Текст книги "Намывание островов (СИ)"
Автор книги: Марат Нигматулин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
1) Надобность творения «национального мифа».
2) Определение нации по политическим взглядам.
3) Миф о европейском индивидуализме и азиатском коллективизме.
Разумеется, желая «отдать всю власть русскому народу» Просвирнин забывает упоминать, что раз русский народ он понимает как политическую нацию, то войдут в список тех, кто должен получить власть, весьма небольшая прослойка среднего класса, одержимого идеями национал-либерализма, все же люди, коих Егор презрительно именует «совками с азиатским мышлением» будут сведены до положения рабов, учитывая же факт абсолютного численного преобладания последних, воплощение идей Просвирнина будет служить вовсе не на благо трудящимся массам, а на их разорение и разграбление, что наш уважаемый автор вовсе и не пытается скрыть. Что же следует сказать об мифе третьем, занимающим столь важную позицию в идеологии Спутника, то он не может выдержать даже и самой поверхностной критики с исторической точки зрения. Обыкновенная аргументация убогих сторонников сего мифа строится на том основании, что, якобы, наиболее ужасающие тоталитарные режимы имели место быть в Азии, как то режим Пол Пота или государственность КНДР. Для людей, не только не помнящих часть школьного курса исторической науки этих и некоторых других режимов, но не имеющих представления об этом курсе и вовсе, подобный аргумент может показаться довольно убедительным, хотя даже для тех индивидуумов, кто из всей широкой исторической литературы прочитал лишь государственный учебник 9-го класса, подобный аргумент будет весьма некорректным, что указывает нам на интеллектуальный уровень сторонников идей Спутника. Дабы вы поняли, к чему я клоню, объясню, что Пол Пот обучался в Сорбонне, где и был захвачен марксистскими мыслями, ужасающие же зверства Японской империи во время Второй Мировой войны имели также европейское происхождение, ибо еще со времен Мэйдзи японское правительство пыталось во всем подражать Германии, повторяя все ее действия во всех областях общественной жизни. Помимо этого, все социалистические и тоталитарные идеи, между коими Просвирнин разделения не проводит,послужившие духовными фундаментами тоталитарных государств, зародились в Европе, как тот же коммунизм ориентировался и исходил только из европейского наследия мысли, никак не связываясь с учениями Азии. Коммунисты наследуют учения Платона, Аристотеля, Гегеля, но никоим образом не Конфуция и Будды. Марксизм – это абсолютно европейское учение, прямо вытекающее и являющееся развитием и углублением французского материализма и немецкой классической философии 18-го века, позаимствовав материализм и революционный настрой от первого, а диалектику и ее законы от второй. Таким образом, марксизм является наследником большей части древних философских традиций Европы, хотя Просвирнин и пытается представить его в виде некоего чужеродного европейскому рационализму учения, которое завезли из глубин Азиатского континента. Национализм же, при должном уровне конкретизации, действительно можно наименовать учением, Европе не присущим, и появившемся в ней лишь в 19-м веке, притом не самостоятельно, а под влиянием мистических и иррационалистических идей, частично завезенных с востока. Все началось с немецких романтиков, которые отрицали классический канон, подчинение чувств разуму и прочие традиционные для европейского искусства вещи, предлагая новую парадигму развития культуры. Их идеи получили развитие и философское обоснование у Шопенгауэра, очень увлекавшегося буддизмом, принесшего в европейскую философию бациллы мистицизма, крайнего пессимизма (если не считать Гераклита), вышеупомянутой анти-рациональной картины мира, и, самое омерзительное и страшное в его идеях, волюнтаризм. Позднее все традиции, выдуманные Шопенгауэром, были развиты Ницше, от которого уже отталкивались непосредственно философы-националисты. В первую очередь отметим Освальда Шпенглера, Мартина Хайдеггера, Рене Генона, принявшего ислам и переехавшего в Каир, Джованни Джентиле и уважаемого мной Юлиуса Эволу, взгляды которого, надо сказать, были куда шире, нежели у всех предыдущих. По большей части, их идеи и философские направления не были традиционными для Европы: экзистенциализм возник в 19-м веке, волюнтаризм придумал Шопенгауэр и развил Ницше, как указывалось выше, иррационализм также не имел серьезных корней в европейской философии, и только мистицизм, присущий некоторым из них отчасти, имел европейские корни, хотя вряд ли есть страна, где последний не имел бы корней. И, несмотря на всю узость и ущербность нашего обзора, мы видим, что национализм не имеет корней в европейской философии, зародившись лишь на рубеже 18-19 веков, в то время как традиционными для Европы учениями можно считать позитивизм, объективный идеализм и марксизм. Помимо всех тех аргументов, что я привел уже выше, следует сказать пару слов о проблематике, поставленной Спутником, а также о том, почему она мнимая. Основное оправдание существования Спутника и основная же мысль, которую несет нам Просвирнин сводится в следующему утверждению: «Русских людей в РФ обижают, они не имеют никаких политических прав по факту, основной же вопрос, стоящий перед современной Россией, есть вопрос национальный, в первую очередь, кавказский.». Тут следует заметить, что жители Франции, которая относится к так любимым Спутником «европейским национальным государствам», да к первому является еще и эталоном европейской цивилизации, также подвергаются гонениям и откровенным издевательствам со стороны своего правительства, равно как и во многих иных странах. Обыкновенная аргументация Спутника, кою пытаются подвести под доказательство просто ужасающего положения русских людей в нашей славной федерации, что на самом деле совсем ложно, строится на основании различный передернутых фактов и домыслов к ним. Если происходит убийство или же иное преступление, которое было совершено преступником национальности, отличающейся от русской, то это приводится как доказательство того, что в стране нет никакого порядка, а если же преступление это было направлено против русского человека, то это приводится как непременный символ того, что власть в России захватили некие инородные племена. Просвирнин, побуждаемый своей ненавистью к мигрантам, желает закрыть границу со среднеазиатскими народностями, дабы обеспечить безопасность от проникновения оттуда преступных элементов, не понимая, что место, которое освободит киргизская организованная преступность, будет немедленно занята русской, украинской, белорусской или иной другой ее заменой. Тем более, как мы все знаем, Просвирнин желает возвращения некоторых ныне казахских территорий, кои были отторгнуты от России в древности, впадая в некое противоречие с самим собой, ведь если граница с Казахстаном будет закрыта, то наши связи, а как следствие и влияние, как культурное, так и экономическое, будет падать, что приведет к обособлению данных территорий, их выходу из единого российского культурного, делового и хозяйственного пространства, а затем и их присоединению к пространству китайскому, арабскому или же американскому, притом второе и третье в данном случае куда вероятнее, учитывая специфику местной культуры, относительную слабость Китая и наличие особых интересов США в странах теперешнего Союза Независимых государств. Иными словами, мы можем ныне, пользуясь открытыми границами с Казахстаном и свободным экономическим пространством, культурно, политически и экономически влиять на эту страну, которая, учитывая жалость своей экономики по сравнению с нашей и неразвитость своей культуры, вынуждена полностью повиноваться нам или другой сильной стране, которой, в случае нашего ухода, станет, вероятнее всего, Америка. Естественно, проблемы с этнической преступностью можно решить простым проведением жесточайших и наиболее радикальных мер по искоренению всякой преступности, а также ужасающих пыток и казней по отношению к бандитам, никак на их национальность не оглядываясь, карая за многие провинности, и никак уж точно никак не пытаясь как-либо договориться с нарушителями, просто уничтожать их всеми доступными методами, притом вместе со всеми из семьями, включая малых детей, имущество же из изымать в казну, практикуя подобные меры и к чиновникам за различные их провинности, такие как предательство и работа как на империалистические разведки, так и на мафию, коррупция, казнокрадство и откровенный дилетантизм. Так Муссолини искоренял итальянскую мафию, по тем же причинам и в советские времена не было в Кавказских районах ужасных беспорядков. Также обижает меня на Спутнике и их глубочайшее, и притом совершенно искренние непонимание левой идеи, которую там понимают не как воплощение бесплатной медицины, образования, пенсионных выплат и ограниченного рабочего дня, но как желание завезти миллионы новых беженцев из Африканских стран в Европу и принять десятки новых законов, ограничивающих свободу граждан, притом делая это совсем не для некоей цели, а просто ради самого процесса, что неверно и несколько непрофессионально, если говорить мягко.
Глава вторая.
Философская база Спутника.
Теперь нам надо обратить внимание на философскую базу сего ресурса, наличие которой едва ли себя обнаруживает в текстах его, что еще, однако, не значит об ее отсутствии. Как свидетельствует одна из наиболее важных статей Спутника, философией современного русского национализма является субъективный идеализм или солипсизм, что будто проказа расползается по интеллигентским салонам, отрывая все большее число замечательных людей от истины, отдавая их на растерзание сектантам. Статья, с весьма интригующим названием: «Симуляция: каковы шансы того, что мы живем в полностью виртуальном мире?», которая хоть и есть перевод английской статьи, все же имеет огромное значение для мифологии Спутника и посему цитируется далее: «На прошлой неделе Илон Маск, миллиардер, основатель Tesla Motors, Space X и других высокотехнологичных компаний, ответил на неожиданный вопрос на Code Conference, посвященной технологиям конференции в Калифорнии. Один из присутствующих спросил Маска, что тот думает о такой идее: мы живём не в реальности, а в сложной компьютерной симуляции? Неожиданно оказалось, что Маск хорошо знает эту концепцию. „Я столько раз об этом спорил, что с ума можно сойти“, – ответил миллиардер. Сославшись на скорость, с которой развиваются компьютерные игры, он предположил, что появление „симуляций, неотличимых от реальности“ неизбежно. Вероятность того, что мы живём в „базовой реальности“, подытожил он, „один на миллиард“.». Поздравляю вас, господа, пожаловавшие в наш дивный новый мир, где философия пала столь низко в век науки, что уже и обыкновенный мошенник, мало имеющий отличий, да и сущие из них косметического характера, от самого Мавроди, определяет направление философской парадигмы и причуды сегодняшнего дискурса. Хотя ладно, что Маск обычный мошенник, ибо это сейчас не суть важно для нашего очерка, тут куда примечательнее то, что это вероятность нашего бытия в «компьютерной симуляции» равна одному к бесконечности, ибо с точки зрения бритвы Оккама нужно выбирать самое простое объяснение реальности из равных, то есть ту идею, что мы живем в реальном мире, а не в виртуальном. Главное тут, разумеется, то, что люди, объявившие солипсизм своей позицией полностью замкнуты в своих взглядах, не имеющих никакого практического приложения. Принимая на веру постулат о том, что все сущее есть лишь представление, что мы живем в некой «матрице» (Будь же проклят роком и человечеством фильм с таковым названием за то, что распространяет он чуму субъективного идеализма в самых диких его формах среди нашей молодежи, маскируя все это под «научную» фантастику), во неком «вселенском сознании» или же все есть лишь продукт наших галлюцинаций, мы признаемся в своем полном бессилии, показываем свое ничтожество. Более того, из солипсизма никак нельзя вывести некой социальной теории, ибо в его построениях люди есть лишь представление, абстракция, которой социальная теория и не нужна, да и невозможна в таких условиях. Теперь, осознавая субъективно-идеалистический базис Спутника, мы и понимаем, почему нет у него никакого внятного социального учения, хотя и некие смутные наброски, лишенные всякой систематики, да и вообще противоречащие друг-другу имеются, означая важность их мною освещения далее. Однако среди его весьма убогих попыток создать некое новое социальное учение можно выделить одну, которая по своему масштабу, равно как и по запредельной глупости, находящейся в крайней степени идеализма, и хотя не солипсизма, но некой особой, весьма грубой, топорной и вульгарной формы волюнтаризма, которая была освещена в статье «Победа травоядных над хищниками», одно название которой уже весьма интригует и заставляет выстроить перед собой догадки о том, что же за бред там помещен, с доминирующей версией о социал-дарвинистском происхождении последнего, что хоть и не совсем верно, полно и точно, но все же и не так далеко от приближенной истины. Небольшой отрывок из данной статьи, вызвавшей недовольство своей запредельной безграмотностью даже у местных жителей, я привожу ниже, снабжая его своими комментариями в квадратных скобках:
«<...> Тридцатилетие с начала перестройки до наших дней можно было бы обозначить как попытку превращения русских в хищников и последующее возвращение их обратно в травоядное состояние. Я неслучайно в прошлой статье пропустил девяностые. Их кто-то придумал называть словом „лихие“, и такое ощущение, что этот кто-то был школьником из Сомали, знавшим Россию по лубкам учителя, нарисованным на развалинах колониальной автобусной остановки рядом с рекламой об опасности СПИДа. Характеристика „лихие“ соответствует эпохе меньше всего, но и другие немногим лучше. Кто-то напирает на то, что они бандитские, кто-то клеймит проклятыми, кто-то хвалит свободными. Нищие, богатые, страшные, смешные – всё это не туда.
Девяностые были хищными.
Это эпоха хищников и, более того, это эпоха некоторого поощрения хищников со стороны государственного аппарата. <..> Хищная атмосфера девяностых ощущалась во всём и на всех уровнях. Политики грызлись за советское наследство, бандиты за то, кого крышевать, и дальше до самого низа вплоть до молодёжных субкультур (я обещал написать о том, почему они умерли, в следующий раз напишу). Сам воздух был пропитан атмосферой охоты, отдыха после охоты, подготовки к охоте. Чиновники, олигархи, преступники, юные экстремисты, предприниматели, специалисты, деятели контркультуры и даже культуры – все конкурировали, договаривались, ссорились, заявляли о себе.
[Мне интересно узнать, автор просто издевается над нами или же он действительно столь глуп, чтобы в качестве примера воплощения того социального строя, который он проповедует, выбрать 90-е годы двадцатого века, хотя они и соответствуют в полной мере мечтаниям автора, ведь всякому известно, что оценка этого периода нашей истории населением по большей части негативна, а посему если автор желает нас убедить в необходимости либерального социального строя, то ему следовало привести более удачный пример, возможно, что даже и Российскую империю, которую Спутник так превозносит.]
Вы будете смеяться, но именно такое общественное устройство и называется демократией. Свободные люди свободно конкурируют между собой и делят добычу, добыча пассивно сопротивляется, можно её шлёпнуть, можно задобрить – по ситуации. Государство устанавливает правила игры и как самый сильный игрок манипулирует хищниками поменьше в своих интересах. Хищники активно сопротивляются и лавируют.
[Извините, но это именуется не демократией, а кое-чем иным, а именно, либертарианской идеей, воспетой в трудах Хайека и Мизеса, когда государство перестает вмешиваться в жизни людей, оставляя на себе только полицию, армию и суд, что позволяет чиновникам вообще забыть о благе граждан, сосредотачиваясь только на взятках, ведь именно те места, где последние брались и давались, сохраняются в полной мере. Соответственно, при подобном управлении начинается такой разгул крупного капитала, когда он попирает любые юридические и этические нормы, что ущербы от него никак не могут сравниться с ущербами даже и от самой страшной диктатуры. Иными словами, Кампучия после Пол Пота восстановилась быстрее, нежели Чили после Пиночета.]
<...> Нет, автору не жалко вымершие деревни, спившиеся моногорода и нюхающих клей «Момент» на деньги со сданных бутылок бомжей, бабушек и беспризорников, а главное совершенно не интересно о них говорить. Спасибо, до свидания. <...> Как это соотносится с общественно-политической жизнью в России? Как вы понимаете, самым непосредственным образом. Демократия – конкуренция стай. Путинизм, социализм, совок – превращение общества в одно большое стадо. Стадо стад. Стадо идёт на водопой, стадо пьёт, стаду хорошо. Кончилась вода – плохо. Что делать? Ложиться, помирать, уповать на боженьку. Охотиться же нельзя.
[Если честно, то статья наполнена возражениями, что даже не для биологов кощунственны, но и для всякого человека, который умудрился хоть немного запомнить школьную программу по биологии. Неужели автор не вспомнит по великие миграции северных оленей в Евразии и Америке или антилоп гну и зебр в Африке, да даже и про инстинкт самосохранения, что вынуждает вести бой со смертью до издыхания последних сил.]
<...> Вот куда всё клонится – и русские, и Россия превратились в массивную, жирную, опасную, но – добычу. Травоядное животное, которое хищникам просто тяжело убить.
Тяжело, но суждено. Это только с виду кажется, что монолитные деспотии а-ля КНДР или Иран способны на успех. Мол, они там все вместе, такие единые–преединые, вон как шагают дружно. А реально – внутренней конкуренции нет, все размякшие, обрюзгли, потеряли хватку, обабились. Бодаться можно день, два, три, десять, с разной степенью успешности – исход один: на мясо.
[Чрезвычайно глупо верить, будто в тоталитарных государствах нет вовсе никакой взаимной подковерной, или же даже открытой, борьбы, ибо таковая в определенной степени заложена с самой природе человека и определена до некоторой степени инстинктами. Однако куда более меня забавляет то утверждение, будто исход всех травоядных стать добычей и «мясом», что в корне неверно, так же как неверно и то, что хищник в любом случае, рано или поздно, убьет свою добычу. Более того, известно гигантское количество случаев, когда буйвол безжалостно уничтожал льва, вовсе не желая становится его обедом, а уж о наличии жесточайшей внутривидовой и межвидовой конкуренции у травоядных, которая вовсе не обязана быть связана с охотой и добыванием пищи, писали даже в комментариях на Спутнике в соответствующей статье.]
<...> Конец ещё более предсказуем, чем в фильме про Колчака. Общества и государства, построенные как сложный симбиоз хищников разной крупности и способностей – открывают новые острова, завоёвывают и колонизируют территории, навязывают свою волю миру, вертят чужими судьбами и динамично развиваются изнутри.
[Товарищ, поймите меня правильно, тут едва ли можно говорить о неком симбиозе, ведь абсолютное большинство хищников являются добычей и средством пропитания для более крупных собратьев, как то мыши и крысы, к примеру. Хищником быть хорошо лишь тогда, когда ты действительно имеешь гигантские размеры, ведь если ты сильный, то ты от конкуренции только и выигрываешь. Что же касается государств, то скорее же, они утопают в нескончаемых войнах, бунтах, переделах и тому подобных мерзостях, которые постепенно разоряют государство, выматывая при этом народ, который постоянно втягивают во все эти смуты, мешая ему начать, наконец, жить мирной и тихой жизнью. Именно в такое состояние скатились греческие города после Пелопоннесской войны, которая разрушила гегемонию Афин, контролировавших половину Греции. В отсутствии сильной руки Афинского доминирования, а также неспособности Спарты удерживать власть над всей страной, полисы быстро скатились в нескончаемые войны, как гражданские, так и междоусобные, что привело их к деградации экономики и упадку культуры, а затем и полного порабощения Македонской державой, правители которой прекратили все войны, что обеспечило им широчайшую поддержку населения. С приходом завоевателя наступил и расцвет культуры: сначала появились Платон и Аристотель, а позднее Зенон и Эпикур.]
Общество же, выстроенное как бесформенная масса одинаковых травоядных парнокопытных, на потеху хищникам изображает из себя опасность, шагая миллионным строем на сложных рогатых щщах. С водопоя на убой. Рога наставили.».
Однако сама статья не столь интересна, если не знать то, каков был ответ на негодование читателей, который я, соответственно, привожу ниже:
«<...> Во-первых, очень забавно, что люди начали буквально со звериной ненавистью отрицать принадлежность себя (то есть, в контексте заметки, РУССКОГО НАРОДА) к хищникам. На автомате. Как Прилепина возмутили „господа“ в самолёте. Как советских патриотов возмущает интеллигентный император и хрустящие французской булкой дворяне. То есть прямо до дрожи и беспричинной ярости. Казалось бы, критика критикой, но общая тональность-то неплохая, людям делают комплимент: „вы хищники, они травоядные“. Это же круто. Ну типа как девушке говоришь „ты красивая, а твоя подруга, которая ко мне клеится и вечно пьяная звонит – уродина“. А та вдруг заявляет, что ничего похожего, я, может, и сама уродина, и вообще, не всё так однозначно, есть промежуточные стадии женской красоты, ты дурак и упрощаешь. Это абсурдное поведение, свидетельствующее о том, что у девушки не всё в порядке с самооценкой и умением себя вести, в конце концов.
[Если честно, то из тех вещей, что злят в сущности Спутника нормальных людей, так это его дикий, варварский язык, непригодный даже и для того, его наименовать дабы наречием омерзительной черни, ибо это есть не наречие нашей черни, а диалект диких варваров, что никак не может быть достоин своего памятника на бумаге или в ином текстовом виде, ибо столь мерзкий язык должен умереть с последним из его убогих живых носителей. Это богопротивное и преступное против литературы «Ну типа» совсем не худшее, что можно обнаружить на Спутнике, ибо там нередко даже и в названиях статей попадаются обесценённые слова-паразиты, как, к примеру, в недавней статье с названием «Идите на ***, „„россияне““.]
<...> Любое общество, если это не перверсия в стиле КНДР, полпотовской Кампучии или СССР, устроено плюс-минус одинаково.
[Выходит, что современный Сингапур почти не отличается от общества ацтеков, если следовать мыслям нашего автора, заводящим нас от самого очевидного к самому парадоксальному, в чем и есть суть софистики как метода философствования.]
И опять-таки, неиндоктринированному человеку интуитивно понятно, как. Законы в любой демократии и любой европейской монархии написаны кровью.
[Скорее и куда вернее было бы заявить, что законы во всяком государстве написаны кровью, ибо всегда против некоего закона находятся недовольные, коих необходимо уничтожить, что и выливается в реки крови для всех континентов и стран, а не только лишь для Европы.]
Это плод компромисса различных людей, социальных групп, корпораций, неформальных объединений и прочих сообществ вплоть до банд. Помните кадр в конце фильма «Банды Нью-Йорка»: манхэттенские небоскрёбы вырастают на фоне могил. ОНО. Великая демократия возвышается на крови. Великая нация обретает могущество, объединяясь через суровые внутренние конфликты. Иных уж нет, остальные нашли выход из патовой ситуации путём компромисса, но сперва до этой патовой ситуации игру ДОВЕЛИ. Травоядный же советский человек готов предложить ничью, не сходив Е2 – Е4. На всякий случай – вдруг проиграю.
[Скажите, неужели необходимо и даже полезно уничтожать многих и многих людей, которые могли бы еще длительное время жить на радость себе и обществу, чтобы все закончить компромиссным договором, который можно было подписать сразу, не причиняя ущерба хозяйству страны и жизням людей?]
Договоры подписывают, потому что кидать себе дороже. Потому что так выгоднее и безопаснее, а не потому, что мама, папа и Владимир Владимирович Путин велят. Что такое «Нет налогов без представительства»? Элементарно: нет возможности влиять на принятие законов – ничего вы от нас не получите. Это логика белых людей. Хищников.
[Именно следуя подобной логике, проталкиваемой нам автором, в Европе всех больных и слабых сбрасывают со скал или бросают умирать, так как помогать им государство не станет, ведь пользы от них никакой, а от сограждан им помощи и ждать не придется, ведь граждане у нас хищники, живущие под лозунгом «Слабого толкни!». Нет в Европе поэтому ни бесплатной медицины, ни пособий, ни гуманизма.]
Которые не собираются отдавать добычу за спасибо и не согласны, чтобы их кидали. <...> Если бы Екатерина Великая слушала сегодняшних комментаторов, она бы никогда не захватила Крым. «Это не наше, положи на место, не положено, приличные девочки так себя не ведут – я читал». Но Россия Крым присоединила. Не потому, что там были бандеровцы-бендеровцы. А потому, что славная добыча – всё. Остальное – демагогия, обосновывающая свершившийся факт успешной охоты, и Россия на этой охоте была хищником. О ЧЁМ ТУТ МОЖНО ВООБЩЕ СПОРИТЬ?
Но советскому человеку есть о чём. Он прочёл моральный кодекс строителя капитализма. Он подписывает договоры, потому что так положено. Он соблюдает законы, потому что так велено. В его картине мира РФ в 2014 году присоединяет Крым, и основной аргумент для него РЕАЛЬНО – «это исконно русская земля» (всё-таки бедная Императрица: как же она мучилась, надо думать, в 1783 году). Он платит налоги, потому что в школьном учебнике написано, что приличный человек должен платить налоги. Кому должен – неважно.
[Вот тут довольно забавно видеть, как автор текста так разошелся в порыве необузданной злости по отношению к своим критикам, что потерял даже и всякое подобие логической связи, что далее станет понятно.]
Оттого советская идеология – почти любого периода и толка – сплошь оборонительна.
[Каким образом, уважаемый демиург сего опуса, это следует из того, что вы сказали перед тем? Чем беспрекословное подчинение обуславливает оборонительный характер советской идеологии? Более того, если исходить из книг Маркса и Ленина, то нам становится ясно, что они весьма агрессивно нападали на окружающую действительность: «Анти-Дюринг» – очевидная нападение на «невинного» Евгения Дюринга; «Материализм и эмпириокритицизм» – нападение Ленина на различные идеалистические школы, в первую очередь на позитивизм и эмпириокритицизм, что очевидно; «Империализм как высшая сиалия капитализма» – напаление Ленина вообще на весь мировой порядок конца 19-го – начала 20-го века. Разумеется, оборонительных сочинений тоже хватает, но у кого их нет?]
Это вечные «ответы на вызовы», «адекватные реакции» и прочее травоядное окукливание, «нам ничего не надо».
[Уважаемый, а неужели мне причудилось, будто бы ваша вторая статья на эту тему есть и прямь ответ на справедливую критику со стороны читателей, будто это «адекватная реакция», как вы выразились?]
У людей ступор, предохранитель, для них выйти на охоту – харам. Это до сих пор так: убогие деланные возмущения публики на тему американцев и европейцев. «А чего они везде лезут?» Хищники, вот и лезут, козлиная твоя голова. <...> Русским баранам чем дальше, тем больше рассказывают, что они в опасности, надо собраться в одно большое стадо и упираться рогами. <...>.».
Вот такие удивительные, новаторские, и, как очевидно, необычные социальные учения господствуют на Спутнике совершенно безраздельно. Вообще же, существует универсальный тест, с помощью которого всегда можно сразу понять, что сие есть за человек или организация, который состоит в задании следующего вопроса: «Являетесь ли вы сторонником прогрессивного налога, бесплатной медицины, бесплатного образования (начального, среднего и высшего), пенсионных выплат, минимальной разрешенной зарплаты, ограничений рабочего дня и т.д.?», а также получении на него соответственного ответа. Если наш подопечный категорически отрицает полезность вышеуказанных мер, то следует понимать, что сие есть враг всего человечества, если он соглашается частично, то это несколько заблуждающийся, но все же годный к исправлению потенциальный союзник людского рода, а если же тот, кому вопрос был задан, полностью принимает эти меры, даже и расширяя их, то это, несомненно, друг всех жильцов планеты. Просвирнин, по причине страха в возможной неудовлетворенности очень многих людей, в том числе и его читателей, своим ответом на данный вопрос, усиленно и злостно от него уклоняется, в то время как всякое серьезное движение или даже издание, имеющее дело с политикой, первым делом должно ответить на этот вопрос, дабы всем была ясна суть этого явления: если гипотетическая организация за неконтролируемый рынок, то сразу ответив на вопрос наш сразу, она быстрее привлечет себе богатых спонсоров, коим продвижение таких идей выгодно, если же она стоит за народ, то ответом своим она быстрее привлечет из широких масс себе сторонников. Более того, именно ответ на этот вопрос во всей его ясности и подробности и характеризует степень серьезности намерений, которые у Просвирнина, по изложенным выше причинам, находятся немногим выше его пасты, состоящей в значительной мере из малолетних нацистов, большей части коих нет еще и четырнадцати лет. Все его увещевания о «создании русского национального государства», «десоветизации», «русском нацбилдинге», который, исходя из логических устремлений, следует начинать с изгнания англицизмов из собственной речи, ибо большое дело начинается с малого, не имеют никакой конкретизации, а значит лишены они и всякой возможности практического и позитивного их приложения, что и автоматически лишает их и всякого смысла. Егор заявляет, что будто у него есть некая программа построения национального государства, подобного тем, что лежат в Европе, но куда их лучше, хотя ничего конкретного не говорится и не утверждается. Различный от различных точек зрения и весьма размытый смысл вложен в понятие о «современном национальном государстве», которое так делает соорудить наш герой, даже не пытаясь дать некое свое определения сего дела. Тут и начинает работать тот самый прием, на который ведется огромное количество интеллигентов, а также коим пользуются видные числа пропагандистов, а именно, состоящий в том, что всякий гражданин, видя до крайности размытые статьи Спутника, может додумать их, вложить в пробелы свой собственный смысл. Тот, кто есть сторонник бесплатной медицины и образования, может решить, что раз пишут «как в Европе», значит это и желают передать смыслом. Идеологическая подоплека Спутника, основанная на жесточайшем антисоветизме, национализме и либерализме, а также поклоняющаяся западным державам и их культуре, все же не слишком прочна, что позволяет авторам выдавать статьи, колеблющиеся в широком диапазоне идей от объективизма до утопического социализма, показывая масштабы идеологической шизофрении Просвирнина. Есть у него статья с соответствующим диагнозу названием: «Путевые заметки из государства Ка-Пэкс: какой должна быть идеальная система образования?», которая изобилует неологизмами и сокращениями, слишком явно подобными советским, что вызвала когнитивный диссонанс даже у завсегдатаев Спутника, повлекшие за собой извинения со стороны администрации сего ресурса. Далее я привожу одну цитату из сего документа, заявляя со всей ответственностью, что весь текст ей подобен: «Система Образования представляет собой невероятно широкую суть так называемых Центров Развития (в быту – церазы, ударение на второй слог). Они бывают специализированными и общей направленности; разных уровней в случае, если цераз обучает только определенной ступени профессии/навыка/искусства, но, как правило, каждый цераз предлагает учебные программы разных уровней (при этом каждый высший уровень, само собой, требует прохождения всех предыдущих). Также особняком стоят Центры Подготовки Специалистов (о них в этой же заметке, но позднее). Все элементы, входящие в систему Образования – принципиально бесплатны. Помимо Центров Развития в систему Образования входит широкая сеть мест проживания, питания и развлечения, часть из которых специально создается Ка-Пэксом, часть – является обычными отелями/ресторанами/развлекательными центрами/кинотеатрами и т.д., которые обязываются государством предоставлять либо значительные скидки молодым людям, имеющим карточку студента, либо бесплатные места/услуги в пределах квоты, устанавливаемой Ка-Пэксом. Разумеется, подобные расходы на регулярной основе компенсируются компаниям государством либо в виде непосредственных выплат, либо в виде налоговых послаблений. Те же места, которые создаются непосредственно государством – без исключений бесплатны для обладателей карточки студента (то есть для всех от 13 до 24.».
