Текст книги "Лисья Нить - Красная (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 23 страниц)

Конечно предстояло ещё вовсю покрутиться с тем, что уже есть, но и про когда-нибудь никто не забывал. Ну тоесть может и забывал, но уж по крайней мере не Трикси, которая чрезвычайно любила пораздумывать над тем, какие ещё события могут произойти исходя из известной картины Мира. Как и обычно в Лесу, лисы обычно возились до самой поздней ночи и дрыхли только несколько часов в самое тёмное время, а едва начинала эт-самое заря, как снова вскакивали. Из-за этого возможность поглазеть на звёзды имелась только в самый поздняк, и вряд ли кто-нибудь кроме Самой осилил бы; здесь же она серьёзно порадовалась, что не нужно спать и отдыхать.

Подняв фиолетовый нос к россыпям мерцающих точек на небе, лиса смотрела в морду Вселенной, и никак не могла понять, в чём соль. Почему я стою тут и принимаю поляризованый свет от газовых сфер, находящихся в сотнях световых лет, думала Трикси, почему это так завораживает и словно о чём-то говорит?... Конечно можно было вспомнить, что лисы много тысяч лет видали звёзды – а как зверьки ночные, они видали их подробно – и теперь эти генетические воспоминания, как и многое другое, передалось Самой.

Алиса по этому поводу сообщала, что определение, в чём соль, возможно только со стороны более общной структуры в отношении менее общной. Поэтому глазеть на галактику и искать там соль для отдельного существа – это примерно тоже самое, что делить на ноль. В любом случае, после этого самого звёздопыра в голову обычно лезли новые мысли, а мысли трёххвостая ценила и подробно издумывала. Возможно это было чисто инстинктивным, ведь без мыслей никак не сформировалось бы её сознание, но скорее просто думать оказывалось в пух.

По опушке и далее к заросшей осокой низинке пертявкивались лисы, так что думать предстояло в основном насчёт процесса. Причём сначала организмы с малыми церебральными ресурсами вспячивали, придавая им дополнительные думательные мощности через ЕДК – так называемую ежо-доходчивую коммуникацию, и только после уверенного осознания приглашали в Ряд. Скептики утверждали, что от такого предложения невозможно отказаться, а следовательно это не есть предложение – для сознания отрыв от ЕДК был если не самоубийством, то уж по крайней мере точно самоворовством. Подавляющая часть вспяченных организмов действительно входила в Ряды, но некоторый процент возвращался к исходному состоянию и вряд ли был этим недоволен. Редко, но происходили случаи когда зверёк, по науке не должный думать, думать таки начинал и делал это несмотря на отсутствие всякого вмешательства.

Трикси слегка считерила с памятью и теперь подробно припоминала всех заприходованных лис, как картотеку просматривала – считерила, потому что без надобности старалась не делать таких вещей, которые не свойственны организмам. Например, не открывать окна программ в голове. Открыв же, она уже не беспокоилась и листала файлы, прикидывая как разделить зверьков, что для этого потребуется, и всё такое.

– Прикидываешь? – на всякий случай уточнила Алиса, хрумая яблоко и облокотившись об лису.

– Угу. Я так думаю, месяца через два можно будет подгружать язык...

– Да брось ты об этом думать, когда не надо.

– Не получается. Зверьки очень пушные, мягкие, – подробно объяснила Трикси.

– Пушные, мягкие... поперёк ни-ни. И всё-таки думаю что голову разгружать надо даже тебе, – сказала Алиса и зашвырнула огрызок подальше в заросли.

– Этот вопрос поставлен на рассмотрение, – произнесла трёххвостая механическим голосом и хихикнула, – А ты чего не спишь?

– Да эти организмы там шуруют вокруг палатки, поспишь...

– Могу разогнать, – скэпствовала лисица.

– Ну да, тявкнешь ещё, – Алиса тоже подняла взгляд к звёздному небу и показала пальцем вверх, – Вон там Миркаса.

– Уу блин, далеко, не вижу...

Самочки хихикнули над собственными словами – втихоря, чтобы не поднимать весь лагерь. Возле палаток горели только затенённые зелёными стёклами лампочки, вокруг которых вились насекомые. С низины подтягивало туманом, а возле кормосклада без особого шума возился мех, поблёскивая металлом.

Вторая выкатушь

– Я хочу летать на подводной лодке.

– Подводные лодки не летают.

– Насрать.

212 ПЩ – Краснофлотцы Карибского моря

– Я не понимаю одной простой фигни, – тявкнул Якель, затягивая зубами верёвку на рюкзаке, – Почему именно мы должны этим заниматься?

Серый лис оттолкнул готовый баул лапами и отдышался – мехлап ему пока не хватило, так что приходилось упихивать собственными конечностями. Иногда привычка всё делать мехлапами приводила к тому, что зверьки никак не могли приступить к традиционному способу – но таких здесь не имелось.

Трикси хмыкнула и направила на тявкнувшего поток сознания, враз прочистивший голову; зверёк сообразил, что понимать тут нечего, потому как никто ничего не должен, а занимаются просто потому что в пух.

– Просто потому что в пух, – задумчиво повторила трёххвостая, оглядывая с балкона ландшафт балтийского побережья.

Ландшафт занимался всё тем же, чем и раньше – находился. При том что Трикси смотрела с балкона башни высотой в полкилометра, а вокруг стояли такие же с позволения сказать постройки – видно их не было. Лишь если как следует присмотреться, то можно различить прозрачные силуэты и габаритные огни для летательных аппаратов.

После того как в Ряд выстроились ещё шесть штук лисо из марсианской партии, у Трикси только и было дел что доводить до сведения и пояснять, в чём соль и прочие вещества. Общее многолисие теперь составляло большую кучу пуха, и когда организмы собирались вместе – глазам становилось неиллюзорно пушно. При этом дюжина лисо – далеко не самое большое число, каковое можно было поддерживать в Ряду – считалось, что для Самих триксиного типа лимит составляет аж 42 штуки.

Стоило бы как-нибудь справиться с мельтешением в глазах от хвостов и ушей, подумала трёххвостая, глядючи на возящихся зверьков, которые упихивали в рюкзаки всякие немудрёные предметы быта, типа кормовых мисок. Среди рыжих и серых лис возились металлические мехи различных систем, то и дело клацая манипуляторами. Трикси почувстововала, что кто-то вызывает на связь, и глянула в мысленное окно; там отрисовывалась широченная морда гуся... ну точнее, скорее – клюв.

– Что, Скупо? – тявкнула лиса.

– Я вас тороплю! – гоготнул гусак, – Материальное обеспечение уже того, надо быть на месте максимум завтра!

– Будем, – зевнула Трикси.

Гусь по странной фамилии Скуперштейн тоже был Сам, и состоял как нетрудно догадаться из гусей – только их там было гораздо больше, чем лис. В Ряду птиц насчитывалось несколько десятков, так что вместе они вообще редко собирались, а пользовались дальней связью. Впрочем насчёт "скупо" – так это он отрабатывал на все триста:

– И, да – захватите заодно пару мешков ферритного удобрения, там полно а здесь шиш достанешь, придётся ждать.

– Блин, больше неоткуда достать железного порошка? – фыркнула лиса.

– Есть откуда, но оно всё будет дольше. А у меня вообще аврал!

– Бесформенный гусак. Ладно, если получится – захватим.

Если получится, утвердила Трикси, потому как подозревала, что удобрение гусю приспичило для ряски, а не для чего-то ещё. Трёххвостая вспушилась, насколько это было возможно, и притявкнула:

– Эй лисы! Все готовы?

– Более-менее...

– Тогда выстраиваемся в ряд и двигаем.

В ряд естественно никто не выстраивался, это было тявкнуто фигурально, а поклажу тащили вслед за организмами мехи, увешанные рюкзаками и пакетами и оттого выглядевшие как кучи барахла на ногах. Трикси предполагала, что движение предстоит в метро, оттуда в морпорт, и блок-судном в Гавану. Собственно, не то чтобы предполагала, а знала из рассматривания схем.

Блок-суда представляли из себя многоэтажные корабли без движителей, каковые перемещались при помощи тягачей с "космическими" термоядерными двигателями. После того как вся здоровенная штуковина загружалась организмами и мехами, что требовало около получаса времени, тягач за десять минут переносил её в любой порт планеты. Это самое и мордозрели лисы, воспользовавшись данным транспортом. Воспользование автоматически списало с них положенное количество дензнаков, как впрочем и всегда; Трикси иногда интересовалась, что там с баллансом, а зверьки так вообще не заморачивались.

Ещё с высоты можно было увидать, что побережье Кубы стало понятием довольно относительным – вдаль от острова простирались плавучие сооружения на многие сотни квадратных километров, так что по сути море превратилось в залив, протянувшийся между настоящим и плавучим берегом. Сверху плавник выглядел весьма зелено, потому как громоздкие прямоугольники перемежались участками полей и лесов; вся эта жажа разделялась широкими каналами – с морской водой, естественно. Поскольку Трикси слыхала эту картину ровно первый раз, то сделала несколько скриншотов и записала всё вышеизложенное в журнал.

Место назначения находилось километров за триста на север от настоящего берега и именовалось райцентром Фиделькин; перемещаться тут можно было совершенно однопухственно как по воде, так и по дорогам – массивы плавника соединялись мостами и перемычками, так что дорожная сеть не разрывалась. Вслуху этого пришлось болтаться в разбиенном автобусе – правда, не особо привычные местные флюди забились в один конец салона, а лисы спокойно разместились в другом, наполняя его подтявкиванием и фырками.

Трикси, высоко возвышавшаяся ушами над прочим пухом, отнюдь не выглядела как пастушка – со стороны казалось, что она вообще на лис никакого внимания не обращает, хотя та постоянно держала некоторую связь, воизбежание. Трёххвостая припомнила Ечю и Дрифа, которые остались в лесу, потому как зверьки уже были старые и всякие приключения на хвост им неполезны для здоровья. Сама могла с ними перетявкиваться, но всё же это было не то, как когда они находились прибочно, и это слегка расстраивало. Благо, настройки работали и параметр "пИчаль" был принудительно выключен.

Кашу заварила практически сама Трикси, в то время когда изобрела краску с особыми свойствами; штуковиной заинтересовались производители универсальных маркеров – тех, которые нынче использовались вместо цветных карандашей и фломастеров. Быстро выяснили, что основной компонент – соединение рубидия. Загвоздка состояла в том, что на планете элемент практически не использовался, а все его залежи, пригодные к добыче, уже были просеяны и никто его не добывал.

В результате поисков выяснилось, что рубидия нет уже даже в знаменитом кратере Ричи на Луне – весь выковыряли. Зато некоторые отложения были известны во впадинах на дне Карибского моря и далее в океан; имелись ещё осадочные залежи, но там никак не удалось бы их взять, не перелопатив местность – а лопатить никто не даст. Ввиду этого была организована группа ╧730, в задачи которой входило наладить добычу редкопесочного элемента и поставки оного на завод маркеров. А как известно, кто тявкнул – того и перья, так что триксино многолисие никак не могло остаться в стороне.

Побережье плавника, после которого начиналось уже открытое море, отличалось от настоящего только бетонной стеной семь метров высоты, которая защищала от волн; между слегка наклонной стенкой и водой была ещё полоска песчаного пляжа, чтобы было где положить тушку птицам, тюленям и прочим организмам. Возле одного из причалов, ничем не примечательного, торчала баржа длиной метров сто, которая собственно и была основной матчастью. Причастные же морды располагались в кирпичных домишках, насованных среди плодовых деревьев возле пирса.

– Ну и жариловка тут! – вытявкал общее мнение Рйек, вываливая язык.

– Влажность да, – сказала Трикси, – В помещениях думаю получше.

Она снова почувствовала себя несколько не в пух, потому как лисам было весьма жарко, а ей естественно нет – всмысле, она фиксировала температуру, но не испытывала от этого никакого негатива.

Возле ангара, прилагающегося к причалу, возились у грузовика флюди, в том числе чернокожие, выгружая бочки и ящики.

– Вот и где этот гусак? – риторически припомнила лиса, имея ввиду Скупо.

– Гусак фигачит на судне, – ответил один из щачловеков, тягая ящик, – А вы эт-самое?

– Именно так.

Поскольку именно так и даже без уточнения что такое эт-самое, лисо получили возможность отвалиться в прохладное помещение и напиться жърчиком, а Трикси получила полные уши слов. Слова эти выговаривал товарищ Ъслоев, который из всех присутствующих один вообще шарил, как добывать рубидий со дна – просто как и всегда, недостаточно шарить, а достаточно когда вдобавок есть пухова туча рабочих лап.

Следует заметить, что флюди здесь одежду использовали минимально, потому как жарко, и туловища в тонкой бесшёрстой коже выглядели для лис слегка смешно, а слегка пугающе. Приходили на ум ощипанные бройлеры, каких сейчас можно увидеть только в исторической энциклопедии, и прочие подобные вещи. Благо, истерический смех лисиц флюди не понимали, а Трикси могла просто выключить впечатления от.

– А откуда эта калоша? – кивнула на судно трёххвостая.

– Сделано на автофабрике в Калининграде за два часа, – просвятил Ъслоев, – А проект разрабатывали неделю... вот такая жажа.

Щачловек и трёххвостая прошли по причалу вдоль железного борта, выкрашенного в серо-синее; ближе к корме торчали надстройки с большим застеклением, а посерёдке – массивные погрузочные механизмы мостового типа. Из-за фальшборта виднелись мехи, что-то делающие, и указующий гусиный гогот. На борту ближе к носу было начертано "Краеведческий".

– То есть наша задача что? – разглагольствовал щачловек, размахивая руками и оттого постоянно задевая громадную соломенную шляпу на голове, – Наша задача довольно толстая, потому что все тонкости взяли на себя эт-самые, специалисты. И без Самих обойтись было бы довольно проблемно.

– Да ладно? – скосилась лисица.

– Именно так. Здесь у нас в первую очередь есть операции, чреватые летальным исходом, но это для организмов. Тебе вообще полтора километра глубины как, повредят?

– Сейчас посмотрю, – тявкнула Трикси и посмотрела, – Длительно конечно повредят, но это из-за давления и солёной воды... а что, у нас план – с борта в воду и вплавь до дна?

– Я сказал "чреватые". План у нас стандартный – вон там к судну пришвартована подлодка со всем необходимым оборудованием, она и будет нырять. Просто если что-то пойдёт не так, у Самих шансов уцелеть куда больше.

– Нууу... теоретически да, – пожала плечами лиса, задумываясь над шансами.

– Это мы ещё проведём действия по поводу, – заверил Ъслоев, – В остальном задача такая – отработать технологию и ископать первую партию ископаемого для опытов на производстве.

– А где это самое производство?

– В Киеве. Какая разница, в конце концов – на планете, и всё.

Как раз в то время как они поднимались по трапу на борт, оттуда на причал сиганул здоровенный бурый котяра с передатчиками на ошейнике, и утёк в заросли.

– О, тут ещё кто-то? – спросила Трикси, – Всмысле из рядных?

– Да, это Сюань Цзе, который кот. Как раз трое в лодке, не считая со... всмысле просто трое в лодке, как раз хватает для управления. Пока же главное – располагайте хвосты, чтобы потом не метаться. Кстати за каналом, который ╧975, есть сосновый лес...

– Какой лес к курицам собачьим?! – загоготало снизу, – ОЯклюю!!

– Молчать, жировой мешок! – привычно ответствовал Ъслоев, – Достал уже всех подгонять, как будто ему одному надо.

Приземистый, бочонковидный само-гусь повертел башкой и поклацал клювом, но потом вернулся к управлению своими мехлапами. Щачловек и трёххвостая тем временем перешли на другой борт корабля, откуда можно увидеть подлодку – короткая и кургузая сарделька с высокой рубкой была зажата в захватах, потому как так её удобнее выгружать.

– Вот эти механизмы, – показал на предметы Ъслоев, – Выгружают с лодки пульпу породы, осушают, и вытряхивают нужные нам четыре с половиной процента окисла. Остальное прессуется в "сухарь" и сбрасывается за борт.

– Зачем прессуется?

– Чтобы не создать в море тучу мути длиной в сотни километров. А так сухарь размокнет и развалится только на дне. Обычное дело при.

– Это для тебя, товарищ мастер, обычное дело при. А мне пояснять надо, – сразу предутявкнула Трикси, – С чего будем начинать?

– После того как устроишь хвосты, – сказал Ъслоев, – Будем испытывать лодку и заодно ваши туловища. Буквально завтра можно начинать.

– Хорошо, пока изучу ТУ.

Хотя всё-таки при этом у неё и возникала мысль про организмы, которые тянут, лиса не волновалась, а пошла действительно устраивать хвосты своих зверьков. Оглядевшись вокруг, трёххвостая нашла что участки леса, взрощенные на плавучих "протвинях", в основном состоят из тропической растительности – что, учитывая широту места, никак не удивительно. Заросли с лианами, огромными листьями и красочными цветами были интересны на вид, но вот ходить там лапами оказывалось крайне неудобно, а организмам таки и опасно из-за насекомых и змей. Сунувшись в ближайшую полосу, Трикси поняла, почему щачловек упомянул про сосновый лес.

Климат в регионе отличался тропичностью – то есть жарищей в сочетании с высокой влажностью; постройка новых плавучих территорий поверх океана и регулирование погоды кое-как смягчило эту жажу, но всё равно приезжающим мало не показывалось. У Фабака, например, постоянно потели уши. Грызь просто был в апухе от этого и спрашивал у своего организма, какого пуха мокнут именно ушные раковины, а не что-то другое – организм естественно помалкивал. Учитывая то что эти раковины находились как раз над яблоками, всмысле глазными, то когда процесс шёл на полную – глаза заливало и это вызывало небольшое, но негодование.

Сурковать в таких условиях было трудно, но Фаб справлялся – большей частью оттого что был настроен справляться со всем, что только попадётся. Пока, судя по наблюдаемой картине, попалось очень ранее утро – заря окрашивала верхушки деревьев в весьма интересные оттенки, а вдалеке высокая мачта просто сверкала, как свечка. Из открытого окна тянуло не особо свежестью, потому как даже лес за ночь не остывал, и получалась просто смена бани и парилки. Грызь вспушился, отчего на пол полетели небольшие клочки линялого пуха, сонно дошёл до чайника и твёрдо решил взварить чай и пищпакет.

От причала слышались звуки металлических ударов, свидетельствовавшие о том что гусь всё-таки успокаиваться не собирается. Правда, толку от этого было не особо много, так как он исправлял собственные косяки. Значит что у нас, подумал белкач, вчера прибыло многолисие вместе со своей Самой, у которой почему-то три хвоста и длинные уши. Уточнение конечно туповатое, потому как хвостов там может быть сколько угодно – тем не менее, стоит выяснить доподлинно, почему именно так. Буквально сделать что? – цокнул себе грызь – Поставить на учёт и заносить все материалы в дело.

Откровенно цокнуть, заносить ничего не хотелось, потому как лисичка просто была прелестна на слух – такая пушистенькая и серенькая, что хоть мотай ушами. Однако грызь не был бы грызем, если бы забывал о профильной задаче своего пребывания на Шаданакаре. В нулевую очередь она заключалась в самонатаскивании, а в первую – в занесении в дело всех материалов по Самим. Нигде в известной части Вселенной процесс образумливания организмов не шёл такими темпами, как здесь; поскольку грызи были прямо заинтересованы в таких результатах, они пристально наблюдали за происходящим.

– Йа пристально наблюдаю? – тихо покатился со смеха Фабак, лопая вермишель из пищпакета.

Впрочем, кое-что он уже занёс в данные, потому как были два объекта для наблюдения – само-гусь Скупо и само-кот Цзе, которые битый месяц уже как тёрлись на базе. С птицей возникали подозрения, что она хватанула У-синдрома и теперь у неё подсносило крышу от саморазвивающейся социальной программы; грызь проконсультировался со специалистами по Рядной технологии и пришёл к вводу, что скорее всего дело в удалении Самого от стаи гусей, тобишь Ряда.

Со вторым экземпляром возникали обоснованные подозрения. Все Сами имели радиоидентификаторы, благодаря которым отслеживалось их положение в пространстве; впринципе, встроенные идентификаторы различного типа имели вообще все разумные организмы и не только, проживавшие на планете. Это выливалось в недопустимый тотальный контроль, поэтому отслеживанием занималась центральная машина КБР – Комитета Безопасности Родины. И соответственно, кому попало и без веского повода эта машина не выдавала никаких данных, так что просто "пробить по базе" не получится.

Фабак заподозрил нечистоту безо всяких машин, потому как скурпулёзно проверял вообще всех причастных – чисто для разминки. Нехитрыми путями он выяснил, что само-кот Сюань Цзе проживал в Корее, занимался тем-то и тем-то, но было это двадцать лет назад, после чего следует информационный провал и неизвестно, где объект находился эти последние двадцать лет. Учитывая, что местный КБР-овец инструктировал грызя в том ключе, что в регионе более чем вероятно появление агентов из-за лазерного занавеса, складывалось впечатление что вот и оно, дерево.

Грызь, применив всё те же предметы что флюди – шорты и сандали, осторожно шастнул к столовке. Осторожничать стоило, потому как на этой планете бипедальная белка автоматически попадала под категорию Самих, и соответственно могло что-нибудь выйти.

Трикси не спала всю ночь – что впрочем неудивительно, потому как она вообще не спала. Прогулявшись часиков на восемь по бетонному берегу, глядя на жирные тропические звёзды и слушая шумок волн, трёххвостая снова издумала вдоль и поперёк несколько мыслей из тех, что приходили под уши лис, а издумать они не осиливали. С самого ранья начиналась кормёжка, а потом и приступали к процессу; здесь вообще чаще работали ночью, чем днём, потому как днём жарко. Лисе не требовалось вертеться среди организмов лично, чтобы подправлять их действия – связь вспахивала на несколько десятков метров без заметного ослабления.

На бетонном волнорезе трёххвостая услыхала кота, попыривавшегося на море, и тявкнула то, что обычно тявкали в таком случае:

– Эй кот!

– Эй лиса, – ответил кот, только не тот, а четырёхлапый снизу.

Котяра был настолько крупён, что сошёл бы за мелкого барса. Зверёк запрыгнул на волнорез и уставился ушами на лису. Лиса же заметила, что само-кот не двигается вообще, да и под организм особо не шифруется.

– О, – мявкнул кот, – И не подумай что ноль. Кажется это ты Трикси? Рад увидеть!

– Это почему?

– Видал твои опыты с краской, пришлось в пух. Кстати, ты у нас специалист по подлодкам, или?

– Или, – хмыкнула Трикси, – Специалист по подлодкам тут как я поняла только один. А я просто поучавствовать, ну и в процессе поднатаскать своё многолисие.

Лиса с интересом разглядела кота, невзначай определив точный объём и вес тушки.

– А это, мм... – тявкнула она, – У тебя в Ряду сколько организмов?

– Одно, – хмыкнул Цзе.

– Пуха се, – присвистнула Трикси, и задала штук десять вопросов, относившихся к управлению сознанием.

Сами растрепались достаточно долго, чтобы солнце успело взвалиться на небо; организмы откормились, окончательно взбодрились от этого и рассветного тумана, который возле самого моря содержал признаки прохлады, так что можно приступать. Поскольку причал был узкий и заставленый контейнерами и бочками, собрания проводили на площадке возле складского ангара, плотно окружённой ботвищей. Здесь трёххвостая также услыхала белкача – обычного такого, как из справочника по грызям, и слегка удивилась. Грызь же, само собой, удивился не очень, потому как Сами были редким, но явлением. Ъслоев, как инженер, одел на голову жёлтую каску и гундосил из-под оной:

– Оглашаю план на сегодня. По судну – доделать вентиляцию и систему очистки техводы. Фильтры и трубы вчера привезли, лежат вон там. По подлодке – ходовые испытания, глубина пятьсот метров. Ну и не менее важная часть – испытание туловищ на давление...

– Чьих – туловищ?? – икнул кто-то из флюдей.

– Ну не ваших же. Вот, вот и вот, – ткнул в Самих инженер, – Вообще райски будет, если они сумеют всплыть с рассчётных полутора километров, потому что лодку поднять фигня вопрос...

– Товарищ Ъслоев! – гоготнул гусак, – Ты что-то постоянно клонишь к тому, что её таки придётся поднимать. Так я не понял, мы собираемся лодку топить?

– Нет, не собираемся, – усмехнулся щачловек, – Но это самое паршивое, что может произойти, поэтому к этому и надо готовиться. По техусловиям ваши туловища должны выдержать и большее давление, но никто не испытывал. Поэтому испытывать будем сами. Причастных – на борт!...

Поскольку на "Краеведческом" продолжались работы, лодка должна была отойти в район испытаний своим ходом – а свой ход у неё был электрический и не особо быстрый. Перелезли на лодку трое – трёххвостая лиса, бурый кот и гусачина; все организмы оставались на берегу, чтобы не рисковать. Потому как и на пятьсот метров калошу тоже ещё никто не погружал...

Под торчащей из корпуса рубкой имелась сферическая камера из высокопрочного сплава – на неё и была вся надежда в защите от давления, и там соответственно располагалась команда. Все остальные помещения заполнялись воздухом под давлением, равным наружнему, потому что иначе корпус не выдержит. Исходя из этого, перед началом похода лодка долго и нудно компрессовала воздух в баллоны, а внезапный экипаж пырился на вентили и рычаги, присутствовавшие в обитаемом отсеке. Впринципе лодка могла плыть и дистанционно управляемо, а на практике – проще подкрутить влапную, чем добиваться автономности.

Ради самого быстрого, вероятно вообще в истории, курса обучения, Ъслоев заранее обвесил ручки и приборы стикерами, на которых было написано "управление ходом", "глубиномер", "напряжениеметр" и так далее. Учитывая способность команды при надобности запоминать всё и сразу, это не могло не возыметь эффекта.

– Более-менее понятно, – сказала Трикси, почёсывая ухо, – А чьё туловище будем испытывать сначала?

Поскольку просто так договориться об этом не удалось даже Самим, решили отжеребиться; для этого подошли длинные ворсинки с хвоста лисы, и купаться на полукилометровой глубине выпало гусю. Тот воспринял это как факт и стал ещё раз читать ТУ на собственное туловище. Трикси же выбралась на верхнюю площадку рубки, откуда был хороший обзор и несло морем – рулить можно и отсюда. Цзе устроился рядом, то и дело перевешиваясь за поручни позырить.

– Внимание! – сказал буквами Ъслоев через радио, – Готовность номер один. Подтвердите готовность к операции.

– Подтверждаю, – тявкнула лиса, – Липездричество 85%, воздух 60%, хватит за уши.

– Понял. Отстыковываю силовые кабели. Открываю захваты.

Державшие лодку захваты разошлись, но ничего не случилось пока не опустились фермы, поддерживавшие её снизу. На волне в пол-метра лодку слегка закачало, что вызвало плохо скрывамый восторг.

– Вии!! – подвзвизгнула трёххвостая, качаясь от одной стороны поручней к другой, – Айда раскачать!

– Эй, лисо! – одёрнул щачловек, – Вы её не просто раскачаете, а перевернёте и утопите. А здесь глубина, к твоему сведению, восемьсот с пухом.

– Пардон. Так значит, поехали?

– Езжайте.

Лиса передвинула рукоять двигателя на "малый вперёд"; раздался еле слышный гул электромоторов, а сзади забултыхал, как стиральная машина, огромный винт.

– Знач чё, – уточнил Ъслоев, – Если будет вибрация или понесёт палёной изоляцией, немедленно сообщите и обесточте силовые линии.

– Понятно, – ответил Цзе, – Только она что-то не того.

– Совсем не того, – подтвердила Трикси.

Лодка не сдвигалась ни на сантиметр, а как качалась возле борта, так и осталась на том же месте. Резиновые накладки со скрипом тёрлись о стальной бок "Краеведческого", а толку от полощущегося винта не было никакого.

– Может, не всё отцепили? – предположила лиса.

– Всё. Просто в надводном положении ход у неё не ахти. Постепенно переведи на форсаж, отойди от судна и притопи корыто по рубку...

Так и сделали; лодка вспенила пол-моря, пока отошла на сотню метров. Затем Трикси лично испытала механизм погружения, и снова чуть не топанула плавсредство – когда вентиль открыт слегка, кажется что ничего не происходит, а стоит дать побольше – лодка проваливается за секунды. Само-кот, чуя возможность выхода боком, бросился внутрь и захлопнул за собой люк, пока лиса выравнивала посудину и слегка приподняла её из воды, так чтобы торчала только рубка.

– Фуф.

– Это ещё не фуф, – расстроил Ъслоев, – Ладно, пока поманеврируйте, чтобы привыкнуть к рулям, потом эт-самое.

После того как к рулям привыкли и достигли гигантской скорости в 14 морских узлов, то есть около 30 кмч, лодка была направлена по курсу на искомую точку; с поисками курса и точки тоже пришлось повозиться. Спустя пол-часа посудина отошла от плавберега, чтобы точно уж не вынырнуть "под землю" и не протаранить какое-нибудь плавсредство. А плавсредств тут имелось в избытке, как сухогрузов с щебнем, так и пластиковых лодок-капсул, увешанных снаружи барахлом, но они двигались в основном вдоль побережья, огибая выдающийся в море "полуостров". Ъслоев команде не надоедал, потому как у него была телеметрия чтобы видеть, что творится, и Сами разбирались сами.

– А это что? – хмыкнула Трикси, показывая поднятый на антенну флаг.

– Знамя КНДР, – сказал кот, казалось несколько смутившись.

Лиса только пожала плечами, потому как не слишком представляла себе, что такое вообще КНДР и тем более что такое знамя, а кусок цветной материи ей неудобств не доставлял. Дальнейший план был прост – гусак оставался снаружи, держась за монтажные скобы на корпусе лодки, а сама лодка погружалась на искомую глубину. Трёххвостая и Цзе влезли в обитаемый отсек и тщательно задраили люк; внутри свет имел жёлтый оттенок и пасло металлом, потому как повсюду был металл.

– Проверка связи. Скупо?

– Очень скупо, – ответил гусь, – Попрошу без тупака.

– Попросил без тупака – вот и нету гусака, – философично изрёк Цзе.

– Акхм. Ладно, приступаем.

Балластные цистерны были залиты, и кургузая лодка с пузырями ушла под воду, работая двигателем. Посудину тут же начало кренить вправо.

– Ход, – невозмутимо произнёс Цзе.

– Что ход? – уставилась на него ушами лиса.

Лодку перевернуло вверх тормашками, так что экипаж полетел на потолок; поскольку вращение продолжалось, через некоторое время они бухнулись обратно, как бельё в барабане стиралки.

– Реактивный момент винта, – пояснил кот, – Надо убрать ход.

– Опушнеть...

Таким нехитрым образом выяснили, что в подводном положении можно давать от силы средний вперёд, а чтобы не закрутило – придётся вводить дисбаланс цистернами с разных бортов. За этими опытами не заметили, как глубина дошла до отметки сто сорок метров, так что пришлось срочно выравниваться и подтушивать погружение.