Текст книги "Предвестники апокалипсиса (СИ)"

Автор книги: Максим Субботин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава 24

Солнечная система. Фактическая принадлежность – Триумвират человечества. Спутник планеты Земля Луна. Стартовая площадка грузовых и торговых судов.

Последние дни слились для него в один непрерывный марафон. Удивительно неприятно чувствовать себя беззащитным. Ирвинд Николаевич Кривошей считал, что его семья занимает достаточно высокое положение и обладает значительным капиталом, чтобы обезопасить себя от конкурентов и завистников. На деле все оказалось иначе.

Упрямая девчонка! Что это? Юношеский максимализм, извечный конфликт отцов и детей?! Ирвинд Николаевич до сих пор помнил, в каком пребывал шоке, когда узнал, что единственная дочь подала заявление в академию космического флота Триумвирата. Перед ней были открыты все двери, ее с нетерпением ждали самые престижные университеты. А что выбрала она, чего в итоге добилась? Должности второго пилота на самом обычном шаттле! Позор! Как можно быть такой упрямой и глупой?

Но он сам глупее сто крат. Использовать родную дочь как прикрытие. Разумеется, кто станет серьезно обыскивать дипломатический корабль с полномочным представителем и родной дочерью одного из самых влиятельных людей Триумвирата? Ан нет. Нашлись такие. И что теперь? Он вынужден выполнять поручения, словно мальчишка–курьер на заштатной планетке. И проблема даже не в самом факте работы на какую‑то сверхсекретную организацию. Проблема в постоянном страхе. Ирвинд Николаевич боялся. Боялся каждый день: за себя, за близких, за дочь, с которой не общался уже почти месяц. Все просьбы о даже кратком сеансе связи пресекались на корню. Это злило, нервировало, но приходилось мириться.

Разумеется, Кривошей попытался самостоятельно выяснить местонахождение дочери. Тайком, опасаясь неосторожного действия, обратился к неофициальным каналам. Но результатов это не принесло. Все ниточки обрывались в системе Тасали.

Ирвинд Николаевич как мог тянул с подготовкой полета к системе Шрэя. Подумать только – выкрасть главную реликвию целой расы! И не у какой‑то пусть амбициозной, но относительно слабой типа крианцев, а у Домината ШрейЗиРэн. Чушь, верх идиотизма! Эти фанатики расщепят всю его команду на атомы прежде чем они смогут прикоснуться к святыне. На что рассчитывают его «наниматели»? Кривошей не понимал, но подготовку все же завершил.

Ирвинд Николаевич откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на широкий монитор. Сейчас на него проецировалось изображение со стартовой площадки, где шли последние предполетные работы. Здесь, в рабочем кабинете, климатические установки поддерживали комфортную температуру. А вкупе с отсутствием звуков извне создавалось впечатление изолированности. Иногда Кривошей включал тихую музыку, и тогда впечатление становилось полным. Сейчас он не хотел, не мог остаться один. Гул двигателей, лязг грузовых платформ, окрики людей – все это вырывалось из установленных в кабинете динамиков. Ирвинд Николаевич сам желал бы взойти на борт корабля и отправиться в Доминат, но ему дали понять, что этого делать не стоит.

Какая забота. Если подумать, то он ничем не рискует. По сути, сдает внаем корабль – и все. Почему же тогда так паршиво на душе? Или все из‑за той ночи? Мертвое лицо любовницы до сих пор навещало его во сне. А запах горелой плоти, казалось, навсегда въелся в кровать и стены апартаментов в «Солнечном ветре». Он так ни разу с тех пор там не был. Просто не мог переступить порог, за которым на его глазах рухнул привычный, спокойный мир уверенности и размеренности.

– Вы все погрузили?

Кривошей вздрогнул, развернулся в кресле. У входной двери стояла женщина. Та сама, которая приходила в ночь убийства. Сейчас она с легкостью могла затеряться среди персонала большого порта. Темно–синий комбинезон с черными вставками, гладкая прическа, стандартный планшет в руках. Она словно проверяла накладные на груз. Даже лицо странным образом смягчилось, утратило властные, жесткие черты.

– Да, разумеется, – Ирвинд Николаевич старался отвечать нейтрально, но это давалось с большим трудом. В голосе то и дело проскальзывала трусливая дрожь. И он знал: его трусость не остается без внимания.

– Очень хорошо, – женщина улыбнулась, прошла к столу. – Вы очень хороший исполнитель, – последнее слово она произнесла с нажимом. – Документация, легенда, договоренности на той стороне…

– Все готово. Вас будут ждать.

– Я знала, что на вас можно положиться. Согласитесь, хорошо, когда люди находят общий язык…

– Я хочу поговорить с дочерью, – Кривошей проигнорировал реплику ненавистной собеседницы.

– Ирвинд Николаевич, не разубеждайте меня в вашей эффективности и разумности. Вам было четко сказано: она находится в надежном месте, и ей комфортно. Неужели так сложно подождать окончания нашей маленькой прогулки?

– Маленькой прогулки?! – Кривошей вскочил на ноги. – Я сделал все, как вы говорили. Неужели это не стоит одного короткого звонка?

– Вы слишком напряжены, – поморщилась женщина. – Это плохо. Сходите куда‑нибудь, расслабьтесь. А потом мы поговорим.

– Я…

– Что? – ее голос звучал тихо и вкрадчиво, но от него по спине Кривошея поползли мурашки, во рту пересохло.

– Ничего, прошу прощения, – он тяжело сел в кресло. – Я просто очень устал.

– Мы все устали. Уверяю вас, это ненадолго…

Глава 25

Система Цуатта. Фактической принадлежности не имеет. Орбита планеты Пиенэ. Орбитальная база Северного предела. Стартовая площадка частных судов.

Стоило ему закрыть глаза – и он тут же видел мерцающий кристалл. Огромный, величественный, он кружился где‑то над головой, целиком и полностью захватывал внимание. Но самое главное – письмена. Было в них что‑то влекущее, но в то же время настораживающее.

До самого «Серого кардинала» никто не проронил ни слова. Свирши выделили для Александра Рома нечто вроде саркофага: плотный хитиновый контейнер, из которого откачали воздух. Сконев пытался сосредоточиться и обдумать последовательность самых первых действий. Но мысли то и дело сбивались, возвращались к увиденным образам. Необходимо поговорить с Хеели Де Хан. Возможно, это ускорит понимание общей картины. Аллари знает куда больше него, а потому ее консультация крайне полезна.

– Капитан, с вами все в порядке? – обеспокоенно спросил Чарльз Бишоп.

Сконев молча кивнул. Он не удивился вопросу десантника. Последние минут двадцать его мучила головная боль. Сначала Константин не обращал на нее внимания, списывая на последствия от прямого обмена информацией со свиршем, но чем дальше, тем все более резкими становились обжигающие сознание волны. Рождаясь где‑то в затылочной части черепа, они расходились в стороны и, подобно мономолекулярным дискам, устремлялись прочь. Потом короткое облегчение – и новый зарождающийся диск. Но не только боль лишала почвы под ногами: пугал ее источник. Перед внутренним взором Сконева багровыми всполохами мерцали письмена. Именно их пламя заставляло сжиматься в ожидании новой волны. Каждый извивающийся символ раскаленным клеймом впечатывался в тело, душу, сознание.

Они почти добрались до корабля, когда Хеели Де Хан рухнула на металлические подмостки. Она не издала ни звука, такое ощущение, что ее просто выключили. Константин было метнулся к ней, но первый же шаг обернулся таким головокружением, что стены стартовой площадки поплыли и попытались поменяться местами с полом. Его кто‑то подхватил под локоть, но Сконев нервно дернулся, освобождаясь.

– Помогите ей! – морщась, бросил он.

Константин понимал: аллари повторила ту же самую процедуру, которую прошел он сам, и теперь вполне может испытывать ту же головную боль.

Он чувствовал, как покрывается испариной. А что если это начало сумасшествия? Что если та могучая сила, которую он видел, таким образом берет его под контроль?

Голова раскалывалась. Дыхание перехватывало. Сконев сквозь черноту, опускающуюся на глаза, видел, как Бишоп подхватил на руки аллари и бросился к «Серому Кардиналу». Нил Джек разрывался между помощью капитану и охраной затравленно рыскающих взглядами по сторонам арестантов. Они бы наверняка попытались сбежать, но трофейный пистолет в руках десантника заставлял не один раз подумать, прежде чем решиться на отчаянный поступок.

– Я в порядке… – прохрипел Константин, делая шаг к кораблю.

Он не почувствовал падения. Просто мир немного качнулся и погрузился в густой мрак. Сначала окрики Джека доносились словно из‑за стены, потом стремительно отдалились, исчезли вовсе. Сконев ощутил себя невесомой песчинкой в ледяной космической бездне. Единственное, чего он сейчас желал больше всего, – укрыться от вездесущих алеющих символов. Но они вились вокруг, жалили разум, впивались в тело.

От них не спрятаться, они повсюду, они часть тебя…

* * *

– Что с ним?

– Все в порядке. Что случилось? Ты только посмотри на него…

Голоса приближались, наливались силой, эмоциями. Разговаривали двое – мужчина и женщина. Причем мужчина явно взвинчен.

– Видел! Это серьезно?

– Не думаю. Но наверняка не скажу. Просто так люди не теряют сознание. Я должна знать подробности.

– Обойдешься…

Темнота рассеивалась. В памяти еще витали какие‑то неясные образы, но они стремительно угасали, забывались. Поначалу Сконев пытался удержать их, но вскоре сдался. Телом владела слабость и апатия. Не хотелось шевелиться, не хотелось выплывать из сонного спокойствия.

Свет резанул глаза внезапно и беспощадно.

– Он жив!

Послышался громкий возглас Нила Джека.

– Конечно, жив! – огрызнулась Эль'я Фэррол. – Капитан, вы меня видите?

Сконев заслонился руками, давая глазам привыкнуть к яркому освещению.

– Извините, что пришлось разбудить, но господин координатор уже дважды осведомлялся о вашем состоянии, – проговорила девушка.

– Что? Я же сам… он сказал, что ему нужно?

Константин сел на кровати. За головой потянулась паутина проводов.

– Ой, подождите минуту! – засуетилась медик. Она выглядела взволнованной, напряженной.

Продолжая щуриться, Сконев осмотрелся. Снова общая каюта, на этот раз «Серого Кардинала». От развернутой медицинской лаборатории тянутся провода к нему и к лежащей на соседней кровати аллари. Шлем с нее сняли.

– Не беспокойтесь, она скоро придет в себя, – предупредив вопрос капитана, сказала Эль'я Фэррол. – У вас обоих резко подскочило давление. Мне никто ничего не говорит. Что случилось? У вас такое было раньше? – в ее голосе звучало явное раздражение.

– Такого – не было! – чуть ухмыльнулся Сконев. – Кривошей и Скиф где?

Он смутно помнил обратную дорогу. Воспоминания возвращались медленно, нехотя вползая в опустошенную голову.

– Не беспокойтесь, за ними установлено постоянное наблюдение, – ответил Джек. – Служба безопасности оповещена о случившемся у представительства свиршей.

– Есть к нам претензии?

– Нет, что вы?! У вас не тот статус. Перед нами официально извинились и обещали провести зачистку на станции. Кивают на близкую реконструкцию и нехватку времени. Все как всегда.

– Что ж, значит, Колония получит основу для питательного экстракта. Тоже неплохо… – Сконев помассировал виски. – Будь у нас больше времени, стоило бы со всем этом разобраться плотнее. Ловчие сети… странно видеть их в руках гражданских.

– Согласен, – кивнул Нил Джек. – Недешевая игрушка для подпалубных крыс.

– Все, готово, – сказала Фэррол, отлепляя от головы капитана последний электрод. – Постарайтесь хотя бы первое время не переутомляться. Если почувствуете недомогание, даже самое небольшое, – сразу обращайтесь ко мне. За аллари не беспокойтесь. И еще вам следует знать: Светлане Кривошей пришлось дать успокоительное. Она до сих пор спит.

– Понял, – Сконев медленно поднялся на ноги. Головокружения нет, силы понемногу возвращались. Как ни хочется снова лечь, а дела ждать не будут. – Джек, подготовьте корабль к отлету.

– Место назначения?

– Нибиру… – задумчиво произнес Сконев.

– Есть!

Десантник покинул каюту.

– Капитан, можно вас спросить? – окликнула Эль'я Фэррол.

– Да… – Константин обернулся к девушке.

– И все же: кто вас так? – на ее лице отражалось непонимание.

– Вы о чем?

– Ваша шея…

– Александр, – ответил Сконев и только теперь обратил внимание: горло болело по–прежнему.

– Александр Ром?!

– А что вас так удивляет?

– Вы себя видели?

Девушка отошла к висящему на стене монитору, коснулась сенсоров. Матовая поверхность подернулась рябью, превратилась в зеркало.

– Посмотрите…

Сконев недовольно скривился, но к монитору подошел.

– И какова его природа? – удивленно спросил он, спустя несколько секунд.

– Термический ожог. Не очень сильный, но самый настоящий ожог.

– Не может быть…

– Почему не может? Я немного обработала его, скоро пройдет.

Константин уже не слышал слов медика. Он отчетливо вспомнил холодную хватку на горле. Но именно холодную! Тем не менее, отражение вкупе со словами Фэррол показывали иное. На его шее отчетливо виднелся красноватый ожог–отпечаток от человеческой ладони.

* * *

На командном мостике вовсю шла подготовка к старту. Пилоты проверяли системы, перебрасывались редкими фразами по внутренней связи с техническим персоналом. Откровенно говоря, Константин предпочел бы остаться сейчас один, но приказ отдан, и прогонять членов команды, выполняющих свою работу, – глупо. Разговор с координатором – вовсе не причина каждый раз тревожить людей. Что тому вообще надо? Был же уговор: Сконев сам выйдет на связь, как только завершится биосканирование. Откуда такое нетерпение?

Капитан вяло ответил на приветствие пилотов, подошел к терминалу. Пальцы застыли над сенсорами. Внезапное озарение заставило отказаться от немедленного вызова приемной координатора.

– Компьютер, принять запрос: раса – ШрейЗиРэн, система – Шрея, планета – Абенлу, объект – реликвия «ТаШаРу». Обзорную информацию вывести на личный терминал.

Секундная задержка – и на экране терминала появились затребованные данные, совсем немного. Доминат ШрейЗиРэн не распространялся о своей главной реликвии. Достоверно было известно, что «ТаШаРу» хранилась в специально выстроенном для нее храме «ТаШаРу–Саг». Большую часть времени доступ к ней запрещен. Лишь дважды в год правоверные ШрейЗиРэн имели возможность увидеть осколок, прошедший сквозь тысячелетия и хранящий в себе частичку божественного сознания. Для Домината «ТаШаРу» олицетворяла победу вечной и нетленной жизни над слабым и болезненным биологическим существованием. Не было во всех подконтрольных ШрейЗиРэн секторах предмета более почитаемого и ценного.

Триумвират обладал всего несколькими фотографиями реликвии, но Сконеву оказалось достаточно и их. «ТаШаРу» представляла собой кристалл, похожий на вытянутую призму. Полностью прозрачный, он имел всего одну матовую сторону, покрытую вязью извивающихся символов. Никаких сомнений – именно этот предмет присутствовал в полученных посредством биосканирования видениях. Именно эти символы вгрызались в разум, словно норовили навсегда заклеймить его своим присутствием.

Сконев сморгнул, потом увеличил изображение матовой поверхности. Что‑то не так. Символы те же, но следовали они в совершенно ином порядке. Определенно в ином! Ошибки быть не может. Константин мысленно сравнивал две картинки: на экране терминала и у себя в голове.

И что это значит? Информация о второй реликвии в базе данных Триумвирата отсутствовала. Значит ли это, что Доминат просто не считает нужным сообщать о ней? Или разница в написании не столь уж и важна?

Так или иначе, но ШрейЗиРэн причастны к трагедии на шаттле в системе Тасали. Дело за малым – выяснить степень их причастности. Еще одна нить в деле, которое изначально казалось совсем не сложным.

Индикация терминала вывела Сконева из задумчивости. Входящий вызов… координатор… Константин выругался сквозь зубы.

– Капитан, вы все больше меня расстраиваете, – не приветствуя начал координатор. – Почему я должен ждать вас, как мальчишка? У вас какие‑то затруднения?

– Никак нет! – выпалил Константин. – Вернее, да… мы потеряли одного человека. Александр Ром. Он… умер.

– Умер?! – лицо на голограмме вытянулось, рот искривился, а в глазах блеснула ярость. – Как это случилось?!

– Во время биосканирования. Что‑то пошло не так. Он… сошел с ума.

– Что‑то пошло не так?! – зло передернул координатор. – Капитан, вы понимаете, что ответственность за все случившееся лежит на вас?

– Разумеется, я готов…

– Что вы узнали?

Сконев с силой сжал кулаки.

– Ничего определенного. В голове Рома присутствовал неопознанный барьер. После снятия барьера…

– Капитан, вы что, не слышите меня?! – голос координатора хлестал подобно плети. – Я спросил: что вы узнали?

– Видения. Они касаются реликвии Домината.

– По–вашему они стоят смерти человека?

– Нет, господин координатор. Я должен был…

– Должен. Никто не спорит. Значит так, поскольку вы оказались не способны позаботиться о собственных людях… – голос координатора сделался ровным и бесстрастным. – Высылаю вам помощь. Вскоре на борт «Серого Кардинала» прибудет человек. Зовут его Ямато Такава. Передадите ему командование кораблем и окажете всяческое содействие. Уж на это‑то вы, надеюсь, способны?

– Да, господин координатор.

– Вы меня очень сильно расстроили, капитан…

Связь прервалась неожиданно. Сконев так и остался с открытым ртом. Он знал, что виновен, что не справился с заданием, но полностью осознание этого пришло только теперь. Почему же все пошло наперекосяк? Почему каждый шаг, на который он решался, в итоге оказывался неверным? Все задание – цепь из ошибочных шагов. Тогда почему нет сожаления? Да, смерть Александра, без сомнения, трагична и невосполнима. Но кто мог предположить подобное? Никогда, насколько знал Константин, биосканирование не приводило к подобному результату. У контактеров случались нервные срывы, головные боли, были даже смерти. Но смерти быстрые, не имеющие ничего общего с физическими изменениями организма.

«Мутация, быстрый и неконтролируемый процесс мутации», – пришло ему в голову.

Это ли не повод для повторного изучения процесса обмена информацией между свиршами и представителями иных рас? Это ли не повод задуматься о потенциале самого человека?

Вопросы, вопросы…

Будут ли на них ответы? Судя по настрою координатора – если и будут, то не для опального капитана.

Сконев тяжело отошел от терминала, взглянул на пилотов.

– Мы ожидаем гостей. Похоже, придется задержаться здесь еще на некоторое время…

– Капитан, только что выходил на связь Чарльз Бишоп. Просил передать: проснулась Светлана Кривошей. Она очень просит о личном разговоре.

– Со мной? Зачем?

– Не могу знать.

– Ладно. Вы пока расслабьтесь, но держите руку на старте.

– Да, капитан.

* * *

– Я буду говорить в вашем присутствии, – просила Светлана Кривошей. – Скажу, что жива, – и все. Он наверняка с ума сходит.

– И тут же примчится на помощь? Поднимет на ноги половину высших чинов? Мы тут все с ума сходим. И не только мы.

Разговор состоялся в каюте Сконева. Девушка хоть и выглядела сонной, но говорила четко и быстро.

– Да нет же! – Светлана бессильно заламывала руки. – Вы зашифруете сигнал так, чтобы отец не смог отследить наше местоположение. Я скажу, что жива. Вы же знаете, у меня почти нет шансов выбраться с Нибиру, – ее голос снизился до шепота, плечи поникли. – Я бы хотела никогда не ступать на борт того злосчастного шаттла, но ничего не могу изменить. Я готова идти на сотрудничество с Триумвиратом, готова помочь в расследовании, как только смогу. И для этого мне надо совсем немного – всего один звонок. Разве это так много?

Первое раздражение от повторной просьбы девушки ушло. Сконев не любил просить дважды и не терпел подобного от других. Но за последние часы столько всего произошло. Будь у него самого семья, разве не желал бы он связаться с ней, зная, что вскоре предстанет перед трибуналом? Да – это идет вразрез с инструкциями, но что он теряет? Разговор с координатором окончательно выбил почву из‑под ног.

– У вас будет всего минута и всего одна попытка. Если линия занята, никто не ответит или канал забит помехами – значит, не повезло.

– Я согласна, – горько усмехнулась Светлана. – Спасибо. Вам не придется жалеть о принятом решении.

Глава 26

Солнечная система. Фактическая принадлежность – Триумвират человечества. Спутник планеты Земля Луна. Стартовая площадка грузовых и торговых судов.

Последняя команда отдана, последние распоряжения сделаны. «Артемида» – корабль, по классу близкий к среднему транспортнику, но куда более комфортный и технически оснащенный – величественно покинул доки Лунного космопорта. Ирвинд Николаевич проводил его задумчивым взглядом.

Вот и все! Все, что от него требовалось, он сделал – послушно, почти с рабской прилежностью. Теперь оставалось сидеть и тупо ждать. За ним не следили, не держали у виска пистолет, не пытали. Чтобы все уяснить, хватило единственного урока. Кривошей не находил себе места, в голове возникали и тут же отметались десятки планов, как обхитрить таинственных шантажистов и при этом получить дочь живой и невредимой. Даже во сне мозг продолжал лихорадочно искать пути выхода из тупиковой, казалось, ситуации. Веры в честность нанимателей нет. И если сам Ирвинд Николаевич еще мог надеяться на благополучное завершения самого неприятного в его жизни сотрудничества, мог скрыться, окружить себя толстыми стенами и охраной, то сделать то же самое для собственного ребенка – не в силах. Это угнетало, вводило в состояние постоянного стресса.

На рабочем столе ожил коммуникатор внутренней связи. Секретарша? Но что ей нужно? Неужели очередной визит «нанимателей»? Впрочем, все предыдущие случаи их появления проходили тихо, без какого‑либо оповещения. Кривошей прикинул в голове – какие еще дела он на сегодня запланировал? Нет, не должно быть дел. Он специально постарался освободить весь день, зная о старте «Артемиды». Тогда кто?

Нехотя и очень медленно Кривошей коснулся пальцами сенсоров.

– Ирвинд Николаевич, примете вызов? – послышался приятный женский голос.

Очень хотелось сказать, чтобы все катились куда подальше и на ближайшие дни забыли о его существовании.

– Кто это? – спросил чуть слышно.

– Я могу ошибаться, но, по–моему, это ваша дочь…

Кривошей аж подпрыгнул в кресле.

– Быстро соединяйте! – заорал он.

Руки дрожали, внутри все похолодело. Неужели это действительно она?! Что это? Знак доброй воли нанимателей или нечто иное? Секунды текли невыносимо медленно. Но наконец, в динамиках послышался знакомый голос:

– Папа, ты меня слышишь? Это Света.

– Слышу! – в горле неожиданно разросся душный ком, глаза защипало. Голос дрогнул, надломился. – Где ты? С тобой все в порядке?!

Кривошей отчаянно жалел, что может лишь слышать дочь, но не в состоянии ее видеть. По какой‑то причине она не пожелала воспользоваться видеосвязью. Но даже один голос – это уже огромное счастье и облегчение.

– Со мной все хорошо, – голос Светланы дрожал. – У меня совсем мало времени. Я хочу, чтобы ты знал, я тебя очень люблю. Извини, что я у тебя такая бестолковая. Мне очень жаль, что все так получилось.

– Жаль? О чем ты жалеешь, глупая? Это я во всем виноват, но я все исправлю. Вот увидишь. Я сделал все, как они сказали. Скоро ты будешь свободна. Обещаю!

– Кто сказал? – в голосе Светланы прозвучало явное недоумение. – Папа, что ты сделал?

– Это неважно! Потерпи еще немного – и все будет хорошо!

На том конце гиперпередатчика послышался еще один голос. Мужской, очень тихий – слов не разобрать.

– Папа, что ты сделал? – с нажимом спросила Светлана. – Это важно!

– То, что должен был. Прости – все твои неприятности из‑за меня. Я должен исправить ошибку. Главное, ни о чем…

Динамики взорвались шелестом помех, а потом затихли.

– Света! – прокричал в микрофон Кривошей. – Ты меня слышишь?!

Ответа нет.

Ирвинд Николаевич грузно опустился в кресло. В голове царил хаос. С одной стороны, он невероятно рад услышать дочь, но с другой – ее слова… слова человека, не понимающего, что ему говорят.

«Надо отследить источник сигнала!» – мелькнула мысль. Уж это он точно может себе позволить. В конце концов, если разговор вообще состоялся, значит, никакого криминала в нем нет.

Кривошей потянулся к сенсорам, но его внимание привлек звук из‑за спины. Кто‑то тяжко вздохнул. Редкий оборот – никого, кабинет пуст. Галлюцинации? Ничего удивительного. Нервы ни к чертям.

– Плохой разговор… – голос прозвучал словно раскат грома. – Плохие фразы.

Ирвинд Николаевич вздрогнул, вжался в спинку кресла. Руки вцепились в пластиковые подлокотники.

– Кто здесь?!

– А как ты думаешь? – источник голоса сместился, но Кривошей по–прежнему ничего не видел. Взгляд судорожно шарил по кабинету, выискивая малейшее движение, малейшую тень. Один раз ему показалось, что воздух возле встроенного в стену монитора дрогнул. Если все это не плод его воображения, то дрожь может означать лишь одно – всего в нескольких шагах от него стоит наемный убийца.