Текст книги "Тайна крыланов (СИ)"

Автор книги: Максим Ковалёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

   Образине осталось дойти до них всего пару шагов, когда пантера вновь наскочила на неё. Тварь отшатнулась, ударилась о стену пещеры, её повело назад. Она тянула лапы к кошке, пытаясь сбросить её с себя. Та вцепилась сзади ей в шею, кусая и плюясь песком. Их схватка вспыхнула с новой силой.

   Пустынник что-то кричал, не жалея горла. Рану на предплечье он зажимал правой ладонью, переложив древко серпа в левую. Милош пребывал в прострации. Он лишь чувствовал, как волны жара окутывают его, как в голове, словно следуя ритму этих волн, нарастает и ослабевает гудение, как целые ручьи пота бегут под его одеждой.

   Почему не действует магия? Что это за тварь? Шуаль явно знает о том – вон как надрывается, – но и его потуги бесполезны.

   Маг взирал на неведомых существ.

   Глаза его раскрывались всё шире. Гудение в голове вибрировало всё в убыстряющемся ритме. Он видел невозможное. Да и не он один. Если бы Милош взглянул на находящихся рядом Ивара и Томо, то по их лицам понял бы, что и они видят то же самое, а значит, это ему вовсе не казалось.

   Перед ними сцепились в смертельной битве два демона из преисподней.

   Пещеру заволокли клубы чадного дыма. В нос ударил запах серы. Маг мог поклясться, что из-под песка, взрыхляемого лапами монстров, вырываются языки пламени, – он чувствовал их жар на своей коже! Демоны рвали и терзали друг друга в огненном круге. Каждый из них увеличился вдвое, по сравнению с первоначальным обликом. Чёрная кровь лилась рекой. Своды пещеры дрожали, грозя в любой миг рухнуть и погрести всех их под собой. Выход наружу перекрыт – бестий не обойти.

   – Невозможно, невозможно, – твердил маг, – не... возможно... нет...

   Томо завопил, валяясь у него в ногах. Милош взглянул вниз. Его слуга лежал на песке, поджав колени к груди, безостановочно крича что-то вроде: «Олли, олли, чиверз... смерть!» Но маг не поручился бы, что разобрал верно.

   Ивар вёл себя иначе. Он рычал как собака, скаля зубы, и хлопья пены слетали с его перекошенных губ. Раскосые глаза горели безумием. Ивар махал саблей, подскакивал на полшага к сцепившимся демонам, словно стремясь тоже вклиниться в их схватку, потом следовало отступление, сменяющееся новым наскоком.

   К нему лучше не подходить. Ещё неизвестно за кого он тебя примет, и как дёрнется сабля в его руке. Сберечь ларец, – промелькнула ещё одна, несколько запоздалая мысль в голове мага.

   Ларец лежал у стены, достаточно далеко от тварей. Ивар глянул в ту же сторону – то ли на ларец, то ли на свой заплечник, валяющийся рядом.

   Пантера издала мучительный вой. Ей тоже досталось. Песчаный громила лишь глухо бубнил. Они кружились и кружились. Сгорбившийся монстр с воздетыми вверх лапами и восседающая на нём хищная кошка.

   Пыль стояла столбом, и Милош закашлялся.

   Шуаль кричал на своём языке, то повторяя незнакомые слова, то переходя на имперский, приказывая им не шевелиться, если хотят жить. Вопящий Томо бился в судорогах, и Ивар принялся избивать его ногами, приказывая заткнуться. Теперь он плевался кровавой пеной.

   Безумие, безумие... Милош почувствовал, что ему становится совсем плохо. Мир поплыл в глазах. Стены пещеры, песок, мечущиеся тени, животные вопли, стены, песок, тени, вопли, стены, песок, песок... Его шатало. Он падал. Вокруг потемнело, словно внезапно спустился вечер.

   Маг попытался схватиться за выступ стены. Пальцы ослабли и не удержали шершавый камень. Он рухнул лицом вниз. Но перед тем как сознание окончательно уплыло, Милош вновь призвал Дар. Его хватило лишь на простейший огнешар. И он запустил тот, не видя куда.

   Томо заверещал громче.

   Что я наделал... Но это конец, и уже неважно.

   Кромешная тьма...

   Когда Милош пришёл в себя, уже вечерело. Теперь в действительности.

   Он лежал, и Томо как раз снял с его лба влажную тряпку, чтобы снова смочить её в воде. Маг застонал. Голова болела нестерпимо.

   – Господин! Вы очухались! – тут же заголосил слуга.

   – Не кричи, умоляю, – простонал Милош. – Дай пить.

   Томо подал баклагу, но маг сначала привстал на локте, окинул пещеру взглядом, и лишь убедившись, что они здесь одни, надолго припал к воде.

   – Где остальные? – наконец выдавил он.

   Слуга пожал плечами, тоже глотнул, обхватив горлышко пухлыми губами.

   – Отправились искать лошадей. Пустынник сказал, они не могли далеко уйти. Ивар пошёл с ним.

   Милош откинулся на лежак, прикрыл глаза. Всё тело ныло. Но главное – голова... Маг прошептал пару слов. Холодок пробежал у основания черепа, снимая спазм. Два незримых ледяных кубика сконцентрировались и у висков, впитывая в себя боль. Прошло несколько минут, прежде чем он снова смог заговорить. Милош явственно ощущал запах горелого. Вероятно, от расшвырянного костра.

   – Томо... мне ведь это не приснилось?

   Рядом раздался тяжкий вздох.

   – Нет, господин. К сожалению, нет.

   – Эти... звери... Где они?

   – Пустынник прогнал их. Он махал своим серпом и брызгал кровью, а ужасная кошка накидывалась на «песчаного человека». Они долго боролись, и тот всё же отступил, не тронув нас. Выбрался из пещеры и «ушёл» в песок.

   Магу показалось, что он ослышался.

   – Что ты сказал? «Ушёл» в песок?

   – Да, – подтвердил Томо, накладывая ему на лоб мокрую тряпку. Милош благодарно кивнул. – Просто погрузился в песок, словно в воду.

   – А пантера... огромная кошка.

   – Пустынник ей тоже велел уйти, и она ушла. Это был его зверь.

   Милош ничего не понимал. Он снова попросил воды. Выпил, отметив как легка баклага. При первой же возможности он намеревался многое обсудить с их проводником. Особо некоторые обстоятельства, в которые тот решил не посвящать их.

   – Моя магия не смогла причинить тому громиле ни малейшего вреда. Я не понимаю... у него была защита. Способности, о которых я прежде даже не представлял.

   У Томо был на это замечательный ответ.

   – Это Унынье, господин. Проклятая земля. Проклятые горы близко. Здесь может случиться всякое, даже похуже. Зря мы туда идём.

   Милошу уже надоели подобные заявления. И сейчас, пока они оставались одни, он решил расставить все точки над "й". Схватив слугу за запястье, он притянул его к себе, подождал, пока на лице Томо отразиться испуг и спросил:

   – Ты решил расторгнуть договор? Думаешь, как бы сбежать от нас?

   Томо долго молчал. Белки его глаз печально взирали на обессиленного имперца. Потом он отвёл взгляд.

   – Я очень боюсь, господин. Но в пустыне я один пропаду. С вами я ещё могу уцелеть. И... я помню наш договор и постараюсь сделать всё, что надо.

   – Это правильное решение. – Милош отпустил его руку, вновь откидываясь на спину. Головная боль почти утихла. Ещё немного, и он постарается подняться. Разлёживаться некогда. – Я слышал крик... твой крик, после того, как пальнул огнём.

   – О-о-о! Вы устроили знатный огонь. Но ваш удар пришёлся в сторону, едва не спалив ваши собственные вещи. И тот ларец, что вы тащите с собой. Я же кричал от страха, думал, никто из нас не спасётся.

   Вот если бы попал в ларец, точно никто бы не спасся, мелькнула мысль, но Милош решил её не озвучивать. Ларец он заметил стоящим на прежнем месте. На стене возле него появилась чёрная подпалина. Некоторое недовольство вызвало то, что Ивар оставил их плату пустыннику без присмотра, но он ведь находился вместе с Шуалем, да и обстоятельства следовало учесть. Ладно, главное всё вроде бы обошлось малой кровью (кровью синекожего). И только сам Милош упал в обморок, как изнеженная барышня, что вовсе не солидно.

   – Я видел, как Ивар бил тебя, – сказал маг. – На нас всех словно нашло помутнение. Мне даже показалось, что там боролись два демона в дыму и пламени.

   – Ивар уже извинился, – ответил Томо, потерев бок. – Пустынник велел, чтобы мы замолчали, а то наши крики ещё больше злили «песчаного человека». Но я испугался, ничего не видел и не слышал. Вот господин Ивар и пытался... успокоить меня.

   Милош вдруг вспомнил ещё кое-что. Он даже подался вперёд.

   – Но ты не просто кричал. Ты называл какие-то слова на своём языке. Что-то вроде «оли» и «чиверз». Так назывались те существа? «Песчаный человек» и огромная кошка. Тебе они знакомы?

   Но Томо уже отошёл, направляясь к выходу из пещеры. Донёсся лишь его тихий голос:

   – Простите, но я не помню, что кричал, господин. Пойду, посмотрю, не возвращаются ли Ивар и синекожий. А то ведь нам уже пора выдвигаться.

   Милош не стал его останавливать. Когда снаружи послышались голоса и лошадиное ржание, он, кряхтя, поднялся. Проверил ларец. Запирающие печати, вырезанные на полукруглой крышке в форме орденского феникса – такой же был и на его кольце, – немного покрылись копотью, но сохраняли свой насыщенный терракотовый цвет, а значит, и силу. Маг пересёк пещеру и вышел наружу.

   Крутящий песчаные смерчи ветер утих, а закат, как и всегда, был изумителен.

   Шуаль отыскал лошадей. Двоих вёл под уздцы Ивар, одну сам пустынник. Милош заметил, что его правая рука туго перевязана и цвет лица стал совсем серый – от кровопотери, а может и не только. Язвенная болезнь, к которой теперь присоединилась ещё и раны. По глазам пустынника, когда они встретились взглядами, Милош понял, что сейчас к нему с расспросами лучше не соваться.

   В этот раз они выступили позже обычного. Пока уложили вещи и напоили лошадей. Сил не хватало, всё делалось медленно и вяло. Шуаль был готов раньше. Пока Томо довершал приготовления, а Ивар крепил к своему седлу ларец, Милош решил перекинуться с пустынником хотя бы парой слов.

   – Воды? – предложил он, протягивая свою баклагу. У него была ещё одна, а из этой, после пустынника он пить больше не стал бы.

   – Нет, – ответил Шуаль, похлопав по меху, что свисал с седла верблюда.

   Они стояли в тени мохнатого животного, вдыхая его пахучий дух. От них самих пахло не лучше. Но сейчас маг хотел обсудить не это.

   – Твоя, как бы это сказать, кошка...

   Крупные капли пота катились по гладкому лицу пустынника, сейчас не прикрытому платком.

   – Ваш слуга, – растягивая слова, произнёс Шуаль, – ваш белый слуга тоже спрашивать.

   – Я бы хотел услышать, что ты ему сказал.

   – Он ничего не узнать. Мы говорить мало.

   – Но мне, надеюсь, скажешь? – Милош постарался, чтобы голос звучал не столь замучено. – Нам предстоит ещё долгий совместный путь. Если ты будешь иметь какие-то секреты, это сильно осложнит отношения в нашем маленьком дружном отряде.

   – В малый отряд секреты приносить вред, – согласился пустынник. – Но у нас нет дружный отряд. Нам только по пути. Но вы правы. Вы надо знать кое-что... Но за это вы дать ответная услуга.

   Маг подобрался.

   – Что за услуга? Но, прежде чем ответить, вспомни, что я действую от имени своего Ордена, ты от имени своих старейшин. Вам нужно то, что можем дать мы. У вас есть то, что интересно нам. Все условия обговорены. Так что никаких дополнительных поблажек не будет, и запугивать меня бесполезно.

   Синие провалы глаз с плавающей в них золотой искоркой оставались спокойны. Ни один мускул не дрогнул под столь тонкой кожей лица, что под ней виднелся каждый изгиб вытянутого черепа, обвязанного сверху тюрбаном.

   – Вы узнать, когда будет время. Это простая услуга. Она не вредить вам. Я обещаю.

   На памяти Милоша Шуаль впервые сказал "Я", а не «Мы». Маг в общих чертах был знаком с подобным мировоззренчески-философским учением о сплочённости всего сущего в мире. Могучее «Мы», но не отдельное слабое беззащитное "Я". Не удивительно, что оно получило проявление в среде синекожих – «большой семье», где все друг другу родные братья и сёстры. Тем не менее, не сумев уберечь их от распада и начала междоусобной войны.

   «Но только ведь благодаря этому у нас и появилась возможность оказаться здесь. – Маг, прищурившись, выдержал взгляд пустынника. – Не было бы счастья, да несчастье помогло».

   – Хорошо, – ответил он. – Я окажу тебе услугу, если она не поставит меня или моих людей, или выполнение нашей миссии под угрозу. Я обещаю.

   Шуаль низко поклонился, приложив ладонь левой перевязанной руки к груди. Как знал империц – то знак высокой благодарности.

   – Что это был за «песчаный человек» и что за пантера с ошейником? – спросил Милош после недолгой паузы.

   – Песчаный человек – это Голли. Хранитель, что вы называть Унынье.

   – Уверен, в Академии о подобных существах даже не слышали. Его магические способности, если честно, поражают!

   – Их очень мало и становиться всё меньше. Они уходить в песок и не возвра-щаться. Даже у Большая Вода мало знать о Голли. Забыть или думать – только сказка... У него сила – кхефэ. Вы говорить – магия. Ваш кхефэ его не остановить. Голли – они дети от Древняя война.

   – Война, в которой Крыланы-Омму пытались свергнуть Богов, но были уничтожены ими? – блеснул знаниями Милош. А может и опозорился, выдав россказни Томо за истину. Сейчас и выяснится, чего они стоят.

   – Да. Война Омму и слуги Небесный Боги. Боги не ступить в мир – он хрупкий для них. Вы знать о та война?

   – Наслышан, – не стал вдаваться в подробности маг.

   А Шуаль не стал лезть с расспросами, но, как показалось имперцу, уважения в его взгляде прибавилось.

   – Омму погибать в та война, а сюда приходить песок – Эбурох Эбо. А кто не погибать, стать другие.

   «Уж не имеешь ли ты в виду и свой народ?»

   – Мы почитать сила песка. Голли чуять кровь Верный. Они редко нападать на кто-то. Но горы близко... Вам удача, что здесь чи'вер'зэ. Только он может прогнать Голли.

   Вот мы и добрались до самого интересного.

   Шуаль рассказывал, Милош не перебивал. Ивар и Томо закончили возиться с лошадьми. Но, видя, что маг разговаривает с пустынником, продолжали делать вид, что ещё заняты.

   – Чиверз? Пантера?

   – Говорить так.

   – Ошейник...

   – Связь. Мы связаны. Он всегда рядом.

   – Шум в ночи – его дело?

   Шуаль кивнул:

   – Вам не надо бояться. Он только охранять. Вы больше не увидеть его.

   «А вот это было бы жаль. Не каждый день доводится познакомиться с подобной живностью. В Академии просто с ума сойдут от моих отчётов!»

   – Пусть придёт. Я бы хотел ещё раз взглянуть на твоего «чиверза». Теперь ему незачем скрываться. Думаю, со своими страхами мы как-нибудь совладаем, – добавив в голос весёлости, пообещал империц. – Твоя пантера разве не была ранена в схватке?

   – Он лечить себя сам. Солнце помогать, – сказал Шуаль.

   – Хорошо. А имя? Как ты его зовёшь?

   – Имя нет.

   Маг усмехнулся:

   – Даже у моей лошади есть имя, хотя я его и не помню.

   – Называть чи'вер'зэ, если вы так хотеть.

   Милош не спорил.

   «Этот чиверз не только твоя ручная кошка – он ещё и твоё оружие. В дополнение к славному серпу. И что-то мне подсказывает, что ты, друг мой, так до конца не был откровенен. И когда я узнаю об „услуге“, что задолжал тебе? Тайны, тайны... У всех нас свои тайны. Но и это место словно бы создано для них».

   Последние лучи солнца скрылись за горизонтом. Краски мира блекли, сменяя алый оттенок на серый, потом будет сплошная чернь. Контрастность местной природы поражала.

   – Закат здесь бесподобен, – признался маг. – Прежде я как-то не имел привычки любоваться им, а теперь, похоже, приобрёл. Так, глядишь, за сонеты скоро сяду.

   Синекожий тоже смотрел на угасающее зарево.

   – Огненный Бог красиво просыпаться. Но засыпать ещё красивее, кто уметь видеть. Его дети – Жар и Песок – заботиться об это. День, восход, закат. Ночью смотреть не на что. Это время спать или охотиться. Или идти, как мы. Но Бог видеть мы и день, и ночь. Его не обмануть ни тьма, ни скрытый мысли. За всё надо платить. Может не сразу, но надо. Мой народ полагать это правильно.

   «За всё надо платить. И цена должна быть соразмерна цели». – С этим империц готов был согласиться.

   Они двинулись в путь.

   Покачиваясь в седле, Милош вновь прокручивал в голове схватку двух страшилищ. Что в ней было действительностью, а что (чадный дым, подземное пламя) только галлюцинацией? Ивар, когда он спросил его, признался, что тоже что-то видел. Некое радужное сияние вокруг сцепившихся зверей, но он решил, что оно ему показалось.

   Пропахшие потом, небритые, уставшие, они шли сквозь ночь и песок. Горы приближались. Пусть сейчас не видимые, но их притяжение ощущалось Милошем едва ли не физически.

   Появление зверюги синекожего Милош заметил лишь в последний момент и напугался до чёртиков.

   Когда огромная кошка возникла возле его лошади, буквально соткавшись из полумрака – мгновением ранее тьма была однородной, а стоило моргнуть, как в ней возникло более плотное пятно. Милоша обдала волна приблизившегося звериного разума, и он дёрнулся в седле. Заозирался. Тут уж и лошади почуяли близость хищника. Захрипели, принялись брыкаться. Магу и остальным пришлось потрудиться, чтобы удержать их. Лишь когда кошка ушла дальше вперёд, животные немного успокоились, но ещё долго озирались по сторонам.

   Чиверз пошёл возле верблюда. Шуаль что-то сказал ему. Его «конь» на приближение зверя никак не отреагировал – очевидно, видел его не впервые.

   Рассеянного вокруг света не хватало. Маг попытался присмотреться к кошке с помощью «второго зрения». Но здесь его постигло разочарование. Он видел лишь размытое пульсирующее пятно, свидетельствующее о присутствии живого существа, да и только. В этой пульсации временами вспыхивали зеленоватые искорки. О чём они свидетельствовали, Милош сказать не мог, но впечатление те производили отталкивающее. Как плесень – всплыла ассоциация. Болезненная плесень, что пустила корни в ещё живое, вполне здоровое тело. Скоро она поглотит его полностью.

   Маг вглядывался всё внимательнее, пока на него не накатила волна муторности, а затем игла раскалённого изумрудного света пронзила его магический «глаз». Милош схватился за голову, не сдержав крика. Его мозг готов был закипеть. Далеко не сразу откат от астрального удара отпустил его.

   – Не надо делать так, – услышал он рядом голос Шуаля. И ещё злобный рык в ночи, от которого шарахнулись лошади. – Камень сжечь ваш разум.

   – К-какой камень? – прошипел сквозь зубы маг. Голова кружилась, он был вынужден взяться за луку седла обеими руками, чтобы не выпасть.

   – Будет свет, вы увидеть, – «пояснил» синекожий.

   – Проклятье... – выдавил Милош, нащупывая дрожащей рукой баклагу. Пить хотелось неимоверно. А ещё спать. И... кажется, он только сейчас понял, до какой степени ему всё это опостылело. Почти до предела.

   Когда тьма выцвела до состояния предутренних сумерек, они сумели рассмотреть пантеру. Лошади к этому времени устали брыкаться и хрипеть, почти совсем успокоившись. Зверь бежал с боку от проводника. Гибкий, стремительный. Короткая, чуть серебрящаяся шерсть была роскошна и мягка, но сейчас её покрывали проплешины, сквозь которые проглядывали то ли язвы, то ли лишай. Сильные лапы оставляли в песке глубокие вмятины. Тёмные с жёлтым ободком глаза зорко смотрели вокруг, время от времени оборачиваясь на следующий позади караван. И тогда маг отмечал, что эти глаза до жути похожи на глаза самого пустынника. У одного в окружении тёмных синяков, у другого в гнойной сыпи и шелушащихся струпьях.

   Кошка определённо болела.

   Мы связаны. Он всегда рядом...

   В болезни и здравии – само пришло на ум. Сейчас – в болезни.

   Ивар разглядывал зверя с охотничьим любопытством. Со своей саблей он теперь не расставался. На Томо лучше было не смотреть вовсе. Стоило тому взглянуть на пантеру (маг называл чиверза, или как там его, пантерой, а то и просто кошкой), как он начинал сплёвывать через плечо и шептать скороговорки. Его нескончаемые причитания о том, что они сами идут навстречу своей гибели, крайне раздражали. Милош решил, что на ближайшем привале ему вновь придётся поговорить со слугой.

   Самого мага интересовал не столько внешний вид кошки, сколько её ошейник. Теперь он понимал, какой камень по уверению пустынника мог «выжечь ему разум». И, пожалуй, действительно мог. Шею пантеры обхватывал широкий кожаный ремень, в котором был укреплён багряно-красный рубин размером с полновесный имперский золотой. Гладко отполированный сияющий камень стоимостью в целое состояние. А с учётом наложенных на него чар – того больше. Эти самые чары едва и не ослепили мага. Они же, как он без труда понял, являлись основой ментальной связи между кошкой и синекожим. Нечто схожее Милош не раз наблюдал в столице, но никак не ожидал обнаружить здесь, едва ли не на самом краю света. А вот как оказывается...

   Чиверз был для Шуаля «спутником».

   Человека и зверя объединяла крепчайшая магическая связь, благодаря которой хищник был всецело подчинен своему «хозяину». Пустынник держал жизнь кошки в своих руках и мог повелевать любым её действием. Чистой воды магия и искусное применение редких артефактов. Многие даже в Академии могли лишь мечтать о такой силе связи. И таком «объёмном» энергетическом хранилище, как рубин в ошейнике.

   От Милоша не укрылось, что Ивар тоже заметил камень. Но понял ли он его истинное назначение или только приблизительную стоимость?

   Разглядывание пантеры в светлеющейся утренней дымке нарушил тихий – чтобы услышали только они – шёпот Томо. Их темнокожий друг созрел для очередной своей истории.

   – У нас говорят, что эти... эти твари в действительности злобные духи из самой Бездны. И что ведуны вызывают их оттуда чёрными заговорами, а затем наделяют плотью и заставляют служить себе как цепных собак.

   Брови Милоша полезли на лоб. Вызывание духов и наделение их плотью с последующим порабощением действительно порой практиковалось в Ордене. Но данный ритуал всегда был сопряжён с чрезмерным риском и требовал уймы сил, так что овчинка выделки не стоила. Ни о чём подобном здесь не могло идти и речи. Откуда только Томо узнал о самой возможности таких манипуляций?.. Но если бы самого Милоша ещё вчера спросили о наличие у их проводника полноценного «спутника», не заявил бы он со всей уверенностью о полной абсурдности подобной возможности?

   – Ошейник! Вы видите ошейник?! – шептал, тараща глаза и без конца облизывая обветренные губы, Томо. – Ведуны кормят этих тварей мясом своих пленников. Желательно детей. Но никто раньше не видел их вживую, только рассказывали. На побережье пустынники всегда приходили без них.

   – Значит, кто-то всё же видел, – возразил внимательно его слушающий Ивар. – Или, что скорее, они сами кому-то показали их, чтобы поддержать соответствующий образ. От того и вся эта ересь про детей на кормёжку... Я не удивлюсь, если нападение на нас было искусно подстроено.

   – Ты так думаешь? Зачем? – спросил Милош.

   – Запуганными и растерянными проще управлять.

   А вот это было уже слишком! С какой стороны не посмотри. Потому маг не счёл обременительным придержать лошадь и зашипеть:

   – Либо вы прекращаете нести всякую чушь, либо я за себя не ручаюсь!

   Томо прикусил язык и закивал потным осунувшимся лицом в знак согласия. Мага в очередной раз поразила округлость и белизна его глаз. Глаз напуганного ребёнка, в самом деле увидевшего жуткого клыкастого монстра, притаившегося под кроватью, хотя его убеждали, что там никого нет. Ивар остался равнодушен.

   Злой на весь свет и в первую очередь на себя самого, маг пришпорил лошадь. Ему надо было переговорить с пустынником.

   – Ваши слуги нравиться чи'вер'зэ?

   Милош нашёл взглядом кошку, застывшую на вершине очередного бархана, на который им ещё предстояло подняться. Окраска её приобретала всё более жёлтый оттенок, сливаясь с цветом песка. Маг решил, что Шуаль намеренно отослал её вперёд, чтобы не «смущала» их лошадей и их самих.

   – Да, зверь производит впечатление, – не стал лукавить империц. – В Империи тоже существует увлечение подобными... любимцами. Или, вернее говорить – экстравагантными рабами.

   – Чи'вер'зэ не раб. Он – друг. Помощник.

   – Ну, вам виднее. Меня больше заинтересовал камень.

   Маг не без некоего замешательства заметил улыбку на лице пустынника.

   – Эти камни добывать далеко в песке. Мы не продавать их.

   «Сейчас не продаёте, а вот через пару-тройку лет – кто знает».

   – Твоё животное меняет цвет. И другие проявления – ведь это магия, так? – задал Милош давно напрашивающийся вопрос.

   Шуаль привстал в седле, вглядываясь вдаль. Из-за бархана донёсся чей-то предсмертный, быстро оборвавшийся взвизг. Похоже, его кошка только что решила позавтракать. Пустынник вновь улыбнулся. Как только пантера стала, не скрываясь, ходить возле них, его настроение заметно улучшилось.

   – Его шкура нет цвет. День – это песок, ночь – это тьма. Чи'вер'зэ пить жар солнце. Это его кхефэ.

   – Если так, то ему очень повезло заиметь подобные способности.

   Маг начал кое-что понимать. Потрясающе! Он уже твёрдо решил, что по возвращении в Академию сразу возьмётся за организацию новой экспедиции. Обширной. Долговременной. Чтобы как следует, а не мимоходом, изучить все чудеса этой сказочной земли. И пусть на этот раз хоть кто-то попытается всунуть ему палки в колёса.

   – Дикий чи'вер'зэ и Голли есть в горы Омму. Там много необы-чное. Сами видеть. Но на Голли нельзя надеть ошейник. Голли – это песок.

   Милош потёр горячий лоб. Температура росла с тем, как всё ближе становилось появление солнца. Но не только это заставляло его сердце учащённо биться, а мысли метаться, словно звери в клетке. Горы Крыланов. Их древний город. Его неисчислимые сокровища, что лежали в тёмных пещерах долгие тысячелетия, дожидаясь, когда кто-нибудь придёт и заберёт их. Например, он сам. Конечно, не все сразу.

   Лишь бы только его ожидания оправдались, и он (а с ним и Орден) не ошибся в своих предположениях. Если же они ошиблись... безумно обидно, но даже без того он получил такую массу знаний, о которых в начале похода и не помышлял! Благо, кое-какие связи среди пустынников у него теперь имелись, договориться о новых экспедициях будет проще. Ордену же найдётся, чем ещё заинтересовать старейшин синекожих. Тем более в теперешнее, неспокойное для них время.

   «Шуаль-Аот-Эбуро, сколько же у тебя припрятано скрытых талантов? Признаки дара, личный „спутник“, самоотверженность, спасшая нас от чрезмерно близкого знакомства с „песчаным человеком“... А твой мир! Как он не похож на мой. Словно мы живём на разных планах бытия. Но я готов познать тайны твоей земли. И ты мне в том поможешь».

   Взобравшись на вершину бархана, они вновь увидели размытый силуэт пантеры. Та что-то тащила в пасти. Лошадь под Милошем вздрогнула, прерывая поток его мечтаний. Возле небольшой норы у подножия песчаного холма виднелось бардовое пятно. Кровь не успела впитаться в песок.

   Ещё два-три дня, и они будут на месте. Маг был рад, что хотя бы эта часть пути наконец-то завершится. Возвращаться же всегда проще. Особенно не с пустыми руками. Но к чувству предвкушения, чувству первооткрывателя, чувству искателя сокровищ примешивалось ещё одно. И даже не примешивалось, а обволакивало всё остальное, как едва заметная, но липкая и мерзкая паутина.

   Что-то было не так. Совсем не так, как должно было быть.

   Будто он постоянно что-то упускал из виду. Что-то очень важное. Очевидно, плохой сон и подсознательная готовность встретить за каждым поворотом, вернее барханом, опасность проистекали оттуда же. Чёрные глаза с золотистыми ободками мерещились ему теперь повсюду...

   Восток воспылал. Начинался новый день. Пока пустынник приклонял колени и пересыпал песок меж пальцев, Ивар подъехал ближе и прошептал, что за ними по-прежнему следят. С появлением кошки это ощущение ослабло, но не исчезло совсем. Милош мгновение прислушивался к собственному чутью, затем едва заметно кивнул.

   День шестой

   Новый оазис. На этот раз совсем хилый, умирающий. Колючие кусты, редкие низкорослые деревца. Колодец тут, правда, имелся – яма со стенами, выложенными глиной. Повозившись, воду они добыли... Дневное пекло пережили в муках. От грубой пищи начались проблемы с желудком. А общая слабость являлась уже привычным состоянием. Пустыня окружала их. Песок. Солнце. Погибель для всякого, не умеющего найти воду и укрытие.

   Милош подремал несколько часов, словно плавая в вязкой мути. После пробуждения голова шумела, чувствовал он себя больным. Ивар сидел в тени под кустом, с сосредоточенным видом вырезая фигурку. И это была вовсе не лошадь. Сабля лежала у его правой руки возле ларца. Маг сказал, что сходит прогуляться. Ивар, не поворачиваясь, кивнул.

   Пока Милош шёл к колодцу, его стошнило, и это принесло облегчение. Достав воды, он проверил её на «чистоту». Проверил, само собой, магически. Последние дни для него это стало неизменным правилом. То же касалось и еды. Но причин постоянного бессилия – обоснованных причин – он не находил, как ни искал.

   Бред вместо сна. Галлюцинации. Неадекватное поведение. Не отпускающее, а только усиливающееся беспокойство. И не у него одного.

   Пустыня не любит чужаков.

   Убедившись, что вода «чистая» (равно как и всегда до того), он долго пил, проливая прохладу на подбородок и грудь. Смочив тюрбан, уже, не задумываясь, намотал его на голову. Постоял немного у колодца, смотря на восток. Гор из низины, где они находились, было не разглядеть. Но ничего, скоро они предстанут перед ними во всей красе. Или кошмаре. Как и в любой ситуации можно было надеяться на лучшее, но готовиться стоило к худшему. Верное руководство для всякого, желающего не упустить своего, если даже обстоятельства, словно сговорившись, складываются против тебя.

   Шуаль и его зверь расположились на противоположной оконечности этого чахлого островка жизни в песчаном море. Имперцу сейчас, впрочем, было не до «дружеских бесед». Вернувшись от колодца, Милош дождался, когда сменённый им Ивар уляжется и захрапит, после чего растолкал недовольно ворчащего Томо. Велел ему заткнуться и отойти с ним в сторонку, чтобы не мешать спящему. Имелся повод для разговора.

   Назад Томо брёл с низко опущенной головой и безвольно повисшими руками. Перед этим он являл неуёмную активность. Вновь твердил об ошибке, что они совершают. Об ужасе, что подстерегает их впереди. Много ещё о чём. Маг дал ему высказаться, а потом заговорил сам. Томо слушал его покорно – иного и быть не могло.

   – Ложись, до вечера ещё долго. Потом разведёшь огонь и что-нибудь приготовишь, – сказал Милош слуге, застывшему в задумчивости над своим лежаком.

   Томо сел на лежак, посмотрел на мага молящими глазами, которые словно независимо от прочих черт помещались на его лице. Милош не отвёл взгляда, и в нём не промелькнуло даже тени сочувствия. Томо улёгся.