Текст книги "НП-2 (2007 г.)"

Автор книги: Максим Гурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

* * *

Хуё-моё, ты мною прожита.

Глаз вон тому, кто старое помянет.

Ещё горят мои прожектора,

но пальцами уже заляпан глянец -

той книги нашей искренней любви,

где «хуй в пизду», «рука в руке» и С частье;

где Ветер сам, хоть я и не просил,

помог задрать твоё ни к чёрту платье.

Хуёво, блядь, но мне не привыкать

к тому, что не вернуть того, что было...

Нельзя...

Нельзя любимых долго не ебать,

а если не ебёшь,

то и нехуя потом недоумевать,

отчего же это сердце моё остыло...

Когда я дочитал, на несколько секунд в помещении повисла мёртвая тишина. Потом я услышал сдержанное, но искренне одобрительное похихикивание и, обернувшись на него, обнаружил, что помимо чудовищ из сна Татьяны Лариной, здесь присутствует вполне себе творческая молодёжь. Затем подал голос Рафиев, пользовавшийся тут, как оказалось, некоторым авторитетом: «А что?.. Да по-моему, Макс – просто единственный, кто сказал правду о том, что здесь происходит!» Естественно, Рафиев всегда умел использовать почти любой поворот сюжета в своих целях. Этого у него не отнять. И, пожалуй, своего рода это талант. Однако речь не об этом.

Довольно скоро после этого эпизода мероприятие наконец окончилось, все стали медленно расходиться, и тут-то ко мне и подошёл, в ту пору длинноволосый, молодой человек…

Он улыбнулся мне той улыбкой, которой так хорошо умею пользоваться и я сам: нечто среднее между смущением и не то что даже недоумением от того, что мир в целом столь по-мудацки устроен, что смущение вообще существует как категория человеческой чувственной сферы, а полным внутренним неприятием этого факта, а также демонстрацией полной уверенности (пусть не всегда без маскирующейся под это агрессивности сугубо при том сексуальной окраски J), что тому на кого направлена твоя улыбка, тоже всё это хорошо известно. Короче говоря, так мы улыбаемся только тем, в ком сразу же узнаём пресловутых «своих», будучи твёрдо уверенными, что уж на этот раз всё взаимно.

Так вот, он улыбнулся мне именно таким образом, чуть ли не подмигнув, и… сказал так: «Большое Вам спасибо за “Другой оркестр”! И за “Новые Праздники” тоже!..». Понятное дело, для меня это был совершенно сакральный момент в собственной биографии. Я сказал ему столь же искреннее, сколь и внешне сдержанное «спасибо», и мы пошли своими дорогами.

Через некоторое время мы оказались на одной из лестниц ЦДЛа. Все закурили – уж что-что, а это-то все лоботрясы-писатели умеют преотлично. Там этот молодой человек подошёл ко мне снова – или мы, впрочем, снова оказались рядом «случайно» – и подмигнув уже недвусмысленно заговорщицким образом, спросил: «Водку будешь?»

Ну-у, сами понимаете, при таких обстоятельствах я согласился бы даже в том случае, если б терпеть не мог алкоголь, но сказать этого про меня давно уже было нельзя. Я сделал пару-тройку больших глотков, занюхал, как водится, рукавом, а может у него была и запивка – не помню – но сразу после этого мы расстались, со значением пожав руки друг другу.

Следующая наша встреча произошла уже в начале лета 2000-го года на дне рождения не то Шостаковской, не то известной вам по первой части этого романа Дэйзи, которая когда-то была его возлюбленной, как выяснилось уже, разумеется, позже и которую он-то, собственно, и ввёл в своё время в околовавилонский круг. Таким образом, всё это можно рассмотреть и так, что моё возвращение в мир ведущих половую жизнь граждан с вышеназванной Дэйзи 8-го марта 2000-го года, в какой-то мере, было частью его «спасибо» за… всё. (Смайлик скрепляет стэплером свою крайнюю плоть J.)

Там мы снова друг другу вполне понравились и, снова расставшись, встретились через пару недель уже на кухне у Дэйзи. Там мы проболтали втроём часов до четырёх утра, а ушли уже вместе и долго гуляли в лучах рассветного летнего солнышка, то и дело присаживаясь на лавочки бульварного кольца, перманентно пия какую-то гадость и искренне пизжа о Высоком, то есть о том, какое весь мир – дерьмо J. (Смайлик засовывает себе в жопу баночку слабоалкогольного коктейля, достоинством – 0,33.)

Короче, шаг за шагом мы подружились. Через некоторое время он узнал от меня, что Дэйзи беременна. От меня. От меня узнал. Как я теперь понимаю, наверное, я сделал ему очень больно. Но, видите ли, при том, что наше общение стало к тому времени уже достаточно регулярным, было бы, по-моему, ещё хуже ещё, извините, менее по-мужски, если бы он узнал об этом не от меня. Такие дела. (Такие дела – это, если помните, такой рефренчик у Курта Воннегута. Вот только не помню в каком романе. То ли в «Ловушке для кошки», то ли в «Крестовом походе детей».)

Наутро после моего первого «рассечения» все мы проснулись с серьёзного бодуна. Мы с Да и те, кто у нас остался, потому что не мог ходить J. Никритин сам вызвался сходить за пивом и буквально через 15 минут принёс его нам – себе же, в качестве опохмела, купил чекушку. Мы стали похмеляться и смотреть по видео детский фильм «Гостья из будущего», подаренный нам с Да, шутки ради, моим тестем на Новый 2002-й год.

Постепенно все рассосались. Остались только мы с Да, да Никритин. Да сварила превосходный суп – не то борщ, не то щи – не помню за давностию лет J. И тут нам всем опять захотелось выпить. Мы с Никритиным пошли за водкой.

Изначально планировалось, что он дойдёт со мной до магазина, а дальше поедет в другие гости. Он был в то время влюблён в одну первоклассную поэтессу, и у него всё уже почти с ней получилось (это потом уже – как говорится, спустя много лет – у него с младшей сестрой этой самой поэтессы родилась дочь). К ней-то в гости он и собирался в тот день. Но… как говорится, опять же, судьба распорядилась по-иному.

Она распорядилась так, что, купив водки, мы вернулись домой вдвоём. Он никуда не поехал. Короче говоря, так я и познакомился с удивительной наукой нумерологией.

Среди прочего пьяная Да тоже ему погадала на обычных картах, нагадав ему в скором времени очень хорошую девочку – а что ещё нас всех интересует, ну скажите на милость! J Тогда же, среди этого самого прочего, выяснилась ещё одна сакральная истина.

Как известно, мой «материнский склеп» не сразу обрёл прописку на Малой Бронной. До этого, в том же составе, он располагался на Октябрьской улице, что в Марьиной Роще, в доме 68, квартире 28. Мы жили там до лета 1983-го года. А в соседней квартире жила наша соседка со странным, но нормальным для человека её возраста именем Олимпиада Фёдоровна. И надо ж было такому случиться, что где-то в начале, извиняюсь, второй половины 90-х, Володя Никритин впервые попытался начать самостоятельную жизнь и жил в одной из комнат квартиры Олимпиады Фёдоровны, что к тому времени уже умерла, а квартира стала коммуналкой. Жил он как раз в той комнате, за стенкой которой располагалась комната, в которой до 1983-го года жил ваш покорный слуга. Да, такое бывает. А чего, собственно, только не бывает?

Где-то через полгода после описываемого моего двадцатидевятилетия, когда мы с Да стали хозяевами крохотной, но своей собственной квартирки на юге Москвы, где живём и поныне, мы с Никритиным организовали некий музыкальный проект. Зачем? Не знаю, честно признаться, что в первую, что во вторую очередь, но, короче говоря, с одной стороны нам с ним определённо хотелось встречаться в то время почаще и не просто тусоваться, а делать при этом какое-нибудь общее дело; с другой же стороны, и не менее определённо, нам хотелось развлечь не только себя, но и наших девочек: мне, понятное дело, Да (плюс к развлечению я надеялся также методом, извиняюсь, «глубокого погружения» убедить её, на её же собственном опыте, в том, что то, чем я занят по жизни – это вполне себе достойное для мужчины занятие, если не сказать, что по сути дела вообще-то, так на минуточку, наиболеедостойное из всего, что только можно себе представить), Никритину – свою гражданскую супружницу, очаровательную девушку Эллу, которую ему, собственно, и нагадала в вышеописанный вечер моя супружница Да. (Ныне Да и Элла вместе работают в газете «Антенна», одним из выпускающих редакторов коей является Катечка Живова. С Володей же они, спустя несколько лет, расстались большими друзьями. Мы с ним так умеет. Умеем так расставаться.) На бас-гитаре у нас играла уже известная вам по первой части Тёмна-младшая, бывшая вторая жена Вовы Афанасьева (фамилия его первой жены, как и у Кати – Живова J), с коим мы играли вместе в «Другом оркестре» и в «Новых Праздниках», ставшей к тому времени совершенно прекрасной девицей-красавицей 23-х лет отроду.

Как я уже говорил, ничего серьёзного из этого проекта толком не вышло, но поставленные цели были достигнуты. Наших с Никритиным девочек это всё весьма развлекло. Мне и поныне нравится вспоминать, как вдохновенно пищала девочка-Эллочка: «Ди-и! Ди-и! Снегирь! Прилетай к нам!!! Твои Котка и Буба!», а мы с Да писали по ночам тексты – она озарялась, а я руководил творческим процессом, чуть-чуть корректируя или иногда додумывая некоторые строчки. Вместо того, в общем-то, чтобы писать вопросы для «Слабого звена», потому что приход к пьяной Да вдохновения был как бы святым для меня делом – так в то время я считал нужным себя самому же себе позиционировать. Просто мама в детстве методом кнута и пряника (в основном, конечно, кнута J) доходчиво объяснила мне, что Настоящий Мужчина – это тот, кто с королевским достоинством стелется заплёванным ковриком перед своей взбалмошной бабой. А я был когда-то маленьким и не знал, что это всего лишь мамин горячечный бред, вызванный тем, что она, как и я, выросла без отца.

Совсем недавно, буквально на днях, мы с Да как раз переслушивали, впервые за несколько лет, нашу с ней песню «Снеговичок» (http://www.liveinternet.ru/users/659389/post37724043/

), сделанную мною пару лет назад на её день рожденья, уже в компьютере, но по мотивам наших наигрышей вживую, и хотя она, конечно, обложила тогда это всё говном (для неё – что-либо говном не обложить – себя не уважать – что с бабы возьмёшь – я на это не обижаюсь), но я видел, что ей приятно, а если б этого не было, то следовательно, одним поводом для хорошего настроения в её жизни было бы меньше. У меня вообще очень простая мораль J. Короче говоря, поставленных мною целей тот проект достиг.

Опять же на днях, Да придумала наконец (не прошло и пяти лет) даже название для него. Когда этот проект был ещё жив, названия для него так и не нашлось, а потом он умер, потому что что-то исчезло. Возможно, и это даже скорее всего, из нас с Володей – так что получилось, будто мы, свиньи, завели своих девочек в волшебный лес и, в сущности, так там и оставили. Впрочем, может я и сгущаю краски. May be yes, may be no, как говорят «враги». Название, между тем, что на днях постфактум придумала для него Да, очень бы ему подошло – «Сиротка Марыся», ибо оно яркое, клёвое, запоминающееся и выразительное.

Мы впервые встретились с Никритиным по поводу этого проекта в июне 2002-го года, разумно решив, что сначала мы с ним подготовим какую-то основу двух-трёх песен на гитаре и барабанах, а потом уже позовём девиц, начиная с Тёмны-младшей. Так мы и стали репетировать.

После репетиций же, мы брали алкоголь и употребляли его на побережье Царицынских прудов. Там, лёжа на травке, мы весело констатировали для себя тот факт, что всё остальное, кроме занятий музыкой – сплошное кромешное дерьмо, но что уж тут поделаешь, если каждый человек – скарабей, и дело его – не покладая своих кривых лапок, изо дня в день бессмысленно знай себе скатывать шарики из говна, как чужого, так и своего собственного, и сделать с этим, к сожалению, ничего невозможно. Автором сентенции о скарабеях и скатывании шариков из говна был Никритин, но всесторонне развивали и углубляли мы её уже вместе, наперебой дополняя друг друга.

Где-то с конца августа-начала сентября я как-то, сначала сам для себя незаметно, начал нет-нет, да поговаривать с ним о том, что, мол, знаю кое-какой выход из этого вечного круговорота дерьма в Природе. Как вы думаете, о чём именно мы говорили? Да, пожалуй, что угадали – конечно же о Едином «Я» – о чём же ещё! Да я для того и родился, чтобы об сём говорить! А как иначе-то, ёпть?..

Как-то раз, когда мы с очередными «банками» стояли у входа в метро «Царицыно», он особенно тонко понял меня и спросил: «Ты понимаешь, что если это осуществится в глобальном, всеобщем масштабе, то выделится столько Энергии, что может разрушиться Вселенная?»

– Да, конечно, – ответил я, – это будет тот же Большой Взрыв.

Да, говорю я вам сегодня, 3-го марта 2007-го года, это будет тот же Большой Взрыв. Не новый, не очередной, а тот же самый… потому что… времени нет. Тот же самый. Альфа и Омега. Первый и Последний. Отец и Сын. Единые в Святом Духе. Единые в том, что они друг о друге знают; единые в своём Высшем Знании, что оба они – ОДНО.

В сентябре мы, две семейные парочки, поехали на выходные в Питер. Вернулись мы где-то в полшестого утра в понедельник с тяжелейшего бодуна. В семь же утра я уже сидел за своим рабочим столом и спешно доделывал свои 300 вопросов для «Слабого звена», ибо к полудню каждого понедельника новые 300 вопросов должны были легко и непринуждённо оказываться в компьютере нашего шеф-редактора Ирины Благоверовой. Когда же до съёмок, что происходили в течение недели раз в три месяца, оставалась примерно половина этого срока, с меня начинали требовать помимо 300-т к каждому понедельнику ещё 150 к каждому четвергу.

Где-то часам к 11-ти я наконец закончил. Ещё какое-то время ушло на подключение к интернету (нормальная кабельная сеть появилась у меня только несколько месяцев назад. До этого всю свою бурную виртуальную жизнь я вёл через грёбаный «диалап»), но уже к половине двенадцатого я смог наконец выползти с кофе и сигаретами на балкон. Да ещё мирно спала…

Денёк был довольно пасмурный, и вообще даже воздух был какой-то промозглый – что вы хотите, осень! Короче говоря, в тот понедельник, где-то к вечеру, меня окончательно обуял некий пафос, непокинувший меня, в сущности, до сих пор.

Ну да, ну конечно, весь этот «бред» в стиле «кто же, если не я»; в стиле «то, как всё есть, точно ни для кого неприемлемо и вообще специально синтезировано Господом Миров в качестве лишь последнего и главного препятствия Тому, кто, «имеючи уши», услышит и осознает, как обстоит всё «на самом деле»; в стиле «других вариантов нет – проверено всесторонне и на личном опыте» и всё такое.

Я, конечно, понимаю, что многим людям все эти мои рассуждения/размышления и сам, так сказать, спектр проблем легко могут показаться, опять же, «бредом», но… люди ли они – вот в чём вопрос! Я тогда этот вопрос для себя решил. Решил, что да, люди конечно, хуй с ними, но только вот тогда вряд ли человеком являюсь я. А кто же я? Да просто всё. Сын – Я, компактно свёрнутое в якобы материальное тело Глобальное Информационное Поле; свёрнутое в якобы Точку, коя, как вы, надеюсь, помните, есть Абсолютное Самоотсутствие; Глобальное Информационное Поле, свёрнутое в якобы вещественный Объект внутри себя самого как Единственного Субъекта Мироздания, всякого Наличия вообще.

Я часто сам себя спрашиваю, почему понимая всё это, я всё-таки избрал Действие. Наверное потому всё же, что та моя часть, что является Человеком, неспособна сама по себе ничего для себя выбирать…

Выбор делает за Сына Отец, и да будет так вовеки веков! Выбор делает за Сына Отец, но… только в том случае, если Сын понимает это. (Если ж не понимает, то он – безотцовщина, то есть не существует вообще J.)

Так и я в тот момент просто понял, что не действовать просто нельзя. Не действовать в тот момент было для меня просто всё равно, что не быть вообще, а «быть» я чувствовал как настоятельную необходимость. Вот и всё… Но… это очень много. Да и какое право моральное имел я не быть, если Отец, посредством Да, убедительно показал мне, что некогда острое желание «превратиться в растение», о чём подробно рассказано в главе № 78 моего романа «Я-1» (http://www.raz-dva-tri.com/JA-1.doc

) – было всего лишь временной «слишком человеческой» слабостью, в обладании правом на коию мне было совершенно очевидно отказано.

И в сентябре месяце 2002-го года я принялся, сперва робко, но потом всё смелей и смелей разрабатывать последовательно сначала Стратегию, а затем и Тактику Главного Действия. Цель же была определена ещё в ноябре 1995-го года. Тоже сперва проступили нерезкие очертания, которые в течение последующих 7-ми лет всё прорисовывались, пока Главная Цель не вытеснила все остальные, неистинные. Результатом, в так называемом «реальном» мире, того, что в ноябре 1995-го года мною впервые была впервые более-менее ясно определена Главная Цель, стало моё Высшее Расставание с Имярек, с Ирочкой моей Елисеевой, о чём написано в «Достижении цели» (http://www.raz-dva-tri.com/dostizhenie_tseli.doc

), с Женщиной-для-меня, о чём написано в «Псевдо» (http://www.raz-dva-tri.com/psevdo.doc

).

В сентябре же 2002-г года, в то самое утро, когда мы вернулись из Питера, где-то в районе половины восьмого утра, я мирно срал в туалете нашей собственной с Да квартиры, когда на глаза мне попалась одна странная фотография. На фотографии было запечатлено облако дыма и огня, вырвавшееся из одной из башен-близнецов Всемирного Торгового Центра в Нью-Йорке, только что протараненной одним из Священных Боингов. Рукой редактора, то есть скорее дизайнера-верстальшика (Никритин в то время как раз трудился по этой специальности в одной из конторок J) неким циничным кружочком, имитирующим работу от руки, был обведён один из секторов этого облака, в котором совершенно явно прорисовывалось человеческое лицо… Это лицо… было моим лицом.

Я вытер жопу, вышел из сортира, показал с деланным смехом эту фотографию Да… «Да, – сказала Да, сделав вид, что всё это очень смешно, – похоже».

И я начал писать какие-то, грубо говоря, гибриды агитационных прокламаций и Апрельских тезисов Ильича. Поскольку вдохновение посещало меня в ту осень в самых неожиданных местах, я завёл себе привычку таскать за собой повсюду блокнотик, куда, собственно, и записывал посещающие меня озарения/откровения. Ознакомиться с этим, например, можно здесь (http://www.proza.ru/texts/2003/01/08-54.html

) или здесь: (http://www.raz-dva-tri.com/tezisy.doc

).

Основным моим конфидентом в ту осень и стал Володя Никритин. Мы пили и разговаривали, пили и разговаривали, разговаривали и снова пили. Иногда не пили. Иногда не разговаривали, потому что… понимали друг друга без слов.

Где-то в ноябре он сказал мне, изрядно уже пошатываясь, давай копать вместе, имея в виду, конечно же, Каббалу. И я стал копать. Поначалу он дал мне пару-тройку бульварных, в сущности, книжек типа Микаэля Лайтмана, написанных, по большому счёту, в стиле опорного высказывания в кинокомедии «Догма» – католичество – это круто!, однако для начала сошло и это.

Далее я сам стал покупать какие-то книги, сперва руководствуясь принципом, какая из них на меня посмотрит сама. Меня не смущало, что, в основном, эти книги выхватывались мной из цветастого дерьмеца разделов «Эзотерика» и всё такое. Будучи некогда близким к миру маст-медиа и вообще всему тому говну, что ныне играет у нас роль Высшего Света с лёгкой руки бездарных тупорылых уёбищ, захвативших власть в 90-е (когда она, собственно, просто валялась в придорожной пыли, как и в 17-м J), я хорошо знал, что всё Истинное и Великое, к сожалению, благополучно оттеснено ими далеко на вторые и третьи планы, и на всё это Истинное и Великое насильно напялена маска забавы для «социально несостоятельных» чудаков, что выглядят совокупно тем самым Вечным Дитятей (кстати, о Боге-Ребёнке), каковое чем бы не тешилось, лишь бы не вешалось, а если и всё же повесится, так тем только лучше для якобы всех, то есть для тупорылых уёбищ J.

Ну что я вам, впрочем, объясняю? Полагаю, многочисленные антиутопии середины прошлого века, от Оруэлла до Хаксли, все читали. Со временем все мы оказались свидетелями тому, что всё, что там написано – правда.

И вот эти книги смотрели себе на меня, я их себе покупал и уже через пару месяцев обнаружил, что несмотря на разницу во времени написания и глубоко разноплановую географию расселения авторов – практически все эти книги представляют собой такой вот невиртуальный вэбринг. То есть, постепенно стало совершенно мне очевидно, что все эти книги действительно на меня смотрели и… не без каких-то сугубо своих же на меня видов J.

Потом было то, что описано в главе VIII данной части данного романа.

Потом я ушёл от Да, потому что, по сути дела, она выдавила меня из нашего, реально любимого мною дома, хоть и осознанного такого желания, конечно же, не испытывала. Просто вела себя так в порывах своих алкогольных истерик.

И вот я снял комнату в районе метро «Отрадное», в 15-ти минутах ходьбы от Никритина, и мы с ним стали соседями.

В тот день, когда я окончательно туда переехал – а был уже конец марта – температура воздуха неожиданно упала градусов на 10, и опять пошёл снег. Я, не предполагая такого развития сюжета, шёл с непокрытой головой и в лёгкой чёрной кожаной крутке и думал, как же всё это смешно. Думал, какая же это из моих книг сейчас читает меня. Наверное, что-то такое глубоко для юношества J. Пафосно, романтично и всё такое; природа даже, де, реагирует на внутреннее состояние героя – прям сказка какая-то, ёпти!

На следующий день после того, как я думал такое, Вова Афанасьев – бывший муж Тёмны-младшей и Лены, пофамильной тёзки Катечки Живовой – помог мне окончательно перевезти вещи: то есть кое-какую одежду, компьютер, недавно купленный 17-дюймовый монитор, пару чашек, пару тарелок, пару вилок/ложек, да, пожалуй, и всё. Ой, чуть не забыл! Ещё Да отдала мне электрический чайник, который нам некогда подарила всё та же Катя Живова, поскольку ей самой этим чайником мешал пользоваться её папа, опасавшийся, что выбьет «пробки».

С Катей Живовой связан ещё один довольно важный эпизод. Дело в том, что когда 6-го октября 2002-го года мы с Да отметили годовщину нашего официального брака, она, по дороге к нашему дому, ибо я встречал у метро её и подругу Да Эс, тихо сказала мне, что у неё есть маленький подарок для меня лично. Сказала она это примерно тем тоном, каким в своё время дарила мне 300 $, благодаря которым я таки не расстался с музыкой. Ещё она сказала, что дарит мне это потому, что ей кажется, что мне это сейчас очень нужно. С этими самыми словами она и протянула мне те самые мусульманские чётки, каковые, собственно, если помните, и вертел наш старый друг грёбаный смайлик в последних строчках первой части данного произведения.

И что тут скажешь – в общем-то, выводы, с одной стороны делайте сами, а с другой – ну да, практически я не расстаюсь с этими чётками примерно с того самого дня. Что это был за день? Да так, банальная «двойка». Как говорится, сопите сами, или, как иногда выёбываются, понимающему достаточно.

К началу третьей декады марта я знал уже точно, что я – сын божий, но что если это кого-то к чему-то обязывает, то только меня самого. Из уважения к Иисусу Христу, своему предшественнику, я в шутку называл себя божьим внуком (у смайлика внезапно начинает чесаться залупа, но в данной ситуации он не считает для себя допустимым утолять зуд. Тогда, помимо залупы, у него начинает чесаться жопа J).

Ещё раз повторяю, подробно вся эта история, каковую люди необразованные, мало испытавшие и потому перманентно обольщающиеся на свой счёт и считающие, ввиду этого, собственное внутреннее дерьмо безотносительно ценной бессмертной душой, с необыкновенной лёгкостью в мыслях, свойственной всем отпетым тупицам, могут счесть просто горячечным бредом, изложена в моём шестом романе «Да, смерть!» (здесь: http://www.raz-dva-tri.com/da.doc

и здесь: http://www.liveinternet.ru/users/1528637/

). Возможно, как и любое произведение, написанное по горячим следам, оно в чём-то выражает то, что тогда происходило, лучше, но с другой стороны – в том, что я пишу об этом сейчас, есть то, что тоже именно тогда же было и остро чувствовалось, однако не записывалось, поскольку на первый план тогда выходило то, что чувствовалось острее. А всё почему? Потому что, на самом деле, Время – нелинейно, но чисто внешне выглядит своей полной противоположностью. Поэтому, несмотря на то, что никаких ни первых, ни вторых планов нет, чисто внешне, повторяю, всё выглядит так, будто они есть, и приходится, чисто же внешне, что-то делать в первую очередь, а что-то во вторую и третью.

Так или иначе, я считаю небесполезным для себя и для окружающих повторное проживание всей этой истории. Ведь сегодня я смотрю с несколько иной точки на… то «вчера», хотя, вне всякого сомнения, это самое моё «сегодня», существовало уже и в описываемое «вчера», а если уж совсем начистоту, то и описываемое «вчера» существует так же и сегодня, ибо, как надеюсь, вы уже уяснили, Времени нет. Нет его по-любому. Нет его и как категории вообще, а если б и было оно – всё равно б его уже не было, ибо, как вы помните, время близко. Язык – он врать не будет. Язык – единственная серьёзная философская система. Если времени нет, значит его нет, и это серьёзные вещи J.

И «вчера» и «сегодня» мало того, что существуют параллельно и одновременно, но и влияние друг на друга так же оказывают взаимно. О том, что «вчера» влияет на «сегодня», знают, или хотя бы слышали многие, но мало кто знает, что влияние «сегодня» на «вчера» значительно сильнее, хотя в наше время это становится всё более и более очевидным. Впрочем, моё высказывание, по поводу очевидности этого, конечно, весьма сродни знаменитому «имеющий ум, сочти число Зверя» – заведомо нерешаемая задача уже на уровне заданного условия (смайлик лижет дырочку от зуба J).

Однажды ночью, где-то за неделю до первого секса с Лариссой я стоял в полной темноте, пил пиво и курил в форточку. И тут я принял сигнал. «Какой сигнал? Как принял?» – возможно спросят лучшие из вас. Да, блядь, не я первый, ей-богу, кто сейчас скажет общеизвестное – тем, кто таких сигналов никогда не принимал, объяснить, как это в принципе возможно, в принципе невозможно. Именно об этом говорят в один голос все великие маги Запада (маги Востока об этом просто молчат J), когда указывают, что передача Знания невозможна без Инициации, что в христианской традиции именуется Откровением. Без Инициатического Испытания, которому как до, так и после сопутствует Откровение («до» – более слабой степени, «после» – более сильное), то есть путём простых бесед передача Знания невозможна.

Вспомните то, что я говорил вам в главе № 8 (а «восмёрка – это всегда обязанности) о том, что для передачи любой Субстанции – будь то Электричество, Вода или Знание – существуют сугубо свои каналы связи, предназначенные строго для передачи строго того, для чего они созданы и ни для чего иного.

К этому времени, то есть к концу марта 2003-го года я уже знал три важные для Себя вещи. Во-первых, я знал, что в то время, как среди современных исследователей идут споры, а где же именно всё же располагалась Голгофа, гора, на которой был по собственной, в сущности, инициативе распят предыдущий Сын, выполнив таким образом свой несомненный Долг перед Миром и Отцом, то есть перед Самим Собой, существует гора, что на сегодняшний день называется и является Голгофой совершенно точно. Это не что иное как самая высокая гора Соловецкого архипелага. То есть это Голгофа Севера, а Север – это, по всем канонам, Чистая Любовь, Любовь жертвенная, альтруистическая и… Абсолютная (как, собственно, и искомая Точка).

Во-вторых, к этому времени, то есть к марту 2003-го года, я знал, что события, описанные во всех четырёх Евангелиях, одинаково и одновременно, как и вообще всё в «мире», которого на самом деле не существует, являются как описанием событий прошлого, так и сценарием, программой Будущего, обязательной к выполнению, подобно любой другой системной команде «бортового компьютера», обладающего Единством Тела со своим Программистом, который, в свою очередь, представляет Единое Неделимое Целое с Оператором.

Когда я мельком в разговоре сказал об этом поэтессе Ире Шостаковской, с которой мы некогда записали альбом римейков на советские песни (http://www.raz-dva-tri.com/shosta.htm

), она неимоверно громко и артистично фыркнула, отпрыгнула от меня, как дикая кошка, и сказала: «Скворцов! (Тогда меня ещё звали так.) Ну тебя на хуй!»

А в-третьих, я к этому времени уже знал, что надлежит делать в связи с двумя предыдущими пунктами лично мне. Я уже знал тогда, что для восстановления всеобщей гармонии и возвращения в том или ином виде Золотого века, легенды о котором – тоже отчасти сценарий будущего, мне совершенно точно необходимо без каких-либо на то причин, кроме Ясного Внутреннего Знания, что мне, именно мне, необходимо поступить именно таким образом: поехать на эту Голгофу, раздеться там донага, сделать два-три грамотных продольных разреза (тут по поводу разрезов предстояло ещё почитать специальной литературы и кое с кем проконсультироваться) на обеих руках, лечь на Землю – в относительной, кстати, близости к Полюсу – и терпеливо ждать, пока вся моя кровь вытечет из меня и впитается в почву.

Я называл это про себя Заземлением, и я точно знал, что соединение именно Моей Крови с Землёй вообще – есть заранее спланированная Господом Миров, – он же – Отец, он же – Бог-Ребёнок, – акция для восстановления Мирового Баланса. Конкретно Я формулировал это так: АКТ БОЖЕСТВЕННОГО ТВОРЕНИЯ ЕСТЬ АКТ СОЗДАНИЯ НЕБЫТИЯ ЧЕРЕЗ РАБОЧИЙ МОМЕНТ БЫТИЯ, ИЛИ ТВОРЕНИЕ АБСОЛЮТНОГО ХАОСА ЧЕРЕЗ ВЫНУЖДЕННОЕ ВРЕМЕННОЕ ДОПУЩЕНИЕ СУЩЕСТВОВАНИЯ КОСМОСА.

Проведение этого мероприятия на номинативно (а кроме Слова ничего больше нет, зуб даю! J) Духовном Полюсе Мира, смысл коего заключался в том, что Абсолютная Вода (Кровь Абсолютного Человека (я родился между 5-кой (число человека, Пентаграмма и всё такое) и 6-кой (Земля как она есть; у китайцев, помимо этого же, Любовь, но любовь физическая), то есть Человека, осознавшего Единство своего Внутреннего Мира и Внешнего и, плюс к этому, разгадавшего Замысел) соединяется с Абсолютной Землёй; сама же по себе Абсолютная Вода – это Кровь Воздуха, то есть… моя кровь, кровь человека, порождённого Огнём-Отцом и Водой-Матерью. Ну и, понятное дело, всё это вообще существует только внутри меня, ибо нет ничего, кроме Я ЕСТЬ.

Это-то всё я уже знал к тому времени. Однако именно описываемой ночью меня как будто что-то кольнуло, и понял я, что это должно случиться… в этом году.

Я кинул об этом эсэмэску Лариссе. Она крикнула мне из своего Харькова: «Подожди! Ты ещё не всё сделал!», потому что она, несмотря на то, что мы ещё ни разу не занимались с ней сексом, уже хотела от меня Ребёнка, о чём говорила к этому времени прямо. В тот период мы оба вели так называемые «дневники» на портале «liveinternet.ru», о котором опять же сообщил мне Никритин.