Текст книги "Клювы"

Автор книги: Максим Кабир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

5.2

Сидя позади нахохлившегося за рулем Корнея, Филип размышлял о проклятии.

О женщинах, которые целовали его на прощание и резали бритвами вены.

Яна, нагая и рыжеволосая, встала в дверях – точно так же стояла на пороге ванной его мимолетная подруга Вилма.

Яне оставалось жить три часа. Вилме и того меньше.

Обе лежали в розовой воде, женщины, недавно занимавшиеся сексом, мертвые женщины с его семенем внутри.

Секс и смерть. Последний стон, жидкость, текущая из организма.

Немудрено, что он принял Вилму за свою жену: они не были похожи, но в смерти стали подругами-сестрами.

Мысль вспарывала кишки затупившимся кинжалом: «Мой член пахнет соками Вилмы».

Я – Мидас, превращающий любовниц в опустошенные сосуды.

Внедорожник повело влево, грубо возвращая Филипа в реальность.

Попутчики приникли к стеклу.

На Бенатской будто пролился кровавый ливень. Багровые лужи, багровые озера. И тела, тела, тела. Неспящих вырывали из автомобилей. Забивали у ограды Ботанического сада. Филипу вспомнилась кинохроника: освобожденные концлагеря или Камбоджа времен Пол Пота. Штабеля трупов в ямах и оврагах, только архивная пленка не передавала запахов и не сводила с ума апогеем красного цвета.

Филип с ужасом подумал, что стремился к такой интенсивной палитре.

Оксана зарылась лицом в плечо Альберта, он положил ладонь на ее затылок.

– Зажмурься, милая.

Вышеградская кишела ракшасами. Патруль из багровых сомнамбул: липкие морды, остекленевшие глаза. Как зомби в фильмах, унюхавшие добычу, они потянулись за внедорожником. Некоторые ковыляли, иные бежали, низко пригнувшись к брусчатке. Несли ножи, топоры, мотыги.

Корней вдавил педаль газа. Влетел на Троицку.

Их приветствовал звон стекла, трое ракшасов выпали из окон шестиэтажного здания. Двое грохнулись на крыши припаркованных машин, третий – под колеса «Ленд Крузера». Автомобиль подпрыгнул.

Добрая полусотня лунатиков перли с Вышеградской. Приметная дама тащила по камням секиру, явно заимствованную из музея. Лезвие высекало искры. На даме была полосатая пижама, капюшон с ушками изображал голову зебры. Рядом шагал верзила в футболке с бело-красной эмблемой клуба «Славия». Его боксерские трусы топорщились от эрекции, в руке он, подобно мечу, держал хоккейную клюшку. К крюку клюшки прилипли волосы.

– Ах ты черт! – закричал Корней.

Выезд на Рашина блокировал туристический автобус. Такой вывозил беженцев с Вацлавака.

Корней крутнул руль, нашел прореху в очереди припаркованных машин, понесся по тротуару. Ракшас упал с верхотуры прямо на капот и заворочался под истошный визг Оксаны. От удара его нос сровнялся с лицом, кровь хлестала из ушей. Заскрежетало. Ремни безопасности впивались в животы пассажиров. Крыша «Ленд Крузера» прогнулась внутрь. Ногти лунатика зацарапали по лобовому стеклу. Хоккеист и дама с секирой ринулись за автомобилем.

– Отвалите! – вопил Корней.

Внедорожник въехал на набережную, резко дернул влево – ракшасов смело с капота и крыши. Едва не врезавшись в брошенный трамвай, «Ленд Крузер» перескочил рельсы. Мимо часов, по пандусу к машущим руками людям.

Залаял автомат – Филип решил, что стреляют в них, что сейчас он проверит, существует ли пресловутый рай.

Но автоматчик строчил по ракшасам. Пули поклевали равнодушное лицо хоккеиста, продырявили горло даме с секирой. Лунатики покорно упали на асфальт. Второй неспящий жестикулировал с причала. На реке мирно пасся прогулочный катамаран.

«Ленд Крузер» затормозил. Пассажиры высыпали на пристань. Корней подхватил Оксану. Мужчина подавал им руку. Филип узнал санитара морга, командовавшего добровольцами после побега Адамова.

Когда все пятеро были на воде, к ним присоединился и автоматчик. Сел в кресло, заработал ногами. Перегруженный катамаран отплывал.

– Спасибо, что дождались нас, – сказал Филип, падая рядом.

– Пустяки, – ответил человек в форме, сержант Зоунар. Он пыхтел и крутил педали.

Посреди Влтавы, в ста пятидесяти метрах от берега, стоял лайнер цвета морской волны. Задняя его часть терялась меж бетонных быков, тень железнодорожного моста, как чехол, укутала надпалубные надстройки.

– Вы везунчики, – заметил Зоунар. – Связаться с вами было идеей Адамова. Пришлось топать обратно в крепость за рацией. Там никого уже нет.

– Еще три минуты, и мы бросили бы грузовик и радиостанцию, – сказал Филип.

Камила повернулась к сержанту. Намеревалась что-то спросить, но передумала.

– Много людей спаслось? – поинтересовался Филип.

– Достаточно. Сейчас перезнакомитесь.

– А почему он так близко к мосту?

– А ты умеешь им управлять? – парировал сержант.

– Нет, конечно.

– Мы бы отогнали, да как? Был матрос, он нас и пригласил на корабль. Но произошел несчастный случай. Адамов рвал и метал – такой ценный кадр погиб. Сволочи прыгали ночью с моста, но разбивались всмятку или ломали ноги, и мы швыряли их в воду. К утру перестали прыгать. В реку они не суются, боятся воды. Тишина и благодать.

– Я не понимаю… – начала было Камила, но тут катамаран ткнулся в отвесную голубую стену из клепаной стали.

– Приехали, – сообщил сержант.

Цепляясь за перила, гости поднялись по металлической лестнице на борт судна. Санитар прикручивал к трапу катамаран.

Открытый проход между фальшбортом и рубкой вывел на площадку, достаточно большую, чтобы устраивать мотоциклетные гонки или играть в футбол.

– Ого! – оценил Филип.

– Вы не были внизу! Ресторан, бар, полный выпивки, сауна.

– Бассейн! – добавил, спускаясь с надстройки, парень с внешностью голливудской звезды. Официант из лагеря.

Филип подметил, что при общей потрепанности и бледности обитатели парома отлично держатся.

– Это Томаш, – представил сержант, – заместитель капитана.

– Какого капитана? – переспросил Филип.

– Капитана Адамова.

Филип окинул взором выкрашенную в синий палубу, мостики и лесенки.

– А где все? – подал голос Корней.

– Где-то бродят, – безразлично сказал Зоунар. И зашагал к корабельному баку. – За мной!

– Не отставайте, – порекомендовал Томаш замешкавшемуся Альберту. На его плече тоже болтался автомат. Словно паук прополз по позвоночнику Филипа, щекоча кожу мерзкими лапками.

– Сколько вас здесь? – спросил он.

– Тебе хватит! – без капли доброжелательности буркнул сержант.

Их конвоировали, иначе не назовешь, в кормовую надстройку, где был обустроен конференц-зал. Друзья встревоженно переглядывались. Корней не отпускал предплечья Оксаны.

– Сумки, ножи – на стол!

– Что происходит?

– Принимаем меры безопасности, – апатично ответил Томаш.

Филип сглотнул.

Их мигом разоружили, забрали рюкзаки. Зоунар охлопал штанины на предмет припрятанного ножика.

– Мы думали, мы – гости, – сказал Альберт обыскивающему его сержанту.

– Захлопни пасть, идиот!

Зоунар кивнул бывшему официанту. Томаш отворил инкрустированную фальшивым золотом дверь, ткнул в проем стволом:

– Шевелитесь! – И громко сообщил: – Капитан, они заходят!

Косые солнечные лучи, проникая сквозь окна (или иллюминаторы?), освещали дубовые панели, ламинированную карту Чехии, бильярдный стол, коньячные бутылки в шкафу. Вместо клетчатого пиджака Радек Адамов надел китель. Обновка была тесной и явно не застегивалась на брюхе. Адамов курил сигару. Душистый запах табачных листьев с нотками шоколада распространялся по каюте.

У шкафа восседал американец Рон. Лысина блестела, как полированная кость. Мешки под глазами сделали его похожим на бассет-хаунда. Рон зажал коленями автомат. Дуло целилось ему в подбородок. «Вот придурок…» – скривился Филип.

– Рады встрече, – пыхнул сигарой администратор казино. – Простите, сесть не предлагаю.

– Мы постоим.

Воцарилось молчание. Взгляд Адамова сканировал визитеров. На зеленом сукне, среди бильярдных шаров, возвышалась гора голубых упаковок. Таблетки.

– Где женщины? – не выдержала Камила.

– В казематах, естественно.

– Но вы сказали… – Филип уставился на Зоунара. Сержант ухмыльнулся.

– Мы пытались их вывести. – Адамов изобразил печаль.

– Черта с два вы пытались! – фыркнул Филип.

– Или не пытались, – равнодушно согласился администратор.

– Это те пилюли? – Камила сделала шаг к столу.

– Стой на месте! – Сержант щелкнул затвором. Камила отступила назад.

– Да, лекарства от сна. Вообще-то их создавали для склеротиков и стариков с Альцгеймером. Но тонизируют изрядно. Правда, пучит от них, а бедный Томаш покрылся сыпью.

– Забрать таблетки вы успели, – заметила Камила.

– Что есть, то есть. – Адамов стряхнул пепел на ковер.

– Кто еще сбежал из крепости? – спросил Филип.

– Только мы впятером. А, был еще работник метрополитена. Редкостный идиот.

– Идиот, – продублировал Рон, мало чем отличающийся от ракшаса.

– Лез куда не стоило, – многозначительно сказал Адамов.

– И какой же, – спросила Камила, – несчастный случай произошел с моряком, позвавшим вас на корабль?

– Он поскользнулся и упал на пулю, – не моргнув, отчеканил администратор.

– Вы заплатите за это.

– Ой-ой. Позвоните в полицию?

Рон захохотал – нет, закаркал, как ворона. Изо рта летела слюна. Ошарашенные пленники таращились на него, пока не прошел приступ птичьего смеха.

– И зачем все это? – спросил угрюмо Филип. – Вы неплохо устроились. Просидите в тепле еще день-другой. Зачем вам мы?

– А вот это самое любопытное.

Адамов топнул ногой в пол.

Дверь за его спиной отворилась, и в каюту вошел голый по пояс тощий человек. Камуфляжные штаны висели так низко, что видны были лобковые волосы. Язвы гноились на руках и губах, зрачки пылали безумием в ямах глазниц, на ключицах скалились черепа вытатуированных бус.

Филипа будто током шибануло:

– Вик?!

– Карма, братик! – Автостопщик обнажил в усмешке черные резцы. – Я ж говорил, что Бог есть. Привет, подруга!

Оксана замерла восковым изваянием. Корней загородил ее собой. Пленники сомкнули ряды.

Филипу никак не удавалось собрать воедино добровольцев из Вышеграда и оставленного на обочине наркомана.

– С ними была синеволосая сука.

Адамов вопросительно выгнул бровь.

– Ее звали Вилма, – процедил Филип. – И она умерла.

– Жаль, – лыбился Вик, – впрочем, я не геронтофил. Люблю молоденькие киски. – Он облизнулся, смачивая слюной паршу.

– Расскажи им. – Адамов выпустил колечко дыма.

– Я не мастак травить истории. Но эта – просто шик. Когда вы, уроды, высадили меня на съедение упырям, я пошлепал в лес. Решил заночевать там. И знаете, кого я повстречал? – Вик выпучил глаза и хлопнул себя по ребрам. – Старину Лазара! Долбаного венгра, я куковал с ним в одной камере пару лет назад. Знаете, что со мной делал старина Лазар? Детка, – обратился он к испуганной Оксане, – при всем желании я не смогу сделать с тобой такое. Хотя… я постараюсь. – Вик подмигнул, и Оксана затравленно пискнула. – Так о чем бишь я? Лазар… Ну, в темноте мне почудилось, что это мой сокамерник. Но я присмотрелся. Ни фига. Похож, да, но Лазар отродясь не носил такой одежи. И очков. И вообще Лазар сдох от пневмонии или от чего-то такого. – Вик харкнул себе под ноги. – Этот тип… Отто… Он спросил, в курсе ли я, кто меня подвозил. Я ему: а то! Сука, старая сука, сука со сладкими сиськами и трое мудаков. А Отто говорит мне, говорит, как брату, приобняв, я еще подумал, что он педик и хочет, чтобы я соснул его змею… Отто говорит: один из тех мудаков спит и не становится лунатиком.

Филипа будто огрели кнутом. Кто-то пробрался в его квартиру? Подслушивал, хоронясь за занавесками? Нет, чепуха! Но тогда откуда?..

Позади заерзали изумленные товарищи. Их реакция понравилась Адамову.

– И как ему удается такой трюк? – спросил администратор.

– Лазар… то есть Отто сказал, что этот мудак – мутант. И что я должен отправиться к реке и рассказать про мутанта людям, живущим на пароме. Они – нормальные чуваки, сказал мне Отто.

– Вы посмотрите на него! – взъярилась Камила. Вик приосанился. – Да он же наркоман! Какой-то человек в лесу, какие-то мутанты… Как вы можете верить в этот бред?

– Ну, – произнес Адамов, – нельзя проворонить шанс.

– Какой шанс?

Вик почесал под мышкой.

– Отто сказал, мутант излечит нас. Мы тоже будем спать и просыпаться.

Абсурдность его слов не поддавалась анализу. Мысль, как сигаретный ожог, отпечаталась в сознании: «Кто-то из нас – предатель». Но кто? Оксана знать не знала Адамова. И никак не могла заранее отправить Вика в Высочаны. Тогда Камила? Альберт? Вилма? Но зачем им служить местечковому вожаку? И опять-таки: как они это провернули?

– Итак, – подытожил Адамов, – кто-то спал сегодня ночью?

Друзья молчали.

«Нет среди нас Иуды, – отринул сомнения Филип, – стукач сказал бы, кто именно спит».

Адамов изучал пленников сквозь клубы дыма.

– Томаш.

– Да, капитан!

– Наш таинственный Отто говорил о мужчине. Выведи-ка пожилую леди на палубу и расстреляй.

– Есть, капитан!

Официант потянулся к Камиле.

– Стойте! – рявкнул Филип. – Мутант – я.

– Прелестно!

Адамов подошел к Филипу, прищурился, глядя снизу вверх:

– Да. Вполне возможно, что ты.

– Он врет, – сказал Корней. «Только не начинай!» – взмолился Филип. – Мутант – это я.

Альберт поднял руку:

– Вы ничего не путаете?

– Так-так-так… – Адамов огорченно пожевал сигару. – Разыгрываете сценку из гангстерского боевика?

– Капитан, – окликнул его заскучавший Вик. – Я могу забрать свою награду?

– Валяй.

Вик вынул из-за спины зазубренный охотничий нож и гаденько улыбнулся Оксане:

– Ну что, подруга? Прогуляемся?

– Не тронь ее! – Корней рванулся вперед. Сержант рубанул прикладом ему в грудь. Парень отлетел к стене, задыхаясь. Рон вскочил и вскинул свой автомат. Томаш ткнул стволом в щеку Филипа:

– Цыц!

Оксана озиралась, словно лисенок, окруженный сворой гончих. Вик вытолкнул ее из каюты. Дверь закрылась, приглушив скабрезные шуточки. Альберт помог позеленевшему Корнею встать.

– Я повторю вопрос, – сказал Адамов. – Кто из вас, гнид, мутант? – И, опережая хор голосов, предупредил: – Томаш, ответят сразу двое или трое, расстреляй толстуху прямо здесь.

– Я, – сказал Филип. – Я сплю и не становлюсь лунатиком. Но я не понимаю, как помочь другим. Думаете, я бы не научил секрету своих друзей, если бы мог?

– Таинственный Отто проинструктировал нашего друга Вика.

Адамов потушил сигарету о край стола и уронил окурок в лунку.

– Томаш, отведи здоровяка на… как называется эта фигня на носу корабля?

– Ют, капитан.

– Да, отведи на ют.

– Друг мой…

Филип почувствовал руку на своем плече и обернулся.

Альберт постучал пальцем по ламинированной карте, очертил ногтем голубое пятнышко озера. Склонился к Филипу и торопливо прошептал:

– На западном берегу дом с оранжевой крышей. Ключ в водосточной трубе.

Филип не успел отреагировать – ствол пихнул к выходу.

– До скорого! – сказал Адамов.

Сердце колотилось о ребра, злость вскипала. Это он, Филип Юрчков, а не какой-то там вымышленный предатель привел их в ловушку. Он один заслуживает смерти за то, что не уберег Вилму, не прочел намерения на ее лице. Что не спас остальных.

Шествуя по палубе, он поднял к небу глаза, словно выискивал оглохшего Бога среди туч. Но увидел лишь мост и черные фигурки, облепившие стропила.

– На колени!

Он безропотно выполнил команду. Наручники упали у ног.

– Пристегни себя к перилам.

– Ты считаешь, – спросил Филип, щелкая браслетами, – я растолкую вам, как не превращаться в лунатиков?

Томас улыбнулся:

– Зачем же? Отто сказал: антидот у тебя в организме. Он сказал: достаточно выпить твою кровь и съесть твой мозг.

5.3

Корней смотрел Адамову в глаза. Ненависть отменила страх. Он ощущал ревущую силу внутри. Способность голыми руками убить вожака.

– Как с этими быть? – спросил сержант.

– Мужчин запри где-нибудь. На случай, если здоровяк солгал. А старуху – за борт.

– Позволь заметить, – заговорила Камила, – что ты – маленький сраный говнюк. Я видела, как ты прятался во время осады, будто трусливый пес. Сбежал первым, еще и перестрелял своих же ребят. Ты, сержант, – она хлестнула ледяным взглядом по Зоунару, – защищал у ворот женщин и рисковал собой. Я думала о тебе как о герое. Но теперь я презираю тебя.

– Вы сами сбежали, – покраснел сержант, – и оставили нас жаворонкам. Вы пытались вывезти беженцев?

– Не разговаривай с ней! – осадил его Адамов. – Рон, помоги сержанту. Пора готовиться к ужину.

Под прицелами двух автоматов их вывели в конференц-зал. Реквизированные рюкзаки так и валялись на столе.

«Думай, Корь! – тормошил себя Корней. – Думай же!»

– Господа, – полушепотом окликнул Альберт, – мне было приятно с вами познакомиться. Камила, мы прекрасно танцевали.

Учитель засвистел какой-то рок-н-ролльный мотивчик. Повернулся и кинулся на автоматчиков, схватил за оба ствола, потащил их вниз. Пули взрыли настил.

– Спасайтесь!

– Врассыпную! – шикнула Камила. Она сорвала со стола зазвеневший металлом рюкзак.

Позади кашляли выстрелы.

Корней вынырнул на палубу, побежал сгорбившись.

Пульс строчил не хуже пулемета. Корней вцепился в кронштейны и выволок себя на козырек, приваренный к рубке. Припал животом к надстройке. Внизу загрохотало. Матерок сержанта прозвучал точно под тем местом, где затаился беглец.

Мысль била копытом: Оксана с извращенцем Виком где-то на пароме. Корабль достаточно велик, чтобы часами искать ее, тычась в каюты.

Зоунар выругался, подсказывая свое местоположение: он отходил от убежища. Корней осторожно высунул голову. Сержант свернул за рубку. Путь свободен.

Корней соскользнул на платформу. Он разгибался, когда тень накрыла его.

– Well, where are you running?[19]19
  Ну и куда ты бежишь? (англ.)


[Закрыть]

Лысый коротышка вскинул ствол. Корней понял с отупелой отстраненностью, что секунды его сочтены.

И тогда первый факел упал на обвес.

Коротышка отпрянул – смердящий труп рухнул между ним и Корнеем. Шкура вздулась пузырями, скворчала и дымилась. Нюх уловил смрад бензина и горелых волос.

Хрясь! Второй полыхающий труп приземлился на рубку.

Третий просвистел мимо борта.

Коротышка таращился вверх, он не видел, как сзади подкралась Камила. Молоток опустился на лысый череп, круша затылок. Чавкнуло. Зрачки коротышки закатились. Автомат сухо стрельнул в пол, и кровь полилась по жирной шее. Прихвостень Адамова умер раньше, чем стукнулся о палубу.

– Как же вы вовремя! – ахнул Корней.

Камила вырвала у покойника автомат. Кровь нарисовала боевые индейские полосы на ее щеках. Не осталось и намека на утреннюю вялость.

Тлеющее тело шлепнулось о платформу в трех метрах от Корнея. Он глянул поверх надстроек: увиденное повергло в шок. Люди-факелы прыгали с моста на паром. Они нашли способ вытравить окопавшихся речников. Горючее, зажигалка.

Камикадзе разбивались о надстройки, извивались, ползли.

– Где второй? – спросила Камила. Корней мотнул головой. – Идем туда.

Они обогнули рубку. За углом едва не врезались в сержанта. Зоунар барахтался на платформе. Дымящийся жирдяй вцепился ему в лицо. Из одежды лунатика проклевывались язычки огня. Почерневшие пальцы проникли в распахнутый рот сержанта.

– Господи… – скривилась Камила.

Обезумевший от боли и ужаса глаз покосился на Корнея. Лунатик прильнул обезображенными губами к губам Зоунара и чавкающим поцелуем запечатал хрип.

– Бери пушку.

Корней подобрал оброненный автомат. Тяжелый, сволочь. Где здесь предохранитель? Вот этот язычок над магазином?

Сержант предсмертно сипел.

– Надо вызволить наших.

Где-то рядом ошивались еще четверо неспящих гадов. Не говоря про жаворонков. Один съехал с навеса едва ли не на голову беглецам. Но к моменту падения он был мертвее полена в догорающем костре.

Минуя трупы, дымящиеся у эконом-салона, Корней и Камила выбежали на палубу. От вони жареного сала тошнило.

Периферийным зрением Корней засек темное пятно справа.

– Осторожно!

Сквознячок обдул волосы. Пули забарабанили о металл.

Бритый тип, который был на катамаране вместе с Зоунаром, палил из-за какой-то цистерноподобной корабельной штуковины.

Камила подняла автомат на уровень глаз.

Короткая очередь проделала в бритом три отверстия, отшвырнула к фальшборту. Он перевалился через перила и ухнул в реку. Заплескало.

– Все игрушки в тире были мои! – хвастливо сказала Камила.

Она крутнулась на каблуках, поймала в прицел светлую фигуру. Красавчик Томаш застыл в проходе. Автомат мертвым грузом висел на его ремне. Корней, отступив к борту, тоже прицелился.

– Пушку на пол!

Томаш, держа одну руку поднятой, снял с плеча оружие.

– Тише, пани!

– Толкай сюда.

Автомат проехал по настилу. Сбоку рухнул, брызнув искрами, ракшас. Позвоночник сломался от удара.

– Черт, – сказала Камила, – чуть не спустила курок!

– Где девушка? – спросил Корней, плечом вытирая текущий по виску пот.

– Она с Виком.

– Где? – Он тряхнул дулом.

Томаш кивнул на отпертую дверь в центральной надстройке.

– Проверь, – бросила Камила Корнею, – а мы с этим недоделанным Брэдом Питтом вытащим остальных.

Повторять ей не пришлось.

Сбегая по лестнице в обшитые бархатом недра парома, он извлек из памяти слова Вика: «Этот тип… Отто… очки… похож на моего сокамерника».

«Что, черт подери, творится?!» – подумал Корней.