Текст книги "Восход Акроникса (СИ)"

Автор книги: Максим Сорокин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 74 страниц)

Окружающее больше всего напоминало некое бесконечное во всех направлениях помещение, изобилующее высокими, скрывающимися в неясной вышине, толстыми словно башня, колоннами более всего напоминающими толи сухожилия, толи мышцы. Сначала могло показаться, что все здесь выполнено из некого красного камня, но при первом же осторожном шаге, стало ясно, что 'камень' на самом деле есть мягкая подложка, тут же исторгнувшая из себя целую лужицу сукровицы. Парень поднял глаза, заметив что по переплетениям провисших 'переходов', между высокими столпами, скользят странные конструкты, очень похожие на творение скульпторов плоти, что он видел в Кавеноне. Только тут были сшиты воедино не десятки тел, а всего пара или тройка. Правда этих созданий оказалось не в пример больше. Помимо них, во тьме виднелись фигуры покрупнее и явно державшие в руках нечто, на подобие огромных, мясницких топоров, а прямо к Вику, на переплетенных конечностях, полз бескожий торс с тем самым черепом, болтавшимся на остатке хребта, правда теперь не обряженный в серую, обвислую шкуру. И там где ползло это нечто, появлялась новая плоть местной 'земли'. Повсюду виднелись ещё сотни отвратительных созданий, одно страшнее другого и не было сомнений, что в бесконечных темных коридорах, которые сейчас оказались освещены лишь открытым зевом портала, разверзшегося над их головами, обычно безраздельно царствует непроглядная, могильная тьма.

Однако создание, раненое магическим клинком Ялазара, умирало и видимо вместе с ним начал умирать и этот мир. Твердь под ногами шла трещинами, начав разлагаться прямо на глазах, открывая циклопические провалы в бездонное ничто. Колоны-сухожилия лопались или засыхали, словно у мертвеца, а 'местные жители', будто бы предчувствуя скорый конец, стремились поприветствовать новоприбывших, пока смерть ещё не успела наложить на них свою костлявую руку.

Не сказать, чтобы Викару польстило подобная заинтересованность его персоной, да и задерживаться тут надолго совсем не хотелось. К тому же, за те несколько секунд, пока он падал, ему пришла на ум идея как можно попытаться спастись. Вот только действовать стоило как можно быстрее, пока пуповина, соединившая Кеплер с этой умирающей реальностью, не закрылась и не запечатала их тут навсегда.

Первым делом стоило найти того, за кем он в общем-то сюда и сиганул. Благо обнаружить Ялазара, с нескрываемым удивлением глядящего на ринувшихся его спасать, оказалось несложно. Он стоял на одном, уже отколовшемся и грозившем вот-вот рухнуть в пустоту, островке истлевающей плоти, и их теперь разделял провал, перепрыгнуть который шансов не было никаких. Более того, беглый взгляд по окрестностям тут же привлек потерянный в схватке посох, валявшийся метрах в ста дальше. Было очевидно, что вытащить из западни повелителя костей и при этом вернуть оружие не удастся, просто не хватит времени. Но легкость, с которой Викар сделал, казалось бы тяжелый выбор, удивила и одновременно порадовала даже его самого, когда решил, что никакая стреляющая заклятиями побрякушка не стоит жизни его товарища.

Приняв это, он рванул жреца за плечо, заставляя того подняться на ноги. Тот охнул, но подчинился.

– Держись рядом со мной, если отстанешь, останешься здесь навсегда. – бледный, как мертвец, Даниэль кивнул и они вдвоем понеслись к обрыву. Жрец трепетал от задуманного Виком, но продолжал послушно держаться рядом. Движение молодого человека больше напоминали длинные скачки на одной ноге, нежели бег, в то время, как покалеченную конечность жгло так, будто рой разъяренных ос убийц впился в неё. – Ялазар, прыгай на встречу!

– Ты сума сошел?! – запротестовал тот.

– Заткнись и прыгай, черт тебя дери, если око этой твари закроется, мы отсюда можем вообще не выбраться, никогда! – заорал Викар не своим голосом, у них было совсем мало времени и сгнить заживо в этой 'живой клетке' желания у него не было, не говоря уж о том, чтобы попасть в лапы населявших её существ.

Несмотря на явно терзавшие сомнения, повелитель костей подчинился и взяв разбег, прыгнул в тот же момент, что и Викар с Даниэлом. Нельзя сказать, что сей акробатический этюд поражал грацией или длинной. Да ещё когда они все втроем начали благополучно падать в пустоту, в очередной раз заоравший во всю глотку жрец, окончательно испортил и без того отнюдь не героическую картину. Однако главного они все же добились, сумев дотянутся друг до друга. Этого было вполне достаточно и хотя Викар не был уверен, что его план сработает, что-то менять оказалось уже поздно. Он активировал, накрепко привязанный к руке, золотистый амулет.

Началось уже знакомое преображение окружающего мира, однако теперь полупрозрачные призраки оставались не только за хозяином артефакта, но и теми двумя, кого он успел схватить перед переходом. Пожалуй теней на этот раз оказалось даже слишком много, они не столько оставались неподвижны, сколько устремлялись ввысь, к закрывающемуся оку бури. Эхо их тел будто танцевало, взбираясь все выше, возносясь из зыбко колышущегося колодца внутренностей посланца Агониса и едва они достигли границы, как мир вокруг трех летящих вниз парней рванулся в стороны, развеянный словно мираж. Краски заплясали вокруг, ослепляя своей яркостью и жизнью, а разум затопила легкость, чистота. Но все, о чем в этот момент мог думать Вик, это как бы не дать пляшущему вокруг калейдоскопу, вырывать у него из рук тела его ничего не понимающих товарищей.

С гулкими охами и проклятиями они рухнули в глубокий, кипельно-белый снег, настолько мягкий, что парни умудрились даже ничего себе не сломать, хотя и того хватило, чтобы выбить воздух из легких молодого человека. Он треснулся головой о низкую, удивительно прочную ветку, тут же отозвавшеюся недовольным шелестом иголок на ней. Даниэль рухнул в глубокий сугроб и оттуда продолжал ещё некоторое время истошно орать, пока у него наконец не кончилось дыхание, благо второй раз начинать свою заунывную трель он не стал. Ялазара же угораздило сверзиться вниз по склону, где он благополучно кувыркаясь, будто ёж-покатун, успел врезаться в несколько деревьев, прежде чем наконец, спиной вписаться в могучий ствол старого дуба, стряхнув с его веток себе за шиворот целый пуд снега. Все это время он не переставал ругаться с такой страстью и в то же время удовольствием, что Викару показалось, будто все происходящее тому даже нравится.

Гнетущее чувство, неустанно давившее на них в Кеплере, исчезло, словно с плеч свалился огромный булыжник. Постоянный зуд сырого эфира, преследовавший всех, кто хотя бы раз прикасался к тонкому миру, больше не изводил и Вик полной грудью вдохнул удивительно свежий воздух. Морозный, пахнущий зимним лесом, но вовсе не обжигающий, к которому парень привык у себя на родине. Чуть ниже по склону виднелся, укутанный в зыбкую дымку пара, горячий источник, по незамерзающей глади которого плавали удивительно прекрасные белые и черные птицы, с огромными крыльями и изогнутыми шеями. А у самого подножья раскинулось гигантское, темное озеро, отчего-то до сих пор не скованное льдом, несмотря на укрывшую всю благословенную ойкумену снежную зиму.

Это была Вардема, земля в которую он влюбился с первого взгляда, земля, показавшая светлую сторону души человека и что гораздо важнее, подарившая ту, чья улыбка сумела успокоить его метущееся сердце и боль потери.

Двое нежданных попутчиков в путешествии между мирами уже постепенно приходили в себя, выбираясь из высоких сугробов. Даниэль что-то бессвязно бормотал и с широко открытыми глазами смотрел в небеса. Вик вынужден был признать, сияющая корона, укрытая мантией ярких, словно драгоценные камни звезды, которым не было числа, текущая по небосклону на фоне золотого гиганта Кессела, действительно было зрелищем, способным надолго приковать к себе внимание. Рядом с первой луной, как всегда, следовал и её верный страж в серебряной броне туманного ореола – Алавир. Жрец, едва выбравшись из снега, тут же снова бухнулся на колени, не переставая улыбаться до ушей и тихо шепча молитву, заплакал.

Реакция повелителя костей, как и следовало ожидать, была более сдержана, хотя и он с огромным интересом крутил головой, не понимая что же произошло. Наконец Ял повернулся к Викару и удивленно спросил:

– Мы умерли?

– Нет. – просто ответил парень уже понимая, что скоро придеться отвечать на гору вопросов. – Это Вардема, насколько я сумел понять, другой мир.

– И судя по твоей не шибко удивленной физиономии, ты здесь уже бывал, причем полагаю не раз. – Ялазар не был дураком, а уж столь очевидные выводы он озвучивал скорее для собеседника, нежели для себя. – Не хочешь рассказать?

– Не хочу. – честно ответил парень, прекрасно понимая, что это могло удовлетворить к примеру Даниэля, но уж точно не бывшего подавителя.

– А придется ... – беззлобно и даже немного улыбаясь, но так чтобы стала ясна непоколебимость намерений вызнать все, что только удастся, заявил Ял.

Викар устало вздохнул и сдавшись, кивнул:

– Хорошо, – усмехнулся он, – но давай-ка сначала закончим с делами, которые мы не доделали в Кеплере.

Он кивнул на все ещё стоявшего на коленях, бормочущего Даниэля и повелитель костей тут же понял, что тот имеет ввиду. Двое парней подошли к их спутнику, встав чуть ниже по склону, так чтобы их лица оказались на одном уровне и внимательно посмотрели на жреца. Тот казалось даже не замечал их, абсолютно погруженный в созерцание, окружавшего его благолепия, потому Вику пришлось взять инициативу на себя:

–Даниэль, я рад, что нам удалось вытащить тебя живым и здоровым, однако то что мы увидели там, в Кеплере, вызывает некоторые вопросы. Хотелось бы, чтобы ты прояснил кое-что.

– Да-да, конечно, все что угодно. – прошептал тот, пребывая видимо в полной эйфории.

Душевное состояние жреца и раньше вызывало у Викара некоторые опасения и то, что он наблюдал сейчас, лишь усугубляло эту догадку. Впрочем, тот был человеком веры, да ещё избравшим целью своей жизни избавление мира от пелены не истаивающих туч, так что оказаться в Вардеме для него, видимо было немалым потрясением. Стоило быть осторожным с расспросами, по крайне мере, пока бедолага не придет в себя от счастья, а то неровен час, крыша у него уедет окончательно:

– У меня к тебе лишь несколько вопросов. – осторожно начал Викар. – Первый, как тебе удалось скрыться от Агониса, второй, откуда там взялся тот ржавый туман, явно как-то связанный с силой Плачущей Богини и неужели ты не нашёл места спрятаться получше, чем эпицентр этой заразы?

Было видно, как от последнего вопроса волосы на голове Даниэля зашевелились и он даже оторвался от созерцания окружающего мира. В его глазах без труда читалось непонимание, когда он переводил взгляд с Вика на Ялазара и обратно.

– Я ... я не помню. – заикаясь, начал бормотать Даниэль, постепенно бледнея. Видимо даже сама мысль об изуверском культе наводила на него ужас. – Клянусь, мне неведомо о чем ты говоришь. Я помню голос раба демонов в своей голове, когда бежал сквозь лес, спасаясь от той страшной, огненной твари, несущейся на пепельных крыльях. Потом шепот ... вернее шелест, будто песчаная буря посреди зимы, застилающая мой взор и мешающая дышать, а потом ты, выдергивающий меня из земли. Богами клянусь, это все что я помню.

По испуганному виду и начавшему подергиваться левому веку, Викар понял, что пока стоит удовлетвориться услышанным, иначе трясущегося бедолагу может хватить удар. В конце концов, Даниэль был неплохим человеком и амулет на его руке никогда не пытался спрятаться от него, как к примеру от Агониса или Заарина. К тому же, его заинтересовала и другая часть этого короткого рассказа:

– Ты сказал, что Агонис разговаривал с тобой, то есть ты не скрылся от него?

– Нет, – замотал головой жрец, – когда та тварь разорвала Шраума, я понял, что нужно бежать. Никто из нас не был способен справиться с этим чудовищем.

Ялазар хмыкнул и желваки заиграли у него на лице:

– Нам эта тварь тоже оказалась бы не по зубам. – стало видно, что ему неприятно признавать это, но повелитель костей был не из тех, кого ослепляла гордыня. Хотя по всему его виду казалось, он не прочь взять реванш.

Викар ничего ему не ответил не уверенный, что его мнение в данном вопросе сильно интересует Ялазара и Даниэль продолжил:

– Раб демонов отчего-то решил, что ты поведал мне, где лежка эфирного червя и пытался это выведать, сводя с ума тысячами шепчущих голосов, скребущих в моей голове, словно мыши под половицей. Но я не знал и это злило его. Он все настойчивей лез ко мне в голову, вырывал части моих воспоминаний и уносил с собой во тьму преисподни, и мне уже начало казаться, будто я существую в нескольких местах одновременно, так как проникая в мои мысли, он оставлял у меня в голове тени своих собственных.

Услышанное огорошило обоих парней, безмолвно внимавших Даниэлю и они одновременно задали возникшие у них вопросы:

– Но Агонис знает, где эфирный червь, зачем ему было рыться в твоей памяти? – удивился Викар.

– И что ты видел? – повелитель костей был явно заинтригован тем, что же такого можно увидеть в недрах тёмного разума, продавшего свою бессмертную душу, ублюдка.

Это немного сбило жреца с мысли, но пару секунд подумав, все же ответил, сначала обратившись Вику:

– Как я понял, он действительно знает, где примерно стоит искать нужное ему создание, однако лишь приблизительно. Я видел глазами Агониса, как тот раз за разом спускается по проходам, в помеченной скверной земной тверди, похожих друг на друга, как две капли воды. Кажется он знает, что червь под землей, но не может понять, какой же путь должен привести его к заветной цели. Что же касается обрывков мыслей раба демонов, то думаю не ошибусь, если предположу, что он хочет помешать Празднику Чистых Небес.

Наступила удивленная тишина, которую лишь минуту спустя разорвал повелитель костей:

– С чего ты взял

– То место, где свил гнездо эфирный червь, есть давно потухшее сердце древнего демона, которого Агонис собирается вернуть к жизни, дабы с его помощью разрушить все святилища, дола собирающие силы для Хроногресса.

Он на секунду замялся, будто размышляя, стоит ли говорить, но потом все же продолжил:

– Но есть ещё кое-что и Вик, думаю тебе надо знать, Агонис охотится за герольдом Черного Короля. Я видел их схватку и даже улавливал эхо разговора, но разобрать мне, к сожалению, ничего не удалось. Прошу тебя лишь об одном, не принимай поспешных решений.

Без сомнения, эту тайну жрец хотел бы оставить при себе, ведь в конце концов, молодой человек мог пойти на сделку с порождением зла ради мести, но видимо сама суть Даниэля не могла позволить соврать тому, кто спас ему жизнь. Впрочем, его последний совет был дельный, не стоило сломя голову бросаться заключать союзы со старыми врагами. Потому Вик решил отложить на время дальнейшие расспросы и пока ещё светло, а здесь явно было утро, отправиться в путь. Правда куда конкретно, он и сам не знал.

Как ни странно, решение подсказал сам удивительный браслет, что перенес их в Вардему, начавший еле ощутимо пульсировать в такт одному ему слышимому ритму. Это было сродни биению сердца, едва осязаемому, но достаточному, чтобы суметь различить направление, куда стремился артефакт. Викар случившемуся удивился не сильно, он давно подозревал, что подобная вещь вполне может иметь нечто вроде разума, ведь она же умела притворяться безжизненным куском камня, когда рядом находились люди или существа, которым не следовало знать о её природе. Как это, к примеру, случилось во время их первой встречи с повелителем порталов.

Около укрытого мантией тумана озера, чуть ниже по склону, находился невысокий выступ, с которого должен был открываться отличный вид на частично скрытую лесными великанами равнину Моря Цветов. Вик решил, что неплохо было бы оценить обстановку, понять куда влечет его неведомая сила, прежде чем пускаться в дальнейший путь и начал спускаться к водоему. Ял молча последовал за ним, попутно собирая хворост, видимо намереваясь развести костер на берегу. Это было здравое решение, им нужно было передохнуть после произошедшего и немного подкрепиться, прежде чем двигаться дальше. Даниэль, наконец поднявшийся с колен, тоже попытался не отставать от них

Сделав небольшой крюк, обходя лесное озеро, пришлось немного попотеть, взбираясь по укрытому белыми шапками подъему. Вид с уступа, возвышавшегося над резко уносящимся к подножью обрывом и вправду оказался великолепным. С него весь край был как на ладони и среди сходящих явно по весеннему времени снегов, Викар даже сумел различить высокие башни Фиала, все так же укутанные прижавшимися к земле облаками, сегодня напоминавшие просто гигантские сугробы. Насколько можно было понять, в этот раз он появился сильно западней, чем в прошлый раз, так как Отец Гор теперь виднелся гораздо дальше на востоке. Склоны тут были более крутые, деревья гораздо толще и выше, а меж ветвей то и дело проносились стремительные тени хищных птиц. Но эта напускная дикость вызывала лишь восхищение, а не страх и парень залюбовавшись красотой, не сразу вспомнил зачем он вообще забрался сюда.

Аккуратно, так чтобы не было видно со стороны, подняв руку с золотой пластиной, Вик, словно моряк пытающийся определить в какую сторону дует ветер, принялся терпеливо искать в каком направлении 'пульс' силы чувствуется четче. Вибрация была непостоянной и в первую минуту удалось понять, что браслет тянется куда-то на юг. Лишь когда сзади послышался звук скидываемых в одну кучу сухих веток, Викар смог приблизительно определить куда указывал артефакт. Из-под ладони, взглянув в ту сторону, он увидел вдалеке пару крупных деревень, расположившихся на просыпающейся после зимней спячки земле, невысокие холмы и петляющую меж ними темноводную реку. Однако проследив её русло до подножия их горы, молодой человек понял, что это была вовсе никакая не река. Даже с такого расстояния на ней можно было различить десятки мелких точек, ползущих друг за другом и никак не походивших на корабли или лодки.

В Кеплере не было дорог между полисами, особенно таких огромных, но уж тропы то, проложенные торговцами и путешественниками, нет-нет, да и встречались. То, на что сейчас смотрел Викар, было самым настоящим трактом, каменной рекой, протянувшейся через весь Край Цветов. И скорее всего, по этому явно оживлённому пути можно было добраться до цели и молодой человек, довольный что теперь у него есть хоть какое-то понимание что же делать дальше, направился обратно к готовящемуся развести огонь Ялазару.

Видимо, перед тем как приняться за костер, тот решил пополнить запасы воды, потому что теперь рядом с ним лежала пара пузатых, доверху наполненных, бурдюков. Не так, чтобы их сильно мучила жажда, они пополняли запас незадолго до выхода из храма и он ещё не успел закончится. Однако чистейшие горные ручьи, питавшие горячий источник, явно оказались привлекательней вяжущей жижи, которую приходилось доставать из скованных ледяными шипами неглубоких озерец, что окружали обитель Бога Вечной Переправы. Теперь Ялазар сидел над аккуратно сложенным трутом и явно пытался сплести некое заклятие.

– Возьми огниво. – посоветовал подошедший Викар, но пыхтящий и отдувающийся повелитель костей, лишь отмахнулся:

– Нет, это уже дело принципа, я эту чертову лучину две минуты зажечь не могу.

– Может дерево сырое?

– Да причем тут дерево, я сплести заклятие не могу, линии силы рассыпаются в руках, утекая, будто песок сквозь пальцы.

Внезапно что-то ярко полыхнуло и щепа занялась, тут же укутав ветки покрупнее рыжим пламенем.

– Ну вот, видишь? – усмехнулся было Вик, однако улыбка покинула его лицо, едва он увидел, как кора ближайшего дерева начала быстро усыхать, а грибные наросты на ней почернели и начали рассыпаться жирным пеплом, будто сгоревшие в печи. Он тут же взглянул на лес оком инфернала.

Едва шоры, разделяющие материальную и магическую реальности спали, а зрение стало улавливать течения стихий, как чудовищная разница между Кеплером и Вардемой обрела новые краски. Он внезапно понял, что никогда не глядел на светлый мир через астрал, а потому теперь сидел, открыв рот и глупо моргая, оглядываясь по сторонам.

Если астральный план его родины представлял из себя калейдоскоп, где были сотни, тысяч ручейков колдовской мощи, сливающихся в неудержимые потоки стремнины и заводи энергий, фейерверк цветов, каскадами водопадов омывавших все вокруг и толстые перевитые канаты силы, напитанные сырым эфиром из чародейских источников, то Вардема выглядела совершено иначе. Её оборотная сторона предстала Викариану тонкими, словно нити рубахи, росчерками, наполнявшими полупрозрачные контуры растений, животных, земли и остального, что его окружало. Каждое дерево взрастило в себе сияющую мягкой аурой невесомую прядь, струящуюся от его корней до самой вершины, всякий камень или капля воды содержали в себе крохотные разноцветные жемчужины, больше похожие на пушинки той стихии, к которой они принадлежали. Но при всем этом, вокруг было от силы несколько сотен хрупких, словно хрусталь нитей, отчего тонкий мир не превращался в безумный карнавал красок и оттенков, а скорее напоминал землю, утопленную в приглушенных тонах вечерних сумерек, освещенных фосфоресцирующими крупицами волшебства.

– Ого, – голос Ялазара вырвал его из транса, – а я-то думал, ты знаешь как тут все устроено.

– Откуда? Я лишился глаза в Кавеноне и с тех пор не покидал пределы Кеплера.

– Да, но колдовское-то зрение у тебя было всегда, неужели ты никогда не использовал его?

Вику было стыдно признаться, но он действительно практически не прибегал к этим знаниям, до начала их с Ялом путешествий. Просто не видел в них особого смысла, ибо его в то время увлекало совершенно иное, да и водянистые разводы в которых представал мир, преображенный колдовским оком, совершенно не способствовал избеганию смертельно опасных ловушек, оставленных в темных, заброшенных подземельях. К тому же, с его прежними умениями оно было почти бесполезно.

Вместо ответа, Вик поднес руку к увядающим на глазах нити энергий, некогда бежавшей по тончайшим жилкам, пронизывавшим умирающую грибницу. Остатки рассыпающейся жизни потянулись к нему, будто раненое создание. Надорванные края, использованные для заклятия повелителя костей, никак не могли сойтись, рассыпая вокруг себя искрящийся туман, будто кровь из перерубленных конечностей. Молодой человек попытался аккуратно соединить обрывки умирающей стихии, но это было невозможно сделать, не зачерпнув энергии их какого-нибудь другого источника, а чем подобное могло обернуться, он сейчас наблюдал собственными глазами.

Хорошо что Даниэль этого не видит, подумал Викар, опуская руки, не в силах уже ничем помочь умирающему растению. Не хватало, чтобы жрец увидел, как два 'варвара' принялись разрушать мир, который он принял за рай. Клочки осыпающегося тлена покрыли тело могучей ели, но дальше коры пробиться не смогли, ибо внутри дерева свивала прекрасные кружевные узоры своя энергия жизни. Остатки, мерцающего крупицами алмазов облачка колдовской пыли, медленно истаивали в спокойном и недвижимом тонком мире, но даже от их мягкого касания, все остальные нити вокруг задрожали, словно потревоженная дуновением ветра паутина.

– Этот мир гораздо ранимей и мягче чем наш. – Ялазар с выражением, которое Викару ещё ни разу не доводилось видеть на его лице, смотрел на погибшее растение. В глазах, что иногда излучали упрямство, жестокость, но чаще всего веселье, сейчас без труда угадывалась неподдельная печаль от содеянного. – Надо быть аккуратней с колдовством здесь, не хотелось бы превратить это место в то, во что мы превратили свой собственный дом.

– Я не понимаю, – садясь рядом и наблюдая, как по высоким веткам с удивительной грацией перебегали зверьки, похожие на зайцев, но с длинными хвостами и голубоватой шерсткой, заговорил Викар, – почему здесь столь тонкие линии силы, что касание к ним может привести к их разрушению. Я слышал от местных жителей, что тут есть маги, однако если колдовство здесь столь опасно для окружающих, то как так получилось, что Вардема до сих пор не превратилась в мертвую пустошь?

Подбросивший в огонь веток Ялазар, принялся доставать из заплечной сумки небогатые остатки снеди, что парни захватили с собой из лагеря. Плесневелые сухари, да вяленое несоленое мясо, на вкус были не вкуснее грязи под ногами, но им надо было поесть, так как они уже были на ногах почти целый день, а путь ещё предстоял неблизкий.

– Вечный океан проникает в Кеплер из тысяч, а то и миллионов разрывов в ткани реальности. Он питает реки силы, насыщая те энергией первородной магии, изменяет их ... и нас. У меня иногда складывается впечатление, что кто-то напитывает наш мертвый мир изнутри, практически превращая его в живой труп, точно так же, как это делают некроманты с ожившими костяками. Заставляя пораженную тленом и разложением землю, вопреки всем законам природы, продолжать свою нечестивую, противоестественную жизнь. Разумеется, при этом эфир впускает в материальный мир огромное количество стихий, рождённых вдалеке от границ нашей вселенной. Мы рождены в гниющем чреве, давно погибшего мира Викар и словно личинки паразитов, копошимся в его внутренностях, ища пропитания и спасаясь от окружающей нас повсюду смерти.

Он сделал пару неспешных пасов руками, при этом даже не коснувшись серой поверхности камня и из драгоценного ядра силы отделалась тончайшая нить, плавно впорхнувшая в раскрытую ладонь повелителя костей. Она начала постепенно скручиваться во все более тугую и широкую полосу света, проистекая из самой земли, заходя в камень и струясь по извилистым внутренним трещинам, выходила из самой его вершины.

– Что же касается, почему тут силу до сих пор не выпили досуха, я полагаю, по той же причине, почему воин никогда не станет рубить дерево для походного костра боевым топором, а женщина не будет штопать кожаный поддоспешник тонкой иглой. Зачем ломать то, что можно использовать и в будущем, и как у любого мастера, видимо у магов этого мира есть необходимые 'инструменты'.

Он перевернул руку, позволяя сияющей, темно-золотой змейке перетечь с ладони на тыльную сторону и меж пальцев скользнуть обратно. Викар видел, что теперь нить силы мало чем отличается от тех, какие были в Кеплере, разве что была намного ярче и гораздо чище. Правда и для её создания потребовалось нечто большее, чем просто протянуть руку. Это заняло немалое время, но зато когда Ял оборвал конец струящейся стихии, ничто вокруг не дрогнуло, не погибло, а в руке у него теперь лежала и светилась теплым светом, будто пушистый зверек, частичка магии Вардемы.

– Услышь я подобное от Раха или на худой конец Схирема, не удивился бы, но откуда тебе все это известно. И как ты научился сплетать силу, не прикасаясь к ней. – Вик указал на прыгающей по костяной перчатке комочек света.

– Ну, заклятие 'сбора силы' довольно распространенная вещь и научиться ему гораздо проще, чем может показаться, главное использовать для его формирования свою собственную, внутреннюю энергию, которая доступна тебе всегда. Правда тут есть и подводные камни, при неосторожном её использование можно банально умереть. – он поочередно указал на все жизненно важные органы и продолжил. – Потому, используя эту силу, стоит оперировать потоками, проходящими вдалеке от сердца, мозга, печени и прочего, столь же необходимого человеку для существования. Ну, думаю ты ещё не успел забыть уроки Измаила.

Викар кивнул, внимательно слушая, пока повелитель костей дожевывал остатки безвкусного, сухого мяса. Освободившейся рукой тот сделал несколько медленных пасов, что привело к отделению тонкой нити уже от пушистого огонька на его второй руке и формированию его точной копии, только поменьше. Теперь он держал в руках две частицы, каждая из которых продолжала жить своей собственной жизнью. Вик хотел было повторить, отщипнуть кусочек силы от одного из малышей, но у него ничего не вышло, а Ял тихо рассмеялся:

– Боюсь ничего не выйдет. Понимаешь, то как мы пользуемся магией в Кеплере, довольно варварский метод, именно таким было колдовство первых Волхвов. Топорное, простое, но на редкость действенное и мощное. Потому-то они с такой легкостью превращали все вокруг себя в мертвые пустоши. А потом они научились создавая магические узлы, используя для этого свою собственную силу. Результат ты знаешь, эти мастера силы стали первыми из Пантеона и многие из них до сих пор вполне себе здравствуют, несмотря на непрекращающиеся войны богов. В общем, многие пытались идти по их пути, но Волхвы это были не просто маги, это были даже не люди, а скорее звери, способные разорвать какого-нибудь мародёра голыми руками и потому никто из колдунов не смог достичь их уровня. Пока однажды, один чародей не осознал, что он сам является такой же неотъемлемой частью тонкого мира, как и все вокруг него. А значит необязательно руками 'сгребать' реки стихий, способные испепелить на месте, достаточно просто использовать силу, текущую внутри себя самого, для создания простейшего заклятия притяжения магии. Это был первый шаг к появлению культа жертвоприношений. Когда жизнь человека отдавалась ради того, чтобы собрать вокруг него как можно больше силы. Магия крови, одна из нескольких сильнейших и темнейших дисциплин колдовства. Вот только такая сила зачастую привязана к тому, кто воззвал к ней и забрать её у него можно только лишив этого человека жизни. Ну по крайне мере, в большинстве случаев.

– Ты её сейчас использовал, магию крови? – обеспокоено спросил Вик, опасавшийся, что подобная сила может навредить светлому миру.

– Нет конечно, ты что, для этого надо как минимум пустить себе кровь и уже из каждой капли тянуть энергию жизни, я же просто использовал наш обычный способ, только зачерпнув силы не из хрупкой реальности Вардемы, а из себя самого. – он поднял руку и стянув бронированную перчатку, явил посеревшую, будто у замерзшего человека кисть. – Сразу скажу, это немного больно, так как при подобном действии та часть тела, из которой ты тянешь силы, медленно умирает. Так кстати появилась школа агонии или пыток, очень близкая к жертвоприношениям, как ты понимаешь. Магия крови была дубиной, магия боли стала бритвенно-острым кризом. В этом же горниле страданий было рождено ещё несколько ветвей темных искусств, но лишь некромантия, соединив их вместе, возложила на свое чело корону абсолютного зла. Впрочем, я отвлекся.

– Это ещё раз возвращает нас к моему первому вопросу, откуда тебе так много известно?