Текст книги "Легенда о Спящем (СИ)"

Автор книги: Максим Кара-Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 16. Ночной гром

Несмотря на полное отсутствие Силы и способностей к управлению ею, ученые Альянса освоили производство различного оружия на его основе. Самым дорогим и редким артефактом такого типа является силовая мина СМ-3. Принцип её действия прост: внутри небольшого пространства в отдельных трубках с порохом находятся три полностью заряженных Зерна Силы. Три детонатора одновременно приводятся в действие с помощью часового механизма, нажимного рычага или шнура дистанционного устройства подрыва. Зёрна после детонации летят друг навстречу другу и встречаются внутри небольшой сферы, обработанной особым образом. Взрыв такой бомбы примерно равен десяти килограммам обычного бездымного пороха. Несмотря на простоту конструкции, повторить её пока что никто не смог. Стоимость такого заряда оценивается в несколько десятков тысяч жевелок, и, в любом случае, купить в магазине его не получится.

(Энциклопедия Ядерной Эры. Издание 3-е, дополненное. Святоч, 38-й год Я.Э., типография Патриархии СПД).

Патриарх машинально перемешивал ложкой остывший суп. Его выцветшие глаза смотрели прямо перед собой, на пустой длинный стол. Блестящие пылинки медленно плыли в холодном воздухе, словно наслаждаясь теплотой майского солнца. Служка плавным движением подлил взвар в глиняный стакан и так же медленно отошёл обратно в тень.

И вдруг, пылинки, все разом, дёрнулись в сторону. Старец обратил свой взгляд к входной двери, которая внезапно, со скрипом распахнулась. Под своды монастырской столовой быстро просеменил молодой Видящий, с поклоном опустился на одно колено и, склонив голову перед Патриархом, передал ему кусочек бумаги:

– Ваше Святейшество! Только что получена телепатограмма из Крысятника!

Служка шагнул вперёд, взял листок бумаги и раскрыл его. Провёл левой рукой по шершавому тексту, отчего бумага заискрилась голубоватым сиянием:

– Яда нет, Ваше Святейшество!

Молодой монах возмущённо уставился на невозмутимого служку, затем, склонив голову, дождался благословения и, попятившись к двери, покинул зал.

– Прочитать?

– Я сам. Не слепой пока что, – недовольно буркнул Патриарх, – Свечу лучше зажги.

Служка споро убрал едва тронутые блюда, поставил горящую лампу на стол:

– Принести письменный прибор?

– Иди пока, – отмахнулся старик-гигант и углубился в чтение.

Где-то за окном процокала лошадь, протарахтела телега. Едва слышное бормотание братии, которая молилась в соседней зале, мягким гулом наполнило кирпичные своды. Пару раз ударил колокол, отмечая очередную четверть часа.

Наконец, уже трижды перечитав текст, Патриарх выпрямился и позвонил в колокольчик:

– Игнат!

Служка неслышно появился сзади:

– Ваше Святейшество?

– Кто из епископов сейчас в Святоче?

– Только Граф. Ну, и госпожа Алиса, но она так и сидит в Башне Молчания. Остальные отсутствуют.

Гигант протарабанил по столу пальцами и кивнул на сообщение:

– Посредник сообщает, что мирные переговоры подготовлены. Совет города гарантирует безопасность, Медведи и Орлы пришлют своих представителей. Просят моего присутствия. Собирай посольство, послезавтра выдвигаемся. Пусть Граф займётся подготовкой.

– А кто останется во главе Святоча?

Патриарх поднялся, поправил панагию:

– Если меня будут спрашивать, я у Алисы…

***

Самая дальняя башня. С облупленным куполом и слегка потрескавшимися белыми стенами. Здесь не было караула, как у башни Инквизиции. Здесь не пахло химикатами и не спорили юные монахи-Видящие, что топтались у научного корпуса. И не носилась по мостовой стайка детей-послушников, вчерашних сирот-изгоев, учеников школы ордена Спящих.

Лишь пара ворон поклёвывала молодую травку у стены, недобро зыркая по сторонам, да одинокий дворник с шелестом мёл и без того чистую мостовую у крыльца. Он цепко глянул на посетителя, легко, не по возрасту, согнулся в поклоне и продолжил свою работу, иногда посматривая по сторонам.

Патриарх, по-старчески кряхтя, поднялся по пыльным, щербатым ступеням и постучал посохом в старинную дверь. Приоткрылось оконце, монахиня в коричневом платье открыла дверь и присела почтительно:

– Ваше Святейшество…

– У себя?

Та кивнула, не поднимая взгляда. Старик привычно осенил монахиню святым кругом:

– Не отвлекайте нас…

Он прошёл дальше, по витой лестнице, миновав три площадки и три небольшие двери, закрытые наглухо. Наконец, путь ему преградила кованая дверь. Патриарх толкнул её, и скрип давно не смазанных петель резанул воздух, подняв за окном в воздух стаю воронья.

– Алиса…

Тонкая фигурка в фиолетовом балахоне медленно отвернула голову от окна:

– Лёшка…

Он прошёл вовнутрь, склонив голову, чтобы не удариться о низкий косяк двери:

– Прости, давно не навещал тебя.

Уселся за ажурный металлический столик, осторожно откинул капюшон с головы женщины. Та слегка отдёрнулась назад:

– Не надо!

Внимательно осмотрев её лицо, гигант слегка улыбнулся:

– Ты прекрасно выглядишь, милая.

Алиса снова отвернулась к окну:

– Зато там всё по-прежнему.

– Раны заросли… Видишь, теперь там целый лес вырос…

– Целый лес, – повторила за ним женщина, и её белое лицо исказила судорога, – Целый лес… Там, где было кладбище…

Патриарх схватил её за лицо обеими руками и заглянул в белые глаза:

– Ты не виновата! Ты не могла знать, и никто не мог знать!

Она медленно закрыла глаза:

– Отпусти…

Старик развёл ладони в стороны и откинулся назад, не отрывая взгляда от бледного лица. Он вытащил из-за пазухи маленькую фляжку, скрутил колпачок и плеснул в него остро пахнущей жидкости. Подвинул к Алисе. Та, не глядя, выпила огненную жидкость:

– Отпусти меня, – повторила она.

Патриарх покачал головой:

– Не могу. Я не могу позволить тебе уйти. Только не так.

– Я хочу передать место дочери. Это моё право. Она уже выросла, она набралась опыта и прекрасно справляется. Ты же знаешь. Фактически, последние годы именно она руководит Сёстрами.

Старик плеснул себе, выпил, поморщился:

– Да, Ольга молодец. И ты права, твоей дочери пора возвращаться в Святоч и заниматься делом. Хватит ей уже скакать по Мути.

Они снова замолчали, слушая шум весеннего леса за окном. Солнце снова вышло из-за туч и Патриарх с нежностью провёл ладонью по белым волосам собеседницы:

– Совсем ты седая стала, госпожа епископ…

Та, не глядя, вытащила из рукава небольшую старую фотокарточку и подвинула её к старику:

– Так что же… Это он?

Патриарх улыбнулся, осторожно поднял истёртую картонку и кивнул:

– Самое удивительное в том, что именно она нашла его… Если это не судьба, то что такое – судьба? Элис, ты только представь… Какая прекрасная пара из них получится.

Она повернула голову и взглянула прямо в его лицо:

– Знаешь, Лёш… Когда мы пришли в проект, нам казалось всё таким понятным и прекрасным. Мы были молоды, наивны и чисты. И что с нами сделали? Что они сделали с нашими жизнями? Порой мне кажется, что лучше бы нам четверым было умереть тогда, как всем нашим близким… Зачем ты вообще вытащил нас оттуда? Зачем? А он? Почему он проснулся? Почему именно сейчас?

Патриарх развёл руками:

– Я не знаю.

Алиса вернула фотокарточку в рукав, отвернулась и, глядя на весенний лес внизу, прошептала:

– Порой мне кажется, что мы всё ещё спим там, под землёй. И видим один и тот же сон. Который медленно, неотвратимо, сводит нас с ума… И не даёт пробудиться.

***

Отступление.

Пограничная крепость «Орлиное Гнездо».

Старый воин в кожаном доспехе подозрительно уставился на четвёрку всадников-разведчиков:

– Эта крепость ни разу не была взята врагом и не будет! А вы кто такие, босяки, что припёрлись сюда и осмеливаетесь давать мне советы, как правильно держать оборону? Мне, боярину Семиглавому? Вы вообще знаете, что мой род посажен здесь ещё Первым Орлом?

Одноглазый всадник с серебряным эполетом на одном плече ловко спрыгнул с коня и с достоинством поклонился боярину:

– Прости мою дерзость, но мы с тобой ровня.

Он распахнул плащ, и все вокруг увидели кинжал в цветастых ножнах, с княжеским пером посередине и ярким Зерном в навершии.

– Позвольте представиться. Придворный боярин Малер. Со мной мои соратники: воины Филин, Костоправ и Копчик. А вам – письмо.

Он протянул свиток, перетянутый лентой с красным сургучом. Семиглавый разломил печать и, недобро оглядев придворного, углубился в чтение. Затем поднял глаза, засунул свиток под манжет куртки и скомандовал:

– Сержант! Разместить воинов в гостевой комнате. Поставить их на довольствие. Накрой стол на двоих у меня на третьем ярусе… Прошу следовать за мной, придворный боярин Малер.

Они проследовали к металлической вертикальной лестнице, единственной, что вела со внутреннего двора крепости вверх. Малер задрал голову:

– Обалдеть!

Над ним, на десятке старых опор, возвышались широкие бетонные полукольца того, что когда-то было многоярусной дорожной развязкой.

– Раз, два, три,…

– Три уровня. Стрелы долетают только до первого, а мы можем метать и стрелы, и копья, и камни со всех, – Поставив ногу на первую ступень, прокомментировал командир крепости, – Полезай за мной!

Поднявшись на первый ярус, Малер глянул вниз и нервно сглотнул. Лестница закончилась у самого края бетонки, отделённая от десятиметровой пропасти только низкой, по колено, кирпичной кладкой. Справа же путь был перекрыт мощной металлической решёткой из редких, грубо сваренных кусков арматуры.

– Мы называем это «мышеловкой», – подкрутив ус, заметил Семиглавый, – три ряда этого лабиринта, да под огнём из следующего блок-поста…

Они прошли повороты внутри зарешёченного лабиринта, постепенно поднимаясь все выше и выше по наклонной поверхности бывшего автовиадука. Минули открытые ворота с двумя металлическими башенками над ними, в каждой из которых стояло массивное крепостное ружьё. Хмурые взгляды бывалых бойцов с интересом уставились в пришлого одноглазого воина. Семиглавый махнул рукой начальнику поста и они продолжили свой путь дальше.

Через примерно полоборота виадук так же резко оборвался в никуда, но боярин уверенно свернул к массивной колонне и свистнул:

– Эй, наверху! Поднимите нас!

Со скрипом и скрежетом сверху опустили небольшую открытую клеть. Бояре уселись с краю и, вцепившись в поручни, дождались, пока их поднимут ещё на метров пять ввысь.

Очередной ярус, тоже полукруглый. Плотно застроенный по центру лёгкими металлическими бараками, из крыш которых тут и там поднимался дымок. С дальнего конца послышался перестук молотков, пахнуло кислым запахом угля.

– А здесь наши казармы и кузница.

Они снова прошли весь ярус, миновали очередной поворот и оказались перед опущенным деревянным настилом. Очередной пост из двух стрелков с «копьями» мосинок, десять метров подъема…

– Третий ярус. Штаб, столовая, склады, арсенал.

Ощутимо дунул холодный ветер. Малер запахнул плащ:

– Да, такую крепость взять можно только измором!

Они проследовали дальше, к двум колоннам в центре, на которых сверху громоздился невесть как попавший туда небольшой пассажирский самолёт.

– Даже не буду спрашивать, как предки смогли его туда поднять!

Семиглавый самодовольно хмыкнул:

– Вот это и есть наше «Орлиное гнездо». Эй, байстрюки! Встречайте гостей!

Карабкаться пришлось по канатной лестнице, которую сбросили из боковой двери в хвосте самолёта. Пару раз едва не свалившись, теряя то и дело опору под ногами, одноглазый кое-как добрался до люка, с матюками и прибаутками был подхвачен под руки и затащен вовнутрь.

– Главное, не прыгайте тут и не танцуйте!

Пол ощутимо подрагивал с каждый новым порывом ветра. Малер, борясь с головокружением, прошёл к кабине пилотов.

– Ну как, шикарный вид?

– Да, такого я ещё не видел…

С высоты в полсотни метров боярин разглядел плотный зелёный полог Мути, накрывший весь центр разрушенной Москвы. Тут и там сквозь уродливые развалины рвался к весеннему небу зеленеющий лес, изредка рассекаемый шрамами разрушенных проспектов и бульваров столицы. Кое-где сквозь туман пробивались скелеты высоток, а где-то на пылающем от захода солнца юго-востоке мигали яркие огоньки.

– Крысятник, – прокомментировал совершенно лысый паренёк с татуировкой глаза на лбу, – а вон там – Бутаковка.

На недалёкой башне разгорались огни, и Малер воскликнул:

– Готов поклясться, что я вижу коричневый флаг!

Семиглавый похлопал его по плечу, затем развернулся к зевающему напарнику телепата, такому же лысому и молодому:

– Очень важно быть всё время на связи! Принимайте все сообщения, даже короткие и на первый взгляд бессмысленные! И немедленно гонца ко мне! Всё ясно?

Затем обернулся к Малеру:

– А теперь пойдем ко мне, угощу с дороги хорошей водкой и свежим тушняком…

Они спустились на уровень ниже, прошли в ажурную беседку, стоящую почти у края виадука. Посредине горел очаг, сделанный из старой бочки. Малер с урчанием протянул руки к теплу:

– Чёртов холод. Ненавижу холод.

Семиглавый открыл сундучок, выставил на столик бутылку водки и пару стаканов. Слуга споро накрыл на стол нехитрую закуску, вышел вон. Боярин присел и разлил по глотку:

– За встречу.

Они крякнули, выпив огненного напитка, молча закусили. Семиглавый разлил ещё:

– Ну, а теперь можно и поговорить.

Одноглазый молча достал из внутреннего кармана перо и показал боярину. Тот глянул на свет, кивнул:

– Секретчики. Так я и думал. Ну, что от меня нужно?

– Нужно провести нас вот к этой точке, – Малер достал копию старой карты-стометровки, ткнул в квадрат зелёной зоны у Бутаковской башни и выжидательно уставился на собеседника.

Семиглавый покрутил ус:

– Сложно. Здесь и здесь – открытые места. Там постоянно патрули медведей ходят, прикрывают тракт. Можно попробовать обойти со стороны шоссе, там охрана пожиже. Когда нужно?

– Чем скорее, тем лучше. И это ещё не всё. Нужно пошуметь вот здесь, у моста.

Боярин хмыкнул:

– У меня всего два десятка бойцов, только половина – воины. Плюс связисты. Людей и так не хватает, а ты у меня ещё и на верную гибель пару человек просишь?

– Не пару. Всех.

Боярин подавился огурцом, закашлялся:

– Слушай, придворный. Ты охренел? А кто будет «Орлиное гнездо» держать?

Малер молча выпил свою водку, отвернулся к Мути, которая колебалась в паре сотен метров за рекой. Семиглавый медленно выпил, шумно вздохнул воздух через ноздри:

– Чего молчишь? Может, объяснишь, ради чего я должен положить всех людей и сдать последнюю крепость на пути к столице?

– Слушай, боярин. У тебя своя задача, – ответил ему одноглазый, не отрывая взгляда от тумана, – А у меня своя. И от того, насколько хорошо мы исполним наши задачи, зависит буквально всё. Если план выгорит, «Орлиное гнездо» никто и брать не будет. Оставь здесь своих связистов. Они там, внизу, будут бесполезны.

– Там больше пяти сотен медведей и кабанов. Нас же три десятка не наберётся. Сомнут нас за пару минут.

– Вас будет два десятка. У меня и моих парней другая задача. Шумни, отвлеки внимание – и убирайся. Выходим через два часа после захода солнца. Приказ понят?

Семиглавый взял бутылку и опустошил её из горла. Затем с силой швырнул её в закат, и оба боярина взглядом проводили её последний полёт вниз.

***

– Княжич, тревога!

Молодой Бероев сбросил ноги вниз, выхватил меч и едва не зарезал воина-медведя, ворвавшегося в спальню. Сзади раздался истошный женский вопль. Мирон поморщился, опуская меч:

– Заткнись, дура.

Воин с опаской отступил на шаг обратно:

– Княжич, на дальний пост напали.

Где-то недалеко ухнуло из крупного калибра. Открылась дверь, и топот многочисленных сапог наполнил лестницу Бутаковки. Княжич впрыгнул в штаны, кое-как натянул кольчугу и, как был, босоногий, выскочил на балкон.

Сотня факелов металась у подножия башни, на мосту выстраивалась шеренга тяжёлой пехоты. Сзади послышались тяжелые шаги и на балкон вышел зевающий Корзун:

– Что здесь у нас?

Мирон молча развернулся, надел ботфорты и, пристегнув ножны к поясу, вышел вон. Воевода обернулся и плотоядно уставился на блондинку, которая под пристальным взглядом чужого человека съёжилась под одеялом:

– Бардак. Я был лучшего мнения о твоем любовнике.

Через минуту княжич был уже в седле и слушал доклады сотников, которые один за другим подбегали к воротам. Сзади выстраивалась полусотня кирасиров, кто что успел надеть. Наконец, молодой военачальник принял решение и, вытащив меч, крикнул за плечо:

– За мной, рассыпаться! Вперёд!

Ночная атака по незнакомому лесу – опасное мероприятие. Едва влетев под тёмный полог высоких сосен, отряд тяжелой кавалерии сразу потерял несколько всадников. Но княжич не замечал этих потерь.

Где-то слева, в ночной темноте снова хлестнул крупный калибр, и огненный цветок раскрылся на бетонном КПП перед мостом. Там дико закричали, выстрелили в ответ сразу из нескольких стволов.

– Дальше, дальше забирай! – крикнул Мирон, поддав шенкеля боевому коню. Справа сверкнул безумным оскалом верный Клыкастый, за ним засвистели, перерезая воздух, палаши кирасир.

– ДАВАЙ!

Они вместе выскочили на врагов. Те только разворачивали свои винтовки и копья навстречу конной лаве, как первые мечи опустились на ненавистные шлемы с орлиными перьями. Глухо звякнуло, голова первого пехотинца треснула, обдавая морду коня ошмётками.

Рядом вломился во врага ещё один кирасир, но его конь вдруг захрапел, описал в воздухе пирует и врубился в деревья, проделывая настоящую просеку. И только затем Мирон почувствовал сильный удар в бок, его вышибло из седла и тёмная земля приняла его в свои объятья…

Глава 17. Вербовка

Шифровка 44.11.02.АЛ12-04 Энергокомплекс Крысятника, или “Зернышко” – северная часть Верхнего города, отделяет его от Мути стеной на севере, северо-западе и востоке. Стена построена между старыми высотками и достигает в высоту 15 метров. Со стороны Мути все окна высоток заделаны. На самой стене висят Зерна, подзаряжаемые от тумана. Внутри высоток за стенами – укрепленные оборонительные точки, на нижних этажах генераторы энергии, преобразующие энергию, накопленную Зернами, в электричество. Внутренние здания образуют Северную Промзону (СП), в которой находятся многочисленные фабрики, принадлежащие МосТоргу. На них работает население Рабочего городка, наёмные рабочие и “колодные” – рабы, купленные дельцами Мосторга для своих предприятий. Энергокомплекс и СП – крупнейшие производители и накопители энергии Зерен, экспортирующие её в соседние регионы, в основном – в Коммуну. Постоянного населения в СП нет. Агент “Кроха”.

Из архива Управления Внешней Разведки, Альянс, 44 год Я.Э.

Небольшое помещение было отделано «под русскую избу». Окно полностью задрапировано и, несмотря на яркое солнце снаружи, в сигарной комнате царил полумрак. Ливрейный слуга зажёг несколько газовых фонарей на стенах и, приготовив шкатулку с сигарами у камина с медленно тлеющими внутри углями, с поклоном закрыл дверь снаружи. Холодный свет ламп моргнул, отчего серебряный ворон на черном полотнище гобелена на мгновение ожил, словно щёлкнул своим клювом на незваного гостя.

Князь жестом указал нам с Залихиным сесть на диван справа, сам уселся в кресло у камина и гильотинкой откусил у сигары кончик:

– Угощайтесь, господа.

Залихин взял своими тонкими, белыми пальцами тонкую коричневую сигару с надписью “Табак Бедоевский, Nº3”. Я выбрал такую же. Щёлкнув гильотинкой, аккуратно раскурил ароматную палочку и, вдохнув ароматный дымок с лёгким привкусом грецкого ореха, прикрыл глаза от наслаждения.

– Мой вам совет, господа, – князь бросил спичку в камин, – Никогда, ни при каких обстоятельствах, не курите папиросы и сигареты. Сам Рустам Бедоев год назад мне по секрету сказал… Прелестно… Так вот… Что на фабрике вынуждены добавлять в измельченную махорку тёмный мох с Пустошей! Иначе, в местной дрянной бумаге, папироса немедленно затухает сама. Представьте себе, что же там происходит в организме простолюдина, который день за днём курит эту мерзость!

– Что поделать, Ваше Сиятельство, у бедняка не водятся средства, чтобы покупать себе хороший табак.

– Мда-с… Кстати, Алексей, скоро Весенний Бал. А за ним – новый сезон поиска Зёрен Силы. А ты всё ещё не предоставил мне текущий отчёт по Зерну на этот год. Давай уж, заводи свой бубнёж!

– Ваше Сиятельство, – стрельнув в меня глазами, ответил Залихин, – Может быть, в другой раз?

Князь плеснул себе довоенного коньяка, помочил в нём кончик сигары:

– После того, что совершил этот юноша, у нас от него не должно быть секретов. Не знаю уж как ты, Алексей, но я ему доверяю полностью.

– Сию секунду, – Залихин поднялся, подошёл к двери и крикнул за неё, – Авдей, принеси из моего сейфа серую папку с номером “54”. Живо!

Эконом-консул вернулся обратно, снова раскурил свою сигару и продолжил:

– Пока несут документы, могу в общих чертах обрисовать ситуацию.

– Изволь.

– Во-первых, ситуация на данный момент времени следующая, – Залихин, дымя табаком, прошёл мимо меня и отодвинул гобелен с вороном. За ним обнаружилась карта бывшей Московской области, но – выполненная каким-то современным художником. Разными цветами на ней были обведены княжества и иные территории, из-за чего издали карта казалась картиной какого-то художника-авангардиста. Столько на ней было цветных пятен, словно на палитре живописца.

– Как известно, группы ведунов каждую весну, по прохождении Гримуара, отправляются на поиски в свободные от тумана зоны. Имеются 3 безопасных внешних фаса Пограничной Мути: здесь, здесь и здесь. В них добываются, по отчётам последних лет, более половины всех новых Зёрен Силы. Также, если сильный Гримуар проходит именно по северному, северо-восточному или восточному фасу Мути, на рынке появляется большое количество предметов Силы, из которых изготавливаются артефакты, амулеты и прочее.

Залихин снова затянулся, подошёл к противоположному участку карты, достал указку и профессорским тоном продолжил:

– На долю нашего княжества приходится примерно каждое пятое найденное Зерно Силы. Примерно столько же добывают в Великом Княжестве Орловском, нашем сюзерене. Также, в зоне поиска наших ведунов находятся территории трёх Мастей МосТорга: Пики в нашем фасе, Трефы и Червы в фасе ВКО. И, хотя их поселения находятся уже в Ближней Мути, изредка поисковые отряды торговцев (в основном – наёмные Изгои), проникают и в наши зоны ответственности. На их долю выпадает примерно 10–15 % ежегодной добычи Зёрен Силы и немного предметов Силы. Кроме того, примерно такое же количество Зерна добывается в Оленевском княжестве, в Псином Царстве, независимыми изгоями и монахами-подвижниками из Церкви Раскола.

В дверь постучали, она приоткрылась, кто-то просунул сквозь щель папочку из натуральной кожи. Залихин взял её, раскрыл:

– Молодец, Авдей. Кабинет закрыл? Отлично. Если подойдут просители, перенеси на завтра.

Залихин вернулся к столу, положил сигару на пепельницу и вытащил из папочки документы:

– Итак, обычно Зёрна Силы начинают поступать на рынок в начале-середине мая, и основной поток их заканчивается к августу. Ежегодный оборот, – эконом поменял листок, поискал цифры внутри текста, – А, вот, нашёл. Ежегодная добыча Зёрен Силы оценивается в 100 тысяч условных единиц, примерно 85 тысяч малых и 10 тысяч больших Зёрен силы.

– Вот каждый раз, когда ты мне эти цифры озвучиваешь, Алексей, я просто теряюсь. Столько Зерна! Куда же оно девается, ведь с таким количеством Силы чуть ли не у каждого жителя Руси должно быть по одному!

Залихин поплевал на пальцы, перевернул пару страниц:

– Согласно статистике, опубликованной Зерновым Банком МосТорга (ЗБМТ), до 80 % получаемого нового зерна уходит на восстановление того количества, которое распадается в течении предыдущего года. Остаток же накапливается, в основном, в Банке. Ну, или уходит на производство артефактов и амулетов. Основным безвозвратным потребителем Зерна являются Коммуна (около двух третей расхода, или примерно пятьдесят пять тысяч условных единиц) и предприятия МосТорга (около четверти безвозвратного расхода, порядка двадцати тысяч единиц).

Князь деловито покивал:

– Ну да, станки и транспорт. Говорят, каждое Зерно выдерживает до десятка полных перезарядов Силой и потом ещё несколько половинных. А затем, во время очередной попытки зарядки – превращается в пыль.

– Да, Ваше Сиятельство. Так оно и есть.

Эконом перевернул ещё одну страницу и продолжил:

– Также, уже третий год подряд фиксируется некоторый объём ”неучтённой добычи”. Напомню её сущность. Если “легальная” добыча, проходящая в основном через торговые сети МосТорга, оценивается в сто тысяч условных единиц в год, то существует также довольно серьёзный канал, который проходит мимо “ЗБМТ” и оценивается в несколько десятков тысяч условных единиц. Впервые Зёрна из незарегистрированного источника были зафиксированы при гарантийной зарядке партии крупных кристаллов несколько лет назад. Зарядили их по контракту с Коммуной на Энергозаводе в Центре. Затем, на следующий год, такие неномерные Зёрна появились уже и здесь, на “Зёрнышке” в Крысятнике. И, уже в этом году, как стало известно из осведомлённых источников с Бугров, стали заряжать такие Зёрна и царцы.

– Представляю себе, как Колода разозлилась! – захохотал князь, – Им такие новости – как нож у горла!

– Да, “маститые” сразу же попытались выяснить источник этого лишнего Зерна, даже “кинули предъяву” полномочному комиссару, послу коммунаров в Центре. Но тот ответил – “Не ваше дело!”, и торгаши притихли на время.

– Да, да. Я помню эту историю, – Фёдор Алексеевич снова окунул в бокал свою сигару, энергично раскурил её, пустив тугие облачка ароматного дыма к потолку, – когда это всё вылезло наружу, цены на аренду Зерна у Шуваловых[11]11
  Шуваловы – владельцы “Зернового Банка Мосторга” и крупные банкиры, масть Червы.


[Закрыть] упали примерно вполовину.

– Так точно. Впрочем, уже к концу сезона всё вернулось на круги своя, поскольку уменьшать объемы аренды коммунары не стали, и прошёл слух, что этот новый источник Зерна нестабилен. Но, всё это нам уже было известно раньше. Теперь же о прогнозах на этот год.

Залихин вытащил последнюю страницу своего доклада и принялся читать прямо с неё:

– По моим оценкам, и с ними согласен Зерновой Приказ в Клинской Тверди, если в ближайшее время нам не удастся заключить мир с Медведями, в этом году ни о какой добыче в зонах ответственности ВКО и нашего княжества говорить не приходится. Мотивы Медведей понятны – они единственное крупное княжество, не имеющее выхода к Пограничной Мути. Конечно же, что-то их поисковые отряды находят и в Северном Следе, но там урожай Зерна год от года падает, и на сегодня оценивается в жалкие несколько тысяч условных единиц в год. Медведи с каждым годом всё быстрее тратят свой знаменитый золотой резерв, выплачивая полновесными берами за каждое покупное Зерно. А без хорошего уровня собственной добычи, Медведи рискуют лишиться примерно половины своей огневой мощи и трети объема накопления Силы для невоенных применений. Для княжества, находящегося среди наростов Северного Следа и половина земель которого находятся в труднодоступных чащах Северо-Восточного Леса… Потеря возможности использовать Силу для той же агротехники – смерти подобна!

Эконом отпил из своего стакана чистой воды и продолжил:

– Однако, если не удастся быстро замириться с Медведями, в этом году экономический крах может настигнуть и наши княжества. Как известно, почти все полновесные жевелки, беры и жетоны Метро попадают к нам в результате экспорта в МосТорг добытого весной-летом Зерна. В прошлом году, к примеру, – Залихин снова полез в папку, покопался в ней и вытащил ещё один листок, – объем средств, вырученных нашим княжеством от продажи Зерна составил почти 50 миллионов жевелок, или 100 000 беров, что составляет ровно тонну золота. Конечно же, большая часть этих средств нам была возвращена простым зачислением на счёт торгового представительства и пошла на закупку товаров в МосТорге и, частично, в Коммуне… Но, так легче представить ту лавину проблем, которая обрушится на нас в этом году, если мир не будет заключен.

Эконом снова отпил воды и продолжил:

– По моим оценкам, на собственных запасах Зерна, при условии небольшой интенсивности военных действий, наши княжества продержатся от силы три года. Это в том случае, если удастся затянуть пояса и начать экономить на всём, кроме еды. Затем – крах на рынке продовольствия, поскольку без нормальной добычи Зерна его баланс будет постоянно сжиматься, и на четвертый год нам будет хватать Силы только для оружия и боевых амулетов. Про подогрев полей, про рыбные заводи и птицефермы можно будет вообще забыть. Со всеми вытекающими последствиями в виде голода и бунта рабов, – закончил эконом и с треском захлопнул папку.

Воцарилось тяжелое молчание. Князь взял кочергу и поворошил угли в камине. Подкинул пару поленьев и, глядя на потрескивающее дерево, сказал:

– Хорошая работа, Алексей. Всё прямо на пальцах разложил.

Кто-то постучал в дверь, вихрастая голова служки осторожно просунулась в щель:

– Ваш Сиятельство! Вас спрашивает Княгиня!

– Ну вот, опять не дали спокойно выпить!

Князь залпом прикончил свой бокал, с сожалением обрезал тлеющий кончик сигары и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

Залихин проводил его глазами, осторожно положил папку на столик, прислушался. Затем поднялся, положил потухшую сигару в пепельницу и подошёл к окну. Распахнул тяжелую занавеску, махнул рукой:

– Возьми бутылку коньяка и иди сюда.

Взглядом показал, чтобы я налил ему немного. Бровями – “плесни себе тоже”. Я немедленно исполнил приказание.

– Ты, наверное, хочешь спросить, зачем тебя князь сюда пригласил. Зачем тебе знать все эти подробности… Ну так вот.

Эконом пригладил волосы ладонью, залпом выпил редчайший довоенный напиток и остро глянул в мои глаза:

– Я, если ты не знал, фактически третье лицо в нашем государстве. А если посмотреть по тем средствам, что мне доверены – так вообще первое, не считая Его Светлости. Наш князь-посол, как ты сам успел заметить, есть человек увлекающийся в основном охотой и развлечениями. И он не особо вникает в наше положение. Потому-то Его Светлость и поставил меня на этот малозначительный на первый взгляд пост.

Мы одновременно посмотрели на парадный портрет князя Врановского, что висел над картой.

– Но и у меня есть трудности. И главная из них – мне здесь почти не на кого положиться. Храбрых воинов-вранов много. И все они, как один, готовы в самый страшный бой пойти. А вот умных, ловких, способных и, одновременно, преданных людей – считай что и нет.

Залихин посмотрел на высотки, которые окружали небольшой посольство Вранов, бывшее раньше, до Ядерной Эры, обычной школой. Он показал на многоэтажное панельное здание справа:

– Вот, видишь? Посольство Медведей. Великое Княжество Медвежье и Кабанье. Смотри, какая громадина. По размеру – с десяток таких посольств, как наше, и это только тот корпус, что к нам спиной обращён. Его тень закрывает нам солнце большую часть дня.