Текст книги "Лисья Нить - Красная (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Квотчер Марамак
Лисья Нить – Красная

Первая выкатушь

Это путь идущих вперёд

Молодых и сильных машин

Что начало своё берёт

Из твоей российской души

– из песни

211 ПЩ

Лис и лисица неспеша шли по колее, обтираясь пушистыми рыжими боками друг об друга и о густую траву, что буйно колосилась вокруг. По синему небу медленно плыли большущие кучевые облака, вспушённые и белые; ветер колыхал торчащие над ковром леса верхушки сосен и ёлок, вытряхивая фитонциды в воздушные массы. Рыжие зверьки то и дело принюхивались и прислушивались, но исключительно из интереса, глядючи ушами на заросли малины и прочих растений, находившиеся в стороне от дороге.

Мягкая ползучая травка, покрывавшая дно колеи, приятно холодила и щекотала лапы; во многих местах трава вставала так высоко и плотно, что лисы чувствовали себя как в тоннеле. Впрочем, для этих относительно небольших зверьков даже низкая трава была высокой.

Впереди послышались тяжёлые шаги; рыжие переглянулись, на мордах появилось нечто вроде ухмылок. Лис быстро юркнул вбок, скрывшись в густой траве, а его подруга продолжила идти по колее, помахивая хвостом и приняв предельно беспечный вид. Из-за бугра появился сначала рюкзак, а потом цельный мужик под ним; естественно, глуховатое животное лису не замечало, пока до неё не осталось шагов пять. Щачловек слегка вздрогнул, заметив рыжую.

– День! – кивнул чувак, переходя на соседнюю колею, чтобы дать зверьку дорогу.

Лисица ответно кивнула ушами, склонив голову; вскорости глухой топот бипедального затих за поворотом дороги. Второй рыжий высунулся из травы обратно на колею, и оба переглянулись.

– А чего ты собственно хотела? – сказал рыжий, не открывая пасти, – Что твой вид немедленно вызовет неадекватную реакцию?

– Могло быть и такое, – хитро ухмыльнулась лиса, – Но вообще – смеха ради. Дай водички чтоли, Рэ.

Водичка была засунута в пояс-разгрузку, навьюченный на лиса; помимо этого "бронежилета", на зверьке имелась и разлапистая шапка с гибкими антеннами – так что его-то никак нельзя было принять за совсем дикое животное. Пришлось откручивать зубами пробку, как обычно, потому что таскать с собой механизированные лапы лисы не любили, особенно по лесу.

– Позырю, долго ли там ещё в гору, – сказал Рйек; вытащившись из кармана, вверх с лёгким жужжанием ушёл маленький металлический жук.

Поднявшийся на полсотни метров выносной глаз глянул за стену древесной поросли, открыв то обстоятельство, что вершина возвышения уже недалече. Рйек ещё пооглядывался вокруг с высоты, потому как внушало – до самого горизонта простирался тёмно-зелёный ковёр леса, над которым торчали только едва заметные в дымке высоченные башни, уходящие за облака. Откуда-то из зарослей еле слышно донеслись сигналы точного времени, завершившиеся фразой "В Петропавловске-Камчатском – темно, полночь."

– Ого, так и поспешить бы чтоли, – зевнула лисица, запихивая бутыль с водой обратно.

– К курам надо, Нэ, – ответил лис, – Спешка нужна при ловле блох.

Спешить, естественно, не стали – чай не на пожар опаздывают. Лисам предстояло пройти ещё килошага два до автобуса, и если бы они совсем расслабились – то шли бы никак не по дорогам. На дороге же то и дело встречались, выражаясь высушенно, прочие организмы – те же лисы, кабаны, лоси и так далее; поскольку всуе колеи не топтали, то и состояние прохожей части оставалось годным.

Рйек и Нцина с удовольствием крутили головами по сторонам, потому как этот лес был исключительно ихним и рыжие знали, в каком месте что искать – то ягоды, то грибы, а то и башнесносную концентрацию мышей. Правда, от мышей они почти отвыкли и проглатывать костлявый организм было не особенно приятно, если не сказать больше. А раз нет необходимости, то и эт-самое.

Некоторые зверьки присутствовали и с внешними лапами; в частности, выйдя из лесу на поле, лисы могли наблюдать стадко голов в двадцать овец, вслед за которыми катился агрегат навроде экскаватора, только без кабины и с хватательными манипуляторами вместо ковша.

– Эй овцы!! – ни для чего громко тявкнула Нцина в сторону овец.

– Эй лисы, бээээ... – немедленно отозвались овцы.

На поле и так торчали несколько групп копытных, лопавших траву; на пригорке вдали кто-то копался то ли с посевами, то ли с саженцами, по крайней мере полосу почвы взрыл. Деревенские щачловеки тащили из леса сушняк на дрова, и древний ГАЗ-66 мерно покачивался на ухабах и погромыхивал, как железная коробка. На брезентовом тенте сверху сидели штук десять ворон, которым лениво лететь своим ходом.

Перейдя полюшко, лисы ныкнулись через плотную узкую полосу деревьев и кустов, где обычно произрастало обилие грибов, и вышли к автобусной остановке – небольшой бетонной будке без одной стены, стоящей возле шоссе. На стенке висела обшарпанная от десятков лет жёлтая табличка с литерой "А" и расписанием рейсов, а под крышей и вокруг тусовались ожидающие. Более всего в глаза бросался огромный серый конь, пуховой как гусь знает кто, и свинья – та была раза в три ниже, и во столько же раз тяжелее.

– Оу щи, – подзакатила глаза Нцина.

Рйек кивнул, потому как было вполне очевидно – хавронья займёт половину автобуса и на сидушки придётся лазить по её спине. Причём это – если оставить в покое специфический запах, исходящий от свино. Из-за этих мыслей пассажиры тоскливо проводили взглядами длиннющий автопоезд, прокатившийся мимо – туда бы точно влезло свободно.

– Слушай, а серые собираются? – беззвучно свыл лис.

– Тут уж как карта выложится, – качнула ухом Нцина, – Они вроде на дальняк собирались.

– У них всё что за разгородом, сплошной дальняк.

– Ну не тявкни. Якель мне прошлый раз все уши протявкал про Марс.

– Его дело, – фыркнул Рйек, – Но моя не понимать. Даже тявкнуть точнее, не понимать чего тут не в пух.

– Конечно не понимать, – захихикала лиса, – Ты всё-таки на автономном.

– Спасибо что напомнила...

Здесь уже подкатился автобус, с блямканьем открылись двери и произошло перемещение организмов между внутренним объёмом салона и остальным объёмом Вселенной. Перемещение характеризовалось попытками побыстрее устроить хрюшку; поскольку лисы тут помочь не могли, они проскользнули бочком, запрыгнули на сиденье и оттуда – на верхнюю полку. Предстояло ещё повозиться с открытием форточки, после чего стало совсем хорошо. Нцина слегка покатилась со смеху, глянув на противоположный край автобуса – там на полке, бок к боку, сидели восемь кошек крупного калибра, выглядящие в такой формации как единое кошко. Послышался скрежет металла по крыше, видимо чьи-то наружние лапы лезли туда, держаться за "багажник".

– Товарищи, говорит ИО КО, – раздался голос из динамиков на чистом земном языке, – Вы едете в автобусе! Автобус на колёсах, колёса – круглые предметы между ним и дорогой. Вопросы? Вопросов нет. Тогда напоминаю вам, что проезд стоит пять копеек, номер маршрута у нас 359-Ы, автобус идёт со всеми остановками по Питербургской области до Ленинграда. И, потихоньку...

Само собой потихоньку, потому как быстро с таким салом не разгонишься – даже мощная машина просела на рессорах. Да и дорога особой ровностью не отличалась, в основном из-за постоянной смены покрытия – то шёл асфальт, то бетонные плиты, а то и вообще какое-то новое покрытие, похожее на листья или мох. Автобус раскачивало, в открытые окна задувал свежий воздух, обеспечивая необходимую противосвинную вентиляцию, и мягко гремели жестью детали транспорта. Лисы привалились к пушным бочкам друг друга и сидели в полнейшем довольстве, глазея за окно.

А за окном наблюдался ландшафт родной страны – пушистые перелески и конкретные сосновые боры, торчащие стеной над менее высокой растительностью, цветущие зелёные поля, овраги и речки. Средь всего этого великолепия иногда попадались россыпи деревенских построек или вообще башни, уходящие в плохо обозримую высь. Дорога при этом то и дело ныряла в трубу, подвешенную на сваи – в трубе автобус давал полный газ и пассажиры закрывали окна воизбежание, потому как скорость зашкаливала за две сотни кэмэчэ.

Если по шоссе местного значения автомобилей практически не было, то на подъездах к городу они отрисовались – всё те же автобусы различного типа, в основном, развозные фургоны и промышленные автопоезда, тащившие составы никуда не лезущей длины. Увеличение плотности транспортного потока однако не было заметно на скорости езды, и автобус быстро прокатился через окраины Ленинграда до северного автовокзала. Здесь, естественно, творилось сущее столпотворение из различных ушей и хвостов, но лисы к этому были привычные и только призажмуривались, чтобы не било по мозгу.

С площади, где выгружались автобусы, можно было сразу попасть в метро, как многие собственно и делали. Рйек и Нцина для начала ещё подошли к автоматам с мороженым, полизать пломбиру ввиду жарковатой погодки, а потом уже неспехом почапали к подземке. Здесь, прямо возле автовокзала, закрывая вид на старые кварталы, белел стенами храм с весело блестящими золотыми луковицами-куполами, увенчанными крестами. Если же присмотреться внимательнее к небу над панорамой, то можно заметить призрачные башни Верхнего города: они специально были уделаны таким образом, чтобы не мозолить глаза. Как оказалось, многих сильно напрягали нависающие над ними сооружения километровой высоты, поэтому в своё время башни просто спрятали.

Возле спуска на станцию Нцина заметила проходивший мимо целый прайдик львов; африканские кошки таращили глаза вокруг и слегка шарахались от медведов и прочих крупных организмов. "Понаехали" – с довольством отмечали местные, проходя по своим делам. Щачловеки же, которых здесь имелось больше чем кого бы то ни было, смотрели на львов спокойно – потому как уже привыкли даже к туристам из породы слонов, а это уже вообще другая песня. Лисы же, спустившись по каменным ступенькам, ныкнулись через турникеты, которые само собой исправно зафиксировали проход двух лисо.

Поскольку влезать среди двулапых в набитый вагон – удовольствие ниже среднего, рыжие воспользовались лесенкой на боку поезда и сразу забрались на те же полки второго уровня, что и в автобусе. Пришлось потолкаться с другими хвостами, но тут уж мало что можно поделать. В частности на второй ярус влезла здоровенная кавказская овчарка, рискуя навернуться на голову нижним, но "чуть" не считается. Как поговаривали, раньше в подземке было слишком громко, а теперь в самый раз, так что снова бубнил диктор:

– ...убедительная просьба пассажирам, возящим рассаду в Москву, не занимать магистральную ветку. Не тупите, езжайте на "собаке", оно быстрее будет...

Лисы выскочили из поезда на станции "проспект Зимовой" – как и раньше в ленинградском метрополитене, станции отделывались камнем и оснащались разлапистыми люстрами, только теперь платформа стала шире раза в три.

– Ухтыж, смотри! – тявкнула Нцина, показав лапкой.

Рйек оттащил её с прохода к колонне, чтобы не отдавили хвосты, и посмотрел. Показывала лиса на группу существ, судя по всему не местных, толпившихся возле скульптуры, установленной в нише стены возле перехода. Заинтересовало её более всего то, что четверо двуногих были подозрительнейше похожи на лисо – длинные пушные хвосты и рыжие морды намекали.

– Хм. Это кто? – почесал за ухом задней лапой лис.

– Животные, – точно ответила Нцина.

– Да уж вряд ли рыбы... Я имею ввиду, они Сами, или что?

– Единственный способ узнать – это послушать, – заметила лисица, – Пшли!

Любопытные зверьки шмыгнули поперёк потока пассажиров и затесались в группу экскурсантов, а тем временем чувак в довольно ободранном костюме петуха продолжал вещать, размахивая руками и показывая на статую за спиной; та изображала молодую женщину, сгрёбшую в охапку сразу пять штук кошко и оттого весьма довольную.

–...товарищ Зимова была первой, кто всерьёз начал разрабатывать тему так называемой распределённой разумности, – продолжал щачловек, – Что в конце концов привело к небывалому прорыву в области частично искуственного разума. Что это такое, вы можете наблюдать... да буквально везде. Вот например зырьте сюда...

Экскурсовод подвинул нескольких стоявших, освобождая вид на Рйека и Нцину; лисы как ни в чём ни бывало сидели на полу, внимательно слушая.

– Это самые обычные земные лисицы, и тем не менее они способны к рациональному мышлению...

– Спасибо, кэп! – фыркнул лис.

– Пожалуйста. У вас возникнет вопрос, как это возможно, учитывая относительную скудность церебральных ресурсов в данном организме? А всё достаточно просто, по крайней мере в теории – если не хватает одного мозга, нужно объединить ресурсы нескольких мозгов! Скоммутировать их посредством прямой нейроимпульсной связи, дополнить внешними мощностями для вычислений и памяти, и буквально готово.

– Он это всё серьёзно? – спросил гуманоидный лисит, присев на колено рядом со зверьками, – Вы того?

– Чиво таво? – уточнила Нцина, склонив голову набок.

При этом следует заметить, что оба животных разговаривали через переводчики, потому как лисит земного языка ни-ни.

– Ну, думаете, – слегка смутился тупого вопроса лисит.

– Как слышишь, – прифыркнул Рйек, – В отрыве от нашей Самой думать довольно трудно, но кое-как получается.

– Как раз коммутатор сознаний они и называют Самой, – влез щачловек, – Мелкие зверьки с не особо большой головой, такие как эти, образуют Ряды. Это так сказать что-то вроде думательного симбиоза... точнее он и есть.

– Теперь более-менее ясно, – почесал ухи лисит, – Не думал, что увижу на Шаданакаре такое!

– А мы не думали что увидим такое, – прямо тявкнула лиса, – Вы вообще кто?

– Это товарищи с Лайаны, прибыли по линии трансагентства, вот решили пошляться по городу... а вообще лиситы, да.

– Мы подозревали, – кивнула Нцина, – Ладно, не будем выгрызать вам мозги, счастливо.

Лисы кивнули ушами и растворились в потоке разнокалиберных организмов, составлявших пассажиропоток.

– Что-то не соображаю, как это могло получиться? – морщила мордочку лисица, – Чтобы вот так раз – и лисо.

– Ты тоже в автономном, – хмыкнул Рйек.

– Точно. Приду домой, тогда и пойму.

Тут уж ничего поперёк не тявкнешь. До дому им оставалось килошага полтора по горизонтали и около половины – по вертикали; выйдя из подземки, зверьки сиганули на низкую платформу проезжавшего мимо трамвая – не то чтобы из хулиганских побуждений, а потому что она для этого и была сделана. Вагончик неспеша прокатился вдоль проспекта, где на широченной дороге с краёв в основном просто толпились и тусовались, а ехали по центру. Где-то с машин торговали квасом, а где-то и толкали речи по разным поводам, навроде "вступайте не в дерьмо, а в шаданакарский терроформерский флот".

Рйек и Нцина ныкнулись сначала в дверь под вывеской "Продукты", дабы нахватать там корма – и, собственно, нахватали. Волоча пакеты на загривках, они скрылись в прохладном подъезде старого дома на пять этажей – здесь всё было точно так же, как и прошлую эру... Всмысле, так думали лисы и даже многие из щачловеков. Они просто не могли себе представить, чтобы в подъезде лежал мусор или было нагажено.

Переделки касались только последнего этажа дома – здесь имелась пересадка с одного лифта на другой, который уже увозил тела вверх по стойке, державшей огромный подвешенный над городом комплекс. Из-за весьма значительного перепада высот слегка закладывало ухи, но все сдешние были привычны. Пока кабина тащилась, рыжие поднялись на задние лапы и глазели в окна, как уменьшаются внизу коробки зданий – высота тут приличная, а кабины лифтов в основном ездят по наружним рельсам.

Ну и после всех этих манипуляций лисы оказались таки перед дверью своего помещения ╧7845 и принялись царапаться когтями; само собой могли и позвонить, но так приятнее. Открыл им дверь помянутый всуе Якель, крупное серое лисо с чёрным носом; тут же нарисовались остальные присутствовавшие – Шула, Ечя и Дриф. Естественно, произошло взаимное бокообтирание, когда зверьки начинали бегать кругами, сбившись при этом в кучку – это очень доставляло, так что сопровождалось довольным повизгиванием.

Произведя такое вспушение, Рйек и Нцина рванули по весьма узкому корридору на балкон. Им совершенно не требовалось спрашивать, где Трикси, потому как это они чуяли безошибочно. Балкон был здоровенный – шагов десять в ширину, и весь уставленый контейнерами и ящиками с растениями. Среди этих грядок на скамеечке сидела серая трёххвостая лисица с большущими ушами – в отличие от всех прочих зверьков, она была прямоходящая и отчасти смахивала на щачловека тем например, что прикрывала пух одеждой.

Яркий солнечный свет блестел на серой шёрстке, которая на ушах и лапках переходила в фиолетовую и чёрную; глаза лисички мягко светились, причём один фиолетовым, а другой голубым. Из одежды на пушном существе были только юбка и кофточка чёрного цвета с радужными полосками. Ну и что ещё отличало её, так это гривка из тёмно-красных волос, не менее пушных и мягких на вид, чем остальная тушка. Рйек и Нцина бросились тереться боками, урчать и мотать ушами.

– Рйек, Нцина, – протявкала трёххвостая мягким голоском, гладя их по ушам, – Ух, пуховые!

Пуховые же чувствовали не только мягкие лапки, но и возобновляющуюся связь со своим Рядом и Самой, что нельзя не признать приятным чувством. У лис в голове словно расширялось поле восприятия, и теперь им ничего не стоило понять, кто такие лиситы, виданные в метро. Кроме всего прочего, они почти моментально узнали обо всём, о чём узнали их сорядники со времени последнего подключения. Это состояние заставляло зверьков довольно вываливать языки и щуриться.

– Пойдёмте чаю, – улыбнулась Трикси, направляясь к кухне, – Ну вы как?

– Мы не как, мы кто, – хихикнула рыжая лиса, – А так отлично прополоскали пушок, что ещё можно тявкнуть.

– Грибов набрали, – добавил Рйек, – Не вслух будет тявкнуто, лисичек.

– Над лисятами раздумываете? – спросила трёххвостая, разливая чай в блюдца.

– Пока нет, головы не хватает, а так будем. Ну а у тебя куда?

– По-моему ты должен это уже знать, Рэ, – заметила Трикси, покачивая пушным ухом.

– Я и знаю. Я имел ввиду что именно у тебя, – уточнил лис.

Что именно у неё, лисы действительно могли узнать только таким образом, а не через автоматический обмен данными, как с сорядниками.

– Нуу... – повела глазами серенькая, – Недурственно, так бы я тявкнула.

– Уже тявкнула.

– Да. А, вот что... Рассказать? – Трикси прифыркнула, и достала увесистую папку с бумагой, – Вот выслушайте.

Трёххвостая всю дорогу увлечённо рисовала, и теперь могла без особого труда сделать картину для подмены куда-нибудь в Лувр, так чтобы там мозги сломали отличать, но не в этом дело. Рйек и Нцина, как и все лисы впрочем, оттенки цвета различали не ахти, и тем не менее сразу сообразили, что видят кое-что действительно крутое. На рисунке, изображавшем берег озера, помимо ландшафта были также двое четырёхлапых лисо, а над ними низко в небе висело закатное солнце. Лисам померещилось, что они смотрят на экран, и они помотали головами – оптический обман пропал, но ненадолго.

– Ну и пёрышки! – тявкнул Рйек, – Ты что, перешла на голограммы, или как это там называется?

– Пух-с, – цокнула Трикси, – Просто краска. Собственного замеса.

Далее на уши рыжих обрушились подробности того, как именно эт-самое. Вообще в наличии имелись маркеры, меняющие цвет краски по RGB, но обеспечить наблюдаемый эффект они не могли. Трикси довольно потирала лапки и сообщила, что такая штука будет более чем интересна всем, кто мается рисованием – а таковых она сама знала большое множество.

Рйек взял ближайший лапный манипулятор, стоявший в углу, его пальцами поднёс лист бумаги к морде и так рассматривал.

– Таки внушает, Три. Это из чего ты такое намешала?

– Тупь дело, но сама пока не знаю. Вот ищу, куда отдать на анализ... Сначала правда надо провентилировать, что там у Ечи с лапами, а то жалуется.

Лисы покивали, потому как Ечя была лиса весьма пожилая, а если уж тявкнуть откровенно, так просто древняя, ей уже было двадцать семь с пухом лет, а для такого зверька это много. Рыжие ещё прошлись по балконному саду-огороду, рассматривая как тут всё вымахало в их недолгое отсутствие; вымахало знатно, так что без всякого преувеличения с балкона можно было прокормить весь Ряд – ну а Саму кормить органикой было незачем вообще. С "ветки" гигантской башни, на которой как шишка висел жилой комплекс, открывался недурнёхонький видок на Балтику – город был просто внизу, так что если не смотреть специально, не увидишь.

На фоне белых кучевых облаков на перила ограждения сел крупный голубь стального цвета с надписью по перьям "миграционная служба". Неизвестно как насчёт службы, но птицо просто начало курлыкать, качая шеей и приговаривая "какбэкрутопянимжвячне, ололо, прдуньпрдунь". Что именно имел ввиду голубь, лисы вникать не стали, а просто Нцина втихоря вытащила механической лапой брызгалку для растений и окатила "служащего", так что тот прыгнул вниз и в пикировании ушёл куда-то за границы досягаемости.

– Есть прямой резон эт-самое, – вытявкал свежую мысль Рйек.

Нцина согласилась с эт-самым, ввиду чего рыжие подвергли свои тушки мытью в санузле. В лесных условиях сделать им это было настолько проблематично, что они и не пытались, а так пожалуйста. Отстиранные и отяжелевшие, зверьки развалились на матрасе возле экрана, где лежали и остальные тушки, погрызая сухарики и лакая чай из блюдец. То и дело кто-нибудь брал механолапу что-нибудь подвинуть, так что одной хватало на всех.

– Есть все основания говорить о, – вещал с экрана немолодой щачловек в синем комбезе, – О том что трёхсотлетие полёта Гагарина мы отметим действительно нефигово!

– Это вы насчёт... – влезла репортёрша.

– Ну а насчёт чего ещё?! – возмутился чувак, – Вы в голову думаете или что? Преобразователь пространства, или как-грится аннигилятор, открывает такие перспективы воздействия на материю, что кое-кто получает полный рот слюней!

– Вы про сквироидов?

– Нет, я про верблюда Архимеда из Астрахани. Но, само собой, не в этом дело, а в том что этот прорыв был достигнут исключительно общим трудом миллионов жителей солнечной системы...

– Простите, так аннигилятор пространства уже того?

– Можно считать что того, хотя и нет. Как вы знаете, волевым решением совет трудящихся по данной теме прокатил соблазнительную возможность запустить аннигилятор точно в историческую дату.

– Почему?

– Потому что, – устало втолковывал щачловек, – Дата это просто цифры на календаре, и нельзя ради них рисковать матценностями или тем более жизнями существ. Пробный агрегат практически завершён, но испытывать его будут далеко от Солнца – а для этого потребуются бельчачьи корабли...

– Интересные перья сыплются с наших кур, – заметила Нцина, – Думаешь, от этой штуки будет большой профит, или так?

– Да понятия не имею, – точнёхонько ответил лис, – Наверняка этого не скажут и научники, не то что уж. По крайней мере слышала что – испытывать будут подальше отсель, воизбежание.

– Ну тут уж поперёк ни-ни, лисо такой подход одобряе.

В то время как дремавшие и глушившие чай лисы думали, Трикси всё это слышала самым подробным образом, потому как именно через неё они и думали, в основном. Когда течение мыслей становилось бурным, Сама обычно усаживалась куда-нибудь и сидела не двигаясь; хотя она легко могла простоять и на одной лапе, Трикси очень тяготела к тому, чтобы всё делать как организмы. В частности у многих Самих не было нюха и рецепторов на шерсти, позволявших чувствовать движения воздуха, а у неё были.

Убедившись что зверьки издумали всё что можно и отвалились дрыхнуть, трёххвостая снова вышла на балкон, полить ещё кое-какую ботву, и главное вообще. Несильный ветер, тащивший с собой морскую свежесть, взъерошивал пушную шёрстку, и лисичка ощущала это весьма явственно. Солнце медленно закатилось со смеху за горизонт, и среди всё ещё висевших кучевых облаков высыпали звёзды. Если пригядываться, то иногда можно было увидеть гаснущие светящиеся следы, как от метеоров – но направлены они были не только вниз, но и вверх, от планеты.

Поглазев на рельефные объекты, Трикси пошла к компу, ступая мягкими лапками по линолеуму и задевая колосящиеся повсюду ветви флоры пушными хвостами. Лисичка плюхнулась на стул и для начала надела на лапку зарядное устройство, набросать энергии в туловище; под столом ощутимо загудел силовой трансформатор. На экране появилось окно видеотёрки, а в нём – светловолосая девушка-щачловек, улыбнувшаяся при виде лисы.

– Привет Триксище, как сама?

– Сама не знаю, а я нормально, – хихикнула Трикси, – У меня два организма приехали, Рйек и Нцина, вот вспушаю.

– Ага... – Алиса перевела взгляд от камеры на экран, – Два, значит? А мозговой активности как на трёх. Что я могу сказать – зверьки растут, и ты вместе с ними.

– Ну в первую-то очередь зверьки, – фыркнула Трикси.

– Без очерёдности. По большому счёту они и есть ты, так что фигли делить очереди.

– Да-да. Алис, я всё никак не могу привыкнуть к тому что мнээ... – лисичка поводила мордочкой, – Что чувствую себя совершенно живой.

– Что тебя смущает?

– Ну что-то вроде этого, – прифыркнула Трикси, показывая в камеру браслет зарядника на лапе, от которого тянулись провода.

– Чепуха, лисёнок, – ласково сказала Алиса, – То что ты не организм, не делает тебя неживой. Ну просто ни разу.

– Но формально-то...

– Тебе есть хоть какое-нибудь дело до формальностей?

– Нет, – тявкнула Трикси и мотнула ушами, – Значит, живая! Спасибо, Алис.

– Незачто, Трисксён. Вообще я просто посмотреть, как ты, возни очень много. Тут в корпусе целый зверосовхоз развели, одних хорьков пятьсот голов, представляешь?

– Хорей? Вы же там вроде думали про лисо?

– Это всё взаимосвязано, и лисо тут не выделить, – пояснила Алиса, – Похоже у хорей именно та же история, даже проценты те же. Сейчас выставляем эксперимент, если получится – можем выйти на преодоление барьера восприятия...

Обе они прекрасно знали, в чём тут перья – хотя уже много лет назад началось использование нейрокоммуникаторов, для многих видов зверьков существовал этот самый барьер, из-за чего кпримеру только каждое пятое лисо могло воспринять рядную разумность. Преодоление этой ерундовины стояло в качестве одной из самых приоритетных задач в НИИП, где под литерой "П" скрывалось понятие "пяка", тобишь способность к разумному мышлению.

– Так это же вообще! – мотнула ушами Трикси, потирая лапки.

– Ну ты уж не разгоняйся, – засмеялась Алиса, – У нас только это самое мероприятие с хорьками на год расписано, да и гарантий никаких.

– Главное это доказанная возможность, а уж найти путь это дело времени, – сказала лисичка, явно наддав по логическому сопроцессору.

– Поперёк не скажешь. Ну ладно, лись, увидимся.

– До встречи! – притявкнула Трикси, и ещё некоторое время посидела, глядючи в пустой экран.

Алиса Спайдерфокс для лисо была как мать, потому как именно под её опекой создавался Ряд, а вместе с ним и сама Трикси. Что уж там тявкать и издавать прочие звуки, если даже образ трёххвостой лисицы с огромными ушами был срисован из семейного архива – и точнёхонько пришёлся в пух лисам. Две с половиной сотни лет назад, аж в прошлую эру, трёххвостую подробно обрисовала Трикси Спайдерфокс, предок Алисы – и как оказалось, не зря это сделала...

Лисица ещё пораздумывала над этим, и пока решила выкинуть из головы – а уж если решила, то и сделала, диспетчер задач вот он. Она с некоторым удивлением понимала, что ей начинает надоедать размежёванность по времени практически со всеми своими – что лисам, что людям требовалось как минимум спать, да и устать для них не зазорно, а Сама таких явлений была лишена начисто. Это помогало ей, как и прочим Самим, быстрее развиваться, но вызывало острое чувство удалённости от тех, от кого она удаляться не желала ни разу.

Впрочем команда "снять задачу" была доступна, и вышеуказанные мысли отправились в корзину. Перед тем окунуться в возню по синхронизации пяки лис, Трикси подключила новостной канал телевидения, чисто развеять уши. Как сообщалось, в Японии местный филиал НИИП начал применять рядную технологию аж на карпах, и первые исторические слова рыбы были "тошнит от хлеба". В глухой деревушке в районе Пыть-Яха произошёл вопиющий случай, когда какой-то идиот попытался ограбить кассу продмага, вооружившись строительным пистолетом. Сотрудница торгточки госпитализирована с ранением, а вот дурака милиция собирала по кусочкам, потому как оный был немедленно подвергнут самосуду и засунут под станок комбайна "Нива". Комбайнёру объявлен выговор в связи с порчей техники о предметы, не предназначенные для косилки.

Помимо всего прочего Трикси вспомнила про свои опыты с краской, и захихикала, потому как это было весьма в пух. Убедившись в попадании в пух, лиса поставила в список задач обдумывание того, как расковырять эту жажу до состояния, пригодного к использованию.

С утра зверьки начинали просыпаться, кормиться и эт-самое. Причём из-за общей привычки лисы заканчивали со сном часов в пять, так что к возне приступали с рассветом. Многолисие рассыпалось по разным местам – одни копались в огороде, другие были приписаны всё к тому же НИИП, имевшему не менее чем много отделов и испытательных площадок в самом Ленинграде. Рйек и Нцина трясли более прямолинейно, занимаясь перегонами автопоездов – по крайней мере, им это доставляло. Тоесть получалось, что доставляет доставление грузоединиц.

Слегка откормившись и взяв еды с собой, лисы направились к месту эт-самого; при этом они не то чтобы шли, а шастали, быстро перебегая от угла к углу, ибо привычка. Всмысле, такая привычка выработалась у них в городе, потому как некрупные зверьки всё время рисковали попасть под крупных зверьков, каковых тут имелось в изобилии.

Возле подъезда, из которого рыжие и выходили, уже с самого ранья стоял возле лотка самый натуральный крокодил – хотя он стоял, это конечно выглядело так словно он лежал, потому как лапы короткие. Несмотря на короткость лап, зелёный довольно истошно вопил "чееебурээкии!!". Для многих существ точка имела двойной смысл – как тупо купить чебурек, так и не побояться подойти близко к крокодилу.

Как раз за тушкой Рйек и Нцина переждали проезд поливальной машины, которая фигачила рассеяным фонтаном по всей улице, окатывая немногочисленных тех, кто не успел спрятаться. В воздухе отменно понесло свежестью, так что хоть вспушай сырые уши и подтявкивай – собственно так и сделали.

По ранней договорённости, Семён ждал сменщиков возле забора завода; ещё издали среди бетономешалок, фур и панелевозов выделялся огромный тягач, смахивающий на железнодорожный локомотив в том числе размерами. Судя по низкому гулу, который доносился оттуда, турбина уже запущена. Зная привычку лис не таскать с собой мехлапы, щачловек сидел у открытого окна и пырился на дорогу, так что сразу заметил рыжих.