Текст книги "Откровения романтика-эротомана"

Автор книги: Максим Якубовски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

– Я какая угодно, только не пышная, – заметила она.

– Без разницы, – сказал я.

– Ты все еще хочешь меня? – спросила Сара Джейн.

– Да… Определенно хочу.

Теперь я был одним из тех, кто желал бы опуститься к ее ногам и раздвинуть своими губами и языком ее пизду, раскрыть ее, всосать в себя цвет ее внутренностей, попробовать на вкус и пропитаться воспоминаниями о каждом изнасиловании, которому она подвергалась. Стать ей, чтобы познать полностью, абсолютно.

– Иди сюда, – я сделал знак рукой в сторону кровати.

Она приблизилась, остановилась.

– Не говори тех слов, о которых позже можешь пожалеть, Конрад. Это просто ебля. Я не могу быть ничем больше, понимаешь. У меня есть своя жизнь, что бы ты об этом ни думал, и у меня нет желания что-то менять в этой жизни…

– Сара Джейн, я… Она остановила меня:

– Не надо больше слов.

Она подошла ко мне, ее кожа была прохладной, и я заключил ее в объятия, в качающуюся колыбель своих рук. Я оставил кондиционер включенным, и какое-то время она стояла под ним обнаженная. Рядом с кроватью находился пульт управления, и я на ощупь щелкнул выключателем.

Я поцеловал ее в лоб, наклонился к губам, но она оставалась холодной и не ответила на мой поцелуй.

Сара Джейн высвободилась из нашего вступительного клинча и дернула за пояс моего халата. Я выбрался из-под тяжелого белого облачения. Теперь мы оба были обнажены. По сравнению с ней у меня был явный перевес, и мне нужно было наклоняться, как неповоротливому великану. Я весил, по крайней мере, вдвое больше, чем она. Пока я думал об этом, Сара забралась на постель и возобновила знакомство с моим хуем. Она посасывала яйца, ее палец скользнул в мою задницу. Черт побери, она хотела быть шлюхой, а мое бессознательное чувство вины мечтало о невинности. Но ее просчитанные движения возымели требуемый эффект, и я толкнул ее на кровать и резко просунул два пальца в пизду. Она даже не вздрогнула. Она не была сильно мокрой.

В этом похотливом танце мы, казалось, корчились на кровати бесконечно долго, сплетаясь конечностями, вытягиваясь, поддразнивая друг друга, борясь. И в то же время я чувствовал, что самое нутро Сары Джейн умоляло меня подчинить ее, задать ей взбучку, но я сопротивлялся. Это не было внезапно проснувшимся во мне инстинктом. Нежная, шаловливая борьба, иногда, случайно, с элементами скованности. Но то, как она реагировала на мои прикосновения, выдавало ее зависимость от более жесткого обращения. Я чувствовал, что слишком быстро приближаюсь к этой опасной грани.

Мы были в позиции шестьдесят девять, я всадил хуй глубоко в ее горло, почти заткнул ей рот, а мои глаза наслаждались вывернутой наружу пиздой, и половина моего кулака уже протиснулась в тугую дырку, растянув ее мышцы, почти разорвав ее. Сара не издала ни звука протеста, хотя я был уверен, что причиняю ей боль. Больше того, она пододвигала свое тело и приподнималась, как будто заставляла меня всунуть руку глубже, она была готова принять мой кулак целиком и подбадривала меня, одобряла грубость и насилие.

И я отступил, оторвался от ее пизды и рта.

Перевел дыхание.

Она оползла вокруг меня и встала за мной. Я все еще стоял на локтях и коленях – в неэлегантной и непристойной позе.

Я почувствовал, как ее язык обвел окружность моей задницы, вызвав непередаваемые ощущения в душе и теле. Сара методично циркулировала языком вокруг моего ануса, неутомимо и жадно. Затем язык метнулся вовнутрь моей смягчившейся дырки. Она проникла в меня примерно на полдюйма и стала вылизывать там. У меня пересохло в горле, я мог видеть каждый заброшенный уголок своей души.

Я наслаждался чудесной непристойностью момента.

Прошла вечность. Она наконец устала. Наверное, у нее до смерти болели челюсти.

– А теперь выеби меня, – сказала она.

И я поменял позицию. Сара Джейн встала по-собачьи. Я провел своим влажным хуем по направлению к тонкому отверстию ее пизды и потерся о набухшие края.

– Нет, – сказала она. – Не в киску.

Я отдернулся. Она была такой маленькой, мой член же вполне толстым. Разве она сможет выдержать?

– Ты уверена?

– Да. Хочу почувствовать, что мной как следует попользовались.

Ранее, в он-лайне – или мы говорили об этом по телефону? – мы договорились не использовать презервативов. У нас будет грубая ебля. Я знал, что это риск. Но в таких обстоятельствах мысль о защищенном сексе неправильна. Это вопрос доверия. А также инстинкта.

У меня в бритвенных принадлежностях лежал крем. Я принес его.

Она приподняла задницу, демонстрируя моему взору свой темный стянутый вход во всей его прекрасной порочности. Я тщательно нанес детский крем «Бутс» (всегда считал, что это лучшее средство от опрелостей и любых кожных раздражений) на ее анус, следующую порцию крема пальцем втер ей вовнутрь. Температура ануса была близка к точке кипения. Я смазал головку члена слюной и приготовился войти в нее. Сначала легонько двинулся туда-сюда, но ее колечко из плоти легко открылось мне, и очень скоро я уже был наполовину в ней.

Я энергично начал пробивать горячую дырочку, слушая, как учащается ее дыхание, и видя, как приливает кровь к ее плечам и, без сомнения, к передку. И скоро мои движения почти не встречали сопротивления, а дырка в заднице стала такой же эластичной, как и пизда. Вид моего темного, набухшего хуя, погружающегося и выходящего из ее зияющей задницы, был воодушевляющим.

– Еби меня жестче, – проскрежетала она.

Я ускорил движения, мои тяжелые яйца шлепали по ее бледным ягодицам, наливающимся с каждым новым толчком.

– Да! Да! – подбадривала она меня. Чем сильнее и глубже втыкался я в нее своим членом, тем неистовей стонала она в ответ. Я трахал Сару Джейн в задницу и, словно маньяк, разглядывал ее разбухшую дырку и неправильной формы синяки на ягодицах и бедрах, оставшиеся от предыдущего любовника.

Я нежно ласкал шелковую плоть ее задницы, продолжая трахать ее, увлеченный и сконцентрированный на этих вибрациях, глядя, как содрогается под ними ее кожа.

Затем я шлепнул ее по правой ягодице. Сильно.

Это пришло инстинктивно. Не то чтобы я задумывал это сделать.

Реакция Сары Джейн была подобна электрическому шоку. Все ее тело затряслось, как будто я приставил к нему провода.

Я снова ударил ее. Еще сильней.

Втайне я слабо надеялся, что она попросит меня остановиться. Но она не сделала этого, и моя ладонь продолжала оставлять отпечатки на ее бледной заднице, я вторгался в ее анальное отверстие еще более сильными толчками. Сара Джейн молчаливо одобряла меня, все ее тело искренне отвечало на мою ужесточенную атаку.

Раньше я никогда не бил женщину. И я даже не мог оправдать свои действия никакой игривостью. Теперь я шлепал Сару Джейн достаточно сильно, зная, что причиняю ей боль, что от моих ударов останутся следы. Господи, она заставила меня это сделать! Но я осознавал, что это способ узнать ее по-настоящему. И я не знал, смеяться мне, или плакать, или продолжать трахать ее, словно обезумевшее животное…

Эта дилемма быстро решилась сама собой, когда похоть, неконтролируемая, овладела всем моим естеством, с каждым движением я крушил нежный барьер ее кипящих внутренностей, и облегчение было все ближе и ближе, и вскоре я больше не мог сдерживаться. Не нужно считать овец и оттягивать этот момент. Во мне поднялась яростная волна наслаждения и гнева, и я, в буквальном смысле, взорвался внутри ее задницы, омывая анальные коридоры своим греховным соком. После этого я упал на нее, прижав ее тонкое тело к гостиничной кровати. Я задыхался, угасающее вожделение пульсировало во мне и вне меня.

В течение нескольких следующих минут мы оба не произнесли ни слова.

И наконец:

– Ты в порядке?

– Мммм…

– Точно?

– Да.

И я почувствовал, как начинаю сокращаться внутри ее кипящей задницы, как мой все еще до безумия чувствительный хуй противно омывается тем, что, вероятно, было дьявольским коктейлем из спермы, дерьма и различных выделений.

Я приготовился оторваться от нее.

– Пойду вымоюсь, – просипел я.

– Не надо, – заметила Сара Джейн.

Она на четвереньках развернулась ко мне лицом.

– Я это сделаю, – сказала она, приблизив свое ангельское личико к моему болтающемуся влажному пенису.

– Тебе не нужно, – сказал я ей, – я вполне…

Она перебила меня.

– Это не вопрос чистоты, – ответила она. – Я так хочу.

И снова она обняла своим ротиком мой все еще подрагивающий хуй, обильно покрытый нашими выделениями, и стала вылизывать дочиста, с аппетитом и старанием.

Было уже за полночь, и за окном, на Вашингтон Сквер, под огромными арками проходили группки ночных гуляк. Некоторые были тихими, другие же горлопанили, в окрестных многочисленных пабах завершился еще один пьяный день. Гринвич Вил-лидж. В соседней комнате выключили радио – или телевизор.

– Оставайся на ночь, – попросил я Сару Джейн.

– Обязательно, – ответила она.

Я сдернул с кровати покрывало и скользнул между простынями. Я показал, что ей следует сделать то же самое, но она обратила мое внимание на то, что моя сперма все еще вытекает из нее.

– Простыни, – пояснила она.

– Ты сказала, что это не вопрос чистоты. В любом случае это номер в отеле, не о чем беспокоиться. Уверен, что они вполне привыкли к пятнам и еще к чему похуже.

Она присоединилась, прижалась ко мне и положила голову мне на грудь.

Под конец – картина нормальной близости.

Перемирие после войны.

Мы проговорили полночи.

Сара Джейн рассказывала о себе. Я выдал сокращенную версию своей жизни.

Эти истории были до ужаса похожи.

Средняя школа в Гарден Дистрикт Нью-Орлеана, беспокойство от неумения приспособиться, тотальное непонимание того, как другие могут быть довольны своей участью, тем, что мир бросил им как подачку. Крушение нормальных отношений или, по меньшей мере, попытка их разрушить.

Однажды ночью, слишком долго задержавшись в поиске того, что, как она знала, она не найдет во Французском квартале, и убивая время в кафе «Дю Монд», она завязала случайное знакомство с какой-то ярко одетой девушкой готической внешности. Сара Джейн согласилась остаться переночевать в ее квартире рядом с Бургунди, а потом дала себя уговорить принять участие в легком садо-мазо на троих.

Университет в Техасе. Она уже знает о своем темпераменте рабыни и опрометчиво влипает в отношения с женатым профессором, который заковывает ее в шейные кандалы и предлагает своим знакомым по БДСМ-сообществу.

И все это время – осознание того, что она не чувствует себя эксплуатируемой или сексуально использованной, что эти разрушительные действия возбуждают ее больше, чем что-либо, что это дает ей вкус к жизни среди тоскливых занятий английской литературой.

Беспорядочный и зачастую грубый секс и с мужчинами, и с женщинами. На одной вечеринке ее отымела целая группа – под одобрение друзей. Ожоги от сигарет. Хлысты, кожа и палки. Ее засняли последовательно отсасывающей у череды незнакомцев и заставили смотреть получившееся видео, а за просмотром Сару Джейн трахали два неизвестных испанца, подобранные ее Хозяином на улице. Китайский (или это японский?) символ «рабыни», татуированный внизу спины, очаровавший меня еще тогда, раньше, когда я трахал ее. О, эти рассказы… Как на нее мочились или заставляли производить дефекацию на публике, предварительно выставив голой, проведя на цепи, прикрепленной к собачьему ошейнику. Как будто это было гонкой за тотальным забвением по дороге унижений и сексуального рабства. Может, временами это звучит, как сценарий для плохого порнографического чтива, распятие в форме буквы О, пародия на реальную жизнь, но я не вытягивал из нее эти страшные истории. В глазах Сары Джейн я читал истину. Безумная тоска по экстремальному, которое делало ее жизнь стоящей того, чтобы жить.

В последний год она встретила Дэниэла и стала жить с ним. Она познакомилась с ним на одной из тех специфических вечеринок, где ей часто приходилось присутствовать, и, таким образом, он хорошо знал и о ее прошлом, и о ее чувственности. Она знала, что у него были другие женщины, и порой он просил ее смотреть, как трахает их, или же самой приказывал найти ему женщину. Саре Джейн даже не всегда позволялось участвовать. А теперь, когда они находились в разных городах, у нее было разрешение развлекаться с кем-то еще, так же, как, без сомнения, делал он, но ей казалось это невыполнимым. Она смогла позволить себе только одну такую ночь. Нет, она не знает, что ждет ее в будущем. Завершив последний год учебы в Манхэттене, она попробует найти работу в какой-нибудь региональной газетке, чтобы шлифовать свое ремесло. Может быть, они сДэниэлом снова будут жить вместе. А может, и нет. Но она останется в его распоряжении и придет по первому зову. Она с готовностью ему подчинилась. В этом была ее жизнь.

И по тону Сары Джейн – как ни печально звучали ее слова – было понятно, что она не ищет рыцаря на белом коне, который примчится ей на помощь, вернет на путь истинный и сделает нормальной.

Я благоразумно молчал, внимая ее тихому монологу, гладил Сару Джейн по голове, со всей сердечной нежностью прикасался к белой коже, чувствовал тепло ее тела, лежащего рядом с моим, эти серые гостиничные простыни хранили наше общее тепло, и я мучительно наслаждался ее присутствием.

– Я так и не принесла никаких игрушек, – сказала Сара Джейн.

– Это не проблема, – успокоил я ее.

– Но кое-что у меня есть, – добавила она и откинула простыню, явив моему взору свое бледное тело во всем великолепии: маленькие темно-алые соски, плоский живот (в кровоподтеках), маленький, почти детский лобок и круглая попка.

Она прошла к двери, где, по прибытии, бросила брезентовую дорожную сумку от «Барнс &Нобль».

Вернулась к кровати и протянула мне большую красную свечу и зажигалку, которые вытащила из сумки. Протянула все это мне.

– Но сначала свяжи меня, – попросила она.

Затянувшееся молчание выдало мои сомнения.

– Пожалуйста, – настаивала она.

До этого момента я никогда не играл с горячим воском. Будучи с женщиной. Даже наедине с собой. Честно говоря, эта перспектива меня пугала.

Я знал Сару Джейн только шесть часов, если начинать отсчет с нашего первого электронного приветствия.

Как это часто случалось в моей жизни, события развивались слишком быстро, и я был уже не в состоянии контролировать ситуацию. Но ведь у меня не было выбора, не так ли? – Теперь я хотел знать о происхождении отметин на ее теле. Очевидно, их оставили не только руки. У меня были интрижки с дюжиной любящих подчиняться женщин, но до сегодняшнего дня я не встречал столь аутентичной мазохистки.

От этой мысли у меня закружилась голова.

Я уложил Сару Джейн на кровать, распластал ее, и мы нашли ремни, галстуки и шарфы, чтобы зафиксировать ее четыре конечности, превратив ее в непристойную пародию на обнаженное жертвоприношение. Я критически оглядел свою работу и, признаюсь честно, это показалось мне настолько красивым, что я чуть не разрыдался.

Держа свечу над ее подтянутым животом, я зажег ее. Очень скоро расплавленный воск наполнил маленький бассейн вокруг фитиля, и я медленно наклонил свечу вниз. Первая капля упала на кожу. Она передернулась. Затем еще одна. И еще. С каждой падающей каплей все ее тело тихонько трепетало. Я остановился. Около полудюжины ярко-красных пятен усеивали ее животик, стекали в пупок. Я завороженно смотрел, как высыхает воск.

– Мои груди, – попросила она.

Я отодвинулся выше и продолжил.

Ее нынешняя реакция на ожог от горячего воска была еще заметней. С каждой каплей из самых глубин ее легких выходил глубокий вздох. Капли продолжали бомбардировать ее почти отсутствующие груди – я маневрировал свечой вокруг сосков. Затем я инстинктивно остановил свою руку и в первый раз капнул на ее правый сосок. Сара Джейн содрогнулась, глубокий стон вырвался из ее горла.

– Хватит?

– Нет. НЕТ!

Пытка продолжалась, и я стал действовать более искусно. Учился оттягивать момент так, чтобы он длился вечно, обманывать ее предвкушение мучений и ускорять воздушную бомбардировку, чтобы у нее не было передышки между жестокими приступами боли, чтобы у нее не осталось времени на отдых, старательно и продолжительно атакуя ее крупными каплями. Так что на верхней части ее тела вскоре не осталось и сантиметра чистой кожи.

У меня путались мысли.

Я отставил свечу в сторону, в дорожной сумке Сары Джейн нашел еще один шарф и обвязал вокруг ее головы, прикрыв сонные глаза, ослепив ее. Тишина комнаты заточила нас в пузырь похоти и невысказанного насилия. Мы оба знали, что неминуемо случится дальше.

Я еще раз зажег свечу. Ее безмолвный огонь был жесток, гипнотизировал, притягивал меня, как магнит.

Сначала я соскреб с ее груди и живота весь воск. Следов почти не осталось, и это меня удивило. Всего лишь несколько раскиданных по телу затухающих пятен. Торчащие соски Сары Джейн были отчаянно темны и тверды. И это только подогрело мои извращенные желания.

Я оттягивал этот миг как можно дольше, небрежно играя с горячим воском свечи. А затем первая кипящая капля в медленном полете упала по направлению к ее пизде и разбилась о безволосый лобок. Сара Джейн что-то прошипела, и в этом звуке были боль и наслаждение одновременно. Стыдно признаться, но теперь я тоже получал удовольствие от экзекуции.

В ходе этого упражнения я заметил, что ее ощущения от падающего на нее воска усиливались, если расстояние падения было короче, так что я приблизил горящую свечу к ее выставленной наружу пизде, и вскоре весь лобок был заполирован воском. У Сары Джейн проступил пот на лбу, но она не пыталась остановить меня, не произнесла ни звука.

И теперь я уже лез из кожи вон, чтобы сильнее обжечь ее воском, и после нескольких бесцельных мановений рукой над ее распахнутыми бедрами я опрометчиво протянул руку к ее голой пизде и пальцами раскрыл ее.

И щедро полил ее розовые внутренности горячим воском.

Когда первая капелька раскаленного воска ударила но нежной внутренней стенке ее пизды, Сара Джейн готова была кричать, но она прикусила язык и забилась в конвульсиях наслаждения. Ее накрыло волной внутреннего экстаза, и она кончила – это было подобно землетрясению, она рывками извивалась на кровати, дергалась из стороны в сторону, по-настоящему наслаждаясь моментом и в то же время инстинктивно пытаясь ускользнуть от следующих капель воска, покрывавших ее выпяченные стенки и дрожащий неприкрытый клитор.

Я перевел дыхание, быстро потушил свечу, отбросил ее в сторону и поспешно воткнул в пизду член, глубже и глубже скользя по восковому покрытию. Я в первый раз трахал ее туда. И, вероятно, в последний. Я ебал ее гневно, каждое мое последующее движение было яростным нападением, суррогатом изнасилования. Я не стал себя сдерживать, и мой оргазм был одним из самых сильных в этой жизни. И он очистил меня, вернул ясность мыслей, отпустил разом все грехи.

После того, как я развязал ее, мы пробыли вместе еще около часа, но уже почти не говорили. Теперь у нас не осталось тем для разговора. Около пяти утра она подобрала свое мятое платье в цветочек и отправилась назад, на Верхний Ист Сайд. Я хотел спуститься с ней вниз и помочь поймать такси, даже заплатить за него, но она отказалась.

С целомудренным поцелуем мы расстались.

Через пару дней после этого я вернулся в Лондон.

Почти два года после той незабываемой встречи мы с Сарой Джейн переписывались по электронной почте. Она переехала в Вашингтон и начала стажировку в местном политическом журнале. Снова стала жить со своим злобным Дэниэлом. Затем ей предложили работу в маленькой местной газетенке на Кедровом Склоне. И мы потерялись. Я даже не помню, кто именно не ответил на последнее письмо. Просто надеюсь, что она жива, живет где-то и счастлива. Живет в своем личном аду. Как и я.

Это же легко: надо просто не слишком об этом задумываться.

Разве не очаровательна жизнь зомби?

Тебе повезло, – сказал Керит, – у них есть несколько свободных номеров. Ты поймешь, как это удобно. Сохо никогда не спит. Нужное место.

Корнелия поблагодарила его и проследовала к стойке администратора клуба, совершив необходимую процедуру регистрации. Завтра она переедет. Выпишется из «Кимберлэнд» и перевезет свой скудный багаж.

Керит предложил отметить ее переезд.

– Здесь пустовато, – сказал он, махнув в сторону клубного бара, редеющей толпы.

– Вы хотите отправиться в какое-то конкретное место? – спросила Корнелия.

Она честно могла поспорить, что ему было известно это конкретное место. Но ей приходилось идти у него на поводу. Внезапно ей в голову пришла идея. Да, именно это. Ей нужен доступ к его офису. В литературном агентстве должны храниться кучи файлов с перепиской Конрада Корженьовски, и все они свалены где-то в одном месте. Может быть, именно там найдутся документы, связанные с его гипотетической книгой, этой рукописью, которую она должна найти и за которую ей платят.

– У вас есть какие-то предложения? – спросила она Керита.

– Хммммм… – громко задумался тот.

– Ну так? – настаивала она.

– Мы могли бы пойти в «Сохо Хауз» – это через дорогу, может быть, там веселей, – предложил он. – Или лучше сменить обстановку. Я знаю один маленький клуб прямо рядом с Лэдброк Гроув…

Корнелия скорчила недовольную гримаску – вдруг его заводит типаж малолетки?

– Я предпочитаю что-то более… уединенное, понимаете?

– Определенно понимаю. – Его глаза вспыхнули.

– Не бар и не клуб.

Немолодой литературный агент нахмурился, пытаясь решить эту дилемму.

– Время уже позднее. Сейчас мало что открыто.

– Точно, – сказала Корнелия. – Я подумала, что мы могли бы вернуться в мой отель. У меня припасена бутылочка солодового из дьюти-фри. Можно спокойно пообщаться.

– Это будет замечательно, – согласился Керит. Она уже знала, что ей не придется просить его дважды. У нее не было никакой бутылочки, ни из дьюти-фри JFK, ни из какого другого места [1]1
  JFK – аэропорт имени Кеннеди в Нью-Йорке


[Закрыть].

Зато в ее туалетных принадлежностях были подходящие к случаю пилюли.

– Хорошо, – согласилась она.

– Отлично, – добавил Керит, просияв.

– Я хочу освежиться перед тем, как мы отправимся туда, можно? – предложила Корнелия.

– Пожалуйста, – сказал он.

Она выскользнула из зала и направилась в дамскую комнату. Еще раньше она заметила там телефон. Позвонила в «Кимберлэнд» и быстро договорилась с метрдотелем, чтобы мифическая бутылка солодового виски волшебным образом переехала к ней в номер.

Оставалось принять единственное решение относительно Керита – насколько далеко она позволит ему зайти в их отношениях. Прошло уже несколько месяцев с момента ее последней ебли, и это было практически вопросом гигиены – рано или поздно позволить кому-то себя завалить. Но, с другой стороны, было в нем что-то масляное, что отторгало на животном уровне. Позволив вскарабкаться на себя, она только спровоцирует приступ его природной заносчивости.

«Сымпровизирую», – решила она и вернулась к охоте на Керита.

– Чудесно, – сказал он, когда она приблизилась к нему, будто недавно наложенный макияж неожиданно и ярко подчеркнул ее красоту. Хотя все, что она сделала, – это вымыла руки! Лицемер.

– Я поймаю такси, – сказал он, первым выходя из клуба на суматошную Дин Стрит. Темнота спустилась на город, ночные фонари сияли острым неоновым урбанистическим светом.

– Леди с ноутбуком! – воскликнул Керит, когда она ввела его в свою спартанскую комнатку в «Кимберлэнд». Их такси ползло по пробке на Оксфорд Стрит, и за эту медленную поездку его пальцы неоднократно успели исследовать неприкрытую территорию ее левой коленки. Дыхание литературного агента уже отдавало перегаром.

Ее ноутбук лежал на покрывале закрытым. Нужно было найти универсальный разъем, чтобы выйти на связь, но сразу после утреннего прибытия в аэропорт она торопилась на похороны. Разница во времени еще не дала о себе знать.

– Могло быть и хуже, – сказала Корнелия. – Могла быть женщина с пистолетом…

Бутылку виски поставили на маленьком столике у окна, как она и велела. И даже два чистых стакана. Она надеялась, что в мини-баре холодильника найдется лед. Этот перец из того сорта мужчин, которые потребуют напиток со льдом. А здесь не американская гостиница, в Лондоне не станут специально ставить машину со льдом на каждый гостиничный этаж.

Керит уселся в единственном кресле, а Корнелия отбросила поддельную сумочку от «Бербер-ри» в угол и извинилась, двинувшись к ванной комнате.

– Угощайтесь, – сказала она, вильнув задом в его сторону.

– Прекрасный выбор, – похвалил он, схватив жертвенную бутылку солодового.

Она сполоснула лицо под струей холодной воды, а затем открыла туалетный набор, чтобы найти пилюли. Ярлык на маленьком пластиковом контейнере извещал, что это разновидность аспирина, который нужно принимать два раза в день под наблюдением врача. За два дня до путешествия она сама напечатала этот подложный ярлык. Ей всегда было интересно найти нестандартное применение компьютерным технологиям.

Когда Корнелия вернулась в комнату, Керит медленно глотал солодовое из стакана, с масляной миной погрузившись в раздумья. В этой маленькой комнате не было другого кресла, и она села на край кровати, аккуратно задрав до середины бедер черное платье и, конечно же, позволив старикану насладиться видом ее нижнего белья.

– Вы нальете? – приказала она ему, протягивая стакан.

– С удовольствием, – проблеял Керит и щедро плеснул из бутылки.

– Ну так… – сказала Корнелия с загадочной улыбкой.

– Ну так… – ответил агент. – Миранда…

– Да? – сказала Корнелия.

– Скажите же мне, нас здесь всего двое, и меня раздирает любопытство.

– Сказать вам – что?

– Вы просто поклонница его книг? Или вы действительно знали Конрада?

– Вы имеете в виду – трахалась ли я с ним?

Он закашлялся и вспыхнул, сраженный ее прямотой.

– Полагаю, это именно то, что я пытался выяснить окольным путем, – в конце концов признался он.

– А какая разница? – спросила Корнелия.

– Полагаю, никакой, – ответил он. – Это просто… хммм… – он замешкался. – Хмммм… все эти женщины, о которых он писал, если сделать определенные выводы, то получается, что он знал их. Они действительно существовали в реальной жизни.

– Ну так в какой же книге Конрада вы узнали меня? – поинтересовалась Корнелия.

– Это нелегко сказать, – ответил Керит. – Я не читал всех его произведений. С ним работал один молодой агент из нашего офиса. Но вы кажетесь каким-то сплавом из многих женщин.

– Правда?

Керит сделал еще один медленный глоток виски.

Корнелия даже не пригубила свою порцию. Она не была любительницей выпить.

Просто нужно было без потерь убить время до тех пор, пока не появится возможность сделать свое дело.

– Так чем вы занимаетесь там, в своей Америке? – спросил Керит.

Корнелия хихикнула и, из озорства, решила сказать ему правду. Или, по крайней мере, часть этой правды. Она знала, как удержать его на крючке.

– Я стриптизерша, – лукаво усмехнулась она.

– Вы смеетесь надо мной, Миранда? – такова была его реакция.

– Не совсем, хотя некоторые мои коллеги предпочитают, чтобы их называли «экзотическими танцовщицами». Но меня не волнует игра словами.

– Я поражен, – сказал он. – Никогда бы не догадался. Если бы вы работали в издательском бизнесе, я расценил бы вас как человека образованного. Поразительно.

– Я училась в университете, – сообщила ему Корнелия. – Так что интуиция вас не совсем подвела.

Литературный агент спешно допил свой виски, все еще шокированный признанием Корнелии. Она поспешно предложила ему выпить еще.

– Вы потрясающая, – заметил он. И предсказуемо добавил: – Почему вы это делаете?

– Делаю что?

– Стриптиз, – произнес он.

Мужчины всегда спрашивают об этом. Даже самые умные.

– Никаких заумных мотиваций, – пояснила Корнелия. – Мне это нравится. Это сексуально. Весело. Представьте, это даже вдохновляет, если вам нравятся избитые фразы.

– Вы именно там познакомились с Конрадом? – продолжил он.

– Почему вы не верите мне, мистер Керит? Я никогда не была знакома с Конрадом. Я просто поклонница, которая читает его книги.

– Зовите меня Джон, – попросил он.

– О'кей, Джон.

– Об этом действительно можно написать книгу. Путь из университета в стриптизерши, – заметил он, и его профессиональная сметка вернулась. – Вы разговариваете так, как девушка, которая сама могла бы писать…

– Может быть, – сказала Корнелия. – И я полагаю, что мне понадобится литературный агент?

Керит взорвался рычащим смехом. И наполовину опорожнил второй стакан. Алкоголь разлился по организму, и его лицо покраснело.

– Вы приехали в Лондон… работать? – спросил он.

– Нет, просто бессрочные каникулы, поддалась минутному настроению, – ответила она. – Но, может быть, когда у меня кончатся деньги, я поработаю в свободном графике. Мне дали некоторые наводки в Лондоне на случай, если понадобится работа.

– Надеюсь, у вас все получится.

– Да.

– Я… я… – он пытался выговорить фразу, и воротничок стал ему тесен. – Я надеюсь, что не обижу вас, если скажу, что я больше всех людей в мире заинтересован в том, чтобы понаблюдать за вашими… действиями, если вы это так называете, Миранда…

– Это не так, – ответила Корнелия. – Мне не стыдно за то, что я делаю. Хотя, – добавила она, – я бы назвала это искусством. – И она улыбнулась.

А затем решила, что нелепая игра в кошки-мышки зашла слишком далеко и принимает оскорбительные формы.

– Поскольку я еще не знаю, чем мне заняться в Лондоне, Джон, может быть, вы предпочтете частное представление? В Америке мы называем это наколенным танцем, у вас существует нечто подобное?

Его глаза загорелись.

– Вам нужна музыка? – спросил он.

– Уверена, что поймаю по радио подходящую мелодию, – сказала Корнелия, показывая на телевизор, в котором был встроенный приемник.

– Я даже не знаю, что сказать. Это практически… великодушное предложение…

– Ну хорошо, – сказала она. – Если я буду писать книгу о своей уникальной истории любви, то уверена, что у моего литературного агента должно быть очевидное свидетельство моих профессиональных талантов, ведь правда?

– Конечно, – согласился он.

– Тогда решено, – заключила Корнелия.

Она двинулась к телевизору, задев Керита ногой, и протиснулась за кресло, в котором он сидел. Попыталась настроить приемник на музыкальную радиостанцию.

– Может, кто-нибудь сыграет песню Конрада? – пошутила она.

Керит ослепительно улыбнулся ей и прикончил второй стакан с виски.

– Кстати, – сказала Корнелия, – может быть, вам стоит освежиться минутку в ванной, пока я буду подбирать нужное освещение? Так будет более комфортно. И, – добавила она, – нам ведь совсем не нужно перерывов в середине моего маленького представления, правда же?

– Вполне, – согласился Керит и поспешил в ванную.

– Я налью вам еще стаканчик! – прокричала она ему вслед. – Когда вы вернетесь, все будет готово.

Две маленькие пилюли растворились мгновенно. Она знала, что в спиртном прочувствовать их вкус будет невозможно. Двойная доза вроде этой свалит и слона. Она только надеялась, что он не слишком неверно понял ее и не выскочит из ванной комнаты неистовый и голый, с торчащим хуем под приветствие радио!