Текст книги "Миростройцы (СИ)"

Автор книги: Марамак Квотчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

– Послушай-ка ухом, – цокнул он в это самое ухо, тискаючи бельчону, – Если тебе не слишком в пух такое долгое космогаторство...

– Во ты цокнул! – фыркнула Рижа, – А что?

– Ну, йа думал, чтобы ты не умалчивала, – пояснил Грибыш, – Потому как это мимо пуха.

– А если? – усмехнулась грызуниха.

– Если, забросили бы впух и отвалились, эт-самое.

– Ну, с моей стороны пока песок сух, – уверенно цокнула Рижа.

– С моей тоже, – кивнул грызь, и на этом расцоки закруглил.

Неслушая на то, что все причастные грызи делали это нулевой раз, посевная кампания прошла вполне по шерсти. Главное, с чем можно было накосячить, это хранение спорового порошка – однако, его было немного, и нашёлся псв-генератор, чтобы накрыть его полем идеального хранения. Если уж цокнуть с достаточным процентным содержанием откровенности, так мох, хоть и цветной, был крайне неприхотливой растюхой. Единственная причина, по которой он не покрывал все доступные поверхности во Вселенной, состояла в том, что на части из них условия позволяли произрастать другим растюхам. Пуши весьма взбодрились, слушая на изображения с камер – корка грунта стала покрываться зелёным мехом, и через трое суток не осталосиха ни одного свободного пятачка. А мох, покрыв площадь, попёр в рост вверх, пользуясь близкими к идеальным условиями.

Хотя вода подавалась в виде испарений в воздух, на двадцать огромных танков её уходило не по пуху. Это ещё повезло, что жидкость растекалась по стенкам, откуда её могли достать насосы – ведь все ёмкости для хранения расходных веществ находились на астероиде и никакой силы тяготения не испытывали. Широкий Гусиный Клюв Удачного Начала был уже весьма плохо виден под нагромождениями конструкций и отдельных блоков. Кроме того, "подветренная" сторона астероида уменьшилась на две сотни метров, когда по просьбе Грибыша Ёлочка нарезала часть камня на ломтики по пять метров шириной и сто длиной. Эти каменные балки были достаточно крепкими, чтобы заменить ими несущие фермы платформы, на которую ставились агротанки. Резак Ёлочки, запитанный прямо от мотора, мог нарезать на ломтики небольшую луну, не то что астероид, так что для него эта операция была крайне не напрягающа, а моховая ферма получила изрядную экономию, потому как не пришлосиха плавить и формовать несколько тысяч тонн стали. Собственно, ресурсеры сделали это, не мотнув ухом, потому как пуши из Мелкиной компании впухячили очень много работы в постройку Базяни и запуск рескомбайна, чем наделали им Прибыль. Стоит отметить, что они сделали бы это и без указанного факта, но уже мотнув ухом.

Некоторые грызи из бывших ласт-веджетеблийских, каковые тусовались всё в том же жыме, зацокнулись о том, что можно было бы применить на мохоферму некоторые технологии хроногенерации, ради ускорения процесса. Однако, помятуя о том, как неведомая пухня обмазывала его фрег, Грибыш идею отвёл в корне. Кустарность в этих вопросах настолько же недопустима, как и необходима в других. База данных сообщала, что имеются хроногенераторные блоки специально для того, чтобы проводить "перегрузку" механизмов, резко повышая их производительность, но и износ тоже. Даже самые предварительные подсчёты выявили, что приобретение такого средства себя не оправдает, а ферма хроноимпульса не выдержит, стало быть, тему следует закрыть.

Пока происходили все эти тёрки, перемежаемые работой по наладке рескомбайна и доставке ресурсов, мох взял да и вырос! Оказалосиха, что ему требуется от силы тридцать с-суток, чтобы достичь товарной массы, после чего можно косить и ждать заново. Мох также выгодно отличался от многих других растюх тем, что его не нужно перезасевать – коси и коси по одному месту, как курдюк. Сервотележки, заменявшие всю сельхозтехнику, сцеплялись по две штуки и шарашили вдоль стенок по тонким рельсам, торчащим из зелёного ковра. На одной была прицеплена косилка со сбором, а другая тащила бункер, в каковой всё это погрызище и попадало. Правда, это выслушило не столь весело, как работа древних комбайнов на поле: в агротанке не было тяжести, поэтому бункера для скоса были закрытые, а продукт уплотнялся туда путём нагнетания воздуха. Зато в невесомости грунт держался на стенках буквально на соплях, а тележки таскали по пол-тонны, не будучи раздавленными.

Поступающий скос попадал в большой бункер на транспортной магистрали, что пролегала вдоль всех агротанков и вела к дефрактору. Таким методом сырьё сразу грузилосиха в установку, что также было её положительной чертой – дефрактор работал не циклически, и его не нужно было останавливать, а новые порции засыпались по мере поступления. На хузяйственном тактик-экране, который мог показывать и полупрозрачную трёхмерную модель, крутились громадные подшипники установки – каждый по двадцать метров в диаметре внешнего кольца! Впрочем, подшипники было сделать почти что проще всего: идеальные шарики любого размера получались просто из куска расплава, оставленного в невесомости. Затем закалённые шарики выдавливали углубление в мягком материале втулки, после чего закаляли и её.

Подшипники однако только крутили основной сепаратор и мельницу, а вот фильтрующие каскады щёлкали слишком быстро, чтобы уследить ухом. Снаружи огромной "керосинки" дефрактора громоздились фермы, на коих находились десятки приёмных камер для отдельных видов продукта. Грибыш резонно цокнул, что расфасовать это всё в транспортабельный вид – не меньшее погрызище, чем собственно производство. На "Кочанном Огурце" имелась лаборатория для точного анализа веществ, потому как это требовалосиха для получения чистых материалов, затребованных в строительстве "шахты", так что грызи оперативно получили сводку о том, какие продукты получаются годно, а какие нет. Прослушав списки, пуши немедленно удалили оттуда два десятка позиций – потому как возиться с ними дороже, чем бросить обратно в переработку.

Грибыш, как впрочем и Рижа, вспушился, мотнул ушами, и приступил к созданию фасовочного цеха вдобавок ко всему погрызищу, что было налеплено на астероид. К удаче, удалосиха обойтись тремя линиями, тобишь полными комплектами оборудования, которое сливало продукт из огромной цистерны и фасовало в пачки. Таким образом, к пуховой туче цистерн прибавлялись только три – транспортёр цеплял полную и переносил на упаковку, а на её место ставил пустую. Промышленность немедленно изготовила на месте и очистители для цистерн, чтобы продукты не перемешивались. Вообще, как оно было цокнуто, количество барахлища возрастало с каждой минутой. Ремонтных автоматов, каковые лазали по металлическим кущам и заваривали трещины и пробои, развелось пять десятков – просто чтобы не кроиться и не терять времени, если механизм давал стабильный отказ, его немедленно перерабатывали.

Рядом с дефрактором начала расти куча контейнеров, огромная вблизи и маленькая на фоне всей платформы. Тэ наглядно показывал числа, сколько стоит выработанный продукт, если навести на него курсер. Следовало заметить, что пока числа не шокировали, но это был и не вечер операции. Рижа, проводившая рассчёты по ресурсу механизмов, утверждала, что агротанки дефрактор начнут рассыпаться примерно через три тысячи часов работы с полной нагрузкой, а к этому времени куча станет в десять раз больше. Тем не менее, у грызей возникали сомнения, что этого хватит на машинокомплект "Малины" и его доставку. Рассчётной суммы едва хватало на второй Ф26 – впрочем, Ф26 это хоть и грузовик, но межзвёздный, а "Малина" – достаточно простой автомат, не имеющий претензий на сверхскорость. В качестве силовых установок, удерживающих сооружение на нужной орбите, и для тягачей, применялись аннигиляционные камеры – они давали достаточно энергии для фотонных двигателей, но вот на сверхсветовую на такой штуке не полезешь.

Впрочем, цокать о ягодах следовало после завершения разговоров с мхом, и грызи взялись за это завершение. Поскольку постоянного слуха всех пушей в направлении фермы не требовалосиха, они занимались доставкой ресурсов и достраиванием платформы "Базяня" до полного комплекта... ну и само собой, регулярнейше происходили такие события, как вспушение и мотание ушами. Но это само собой, так что и не стоит упоминать... всмысле, ещё раз.

Грибыш воочию слышал, что такое "пузырчатое" производство, основанное на саморазмножении всех составляющих частей: платформа не находилась в равновесии, а постоянно рассыпалась и собиралась заново, применительно к отдельным частям. Пока в эту систему вваливали достаточно думания головой, она могла расти. Достаточно совершенный эрзац-разум на базе квантовой вычислялки также мог поддерживать "пену", хотя и в гораздо более узких рамках.

Только накатывающая иногда боль в мозгу напоминала, сколько перелопачено погрызени. К удаче, одно из веществ, поставляемых дефрактором, отлично помогало нормализовывать процессы в мозге и снимать боль. Грызи были крайне довольны возможностью жрать собственные средства, однако тут была и вторая сторона ореха. Было известно, что зачастую головные боли возникают от построения определённых цепочек связей в мозге – тобишь, от разбрыливания на какую-либо тему, достаточно долгого, чтобы эт-самое. Ничуть не мудрено, что снятие симптомов действовало на возникшие последовательности и нарушало их, тоесть проще цокая, сбивало мысли. Шесть из трёх космонавтов помнили о результатах длительной практики, которая приводила к выводу, что любые средства воздействия на центральную систему нервов в конечном счёте ведут к уменьшению качества результатов её работы.

На отдельной особи эффект не заметен, потому как она, особь, накачается стимами и будет пухячить годы напролёт, и ничего с ней не будет. Однако, если взять статистически хвостиллион особей, то за некий период пухяченья хотя бы одной придёт в голову что-либо по улучшению процесса, по целесообразности открытия новых процессов или закрытия старых. Принятие абсолютно любой дури катастрофически снижает эту вероятность, а ведь это самое – одна из основных сутей разума как такового. Рижа, шарившая в математической модели этой дребузни, объясняла примерно так, что следует представить себе ламповую ЭВМ, смонтированную в жилом доме. Если из-за того, что лампы перегревают комнату, отключать их или переносить, система не сможет работать.

В определённое время, коего грызи ждали, хоть и без нетерпения, моховая фабрика подошла к логическому завершению. Конечных продуктов удалосиха выжать на двадцать два процента больше, чем это следовало по рассчётам – все эти сотни тонн были расфасованы и приведены в состояние транспортно-прожадной годности. Вслуху этого, даже Жаба Грибыша не смогла помешать ему пустить все недоделанные остатки в расход. Агротанки, как и всё прочее оборудование, не выдерживали большее количество циклов и начали рассыпаться с увеличивающейся скоростью. Грызь отдал команду срезать мох под ноль, вместе с частью грунта, и сувать в дефрактор – мощная установка сумела выжать оттуда ещё порядочно полезняшки, прежде чем её основательно заклинило.

Убедившись, что последние упаковки заняли место на складе, грызь вывел из эксплуатации агротанки, системы их снабжения, линии транспортёров, и всю причастную структуру. Оттуда было отключено энергоснабжение, и на схемах часть платформы окрасилась в фиолетовые линии заместо зелёных. Далее предстояла ещё очень небыстрая работа – определить, какие части платформы можно использовать в следующем этапе, а какие следует утилизировать, разобрав на материал. Если теплица из агротанков была точно не нужна, то вот сборочные линии из десятков копированных литографов и монтажников, которые строили и поддерживали её, могли с тем же успехом сооружать машинерию для ягоды.

В любом случае, ропирожцы решили, что следует устроить перегусь, перед тем как втыкаться в следующую длительную возню, и собрались всей компанией на Камышид. Не особо шарящие в прожаде Трыф и Ольша зацокнулись, что доставка запасов к станции Быдрук сэкономит пол-процента на дальнейшую пересылку, и фактически, так и было. Однако они не учитывали, что сами вещества на складе станции непременно будут перегружены в стандартные контейнеры, а самодельная тара пойдёт в утиль – а утиль на Камышиде в дефиците, так что оттуда можно выжать ещё полтора процента.

Несколько с-суток заняла только погрузка всего барахла на Ёлочку, потому как сам по себе корабль был далеко не транспортным, и груз приходилосиха распихивать по отсекам, где было место. Однако даже нагрузив хвойное деревце под завязку, весь объём не окучили. Пришлосиха набивать оба фрега – "Традесканцию" и Ф32 ластведжетеблийцев, а для этого с них предварительно сняли гравгены, здорово мешавшие летать на межзвёздье. Зато грызи в очередной раз потешились, что корабли столь легко превращаются в бульдозеры и обратно. Остатками добили ресурсер: у жабократа был здоровенный грузовой отсек, даром что возил он в основном редкозёмы и вполне мог был обойтись отсеком раз в десять меньшим. Однако желание грызя вдобавок таскать медь и никель теперь сослужило отличную службу. Ф30 подошёл к Базяне и выгрузив туда добытое, принял оставшиеся на Широком Гусином Клюве Удачного Начала контейнеры с веществами.

В Ро-Пи оставались только Бузун, сильно оживившийся от лечебной изоляции, и группа научных строителей, которые продолжали что-то замерять, мотыляясь туда-сюда на половину светового года. Все остальные полным пухом выстроили корабли в формацию "хлеб", тобишь в линию, перпендикулярную курсу, и отправились куда хотели. Дело в том, что стыковать корабли и регулировать ход связки на сверхскорости – занятие на любителя, а построение хлебом даёт возможность смыкать гравитационные поля в единое и таким образом делить тягу на все корабли, если только она не слишком разнится. В данном случае разнилась не сильно, так что более тяговооружённые фреги частично подталкивали Ёлочку и Ф30, и весь конвой двигался вместе и при этом на полном экономическом ходу.

Грибыш и одна из грызуних, в которой без труда угадывалась Рижа, перешли на "Традесканцию" и теперь растекались перед экраном, пырючись на то, как заметно удаляется розовый пирог туманности. Отсюда он казался невообразимо гигантским, ведь в его разреженых облаках терялись как песчинки все платформы, нагороженые грызями. Однако не пройдёт и нескольких часов, как туманность превратится в маленькое пятнышко среди космоса, а потом и вовсе потеряется из виду. На самом деле, облака светили тускло, и с Камышида только очень мощные телескопы могли поймать в оптику Ро-Пи, даром что недалеко для межзвёздья.

Привалившись друг к другу боками, грызь и грызуниха расслушивали движущуюся группу... флот на марше, сухо цокая. С одной стороны от них, мерцая зелёными "ветками", зижделась пирамидальной формы Ёлочка, вполне похожая на большую Ёлку. Тактик-экран рисовал корабль зелёненьким, с сигнальными огнями и надписью на борту "Быдрукский ТФФ – РО", где РО означало Ресурсный Отдел. На самом деле, скорее всего, "Кочанный Огурец" был чёрный, как и абсолютное большинство кораблей, или же, если покрытие стёрлосиха, мог быть разного цвета в зависимости от марки текфостали. За Ёлочкой маячил длинный Ф30, куда больше похожий на тот самый огурец – впереди бочка с грузом, потом по её ширине обитаемый модуль и узкая хвостовая часть, к которой были прижаты две башни с мотор-пушками. Сейчас они смотрели стволами в модуль, но при надобности могли выдвинуться в стороны. С другой стороны от Ф26 пыхтел выхлопом Ф32, по форме лишь слегка отличаясь более вытянутым носом.

По прибытию на Камышид все четыре корабля встали в транспортные доки для автоматической разгрузки. Как оно и предполагалосиха, это никаких затруднений не вызвало, потому как станция на то и. Согласно плану, товар следовало переслать в грузовых контейнерах на одну из узловых прожадных станций, где он опять-таки автоматически прожадится. От пушей практически уже требовалосиха только прополоскать пух, проверить корабли и думать о ягоде.

Проверка корабельных систем осуществлялась путём подключения технических служб станции за небольшую мзду – дальше можно было лично пыриться на показатели и прогонять программы. В частности, к аппаратам подъезжала робототележка с аквариумом, в коем зижделся пёстрый ёркунь, рыба с пол-головы размером. Никто до сих пор не мог объяснить точно, однако факт состоял в том, что цвет рыбы находился в прямой зависимости от состояния обмоток активной зоны в моторе. Практически в ста процентах случаев детектор срабатывал, выявляя косяки. К удаче, ёркунь оставался пёстрым и лениво плавал кругами, а не желтел.

Прополоскать пух и привести в годность головы было даже более важным, потому как корабли были отнюдь не развалины и скорее всего, всё с ними и так в порядке. Весь ассортимент хвостов направился в один из планетоидов для проведения общего цоцо. Когда пух набился в вагон электрички, яблоки сообщили, что бельчатины довольно обильно – от ресурсеров были десятеро, да ещё пятеро от ластведжетеблийских. Ржи получилось много как никогда, вслуху того, что она обладает накопительным эффектом. Катясь по смеху, грызи оказались в том планетоиде-цилиндре, где стояла зима. Кто-то зацокнулся было, что может ну её впух, но знавшие грызи объяснили: самое по шерсти, для эт-самого, это промотыляться от зимы до осени. Собственно, так можно сделать и на любой планете, но в космотории это ещё проще.

Для самого же начала пуши вывалили с подъёмника в заснеженый лес, и прыгая по сугробам и проваливаясь по пояс в снега, стали набирать сушняка на костёр. Даром что все они чуть не большую часть жызни провели в металлических банках среди звёзд, однако все прекрасно знали, как обращаться со снегом. Для непривычных голов, как известно, толщенный слой белого плотного пуха представляется вообще непроходимым. Грызи же выбирали места, куда наступать, чтобы не проваливаться, а через рыхлые гребни перекатывались, подложив пушной хвост заместо снегоступов. В любом случае, коряг и веток они набрали достаточно быстро, чтобы даже носы не успели подмёрзнуть – а морозец тут топтался приличный, хотя и без фанатизьма.

Вся древесная дребузня была сложена в кучу, и вскорости в центре поляны весело трещал костёр, на коем взваривали чай и сухпайки. Грызи даже не озирались, ища отличия от обычной планеты, потому как знали, что увидеть их не удастся, да и не хотелосиха их видеть, собственно. Грибыш с Рижей уселись достаточно хорошо и близко к чаю, чтобы быть благопушно настроенными; кроме того, слева был хвост Мелки, а справа Трыфа, на которые можно было дополнительно облокотиться для полной мягкости. Это было давно известно – когда грызи садились в ряд, он превращался в сплошную самоподушку для них, из-за обилия пушнины. Цыцыш, каковой подключился к возне после окончания процедур с мохофермой на Камышиде, и был замечен в компании неизвестной грызунихи, не особо тихо напевал

Собачье, собачье, собачье гуано!

Случилось оно далеко не без плана.

Оно изошло из собачьих нутрей!

С собачьим гуано стало жыть веселей!

– Так, пуховичные звери! – цокнула Мелка, замахав лапами, – Давайте потом покатаемся по смехам!

Это она сделала вовремя, потому как иначе пуховичные звери действительно начали бы травить байки, и рожь полилась бы, как из элеватора, а тут уже не до цоцо. Правда, при этих словах практически все одновременно вспушились, что вызвало новую рожь, но грызи достаточно быстро – минут за десять – взяли себя в лапы. Поскольку пушей было изрядно, пришлосиха применять обычный метод – на середину поставили переносную ЭВМ с включёнными колонками, а цокающий цокал с места, взяв микрофон. Это было более чем полезно в случае с Мелкой, подумал Грибыш, потому как выйди она в центр круга – и грызи скорее уставятся на неё, чем будут слушать соль.

– Таким образом, – продолжила грызуниха, закруглив вступление с вопросами о шерсти и пухе, – Предлагаю окончательно оформить ропирожский мирсовет. Главное, кто в доле?

Это был весьма дельный вопрос, особенно в свете близкого приобретения ягоды. В доле ропирожского совета согласились учавствовать ресурсеры в полном составе и двое из ластведжетеблийских. Ранее согласие отцокивали ещё пуши из научных строителей, те из них, что собирались проводить возле установки многие годы. Они и так взялись бы городить какой-нибудь жым, так что идея с малиной была им в пух. Отказались, в основном воизбежание недоразумений и волокиты, кочевые строители и не менее кочевые ресурсеры – по крайней мере, пока что отказались. Однако все понимали, что главное – это ресурсная партия с Быдрука.

– То, что вы согласны на совместную раскопку огорода, это ваще в пух, – цокнула Мелка.

– Да у нас нет никаких причин не соглашаться, – хмыкнула Ратика, – Проект рассчитан на длительное время, поэтому намордие в системе обитаемых площадей будет более чем в пух.

– Если что, мы могли бы и подождать с малиной, – заметил Грибыш, – Если эт-самое.

– Не стоит, – отмахнулась грызуниха, – Сейчас как раз у нас простой в работе, пока придёт берёзовый блок с оборудованием для постройки шахты. Там какие-то задержки, так что суток на двадцать, пока оно не дотащится на Быдрука, можем сажать ягоды.

– Это в пух, – цокнул Грибыш с исключительным церемономордием.

Мелка не откладывала ни в какие ящики и немедленно связалась с отделом мирового хузяйства Камышида, в чьём ведении находились малины, работавшие в системе. Тамошний грызь слегка приподнял хохолок, услышав вопросы, и подумав, обнадёжил. Нетрудно догадаться, что грызи отнюдь не зажимали ягоды, особенно для других грызей, решивших в инициативном порядке колонизировать систему. Вслуху этого займы на приобретение ягоды были крайне льготными, и хотя озвученные числа не позволяли оплатить ягоду немедленно, шанс на это весьма возрастал. Единственное, чем камышидец нагрузил, так это тем, что в их системе не производятся машинокомплекты для малин, а идёт только планомерная переработка и постройка. Таким образом, передать в ведение ропирожцев мирхуз мог только цельное изделие, а цельное оно весило миллиарды тонн и требовало десяток Ёлок, чтобы допереть его до Ро-Пи в мыслимые сроки.

Мелка ослушала ушами собрание и пришла к выводу, что грызи согласны и на это. Само собой, ведь лишние детали можно просто снять и пустить в утиль, оставив только то, что трудно собрать и произвести. Именно это и было цокнуто вслух, и совет подтвердил, что это в пух. Кроме того, в мирхузе была только одна малина, имевшая восемьдесят процентов выработки ресурса, и шла почти по цене утиля – если упустить её, следующий случай может прийтись на годы после. Камышидец цокнул, что для полной чистоты вопроса придётся подождать с-суток пять, и ропирожцев это устраивало как никогда. Обсудив остающиеся вопросы, пуши практически полным составом пошли "вокруг года", как это называлосиха. Суть состояла в том, что в космотории стоило перейти из одного цилиндра в другой, чтобы сменить время года, и пользуясь этим, грызи проходили весь год за несколько с-суток, прополаскивая пух по нулевому сорту. Впрочем, хоть и полным составом, но не толпой, потому как грызи терпеть не могут толпы – все расползлись в основном двоепушиями. И с Грибышем, как это ни странно, опять попала Рижа, что вряд ли можно признать случайностью.

В цилиндре-планетоиде, где стояла на лапах зима, двоепушие взяло лыжи, благо они валялись возле входа как раз на это случай, и прошло километров двадцать по сугробам через ельники. Вид заснеженного леса, когда солнечные лучи пробиваются через опушённые белым ветки, вызывал ухомотание. Даже неслушая на отсутствие солнечных лучей как таковых – но эрзац был очень близок к оригиналу. Грызи пару раз останавливались, дабы порыться в орешниках и накопать мороженой сушёной крапивы для щей, так что набрали несколько пакетов. Когда холодок стал пробираться под пух, Рижа и Грибыш завернули к подъёмнику и просто отправились туда, где была весна.

Весна, кстати, в большинстве цилиндров была крайне натуральная: если были дороги на сваях, то ладно, а все остальные затапливало паводком. Правда, здесь паводку не давали наделать ущерба, а пускали только потехи ради – через пять-шерсть дней, чтобы талая вода не навредила деревьям и зверькам, её спускали в гидротехнические сооружения, потому как стоки были ровным счётом везде. При выходе же из полукруглой башни подъёмника открывалась замечательная картина блестящих под голубым небом просторов заливных лугов – ровным счётом такое же могли наблюдать грызи в изначальном Лесу, что и приносило генетически обусловленное годование. И хотя всё это находилосиха внутри гигантского искусственного сооружения, к тому же вращающегося, помимо высоких башен тут было допуха построек из древесного сушняка, таких же чёрных от времени, как в былинные времена. Кроме печных труб, над их крышами, поросшими травой, не торчали даже антенны, потому как оптоволокно протягивали под грунтом.

У грызей не имелосиха полного комплекта для весенних прогулок по залитым лесам, зато у них на корабле были скафы. Предуслышительно пуши отстегнули сапоги, чтобы теперь иметь возможность почавкать по недотаявшему снегу и добраться до проталин, восхитительно пахнувших сырой землёй. Там резцы немедленно применялись на зайкапусту, мелкие, но крайне вкусные и пользительные весение растюхи, а вдобавок были обнаружены и набраны первые весенние грибы – строчки, похожие на мозги. Не прошло и трёх часов, как грызи сидели у костерка и варили продукт, впитывая всем пухом окружающий Лес... впрочем, когда в пух стала впитываться уже вода из лужи, Грибыш таки отдёрнул хвост.

– Гри, какая пухова красотища! – восхищённо прошептала Рижа, – Неужели мы сможем устроить нечто подобное?

– Да сто пухов, – цокнул тот, помешивая варево в котелке, – Дай только времени.

– Иии! – зажмурилась грызуниха, и мотнула ушками, – На времени.

– Хруродарствую за время.

К зимнему хабару, утащенному в корабль, добавились три банки отвареных строчков, а пуши перепрыгнули в лето. Здесь даже широких рек и озёр не было особо слышно из-за мощнейшего ковра зелени, которая пёрла как на дрожжах, что неудивительно, учитывая регулируемый климат. В подлеске созрели разнообразные ягоды, в том числе и малина, что вызвало рожь среди белок. Причём малина тут была хитрая, не только малинового цвета, но и всех остальных цветов от белого до чёрного. Лучше всего пряталась зелёная, само собой – она оставалась зелёной, даже полностью созрев. Кроме малины, буйствовали черника, земляника и ранние орехи – не для промышленного сбора, но приятные на вкус. Кроме того, в травах торчали грибы-зонтики, и Грибыш не приминул изжарить несколько шляпок, потому как очень даже эт-самое. Ну и собственно, море листвы, уютно скрывающее от прямого слуха, и тёплость окружающей среды, очень располагали к тому, чтобы тискать пушных зверей, особенно согрызяев. За прошедшие годы, которых уже было немало, Грибыш и Рижа отнюдь не перестали годовать по поводу своей прибочности, так что пушнина оказывалась измята лапами и прочёсана когтями. Ну и плюс, в Закрома встали на дежурство ещё и банки с ягодами и орехи.

Протрясшись таким образом, двоепушие не поленилосиха совершить ещё одно перемещение и попасть в осень. Обильнейшая летом листва теперь оборачивалась толщенным ковром жёлтых и красных листьев, так что под большими деревьями получались целые бассейны этой дребузни, в которых удобно валяться и рыться, что собственно грызи и сделали неоднократно. Они также ослушали на предмет торчащих коряг канаву, набили туда метра три мягких листьев, и сигали туда с довольно высокой ветки, шагов за пять наверх. Лишь как следует напрыгавшись, они вспомнили о клубнях и товарных орехах, и набили ещё несколько мешков. Ну а дальше Возня снова схватила их за хвосты.

С узловой прожадной станции пришло сообщение о прибытии и автоматической прожаде груза веществ с моховой фабрики. Вслуху этого на счёт ропирожского мирсовета были переведены причитающиеся за это дело средства, и следовательно, пора было вплотную браться за малинку. Тем более, что камышидские сообщили Мелке, что ягода – да. Грибыш с Рижей включили тактик-экраны там, где сидели – а сидели они на открытом люке фрега, дабы немедленно услышать – и услышали.

Автономный строитель планетоидов "Малина" был похож на ягоду малины, только если обвести каждый блок сферой – а без сфер изделие выслушило как платформа из нагромождений блоков и механизмов титанических размеров. С одной стороны имелись четыре гнезда для строящихся планетоидов, каковые вращались вокруг остального погрызища барабанным методом. И каждый из этих "роликов"-планетоидов был таким же, как и те, из которых состояла космотория – тобишь по семь километров в диаметре и примерно столько же в длину. Следовательно, сама ягода имела габариты в районе тридцати километров. Конечно, там тоже не экономили место, но всё же масса её достигала нескольких триллионов тонн, что было совершенно неподъёмно. Грибыш погладил по ушкам грызуниху, таращившуюся с опушневанием. Рижа вспушилась и посмотрела на него:

– А управление уже передали?

– Ничуть. Передадут, когда отгонят эту клячу подальше от космотории. Кроме того, там недостроенные ролики, они собирались их вынуть и поместить в другие ягоды. У нас и пока есть чем заняться, – хмыкнул грызь.

– Клоо? – привспушила хохолок Рижа.

– Кло. Телеметрия у нас уже есть, поэтому надо составлять схему, насколько изношены части и блоки, а также просто-напросто программировать разборку.

– А, программировать, это в пух, – церемонно цокнула грызуниха.

Ближайший ослух показывал, что казавшиеся монолитными детали сооружения на самом деле состоят из сквозных ажурных ферм, похожих архитектурой на кости; и на многие километры по этим фермам шли ряды производственных блоков, силовые подстанции, транспортные линии и так далее – заблудиться там ничего не стоило. Причём вся эта громадина не находилась в покое, а крутила шестерёнками – сотни автономных модулей эрзац-интеллекта занимались поставленными задачами, и по линиям активно сновали транспортёры, перетаскивая роботов и материалы.

К каждой малине прилагались четыре тягача, которые перетаскивали готовые ролики и саму ягоду; это были трёхкилометровые банки с водородом и двигателями, нещадно его лупившими. На ушах грызей один такой тягач вытащил из гнезда неоконченный ролик и потащил в сторону, а ещё два пристыковались к сооружению и начали осторожно разгонять его по указанной траектории.

Поскольку присутствовали отнюдь не только Рижа и Грибыш, процесс составления схемы разборки занял меньше времени, чем вывод малины на безопасное расстояние от космотории. И как только диспетчеры Камышида передали управление ропирожцам, внутренние службы малины начали демонтаж всех блоков, которые не удастся построить на месте. После этого их предстояло ещё очистить от шелухи типа монтажных конструкций и кожухов, так что, даже в таком варианте возни хватало.