Текст книги "НП-2 (2007 г.)"

Автор книги: Максим Гурин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

Короче говоря, до «кукурузной» базы мы в конце концов добрались, и «они» всё сняли.

Руководила процессом девушка, крайне похожая на Лариссу и тоже, разумеется, из Украины. Самое смешное, что, как оказалось, до Москвы и «Деталей» она работала в леворадикальном днепропетровском журнале «Наш», каковой журнал к тому времени достаточно недавно опубликовал фрагмент моей клаустрофобич е ской поэмы«Я-1» (в частности, про пресловутое 11-е сентября и про то, что лично мне нисколько не жаль погибших во Всемирном Торговом Центре врагов Духа и Истинных Человеческих, то есть Нематериальных, ценностей).

С большим трудом мы постепенно добрались до своих домов. Я ехал на электричке от «Царицыно». На перроне стояла толпа попивающего пиво и баночки охуевшего люда. Электричку ждали уже давно. Наконец вдалеке показался тепловоз, тащащий за собою аж два состава.

Передвигалась эта конструкция, понятно, довольно медленно. До отказа набитый оухевшими мордами двойной поезд от «Царицыно» до «Покровской» добирался примерно минут 20 вместо обычных трёх. Конечным пунктом его назначения был подмосковный городок Чехов, что километрах в 60-ти от Москвы. Остаётся только гадать, когда он туда приехал J.

Дома меня ждали мои девицы. Им в тот день тоже пришлось непросто. Да всё-таки пошла гулять с Ксеней. Кажется, им надо было ещё зайти в поликлинику. Наиболее трудным оказался их путь домой.

Да оставила коляску внизу. Поднявшисьс Ксеней на 10-й этаж, засунула её в манеж. Ксеня начала плакать. Да попросила присмотреть за нею соседку, милую домохозяйку-армянку по имени, кажется, Эльза. Сама же побежала вниз за коляской, которую тоже тащила потом на 10-й этаж. К счастью, коляска была уже прогулочная и сидячая J. Вот, собственно, такая у меня жена (среди её предков были когда-то настоящие донские казаки)! Но это я так всё, к слову. Короче, семья наша счастливо воссоединилась, и вскоре после этого дали свет. В смысле, электричество J.

«Детали» же пропали опять. Тёмна продолжала меня подёргивать, чтобы я им почаще напоминал о себе. Пару раз я действительно им звонил. В конце концов, та самая милая девушка, похожая на Лариссу, позвонила мне сама и, попросив никому не рассказывать о факте её звонка (сейчас, за давностию лет, думаю, не считается J), сказала, что программа с нами всё же не выйдет, так как «они» решили, что мы с Тёмной пока всё-таки ещё недостаточно «медийные лица», и решили спустить всё на тормозах. Короче, мы очень мило и довольно продолжительно с ней поболтали. Хорошая девушка, хотя возможно она и приврала, что она делает нечто недопустимое, звоня мне, с точки зрения своего начальства J.

По-любому, суть остаётся. Программа «Детали», снятая о нас с Тёмной, не вышла в эфир. Ни-ког-да…

Я бы не сказал, конечно, что это как-то нас подломило, но мне стало после этого сложнее что-то объяснять Тёмне и, тем более, что-то от неё требовать, ибо для неё – в её системе координат вообще абсолютно чётко – стало очевидно, что даже очень хорошие мазы, приходящие через меня – это всё-таки ещё «бабушка надвое сказала».

Она не говорила мне этого прямо, но я-то понимал, что это так, ибо это было очевидно мне самому по постепенно меняющемуся её отношению к судьбе «Новых Праздников». Поэтому когда возникла следующая смешная история с фильмом «Питер FM», я вообще ей ничего не сказал, и, как оказалось, правильно сделал. История же была такая.

Некто Олег Тарасов, хозяин лэйбла «Солнце-рекордс» и заодно дистрибьютoр «Alley PM», как-то пришёл на наш с Тёмной концерт в «ОГИ» и опосля оного отозвал меня в сторону и сказал, что вот некая девочка-режиссёр для своей дипломной работы очень, мол, хочет взять нашу песню «Письмо», потому что она ей очень подходит и вообще очень нравится. И, скорее всего, придётся даже в разных вариантах использовать её во всём фильме. Согласен ли я, есть ли минуса и разные варианты – вот примерно те вопросы, что мне задал Тарасов.

Хули тут думать? Конечно я сказал, что проблем никаких, что всё есть и вообще, о чём разговор, если какая-то там девочка этого хочет! Удовлетворять тайные и явные желания всяко-разных девчек – мой долг, моё ремесло и предназначение J…

Потом Тарасов с этой историей пропал месяца на 2-3, но в середине августа 2005-го проявился вновь. За это время девочка-режиссёр уже стала не просто какой-то там девочкой, а девочкой, за фильм которой всерьёз уцепились какие-то серьёзные же взрослые дядьки.

Мы пошли на деловую встречу вместе с Тарасовым в какое-то понтовое место на Чистяках. За соседними столами сидела совершенно недвусмысленная богема, представленная довольно большим количество так называемых «медийных» ёбл. Порешили на простом: смешные 400 $ и в будущем клип, смонтированный из фильма. И «они» стали слать мне на «мыло» варианты договора. Вроде всё скорректировали. «Они» пообещали прислать последний и окончательный вариант и… пропали J. Маза ушла. По причинам, посвящать в которые «они» не собирались ни меня, ни Тарасова.

К тому времени мы уже вполне откровенно, хоть и ещё деликатно спорили с Тёмной, есть ли вообще смысл делать то, что я говорю применительно к «Новым Праздикам» или же нет. «Мы устали оба…» – как пела Земфира.

Когда в начале сентября Тёмна сказала, что в очередной раз не записала демо-вокал, что, по чести сказать, обещала проделать самостоятельно ещё где-то в конце мая, я понял, что… ПИЗДЕЦ: как ни крути, сколь ни вращай, но… дело не идёт. Не идёт и всё тут. Хоть лоб себе расшиби! J

Я сел на свою любимую кефирную диету, которой меня научила Да, когда целую неделю, в сущности, ничего не жрёшь кроме кефира (чай и кофе тоже исключаются) и 150 гр. несолёного варёного животного белка (мясо, курица, рыба) в день, и… на выходе из неё принял окончательное решение…

Я хорошо помню тот вечер в середине сентября 2005-го года. Да, я открывал накануне «И-цзин», и мне там сказали, что да, так надо, ничего не попишешь, и в тот самый вечер, на выходе из диеты, я решил, что то, что я вознамерился сделать и есть то, про что мне сказали «так надо».

Я написал два письма (J): одно – Тёмне, другое своей первой жене (http://j-pinchikov.livejournal.com/

) Миле Фёдоровой.

В тот момент, когда я это делал, я был совершенно уверен, что прав (по большому счёту, я и сейчас так думаю J), и меня реально заебало бабское самодурство. С Тёмной вообще были реальные причины, а с Милой, с которой мы начали было общаться в ЖЖ, тупо сидя по разные стороны Атлантики, меня всё заебало ещё с тех пор, как она от меня ушла J, и хотя мы прекрасно изредка общались с ней на протяжении целых лет 10-12 после нашего развода, тут меня реально стало доставать, что она вдруг вновь стала вести себя со мной так, будто хоть в чём-то разбирается лучше меня J. А ведь это, меж тем, неправда полная J.

Короче, я сделал то, что по своим тогдашним, совершенно искренним при том, соображениям просто ОБЯЗАН БЫЛ СДЕЛАТЬ.

Спустя чуть менее пары лет с той поры на сайте «Новых Праздников» о нашей «размолвке» с Тёмной появились следующие строки, мною же и написанные, но спустя значительный период времени, то есть… нечто объективно объективное: « Осенью 2005-го на целых два года, но, как выяснилось позже, не навсегда, проект покинула Светл а на Шебеко. Почему это произошло? Потому что между по-настоящему близкими людьми возникают порой взаимно непреодолимые против о речия. Это – жизнь. И, скорее всего, степень духовной близости в таких отнош е ниях прямо пропорциональна уровню непр е одолимости этих самых комплексных противоречий. Однако чудес не бывает и здесь. Расстаться таким людям, как п о казывает практика, так же не суждено».

Мне действительно нечего тут добавить J...

VII.

Сергей Лосев появился в моей жизни так.

Ксения уже родилась, но я всё ещё работал у Игоряши, и мне было не то, чтоб уж прямо грустно там или трудно – нет, ибо я, как известно, обладаю феноменальной способностью адаптации к самым разным жизненным обстоятельствам, и судьба моя, если, конечно, быть знакомым с ней в достаточной мере, – не более, чем яркое тому подтверждение J, но, тем не менее, я, конечно, не уставал понимать, что всё это, мол, просто Инициация продолжается, но… рано или поздно Дерьмо кончится. И вот я просто знал, что оно со временем кончится, а до поры спокойно работал. Просто делал то, что от меня требуется.

Вот и тогда я тупо сидел за компом на работе, когда у меня зазвонил мобильник.

Я подошёл и некий человек сказал мне примерно следующее: «Здравствуйте, Максим. Мы задумали в частном порядке подготовить серию аудиокниг. Сейчас мы хотим записать Ваш роман «Новые праздники», а параллельно мы сейчас занимаемся Чарльзом Буковски. Никакого гонорара мы Вам, к сожалению, предложить не можем, и хотим спросить Вашего принципиального согласия на эту затею».

Хули тут думать! Конечно я сказал «да», не забыв при этом для проформы поставить одно условие: ссылку на обложке грядущего компакт-диска на мой официальный сайт (http://www.raz-dva-tri.com

), который к тому времени я таки успел создать и даже запустить в глобальную информационную сеть по обыкновенному диалапу, на что у меня под шумок, тихой сапой, ушёл, между нами говоря, целый рабочий день (открыл я его, помнится, ничтоже сумняшися, в пасхальную ночь 2004-го года, и в течение первых же суток его посетило человек 200 – да, у меня были кое-какие интернет-наработки, ибо, конечно, я пиарщик от Бога J).

Потом этот самый Сергей, предложивший мне сделать из романа «Новые праздники» аудиокнигу, конечно исчез, где-то более чем на полгода, но всё это время меня нет-нет, да грела мысль, что есть где-то в мировом эфире люди, которым моя проза нравится ровно настолько, что они, во-первых, ставят её в один ряд с Буковски, а во-вторых, готовы вкладывать свои силы и средства в то, чтоб сделать из этого аудиокнигу.

Зимой 2004-05 Сергей объявился снова и сказал, что, к сожалению, аудиокниги не будет, потому что хозяин, собственно, денег впал в депрессию и вообще ничего не хочет, но вот лично он, Сергей, как сотрудник книжного магазина «AD MARGINEM», хотел бы поставить на реализацию несколько моих книжек, если я не против. В том же телефонном разговоре выяснилось, что ребята – музыканты, что они меня младше (мне стоило труда убедить Сергея перейти со мной на «ты» – тогда мне это было ещё в диковинку J).

На следующий день мы встретились. Я передал ему несколько книжек «Душа и навыки» и только что вышедший у Панина двойной компакт-диск «Новых Праздников» (да, именно об этом я и мечтал ещё в середине 90-х, чтобы это был единый, извиняюсь, пакет акций J). Сергей передал мне их диск, а именно группу «Homo samplers».

Я принёс «это» домой, поставил, и… мне понравилось. После песни, посвящённой, как выяснилось позже, Жанне Фриске, под названием «Трах, трах трах!..», которая, помнится, очень понравилась моей супруге Да, мне захотелось включить радио и чтобы там именно в этот момент играла песня «Письмо».

Чудес не бывает J – всё получилось! Я включил радио, и там действительно именно в этот момент играла моя песня «Письмо». Такова, собственно, правда жизни.

Поэтому-то, когда я последовательно потерпел неудачи с пробами уже трёх вокалисток на место Тёмны, я вдруг подумал, что ведь, наверное, извиняюсь, наверняка J, нужная мне девушка есть у Серёги (к тому времени, мы уже постепенно подружились). Просто потому, что иначе не может быть. Потому что не бывает чудес.

Не прошло и пары дней после моего звонка Серёге, как мы уже встретились с совершенно замечательной девушкой по имени Катя: блондинка, умница, красавица, лет 25-ти (впоследствие выяснилось, что тогда ей только исполнилось 22, то есть на тот момент ровно на 10 лет младше меня. Я считал это большим плюсом и не ошибся, потому что решительное большинство молодых женщин способны воспринимать плюс-минус всерьёз только то, что им говорит мужчина, старше их самих хотя бы лет на 5-7 J). У неё тоже была маленькая дочка, ровесница Ксени, и вообще, как и я, она вся была во многочисленных взрослых жизненных геморроях: ребёнок, работа, выпускной год в училище по классу «эстрадный вокал» и… всего 22 годика. Короче говоря, очень хорошая сильная маленькая девочка в безжалостной пасти ёбаныго современного мира.

Именно в этой ситуации полнейшего цейтнота мы записывали демо тех песен, что не нашла времени спеть Тёмна, приезжая несколько раз в неделю к Серёге в Братеево, где-то часам к девяти вечера, то есть после работ, не связанных с музыкой.

Сначала мы записали всё начерно. Где-то к марту-апрелю уже 2006-го. По ночам я сидел на кухне в наушниках и собирал её вокал, скрупулёзно вслушиваясь в каждое слово, в каждый звук. Как правило, ей нравилась постепенно вырисовывающаяся у нас Лирическая Героиня. Многие вещи, МАКСИМально важные для меня, она понимала сразу, если и не видела их изначально так же, как и я, что случалось чаще всего.

Постепенно я научился хорошо собирать вокал. То, что когда-то поражало меня в работе Чехова, а именно сбор на уровне отдельных согласных и гласных звуков, теперь отлично и сравнительно быстро получалось у меня самого.

Я делал это не потому, что у Кати получалось что-то недостаточно хорошо, а потому, что работа шла над совершенно конкретным, но виртуальным образом идеальной женщины лет 25-ти.

Да, это была сексуальность совершенно иного типа, чем сексуальность Тёмны, но… повторяю, мне нравилось J. Панину – нет. Что тут скажешь? Сердцу не прикажешь, насильно мил не будешь и всё такое J.

В конце концов мы подготовили демо. Да, у меня снова не получилось сделать всё быстро и своевременно. Всё опять растянулось на годы, но нет, я не жалел.

В принципе, всё шло по плану. Да, напиваясь по вечерам, нет-нет, да компостировала мне мозг, спрашивая, где результат моих усилий. Я, понимая, что крыть мне нечем, молча продолжал ночные посиделки в наушниках, отлично понимая, что в наушниках ничего всерьёз делать нельзя, но понимая так же и то, что либо так, либо вообще никак.

Когда мы дописали демо, я позвонил в «ОГИ», позвонил в «16 тонн», где мы когда-то работали с Тёмной и, ничтоже сумняшися, договорился о концертах. Всё получилось. Расчёты были верны. Напрасно, короче, Да компостирует мне порой мозг. Я всегда знаю, что делаю и не знаю, положа руку на сердце, никого, кто это знает лучше J. Но… повторяю в миллионный раз, это никого ни к чему не обязывает кроме меня самого.

Как только мы сыграли концерт в ОГИ, мне сразу позвонили, реально в один день, люди, предложившие сначала корпоратив в Уфе (я не очень уверенно назвал сумму в 600, но всё получилось), а потом вечером того же дня позвонил некто Андриан и предложил сыграть на ДР какого-то перца в крутом московском ресторане совместно с Чичериной. Поскольку утром я уже потренировался на Уфе, то тут я уже без запинки сказал: «Ну, я думаю, что за 800 будет нормально». И всё опять получилось. И всё это после года вынужденного подполья (я же вам говорю, чудес не бывает! J) и на фоне 7-8 тысяч рублей в «Подвале» за работу в качестве учителя начальных классов и преподавателя рок-ансамбля…

Мы с Катей приободрились. В паре концертов участвовал даже Серёга. Так, например, посреди песни «Тонко-тонко» он откуда ни возьмись вырастал крупной тенью внутри подсвеченной ширмы, собственноручно сделанной мной из сорокамиллиметрового деревянного бруса и какой-то икейской ткани (у нас было много мулек в варианте концертной программы) и играл глубоко альтернативное гитарное соло. Вообще было весело.

В песне «Поезд» (http://www.novopraz.com/1000000/poesd_menya_vezi.mp3

) у нас по сцене на самом деле ездил китайский игрушечный паровозик. Он дымил и светился; Катя стояла в круге пластмассвой железной дороги; в финале песни Серёга же запускал второй китайский паровозик. Происходило крушение. Красный паровозик сталкивался с синим, и к тому же, в самом конце песни, Катя лихо отбрасывала их обоих в сторону носком туфельки.

А в песне «Где же “ты” моё?» я, как Оле-Лукойе, крутил внутри той же подсвеченной ширмы разноцветные Ксенины зонтики. Потом, перед соло клавиш в конце, Катя тоже входила в ширму, наши тени сливались в одну, после чего от общей тени отделялся я и выходил, собственно, играть соло, а Катя двусмысленно выключала свет в ширме.

За неделю до поездки в Уфу я начал внутренне нервничать. Сразу скажу, я не то, что не боюсь летать в самолётах – я, напротив, искренне обожаю это занятие. Но мне почему-то вдруг стало казаться, что, пожалуй, на этот раз мы можем разбиться; как вы понимаете, вдребезги. Я, конечно, никому об этом не говорил, но всю неделю до отлёта думал об сём частенько.

Утром, 6-го октября, в день пятилетия нашей свадьбы с Да, я сбегал на рынок купить цветов и каких-то шнуров для коммутации на концерте в Уфе. Потом вернулся домой, выпил кофе, покурил и уже перед самым выходом из дома открыл наугад Коран. Да, я прибегаю к этому… иногда. «Аллах даровал тебе явную победу!» – прочитал я первый же аят, попавшийся мне на глаза. И… я успокоился.

Ведь, видите ли, мне всё равно, как и когда я сдохну. Мне важно лишь, чтобы это было победой. В конце концов «смертию смерть поправ…» – об этом тоже трудно забыть. И вообще, не поленитесь, перечитайте-ка сейчас первый абзац этого романа J.

Летели мы действительно очень стрёмно, хоть это и был 757-й Боинг и всё такое. Как только мы набрали высоту, командир корабля объявил: «Внимание! Мы входим в зону турбулентности». Мол, всё нормально, ни о чём не беспокойтесь J. Моя маленькая Катя занервничала (конечно, себе она кажется очень взрослой, мудрой и сильной J). Нас стало трясти и трясло, в принципе, все два с половиной часа до Уфы. А в последние полчаса мы стали ещё постоянно падать в воздушные ямы. Катя всё время спрашивала то меня, то стюардессу, всё ли в порядке, но мы со стюардессой были непреклонны и говорили, что всё заебись. Время от времени Катя вцеплялась в мою руку. Короче, «американские горки» получились на славу.

Когда мы стали падать в ямы или просто резко терять высоту (я этим тонкостям не обучен J) мне так заложило уши, что я почти ничего не слышал. Вдобавок они совершенно конкретно чисто-тупо стали болеть. «Аллах даровал мне явную победу…» – всё время вспоминал я и, в принципе, совершенно не испытывал никакого страха. Просто болели уши. Ну и что? Подумаешь тоже!

Наконец мы приземлились.

Когда шасси коснулись полосы, все пассажиры зааплодировали. Я сначала удивился, но потом вспомнил, что видел такое в совковой кинокартине «Экипаж». Типа, была было реальная опасность, но… всё обошлось J.

В Уфе всё прошло хорошо. Был вполне приличный звук и без проблем дали оговоренных денег. Катя пела в лёгком летнем платье – этакая юная свежая красавица – а я был, возможно, чем-то похож на Курёхина в фильме «Два капитана-2». Во всяком случае, френч на мне был действительно довольно смешной и прикольный. Серёгина гитара смотрелась в моих руках хорошо. Плюс моя бритая, некогда рыжая, голова.

Потом до отлёта мы ездили по ночной Уфе с выданным нам в качестве водителя и сопровождающего молодым красавцем-башкиром Женей. Потом пили пиво у нас в номере. Как и при поездке в Питер с Тёмной я чувствовал, что моё присутствие в помещении – единственно препятствие случайной и оттого столь обоюдоприятной связи, но… другой комнаты, где я мог бы побыть, не было. Впрочем, может я и вовсе не прав в оценке этих двух ситуаций. Да и что вообще с человека возьмёшь кроме искренности его заблуждений? J

Обратно мы долетели без приключений. Просто очень устали, и сил на эмоции уже не было. Лично я засыпал прямо с казённой едой во рту. Ровно через сутки после выхода из квартиры, я вернулся в неё, и Да с Ксеней разрешили мне лечь спать. То есть вру. Ксеня была у бабушки до следующего утра.

Стояла осень 2006-го. К этому времени я уже работал в студии Андрея Бочко в Сокольниках. В той самой студии, куда мы с Дуловым когда-то привели за ручку Серёжу Большакова. Прошло ровно десять лет. Серёжи больше там не было. Там был я. Да, всё получилось «случайно». Да, чудес не бывает. Да, всё получилось. Когда-нибудь я расскажу об этом подробно.

Теперь в моём распоряжении была целая отдельная аранжировочная комната с кучей всяко-разных девайсов и отдельная маленькая акустическая, идеальная для записи вокала, что записывался отныне, как правило, во что-то не хуже «Neuman – 67, 47 или же AKG С-12, 24; плюс к этому я мог записать в зависимости от нужд аранжировки либо «Gibson», либо «Fender», либо особо милый моему сердцу «Gretch». При этом каждое из этих наименований было представлено примерно десятком модификаций – в основном раритетами 60-70-х годов, сделанными ещё из нормальных деревьев J. Просто молчу уже о двух настоящих «Хаммондах», о «Мугах», «Полимугах» и «Родесе», и всё это не в виде каких-то ёбаных VST, а в виде живых инструментов!

Вообще, скажу честно и откровенно, Андрей Бочко – один из величайших Козерогов, каких я знаю. Sapienti sat, или, как я иногда шучу, сопите сами.

Я, как вы, возможно, догадываетесь, долгое время был человеком, не привыкшим к милостям Судьбы. В лишениях и проблемах я был, как рыба в воде, а вот спокойно воспринимать блага я не умел очень долго. Всё казалось мне, что произошла какая-то ошибка, какой-то системный сбой. Что не может быть, чтобы хорошо было действительно именно мне. И именно поэтому что-то всерьёз интересное стало происходить со мной на этой студии только через год, пока я, собственно, этому и учился. Пока же я тупо занимался привычным делом: отдавал самому себе долги. То есть не пользовался практически всем студийным богатством, а доделывал то, что начинал ещё дома, а именно третий альбом «Новых Праздников» под названием «Миллион лет назад» (http://www.novopraz.com/billion_year_back.html).

Долго. Долго это длилось. Как обычно, ровно до тех пор, пока это не перестало интересовать меня самого, да и Катю тоже.

Осенью 2006-го мы пошли с ней на выставку музыкального оборудования в тех же Сокольниках. Я давно уже хотел рассказать ей об одном раскладе, но всё никак не мог дождаться подходящего момента. И тут, когда мы уже сели в метро, чтобы разъехаться дальше по своим делам, я сказал ей об этом. О Тёмне.

Дело было так. В принципе, весь цикл последующих событий был предвосхищён мною ещё в том «прощальном» письме в сентябре 2005-го. Этим я, собственно, в первую очередь, извините, и славен, что знаю всё про всех наперёд. Сначала Тёмна разобиделась на меня, рассердилась, рассвирепела, раздосадовалась, взбесилась, почувствовав себя вдруг оскорблённой в своих лучших чувствах. Наверное, да. Наверное, она рвала и метала, когда получила моё письмо J, но… я уже не был свидетелем этому.

Потом, спустя где-то полгода, она стала иногда искать, казалось бы, деловые поводы, чтобы позвонить мне – например, спросить что-нибудь якобы по работе в программе «cubase» J. Я всегда, как ни в чём не бывало, довольно скрупулёзно ей отвечал строго по делу, после чего разговор прекращался.

В день моего 33-х-летия она неожиданно позвонила мне и сказала, что независимо от того, хочу я того или нет, она сейчас приедет буквально на пять минут меня поздравить. И приехала. До «гостей» оставалось ещё часа полтора, но мы с Да уже накрывали на стол.

Она приехала. Потрясающе красивая, стройная и внутренне собранная (материнство явно пошло ей на пользу J). Подарила мне литровый подарочный «Nemiroff» и уехала, выпив с Да по стакану красного вина.

А потом пришло лето 2006-го. Ксеня была на даче, а Да поехала к ней на день раньше, чем я. У меня был в гостях Костя Аджер – ему надо было сделать что-то в компе с музыкой; кажется, записать какой-то девайс для младенцев J. И вот мы чинно делали это, засунув какую-то детскую крутилочку-шарманку в большую картонную коробку от только что купленных мною активных аудио-мониторов, когда вдруг… позвонила Тёмна.

Так уж вышло, что в тот день её дочка Настя тоже была с бабушкою на даче, и как-то, опять же, так вышло, что я позвал Тёмну в гости. Костя уехал, а Тёмна приехала…

Посреди нашей однокомнатной квартиры стояла ширма, что я как раз тогда мастерил из 40-ка-миллиметрового бруса для грядущих концертов «Новых Праздников» с Катей. Мы с Тёмной налили себе пива и пошли выяснять отношения на балкон.

Мы говорили долго. Очень спокойно внешне и весьма напряжённо внутренне. Тёмна делала над собой нечеловеческие усилия. Я знаю, чего ей стоило сказать, что в её жизни многое изменилось, на многие вещи она, де, стала смотреть по-другому и… и… и… короче говоря, ей бы очень хотелось время от времени всё-таки что-то делать со мной, петь мои песни, потому что… для неё это важно. «Макс! Я же была твоим талисманом! А ты…» – сказала она вдруг.

– Честно говоря, я считаю, что это спорный вопрос. – отвечал я. И в таком духе мы говорили ещё довольно долго. Конечно, в целом это напоминало шуточные нарочито заумные диалоги Вини-Пуха и Пятачка в интерпретации Заходера.

В конце концов я сказал: «Знаешь, что. Давай делать… новый проект! «Новыми Праздниками» это называться не может. Катя сделала для «Новых Праздников» уже очень много и обратного пути нет. Но я тоже очень люблю с тобой что-то делать вместе». Вот так. Это правда. Я люблю Тёмну. Она – удивительная.

Я люблю её совсем иначе, чем Да, с которой, несмотря ни на что, мы просто части друг друга. «Просто»!.. J

Любовь к Тёмне – это совсем иное. Это не совсем любовь Мужчины к Женщине. Или… короче говоря, мне часто иногда кажется, что когда-то, в одной из жизней, мы уже были с ней вместе – не может быть по-другому – а в этой… в этой нам просто позволили заняться чем-то… более интересным… и опять же совместно J. Надеюсь, она не обидится на меня, если когда-нибудь прочтёт эти строки (впрочем, я не уверен в этом J). Возможно, в этом варианте реальности наши тела и не созданы друг для друга, но… друг без друга не могут всё-таки наши души. Знаете, пожалуй, что Тёмна – моя сестра. Даже, пожалуй что, с большой буквы «C». И, конечно же, младшая, хотя себе она тоже кажется очень умной и взрослой J. Я очень её люблю. И я не могу без неё. То есть, конечно, я, между нами говоря, могу всё, но… всё-таки… «Тёмна – метафизическая женщина!» – говорит Сергей Лосев и, конечно, я тут согласен с ним полностью.

Вообще-то, мы с ним похожи. В общем-то, даже внешне. Только он младше на 8 лет, как Никритин, и ещё не бреет раз в неделю голову машинкой под ноль, как это последние несколько лет делаю я. Но когда мне было 26, я тоже ещё не делал этого J.

И из меня буквально полились песни. Я исполнил под гитару целых три и немедленно отвёз их Тёмне, радуясь тому, что снова выгляжу в её глазах человеком слова и дела. Потом я стал ждать, пока она позвонит мне сама, чтобы высказать свои впечатления. Она вероятно ждала, пока позвоню я, чтобы о них у неё спросить. Но я больше не делал таких нелепых ошибок, как раньше, и где-то через неделю всё же дождался её звонка.

Так появился проект, который сначала назывался «Одно касание», а потом «Maximum Света», а теперь… да… похоже, он опять называется «Новые Праздники»…

Видите ли, когда осенью 2005-го года я начал искать вокалистку на замену Тёмне, я повесил объявления везде, где только можно с финальными словами «Бескорыстие не требуется. Наличие чувства ответственности приветствуется». Тогда же вместо вожделенного ёбынаго шоу-бизнеса мне пришлось, то есть, к счастью, удалось, ещё увеличить педагогическую нагрузку в «Маме». Отныне я вдобавок ко всему прежнему, вёл русский язык в первом классе, учил читать аж три группы детей от 4-х до 6-ти лет, а по средам и вовсе работал на пару с некоей замечательной девушкой Ниной в группе развития для детей 2-3-х лет, где пел и играл на гитаре всякие песенки советских мульткомпозиторов во главе с искренне, впрочем, любимым мною Шаинским, и вообще скакал и прыгал, разыгрывая сюжеты простейших сказок, начиная с сАмого «Теремка».

Однажды, когда я, ничтоже сумняшися, ожидал прихода тёщи, обещавшей временно подменить меня на поприще воспитания Ксени, чтоб отправиться в свою «Маму», мне позвонила Тёмна и сказала, что ей очень нужно со мной поговорить.

Мы ненадолго встретились на «Варшавке», сели на лавочку на её Чонгарском бульваре, и она сказала:

– Я слышала, что ты ищешь новую вокалистку для «Новых Праздников», – и одарив меня сколь смущённой, столь же и обаятельной улыбкой продолжила, – просто я хотела… предложить тебе свою кандидатуру.

А надо сказать, я только-только, благодаря Серёге Лосеву, нашёл Катю, которая только-только записала, наверное, дублей 60 песни «Тонко-тонко», которую я к тому времени сочинил ещё совсем недавно, и она ещё нравилась мне больше других. Короче, каких-то две бессонных ночи, и мне удалось собрать из этой хУевой тучи нечто идеальное с точки зрения моего придирчивого вкуса. Как говорится, и увидел я, что это ХОРОШО J…

А тут звонок Тёмны. Ещё она как раз сказала, что слушала тут на днях песню «Тонко-тонко» (как раз когда я собирал не её на неё вокал J) и как она вдруг ей понравилась. Милая-милая! Хорошая-хорошая и как сестра любимая Тёмна, да ещё и на девятом месяце!

Да, я сказал «нет». Ещё я сказал, что мне всегда была близка самурайская этика, когда ты и все твои «человеческие» чувства-сопли – ничто, но Твоя Цель – всё! Я сказал так. Тёмна собралась с силами и грустная ушла домой, а я поехал в «Маму» играть с детьми в «Теремок». Это было в октябре 2005-го. В июле же 2006-го всё изменилось.

Мы больше не могли друг без друга. Мы оба, вроде бы, стали другими, и другими же стали наши отношения. Так и получилось, что у меня стало теперь два проекта, и ежу было понятно, что вечно так продолжаться не может.

И вот, посетив осеннюю выставку музыкального обрудования в Сокольниках, где, кстати, и располагается студия Андрея Бочко, где я как раз тогда начал работать аранжировщиком, мы с Катей сели в метро и где-то в районе «Красных ворот» я сказал ей, что у меня всё-таки возник параллельный проект с Тёмной; что, конечно, называться «Новыми Праздниками» он не может, но, так, мол, и так, мы с Тёмной – не чужие друг другу люди и пр.. Катя расстроилась...

Но разве было бы лучше, если б я не сказал ей об этом? Да и как это можно утаить?

В конце концов, жизнь продолжалась. Как-то так постепенно вышло, что Катя тоже стала работать на студии у Бочко. Она как-то просто спросила, хороший маленький Лев, а, мол, а нельзя ли? Я в подходящий момент (оу-оу, я – мастер подходящих моментов, в пизду ложную скромность! J) спросил об этом Бочко, когда мы сидели вместе с Катей и ещё каким-то челом у него дома на кухне, что, мол, а нельзя ли, и Андрей сказал, что почему бы, де, нет. Так Катя тоже стала сотрудницей студии, и, в общем, я был рад, что тоже смог быть ей полезен.