Текст книги "Легенда о Спящем (СИ)"

Автор книги: Максим Кара-Басов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Он ткнул прямо перед собой, словно стряхнул грязь с пальца:

– А вот такое же, только это уже Псы. А вот, рядом с ним – наш союзник и сюзерен, Орлы. Ещё больше, правда? А вон там, отсюда не очень хорошо видно, только кусок стены… Оленевское княжество.

Залихин налил себе ещё немного и снова бросил на меня взгляд своих усталых глаз:

– И все они – нависают над нами. Не дают расти, перекрывают горизонт. Наше небольшое княжество, все эти годы после Войны Повелителей, изо всех сил держалось за то наследие, что Враны смогли сохранить в те страшные дни. И сейчас… Да, вот именно сейчас как никогда близко мы стоим на краю гибели!

Эконом рывком задёрнул штору, вернулся в своё кресло и, не отрываясь, уставился на огонь. Помолчав немного, он продолжил:

– У Медведей есть их золото. У Псов – торговля с Коммуной. У Орлов и Оленей, по крайней мере, чистых земель вдоволь, не пропадут. А мы, Враны, можем полагаться только на острые мечи и храбрость наших ведунов, которые каждую весну отправляются на поиски свежего Зерна.

– Понимаю…

– Я не знаю, кто ты и откуда. Ни Валич, ни его начальник в Тверди ничего узнать о тебе так и не смогли. На тебе нет знака Тотема, но ты и не Изгой. Ты сам по себе, да, Молчун? Не надоело ли тебе без кола и двора скитаться? Не хочешь ли поработать на Вранов? Дворянство, хорошая жена из достойного рода, щедрая оплата твоего труда…

Я медленно выпил свой коньяк. Настал момент истины, и я “бросил карты на стол”:

– У меня есть встречные условия.

Залихин удивлённо приподнял брови:

– Излагай.

– Первое. Я не принимаю присягу.

– И как же ты гарантируешь свою верность?

Я долил немного коньяка, предложил собеседнику. Тот машинально протянул свой бокал. Плеснул с палец, поболтал бокал:

– Никак. Честное слово. Вы же сами сказали только что, что полностью мне доверяете?

– Допустим. Второе условие?

– Вы совершенно верно заметили, что мне необходимо освоить холодное оружие. Мне нужен наставник, а я не знаю, куда с этим обратиться.

Эконом просто махнул рукой:

– Это не проблема, Валич – знатный рубака, считай, что это вопрос тоже решён.

– И третье. Я хотел бы жить вне посольства.

Залихин задумчиво потёр нос:

– Это тоже можно устроить. Но, жильё снимаешь за свои средства. Что-то ещё?

– Думаю, это всё. И хотелось бы сразу уточнить свой круг вопросов.

Тот поднялся, отставил в сторону бокал и, покопавшись в столе-бюро, передал мне лист желтоватой бумаги:

– Прежде всего, прочти и подпиши это. Обязательство о сотрудничестве и неразглашении.

Я быстро пробежался по тексту, заполнил в двух местах-пробелах своё имя, подписался и поставил дату. Консул забрал у меня документ, бросил его обратно на стол:

– Теперь вот что. Любые вопросы решаешь только со мной. В крайнем случае – обратись к Валичу, но он многого не знает.

– Что я должен буду делать?

– Для начала, организуй наблюдение за посольством Медведей. Со дня на день ожидается прибытие князя Даниила Полянского. Хитрый и изворотливый тип, опытный дипломат и переговорщик. Было бы неплохо, если бы ты смог познакомиться с его окружением на Балу, который пройдёт через пару недель. Хотя ты ещё и не Воин, полагаю, сведения о твоих похождениях и роли в спасении княжны Анастасии уже распространились по городу. Воспользуйся своим статусом и войди в доверие к медведям, мне крайне важно знать, какую позицию займёт дом Полянских на переговорах, и какие у него пределы возможностей.

Залихин помолчал немного, вытащил из бюро маленький мешочек с монетами и бросил мне.

– Здесь ещё дюжина берок. Используй для дела. А пока что, съезжай из посольства. Давай сделаем вид, что ты у князя не в чести.

Я молча кивнул, прошёл к двери. И, когда уже потянул на себя ручку, эконом тихо сказал на прощанье:

– Спасибо за княжну.

Глава 18. Новый дом

Шифровка 44.11.04.АЛ12-05

Арена – бывший многоэтажный торговый комплекс. В центре комплекса находится Манеж, на котором регулярно проводятся бои гладиаторов, свободных, скачки и спортивные состязания. Вокруг Манежа —5-ти этажный торговый комплекс, в котором сейчас находятся офисы Колоды, дорогие магазины одежды, оружия, аптеки, рестораны, врачи и колдуны, продуктовые магазины и т. п. Арена является особо охраняемой зоной, которая открыта для населения только по дням спортивных мероприятий. Фейсконтроль в другие дни не пускает простолюдинов. Население отсутствует. Агент “Кроха”.

Из архива Управления Внешней Разведки, Альянс, 44 год Я.Э.

Женщин трудно понять. Ворона – не исключение. Ещё совсем недавно, когда мы пробирались по Мути, спасая княжну Анастасию, воительница вполне благосклонно смотрела на мои ухаживания. А вот недавно, вообще внезапно появилась в моих апартаментах, и, казалось, что в наших отношениях наступила полная ясность: мы вместе, наконец-то!

Однако, после охоты я так ни разу и не увидел Ольгу. Может быть, она появлялась здесь, но мы не пересеклись? Портье лишь пожал плечами:

– Молодая дама с клинком? Нет, уже несколько дней не было. Нет, ничего не просила передать.

Я озадаченно вернулся в свои апартаменты. Собирая свои немногочисленные пожитки, я вспоминал события, которые произошли с момента нашего триумфального появления в посольстве Вранов…

***

Неделю назад.

Идти пришлось недалеко. Распихивая локтями любопытствующих мальчишек, мы прошли по проспекту пару сотен метров и остановились перед шлагбаумом с вывеской «Посольский квартал». Пара патрульных бегло осмотрели запястья новоприбывших, а усатый капрал безошибочно определил Ворону как старшую группы:

– Так, запрещённые артефакты, яды с собой имеются? «Глаз бури», «Сливовка», силовые мины, подавители Силы?

– Нет, такого не не имеется, – Ворона собрала наши повязки «клиентов Каравана» и отдала их патрульному.

Тот уперся взглядом в меня:

– На нём нет печати Тотема. Кто за него поручится?

– Я и поручусь, – ответила воительница.

– Хорошо. Не забудьте про запрет на драки с оружием и дуэли. Хотите выяснить отношения – милости просим на Манеж!

Шлагбаум поднялся и мы двинулись по неширокой грунтовой дорожке, с двух сторон ограждённой заборами и кустарниками. Через каждые несколько десятков метров мы проходили закрытые ворота с различными вывесками: «Посольство Красной Коммуны», «Консул Лисьего Княжества», «Комплекс Дзэн»…

Когда мы добрались до невысокого забора, за которым виднелось трёхэтажное здание с черно-серебряным флагом перед ним, Трубадур наконец очнулся. Он приподнял голову с носилок, с трудом огляделся и, увидев меня, обессиленно уронил затылок на подушку:

– Пить…

Ворона открыла флакон с лекарством, и малыми порциями влила его содержимое в рот жреца. Тот торопливо проглотил зелье и снова отрубился.

В этот момент ворота открылись и оттуда вышла пара стражей. Увидев княжну они, не говоря ни слова, оттеснили нас от неё, учтиво подхватили под руки и занесли на подворье. Анастасия успела только взвизгнуть радостно и, оглянувшись, крикнуть:

– Завтра же жду вас в гости!

Парни переглянулись, пожали плечами. Ворона вздохнула, снова наклонилась к носилкам и скомандовала:

– Пошли дальше. Наше посольство в сотне шагов отсюда. Вон там, видите многоэтажное здание?

И мы снова схватились за ручки носилок и медленно двинулись в указанном направлении. И действительно, через несколько минут мы упёрлись в других стражников, которые заранее открыли нам сплошные, усиленные полосами стали, дубовые ворота.

– Проходите, проходите, – поторопил нас воин в зелёном сюрко, когда мы вносили жреца на территорию, – Парни, не забывайте о бдительности!

Позади ворот, в небольшой будке с толстыми стенами, направив на нас свой карамультук, сидел ещё один охранник в синем мундире. Слева и справа от будки, за наспех уложенными мешками с песком, торчали шлемы ещё нескольких стражников. Рядом с ними стоял невысокий парень в балахоне жреца Тотема Орла.

– Так, эти трое – наши, из Лесных Орлов. А вы кто? – прекратив свои пассы руками, хмуро осведомился ещё один воин с нашивкой десятника.

– Это Молчун, новик из крепости, – Крюк вместе с нами опустил носилки на землю и в изнеможении прислонился к ограде.

– Он без Знака Тотема! А мы – на военном положении. Раз он ни раб, ни слуга и не аристократ Тотема – ему прохода в посольство нет! – выкрикнул молодой жрец, явно опасаясь подходить ближе.

Ворона тогда не стала спорить, обернулась ко мне:

– Вернись к Вранам, они тебя примут. Позже встретимся.

Так я и попал в гости к Врановскому-Тихому. С тех пор, почти каждый день, мы пересекались с Ольгой на трапезах у князя. Сидели рядом за одним столом, любезничали с окружающими…

Но на все попытки сближения воительница отвечала очень холодно, односложно. Будто бы я и не был ей больше интересен.

Тем удивительнее было то, что недавно произошло между нами. О женщина, ты что, со скуки зла?[12]12
  “О женщина, о тварь, как ты от скуки зла!” – стилизация под «Цветы зла» Шарля Бодлера.


[Закрыть]…

***

… И вот теперь, неделю спустя, я со своим рюкзаком через плечо, в отстиранном и заштопанном камуфляже, снова стою перед дубовыми воротами Орловского посольства. Многоэтажка, бывшая до войны типовым жилым муравейником, теперь была украшена многочисленными рисунками птиц с верхнего по нижний этаж. И где-то там, в одной из квартир, сейчас должна была находиться Она. Та, кто в который раз свела меня с ума.

– Приёма нет. Военное положение, – издали крикнул мне уже знакомый стражник.

– Можешь Ворону позвать?

– Могу записку передать, – ответил мне стражник, а его напарники почему-то заулыбались.

Я быстро накарябал на листочке “Через два дня, у ворот, в полдень буду ждать. М.”. Передал записку стражнику и, пару минут потоптавшись у входа, развернулся на сто восемьдесят градусов. Под заинтересованными взглядами патрульных, что подпирали ещё один выход из посольского квартала, я перемахнул полосатый шлагбаум и огляделся вокруг.

Напротив меня, на заваленном навозом асфальте, суетились десятки людей. Разномастные: кто с торбой за плечами (значит, местный крестьянин на Торжище); кто в промасленной или прожжённой униформе (работяга с Рабочего Поселка, идёт вкалывать на склады или Каретный завод); пара чёрномундирных патрульных, с ТТшками в кобурах и с золотыми надписями на околышах бескозырок; заросший бородой всадник в шкурах, ведущий за повод навьюченного циклопа (Дикий или Вольный, чёрт их разберёт?!). Шум, гам, гвалт. Обрывки человеческих голосов сливаются в единый хор со ржанием лошадей, визгом свиней и блеянием коз. И над всем этим “ароматным” хаосом – чистое, синее весеннее небо с росчерками дымков из труб.

Мимо меня, звеня колокольчиком, прошелестела карета без лошадей, с извозчиком на козлах. Он небрежно управлял ей, закинув одну ногу на подставку для фонаря. Едва не зацепив циклопа, извозчик дернул рычаг в сторону и карета легонько ударила животное по крупу. Бородач возмущённо крикнул что-то вослед лихачу, протянул руку к луку… Затем глянул на патрульных и, сплюнув, двинулся дальше.

По правую руку, в сотне метров от посольства, высилась сплошная кирпичная стена, с которой и начиналась городская черта. Ворота, с четырьмя массивными башнями, с пулемётами на каждой сверху и танком без ствола, вросшим навеки в грунт прямо перед входом, пропускали вовнутрь по паре телег разом. Небольшая толпа собралась и на выход: приземистый крестьянин с оранжевой повязкой на рукаве мрачно следил за тем, как патрульный без разбору выбрасывает тюки из его телеги; пара других патрульных весело балагурила о чём-то с высоким воином в коричневой медвежьей шкуре. Рядом дёрнулась и обречённо, затылок в затылок, двинулась за ворота колонна прикованных к общей цепи рабов под управлением толстяка-караванщика, что ехал впереди верхом на массивном циклопе. Там был Южный Тракт – по нему в Крысятник заходили в город те, кто путешествовал по земле, из Оленевского княжества, Псиного Царства, Вольных городов, Коммуны и Диких Земель. По нему обратно шли караваны с рабами, зерном, картошкой и много ещё чем…

Вдоль тракта с обеих сторон и до горизонта были разбиты поля с какими-то зелёными насаждениями, где сейчас трудились сотни перемазанных с ног до головы рабов. Бесконечные строения ферм, садов и пашен тянулись прямо от городской стены и до границ с Оленевским княжеством. Крысятник сам обеспечивал себя продовольствием, а ночью свет его окон, говорят, был виден даже из центра Москвы.

– Оставьте меня в покое, я гражданин города! – внезапно закричал кто-то. Толпа расступилась, и я увидел невысокого парня в помятой одежде, которому пара патрульных ловко крутили руки.

– Где твоя белая повязка, если ты гражданин? – поинтересовался у него высокий капрал в чёрном мундире, ловко саданул дубинкой по икрам парня. Тот закричал от боли и рухнул на бок.

– Вяжите его, и в комендатуру. Проверим, может быть, раб чей-то беглый.

Со стороны ворот подкатила чёрная карета с надписью “Патруль”. В клети сзади угрюмо зыркали по сторонам всклокоченные мужики с фингалами под глазами. Охранник распахнул клетку, скулящего от боли парня запихнули вовнутрь. Капрал запрыгнул на козлы, мазнул взглядом по мне, по пустым ножнам и, отвернувшись, приказал вознице:

– Трогай!

Карета медленно покатилась по бывшему проспекту, со чмоканьем раздавив пару крупных конских яблок. А толпа вокруг вернулась к привычному бурлению, словно бы ничего и не случилось.

Я сплюнул, развернулся и двинулся искать себе новое жильё. А для этого, для начала, нужно было пройти на другую сторону центрального района Крысятника, который назывался Торжищем.

С обеих сторон проспекта возвышались типовые многоэтажки ещё советской постройки. Они устояли даже во время ядерного удара, а теперь вовсю использовались жителями. Во многих окнах, правда, не было стёкол. Да и обжитыми большинство из них были только наполовину снизу. Этажи выше необитаемы, окна и балконы почти везде были заложены кирпичом, иногда – забиты деревянными щитами.

Когда-то шестиполосный, с бульваром с правой стороны, проспект теперь сильно сузился. Это и есть – Торжище, и, как поговаривают, это – самый крупный базар на территории постядерной Руси.

На деле же, Торжище это – всего лишь грязный, с километр длиной и в сотню метров шириной, довольно грязный раздолбанный тракт. Противоположная его сторона была огорожена, и теперь там вместо придорожной зоны на всю длину располагались различные деревянные постройки. Так, прямо напротив меня ровными рядами громоздились дощатные бараки, на которых белой краской, по одной букве на каждом, было выведено “ЮЖНЫЕ СКЛАДЫ”.

Дальше, по направлению к центру Крысятника, эти склады переходили в крытые загоны с лошадьми и компактным ипподромом. Всё это вместе называлось “Конюшенным кварталом”. Небольшая толпа, сгрудившаяся у деревянной ограды, с интересом следила, как худощавый подросток пытается объехать молодого вороного жеребца:

– Смотри-ка, сам наследник Хусаровых в седле!

– А кому ещё быть-то? Ты хоть знаешь, сколько этот коняга стоит?

Парень в седле махнул рукой. Вместо плётки из рукояти выскочили, извиваясь, несколько десятков ярко-оранжевых молний. Они мазнули коня по крупу, он захрипел от боли, усмиряясь. Наездник цокнул, довольно рассмеялся и бросил поводья слуге:

– На сегодня достаточно. Обиходь его и поставь на охрану. Свободен.

Толпа двинулась дальше, обсуждая увиденное. И я, поправив рюкзак, пошлёпал дальше. В нос ударил резкий запах свежего навоза, вперемешку с солёным ароматом лошадиного пота.

О, эти запахи живого города! Крысятник пах, вонял и благоухал – вместе и одновременно. Запах лошадиной мочи соседствовал с ароматами всяческого навоза и мусора, который тут и там грудами возвышался вдоль узкой полосы очищенного асфальта. Пахло и свежей, сладкой сдобой. А со спины, когда накатывал ветерок с Южного тракта – безумно воняло палёной кожей с Каретных мастерских.

После Конюшенного проход ненадолго перегородила вереница телег, которые заворачивали с проспекта в небольшой переулок, чтобы затем втянуться одна за другой под грубо сколоченную арку с надписью “Рынок”. Это и есть – “сердце” Торжища.

Шумный базар, в четыре ряда. Сотни людей гомонили, торговались, смеялись и ссорились. То и дело, там и сям, словно от брошенного в воду камня, расходились волны гула: значит, там кто-то удачно сторговался и зрители шумно комментировали чью-то сделку.

– Пирожки, пирожки, кому пирожки! Беляши со свининкой, пироги с крысинкой!

– Точу ножи, топоры, бритвы, ножницы!

– Сигареты, бедоевский табачок! Покупай, коль не дурачок!

– Свежие куры, свежие куры! По десяточке за штуку, свежайшие!

– Яблоки наливные, пятёрочка кило! Только что с Зимних Садов! Сорваны утром!

За многочисленными палатками и рядами рынка возвышается круглый бетонный шатёр диаметром в полсотни метров. “Арена”, бывший многоэтажный торговый центр. А теперь – главный деловой центр Крысятника. Интересно и то, что нижний его холл превращён теперь в манеж для еженедельных представлений и битв, разыгрываемых в древнеримском стиле. Хлеба и зрелищ, как говорится!

Напротив Торжища, по левую сторону проспекта, раскинулись десятки освещённых электрическими лампами (роскошь!) магазинов, ресторанов и офисов.

Я вышел на середину проспекта и оглянулся вокруг. Вечерело, и в сотнях окошках вокруг загорелись огни. Где-то среди них, наверное, зажёг свою лампу и некий Абрам Соловьёв, коллекционер, который когда-то купил старый довоенный справочник по воинским частям Московской Области. В котором, может быть, мне удастся наконец найти следы загадочного «Вереска».

Но, для начала – нужно устроиться на ночлег и оставить свои пожитки в надёжном месте.

Я протиснулся мимо телеги с деревянными бочонками, обогнул небольшую группу каких-то мутных личностей, что сгрудились перед столиком напёрсточника и, убедившись в целости рюкзака и карманов, вынырнул из рыночной толчеи. Передо мной был довольно широкий переулок, чистота тротуаров которого резко контрастировала с грязью Торжища. Вход в переулок был перекрыт шлагбаумом с колючей проволокой по сторонам. На столбе около него было искусно, золотой краской, выведено: “Гостиные Дворы. АО “Собакины и Греховы”. Под буквами горела пара факелов, но без чада и копоти, пламя желтоватое. «Ого! Артефакты Силы! Кучеряво!»

Охранник в чёрном мундире и с парой червей на чёрной повязке лениво сплюнул на тротуар:

– Чего тебе.

Я протянул открытку, которую перед выходом мне отдал Залихин:

– Говорят, у вас можно поселиться?

Тот взял картонку, повертел её:

– Здесь ВИП-вход, для люксов. Тебе какой номер-то нужен?

– А какие есть?

Охранник смерил меня оценивающим взглядом, что-то себе прикинул и свистнул:

– Ванька! Шуруй сюда! Проведи клиента к блоку “В”!

Небольшой вихрастый паренёк в синем комбинезоне и с вензелем на спине подбежал к нам. Патрульный приподнял шлагбаум и я прошёл через ворота вовнутрь широкого двора, с большим количеством лысых пока ещё кустарников и деревьев. Паренёк провёл меня мимо небольшой конюшни с десятком лошадей внутри, подъездов очередной многоэтажки и сквозь высокую арку между домами. Мы вышли на берег едва вскрывшегося ото льда пруда, обошли его по берегу и снова пересекли улицу. Очередная вереница типовых многоэтажек преградила нам путь.

– Вот, это блок “В”. Вам в первый подъезд, в рецепшен, – пацан протянул ко мне руку.

Я сунул ему жевелку, и, в очередной раз поправив тяжелый рюкзак и винтовку, вошёл в небольшую пристройку, которая раньше явно использовалась под магазин. Толстый рыжий мужик в таком же синем комбинезоне вскочил из-за стойки:

– Добрый день. Чего изволите?

– Мне нужно квартиру снять.

– Прошу ознакомиться с нашим каталогом, – затараторил тот, раскрыв сразу три буклета, – Свободны все варианты. Это второй класс, комната с 3-мя соседями в общей квартире без кухни и с одним санузлом на этаж, окна на соседний дом. Это – первый класс. Здесь уже индивидуальная комната, три соседа в соседних комнатах, общая кухня и санузел в квартире. А это – полулюкс, отдельная однокомнатная квартира, со своими кухней и санузлом.

Я полистал все три брошюры, ткнул пальцем в последнюю:

– Вид на пруд? Сколько стоит?

– Сколько дней? Питание своё или по абонементу? Нужен ли сейф?

– Всё вместе, только без питания. Беру пока на месяц.

Толстый портье наклонился, пощёлкал счётами и объявил:

– 1500 Жевелок с Вас. Действует спецпредложение! Если в течении первого месяца продлите аренду до полугода, скидка 30 %!

– Ого! А чего так?

– Так ведь не сезон, – понизив голос, доверительно пояснил портье, – Зима закончилась, на отопление тратиться не нужно, да и народу поубавится.

Я выложил на стол 15 тоненьких золотых коготков – “берок”. Рыжий мигом смахнул их, выложил на прилавок ключи с брелком, повязку синего цвета и картонную карточку с надписью “Клиент Г.Д.”:

– Распишитесь в получении ключа. Уборка два раза в неделю, по средам и субботам, сейфовый ключ не теряйте, он единственный. Вам полагаются, как жителю полулюкса, бесплатные завтраки в “Тошниловке”…

– Где? – малость охренел я.

– Это ресторан быстрого питания, напротив Торжища. Не подумайте плохого, это заведение Давидянов. Маститые люди! И кормят там хоть и просто, но качественно, не отравитесь. Может быть, подумаете насчёт абонемента на питание? Всего-то 750 жевелок в месяц, зато никаких забот!

– Подумаю…, – подхватил рюкзак и вышел на улицу.

– Третий подъезд, второй этаж! – донесся из-за прилавка голос портье, – И, не забудьте – вне гостиницы постоянно носите синюю повязку!

***

Номер оказался довольно потрёпанный, со свежими пятнами известки на когда-то оклеенных обоями стенах. Несколько их кусков остались болтаться за тёплыми батареями, у двери на балкон. Сразу за прихожей была ещё одна дверь, которая вела в то, что раньше было кухней. Ну, и вход в совмещённый санузел, где вместо ванны теперь белело простое бетонное основание с дыркой в полу. Единственный фонарь-«летучая мышь» с пустым, как оказалось, газовым баллончиком, висел на крюке под потолком.

Я присел на затрещавшую под моим весом деревянную кровать, бросил рюкзак под старый стол-раскладушку и расстегнул пояс.

– Ну здравствуй, новый дом!

Квартира молчала. Капало из крана на кухне, за окном качались голые ветки, да с улицы доносились голоса играющих детей.

– Да, это вам не Рио-дэ-Жанейро!

Открыл пошарпанный сейф в углу, закинул туда патроны.

За неимением шкафа, раскрыл полностью стол, выложил на него содержимое рюкзака. Добравшись до дна, я замер. Заплатка отсутствовала, как и содержимое под ней. Я вывернул рюкзак, уставился на аккуратный ряд дырочек от иголки на дне.

– Что же это получается… Ворона!

Дурак, ой дурак! Купился на бабскую мякину! Получается, пока я спал себе после сладостных утех, она тишком обделала свои дела и ушла… Что-то, что она собиралась доставить сюда, в Крысятник, в результате доставилна своих плечах я сам, словно наркокурьер поневоле. Но что это было? Теперь уж и не узнать…

Вот так, товарищ лейтенант. Обвели тебя вокруг пальца, поимели да попользовали. Ничего, воительница, ещё пересечёмся на узкой дорожке!

Снова перебрал свои пожитки. Кроме загадочного конверта, не пропало ничего, даже дорогущий амулет “Верный глаз” был на месте. Я надел его, выхватил пистолет. На стене задрожало красноватое пятнышко лазерного прицела.

– Что же такого важного в том письме, что ты даже забыла забрать такую ценность, а, Ворона? – поводя стволом влево-вправо, я швырнул его на стол, стащил “Верный глаз” с груди и бросил его в сейф, – Ну почему у нас с тобой всё так… Не по-людски???

Я сплюнул, рывком поднялся с стула. Разложил своё оружие на столе. Принялся за неполную разборку “Макарова”, вычистил его и собрал. Шомпола для чистки винтовки у меня не было, почистил как мог только затвор. Отложил в сторону дозиметр, покачал несколько минут рычажок фонарика и поменял местами аккумуляторы в устройствах. Взгляд упал на журнал, который я нашёл ещё в бункере в Институте. И, взбив подушку, прямо в одежде улёгся на кровать и продолжил чтение…

***

7.

Итак. Вы не можете рассказать о технических деталях проекта, но о результатах-то можете нам поведать?

Ипатьев:

Нами получен ряд сверхтяжелых элементов, часть из них находятся в начальной степени регистрации, потому – о них пока ни слова. А вот о самом главном нашем открытии, элементе с атомной массой в 360 и названием Laurentium, в периодической системе «Lt360», я немного расскажу. Прежде всего – название. Не скрою, назвали мы его в честь видного советского государственного деятеля, организатора атомного проекта, Лаврентия Павловича Берии. Сначала мы хотели остановиться на Беринии, но очень уж он похож на Бериллий, так что, вот так… (разводит руками).

А Вы не боялись, что такое название привлечёт к себе негативное внимание наших… иностранных партнеров?

Ипатьев (смеётся):

Именно на это и был наш расчёт. Всё дело в необычайных свойствах этого элемента. И руководство страны поставило мне задачу, в этом интервью, среди прочего… (пьёт воду)…Как можно полнее рассказать о Лаврентии всему миру.

8.

Ну что же, у вас есть теперь эта возможность – ведь не так давно наш “Вестник” стал широко цитируемым научным изданием, с переводом на 7 основных научных языков мира.

Ипатьев:

Во-первых, Лаврентий – очень тяжёлый элемент с невероятно продолжительным периодом полураспада. На самом деле, мы пока даже не можем точно его измерить, поскольку это его свойство неожиданно очень чувствительно к окружающей среде. Мы пока не можем внятно объяснить, почему изотоп так себя ведёт при мельчайших (с точки зрения физики ядра) перепадах температуры, но факт остаётся фактом: при температурах, близких к нулю градусов, Лаврентий резко усиливает свою активность. Второе. Этот элемент крайне “цепок” в том смысле, что на небольшом расстоянии он способен захватывать излучение от более лёгких радиоактивных элементов. К примеру, за один полураспад в 20,78665 суток при температуре в -5 гр. Цельсия, Лаврентий успевает не только развалиться с выбросом альфа, бета, гамма и кси-излучения, но и развалить с поглощением “осколков” 3–4 атома таких изотопов, как Цезий-137 и Стронций-90! При этом, даже в таких условиях Lt360 успевает нарабатываться снова, ему хватает собственного излучения и температуры для трансмутации в себя самого после частичного распада соседних атомов! Фактически, новый элемент ведёт себя как ядерный-реактор размножитель… Но без каких-либо конструкций и механизмов!

Невероятно! Как вы можете это объяснить?

Ипатьев:

С точки зрения современной науки, это необъяснимо. Пока нет. У нас есть парочка достойных обсуждения теорий, но, боюсь, они слишком сильно опровергают традиционные воззрения на радиоактивность вообще и на теорию нуклонного строения ядра в частности…

9.

А что ещё за “кси-излучение”?

Ипатьев:

О! Это отдельная загадка. В-третьих, вдобавок к вышесказанному, Lt360 при распаде выделяет не только традиционные альфа, бета и гамма. Большая часть его излучения приходится на новый диапазон, и при этом наблюдается видимый невооружённым глазом сильный эффект Черенкова, со смещением в зелёный спектр. У этого излучения очень сильно выраженный мутагенный эффект. Не хочу скрывать, что по первому времени мы не знали об этом и из-за неосторожного обращения с ним пострадали несколько наших сотрудников.

Надеюсь, без фатальных последствий?

Ипатьев (разводит руками):

Я тоже на это надеюсь…