Текст книги "Головолом (СИ)"

Автор книги: Максим Сабайтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)

– А вот это нелегкий момент, – признал Соловьев.

Группа деловито шагала по техническим коридорам: расстояние между Флорой и Славкой то и дело порождало временные разрывы соединения, потому ни о каком псевдоголосовом общении и уж тем более про какую-то совместную виртуальность речи не шло. Только текстовые пакеты, без интонаций и мимики партнера.

Флора уже успела пожалеть, что не занялась со Славкой-Малколмом любовью прямо возле тела Барбат. Предстоящее вторжение Карла казалось чем-то вроде измены любимому.

Да, в лаборатории Карлсон взламывал прошивку полицейского чипа. Но тогда Флора не знала, что Славка жив. Более того, тот случай мог и вовсе проходить по графе насилия, поскольку разрешения у пленной полицейской никто не спрашивал.

Флора терялась в своих чувствах, а потому даже немного обиделась на Славку, когда тот предложил обратиться к постороннему головолому.

О том, почему сам Славка, гениальный разработчик, создатель распределенной памяти и многих других информационных систем, не мог поправить код в ее чипе, девушка догадалась чуть позже, когда на связь вышел Свен.

Соловьева, в качестве активной личности в теле Малколма, удерживала только общность задачи – спасения Веры-Хаухет из подземелья. Стоило Хеху начать работу с чипом Веры, как это единство пропадет так же, как пропала личность Веры из-за модификаций Барбат.

Однако, даже длинный список убедительных рациональных соображений, не помогали Флоре чувствовать себя несчастной.

Процесс самокопания неожиданно выяснил, что какая-то ее часть в этого Карла Карлсона влюблена. Скорее всего, отличилась Глория Лиддел, активная персона, работавшая в Корполе. А раз так, предстоящая проверка еще сильнее напоминала то ли нелепую измену, то ли вообще что-то из разряда технологических извращений, которым пока что не придумали отдельного названия.

С распределенной памятью вообще сложно говорить о каких-то моногамных отношениях. Сильвия, самая первая из Найтингейл, любила Соловьева, но все остальные ее личности либо не знали такого человека, либо полагали его погибшим из-за чего вопрос верности перед Флорой не стоял. В сравнении с Соловьевым все прочие мужчины уступали: если не своей физической формой, то глубиной ума и какой-то неповторимой харизмой.

Память Флоры в условиях жесткого офлайна разворачивалась постепенно. Чем еще, помимо этого обстоятельства, можно было объяснить тот факт, что некоторые воспоминания Дианы Кавелье, активные в теле полицейской, проснулись в теле Веры только сейчас.

Господи! Мы же с Карлсоном были женаты! От этой мысли Флоре на мгновение захотелось убежать обратно, в темные коридоры. Все оказалось еще более запутано.

Еще вчера у Веры были только тщательно скрываемые чувства к Хеху, да обязательные сексуальные контакты в рамках поддержки женской прошивки. А сегодня мозг гудел от сложной комбинации из любовников, мужа, наведенной влюбленности – опять же в бывшего мужа, но уже другим телом. Флора не представляла, как на такой ворох нелинейных отношений отреагирует Карл.

Наверное, именно по этой причине ни одна из Найтингейл так и не вышла замуж. Непродолжительные отношения не в счет, а что до сильных чувств, то Вера могла бы стать первой, кто мог бы конкурировать с Сильвией, но Вере не повезло.

К Вере Флору скопировала Валерия…

И тут Найтингейл вдруг поняла, что в ее картине мира присутствует лакуна. Огромная дыра, объяснить существование которой мог только Славка.

– Да, рано или поздно, все дети задают взрослым этот сакраментальный вопрос, – усмехнулся Соловьев. К счастью, только по внутренней связи, иначе Свен или Карл моментально насторожились, заподозрив неладное.

– Девочка моя, ты повзрослела. Пора тебе наконец узнать, откуда берутся дети…

Откуда и в результате каких действий зарождается новая жизнь, Флора знала давно. Но вот каким образом расширяется список Найтингейл, все еще оставался для нее загадкой. Метод Барбат позволял самостоятельно выбирать новое тело, но не новую личность. Соловьев пошел по другому пути. Когда Сильвия запустила подарок нейроархитектора, вторая Найтингейл уже ждала своего часа.

Флора слушала его объяснения и вспоминала свои прошлые жизни.

– Но зачем ты рассказал обо всем именно сейчас? – задала вопрос множественная девушка, пригибаясь, чтобы не задевать головой связки кабелей в защитной оплетке. – Он же через несколько минут начнет проверять память и тоже узнает о том, что своим взломом спровоцировал расставание с женой. Я бы на его месте убила бы. Сначала тебя, а потом и меня. Не дожидаясь, когда появится сеть, для надежности.

– Не одна ты взрослеешь этой ночью, – Соловьев сопроводил реплику картинкой старца посохом и фонарем. – Извини, дорогая, но нам всем, время от времени, приходится взрослеть.

67

Во время пути по техническим коридорам и металлическим лестницам Карл был молчаливее всех в группе. Свен сосредоточено переписывался со своими подчиненными, Бобби время от времени в чем-то спрашивал Хеха и лишь головолом оставался один на один со своими и не только воспоминаниями.

Яркость и четкость всплывающих эпизодов обеспечивала окружающая темнота. Когда этим путем проходил чистильщик, он выжег все освещение, уничтожил все действующие камеры, пожег все сенсоры. Карлсон шел третьим, следом за Свеном и Хехом, тут и захочешь не заблудишься.

Появление Флоры сломало жизнь Карлсону, окончательно и бесповоротно.

В жизни головолома было много женщин. Это не удивительно, если с ними связана твоя работа. Кто-то из них уходил сразу после взлома – в таких ситуациях Карл впадал в затяжную депрессию, побуждая к выполнению новых заказов. С некоторыми удавалось завязать отношения – разовые или на непродолжительный срок.

Но еще никто не уходил от Карлсона прямиком в смерть. Остаточные фрагменты памяти Флоры подсказывали головолому, что сложись обстоятельства иначе – у них был бы шанс избежать проблем из-за то и дело возникающих искусственных влюбленностей.

Найтингейл жила в нескольких телах, но вряд ли это стало бы препятствием для длительных отношений. Карлсон не нуждался в том, чтобы владеть ею целиком: еще когда он придумал теорию про мета-женщину, стала понятна эфемерность такого обладания. Нет, Карлу хватило бы одной, единственной. Любой отличной от нуля части было бы достаточно, чтобы все остальные женщины из его головы, в сравнении с обретенным чудом выглядели бы тенями, призраками на дневном свету.

Пробираясь во тьме, практически наощупь, по транслируемой для всех позади идущих модели, которую составлял Свен, Карл горевал об упущенных возможностях.

Ему казалось, будто именно Флора, за счет своей необычности, могла что-то изменить, предотвратить все новые и новые приступы влюбленности, которые накатывали как волны на морской берег.

Подземная лаборатория, отсутствие доступа к городской сети – разве можно было придумать менее подходящую обстановку для встречи Той Самой?

Карлсон сжимал кулаки в ожидании предстоящего взлома и проклинал Диал-Апа с его авантюрными заказами. Где-то там, на верхних этажах почти опустевшего небоскреба, в ожидании Карла спала еще одна девушка, вспоминая о которой головолома грызла совесть, потерявшая всякую надежду на лучшее.

Воспоминания, которыми поделилась Флора перед смертью, напомнили про расставание с Дианой – удивительно, но она тоже являлась одной из Найтингейл. Этот факт грозил разрушить мечты о чуде совместной жизни, даже если головолому удастся повстречать Флору вновь.

Какова вероятность повторной встречи с Найтингейл? Карлсон не знал ответа на этот вопрос. Более того, он понимал, что сама по себе встреча, только первый элемент в цепочке. Мало встретиться, поздороваться, о чем-то побеседовать.

Как определить, Найтингейл перед тобой или нет, если та может, и не пользуется общей памятью, распределенной по нескольким телам? Или пользуется ей неосознанно, как это делала Глория Лиддел до того, как ее не обманули и не вывели на чистую воду.

Корпораты сделали феноменально точные расчеты, лишили Карлсона времени на подготовку, сообщили головолому, что тот будет ломать Флору Найтингейл – и все это для того, чтобы он взломал именно Флору, а не Глорию.

В противном случае, Свен потратил бы куда больше вопросов для выявления множественной личности.

И ведь между новой, еще не найденной, Флорой и Карлом не было бы никакого недопонимания, если бы в сеть сумел бы уйти опыт полицейской, до ее последнего выдоха. Но корпораты знали свое дело, хорошо подготовились чтобы не допустить утечки.

– Вряд ли мы найдем более подходящее место, – констатировал Хех когда группа вошла в просторное помещение с законсервированной автоматической вагонеткой, конвейерной лентой и парой застывших автоматов для работ по загрузке-разгрузке. Вдали, напрочь теряясь в окружающей людей темноте, зиял грузовой тоннель, тянувшийся в сторону порта и складских территорий.

– Соглашусь, – кивнул Бобби, внимательно оглядываясь по сторонам. – Если двигаться дальше, можно случайно оказаться вне зоны действия глушилки. По моим подсчетам, мы и так подобрались к краю, за которым уже можно установить базовое соединение.

Хаухет молча передала боевику еще один пистолет и радиоэлектронную гранату, оставшись полностью безоружной.

Карл замер, в ожидании неизбежного святотатства. Какую эмоциональную окраску обретет его чувство к Флоре после работы с “карфагенкой” он не знал и не хотел узнавать.

Как всегда, жизнь не оставляла выбора. Головолом подошел к ближайшей стене, устроился возле нее, ощущая затылком неистребимый холод пластобетона.

– Сколько времени займет очистка от паразитного кода? – подойдя вплотную к Карлу поинтересовался Бобби. – И можно ли будет прерывать операцию, если что-то пойдет не так?

За Карлсона ответил Свен.

– Без аппаратной и медицинской поддержки, без соединительных кабелей, с одним ноутом и парой радиомодемов… Я удивлюсь, если выйдет уложиться меньше, чем в десять минут. Сопротивления на уровне личности не ожидается, но вычистка паразитного кода не должна прерываться, если никто не хочет начинать заново. Кроме того, некоторые разновидности вирусного кода могут адаптироваться и усилить свое аппаратное влияние, получив передышку даже в пару секунд.

– Расклад дерьмовый, но реалистичный, – подтвердил Хех, устраиваясь с карабином возле обесточенного автопогрузчика. – Предлагаю не терять времени понапрасну. Если один из чистильщиков уже проходил по тоннелю, нет никакой гарантии, что в следующую минуту их не будет уже двое.

– Тут какое-то время можно держать оборону, – кивнул Бобби, вглядываясь вдаль.

Карл тяжело вздохнул, когда рядом с ним присела Хаухет.

– Мне самой это очень странно, но не сказать, что совсем непривычно.

В темноте головолом не видел лица девушки, но отчего-то показалось, что та улыбается.

– Действуй, Карл, – попросила Хаухет, кладя голову на плечо Карлсону. – И не слишком удивляйся, если заметишь что-нибудь знакомое.

68

После того как девушка с головоломом установили двухсторонний, тщательно защищенный коннект, Хех подошел к Свену, пристраивая свой карабин рядом с оружием безопасника.

– Ты очень хороший человек, – сказал аналитик, убедившись, что никто не лезет из тоннеля. – Мог уйти сейчас, но не ушел. Только не говори, что все твои служебные обязанности. Нас списали в тот час, когда пришел перевод за подписью регионального директора корпорации.

– Заткнись, Малколм, – отмахнулся бывший безопасник. – Ты не на работе, чтобы препарировать и раскладывать по полочкам все то, что попадается на глаза. Да, я здорово лоханулся, вас втянул в эту безнадегу. Может у меня, в конце концов, быть хоть немного абстрактного и оторванного от жизни чувства справедливости?

– С такими репликами тебя первый же тест на лояльность зарежет, – подал голос Бобби. – Оно красиво, не спорю. Но упорно ассоциируется с одним из сигнальных флагов прошлого. Когда еще не было радио и сетей, поднимали такую специальную полоску ткани на корабле и это означало “Ваш курс ведет к опасности”. Тебе предки не говорили, что идеализм и оружие в одном человеке не сочетаются? Плохая примета и все такое?

– Виноват, больше не буду, – буркнул Свен. – Но не я один тут страдаю от нехватки цинизма в крови. Проблема лишь в девушке. Что вас-то заставляет заботиться о безопасности этой парочки?

– Контракт, – отрезал боевик. – Обеспечение защиты головолома. Он редкий, а потому ценный кадр, за которым нужные люди попросили присмотреть.

– Забота о ней, – подобрав слова, признался аналитик.

– Мы тут, похоже, все чокнутые, – заключил Свен и замолк. На мгновение ему показалось, что в тоннеле что-то двигалось. Повышенная чувствительность имплантов не справлялась с кромешной темнотой и возможной маскировкой противника.

– Не мы такие, среда такая… – философски заметил Хех, но тут Бобби выстрелил и на рельсы посыпались осколки дрона.

Чуть меньше трех минут с начала взлома, подумал Свен. Вот и не верь после этого в приметы.

– Одиночная разведывательная пташка, – сообщил Хех. – Не знаю, сколько данных она сумела переслать своим хозяевам, но стоит ждать продолжения. Ставлю на группу дронов в ближайшие две минуты.

– Дрон, рой дронов, дроны-камикадзе, дистанты, штурмовики, – флегматично перечислил Бобби. – Стандартная методика Корпола. Но, возможно, по наши души пришел не Корпол. Если это был агент Логистического Союза, их морпехи пойдут уже в третьей волне.

– Но тогда интервал между волнами будет больше, – безопасник вспомнил досье на морпехов Союза. По качеству брони эти люди мало уступали дистантам корпоративной полиции, а в мобильном отряде, “обойме”, их было четверо.

Шансы выстоять против четверки хорошо вооруженных профессионалов оценивались Свеном как фантастически малые.

– В утешение скажу, что вряд ли противник будет применять ракеты и тяжелое вооружение. Риск повредить реактор или ценное оборудование слишком велик.

Анализ Хеха чуть поднял Свену настроение, но на душе все равно прочно обосновалась тревога.

– Предположим, что взлом займет минимальное время и мы вернем себе утраченную мобильность, – сказал он, пробуя не зацикливаться на дурных мыслях. – Куда будем отступать?

– Наступать, – поправил его бывший подчиненный. В двадцати метрах по тоннелю есть дверь в диспетчерскую, которая управляет местной техникой, от освещения до вагонеток. Питания для запуска машинерии нет и не предвидится, но в самой диспетчерской есть аварийный проход, которым можно воспользоваться. Ведет он, правда, не на территорию порта, куда Корпол просто так не сунется, а к дальнему углу свалки. Но выбирать особо не из чего.

Девушка, капитально ушедшая во внутренний мир, вздрогнула. Хех едва не дернулся к ней, но обошлось без травм, только голова Хаухет теперь лежала на коленях Карлсона, а над ней нависал прямоугольник ноутбука.

– Все будет хорошо, – успокоил аналитика Свен.

– Я знаю, – ответил тот, задумчиво глядя на пару, не участвующую в боевых действиях.

– Внимание, вторая волна! – предупредил Бобби. – И нам незначительно повезло, это аппараты Логистического Союза.

Выцеливать дронов оказалось нелегко. Помимо темноты малыши-беспилотники были надежно экранированы, не допуская перехвата управления или наведения по передающей волне.

К счастью для обороняющихся, технологии средиземноморья не позволяли снабдить рой хоть сколько-то сложными автономными мозгами – окажись тут машины российского, индийского или китайского происхождения, результат столкновения мог быть иным.

Три более легких разведчика получили повреждения и упали – четвертый, более тяжелый, взорвался сам, разбросав осколки во все стороны.

Пострадал Хех, которому едва не разбили один из окуляров адреалиновых очков, сдержанно и емко выругался мистер Пескаторе. Пара осколков ударилась в стену, чуть выше головы Карлсона и отлетела в сторону.

– Они разменивают железо на полученные данные, – пояснил Хех. – Мы отбились, но теперь противник знает сколько нас и чем мы вооружены. Дальше будет сложнее. У них есть возможность моделировать перестрелку, а мы такой роскоши лишены.

– Следующими пойдут либо камикадзе, либо морпехи.

Свен проверил заряд карабина и пожалел об отсутствии мин, которыми можно было засеять тоннель. Морпехов это вряд ли остановило бы, но могло подарить несколько секунд задержки.

– Кто-нибудь знает подходящие псалмы или молитвы? – поинтересовался Бобби и не услышав ответа от своих спутников, продолжил:

– Тогда придется об этом позаботиться самостоятельно.

69

Карл подключался осторожно, перебирая защитные протоколы, настраивая дополнительное шифрование, поднимая файерволы. Не то чтобы оно действительно требовалось, но головолом подсознательно тянул время, не желая расставаться с чувствами к Флоре.

Воспоминания? Да, они, безусловно должны были сохраниться, однако разница между воспоминанием и реальностью, если хорошенько подумать – колоссальна.

Хаухет организовала роскошный, почти что админский доступ к своему чипу. Тут чувствовался подход профессионала, любящего свою работу.

– Посмотри для начала в той директории, которую я тебе сформировала, – попросила девушка. – Условия неподходящие, как-нибудь потом у нас будет больше времени, а пока ограничимся только одной выборкой и проверкой секций, которые я не контролирую целиком.

Карл зашел в директорию и сошел с ума.

Флора. Вокруг было столько Флоры Найтингейл, что канал связи захлебнулся, выдав предупреждение о нештатной нагрузке.

Мета-женщина его мечты оказалась реальностью. Той самой, данной в ощущениях, которую философы древности спешили назвать объективной.

За считанные секунды Карлсон ознакомился с историей возникновения распределенной памяти, механизмами появления новых Найтингейл, опасениями Флоры и Соловьева относительно внедренного кода.

Новое знание требовало осмысления, но сейчас на это не было времени. Разделив сознание на два параллельных потока головолом приступил к работе.

– Флора…

У той части сознания, которой достались практически все чувства, не хватало слов. Откровение переполнило его и угрожало стать помехой для другого Карла, с головой погрузившегося в работу.

– Да, милый, – ответила ему множественная девушка, обнаружив, что какая-то часть ее разместилась в отдельной директории памяти Карлсона. – Ты искал меня и вот мы нашлись.

С мета-женщиной было невероятно просто и фантастически уютно общаться. Карл помнил ее в десятках обличий, а с одной из Найтингейл даже когда-то состоял в браке.

По мере того, как мечта наполнялась реалистичностью, проникая в мир головолома, Карлсон понимал, что его проклятия больше не существует. Ссылка на ресурс, к которому раньше не было доступа, получила надежную связь с несомненным.

Карл любил Найтингейл. Всю Найтингейл, в любом облике, с любым именем и формальной биографией. Противоречие между новой, свежевзломанной Найтингейл и прежними, более не могло существовать. Флора стерла его, как предрассудок, нелепую иллюзию, неактуальную для людей с распределенной памятью.

Воодушевленный сделанным открытием Карлсон быстро нашел следы Валерии на аппаратном уровне.

Головолому пришлось бы повозиться, отделяя его от естественных алгоритмических структур Найтингейл, однако Барбат невольно дала Карлсону два серьезных козыря: доступ к Флоре до установки кода и стертый профиль Веры Колевой. Имея при себе эталон, Карл отфильтровал все, что расходилось с личностью Найтингейл, чем на порядок облегчил себе работу.

Где-то во внешнем мире грохотало, взрывалось, но Карлсон положился на сцепку с ноутом и даже не подключал к проверке очки.

– Эта сука, наверняка подготовила ловушку или даже две, – предупредила Флора, но предупреждение перехватил жадный до ее внимания Карл-1, только и сумевший передать Найтингейл список внутренних адресов, которые не следовало тревожить, чтобы не создать дополнительных побед.

– Как будто с твоим полицейским чипом было проще, – отозвался Карл-1. – Эти перестраховщики из Корпола дадут фору любым злобным директриссам. Сама же знаешь по работе в литерном отделе.

Упоминание литерного отдела запустило ассоциативную цепочку воспоминаний: к счастью для Флоры, расположенных по допустимым адресам.

Разрозненные детали по делу Сильвера, прорастая связями с недавним опытом Найтингейл, сложились в цельный образ.

Интересно, что бы сказала начальница, если бы узнала о моих чувствах к преступнику номер один, подумала Флора. А затем вспомнила слезы Глории и горе Сильвии. Она неоднократно теряла своего мужчину, но теперь перестала бояться новых потерь. Ее мужчина всегда был где-то поблизости. Пускай порой сам об этом не подозревая.

Карла-1 сначала охватила ревность. Следом за ревностью пришла озадаченность. Ревновать к другому варианту самого себя было странно и непривычно. Даже сама мысль о том, что какая-то часть головолома является Сильвером, выбивала из привычных шаблонов.

Время, Карлсону отчаянно не хватало времени: количество задач с высоким приоритетом увеличивалось, а мощностей для обработки не прибавлялось.

Стимулятор, выданный Свеном, не мог взять из ниоткуда дополнительные модули оперативной памяти, да и запасы нейромедиаторов подходили к концу.

Барбат нанесла свой удар ближе к финалу работы. Сначала активировался один скрипт, затем два, четыре… Карлу-2 пришлось сначала отобрать ресурсы у своего первого потока, а затем и вовсе его отключить, ненадолго превратившись в подобие машины, лишенной чувств и посторонних мыслей.

Барбат развернулась из скрытого архива, в формате которого Карлсон узнал несколько переиначенную разработку Соловьева.

– Ты снова ошиблась, – сообщила Валерии та глубинная часть сознания, которая являлась Сильвером. – Все места заняты, свободных мест больше нет.

Вместо того, чтобы заняться изоляцией Барбат от активной памяти, Сильвер открыл Карлу те директории органической памяти, которые до этого держал закрытыми.

– Пора принять себя целиком, – объявил Карл-Сильвер, отправляя Валерии несколько файлов со своими общими воспоминаниями. Где-то на втором плане маячил алгоритм осознанного подключения взломанных женщин к семейству Найтингейл, но Карлсон отложил его на потом.

Барбат дрогнула, испугалась, переключилась с захвата памяти Веры, в которой обосновалась Найтингейл, на противостояние более грозному противнику, атаковала внешние каналы в надежде замедлить головолома, лишить его ресурсов для борьбы. Данная тактика могла бы сработать на ура, заставив взломщика противостоять не только алгоритмам Валерии, но и естественному сопротивлению владельца тела.

– Вот и все, – синхронно выдохнули Флора и Карл-Сильвер. Барбат сама удалила Веру, которая могла стать ее невольной союзницей. Найтингейл поступила иначе – добровольно выделила Карлсону свои аппаратные мощности. Подобно тому, как часть Флоры обитала в памяти головолома, часть Карла добровольно переселилась в память Найтингейл.

Вирусный образ амбициозной дамы в красном был изолирован, а затем переписан в компактный, но невосстанавливаемый до исходной полноты формат данных.

– Теперь у тебя в моей квартирке есть свой халат и зубная щетка, – пошутила Флора, размещая Карла в специальном разделе своей памяти. – И не всякая смерть сумеет нас разлучить.