Текст книги "Восход Акроникса (СИ)"

Автор книги: Максим Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 74 страниц)

Из спины бездыханного мутанта выходили не до конца оформившиеся костяные наросты, нависающие над плечами. К ним же крепились колдовские фетиши, вроде обрезов колдовских писаний, печатей и разбитых колбочек. Глубокие впадины глазниц оказались наполнены загустевшей кровью и остатками выдавленного мозга. Само тело было изодрано, как и истлевшая за долгие годы роба. Руки скрючены в предсмертном спазме, а обглоданный череп с обрывками сухой кожи, словно пергамент, расколот во многих местах. Его убил не человек. Если все же это работа Схирема, то в кого же тогда превратился старый колдун?

Но вот что было необычно, сквозь пустоты в плоти мертвеца виднелись необычного вида кости. Они казались намного толще человеческих, имея по несколько суставов, некоторые из которых выглядели, как и наросты на спине, притом что убитый не отличался большими размерами. Что ещё страннее, часть из них была бурыми, покрытыми темными пятнами, какие бывают у давно гниющих костяков, в то время как другие, напротив, оказались белыми и крепкими. Складывалось впечатление, что некогда существо одновременно было с одной стороны живым, но в то же время и мертвым. Причем давно мертвым.

Примотанный крепким узлом к морящейся тесемке, заменивший мутанту пояс, виднелся почти перерубленный напополам небольшой фолиант, с пролитыми на него, из лопнувшего рыбьего пузыря, чернилами. Только сейчас в лужах загустевшей крови стали заметны рваные куски страниц, видимо выпавшие из книжицы, исписанных неразборчивым почерком. Вик попросил у Тора одолжить стрелу, которую тот до сих пор держал в руке и осторожно, стараясь не коснуться останков, подцепил кожаную обложку. На ней красовался некий рисунок.

– Знакомый знак. – наморщил лоб молодой человек, припоминая, что совсем недавно где-то уже его видел.

– Письмена еретиков, магия смерти. – прошипел сквозь зубы Даниэль, что хотя и не знал значения символов, но словно сторожевой пес учуял противную природе его владыки магию.

– Оттиск полиса Клид. – приблизив свечу, уточнил Ялазар и Викар тут же вспомнил, что совсем недавно в Атласе Крига читал про некого Луку-из-Клида, пропавшего во время паломничества к Хроногрессу более века назад. – А ещё, у него на лбу печать одного из Семи Мертвых Королей.

"Когда последний свет добра угаснет в зареве огня, настанет час держать свой путь в обитель зла, что кроется за ширмой просветления. Спустись туда, где новой жизни колыбель. Там скрылось зло. Семь мертвых королей недвижно ожидают дара, меняющего песнь небес. Позабыты они, похоронены, но не врагами, слугами своими. Неси им свободу, неси им противление, неси им судьбу иль забвение. Алый росчерк, черный росчерк. Кто из них слуга зла, во славу света поднявший руки за маской тысячелетней лжи, кто слуга света под личиной твари тьмы, так долго блуждавший в паутине тайн, скрытый тенями древних? Узнаешь там, где лежат те, что несут в себе мудрость веков. Запретны, но не потеряны. Путь един." Тут же всплыли в голове Викара слова мудреца Кхидрина, говорившего загадками о грядущем. Зарево, затмившее свет дня, они уже видели, во время падения Храма Бога Вечной Переправы. Чаариф же, видимо и есть та самая "обитель зла за ширмой просветления". Он напомнил товарищам о той встрече и откровении, дарованном ему стариком, в конце задумчиво, ни к кому в общем-то не обращаясь, добавив:

– Получается, этот Лука и был одним из королей, хотя по-моему, нести ему что-либо уже поздно, да и непонятно, какого дара, меняющего песнь небес, он тут ожидал. – внезапно Викар осекся, непроизвольно тронув мешочек с частицей Хроногресса. Именно его хранитель Печати Таагара назвал даром Старым Богам. Тот, что поможет запустить древнюю машину и изгонит Небесные Горы. Очистит небо. Изменит их песнь, если так можно сказать.

Видимо о том же подумали и все остальные, не нарушая повисшего молчания, разглядывая знак на лбу мертвеца. Символ скорее напоминал клеймо, отпечатавшееся на широкой лобовой кости, сейчас расколотой от удара. Если перед ними действительно был исчезнувший столетие назад темный маг, то это порождало ещё больше вопросов. Что он тут делал? Остался ли потому, что не успел выбраться до того, как хранители Фариза пробудились или это стало его осознанным выбором, и если так, то ради чего обрек себя на добровольное заточение здесь?

Ответить на это возможно смогли бы тексты книги, разрубленной напополам, но в отличии от кожаного переплета, стоило лишь прикоснуться к страницам, как те тут же рассыпались прахом. Однако и обложка книги, и листы были выделаны из одной и той же кожи, так что вряд ли время стало виной произошедшему. Вик обратил внимание товарищей на это, на что Торунг резонно заметил:

– На страницах могли быть запечатлены магические конструкции, а судя по тому, что из трупа выпили всю силу, вполне возможно, та же судьба постигла и его вещи. – лучник кивнул на безжизненно болтающиеся осколки колбочек и выгоревшие изнутри фетиши.

Они ещё некоторое время рассматривали труп, но ни его поза, ни его обноски боле не могли ничего сообщить. Кусок ордианской руды вновь взмыл над их головами, окуная в мягкий свет стены недлинного нефа. Не говоря ни слова, Ял направился в дальний конец помещения, под слегка удивлённые взгляды товарищей, молча наблюдавших за ним. Его, окутанного сиянием свечи, было хорошо видно. Через некоторое время повелитель костей остановился и недолго постояв, глядя себе под ноги, наклонился, что-то поднял с пола, после чего, не спеша, отправился обратный путь, рассматривая свою находку. Остальные двинулись ему навстречу, а приблизившись, заметили в его руках нечто, вроде старых рабских колодок, запятнанных кровью и носивших следы многих попыток их снять, сломать и даже перегрызть.

– Что это? – робко спросил Даниэль, вздрогнув, когда ржавая пасть оков со скрипом распахнулась, словно предлагая вложить руки в пазы, побуревшие от пролитой в них крови.

Вместо ответа, свеча зависла над одной из сторон, на которой было грубо вырезано короткое: "Ял".

– Это единственная одежда, в которую меня обрядили подавители, спалив дотла мой дом и то, что я проносил несколько лет, вплоть до первого круга крови, сражался там в ней и ...

– Победил? – подсказал Вик.

– Выжил. – хмуро поправил повелителя костей. Он явно не считал тот бой своей победой. – Вопрос в другом, что они тут делают? Да и имени на этих деревяшках моего не может быть, ибо после меня сменилось не одно поколение послушников, носивших их.

Никто не смог ему ответить. Застарелые доски, перехваченные ржавым затвором, что по меркам Кеплера было невероятным расточительством, выглядели в этих древних подземельях так же нелепо, как и проросший прямо сквозь мраморный пол каскад сталагмитов.

– Наш проводник сказал что-то об ожившем времени. – припомнил Даниэль. – Может этот как-то связано с твоей находкой?

Ялазар лишь пожал плечами, безразлично отбросив в сторону протестующе скрипнувшие кандалы, явно без особого сожаления отказываясь от того, кем когда-то был или тем, кем мог бы стать, останься в Ордене. Он посмотрел в направление, где нашел их.

– Там есть проход, темный, ведет куда-то вниз. – после чего он указал на противоположную стену, куда вилась тропа из светлячков-осколков. – Однако нам указывают иной путь. Полагаю, могут быть ещё выходы, но стоит ли тратить время на их поиски, раз нам так услужливо подсказывают куда стоит идти?

Все посмотрели на Викариана, безмолвно признавая, что последнее слово остается за ним и тот почувствовал тяжелый груз бремени лидера, что невольно взвалил на себя. Приведя их всех в эти подземелья, в общем-то за его собственной местью и желанием понять, что же произошло. А значит, теперь ему решать, куда идти дальше и ему отвечать за последствия своих решений.

– Ты не против Ял, если мы оставим тайны появления частицы твоей прежней жизни в этих залах на потом, когда сделаем то, ради чего сюда пришли?

Тот лишь улыбнулся:

– Меня не волнует прошлое, я пережил его и возвращаться к нему не собираюсь, главное, что бы эта, как ты сказал "частица моей прежней жизни", тут оказалась единственной, иначе нас могут ждать крайне неприятные сюрпризы. – повелитель костей оставался верен себе. Как всегда, за маской весельчака, мысли его были холодны и прагматичны, касаясь не прошлого, но предстоящего.

От грохота ударов стража уже начинала болеть голова, потому отряд поспешил в невысокий проход, к которому вела дорожка из светлячков. Разглядеть как следует помещение, что они покидали, так и не получилось, света оказалось недостаточно, а большую часть комнаты занимали темные каменные клыки, пробившие пол. Но вскоре, миновав небольшой спуск, пришлось некоторое время прикрывать глаза руками от яркого света.

Когда же, наконец, перестало слепить, парни обнаружили себя стоящими на тропе, выложенной досками светлого дерева, проложенной посреди самого настоящего подземного леса. Деревья тут оказались не в пример тоньше и изящней своих изуродованных эфиром собратьев, растущих на поверхности и гибкие ветви осыпала зеленая молодая листва, словно сейчас было начало лета, а не середина одной из самых лютых зим за целое столетие.

Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь изумрудные своды, золотыми копьями света вонзаясь во влажную землю у корней, играя бликами в прозрачных водах звенящих ручьев. А какой тут был чарующий запах, пахло молодой жизнью и умиротворением. Даниэль, до того как кто-либо успел ему помешать, в благоговении прикоснулся к бурой коре ближайшего растения. Ничего не произошло и испуганный своим неожиданным, даже для самого себя поступком, жрец облегченно выдохнул. Ялазар неодобрительно глянул на него, молча покачав головой, а после устремил взгляд вперед.

Вдоль всей дороги были видны осколки фонаря проводника. Их сияние тут было незаметно, но зато темная сталь тел выделялась на светлом фоне. Справа и слева, насколько хватало глаз, расстилался густой лес и чем дальше от тропы, тем более разнообразным он становился, у корней обзаведясь раскидистыми грибницами, и высокой травой.

Несмотря на восхищение, наполнившее сердце Викариана, ибо красота былого Кеплера буквально пленяла, на лице повелителя костей он заметил гримасу подозрительности. Осторожность сквозила и в движениях Торунга, не спешившего двинутся вперед, даже несмотря на то, что с Даниэлем ничего вроде бы плохого не произошло.

Постаравшись отрешиться от мелодичного шелеста листвы и мягкого аромата, наполнявшего воздух, молодой человек обратился к оку инфернала, дабы узреть скрытое от смертного взора. Тонкий Мир раскрылся перед ним нежной зеленью природных стихий, наполнявших все вокруг, сквозь которую вилась сияющая серебряная тропа, скрытая за досками светлого дерева, на которых они сейчас стояли. Аура осколка Хроногресса лишала ближайшее пространство силы, приглушая свет чар, открывая за ним небольшие плоские камешки, наподобие тех, что он видел на улицах некоторых городов, только тут они были переполнены силой. Точно такие же плитки, легко различимые ореолом платиновой короны, посреди малахитовых водопадов, оказались раскиданы по всему лесу, насколько хватало глаз. Вик поделился увиденным, но его слова не добавили спокойствия товарищам, лишь Даниэль оставался до странности безмятежен, ненароком ляпнув:

– Здесь намного лучше, чем на поверхности. Я был бы не против остаться тут навсегда.

– И сдохнуть от голода. – мрачно буркнул Ялазар, которого сильно смущал этот кусочек рукотворного рая, раскинувшийся в глубинах промёрзшей земли древних могильников. – Разве что ты сможешь питаться корой, да поганками.

Даниэль ничего не ответил на едкое замечание повелителя костей. Вик же с подозрением посмотрел на жреца, не захватили ли разум того чары этого места, но тот стоял рядом и купол антимагии надежно хранил его от любого колдовского воздействия. Это были слова истинного желания, а не нашептанные извне. Все еще не уверенный, что парни не попадут в очередную ловушку, он вздохнул и двинулся вперед:

– Можно конечно вернуться, а там свернуть на путь, возле которого лежали рабские колодки, но признаться честно, здесь мне все же нравится больше. А раз мы не провидцы и не знаем, где будут поджидать неприятности, то просто не вижу смысла иди иной тропой. К тому же, мудрец Кхидрина сказал, будто путь един, так что думаю, лучше все же следовать за светлячками. В конце концов, их хозяин помог нам добраться сюда, указав как раз верный путь. К тому же, Схирем тут проходил, я чувствую.

На самом деле, Викар не то чтобы видел след колдуна, но острые флюиды боли, неприятно покалывающие кожу и разум, так похожие на ауру Плачущей Богини, он ощущал все время, пока они шли по неширокому проходу и даже здесь их ещё не до конца заглушила сила подземного леса. Правда, чем дальше они продвигались, тем слабее он ощущал проклятую ауру.

Спустя некоторое время, укутанные в тихое пение листвы и спокойствие окружающей чащи, парни немного расслабились, а ещё немного погодя, усталость, накопившаяся за весь прошедший длинный и нелегкий день, дала о себе знать. В конце концов, они окончательно выбились из сил и остановились передохнуть. Путешественники внезапно поняли, что мир вокруг них наполнился тенями, а свет солнца, пробивающийся сквозь высокие ветви, окрасился багрянцем.

– Это что, вечер? – удивился Даниэль.

– Похоже на то. – откликнулся Вик, уже с трудом стоявший на ногах. Тело, за прошедшие месяцы привыкшее к испытаниям, больше не болело и хотя веки наливались свинцовой тяжестью, молодой человек был счастлив, что чувствует не себя разбитой развалиной, как нередко случалось в самом начале его путешествия. – Думаю нужно заночевать на тропе. Вы не против, если я постою в карауле первым?

Никто против не высказался. Костра разводить не стали, перебившись вяленым мясом и сырой водой. К счастью, тут оказалось довольно тепло и за все время не показался ни один хищник. Единственное, что выдавало в окружавшем лесу некую неправильность, это полное отсутствие каких-либо звуков, кроме шепота тех, что напевал ветер, играя в высоких кронах. Словно в этот оазис жизни за прошедшее тысячелетие так и не смогло найти дорогу ни единое создание, коих, надо сказать, всегда вдосталь обитало под землей.

* * *

На следующий день, выспавшиеся и сытые, парни продолжили путь, однако по прошествии пары часов, окидывая окружающее их пространство свежим, не усталым взглядом, они стали подмечать, что некоторые части леса, один в один, похожи на те, что они уже миновали, а дорога впереди и не думала заканчиваться. Одинаковыми оказались не деревья, а едва видневшиеся по бокам от тропы грибы, похожие на поганки, бледные ножки которых были усеяны фосфоресцирующими волдырями. Причем, никто кроме Ялазара, изгнавшего некогда из себя Семя Порчи, не замечал этого.

Попытку вернуться сейчас, когда они уж столько прошли, они не стали даже предпринимать. Если некие чары постоянно продлевали лес впереди, что мешало им делать тоже самое, поверни отряд назад. Это была не самая сложная, но довольно действенная ловушка, видимо оставленная здесь для тех, кто все ж таки сумеет миновать первую комнату с её бессмертным хранителем, а значит опять лишь повелитель костей смог бы окончить этот путь. Впрочем, подобный вариант решили оставить на самый крайний случай, не желая разделяться. К несчастью, в данном случае осколок Хроногресса, защищавший от магии только небольшую область рядом с собой, не мог помочь справиться с заклятием, которое раскинулось столь широко.

– А что, если дело в самих странных грибницах? Они пожалуй единственные выглядят в этом лесу, как частица нынешнего Кеплера. – заметил Ял, указав на то, что конусовидные серые шляпки, с растекшимися по ним выцветшими пурпурными пятнами, выбиваются из окружающего образа красоты молодого летнего леса.

Ещё раз, но теперь более внимательно, Викариан взглянул на тонкий мир, про себя подмечая, что все растения леса корнями ли, ветвями ли, но связаны с камнями под центральной тропой. Изумрудная энергия жизни, текущая в растениях, переплеталась с серебряной рекой силы, сливаясь в единое русло, но при этом, они каким-то неведомым образом, не изменяли друг друга. Эта деталь вчера ускользнула. Выходило, что несмотря на внешнее различие, эти стихии являлись единым целым, хотя как такое могло быть, сказать никто из присутствующих не смог. Они оказались внутри единого, огромного заклятия.

– Смотрите, чем дальше от тропы, тем менее упорядочено движется сила. – лишь повелителю костей, вновь и вновь, удавалось подмечать то, с чего взгляд всех остальных просто соскальзывал, словно этих странностей вообще не существовало. – Кажется, грибы мешает заклятию работать, там есть целые проплешины под землей. Возможно чем дальше, тем слабее будут чары этого места?

– Ты хочешь пойти в глубь чащи, а вдруг это очередная западня? – с сомнением отозвался Викар, понимая, что подобные ловушки могут быть сродни болоту, чем больше трепыхаешься, тем быстрее затянет. С другой стороны, если не делать вообще ничего, то уж точно рано или поздно погибнешь, а так есть хоть малый, но шанс спастись.

– Я считаю, нужно проверить. Толку продолжать идти по тропе, все равно никакого.

С этим все согласились. Мягкая, напитанная подземными водами земля, укрытая ковром сочной зелени, напоминала пушистый ковер, сквозь который проглядывали тонкие, но крепкие, корни деревьев, то и дело норовящие уцепиться за ногу. Однако чем глубже парни заходили, тем жиже становилась трава и теми чаще попадались перевитые канаты бледных грибниц, покрытых мерзкими пятнами. Они оплетали нижние части деревьев, впрочем не убивая их, а лишь лишая той необычной силы, что растения разливали вокруг себя. Паразиты, живущие за счет чужой силы, но которые оказались сейчас, как нельзя кстати.

– Странно, все это. Зачем создателям леса понадобилось то, что будет ослаблять их творение? – заметил, расстроенный необходимостью покинуть так понравившуюся ему безопасную тропу, Даниэль. К этому времени отряд уже довольно долго бродил в чаще и дорога, по которой они сюда пришли, окончательно исчезла из виду.

Викар пожал плечами, обходя очередное дерево, тут их было не в пример больше, чем в начале и на каждом красовались бледные пики конусообразных шляпок:

– Возможно, пытались сохранить баланс этого места, дабы оно не проникло в другие части Фариза, лес имеет особенность разрастаться бесконтрольно и они не хотели, чтобы и весь остальной город оказался под действием его чар. А может, споры занесло сюда с поверхности позже, сквозь трещины в стенах. В конце концов, некогда часть поселения находилась на поверхности и лишь годы спустя оказалась погребенной под землей.

– Или кто-то просто пытался отсюда выбраться при помощи их. – перебил его повелитель костей, кивком головы указав на едва сокрытую под зелеными лозами стену, возле которой скалился череп мертвеца, трудно различимый под густым ковром наросшего на нем мха.

Здесь практически уже не было магии леса, её словно досуха выпили, а в стене, к которой привалился едва различимый мертвец, виднелся широкий лаз, проделанный темными лианами-грибницами. Они вгрызлись в каменистую плоть стены, разрывая ту, создавая неровный проход в земле ведущий резко вниз.

– Видимо, ему таки удалось уничтожить иллюзию колдунов-алхимиков, только вот воспользоваться этой свой победой бедолага не успел. – он присел на корточки перед мертвецом. Сквозь кости и остатки стальной брони вверх тянулись стебли черной поросли, совершенно непохожей на окружавшей парней лес. Трудно было сказать, кому принадлежат останки, было вообще удивительно, что они сохранились. Возможно они не рассыпались до сих пор прахом лишь потому, что как и находившийся рядом лаз, удерживались изнутри живыми тенетами.

Обходя с боку, чтобы рассмотреть находку поближе, Викар ненароком тронул ближайшее дерево. Внезапно часть грибницы под его рукой треснула, провалившись внутрь и тот едва не поседел от ужаса, когда из новообразовавшегося провала на него уставился одеревеневший лик с единственным уцелевшим мутным буркалом, припорошенным пылью и спорами. Он тут же вспомнил о растущих на поверхности Кеплера ивовых шапках, плотоядных растениях, что надежно укрывали решивших отдохнуть под ними путников, мягко усыпляя их своей пыльцой, а после, оборачивали тугими ветвями, заключая в кокон и наполняли тот кислотами, неделями разлагавшими тело агонизирующей жертвы.

– Здесь нельзя оставаться надолго. – севшим голосом произнес парень, когда остальные подошли поближе, желая рассмотреть его находку. Он обернулся, глядя на коконы-грибницы, многие из которых разбухли так, словно внутри них находились человеческие тела.

Жрец, ни разу не видевший ничего подобного, осенил знаком бога усопших и в общем-то, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес:

– Что с ним вообще могло тут случиться?

– Ожившее заклятие. – поднимаясь с корточек, ответил спокойно Ялазар. Судя по его реакции, тому доводилось встречаться с чем-то подобным. – Иногда колдуны дают чарам слишком много силы, отчего появляются разрывы между реальностями и инферналы, создания живущие в них, прорываются в наш мир, становясь частью творимой магии, наделяя его разумом. Иногда это идет на пользу, а иногда магия убивает своего создателя, при этом обретая свободу и некое гротескное подобие жизни. Видимо, этот мастер Вечного Океана так желал выбраться отсюда, что проявил неосторожность, став жертвой своего собственного заклятия.

– Странно, это ошибка новичка, а тот кто сумел разрушить подобную иллюзию, да ещё проложить новый путь сквозь твердь земную, вряд ли мог быть беспечным неофитом. – холодно заметил Торунг

Ял пожал плечами:

– Отчаяние даже мудреца может подтолкнуть к глупости. Вопрос в том, насколько отчаялись мы, чтобы рискнуть идти по открытому обезумевшими чарами пути? – с этими словами он осторожно ступил внутрь прохода, ежесекундно ожидая нападения.

– Достаточно, чтобы понимать, что ночевать ту нельзя ни в коем случае, а возвращаться на тропу, если конечно это теперь возможно, смысла никакого нет. – ответил Викар, готовясь идти следом за товарищем.

Остальные молча покивали и отряд двинулся сквозь лаз, погружаясь все глубже и глубже, словно спускаясь в живое, плотоядное чрево. Чем дальше они заходили, тем сильнее чувствовалось потеря контроля над заклятием. И без того неширокий проход стал сужаться, петляя на манер темных жил, облепивших его стены, перекручиваясь словно червь, а иногда просто падая почти отвесно вниз. В конце концов, когда он окончился тупиком, это не стало большим сюрпризом, хотя и вызвало дружный вздох разочарования.

– И что дальше? – тяжело дыша, после очередного спуска, но при этом стараясь не касаться усохших корней, спросил жрец.

Никто не знал, что ему ответить и только Ялазар к чему-то усиленно прислушивался, а после, отступив на шаг от стены в которую они уперлись, с силой впечатал ботинок в сплетения высохшей грибницы. Послышался треск, прыснула сухая пыль, но ничего не произошло, тогда повелитель костей ударил снова и снова. Каждый раз треск становился все громче, пока бронированный ботинок внезапно не пробил ветхую плетень мертвых корней.

Остальные тут же помогли Ялазару освободить ногу из деревянных тисков и принялись расширять проделанную им дыру, пока наконец кашляя и отплевываясь, в облаке пыли, не ввалились внутрь другого, совсем небольшого помещения. Вернее это оказалась крохотная пещерка, так же как и проход, по которому они сюда пробились, укутанная в шаль мертвых лиан, мрак в которой едва разгонял свет, с трудом пробивающийся сквозь пролом в противоположной стене.

В самом же центре, едва спал серый туман и глаза перестали слезиться от едких спор, обнаружился уже знакомый каменный постамент, произрастающий сквозь плиты пола. Намного меньше, чем в первой зале, зато вот восседающее на нем существо оказалось не в пример страшнее, чем виденный ими Лука. Он, как и это создание, оказалось не просто мертво, но абсолютно опустошено. Несмотря на жуткий вид, в нем не было ни капли былой силы.

Прямо из скалы рождался мощный остов, покрытый твердой, похожей на мрамор, алой коркой закостеневшего мяса. Две громадные руки были сложены перед собой, на весу удерживая пустую колыбель из усохшей плоти, а от шеи до живота, тянулись края рваной раны, сквозь которые вываливались вспоротые внутренности твари, словно убийца что-то вырвал из неё. Из спины вились уже знакомые костяные отростки, поднимающиеся над плечами. Вместо головы был череп, украшенный ветвистой кроной рогов, на которых остались куски плоти создания, разлетавшиеся, пока его потрошили.

– Мать мертвых и дитя смерти. – подойдя вплотную к фигуре, что была не меньше, чем в два раза выше его самого, прошептал Ялазар. Впервые за долгое время, в его голосе Викар услышал тревогу. – Мы ошиблись с переводом. Это не мертвые короли. Это Короли Мертвых. Личи.

Тем же шепотом ему вторил едва не заикавшийся от ужаса жрец, непроизвольно повторяя заученные им когда-то строки священных писаний:

– Некроманты, сумевшие перешагнуть смертную юдоль, обретя столь желанное ими бессмертие. – Даниэль от страха вжался в стену с такой силой, что ему за шиворот сыпалась труха мертвых корней, оплетавших комнату, но он даже не замечал этого, с ужасом смотря на безжизненное создание.

Кем оно было убито, Викар догадывался. Пока все разглядывали труп, молодой человек подошёл к выходу, тотчас наткнувшись на совсем свежие прорехи в грязи, устилавшей плиты пола. Вот только если одна цепочка следов ещё могла напоминать след левого сапога, то тянувшиеся параллельно ей отпечатки, оказались оставлены громадной когтистой лапой. Кажется, колдун несколько изменился с их последней встречи.

– Лука не был похож на "это". – как бы ненароком, заметил Викар, рассматривая помещение, в которое выводил пролом. Отсюда пришел Схирем и судя по всему, покончив с рогатой тварью, сюда же он и вернулся.

Молодого человека, впервые в жизни слышавшего о каких-то там личах, не особо напугало их нежданное открытие. Чего нельзя было сказать о его спутниках. Даже Торунг, с великолепным хладнокровием переживший встречу с подручным Плачущей Богини и слугами Агониса, теперь не снимая стрелы с тетивы, пристально вглядывался в остекленевшие мутные зенки выпотрошенной фигуры, при этом не рискуя приближаться к ней.

– Думаю, переход из одного состояния в другое, когда некромант окончательно скидывает оковы плоти ради вечности, несколько сложнее, чем запалить лучину в комнате борделя. – заметил Ялазар, спеша так же отойти от тела подальше и ухватив Даниэля за ворот, буквально потащив того прочь из комнаты. – Возможно, для так сказать последней трансформации, этим тварям нужно, чтобы Хроногресс был запущен и тогда они смогут вдосталь напитаться его силой. Так сказать созреть, словно бабочки в коконе. До того же времени они постепенно подготавливают свое тело, изменяют его, чтобы то могло выдержать предстоящее преображение.

– Но Хроногресс уже давно копит мощь, почему же они до сих пор не переродились? – едва шевеля побелевшими от страха губами, прошептал жрец.

– Потому, что древняя машина пока что забирает энергию и полагаю воспользоваться этой собранной мощью не под силу никому, иначе всякие младшие боги, желающие занять место в Пантеоне, давно бы были тут как тут. – ответил ему Викар, проявив подобными словами невероятное неуважение к небожителям, но при этом, нисколько не сожалея о сказанном. Его опыт общения в предвечными и их культами, по большей части, нельзя было назвать приятным и внезапное раздражение поведением Даниэля, который, к слову сказать, сам увязался за ними, переполнило чашу терпения. – А вот когда мы запустим Хроногресс, тогда эти твари, наконец-то и обретут столь желаемую ими силу. Кажется, я начинаю понимать, что послужило началом Века Ночи. Кто-то, так же как и мы, узнал тайну Королей Мертвых.

Как писалось в Атласе Крига, армии, стремившиеся к сердцу Фариза и уже практически добравшиеся до него, внезапно остановились. Более того, совершенно потерянные, опустошенные, они выходили на встречу к своим, уже было признавшим поражение, преследователям. Ослепленные горем, словно им открылось нечто чудовищное, раз и навсегда убившее весь смысл их существования, они бросались на мечи врагов, желая просто умереть. В тот день произошло что-то такое, отчего вера фанатиков рухнула, а цель всей жизни оказалась попрана. По крайне мере, так гласили летописи.

Сам Викар встречал только некромантов, да и то это было лишь единожды, во время их пути из Рабского Рынка в Кхидрин. Но даже не приближаясь нему, он тогда почувствовал, как следом за владыкой мертвых, по мир расползается гниющий шрам темной магии, который на долгие годы станет бичом окрестных земель. Если же лич, это следующая ступень силы магов смерти, то поведение товарищей становилось понятно. Наверное, даже одна такая тварь могла натворить бед, едва ли не больших, чем какой-нибудь свихнувшийся демиург, но тогда почему Викар никогда раньше не слышал о них?

Ялазар словно прочитал его мысли, протискиваясь следом за молодым человеком в недавно проложенный Схиремом проход, прямо сквозь толстую кладку стены:

– О Королях Мертвых знает не так много смертных. В отличии от тех же некромантов, что открывают червоточины в изначальный Эфир, наполняя Кеплер сырой магией, уничтожая любого, кто попадется у них на пути, а после поглощая души убитых ими, интересы личей лежат за пределами людского понимания.

– Как и их талант выдумывать способы поболезненней лишить тебя жизни. – дополнил слова повелителя костей Торунг, который не спуская глаз с трупа, облачённого в мантию из собственных костей-рогов, только сейчас двинулся вслед за остальными.

– Верно. Да и по своему могуществу вполне сравнимы с младшими богами. Я слышал, что они даже выступали на стороне тех, кто бросил вызов Богу Вечной Переправы, а ведь он один из сильнейших предвечных. – Ялазар глянул на жреца и тот утвердительно кивнул. – Впрочем, если верить Хранителям Мудрости, им оказалось не под силу склонить чашу весов на сторону темных сил. Но только вдумайся, как же они должны были насолить демиургу, чтобы тот, всю жизнь воевавший с порождениями Ада, тем не менее, объявил своими главными врагами не подобных Агонису, а именно владык мертвых. Кстати, говоря о нашем татуированном знакомом, его осадный демон, которого он послал по наши души, для самого захудалого лича стал бы помехой не большей, чем сытный обед для здорового человека.