Текст книги "Адвокат шайтана"
Автор книги: Максим Кисловский
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
Парень поднял голову и посмотрел на Веру Павловну. После короткой паузы он презрительно сплюнул на пол своей клетки и ухмыльнулся. С минуту они оба молчали.
В памяти пристыженной Веры Павловны замелькали эпизоды того массового зрелища: огромное полотнище трёхцветного российского флага было перекинуто вдоль парапета Дома Советов, как половик на перилах балкона; какой-то придурок с автоматом на коленях сидел на перилах этого балкона, свесив ноги и прижав своей задницей российский триколор, чтобы его не сдуло ветром истории. После нескольких громогласных выступлений ораторов победное торжество превратилось в клоунаду, в которой участвовали и новоявленные, наскоро выдуманные, государственные чины, и эстрадные скоморохи, и чумазый танкистик – "воин за свободную Россию". Потом к трибуне прорвался похожий на беса с отпиленными рогами священник-демократ и расстрига Глеб Якунин и понёс такую ахинею, что Геннадий Бурбулис – придворный философ и госсекретарь России – был вынужден призвать его вполголоса:
– Ты про Бога давай, про Бога…
За спиной Веры Павловны громко хлопнула дверь. Она оглянулась и увидела, что Касьянов с Лимоновым вышли из камеры. Переодетый в строгий синий костюм, Касьянов подошёл к ней и, обворожительно улыбнувшись, предложил ей взять его под руку. Взволнованная Вера Павловна продолжала стоять неподвижно, глядя то на Касьянова, то на Лимонова.
– Слава России! – вскинув вперёд и вверх сжатую в кулак руку, парень из клетки поприветствовал Лимонова.
– Ну как вам тут? – приглушённым голосом спросил его Лимонов.
– Тяжело, конечно, комрад Лимонов, – ответил парень. – Но лучше здесь, чем с фольклорными старушками, поющими на сборищах в честь седьмого ноября революционные песни. О русских националистах, зачатых в пробирках еврейских политических химиков, я вообще молчу. Так что будем считать это моим вкладом в подготовку нашей революции.
Михаил Михайлович, заметив некоторое замешательство Веры Павловны, сам взял её за руку и повёл по коридору. Удаляясь от клетки, она продолжала слышать разговор национал-большевистского вождя со своим последователем.
– Ничего-ничего, Максим, – подбодрил Лимонов парня в клетке. – Все великие люди сидели в тюрьме: Ленин, Гитлер, Сталин… Я тоже сидел.
– Когда начнём? – спросил своего вождя Максим.
– Посидите ещё чуть-чуть, – ответил вождь и, попрощавшись с заключённым, быстрым шагом начал догонять Касьянова с Верой Павловной.
– Ну как, Михал Михалыч? – спросил Лимонов, поравнявшись с Касьяновым. – Берёте нас в большую политику?
– Да-да, конечно, – на ходу ответил Касьянов. – Берём. Но вот только позвольте задать вам, Эдуард, интимный вопрос: зачем вам эта троцкистская бородка и усы? Без них вы были мужественнее.
– Что вы! – подкручивая усы, засмеялся Лимонов. – Ведь я так похож на Дона Кихота!
Михаил Михайлович и Вера Павловна дошли до конца коридора и повернули направо, оказавшись перед большими дубовыми дверями. Лимонов отстал за углом. Касьянов открыл двери и галантно пропустил Веру Павловну вперёд. К её удивлению, это были двери в просторный кабинет с письменным столом на точёных ножках и кожаной мебелью. Жестом указав ей сесть на диван, Касьянов сел в кресле напротив.
– Ну вот и встретились, – сказал Касьянов. – Рада?
На самом деле она не ожидала, что их встреча будет именно такой, в тюрьме, да ещё и при посторонних. Кроме того, происходящее вокруг казалось странным, даже абсурдным. Большой радости от этой встречи она уже не испытывала.
– Где мы, и что вообще происходит? – спросила она.
– Мы в глубоком сне, – ответил Касьянов. – В самом глубоком. Глубже уже начинаются пророческие видения, но туда нам нельзя.
Веру Павловну нисколько не потрясло это сообщение о её отрыве от реальности. Она сразу почувствовала это, как только её "разбудила" лампочка, но не хотела себе в этом признаться. В то же время, ранее она не испытывала ничего подобного, и её желание проверить себя в необычном состоянии, не боясь, что в реальности это будет иметь последствия, возбудило в ней страстное любопытство. Однако, прежде чем во сне отправиться в полёт, она решила выяснить, какова была суть увиденного, то есть попытаться найти истолкование сна, не выходя из него.
– Михаил, что у тебя общего с этим экстремистом? – строго спросила Вера Павловна, имея в виду его отношения с Лимоновым.
– Что, очень похож? – добродушно улыбнулся Касьянов. – Это был не он. Настоящий Лимонов, пламенный революционер-романтик и бесстрашный партизан, был убит в ожесточённом бою на Алтае. Миф о пленении русского Че Гевары спецназом ФСБ был нужен, чтобы завладеть его оловянными солдатиками. Одного из них ты только что видела. А место подлинного вождя революции занял заурядный диссидент со стандартным набором фраз о диктатуре, тоталитаризме и правах человека. А поскольку сейчас Россия опять скатывается в своё имперское прошлое, диссиденты снова позарез нужны.
– Как в имперское прошлое? – всполошилась Вера Павловна. – Миша, этого нельзя допустить! Разве мы зря боролись за демократию, за либеральную экономику? Вспомни, как всё прекрасно начиналось…
– Всё начиналось с цековских квартир и госдач… – с ностальгической задумчивостью, будто из глубин памяти черпая воспоминания, сказал Касьянов. – Когда наши партийные вожди устали от казённости и ощущения временности… А тут ещё и сверкающие витрины Запада манили к себе. Хотелось бросить весь этот надоевший советский колхоз и примкнуть к их красивым тусовкам. Это и было главной причиной перестройки.
Касьянов взял с письменного стола серебряный колокольчик и беззвучно потряс им в воздухе. Через несколько мгновений двери открылись, и Вера Павловна увидела, как в кабинет вошли одетые в чёрные костюмы Аркадий Вольский и Александр Яковлев, принеся шампанское. Брызгая пенной струёй из стороны в сторону, они кое-как разлили его в бокалы и сконфуженно убежали.
Изумлённая Вера Павловна долго не могла отвернуть головы от дверей, за которыми скрылись эти известные личности. Маленький торжественный ритуал был смазан, а шампанское оказалось безвкусным. Но Касьянов, как ни в чём не бывало, продолжал:
– Они думали, что достаточно распустить колхоз и можно смело рядиться во фраки и смокинги. Но они забыли основной закон рыночной экономики – то, что любой рынок находится под чьей-нибудь "крышей". Когда наши колхозники со своими мешками и бидонами оказались на мировом рынке, им открылась истина – этот рынок уже более двухсот лет крышует англосаксонская преступная группировка. Имеющая, как тебе известно, самый большой исторический опыт колонизации целых стран и континентов. Именно они, потомки основателей гигантской колониальной империи и колоссальной американской мощи, подсунули мистеру Горби шутливую идейку о преобразовании СССР в некое содружество суверенных, независимых… По типу Британского Содружества. Но тонкость английского юмора в том, что он вызывает смех только у англичан. Впрочем, это было бы действительно смешно, если бы горбачёвская чета после предательской ликвидации Советской Империи с тем же почётом разъезжала по бывшим владениям, как английская королевская семейка ездит по Австралии, Канаде, Новой Зеландии… Поэтому, как только Горбачёв открыл рот, чтобы сказать об "обновлённом Союзе", во всех его национальных провинциях уже с радостью встречали британских педагогов и советников ЦРУ. Потому что мозги величиной с грецкий орех не были способны вместить ни прошлого, ни будущего. Завалив Союз макулатурой ФРС[13]13
Федеральная резервная система (Federal Reserve System) – объединение 12 американских банков, выполняющее функции центрального банка и уполномоченное регулировать денежно-кредитную политику США. Под макулатурой ФРС здесь имеются в виду федеральные резервные билеты (federal reserve notes), т. е. доллары США.
[Закрыть], англосаксонская ОПГ сделала ставку на укров и всё пошло как по маслу…
– Но о свободе мечтали не только украинцы, но и прибалты, и грузины… – перебила Касьянова Вера Павловна. – Тебе неизвестно, кто такие укры? – удивлённо спросил он.
– Древнее название жителей Украины? – припомнила Вера Павловна один из исторических очерков, прочитанных ею на работе.
Как сообщалось в статье киевского академика Тараса Жопко, общепризнанное мнение о том, что слово "Украина" происходит от общеславянских слов "край", "окраина", является ошибочным. Как считал автор, Украина – это страна укров, т. е. мигрантов из Атлантиды, основавших суперцивилизацию на берегах Днепра, но вскоре уничтоженную русскими дикарями. К счастью, укры успели передать свои достижения ацтекам, грекам, египтянам, римлянам и китайцам, благодаря чему импульс к развитию у человечества был сохранён.
– Укры – это сокращённое название людей, которые живут ради своей утробы, корысти и разврата, – внёс уточнение Касьянов. – К малороссам это не имеет никакого отношения.
Вера Павловна прикусила губу и от чувства неловкости поджала ноги. Касьянов тем временем продолжал:
– Именно их проникновения в руководство страны смертельно боялся Сталин и хотел им противопоставить "орден меченосцев".
Вера Павловна закончила "политех" в советские времена, и поэтому из курса истории КПСС ей было известно о том, что под "орденом меченосцев" подразумевалась партия большевиков – так, однажды Сталин поделился о своей мечте сделать из членов своей партии не обычных функционеров-аппаратчиков, а братьев по духу, фанатиков веры в коммунистические идеалы.
– Но украм удалось убить Сталина, а чуть позднее – Берию, – продолжал свой экскурс в советскую историю Касьянов. – Укры думали, что вместе с ними они похоронили и сталинскую мечту об "ордене меченосцев". Но Сталин, видимо, на том свете до сих пор хитро улыбается в усы. Оказывается, он мечтал не о каком-то тщательном отборе в большевистскую партию только очень убеждённых коммунистов, а о некой мистической связи хранителей священной тайны России. Быть посвящённым в эту тайну – значит знать разгадку её непобедимости. Этот духовный орден всё-таки был создан, и сейчас он уже накинул петлю на шею российского либерализма и демократии…
У Веры Павловны от испуга перехватило дыхание. Мысль о том, что в Россию может вернуться эпоха сталинизма, повергла её в ужас. Через некоторое время, избавившись от шока, она растерянно спросила Михаила Михайловича:
– А чем это грозит нам с тобой, Миша? Нас расстреляют?
– Не знаю насчёт расстрела, – пожал плечами Касьянов. – Но то, что меня скорее всего выставят на улицу, это точно.
– Но откуда такие прогнозы, Миша? – пытаясь успокоиться, спросила Вера Павловна. – Откуда ты всё это знаешь?
– К тому времени, когда я стал премьер-министром, наше туземное правительство уже заслужило высокое доверие в Вашингтоне и Лондоне. Поэтому меня сразу поставили в известность о том, что британская мистическая разведка, МИ-666, получила секретную, точнее, сакральную информацию о том, что этот сталинский орден готовит некую спецоперацию по внедрению своего агента в российское руководство. Но наш политкагал отнёсся к этим сведениям без достаточного внимания. И вот только недавно по результатам сверхдальнего эхоперехвата были получены новые данные. После их дешифровки оказалось, что этим тайным посланником ордена является небезызвестный тебе Путин, который под видом своего увлечения горными лыжами занимался восхождением на некую вершину… Чтобы получить высшую санкцию… Понимаешь, о чём я? У каждого это своя гора. У кого-то Синай, у кого-то Фудзи…
– Ты хочешь сказать, что Путин общался с самим Богом?! – даже здесь, во сне, где возможно услышать и увидеть всё, что угодно, Вера Павловна была потрясена услышанным.
Касьянов обречённо кивнул и взял со стола портативный магнитофон. Вставив в него кассету, он нажал на кнопку. После нескольких секунд глухих шумов, похожих на аудиовоспроизведение порывов ветра, сквозь миниатюрный динамик разыгралась пьеса, точнее, вариант её радиопостановки:
Голос Путина: Господи, услышь меня!
Глас Божий: Слышу тебя, сын мой…
Голос Путина: Приходили ко мне волхвы умудрённые с именем Твоим на устах. Предупредили они меня о последнем дне моего народа. Совсем Ты забыл его…
Глас Божий: Это не Я его забыл, а он Меня.
Голос Путина: Ты простишь нас?
Глас Божий: Я всех прощаю (пауза). Рано или поздно (порывы ветра).
Голос Путина: Ответь мне тогда, когда ожидать милости Твоей?
Глас Божий: Земля страны твоей богата и обильна. Многими достоинствами наградил Я её. И золото чёрное даровал, и дух огненный вдул в недра её (пауза). Но замыслил гад дело грешное. Он не токмо хочет держать народ твой в рабстве, но и бремя непосильное возложить захочет на него, дабы уменьшить его до числа, равного прислуге своей. А прислуга гадская и отпрыски её согласны отдать твой народ на заклание греховное гаду. Ведь вознамерился гад высосать из земли народа твоего и всех других народов богатства, что даровал Я. И начнёт воплощаться его замысел. И взлетят в небо орлы Аравии, и обернутся они там в Ангелов Гнева, дабы спуститься на землю и сокрушить столпы могущества гада, посеяв смятение и страх. И ожесточится тогда сердце гада, и пошлёт он своё воинство в страну Арианскую, ибо захочет гад украсть дух огненный из земли Маргианской за ничтожную цену. И рукотворит он уже реку свою дабы золото чёрное из моря Хвалынского потекло в обход страны твоей. А в Вавилонское Царство он своё воинство пошлёт, дабы наполнить воды Двуречья кровью человеческой и золото чёрное продавать в страны далёкие за большую цену. Но не дана гаду воля Моя, и не бывать этому. Да иссохнут замыслы гада, как и всякие реки, созданные не по воле Моей! И остановится воинство гада у стен Вавилона, и взмолится оно о спасении. А в горах Ариана воинство гадское станет стадом козлов отпущенных. А ты тем временем поведёшь свой народ из рабства гада. И усмиришь ты племя горское, и станут вожди его верными тебе, и прекратишь ты распутство в уделах страны своей, устрашив грешников из числа местной знати, и соберёшь ты паству, рассеянную по миру, во Храме одном. Но нелёгким путь будет народа твоего, ибо впасть в корыстолюбие и грех легче, чем выйти из рабства оного. И будут ропот среди народа твоего возбуждать языки гадские, но малочисленны будут твои осквернители, и иссякнут силы их творить обман. И расползутся черви тучные, что питались смертью сынов и дочерей народа твоего, сами не ведая мерзости своей. Накорми одного из них тюремной похлёбкой и учини в норах его разорение, повергнув в прах не по праву нажитое. Пусть это остальным уроком станет! И замысли ты создать реки в обход земель, где народы живут заблудшие, в рабство гада отданные корыстолюбивыми вождями своими. Особливо обойди окраину, одурманенную ядовитым дымом цвета спелой хурмы. Сей дым гад извергает из зловонной пасти своей дабы застить глаза братьям кровным, чтоб не видели они единства меж собою, чтоб почитал брат младший своего старшего брата за врага лютого. Но не будет злоба сия помехою тебе в деле праведном. Да потечёт по рекам твоим рукотворным золото чёрное, и подует дух огненный в страны далёкие. Ведь сотворю Я нужду великую в странах этих, чтоб давали они народу твоему цену большую и за золото чёрное, и за дух огненный. Но неведомо им будет о нашем с тобой сговоре! Завет сей под покровом тайны сохрани навечно! И будет дивиться мир богатству страны твоей, а особенно гад. Будет он в ярости устрашать тебя. Но пошлю я тебе в помощь Царя Персидского, и насмеётся он над гадом. И выведешь ты свой народ из рабства гада, и возвращено будет украденное величие твоей страны. И остановишься ты у берега реки судьбы своей, подобно Моисею, после долгого пути из рабства в землю обетованную, и народ твой со слезами благодарности прославит имя твоё во веки веков. Аминь?
Голос Путина: Аминь!
Касьянов выключил магнитофон и тяжело вздохнул. Вера Павловна имела самое поверхностное представление о нефтегазовой стратегии англо-американцев, но из услышанного ей было понятно, что для некого гада была уготована геополитическая ловушка в Афганистане, Ираке и в каспийском регионе, в частности, в Туркмении и Иране. А также на Украине. Правда, для обозначения этих местностей использовались слишком древние названия. К удивлению Веры Павловны, Бог с библейских времён не изменил своим привычкам.
– А о каком гаде шла речь? – спросила Вера Павловна.
– О глобальном англосаксонском доминировании, – ответил Касьянов.
– Но ведь с крахом этого мирового оплота свободы, демократии и прогресса погибнет и вся либеральная Россия! – в тихом отчаянии Вера Павловна предположила будущий политический сценарий в стране.
– К сожалению, да, – грустно согласился Михаил Михайлович. – Несмотря на то, что я был и остаюсь поборником либеральных ценностей в ничтожно малой степени и на девяносто восемь процентов признаю правоту меченосцев, мне всё же будет очень жаль расставаться с достижениями демократии и либерализма в России: с этой обрусевшей американской киномечтой – мечтой о том, как легко богатеть, сидя у лазурного бассейна с коктейлем в руке, отдавая распоряжения биржевому брокеру по телефону; мечтой о жене-домохозяйке с обложки глянцевого журнала; об океанских яхтах и частных самолётах; мечтой, в которой на твоём офисном столе с фотокартинки тебе улыбается твоё счастливое чадо на фоне престижного университета – в клоунской шапочке с плоским квадратным верхом… Каждый русский мог мечтать об этом! Мечтать об этом свободно, как свободный гражданин. Не боясь насмешек меченосцев. Жаль, очень жаль расставаться с этим. Ты знаешь, Вера, в своё время у англосаксонских покорителей Дикого Запада был очень мудрый лозунг: "Трусы не начинают никогда. Слабые умирают в пути. Только смелые доходят до цели". Точно так же, как эти осы[14]14
Оса по-английски – wasp. WASP также является сокращением от White Anglo-Saxon Protestant, т. е. американец англосаксонского происхождения и протестантского вероисповедания, или иначе – «стопроцентный американец».
[Закрыть], я и Россия шли к своей цели, к своей мечте. Да, на этом пути от нищеты и болезней умирало по миллиону русских в год, но ведь я дошёл до своей цели. И что теперь, идти назад?
Вера Павловна, заметив удручённый вид Касьянова, помрачнела тоже. Найти слова утешения ей никак не удавалось. Её недавняя уверенность в том, что на днях она станет премьер-леди, развеялась в этом вещем сне. Михаил Михайлович посмотрел в глаза Веры Павловны и с едва сдерживаемой дрожью в голосе, совсем неестественной для него, произнёс:
– Но самое главное, Верочка, я боюсь, что твои чувства охладеют ко мне. Ведь я уже вскоре не смогу полностью соответствовать твоему идеалу.
– Нет, что бы ни случилось, Миша, я буду всегда рядом с тобой, – немедленно заверила она его.
– Спасибо тебе, Верочка, – ласково посмотрев на неё, сказал растроганный Михаил Михайлович. – Я был уверен, что ты не покинешь меня, даже если нашествие меченосцев погубит мою карьеру.
За дверями кабинета раздался громкий петушиный крик, заставив Веру Павловну вздрогнуть. Касьянов посмотрел на наручные часы.
– Время к пробуждению, – вставая с места, сказал он.
Вера Павловна встала тоже. Очертания окружающих предметов становились уже более размытыми, а лицо Михаила Михайловича начинало утрачивать индивидуальные черты.
– Да, чуть не забыл, – расплываясь в сонном пространстве, ответил Касьянов. – Я знаю, что тебе приходится ютиться сейчас с двумя детьми у матери в "хрущёвке". Как разберусь со своими хозяйственными делами, перевезу вас в свою усадьбу в Сосновке. Ладно? Я подбирал её специально для тебя. Там тебе понравится…
В момент, когда Вера Павловна приблизилась к своему возлюбленному, она проснулась.
После встречи с Касьяновым Вера Павловна заметно изменилась. Это стало очевидным для всех и на работе, и дома. Но все попытки знакомых и близких Веры Павловны выяснить, что с ней происходит, были безуспешными. На их вопросы она отвечала односложно, была молчалива и задумчива. Всё чаще её можно было застать со слезами на глазах. Лишь однажды Вера Павловна приоткрыла своей матери причину своего беспокойства:
– Разве ты не видишь, мам, какое ужасное время наступает?
– О чём ты, Верочка? – уже давно и всерьёз обеспокоенная психическим состоянием дочери, спросила Нина Петровна.
– Ты знаешь, что вчера наших соседей из четырнадцатой квартиры арестовал НКВД?
– Родионовых? Бог с тобой, никто их не арестовывал, – начала успокаивать дочь Нина Петровна.
– Я сама в окно видела, как они садились в чёрную машину вчера вечером, – едва сдерживая рыдания, сказала Вера Павловна. – За кем следующим приедет "воронок"?!
– Это же их машина! – рассмеялась Нина Петровна. – Вспомни, ты ещё сама говорила, что Родионовы на "чёрном бумере" ездят, как бандитская семейка.
– Никто мне не верит, – закрывая ладонями лицо, тихо сказала Вера Павловна и разрыдалась.
Поняв, что у её дочери тяжёлое нервное расстройство, Нина Петровна решила в ближайшее время обратиться к психиатрам за советом. Но не успела…
На следующий день, возвращаясь с работы, Вера Павловна заметила, что за ней в подъезд зашёл мужчина в сером плаще и в шляпе. Мужчина выглядел, как подобает классическому сыщику в детективных кинофильмах, – воротник плаща был поднят, шляпа надвинута на глаза, руки были в карманах. Поднимаясь по лестнице, Вера Павловна оглянулась. Мужчина, встретившись с ней взглядом, подозрительно смутился. Она поняла, что это "товарищ из органов" и направлен, чтобы следить за ней. Возмущённая таким грубейшим нарушением её прав, она остановилась и, открыто посмотрев в глаза служителю тоталитарного режима, спросила его:
– Вы к кому?
– А вам какое дело? – ответил тот, продолжая подниматься по лестнице.
Вера Павловна преградила ему путь и повторила свой вопрос, но мужчина молча шёл ей навстречу, стараясь не глядеть ей в глаза. Удивлённая тем, что несмотря на то, что его слежка за ней была обнаружена и, как она рассчитывала, по правилам конспирации ему следовало бы быстро ретироваться, он продолжал подниматься по лестнице. Подойдя к ней вплотную, он взял её за правое предплечье и хотел было сдвинуть с места, чтобы пройти дальше, но Вера Павловна вырвала руку и оттолкнула его.
– Ты чего, ненормальная что ли? – схватившись за перила, спросил мужчина, испуганно смотря на Веру Павловну.
Видя, что мужчина не собирается уходить, Вера Павловна поняла, что этот человек пришёл сюда не за тем, чтобы выследить её, а с более страшной целью. Но какой?! Судя по его настырному желанию пройти дальше наверх – туда, где была квартира её матери, – было очевидно, что он тупо и безотлагательно выполнял какое-то очень важное для него задание. И в этот момент, ещё раз взглянув в лицо мужчины и увидев в нём отчётливые признаки натуры палача, её материнский инстинкт подсказал ей, что если она сейчас пропустит этого "чекиста-ликвидатора", она больше никогда не увидит своих детей. С криками "не пущу, не дам!" Вера Павловна решительно набросилась на незваного посетителя…
На отчаянные крики женщины в подъезде несколько смельчаков, вооружённых газовыми баллончиками и травматическими пистолетами, выбежали из своих квартир, а остальные тут же вызвали милицию. К моменту приезда милицейского наряда мужчина уже лежал на лестничной клетке, связанный по рукам и ногам. Лицо его было в глубоких царапинах, а на разорванном плаще виднелись многочисленные пробоины от резиновых пуль.
– Воды! Промойте мне глаза! Я же ослепну! – кричал он, корчась от боли.
Быстро разобравшись в том, что на жительницу этого дома напал то ли маньяк, то ли грабитель, сотрудники милиции, поблагодарив соседей Веры Павловны за проявленное гражданское мужество при задержании преступника, забрали с собой в отделение "нападавшего" и "потерпевшую".
Дежурные оперативники ОВД "Беспределкино", куда были доставлены Вера Павловна и подозреваемый в нападении на неё гражданин, с энтузиазмом взялись за работу. Установив личность подозреваемого (им оказался Поченюк Сергей Васильевич, заведующий складом мебельного магазина) и выслушав его рассказ о том, как сумасшедшая женщина беспричинно вцепилась своими когтями ему в лицо, зовя при этом соседей на помощь, оперативники приступили к допросу с пристрастием.
– Ты у меня сейчас не только в разбойном нападении признаешься, – приговаривал старший оперуполномоченный Владимир Малахов, зажимая карандаши между пальцев Поченюка, – ты сейчас все наши "висяки" на себя возьмёшь.
Коллеги Малахова, оперативники Дымин и Власин, крепко держа несчастного за обе руки, наблюдали за его мучениями. Когда от пронзительной боли Поченюк взмолился о пощаде, Малахов отпустил его руку и спросил:
– Ну чё, будем поднимать раскрываемость на районе?
– Я на всё согласен, – прошептал Поченюк.
В тот момент, когда подполковник Злодеев – заместитель начальника уголовного розыска – зашёл в кабинет к Малахову, измученный Поченюк уже сидел, сгорбившись за столом, и писал под диктовку оперативников "чистосердечное признание".
– Чистуху отрабатываете? – спросил своих подчинённых заместитель главного районного сыщика.
– Ну да, отрабатываем, – ответил Малахов.
– Не надо пока, зайди ко мне, – скомандовал Злодеев и вышел в коридор.
Войдя в кабинет к Злодееву, Малахов сел на стул за приставным столиком у письменного стола.
– Тут вот какое дело, – протягивая Малахову письменное объяснение гражданки Сташиной В.П., сердито сказал Злодеев. – Оказывается, потерпевшая-то больная.
Малахов быстро пробежал глазами по документу. Когда перед его взором замелькали фразы об идеалах свободы, либеральных завоеваниях, тоталитаризме, сталинизме и возрождении НКВД, Малахов понял, что подполковник прав. Письменный текст объяснения потерпевшей заканчивался словами: "Прошу оградить меня и моих близких от кровавой гэбни и путинских палачей!".
Площадка вокруг заброшенного, давно не работающего фонтана в центре внутреннего двора психиатрической больницы № 5 Департамента здравоохранения г. Москвы была любимым местом сбора обитателей этого учреждения во время их дневных и вечерних прогулок. Полюбилось оно и Вере Павловне.
Зимой каменная чаша фонтана наполнялась чистым, ослепительно белым снегом, создавая завораживающую иллюзию застывшей вечности. Весной сквозь трещины каменного изваяния стекала талая вода, наполняя собой бассейн фонтана, чтобы согреться под лучами апрельского солнца. Летом, особенно в жаркие дни, фонтан внушал спокойствие и умиротворение, надежду на утоление духовной жажды. Сегодня фонтан был усыпан жёлтыми листьями, принесёнными сюда тёплым сентябрьским ветром с вершин берёз, стоявших за высокой оградой больницы.
Вера Павловна сидела в застиранном фланелевом халате на мраморном бортике фонтана и в который раз перечитывала "Раковый корпус" Солженицына. Иногда ветер заигрывал с ней, перелистывая своими порывами страницы книги.
– Ну подождите! Куда вы меня тащите? – закричал кто-то позади неё.
Оглянувшись, Вера Павловна увидела, как два санитара оттаскивали от фонтана молодого человека лет двадцати. Это был паренёк, несколько минут назад изображавший у фонтана ловлю рыбы. Больные сами пожаловались медперсоналу на него из-за того, что вёл он себя шумно и приставал к ним с просьбой купить у него "живых карпов".
Вера Павловна опять вернулась к чтению. В этот момент снова подул ветер и, подхватив из фонтана охапку жёлтых листьев, понёс их к административному корпусу больницы. В открытое окно на втором этаже здания залетело несколько из них. Здесь, в кабинете старшего врача психбольницы Гайдовой Натальи Андреевны, сегодня в очередной раз на заседании медкомиссии решалась судьба Веры Павловны. Выступал врач-докладчик Крушинский Антон Борисович:
– Соматическое и неврологическое состояние то же, без изменений, каким и было при поступлении больной к нам. Подробнее указано в заключении. Психическое состояние чуть изменилось к лучшему. В последнее время фон настроения ровный. Доступность к контакту постоянная. Но по-прежнему полагает, что помещение её в психиатрическую больницу, а не в тюрьму, является продолжением забот её покровителя-любовника. Не называет его имени, считая, что врачи, если узнают, кто он, своими личными просьбами будут добиваться от неё, чтобы она устраивала их корыстные дела через него. В целом говорить на эти темы не любит, заявляя, что речь идёт не только о ней, и она не хочет давать повода для новых сплетен. "Я не хочу снова прятать свои глаза от укоризненных и насмешливых взглядов", – заявляет она. Какой-либо коррекции бредовые идеи больной не поддаются. Критики своего состояния и правонарушения нет. Поведение в отделении упорядоченное, несколько замкнута, пребыванием среди психически больных не тяготится. Обманов восприятия, формальных расстройств мышления, снижения памяти нет. Однако, по сообщениям дежурных врачей, у больной по ночам иногда наблюдается соноговорение. Как правило, в своих сновидениях больная обсуждает политические события в стране и за рубежом, с кем-то спорит, часто смеётся, рассказывает о своих эротических переживаниях, высказывает надежду на скорую встречу со своим собеседником во сне. После подобных сновидений настроение у больной на протяжении последующих дней становится приподнятым, больная начинает чаще беспричинно веселиться, суждения становятся менее связными, более наивными, а поведение становится суетливым и дурашливым. На вопросы о содержании своих сновидений не отвечает.
– Спасибо, Антон Борисович, – поблагодарила его Наталья Андреевна и обратилась к заведующей отделением Римме Васильевне Фроловой: – У вас на всех из вашего отделения ходатайства в суд готовы?
– Нет, – ответила Римма Васильевна. – Только на тех, кому требуется продление принудительного лечения: на Сташину, Косачевского, Осинцева и Ухналёву. А на тех, кому изменять режим лечения собираемся, ещё нет. Готовим.
– Хорошо, – сказала Наталья Андреевна. – У нас всё на сегодня?
– Вроде, да, – посмотрев на Римму Васильевну, ответил Антон Борисович.
Когда Крушинский с Фроловой собрались уходить из кабинета Гайдовой, через открытое окно до них долетели слова одного из пациентов психбольницы:
– Осень патриарха, Болдинская осень…
Врачи подошли к окну и посмотрели вниз. Под окном стоял седобородый мужчина в сером халате. Это был Юрий Альбертович Подгорный, престарелый педофил и мошенник. Здесь, в больнице, он скрывался от тюрьмы и активно симулировал, зная о том, что среди зеков ему не выжить. Заметив, что врачи обратили на него внимание, он с видом сумасшедшего философа продолжил разговор сам с собой:
– Осень патриарха, Болдинская осень. Последняя стадия разложения…
