Текст книги "Восход Акроникса (СИ)"

Автор книги: Максим Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 74 страниц)

– Мы же вроде хотели с ним поговорить. – осторожно доставая из-за пояса нечто, напоминающее раковину моллюска, произнес Мрачный и острием стрелы, осторожно пробивая глиняную пробку, запечатавшую створки. Держа так, чтобы едва видимый пар от тонкой темной струйки, полившейся вниз, не коснулся руки, он опустошил сосуд.

– Планы не изменились. – коротко ответил Викар, который не видел, как кислота разъедает толстые стальные кольца, но прекрасно слышал ядовитое шипение и скрежет, тут же наполнивший пещеру.

Послышался громкий лязг. Обрывок стального каната взмыв в воздух, наконец освобожденный от своей тяжкой ноши, попутно полоснув по стоявшим ниже балконам, словно по ненавистным тюремщикам. Те, тут же наполнились зернистой пылью и ядовитым газом, с обрывками лопнувших полуживых чирьев, росших на их камнях. Огромная плита сильно накренилась на левый бок, врезавшись плоским брюхом в правый край пропасти. Две оставшиеся цепи сумели удержать её, хотя большая часть сражавшихся на её поверхности тут же оказалась сброшенными в пустоту провала, но даже падая, они продолжали рвать друг друга на части.

Из лап Схирема, что уже буквально сиял от переполнявшей его силы, озаряя пещеру жутковатым багровым светом, тут же выдвинулись кривые сабли черных когтей, размером с доброго коня. Впившись в пол и хоть с трудом, но удержали чудище от судьбы большинства его слуг. Оно даже не думало прерываться, продолжая тянуть силу из потерявших своих последних защитников жертв, однако теперь, в силу отсутствия иных угроз, колдун мог уделить внимание новоприбывшим, что едва не скинули его в бездну. Даже с такого расстояния было видно, как между костяными наростами на его спине, что-то двигается. Когда же это "что-то" обернулось к парням, у Вика мороз пробежал по коже. На них, не мигая, смотрело изуродованное лицо прежнего Схирема.

Оплывшая, зажатая между бугрящимися мышцами и костяной броней человеческая голова, теперь больше напоминавшая набухший, готовый вот-вот прорваться фурункул. Вылезшие из орбит красные глаза, на пораженном конвульсиями лице, злобно уставились на парней. Гигантская опухоль у левого виска, из которой торчал ветвистый пыточный инструмент, то и дело орошаемый артериальной кровью, начала сильно пульсировать, когда рот твари с трудом открылся и издал протяжный, скрежещущий вой.

Последние из слуг Схирема тут же бросились с платформы на улицы подземного города, явно намереваясь добраться до новых врагов. Яла копошения внизу занимали не сильно. Он, не отрываясь, смотрел куда-то на потолок, Торунг же, натянув тетиву, ждал лишь приказа открыть огонь, однако у Викара было на уме кое-что другое. Он набрал в грудь побольше воздуха и закричал так, чтобы даже сквозь каменный гул, гулявший по пещере, его можно было услышать.

– Галеа Акронис!!!

– Веррат иша дум. – последовали слова, уже некогда слышанные Виком, но отличные от тех, коими их встретил привратник Чаарифа.

В ту же секунду, исковерканные куклы Плачущей Богини остановились, будто бы в нерешительности. Викар понял, что его план сработал, теперь главное не потерять внимание колдуна. Пытаться предугадать развитие их разговора молодому человеку было не под силу, он не был дураком, но его ораторского умения в данном случае было явно недостаточно. Лихорадочно соображая, парень выдал первое, что пришло ему на ум:

– А мне казалось, нужно отвечать валле иша дум. – именно эти слова произнес хранитель Печати Таагара перед тем, как открыть им путь в недра Чаарифа.

– Только для тех, кто настолько глуп, что смеет надеяться, будто за огнем, излитым в небеса, воссияет рассвет надежды. Его не было прежде, не будет и впредь. Галеа Акронис – грядет восход Последней Звезды. Но рассвет не наступит – веррат иша дум. – он затрясся всем телом в экстазе, вбирая уже не силу, а души жертв. – Но что за дело тебе, отвергшему благословенный дар моей госпожи, до древних пророчеств?

– Дар? То, что с тобой стало, ты называешь даром? – Викар внутреннее содрогался от одного вида ожившей мешанины кровоточащей плоти, обломков костей и клыков, в которую превратился старый колдун.

Однако того слова молодого человека лишь позабавили:

– Глупый смертный, даже обладая оком инфернала, ты продолжаешь видеть лишь внешнюю оболочку, не понимая, что она сродни твоей одежде: непостоянная, хрупкая. Ты все так же слеп к истинной сути. – он многозначительно задумался, тихо, словно неуверенный в своей догадке, добавив. – Причем как чужой, так и своей собственной.

Было неясно, о чем он говорит, так как сила, текущая внутри мутировавшего тела бурлила в неостановимом круговороте постоянного рождения и смерти, раздвигая границы плоти все дальше, изменяя её, и казалось оттого менялась сама. Может, будь Викариан более сведущ в магии, он смог бы понять о чем разговор, но к сожалению, единственный опытный мастер Вечного Океана, с которым ему довелось общаться и который при этом не желал ему смерти, погиб при обороне храма несколько дней назад.

Видя, что его не поняли, Схирем, уже ощутимо увеличившийся в размерах с момента, когда парни на него наткнулись, снизошел до разъяснений:

– Придя сюда, я был смертным слугой, овеянным благодатью моей госпожи, но покинуть это место мне суждено полубогом, встав о десницу, Древней нашего мира!

Даже в щелях, меж опухших век изуродованного лица, было легко различимо ликование. Желание, чтобы говорящие с ним людишки поняли, он более не служит их жалкому Пантеону, теперь его судьба связана с теми, кто правил Кеплером тысячелетия назад и обладает знаниями, а так же силой, несравнимой ни с одним из ныне живущих. Но бесстрастное выражение лица Вика, уже знавшего кем была Плачущая Богиня до Рубикона, несколько поубавило радости Схирема и в его взгляде промелькнуло раздражение тем, что жалкий смертный не рухнул ниц, едва услышав подобное.

– Демон Агониса, которого тот отправил, чтобы нас убить, тоже считал себя живым воплощением древней силы. Ныне от него осталась лишь горсть остывших углей. А теперь, Повелитель Порталов лично пришел сюда, жаждя уничтожить это место. Тебя что же, больше не страшит возможность встретиться с ним?

Схирем издал свистящий звук, видимо должный символизировать презрительное фырканье:

– Агонис, всего лишь сошедший с ума слуга не добившегося ничего Разрушителя, эхо былого, как и сам Хроногресс. Он тень прошлого, охотящаяся за иными тенями того времени, дожившими до наших дней. Забавно, но не опасно.

– Сошедший с ума? – Повелитель Порталов никогда не казался Викару таковым. Эксцентричным, злым, несдержанным – определенно, но спятившим, никогда.

На раздутом лице Схирема появилась улыбка, а кожа собралась в закрученные складки, когда голова вновь стала поворачиваться, при этом вытягиваясь вверх. Парням показалось, будто они слышат хруст ломающихся позвонков, однако колдун продолжал двигаться и говорить, как ни в чем не бывало:

– Конечно. Что есть Хроногресс? Не более чем инструмент алхимиков, позволяющий последнему творению Разрушителя, лишившему старый мир заслуженной победы, продолжать существовать и даже я бы сказал процветать. Семя Порчи и ты подавитель знаешь это лучше, любого из нас, ныне свило гнездо в душах всех живущих! – один из скорпионьих хвостов указал в направлении содрогнувшегося, словно от удара хлыстом, Ялазара. – И вот теперь Агонис, слуга этого самого Разрушителя, стремится уничтожить сей монумент минувшей эры, а значит и саму Порчу. Черный Король же, жизнь положивший на войну с демонами и тварями из иных реальностей, жаждет использовать древнюю машину в своих целях, запустить её. Тем самым укрепив власть некогда поверженного Архиврага!

Брови Викара сами собой поползли на лоб, он никак не ожидал услышать подобных откровений о том, чей клеврет уничтожил его семью и кого он почитал за главного виновного крушения своей прежней жизни. Схирем же, не заметив изменившего в лице парня, продолжил:

– Творцы жаждут уничтожить свое творение, охотники – сохранить дичь, на которую охотились всю жизнь. И после этого кто-то смеет называть "безумной" мою госпожу?! Оглянитесь, это не она и не я, это весь остальной мир сошел с ума! Вы сами давно спятили, но с тупым упорством продолжаете не замечать того!

Дикий свистящий смех заметался меж каменных стен мертвого города и уже начинал казаться истерикой, вышедшей из-под контроля. Однако Вик не позволил колдуну соскочить с крючка сложившейся беседы:

– Ты сказал, Семя Порчи есть в каждом из живущих. И даже в душах Скота? – через силу, борясь с желанием наброситься с расспросами об Антемосе, произнес молодой человек.

Гримаса неудовольствия тут же скривила лицо Схирема. Ему не понравилось, что какой-то мальчишка посмел указать на очевидную ошибку и он резко оборвав смех, бросил, пресекая любые возражения:

– Скот не живет, он существует. Даже кваплы, выведенные магами боевые хищники, некогда восставшие против своих хозяев и то больше подходят на роль разумных существ, чем эти жалкие рабы. – от былого веселья не осталось и следа, он снова вглядывался в Вика слезящимися, едва видимыми под опухшими веками глазами. – А вообще, признаться, я удивлен, что вы сумели нагнать меня, пройти через стража Первого Зала, избежать Леса Забвения, неся в себе печать Разрушителя. А после, ещё пройти по мосту разбитых реальностей, где даже мне сумели попортить шкуру. Это впечатляет. Жаль, что отказались от благословения Плачущей Богини, вы стали бы ценным приобретением. Впрочем, тех, кто не присягает госпоже по своей воле, всегда можно убедить иными методами.

Разговор внезапно принял опасный оборот и нужно было срочно отвлечь Схирема, уже почти опорожнившего костяные оболочки трех, так и не ставших личами, некромантов. А раз колдуну так не нравилось, когда его ловили на очевидных ошибках, то пожалуй, стоило сыграть на его тщеславии и желании выглядеть всеведущим в глазах "жалких смертных".

– А откуда тебе столько известно о прошлом. Семени Порче и Агонисе?

– Оттуда же, откуда я узнал про темных магов, что каждое столетие приходят в эти подземелья, осененные печатями Королей Мертвых. – решив все же повременить с расправой, ответил Схирем.

– Черный Том Века Ночи? – догадался Вик.

Голова колдуна задрожала, напоминая издалека фалангу пальца, зажатую клешней краба-трупоеда. Видимо это была не особо удачная попытка кивнуть.

– Когда нас достигла весть о великом фолианте, найденном Владыками Эфира в одном из Подземных Царств и о тех тайнах, что хранились в нем, мы поняли, это подарок судьбы. До того момента нежить и её повелители смели посягать на право предвечных вершить судьбу Кеплера, разрушая или преображая его. Некоторые бесхребетные божки даже помогали этим ничтожествам. И вот, наконец, стал ясен корень из которого произрастала сила Королей Мертвых, а так же домов, которыми те правили. В отличии от других культов, храм Плачущей Богини существовал ещё до пришествия Гелоса и становления Пантеона. Мы оставались верны вере своей даже после очередного Алого Дня, ибо лишены смертных слабостей. А потому, избавленные от сомнений, не сомневались, как надо поступить с открывшимися знаниями. Но остальные слуги богов оказались не столь единодушны. Они испугались.

Хрипящий все сильнее, от вдавившихся в гортань сильно увеличившихся наростов, Схирем задрожал всем телом. Прошедшая битва сильно ослабила его и он уже с трудом цеплялся когтями за зависшую над пропастью пластину. Тем не менее, злость на собратьев заставляла его продолжать рассказ, словно он давно хотел выговориться, но учитывая необходимость скрывать свою истинную личину, до сего дня подобное было невозможно:

– Эти дураки, обуянные страхом, предложили немыслимое, уничтожить древние машины, а зная, что моя госпожа на это не согласится, приказали лишить меня жизни, едва я пересеку врата Кхидрина. Спасибо Раху, чье заклятие, из-за его личного желания прикончить меня, сработало слишком рано. Я остался цел и невредим, а сам анархомаг оказался изгнан из полиса за свою оплошность. К счастью, Воющие Ведьмы просчитались, несогласных с ними оказалось намного больше. Это стало для них неприятной неожиданностью, ведь они так и не смогли понять простой вещи, которая была очевидна многим, поднявшим против них оружие. Хроногресс ныне вовсе не то спасение мира, которое некогда создавали Миклагард с учениками, но колыбель для избранных некромантов. Тех, чьи силы уже вышли за пределы способностей простых смертных и которым остался последний шаг в вечность, тех кому надлежит стать личами и возглавить армии нежити. А это значит, что руины Чаарифа – настоящая сокровищница Эфира. Впитав силу и знания темных владык, зреющих здесь, словно бабочки в коконе, мы смогли бы поглотить энергию, собранную древней машиной, в момент, когда та низвергнет свою ярость на Небесные Горы!

– И тогда вы сможете захватить весь мир. – начав догадываться, к чему клонит Схирем, закончил за него Вик.

– Да, но не Кеплер. Зачем нам этот проклятый, гниющий труп? В умелых руках, с такой силой и знаниями, можно было бы сотворить невероятное, сбросить ярмо проклятых некромантов, коих с каждым годом все больше, и наконец занять достойное место в мироздании. Перестать быть землей, куда стекаются отбросы всех прочих реальностей и начать захватывать иные миры самим! Некромантия, тайны Пандемония, скрепы шестисот шестидесяти шести грехов, Бездна, течения Изначального Эфира, магия Крови и десятки иных высших школ, позволяющих управлять самой сутью магии, не говоря уже об учениях сотен иных стихий. Все это подвластно нам! Но мы продолжаем, будто черви, возиться на останках погибшего Кеплера, вместо того, чтобы открыть великие врата и завоевать себе новый дом!

На этот раз даже Ялазар оторвался от пристального разглядывания потолка, воззрившись на изменившегося колдуна. Тот настолько вошел в раж, рассказывая о планах, которые уже видимо давно строил, что даже стал пританцовывать, переминаясь с лапы на лапу. Стало ясно, Схирем жил этой мечтой если не большую часть жизни, то последние десятилетия точно.

– Бесчисленные вселенные, чьи обитатели будут просто не в силах противостоять той мощи, которую мы принесём с собой, только и ждут, чтобы пасть к нашим ногам. Я, ты Вик, ты Ялазар и даже ты, слуга Апостола Бродячего Ужаса, можем стать правителями, богами девственно чистых, молодых миров, вместо того, чтобы каждый день здесь пытаться перегрызть друг другу глотки. Только вдумайтесь в это!

В эту секунду Викариан, как наяву, представил Вардему, в которую вторгаются несметные орды чудовищных аберраций, големов и прочих монстров, ведомых темными колдунами, закаленными в бесчисленных войнах друг с другом. Как они превращают её прекрасные луга с лесами в пепел, а светлые, наполненные смехом и радостью города, в заполненные изуродованными трупами руины. От подобного видения ком подкатил к горлу. Он с пугающей ясностью понял, что весь его страх перед Агонисом, все его желание поквитаться с Ульфом за погибшую семью померкли перед абсолютной необходимостью остановить чудовище, с которым он сейчас общался. Причем не только его, но и все прочие порождения Плачущей Богини, ибо Схирем был лишь одним из её жрецов, а за двадцать прошедших лет с момента нахождения темного тома Века Ночи, та вполне была способна отправить своих слуг во все концы мира с аналогичной целью.

А не могла ли тень, которая напала на Силику, быть не их с Ялазаром виной, а одним из таких вот "покорителей новых земель", о которых говорил колдун, ещё до Праздника Чистых Небес? И пока Схирем лишь мечтал об этом, тот незнакомец с черным мечом уже сумел вырваться за пределы Кеплера!? Ведь прошло уже много лет. Как они знали, Воющие Ведьмы не сумели убить всех, кто не принял их сторону, а значит, у ренегатов было вдосталь времени, чтобы использовать полученные знания в своих целях. Разумеется, это было не более, чем нашёптанная страхом паническая мысль, но даже от мысли, будто подобное возможно, становилось не по себе.

– Но ты собираешь силу для своей госпожи, ведь так? – с трудом процедил Вик. Его разум постоянно норовил соскользнуть в круговорот паники, не в силах придумать, как они могут остановить Схирема и потому просто пытался, как мог, тянуть время, связывая уже почти окончившего свою трапезу колдуна разговором. – Выходит, ты всего лишь сосуд, что будучи опустошен, останется здесь, в то время, как она сама покинет Кеплер?

Опухшая покрасневшая голова, стиснутая со всех сторон разросшимися пластинами брони, уже почти не могла говорить, словно рыба, хватающая воздух, лишь открывала и закрывала узкую щель рта. Кости черепа, казалось, вот-вот лопнут, избавив тварь от последних остатков былого облика:

– Ты, отринувший благодать богини, не понял прежде, не поймешь и теперь, почему я буду верен моей прекрасной госпоже до конца. Даже слушая меня, ты не слышишь, но цепляешься за свою жалкую мясную оболочку. Однако, страж Первого Зала, что был создан противостоять истинному злу, напал именно на вас, а не на меня.

Большего он сказать не успел, когда Ялазар внезапно рванул Вика за шиворот, отбрасывая назад и резко поджимая к потолку щит. Повелитель костей, хоть и заинтересовался разглагольствованиями колдуна, но к счастью не утратил бдительности. А потому, когда острое лезвие блеснуло в темноте, опускаясь на голову его товарищу, он среагировал молниеносно. Железное дерево украсилось новой засечкой, но без труда выдержало удар. Тогда же, следом за мечом, на него рухнула громоздкая тень.

Крепко державший щит Ялазар не выпустил его и на этот раз, но от новой тяжести его ноги подогнулись и он припал на колено, в ту же секунду из темноты, где все это время сливаясь с мраком, стоял Торунг, выпорхнули два белых росчерка. Они заставили напавшего сделать резкий взмах оружием, на лету перерубая древки костяные стрел. К счастью, этого оказалось достаточно, чтобы скинуть незваного гостя.

Зарычав от натуги, повелитель костей поднялся, рывком сбрасывая стоявшего на его щите незнакомца, успевшего отразить костяной лепесток метательного кинжала, пущенного пришедшим в себя Викаром и доставая свой собственный меч. Едва различимая фигура оказалась возле кромки балкона, но ядовитые испарения, к которым её оттолкнули, не причинили ей вреда.

Пещера, после угасания сияния магии вырывавшейся в материальный мир из ныне опустошенных костяков Королей Мертвых, стала напоминать сумеречный мир, населенный зыбкими тенями. Последними источниками света здесь оставались переполненные силой гребни-жала на загривке Схирема, который замолк, видимо так же не ожидавший появления на сцене новых действующих лиц, да светлячки в самом низу пещеры, что некогда были лампой проводника, но толку от них сейчас было немного.

– Жалкое зрелище, подавитель. – раздался грубый, сухой голос, который тем не менее казался смутно знакомым. – Как вижу, теперь ты якшаешься с проклятыми. Впрочем, чего же ещё ждать от предателя?

Сражаться в темноте было не сподручно, а Тонкий Мир здесь представлял из себя полнейших хаос, нисколько не помогая разобраться, кто же напал на них, разве что стало заметно, как ручейки силы словно в отвращение стараются обтекать несостоявшегося убийцу стороной. Торунг, снова спустил тетиву, но с тем же результатом и решив больше не тратить попусту стрелы, бросил между повелителем костей и напавшим на него незнакомцем небольшую фиалу, что разбившись, выплеснула тут же занявшийся жидкий огонь. Несмотря на то, что пламя сильно чадило, его свет все же позволил парням рассмотреть новую опасность.

Фигура незнакомца была намного крупнее, чем показалось изначально, пожалуй, даже больше Ялазара. Обряжен он был в добротный доспех из каменной стали и вооружен таким же двуручным мечом, который, тем не менее, без труда удерживал одной рукой. Когтистые перчатки и гравированная тяжёлая кираса являли собой истинный шедевр кузнечного дела, скорее всего бывший артефактов очень далекого прошлого, ибо вряд ли нынешние кузнецы способны были создать что-то, хоть отдалённо похожее. Разглядеть геральдику на грудной пластине не получалось, она оказалась перемотана рваными обрывками шкур и каких-то ярких полотнищ, вроде флагов, служивших теперь плащом, закрепленном на правом плече под литым горжетом. А вот левый округлый наплечник, напротив, нарочито был выставлен на показ, красуясь четко выведенной на нем вязью клятвы:

"Рожденный в огне, закаленный кровью. Мы – пламя, выжигающее порчу колдовства. Мы – рок малефиков. Мы – Подавители". Под ней виднелось нечто, вроде обрывка цепи, перевитой шелковой лентой и оттиснутой алым сургучом.

Голова напавшего, единственная, оказалась покрытая не сталью, но крупным, толстым костным черепом, некогда видимо принадлежавшим чудовищу. Тот заметил пристальный взгляд Яла с Виком, направленный на цепочку, с явным презрением пояснив:

– Печать мести Ганреи. Пока ты, ублюдок, бегал от ордена, предавал своих братьев, служа нечестивым колдунам и братался с порчеными душами, мы вернули долг крови, обратив проклятый полис в руины.

– Но Ганрей стоит до сих пор, я видел звезды его куполов в начале прошлой осени, а ни один безумец не поведет войска накануне зимы, да ещё на длительную осаду. Ты носишь доспехи Курфюрста цитадели, но они никогда не лгут. Так кто же ты?

И тут Викар внезапно понял, чей голос пробивается из-под костяного забрала. Это был голос самого Ялазара, только старше. Намного старше и в нем не было обычных для того веселых ноток, лишь ледяная сталь, что нет-нет, да и прорывалась в минуты ярости повелителя костей откуда-то из глубины его прошлой жизни.

– Он не лжет, – поднимаясь на ноги, тихо произнес парень, – это время.

– Что? – не понял Ялазар.

– Время, помнишь, проводник говорил, что время проснулось. Сначала ты нашел прошлое – колодки, в настоящем ты сейчас, а это, видимо будущее. То, кем ты бы мог стать, не уйди из ордена.

Холодный блеск из глазных провалов шлема-черепа мгновение пристально разглядывал Вика, но этого хватило, чтобы понять, зачем он здесь. На них смотрела сама смерть. Смерть, что лишает жизни не от желания убить, а просто потому, что такова её природа и приговор им она уже вынесла. То же увидел и Ялазар, сглотнувший подступивший к горлу ком. Кажется, он впервые в жизни понял, в кого мог превратиться и судя по всему, ему это очень не понравилось.

Фигура легко, движением в котором читался опыт десятилетий жестоких сражений, крутанула довольно большой меч. Ялазар выставил перед собой щит. Он слегка согнул колени и отвел свое оружие за ногу так, чтобы его собственный удар враг не смог заметить. Опытный взгляд подсказывал повелителю костей, что с подобным противником им вряд ли удастся справиться, однако и тешить себя глупой надеждой, будто и на этот раз удастся сбежать от верной смерти, не смел.

Никто из их небольшого отряда не был и близко равен настоящему курфюрсту Подавителей, а способность того без особого труда отбивать летящие в него стрелы и крутить двуручный меч, словно тот весил не больше осинового прута, лишь подтверждало эту догадку. Сколько ударов подобного зверя ему удастся выдержать: два, три? Да и то вряд ли.

– Я чую зловоние варпа, исходящее от тебя, предатель. Ты мало того, что отринул учение ордена, но ещё и сам пал во грех, обрекая этот мир и прочие, куда изольется гной магии, на жуткую смерть. Но хуже всего, пошел на это добровольно.

Несмотря на то, что от слов курфюрста все так же веяло пробирающим до самой души холодом, в нем появились нотки очень похожие на с трудом подавляемую злость. Его не столько коробило предательство, сколько то, что теперь Ялазар сам пользовался магией. Он ухватился за рукоять меча двумя руками, медленно поднимая тот над головой.

– Вместо того, чтобы плечом к плечу с братьями сражаться, дабы излечить Кеплер от всей проклятой жизни, ты якшаешься с чумной крысой, безмозглым сопляком и кучей протухшего мяса, служащего мертвой рыдающей шлюхе. – он с особым презрением выплюнул последние слова, бросив взгляд назад, на молча поглощавшего последние всполохи силы Схирема. От прозвучавшей фразы гребни на спине того встали дыбом и ядовитые жала яростно, словно кнуты, забили в воздухе, пытаясь дотянуться до оскорблявшего его госпожу наглеца.

Меч в руках курфюрста внезапно начал быстро опускаться, хотя тот все ещё смотрел вниз, туда, где некогда восседали на тронах из мертвецов три Короля. Викар удивленно смотрел на то, как лезвие с воем летит вниз, рассекая пустой воздух, пока краем глаза не заметил несущуюся на того тень. Из размытого пятна периферийного зрения вылетела закованная в белый костяной плащ фигура с поднятым щитом и Вик с ужасом понял, что это Ялазар решил атаковать первым, выбрав момент, когда непобедимый в честном бою противник на секунду отвлекся. Однако хоть разум старого подавителя ещё был отвлечен разозлившимся Схиремом, его тело оказалось вполне способно постоять за себя, уловив тихий звук приближающейся опасности.

Было видно, что план Ялазара провалился с самого начала. Возможно, за защищавшим его куском дерева он не видел падающее ему на голову оружие и едва он попытается нанести удар, как тут же лишится жизни. Если конечно не ударит вслепую, из-под щита, но против такого противника, это было вряд ли более эффективно, чем просто рубить воздух.

Тор не успел вскинуть лук и сам Вик с натугой выжимал из глотки медленные, никак не хотевшие рождаться слова об опасности, предупреждающие товарища, чтобы тот не смел опускать щит, когда короткий участок, разделявший настоящее и будущее, сократился до одного удара сердца.

Ялазар перепрыгнул через неширокий ручеек жидкого огня, на секунду осветившись снизу рваным блеском и став похожим на рыцаря в сияющих белых доспехах, с лету врубившегося в темный силуэт порождения ночи. Словно свет и тьма, что бесконечно борются в душах всех живущих, столкнулись они друг с другом в яростной битве.

Огромный меч закончил описывать смертельный полумесяц и Викар приготовился к самому худшему, когда под сводами огромной пещеры раздался звук чудовищного удара, сопровождаемый сухим треском. Однако Ялазар не упал и даже не замедлился. Оказывается, он и не собирался атаковать, видимо понимая, что в этом бою ему не победить, а потому просто со всей силы врезался в противника, и не опуская щит, потащил того к краю обрыва, который виднелся всего в паре шагов за его спиной.

В последнюю секунду когтистая перчатка успела ухватиться за полуразрушенную ребристую ограду, но Ялазар, резко выдернув руку из крепежных ремней, что было мочи саданул тяжелым сапогом в щит со своей стороны, отправляя курфюрста вместе с вырванным им обломком каменных перил в полет со стены. Прямо в пасть радостно защелкавшего желваками трех морд Схирему, тут же выплюнувшему на встречу, оскорбившему его госпожу, струю густой едкой жижи. Впрочем, тот недаром являлся одним из командующих ордена Подавителей. Извернувшись всем телом, он пропустил большую часть слизи мимо себя, тут же обрушившись на мутировавшего колдуна с просто нечеловеческой яростью рубя и кромсая того своим мечом.

Ялазар отошел к Вику, тряся левой рукой, видимо онемевшей в момент, когда лезвие врезалось в стальное дерево. Козырек его костяного капюшона был расколот дотянувшимся таки до него острием, но лицо его сияло от расплывшейся по нему улыбки. Он видимо и сам не ожидал, что так легко отделается, и теперь парни с интересом наблюдали за завязавшимся внизу боем. Надо сказать, что несмотря на всю поглощенную Схиремом силу, та нисколько не помогала ему справиться с почти полностью неуязвимым для магии старым подавителем.

– Нам нельзя оставлять в живых ни одного из них. – Ялазар сказал эти слова просто и даже как-то буднично, словно озвучив то, что все и так понимали.

Не отрываясь от созерцания сражения, в котором Схирему только что вспороли его рыхлое, ещё не успевшее покрыться броней брюхо, Викариан согласно кивнул, добавив:

– Но пусть сначала измотают друг друга. – он усмехнувшись, посмотрел на товарища. – Даже на старости лет твой острый язык приносил бы тебе немало проблем.

Ялазар, не прекращая довольно улыбаться, парировал:

– Зато никто не будет стремиться к тому, чтобы я лизал ему задницу.

Смех Вика не смог перекрыть раскатистого рыка и гулких, сокрушающих пластины брони, ударов тяжёлого двуручного меча. Двое сцепившихся в смертельной схватке существ, не замечая больше ничего вокруг, стремились просто убить друг друга. Магия ревела раненым зверем, обливая стены белым пламенем, хлестая по воздуху пурпурными плетями, однако стоило им коснуться древнего доспеха подавителей, как чары тут же превращались в ярко-голубое пламя, что окутывало фигуру курфюрста, не причиняя тому никакого вреда. Вскоре он превратился в настоящий факел, однако пламя, истекавшее от него, скорее вредило Схирему, до хруста опаляя открытые части его плоти.

Вскоре тот лишился всех трех своих жал и как это было не удивительно, явно начинал проигрывать битву. Его враг то мельтешил у него под ногами, то оказывался верхом, отсекая недавно выросшие костяные гребни. К тому же, колдун был изнурен в прежней схватке с личами, да и его многочисленная свита, теперь пытавшаяся защитить повелителя от надоедливой человеческой букашки, так же оказалась бессильна.

Меч из каменной стали, закаленный чарами подавителей, рассекал изувеченную плоть порождений Плачущей Богини, ничуть не хуже, чем любую другую, а ржавые обломки, торчавшие на месте оторванных конечностей, не могли сдержать его могучих ударов.

Вскоре Викар заметил, что Схирем теперь лишь защищается, а одна из его голов более не принимает участие в битве, оглядывается, словно ища пути к отступлению. Больше медлить было нельзя.

– Тор, цепь над входом, пора!

Лучник стоял в тени толстых колон, сокрытый едким маревом ядовитых испарений, потому лишь сверкнувшая стрела, устремившаяся сквозь круговорот беснующихся магических ветров, подсказала парню, что тот понял его приказ. С такого расстояния они не услышали ничего и только алмазный цветок, распустившийся на месте, где некогда было крепление, тот час же взорвавшийся дождем серебряной пыли, намекнул, что их план сработал.

Как они и думали, тонкий минарет на правой стороне оказался не в состоянии удержать всю тяжесть громадного жертвенника. Стальные челюсти последней цепи тут же вырвали из его бока огромный кусок. Остатки мертвых тел, вместе с высохшими костяками, так и не родившихся личей, полетели в пустоту, когда висящая над пропастью плита сначала сильно накренилась, а после, с оглушительным грохотом скользнула в пасть бездны под ней.