Текст книги "Ловушка для Лиса"
Автор книги: Максин Барри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Гилберт медленно шагнул вперед. Его пиджак висел на спинке стула, верхние пуговицы рубашки были расстегнуты, а из кармана торчал небрежно смятый галстук. Его рыжие волосы растрепались, лицо осунулось от усталости.
Каролина подавила внезапное желание провести ладонью по этим встрепанным волосам, обнять его, сказать, что он не должен так много работать…
– Я думал, что это и так ясно, – саркастически отозвался он. – Порыться в вашем сейфе.
Загнанный в угол, Гилберт Льюис всегда предпочитал сражаться. Он никогда не отступал, не извинялся, не выкручивался, а наоборот, бросался в ожесточенную драку, пуская в ход любые средства, чтобы вырваться на волю.
Но когда он смотрел на Каролину, у него пропадала всякая охота бороться. Она была одета в белую свободного покроя блузку со скромным вырезом каре и прямую юбку и явно не собиралась вводить его в искушение.
Впрочем, в этом и не было особой нужды. При виде появившегося в дверях кабинета ее легкого, светлого, почти призрачного силуэта желание вмиг пронзило его, точно молния. И лишь усилилось сейчас, когда он оказался застигнутым на месте преступления. Яркий свет заливал стройную фигуру Каролины, ее волосы, ниспадавшие на плечи, отливали медовым золотом, а глаза были холодны как сталь. От этого зрелища у Гилберта голова шла кругом.
– Это я и сама вижу, – язвительно отозвалась Каролина. Если откровенность Берта и поразила ее, то она ничем не выдала своего волнения.
Надо отдать должное выдержке этой женщины, подумал Гилберт, в этом она могла потягаться с ним самим.
На самом деле Каролина пребывала в полном смятении, но отчаянно старалась не выдать этого. Ледяное спокойствие Берта на миг лишило ее дара речи, но она тоже была бойцом.
– Может быть, соизволите сообщить мне, что вы надеялись там найти? – вкрадчиво осведомилась она, вкладывая в свои слова едкую иронию.
Если в сейфе были какие-то материалы о секретной лаборатории, она потеряет все, ради чего они с Питером трудились все эти восемь лет. Но если нет… Каролина не собиралась сдаваться.
Гилберт Льюис и не подозревал, какой страх терзает его противницу. Он пожал плечами. Вряд ли умно будет сказать, что он искал в сейфе доказательства того, что его хозяйка – мошенница и воровка, тем более что ему так и не удалось найти ни одной улики.
Он мрачно усмехнулся, поняв, что обнаружил выход из этой дурацкой ситуации.
– Я искал доказательства, что вы – мошенница и воровка, – негромко сказал он. – Чего же еще? – Он впился взглядом в Каролину, ожидая, что сейчас она начнет блефовать, изворачиваться, огрызаться… и тогда он нанесет последний, победный удар.
Вместо этого Каролина лишь озадаченно воззрилась на него.
– Что-о?!
Гилберт усмехнулся. Отличная актриса! Как искусно она изображает полную невиновность! Эта женщина не просто обладает железной выдержкой, она хладнокровна, как змея. Да, прижать ее будет труднее, чем ему казалось вначале. Что ж, тем слаще будет победа.
Или все же нет?
Он представил себе, как Каролина отдает свою драгоценную фирму в безраздельное распоряжение Эрвина Поттера, – можно же заставить ее заплатить за свое преступление и таким образом. Или же ей придется отстаивать свою свободу в зале суда, а Гилберт, сидя среди публики, будет наслаждаться этим зрелищем…
Увы, он почему-то не испытывал торжества победителя и, глядя на стройную фигурку Каролины в неброском белом наряде, желал лишь одного – увидеть ее в постели, нагую, разметавшуюся от страсти…
Мысленно выругавшись, он прогнал прочь этот пьянящий образ.
– О чем вы говорите? – гневно спросила Каролина, которая, к счастью, не подозревала, какие мысли вертятся в голове у непрошеного гостя. – Что, по-вашему, я украла?
Гилберт позволил себе мрачно усмехнуться. Какая искренняя обида! Какой праведный гнев! Ничего не скажешь, гениальная актриса.
Вот только он тоже умеет лицедействовать.
– Согласно анонимному сообщению, партию орхидей, которые якобы погибли в прошлом году.
Каролина широко раскрыла глаза.
– Но они действительно погибли! – заявила она. – Все до единой. Испортилась система вентиляции, и это подтверждают соответствующие документы…
– Знаю. Что касается меня, то я вполне готов вам поверить.
– Весьма благодарна! – фыркнула она.
– Всегда к вашим услугам. – Гилберт отвесил шутовской поклон. Черт, до чего же ему все это нравится! Сражаться с Каролиной Хейден – все равно что играть с тигрицей. Опасно, но приятно. – Тем не менее компания Брэддока не вправе игнорировать анонимные сообщения. Оттого-то меня и послали расследовать это дело.
– И когда вам не удалось обнаружить никаких доказательств того, что я обманула страховую компанию и продала якобы погибшие цветы налево, вы решили порыться в моем сейфе? – воинственно осведомилась Каролина, уперев руки в бока.
– Где же еще вы стали бы хранить компрометирующие документы? – рассудительно осведомился он.
– Да вы… – гневно начала Каролина, шагнув ближе, и вдруг остановилась как вкопанная. – Погодите-ка минутку! Как вы узнали шифр моего сейфа?
Девушка точно помнила, что он нигде не записан. Она не использовала для него ни дату своего рождения, ни какую-либо иную комбинацию цифр, которую можно было бы без труда угадать.
– А я его до сих пор не знаю, – ответил Гилберт, честно глядя ей в глаза. – Я просто взломал сейф.
– Черта с два! Это невозможно!
В ответ на эти слова он лишь рассмеялся. Гилберт и вправду научился вскрывать простейшие цифровые замки у одного из своих служащих, шефа безопасности компании.
Теперь он мог позволить себе расслабиться. Конечно, неприятно быть застигнутым за таким занятием, но, к счастью, он вовремя сумел состряпать благовидный предлог! Поскольку в сейфе не было ничего, касавшегося отцовской орхидеи или планов Каролины и Питера О’Рили, придется пока сохранять свою маску страхового инспектора.
А также добрые отношения с Каролиной Хейден.
Гилберт был уверен: пока еще она понятия не имеет, что он охотится именно за ней. Пусть так будет и дальше.
Каролина безмолвно смотрела на Берта, не зная, что ей делать – то ли заплакать, то ли расхохотаться, то ли врезать ему как следует. Этот наглый тип сознался, что взломал ее сейф, не моргнув и глазом, когда его поймали за руку, а теперь еще и смеется ей в лицо!
О том, чтобы заплакать, не могло быть и речи.
Смеяться ей совершенно не хотелось.
Оставалось одно. Каролина шагнула к удачливому взломщику, замахнулась, успев увидеть, как расширились его глаза, когда он понял, что сейчас произойдет, и прежде, чем Берт сумел уклониться, от души и с превеликим наслаждением влепила ему пощечину.
Голова его мотнулась, словно у тряпичной куклы, и на щеке остался белый отпечаток ладони, медленно наливавшийся темным зловещим багрянцем. Еще медленнее, но так же зловеще Гилберт повернулся к Каролине. Янтарные глаза его полыхнули огнем, и, увидев это, девушка попятилась.
Внутри у Гилберта словно взорвалось что-то, опалив его неистовым жаром ярости… и желания. Слишком долго он сдерживал себя! Хватит! Он ничем не обязан этой женщине. Ничем!
– Извините, я… – начала было она, но договорить не успела.
С истинно лисьим проворством Берт метнулся к ней и внезапным толчком опрокинул на спину. Но вместо того, чтобы рухнуть на пол, Каролина упала спиной на его стол.
Все еще горевшая лампа со звоном разбилась; сметенные рукой Каролины, взметнулись вихрем бумаги, медленно оседая на ковер.
– Берт… – жалобно вскрикнула девушка.
Но он уже навалился сверху, всей своей тяжестью пригвоздив ее к полированной столешнице.
Каролина охнула. Перед ее глазами мелькнули медно-рыжие пряди и горящий янтарный взгляд, а щеку обожгло дыхание Берта.
И тут девушку охватил огонь желания. Он разгорался под тяжестью мужского тела, обжигавшего ее даже сквозь одежду, под губами Берта, смявшими ее рот в неистовом, алчном поцелуе. Этот огонь пылал в ее груди, изнывавшей от неутоленного желания, и жег нетерпением бедра, властно раздвинутые его коленом…
– Каролина! – простонал Гилберт.
Эта женщина сводила его с ума. Она погубила его отца и скрылась с добычей. Она лгала, изворачивалась, притворялась и вот наконец заманила его в западню, опутав своими медовыми волосами. Она несла ему гибель, и Гилберт знал это, но остановиться не мог.
Пальцы его запутались в шелковистой прохладной паутине ее волос. Губы Каролины стали податливы и мягки под его ненасытными поцелуями, и она отвечала на них все неистовей. Боже, как он хотел эту женщину! Жар, терзавший его чресла, становился все нестерпимей. Он умрет, если сейчас, сию же минуту не овладеет ею…
Нет!
Тяжело дыша, Гилберт отстранился, силой вынудив себя оторваться от Каролины. Ни за что! Будь она проклята! Ей не победить…
Освобожденная от его жаркой тяжести, Каролина словно погрузилась с головой в ледяную воду. Ошеломленная случившимся, она прерывисто дышала, запрокинув голову. Ее золотисто-медовые волосы разметались по гладкому столу.
Гилберт видел, как натянули тонкую ткань блузки ее отвердевшие тугие соски. Всего один шаг – и он коснется их губами, прильнет к упругой, такой манящей груди…
Как легко было бы сейчас овладеть ею и утолить нестерпимый жар плоти! Но тогда он целиком окажется во власти этой женщины. И подумать только, что он сам едва не помог ее хитроумному замыслу!
– Будь ты проклята! – прорычал он и выбежал из кабинета, хлопнув дверью так, что зазвенели стекла.
Каролина еще долго лежала неподвижно, чувствуя, как леденящий холод расползается по всему ее телу.
Она ничего не могла понять. Если этот мужчина так хотел ее, так сгорал от желания, то отчего же он остановился на полпути? Девушка застонала, потрясенная собственным поведением, и медленно, с усилием села, а затем соскользнула на пол.
Шатаясь, словно марионетка, у которой обрезали все ниточки, Каролина без сил рухнула в кресло. На его спинке все еще висел пиджак Берта, источая мужской, до боли знакомый, прохладный аромат хвои.
– Берт, Берт, что же ты с нами делаешь? – жалобно прошептала Каролина и, испугавшись собственного отчаяния, торопливо прикусила губу.
Однако правды не скроешь. Если этот человек захочет, она будет принадлежать ему. Она любит его, но по-прежнему совершенно не понимает.
А между тем древнее, как мир, женское чутье твердило Каролине, что лучше бы понять, иначе…
Иначе ей несдобровать.
Глава 13
Когда шофер затормозил перед внушительным портиком королевского дворца, Боалу устало поднял голову и, выбравшись с заднего сиденья машины, медленно побрел к дверям.
Он все никак не мог избавиться от ощущения какой-то непонятной вины. Словно он и вправду что-то сделал не так. Эта мысль, да еще тяжесть потери в один миг состарили короля на добрый десяток лет.
Не успел он подняться и до середины расходившихся веером ступеней, как Нулоки уже распахнул дверь.
Боалу задумчиво глянул на старинного друга. Что там сказала Милеа всего лишь несколько часов назад? Что Нулоки знает ее лучше, чем он сам?
Неужели это правда?
Король с горечью вынужден был признать, что так оно и есть.
– Не желаете ли отобедать, Ваше величест… – Нулоки осекся, разглядев лицо короля. – Что случилось? – спросил он тихо.
Когда-то Нулоки был одного роста с Боалу, но годы согнули его некогда прямую спину. Зато в старческих глазах все так же горел острый и ясный огонек. Когда тем, кого любил Нулоки, грозила опасность, немощный старец превращался в свирепого льва.
– Принцессы Милеа больше нет, – устало сказал Боалу, но, увидев, как исказилось горем морщинистое лицо старого друга, поспешно сжал плечо Нулоки. – Нет, друг мой, нет, она жива, – хрипло проговорил он, – хотя для нас все равно что мертва. Я лишил ее наследства.
С этими словами король перешагнул порог, а Нулоки, потрясенный, как никогда в жизни, все же сохранил присутствие духа и привычно захлопнул за ним дверь. Вслед за королем он прошел длинными коридорами и бесконечными залами. Войдя в свой кабинет, Боалу тяжело опустился в любимое кресло. Он побледнел, осунулся, и его царственное лицо было искажено отчаянием.
– Ты был на Аоху? – осторожно спросил Нулоки, решив узнать все подробности.
Не спрашивая дозволения, он налил королю и себе две порции крепкого травяного ликера и поставил стакан перед другом, а потом сам, отхлебнув глоток, сел напротив на диван.
Боалу кивнул.
– Она была там с этим проклятым ботаником, – сказал он.
Нулоки вопросительно вскинул седые брови, и король вкратце рассказал ему о визите в «Мир орхидей» и о том, как Милеа с первого взгляда влюбилась в главного ботаника этой фирмы. Дворецкого этот рассказ не застал врасплох – он и сам уже заметил, что в последние дни девушка не ходила, а летала, сияя от счастья. Что же еще могло быть этому причиной, если не любовь?
– Затем кто-то сфотографировал их вместе на Аоху, – устало продолжал король. Исповедоваться дворецкому было для него так же естественно, как дышать.
– И ты отправился туда, чтобы вернуть ее?
– Да.
– А она не захотела?
– Не захотела. И я сказал, что она потеряет все, если не вернется со мной, что я лишу ее наследства и титула.
Нулоки лишь вздохнул.
– И тогда Милеа выбрала этого человека, О’Рили? – Это был не столько вопрос, сколько утверждение.
– Да.
Старый слуга медленно покачал головой.
– И тебя это удивляет? – грубовато осведомился он, но в голосе его прозвучал мягкий укор, какой могут позволить себе только очень близкие и давние друзья.
– Разумеется удивляет! – отрезал Боалу. – Милеа рождена была, чтобы стать королевой. Тебе это хорошо известно, и ей тоже. Всю свою жизнь она готовилась к тому, чтобы исполнить этот долг. Всю свою жизнь, Нулоки! Как могла она так быстро измениться! Они и знакомы всего-то три дня!
Нулоки сурово насупил брови.
– Все из-за этого ублюдка! – пробормотал он.
– Да, я тоже так думаю, – кивнул король. – Как видно, этот О’Рили оказался хитрее, чем я…
– Я говорю не о возлюбленном принцессы, – с беспощадной прямотой перебил его Нулоки, – а о нем. – Он указал кивком на восточное крыло дворца, где находились комнаты принца Нолахо. – Об этом щенке.
Боалу воззрился на друга с неподдельным изумлением.
– Нолахо? Да как ты смеешь так говорить о принце?
Нулоки мрачно усмехнулся.
– Запросто, – мягко сказал он. – Милеа его ненавидит, а это, если хочешь знать, говорит о том, что она умеет разбираться в людях. Ты же по-прежнему хочешь, чтобы она вышла за него замуж, а потом удивишься, когда все полетит кувырком.
Боалу открыл было рот, собираясь что-то сказать, но тут же захлопнул его. Сейчас он не хотел ввязываться в спор, потому что в глубине души страшился того, что может услышать от старого друга. Помолчав мгновение, король устало провел ладонью по лицу.
– Пожалуй, мне лучше рассказать обо всем Нолахо. Бедный мальчик! Это будет для него таким ударом.
– Еще бы, – сухо подтвердил Нулоки. – Он же теряет целое состояние.
– Нулоки! – сурово одернул дворецкого король, решив, что это уже слишком. – У Нолахо есть хорошая должность, а вскоре он унаследует землю своего отца. Ему не нужны деньги Милеа.
В ответ старый дворецкий лишь непочтительно хмыкнул, глядя, как старинный друг с надменным видом покидает комнату.
Старый осел! Он одним глотком осушил стакан и не без труда поднялся на ноги. Хорошо хоть принцессе не занимать здравого смысла!
Может быть, на это уйдет не одна неделя, но в конце концов они с Милеа сумеют как-то уломать упрямца. Когда король соскучится по любимой внучке, а смазливый нахлебник Нолахо уберется вон из дворца, Нулоки устроит встречу принцессы и короля.
Это будет нелегко, ведь оба они горды и вспыльчивы, но все же…
Комната покачнулась вокруг Нолахо. Сам того не зная, он так побледнел, что его смуглая кожа обрела болезненный желтоватый оттенок.
– Мальчик мой! – с тревогой проговорил Боалу, пододвигая ему кресло. – Присядь.
Он знал, что Нолахо огорчит это известие, но настолько сильной реакции все же не ожидал.
– Вы лишили ее наследства? – прохрипел принц, рухнув в кресло. – Этого быть не может!
Король печально покачал головой и медленно опустился на диван.
– У меня не было выбора, – угрюмо проговорил он, пытаясь убедить себя, что так и было на самом деле. – Я знаю, Нолахо, тебя это потрясет, но Милеа влюбилась в другого человека.
Принц тупо уставился на него.
– Влюбилась?.. – переспросил он, помотав головой. Да какое ему дело? Пускай эта сучка влюбится хоть во всю футбольную команду разом! – Плевать я на это хотел! – прорычал он злобно.
Мысленным взором принц уже видел, как Лоренцо Франчини стоит в пустыне над свежевырытой могилой. Такому типу, как этот мафиози, ничего не стоит прикончить должника, а потом зарыть труп в необъятной пустыне! Никто не найдет там тела Нолахо. Нет, искать-то будут – все-таки он особа королевской крови! Может быть, даже пресса на короткое время проявит интерес к исчезновению принца, но затем шумиха стихнет, а его тело, прошитое пулями, так и останется гнить в песке, ненайденное и не оплаканное…
Нолахо судорожно сглотнул, проведя рукой по растрепанным волосам. Надо что-то придумать, черт возьми! Не позволит он этой сучке погубить его жизнь.
Он поднял голову и лишь сейчас заметил, что старый король смотрит на него с явным неодобрением.
Черт, надо лучше играть свою роль! Если и этот старый дурак отвернется от него, останется только самому лечь в гроб и ждать, пока заколотят его крышку.
Молодой человек тяжело вздохнул.
– Я хотел сказать, – начал он, запинаясь, – что я… Словом, меня не волнует, что Милеа любит кого-то другого. – Сейчас его негромкий голос звучал почти рассудительно. – В наши дни, при современных нравах… в общем, я почти не сомневался, что не буду первым мужчиной в ее жизни. – Принц с трудом сглотнул. – Но все же… Не мог бы ты рассказать мне об этом человеке?
Пусть себе старик болтает без умолку, а он тем временем что-нибудь придумает, решил Нолахо.
Мрачное лицо Боалу смягчилось. Быть может, чувства Нолахо к его внучке гораздо глубже и серьезней, чем он полагал?
– Я очень мало знаю о нем, – честно ответил он. – Зовут его Питер О’Рили, это главный ботаник «Мира орхидей». К тому же он намного старше Милеа.
В голосе короля прозвучали осуждение и боль, и Нолахо вдруг сообразил, что старик весьма уязвлен этим фактом. Подумать только, его бесценную детку соблазнил какой-то там пожилой развратник…
И тут принца осенило.
– Что ж, – сказал он со злостью, – это все объясняет. Этот человек, видимо, решил, что напал на золотую жилу. С его возрастом и опытом он быстро понял, что Милеа, такая юная и красивая, от него без ума. Мужчинам постарше льстит внимание молоденьких девушек – это всем известно. К тому же деньги богатой наследницы обеспечат ему безбедную старость. Так что это все его вина, иначе и быть не может.
Боалу слушал, сознавая, что сам отчаянно жаждет поверить словам принца. Вот только искренность и нежность в глазах О’Рили плохо вязались с тем образом, который так ярко живописал Нолахо.
Король устало покачал головой.
– Нет. Мне кажется, что ты ошибаешься. Милеа… Она без ума от него.
– Да, и смею заметить, он этим очень доволен, – с горечью процедил Нолахо. – Скажите, неужели ваша внучка всегда была такой непокорной? Разве она связалась бы с мужчиной намного старше ее, если бы не чье-то дурное влияние? Ведь Милеа всегда была послушной девочкой, верно? – вкрадчиво гнул свою линию принц.
Боалу задумчиво покивал.
– Да, это верно. Прежде она всегда уважала мои желания…
– Вот видите! – воскликнул Нолахо. – Она просто оказалась целиком во власти О’Рили, а значит, мы должны освободить ее.
– Да, но как? – вздохнул король.
Нолахо, воспрянув было духом, снова приуныл. Вновь ему почудилось, что в живот вонзается крепкий кулак Франчини, кровь сочится из разбитых губ, хрустит под ударом нос… Прежде чем убить его, эти негодяи непременно попытаются побоями вытрясти из него деньги. А даже если он выживет, то Лас-Вегаса ему все равно уже больше не видать. Прощай навек, волшебная жизнь игрока!
Если Милеа позволят выйти замуж за этого проклятого ботаника, он, Нолахо, до конца своих дней будет торчать в нуднейшей адвокатской фирме. Хуже того, ему, быть может, придется даже вернуться с повинной к отцу, а тот, конечно, первым делом потребует забыть об азартных играх…
– Должен быть какой-то способ! – прорычал Нолахо и, вскочив, принялся нетерпеливо расхаживать по комнате, но ему ничего не приходило в голову, кроме похищения принцессы.
Что ей дорого, что для нее важно? Деньгами Милеа не купишь, и, хотя ей дорог этот старый дурак с его пристрастием к фамильной чести и древним обычаям… Стоп!
Нолахо застыл у окна как вкопанный. Перед ним расстилался чудесный вид – обширные дворцовые сады, за которыми лежала деревня. Впрочем, принц не замечал этой красоты.
Он стремительно обернулся к королю:
– Боалу, вы помните древний обряд, когда отец может заключить брак в отсутствие своей дочери?
Боалу кивнул.
– Да, конечно. Он зовется обрядом Замещения и родился много лет назад, когда вожди скрепляли мирный договор друг с другом, заключая браки своих детей даже в их отсутствие.
– Да-да, – нетерпеливо перебил Нолахо, который вовсе не был настроен выслушивать очередную историческую лекцию. – Стало быть, согласно древним законам, я могу заключить брак с Милеа заочно, а ты произнесешь за нее все необходимые обеты? Но нам понадобится жрец. Знаешь ты кого-нибудь, кто согласился бы провести этот обряд?
Боалу воззрился на молодого человека так, словно видел его впервые. В глазах его, широко раскрытых, застыл испуг, словно у коня, учуявшего гремучую змею. Ему пришло в голову, что Нолахо, похоже, слегка повредился в разуме.
– Да, я знаю одного такого приверженца старых обычаев, – осторожно проговорил он вслух. – Но, Нолахо, ни один современный суд не признает такого брака!
– Мне это известно, – кивнул принц. – А вот знает ли это О’Рили?
Боалу беспокойно заерзал на кровати. Мальчик слишком торопится.
– Понятия не имею. Он, конечно, не юрист, но ведь и не дурак. Но я не могу поступить так с Милеа!
Нолахо медленно отошел от окна и снова уселся в кресло, усилием воли вынуждая себя расслабиться и успокоиться. Вся его жизнь зависела от того, удастся ли ему убедить этого старого осла в своей правоте.
– Но послушайте, если вы не поможете своей внучке, она может совершить опрометчивый поступок. Например, выйдет замуж за этого человека. А что будет через пару лет, когда бедная девочка придет в себя? Она окажется связанной со стариком, который женился на ней ради денег и титула. Милеа придется развестись с ним, а вам – заплатить этому типу отступные. Пресса с удовольствием ухватится за этот скандал. – Отлично сказано! Старик просто ненавидит, когда знатные семьи стирают на публике свое грязное белье. – Вам это понравится? – безжалостно продолжал Нолахо. – Вы должны действовать! Милеа – ваша внучка. Неужели вы согласитесь на то, что никогда больше не увидите ее? Если вы от нее отречетесь, вам никогда не суждено будет увидеть своих внуков! Этого вы хотите?!
Боалу резко, с шумом втянул в себя воздух.
– Нет, не хочу.
– Так исполните обряд Замещения и сообщите об этом Милеа и ее драгоценному ботанику. Мы не станем действовать за их спиной. – Нолахо бил в самую точку и с радостью видел, что старик начинает колебаться. – Такое решение докажет принцессе, как много значит для вас ее будущее, а этот чертов О’Рили наверняка призадумается. Если он поймет, что не все идет так гладко, как ему хотелось бы, то, может быть, просто оставит вашу внучку в покое?
Король ощутил, как в его груди пробивается робкий росток надежды. Быть может, Нолахо прав? Конечно, такой брак не признают законным, но он король и к тому же богат. Наняв армию знающих адвокатов, он будет годами биться за свою правоту, и когда-нибудь, быть может, О’Рили и впрямь исчезнет со сцены.
Пожалуй, стоит попытаться. Это в любом случае лучше, чем навсегда потерять единственную внучку.
– Хорошо, Нолахо, – кивнул он. – Я поговорю с верховным жрецом и все устрою.
Принц рухнул в кресло. Его трясло, по лицу тек обильный пот.
Боалу тотчас заметил, что с молодым человеком творится что-то неладное. Мальчик ведет себя крайне странно, подумал он. Надо будет позвонить своему старому другу, его отцу. Может быть, принц болен?
Тем временем Питер и Милеа блаженствовали, не подозревая, какой заговор затевается за их спиной.
Они поужинали в весьма популярном заведении, где подавали национальные блюда, а затем Питер направил машину к морю. День выдался долгий и странный – тяжелый, но в то же время бесконечно радостный.
Вначале была тягостная сцена с королем. Потом – объятия, поцелуи, ласки и долгий блаженный миг, когда они, истомившись, лежали рядом нагие и смотрели, как за окном медленно гаснет закат. Потом переоделись к ужину и отдохнули, наслаждаясь едой, свечами и тихой музыкой. И вот теперь день завершала мирная прогулка по залитому лунным светом пляжу.
– Что же будет с нами дальше? – негромко спросила Милеа. Сняв обувь, они рука об руку брели по остывающему песку.
– Что ж, голубка, посмотрим на дело с практической стороны, – отозвался Питер. – Для начала тебе нужно съехать из чудовищно дорогого отеля.
Милеа улыбнулась. Ей никогда и в голову не приходило, что у нее может не хватить денег, чтобы оплатить счет. На личном счету принцессы в банке лежала довольно скромная сумма, потому что все расходы, как правило, оплачивал дедушка.
– Правильно, – оживленно согласилась она, но тут же сникла. – Я не знаю, сколько придется заплатить.
Питер рассмеялся.
– Уж об этом ты, голубка, не тревожься. Каролина Хейден платит мне солидное жалованье, так что с голоду мы не умрем.
– И где же я буду жить?
– У меня, – сказал он уверенно и уже осторожней прибавил: – Если захочешь, конечно.
– Захочу, – кивнула Милеа. – Но где же ты живешь? Здесь или на Лаоми?
Питер вдруг словно очнулся от волшебного сна. Ведь все эти события могут отразиться на его работе, промелькнуло у него в голове. И все же Милеа куда важнее всех на свете секретных проектов!
– По правде говоря, голубка, вот уже лет семь я почти безвылазно живу здесь, на Аоху. Я тебе слегка приврал, сказав, что приехал сюда в отпуск.
– О! – Милеа быстро глянула на него, почуяв какую-то тайну. – Почему?
– Здесь, на острове, у «Мира орхидей» есть лаборатория с теплицей, там-то я и работаю. Мы с Каролиной пока что держим это в секрете, понимаешь? Ну, как, хочешь поглядеть, где я живу?
– О, конечно!
– Это не дворец, – обеспокоенным тоном продолжал ирландец. – Я ведь не большой любитель домашнего уюта. Ну да ты сможешь все там переделать, как захочешь, а я найму служанку, чтобы она занималась уборкой и всякими там кухонными хлопотами, – торопливо добавил он. – Мне ужасно не хочется, чтобы ты возилась с грязными тарелками. Ты ведь не привыкла к этому…
– Питер! – от души расхохоталась Милеа. – Прекрати нести чепуху и поскорее отвези меня домой!
Дорога, ведущая к новому дому, ее просто восхитила. Вначале «лендровер» долго ехал через лес, потом по долине, где на много миль не было ни души. Первым признаком человеческого жилья стал забор с натянутой над ним колючей проволокой, на котором висела табличка: «Поместье Эббота. Посторонним вход воспрещен».
Когда Питер вышел из машины, чтобы отпереть ворота, Милеа заметила еще две таблички: «Осторожно, проволока под током» и «Осторожно, злые собаки».
Она не сказала ни слова, пока Питер не въехал за ворота и не запер за ними замок. Девушке казалось, что она стала участницей голливудского триллера.
Когда Питер снова уселся за руль, она с некоторой опаской глянула на него.
– Здесь и вправду живут злые собаки?
– Нет, – рассмеялся он.
– А проволока действительно под напряжением?
– Немножко, – пожал плечами Питер.
Милеа прыснула.
– То есть как это?
– Ну… убить не убьет, но пальчики подпалит.
– Ух ты! Чем же ты тут занимаешься, Питер О’Рили? Работаешь на правительство?
Ирландец разразился смехом.
– Жаль тебя разочаровывать, детка, но я не Джеймс Бонд. Я просто выращиваю в теплице кое-какие орхидеи.
Милеа прижалась к нему.
– Это хорошо. Джеймса Бонда вечно окружали всякие смазливые шпионки, а я хочу, чтобы ты был только моим!
Они проехали через густую рощу, и вдруг деревья расступились, открыв взгляду небольшую прогалину.
Исследовательский комплекс был невелик, но хорошо обустроен. Здесь располагались оранжерея, длинное приземистое здание лаборатории и маленькое скромное бунгало зеленого цвета, крытое соломой. Стены и крышу его увивали плети обильно цветущего вьюнка, и в лунном свете домик казался сказочным, напоминая жилище семи гномов.
– О, Питер! Здесь просто замечательно! Мне понравится тут жить, честное слово!
Облегченно ухмыльнувшись, Питер затормозил у крыльца бунгало. Кухонная дверь вела в небольшое помещение. Там стоял электрогенератор, снабжавший током весь дом.
– Хочешь чаю? – тоном радушного хозяина предложил он.
– С удовольствием.
Милеа улыбалась, глядя, как Питер заваривает чай, но в глубине души не могла отделаться от мысли, что он еще что-то от нее скрывает.
– Что это такое? – наконец спросила она.
– Мой дом, – не сразу ответил Питер. – Не дворец, конечно.
– Для нас – дворец.
– Но твой дедушка… Тебе нужно будет с ним помириться. Я не хочу, чтобы ты лишилась своего единственного родственника.
– Этого и не случится. Вот увидишь, он скоро остынет. Нулоки об этом позаботится. – Она в нескольких словах рассказала Питеру о старом дворецком, который стал ей вторым дедом. – Вот увидишь, все уладится.
– Хорошо бы, – вздохнул Питер, протянув ей дымящуюся чашку. – Мне тяжело думать, что ради меня ты отказалась от наследства и титула.
– А ты и не думай, – твердо сказала Милеа, стараясь, чтобы голос ее прозвучал как можно уверенней. – Так или иначе, это ничего не изменит. Нелегко, знаешь ли, всю жизнь прожить в окружении легенд о королевах-воительницах и легендарных орхидеях, не говоря уже о династических браках. Я хочу жить нормальной жизнью, вот и все.
Питер улыбнулся:
– Ну, если ты сама так считаешь… Погоди-ка! Что это еще за легендарная орхидея?
Милеа весело рассмеялась.
– Я так и знала, что тебя это заинтересует! Да, господин фанатик, на Лаоми существует древняя легенда о чудесной черной орхидее. Ее то ли похитили, то ли уничтожили во время набега, и случилось это сотни лет назад. Предание гласит, что в один прекрасный день появится герой, который вернет народу острова заветный цветок… Почему ты так смотришь на меня?
Ирландец помотал головой.
– Просто не верится, – пробормотал он. – Неужели это так просто? Голубка моя! – Он подхватил принцессу в охапку и закружил ее по кухне. – Теперь я знаю, как помирить тебя с дедушкой!
