Текст книги "Головолом (СИ)"

Автор книги: Максим Сабайтис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

– Идем уже, – вздохнул Бобби, подавая пример. – Успеете наболтаться по внутренней связи.

Сначала в темноте скрылся боевик. Следом за ним, моментально вступив в лужу и тихо выматерившись, последовал Свен.

Карл оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на Флору. Или на Глорию, разобраться в этом вопросе ему так и не удалось, даже в полученных воспоминаниях присутствовала каша, адская смесь, в которой не определить, кому принадлежит тот или иной фрагмент памяти.

Взламывая прошивку пленной девушки, Карлсон ощущал постоянное чувство дежа вю.

Нет, быть того не может, подумал Карл, перебирая застрявшие в его органической и аппаратной памяти фрагменты воспоминаний. Во время допроса, попавшая в кровь химия помешала головолому осознать, что перед ним та самая, которую он искал всю свою осознанную хотя бы на треть жизнь.

Мета-женщина, обладательница множества ликов и биографий. Судьба организовала долгожданную встречу только для того, чтобы оставить в итоге остывающий труп.

– Меня так не обмануть, – Карл мысленно обратился к Флоре, перед тем как последовать за Бобби и Свеном. – Если я прав относительно твоей природы и своих чувств, мы обязательно встретимся и на этот раз поговорим уже открыто. Первый раз у нас не получилось, второй тоже, но будет и третий раз – сказочный и волшебный.

61

– Ты ее совсем убил?

Вопрос звучал странно, но Флора еще когда была только Сильвией, привыкла к тому, что Славка и странности ходят по одним улицам.

– Не знаю.

Соловьев был собран и недоволен. Вытаскивание девушки из аналитического костюма оказалось нудной процедурой, с долей неуместного эротизма, мешавшего сосредоточиться на деле. В обычных условиях костюм снимался сам, по команде оператора, но Барбат ухитрилась модернизировать его так, что не помогло даже отключение питания.

– То есть, она могла успеть переродиться в кого-то еще?

Флора помнила о том, что по "Патале" ходят чистильщики и нервно прислушивалась ко всем шумам вокруг. То же самое делал Соловьев и это тоже здорово мешало общаться друг с другом.

А еще Найтингейл страшно хотелось узнать, как Славка жил все это время. И почесать ногу, до которой следовало еще добраться.

– И да и нет, – пожал плечами бывших Хех. – У нее алгоритм перехода другой, разбираться надо. Сделано второпях, кривовато и без души.

В аналитическом костюме все-таки нашлась панель для аварийного выхода. Сходство с космическими скафандрами прошлого века было не случайным: конструкторы позаботились о том, чтобы медицинская бригада, при необходимости, могла без проблем достать человека наружу.

– Поясни, пожалуйста, что ты хотел сказать, когда говорил про алгоритм перехода?

Флора внезапно вспомнила, что под слоем из умной ткани с множеством приемо-передающих устройств у нее из одежды только трусы и теперь гадала, как же решить возникшую проблему.

– Только то, что она зациклилась на бессмертии. – Соловьев небрежно махнул в сторону трупа. Кровь на платье не выглядела настоящей.

Если забыть про нелепость позы и не приближаться для разглядывания деталей, могло показаться, что Валерия на самом деле сбежала, оставив вместо себя похожий манекен.

– А оно, на самом деле, только вторичный эффект, не основной.

– С этого места поподробнее!

Вера переодевалась в соседнем помещении. Выцепив драгоценное воспоминание Найтингейл попробовала сделать пару шагов вперед, но не справилась с лишенными центрального управления приводами экзоскелета и неуклюже растянулась на полу.

Хех-Соловьев кое-как успел схватиться за один из второстепенных шлангов термоконтроля, но только выдрал его из гнезда.

– Ты куда собралась, милая? – переводя взгляд с лужи охладителя на оставшийся в руке обрывок шланга, – спросил Славка. – Я бы не рекомендовал леди ходить одной по темным коридорам. Можно наткнуться на злых людей или киборгизированных зомби.

– Мне надо в соседнюю комнату.

Флора встала на четвереньки, но на этом прогресс в ручном контроле за специфическим костюмом затормозился. Встать в нем на ноги девушка уже не смогла.

– От меня не сбежишь.

Мужчина присел рядом с Флорой, оценил глубину проблемы с костюмом и решительно потянул за застежку.

– И в мыслях не было убегать, – шепнула Найтингейл, оказываясь в объятиях спасителя. – Сам куда-то пропал.

Поцелуй вышел коротким, но достаточно страстным. И он, и она были бы не против продолжения, но взяли чувства под контроль и сумели отстраниться друг от друга. Даже без учета трупа в трех метрах от целующихся, обстановка не располагала к сексу: дорогое, но чертовски неуютное для тактильных ощущений покрытие на полу и стенах, слабое аварийное освещение, риск встретиться с группой зачистки в самый неподходящий момент.

– Я все это время был неподалеку, – признался Соловьев, поднимая с пола карабин. – Даже в этом комплексе ты видела меня в другом теле.

Флора призвала на помощь воспоминания Веры-Хаухет, затем добавила в список троицу из лаборатории.

– А сказать, намекнуть хотя бы, – Найтингейл сделала вид, будто обиделась. Ее собеседник притворился, что поверил.

Без громоздкого и неуклюжего костюма прохладно, но от Славки шло уютное мужское тепло и до комнаты с одеждой можно было потерпеть.

– Не получалось, – вздохнул Соловьев, прислушавшись к техногенным шумам в коридоре.

Где-то под потолком размеренно гудела вентиляция, короткие вспышки аварийных ламп позволяли адреалиновым очкам строить в расширенной реальности модель коридора. У Флоры очки находились там же, где и повседневная одежда: она шла с закрытыми глазами, получая картинку по ближней связи, от чипа Хеха.

– Мужской вариант распределения заметно отличается от женского, – когда они закрыли за собой дверь, сказал Славка. – Тебе удалось примирить все твои памяти, породив синтетическую личность. Я же знаю, что спасал не Сильвию и даже не Глорию, а Флору Найтингейл. Но мужская психика работает по-другому.

Вход в раздевалку оказался заперт и никак не отреагировал на биометрию Веры.

Флора уже подумала, что вынужденный нудизм дан ей в наказание за какие-то неведомые грехи, когда Славка прицелился и разнес начинку замка вдребезги.

– Взрослая мужская психика тяготеет к внутренней самостоятельности и самодостаточности. Любимая женщина, семья, родные – хоть и пускаются глубоко в душу, но не вмешиваются в нее. Интервенция во внутренний мир воспринимается агрессивно. Трюк с объединением памяти в общность у нас не сработает: миллионы лет эволюции будут резко против.

Флора скользнула в раздевалку и быстро надела свои очки.

– Данная проблема не решается в лобовую, – заняв защитную позицию возле двери Славка продолжил рассказ, но уже по ближней связи, чтобы не поднимать лишнего шума. – По этой причине Барбат окружила себя мужчинами, которых легче перепрошить: она уже имела предварительные сведения о том, как работает распределенная память и полагала, что это удел женщин. Или каких-нибудь инфантилов с донельзя искалеченной психикой. Говорят, таких было много до Великой Депопуляции. Подозреваю, что они же и стали ее причиной.

Вера оказалась крайне консервативна в одежде. Такие костюмы-космо, носили лет десять, если не пятнадцать назад. Найтингейл подумала, что переход от обтягивающего космо к аналитическому костюму дался Вере очень легко.

Девушка одевалась и слушала озвучку сообщения голосом Хеха.

– Помнишь то ощущение, когда памяти других жизней отходят куда-то на второй или третий план? Как это чувствовала Глория Лиддел в самом начале допроса? Пускай даже Карл сумел выдернуть тебя наружу, думаю ты сумеешь вспомнить тот внутренний блок – он очень похож на мужской, только наш жестче по своей природе. Вмешаться изнутри можно лишь если носитель признает необходимость этого вмешательства. Без Малколма, который влюблен в Хаухет, у меня не вышло бы проявить себя.

Хеха зовут Малколм, с какой-то внутренней теплотой и нежностью подумала Флора. Он не говорил и правильно делал. С таким знанием проходить тесты на корпоративную этику было бы сложнее.

– А тот ты, который был в лаборатории?

Флора проверила зарядку очков, залезла в интерфейс чипа и только тут поняла, что забыла предупредить Соловьева.

– А с тем, кто в лаборатории, отдельная история…

– Слава, она что-то загрузила в чип и память! – Найтингейл перешла на реальный голос, в котором явственно звучала тревога. – Ты же уберешь ее код из моей головы?

Хех-Малколм-Соловьев тяжело вздохнул, прежде чем ответить.

– И нет и да, милая. Мне не хотелось пересекаться с другими своими аватарами, но ты права. Нельзя позволить программной гадости обустраиваться в тебе. Стоит нам выйти на поверхность, код Барбат может попытаться проникнуть во все твои тела. Как ни крути, тебе никак не обойтись без помощи Карла Карлсона.

62

– Срочный контроль трафика!

К счастью, под управлением Ольги имелся поднятый по запросу высшего приоритета пул специалистов, подключались солидные, по меркам регионального отделения корпорации, аппаратные мощности. Карту информационных потоков выстроили за считанные секунды, а потому успели зафиксировать маршрут от места убийства Вирджинии Айдони до крайне подозрительного ретранслятора в полутора километрах от свалки, на которой воевали штурмовики Корпола.

– С вероятностью около семидесяти процентов Валерия Барбат находится неподалеку от этой точки, – поделилась результатами очередного запроса к антарктическому консорциуму Марьям. —

Полиция там нервная, много лишних узлов на той местности не допустит. Ты уже взяла под наблюдение ретранслятор?

– Наша техника, – переборов усиливающуюся мигрень, подтвердила мисс Кавендиш. Образ Ольги в совместном виртуальном пространстве окончательно перешел под контроль алгоритмов. Позволить себе демонстрацию слабости, чтобы коллега видела, как тяжело дается многопоточная работа с большими массивами данных? Да никогда!

– Совпадение. Установкой и настройкой ретранслятора занимался Свен Хансен, начальник отдела расследований, якобы уплывший в тур по Атлантике. В журнале Хансена фамилия не значится, но после включения аппаратура запросила обновления с наших серверов и вместе с запросом туда же успел уйти его идентификатор, перехваченный через радиомодем чипа.

– Когда?

Судя по тому, что Марьям тоже перешла на односложные реплики, ей приходилось не легче чем коллеге. Хорошо еще, что автоспикер позволял озвучивать в виртуальном пространстве те ответы, которые формировались экспертными системами и аналитическими группами.

Ольга сформировала дополнительный запрос и, не глядя на выдачу, кинула результат на аппаратное проговаривание.

– За двадцать одну минуту до отправления в круиз. Группа захвата выехала, ретранслятор под информационным наблюдением. Физический контроль через шесть с половиной минут.

Миз Кавендиш уже неоднократно прокляла тот день, когда ее мать устроилась в “Карфаген Индастрис”. Карьера карьерой, но к чему место регионального директора, если работа не награждает особыми правами и высоким социальным статусом, а превращает тебя в овощ, начиненный микроэлектроникой?

– Усиливаю группу захвата, – прокомментировала свои действия Марьям. – Это наш шанс, другого может не представиться.

Промелькнувший перед глазами Ольги на ускоренной прокрутке список выделенных дистантов, дронов, корпоративных охранников и бронированного транспорта уверил регионального директора в серьезности намерений коллеги.

Должно быть, та приняла во внимание не только общий шанс раздобыть неопровержимые доказательства вины Барбат, но и учла собственные возможности управлять форсированным поиском еще несколько часов.

Молодая… Азартная…

Ольга мысленно сравнила себя с коллегой и порадовалась тому, что миз Пресслер не из тех, кто даже во время спасения своей репутации думает о конкуренции. На месте Марьям, миз Кавендиш наверняка попробовала бы чуть затянуть поиски. Чтобы вышло вернее, надежнее, а главное – все лавры достались ей, а не конкурентке, которая сошла с дистанции по причине собственной слабости.

Какое-то время Ольга пыталась перекинуть часть задач на подчиненных аналитиков. Собранная посреди ночи на скорую руку структура так или иначе завязывалась на руководительницу. Требования безопасности не позволяли спихнуть всю деятельность на заместителей. Последние вряд ли упустили бы шанс подсидеть начальство, а тем, кто пониже и вовсе не полагалось выдавать на руки всех материалов, чтобы исключить риск утечки в другие корпорации Магриба или Массалии.

– Внешняя передача, – доложил в одном из окон расширенной реальности сгенерированный корпоративным суперкомпьютером человечек. – Через ретранслятор со стороны подземного комплекса идет структурированный поток данных.

Ольга позволила себе вольность, посмотрела на миз Пресслер в общей виртуальной реальности, отметила усталые, но искрящиеся азартом глаза коллеги. Полторы минуты до прибытия группы захвата к месту расположения ретранслятора.

Учитывая, что корпоративные структуры “Карфаген Индастрис” были прозрачны для Валерии Барбат, а среди многочисленных экспертов и аналитиков наверняка имелись ее шпионы, короткий интервал до захвата имел особую ценность.

Что могло поспешно сливаться из захватываемого Корполом дата-центра наружу?

Кто не рискует, тот не сидит в совете директоров, решила Ольга, переводя трансляцию на себя.

Корпоративный суперкомпьютер расправился с внешними паролями и кодировкой меньше, чем за два десятка секунд. Все это время Кавендиш провела затаив дыхание, стараясь не подгонять взглядом прогресс бар одного из окон расширенной реальности.

Они сорвали джек-пот.

Барбат перегоняла куда-то на приватные сервера гигабайты документов. Не имея возможности изучить их все, Ольга начала копировать все на приватные носители. Марьям, вне всякого сомнения, действовала аналогичным образом.

Когда среди потока промелькнула опись пересылаемых материалов, Кавендиш схватилась за нее. Один только список мог раскрыть многие тайны нелегально использованного корпоративного дата-центра.

Мог – и раскрывал!

С каждой прочитанной страницей Ольга все четче и четче понимала мотивацию магрибинки, перебравшейся в Массалию. Бессмертие! Распределенная по нескольким телам память и единая личность, для убийства которой необходимо строго одновременно убить всех носительниц кода.

Секрет такого масштаба мог взорвать всю корпоративную экосистему средиземноморья. Теперь уже действия Валерии не выглядели сумасшествием. Но если миз Барбат действовала рационально…

Ольга Кавендиш сложила все части головоломки. Защитные информационные системы “Карфаген Индастрис” проверяли файлы на предмет боевых вирусов, но загружаемый на чип исполняемый код распределялся между тысячами отдельных файлов, собираясь в программу уже по ту сторону файерволов.

Валерия предусмотрела, что за ее тайной деятельностью будут следить региональные директора. Женский чип было почти невозможно сломать, но он был уязвим изнутри, из личной органической памяти, куда на волне охотничьего азарта сумел проникнуть активный код.

На мгновение запутавшись в самоидентификации, Ольга узнала свое ближайшее будущее. Планы Барбат стали ее собственными планами, пока еще не разделяемыми остатками прежней личности.

Обидное поражение, успела подумать миз Кавендиш, растворяясь подобно кусочку рафинада в кипятке. Но если нельзя победить, можно попробовать сыграть вничью.

Воли в региональном директоре хватило только на одну простую команду, но интуиция, отточенная за годы корпоративной конкуренции, позволила Ольге Кавендиш сделать правильный выбор.

63-69

63

План работал безупречно. Региональные директора корпорации старательно выискивали компромат, а значит не могли пройти мимо столь жирной наживки.

Появление Соловьева вынудило Валерию пойти ва-банк, но и такая ветвь сценария была предусмотрена искусственным интеллектом.

Что бы ни произошло под землей, Барбат не умрет. Благодаря инвазивному коду ее станет сначала втрое больше, а затем в десятки раз.

Пробуждаясь вместо Марьям Пресслер, Валерия ощущала усталость и торжество.

С чувством триумфа следовало разобраться: то ли оно сохранилось от предыдущей хозяйки тела, изучавшей набор компромата, при помощи которого загрузилась позволил инвазивная программа захвата, то ли это восторгалась итогами первого перемещения сама Барбат.

Один из багов модернизированного кода вылез сразу: им стало отсутствие связи между вторичными телами Барбат. Не желая терять контроль, Валерия прописала в условиях взаимодействия свое безусловное главенство, без которого обмен памятью блокировался на корню, но этот запрет охватил и внутреннюю синхронизацию памяти.

Заговора “новых Барбат” магрибинка не желала ни под каким видом, но, пока старшая пребывала вне сети, обе копии оставались сами по себе.

Свежие воспоминания каждой из них считывались аппаратно и отправлялись по некоему сетевому адресу, путь к которому знала лишь старшая.

Соборной общности Найтингейл Валерия противопоставляла строгую и тщательно продуманную иерархию корпоративного типа. Правила внутреннего распорядка, уровни доступа к общей памяти и тому подобные регламенты заранее составил для нее суперкомпьютер подземного комплекса.

Захватив Марьям, Валерия проверила метрики сенс-камеры. Как и ожидалось, миз Пресслер выключила почти все предохранители, буквально сжигая свой мозг и нервную систему ради сохранения место регионального директора.

С одной стороны, это помогло Валерии быстро захватить контроль над телом, который и без того, на две трети был отдан автоматике. С другой стороны, после смены хозяйки, заботиться о самочувствии требовалось уже захватчице.

Как бы ни хотелось Валерии сходу заняться вопросами корпорации, пришлось начинать с поиска кодов управления сенс-камерой. Поток мышления остался лишь один, что слегка снижало нагрузку на мозг и нервную систему. Но, как в органической, так и в аппаратной частях все еще крутилось множество фоновых задач.

Марьям сбросила на внешнюю поддержку большую часть автоматизмов, позволяя сенс-камере управлять сердцебиением, дыханием, терморегуляцией организма и так далее.

Маньячка, злорадно подумала Валерия, разбираясь в настройке того, что можно было считать ее трофеем. Много энтузиазма и мало толку.

Барбат осторожно вернула контроль за сердцебиением телу. Изнутри это ощущалось как резкое торможение, с мимолетной дезориентацией во внутреннем мире и расширенной реальности. А затем от сотни с лишним окон осталось только два.

На первом Валерия наблюдала теперь уже собственную кардиограмму, а второе привлекало внимание сообщением о кровоизлиянии в одной из точек непосредственного сочленения чипа с мозгом.

Угораздило попасть в тело полудохлой слабачки, рассердилась Валерия, вызывая новые окна, но раз за разом получая сообщения об ошибке.

Чип отказывался принимать команды: то ли по причине кровоизлияния, то ли новые ритмы мозга не проходили какую-то проверку безопасности.

Должно быть, это проделки Ольги, решила Валерия, убедившись, что на привычные волевые команды чип больше не реагирует.

Без поступления новых раздражителей, запертой в трофейном мозгу магрибинке пришлось хвататься за каждую четкую мысль. Внутренний диалог удерживал ее от беспамятства и прекращения существования. Жажда жизни требовала, чтобы тема предательства Ольги оказалась тщательно обдумана и взвешена.

Кавендиш, точнее Барбат в сознании Кавендиш, должно быть решила занять доминирующее положение среди всех Барбат. Старшая-оригинал в подземельях, вынуждена как-то разбираться с внезапно появившимся Сильвером. Следовательно, если устранить Барбат-Пресслер, можно оказаться единственной Валерией.

Серьезный соблазн, шанс обрести монополию на дарующие бессмертие технологии распределенной памяти.

Обдумав ситуацию с такого ракурса Валерия-Марьям признала, что и сама, скорее всего, поступила бы так же. Уникальная возможность, такими не разбрасываются.

Выживает сильнейшая из Барбат. Естественный отбор и ничего более.

Валерия утешала себя тем, что не умирает до конца. Ее опыт, чувства и память, согласно настройкам кода, записывались на какие-то сервера, чтобы при первой же возможности синхронизироваться с общей памятью Барбат.

Пусть это будет тебе уроком, Барбат-Кавендиш, злорадно думала Валерия, растворяясь во тьме сенсорной депривации по мере того, как истощались запасы нейромедиаторов.

Возможно, она реагировала бы совсем иначе, если бы знала, что Ольга Кавендиш успела отключить медицинскую поддержку сенс-капсулы, из-за чего обрекла свою захватчицу на быструю смерть.

Когда тело Кавендиш нашли корпоративные специалисты из отдела расследований, логи чипа и камеры подтвердили факт самоубийства.

Это, в свою очередь, стало косвенным признанием вины за беспорядки в городе и в региональном отделении “Карфаген Индастрис”.

Собранные на Валерию Барбат данные, зашифрованные парой квантовых ключей, никто не стал отправлять на расшифровку. Предварительная оценка себестоимости показала, что это попросту нерентабельно.

64

– Ты так и не сказал, в чем ошиблась Валерия, – напомнила Флора, когда ей надоело тащиться позади Славки по техническим коридорам. Тут было узко, приходилось то и дело отодвигать в стороны связки кабелей и терпеливо дожидаться пока ее спутник не отопрет очередную дверь.

– Ах это… Ну, ее алгоритмы переноса зависимы от внешних аппаратных мощностей. В моем решении предусмотрена длительная адаптация органической компоненты к появлению элементов внедряемой личности, а она решила, что имеет дело с отсутствием оптимизации.

Если делать все быстро, придется жестоко обманывать природу: моделировать на суперкомпьютере достоверный набор фальшивого опыта, который реалистично опишет носителю, что с ним происходило весь переходный период.

– Она испытывала на мне эту технологию, – напомнила Флора, стараясь выглядеть естественно.

Славка случайно напомнил ей, что Веры в общей личности Найтингейл нет. Этот факт требовалось скрывать как можно дольше, поскольку на отсутствие Веры, наверняка отреагировал бы Малколм-Хех. И хорошо еще, если бывший аналитик “Карфаген Индастрис” просто отберет у Славки контроль, но он может с горя и глупостей натворить.

– И ты не помнишь этого виртуального переходного периода, – подтвердил Соловьев, вскрывая еще одну дверь. – Потому что в конце переноса эту фальшивку стирают за ненадобностью. И… сейчас потребуется особая осторожность.

– Впереди штурмовики Корпола или чистильщик? – пользуясь ближней связью по радиомодему спросила Найтингейл. Чтобы соединение было надежным и сигнал не фиксировался на сканерах она почти прижалась к мужчине сзади, усилием воли удерживая себя от того, чтобы снизить его подвижность своими объятиями.

– Впереди профессиональный и крайне предусмотрительный убийца, – поправил девушку Соловьев.

65

– Стоп! – остановил группу мистер Пескаторе. – Впереди посторонние, возможно, засада.

Карл остановился, заглянул вперёд, но ничего подозрительного не обнаружил.

– Впереди Т-образная развилка и за углом люди, – пояснил по радиомодему Бобби. – Я бы на их месте бросил вперёд гранату.

– Это мои сотрудники, – с облегчением в голосе произнес Свен, когда адреалиновые очки с выкрученными на полную мощность датчиками, обнаружили вдали сдвоенные сигнатуры. – Знакомые цифровые подписи, они у меня прописаны в чипе, чтобы не потеряться в ходе проведения внутреннего расследования.

– А я смотрю, ты подготовился, – Бобби шел в цепочке вторым, чтобы не попасть под залп из карабина. – Хорошо быть лицензированным безопасником из крупной корпорации. Это открывает доступ к такому железу, о котором я начинаю мечтать только после второй бутылки. Всегда хотел уметь опознавать братьев по разуму за пределами видимости.

– Все не так фантастично, – чуть приземлил фантазии боевика Свен. – Люди должны быть тебе знакомы и в памяти чипа умещается не более десятка таких сигнатур. Внешние портативные сенсоры на порядок эффективнее. А здесь имплантат узкоспециализированный и не слишком удачный. Для своих.

Карл пожал плечами, опередив Бобби в такой же реакции на долю секунды.

– Твои парни, тебе и карты в руки, – заметил боевик. – Все равно на прорыв идти придется. Но если их перепрошили, то мы покойники.

– Среди них одна дама, – возразил Свен, намереваясь подать знак тем, кто засел в боковом коридоре. – Ее не перепрошьешь.

Бобби деликатно прокашлялся и показал взглядом на Карлсона.

– Женские головоломы, штучные специалисты, – покачал головой безопасник. – Был бы здесь такой головолом, не приглашали бы Карла.

– Аргумент, – немного подумав признал мистер Пескаторе, опустив пистолет. – Действуй, камрад.

С помощью Свена, который целую минуту обменивался паролями и отзывами, удалось убедить пару, засевшую в одной из технологических ниш, покинуть укрытие и выйти на перекресток коридоров.

– Позвольте представить, мои сотрудники, Хаухет и Хех. Оба, аналитики отдела расследований “Карфаген Индастрис”.

– Бывшие сотрудники, – поправил начальника Хех. – Официально мы в бегах, а единственная дама, которая могла бы подтвердить, что мы только выполняли приказы уровня регионального директора, мертва.

– Неприятно, но жить еще можно, – согласился Бобби, разглядев у Хеха такой же карабин. – У меня только один вопрос, прежде чем мы двинемся дальше: назовите атомный номер.

– Пять, – улыбнулся Хех. – И мне было приятно слышать этот вопрос. Потому как если это число прибавить к ответу на вопрос жизни, вселенной и всего остального, то это будет лайфхак.

Пока остальные мужчины перекидывались кодовыми фразами и прочими шифрами, Карл внимательно разглядывал девушку, вооруженную пистолетом и радиоэлектронной гранатой. Хаухет, как и головолом, молчала, но даже в этом молчании Карлсон отчего-то угадывал знакомый стиль.

Это раздражало, как раздражает слово, которое крутится на языке, но никак не хочет вспоминаться как следует. Карлсон предположил, что работа его достала, ненароком сформировав навязчивые образы Флоры во всех людях с грудью не меньше тройки.

Мне нужен релакс и хороший психолог, решил Карл, вспоминая о том, что дома его все еще ждет Клара. Проблема отношений с женщинами, которых приходилось взламывать, совсем недавно вышла на новый уровень сложности. Фантастическая мета-женщина, которую головолом придумал, ради объяснения своих странностей, неожиданно оказалась реальностью.

Надо быть осторожнее с фантазиями, решил Карл. Какими путями его ассоциативные связи перескакивали с одного предмета на другой, головолом не знал. Но следом за мыслью про мета-женщину пришло еще одно осознание.

Только сейчас Карл понял, что является единственным безоружным человеком в этих коридорах. Отчего-то до этого момента ему было комфортно в компании Свена и Бобби, хоть эта парочка никак не тянула даже на приятелей.

– Вы в курсе, как можно выбраться из этих подземных туннелей? – спросил Свен, не слишком надеясь на удачу. Но у Хеха неожиданно обнаружилась подробная карта, которой он тут же поделился с каждым.

Сравнительно безопасный путь начинался на минус пятом этаже, тянулся до туннеля с рельсами и несколькими автоматическими вагонетками.

Ход вел почти что в порт, демонстрируя всем наблюдательным людям как именно внутрь доставлялись реакторы и прочее оборудование. Пускай нигде не получалось найти легко узнаваемую эмблему Логистического Союза, его следы угадывались повсюду.

– Полагаешь, Корпол еще не перекрыл этот путь? – недоверчиво спросил Бобби, параллельно изучая трехмерную карту на предмет других выходов.

– Они топчутся на границе второго и третьего подземных этажей, – успокоил Хех, уверенно возглавивший авангард группы. Карл видел, как подобная активность и говорливость удивляет Свена. От этой осведомленности и открытости в головоломе зрело убеждение, что кто-то снес бывшему карфагенцу если не всю корпоративную прошивку, то, как минимум, модули лояльности.

– На третьем подземном реакторные залы. Их будут брать под контроль настолько аккуратно, что это на час возни. Ниже располагается суперкомпьютер. но его захотят перехватить еще более ласково. Если, конечно, никто не заложил между стоек ничего взрывоопасного.

– Собираешься взорвать тут все к черту? – моментально ухватил суть Бобби. – Самый чудесный вариант hard delete, который мне известен. Главное, чтобы нас не задело мимоходом.

– Все учтено, – легкомысленно отмахнулся Хех.

Карл подметил, что в присутствии Хеха Бобби ведет себя более сдержанно и задумался, какие повороты судьбы могли свести высококвалифицированного боевика с аналитиком корпоративной безопасности.

– Только нам придется где-то сделать небольшую остановку, – подала голос Хаухет.

Карл тут же решил не откладывать вопрос с психологом в долгий ящик. А не получится с психологом, всегда можно организовать запой или, на самый крайний случай, взломать какую-нибудь из женщин. Известно же, что клин клином вышибают, так может и сейчас получится?

– Эту остановку лучше делать там, где нашу временную группу никто не станет ассоциировать с конфликтом на свалке и глубже, – отрезал Бобби. – Риски слишком велики.

– Они будут еще больше, если Карлсон не проверит Хаухет на предмет внедренных закладок, – возразил ему Хех. – Есть основание предполагать, что стоит ей выйти из зоны глушилки, заложенные в ее аппаратную часть закладки начнут действовать. И тогда мы все окажемся в смертельной опасности.

В лучшем из возможных сценариев, активные и неконтролируемые трансляции в сеть просто наведут на нас Корпол.

Карл вспомнил, что у недавно присоединившегося к беглецам мужчины еще не было возможности открыто узнать его фамилию. Разве что, если Свен сдал его по персональному каналу.

– Пожалуйста, Карл, – девушка будто знала, какими интонациями пользовалась Флора. Или же это был некий фирменный прием всех девушек в данном подземелье.

– Только быстро, – согласился головолом, опасаясь своих реакций на вторжение в личное пространство Хаухет. Но отказать не было возможности, а значит сделать все требовалось быстро и надежно.

66

– Закладки? – удивилась Флора, но не подала виду, разве что отправила Славке вопросительный запрос по личной связи. – Разве ты не собираешься сказать ему всю правду?

– Ты именно про всю-всю-всю правду или про какую-то ее часть? – немедленно ответил Славка. – Но да, наверное, он и так узнает тебя, когда начнет ковыряться в памяти чипа.

– А у нас есть какая-то альтернатива? Похоже, в нашу совместную тайну придется пустить третьего человека…

Ответ на загадку Соловьева про второго себя в лаборатории Найтингейл отыскала достаточно быстро. Роберт Пескаторе, как следовало из досье, которое изучала и запомнила Вера, являлся лучшим исполнителем Массалии. Про него ходили слухи от Прованса до Египта. Чем объяснить такую известность как не читерской помощью славкиной памяти? К тому же они обменивались какими-то паролями… К сожалению, на роль головолома подходил только Карлсон. Свен, при том, что сам являлся чип-ридером, умел работать только при наличии пульта и соответствующего программного обеспечения, тогда как Карлу было достаточно ноутбука и содержимого собственной головы.