Текст книги "Фаворит (СИ)"
Автор книги: Максим Грек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц)
Глава 5
1
19 Рем, 2514
Раннее утро, а на площади уже шумит толпа. В Иолке наступил день торгов. Приехавшие загодя торговцы наконец-то встретятся с покупателями. На деревянный помост уже выставляют товар, к которому приковано наибольшее внимание. Ведь еда, металл и всякое прочее – это обыденные вещи, не стоящие внимания, а вот новые рабы – вещь незаменимая. По крайней мере, так утверждает сиятельный герцог Тэй Гропсан Бай. Будь он неладен!
Последняя мысль верного раба сиятельного герцога явно была лишней: в голову тут же словно вбили раскаленный гвоздь.
Лайдор Клод ровно половину жизни провел в рабстве. Когда ему было всего десять, на его деревню совершили набег грабители, в то время терроризировавшие Предгорья. Разграбили всё что можно. Дома сожгли. Кого-то убили. Кого-то взяли в полон. Среди последних оказался и мальчик по имени Клод. И вот точно также как сегодня будут продавать новых рабов, продали и Клода.
Купил же раба один из самых влиятельных рабовладельцев Иолка – герцог Тэй, в настоящий момент стоящий рядом со своим верным рабом Клодом и с интересом рассматривающий выстаивающийся в ряд живой товар. Но Клод не всегда считался вернейшим рабом. Только недавно он решил измениться. Раньше в нём ещё оставались следы воспитания добрых родителей, но он решил, что выжить ягненком ему не суждено. А значит нужно стать волком. И в настоящий момент Клод уже выполнил почти всё, что запланировал. Скоро он перестанет быть рабом!
– Чего стал столбом? За мной иди!
– Да, господин.
Герцогу необходимо стоять в первых рядах у помоста: так лучше виден товар. Раб и хозяин раздвигали праздношатающуюся толпу и продвигались к цели. Вообще, Клод подумал, что в дни торгов очень мало торговцев и покупателей, зато много тех, кто пришел поглазеть на диковинки – очень уж замкнуто живут в Иолке, так что любая безделица за пределами стен тут кажется сенсацией. Чем и пользуются торговцы. Уж мерзкие оракаи своего не упустят! Проклятые зеленокожие гады! Уж о них Клод может свободно думать всё что угодно, не боясь рухнуть от боли. Оракаи – единственные с кем ведут дела дорийцы. Кроме того, что им привезут торговцы зеленокожей расы, жители Иолка не получают из внешнего мира ничего. На этом и наживаются оракаи: продают безделицы по громадной цене, а покупают роскошь по цене хлама.
– Стой здесь, – приказал герцог Клоду, когда они подошли практически к самому помосту.
Работорговцы уже договаривались между собой, занимая очередность в выставлении товара. Глашатаю уже что-то втолковывал один из оракаев.
– Интересно! – удивился герцог. – Это же каста Знающих. Что они у нас забыли?
Клод в этот момент думал о том же. В отличие от доров и дварлингов, поделивших мир на множество стран, у расы оракаев есть только одна страна. Она расположена за Хребтом и никто не знает насколько она велика. Но все знают, что власть в их стране крепка и целиком сосредоточена в руках жрецов их обособленного культа – культа Олака, не являющегося частью культа Асов. Также всем известно, что сами оракаи подразделяют свою расу на три касты: Верующие, Знающие и Неприкасаемые. Но в цивилизованном мире доры и дварлинги встречаются лишь с последней кастой, представителей которой все называют «дикими». А вот увидеть кого-то из старших каст – удивительно. Торговлю всегда вели только «дикие».
– Посмотри, как они торопятся, – Клод не заблуждался, герцог говорил лишь сам с собой. – Знающие торопятся сбыть рабов. Я уже навёл справки: они прибыли не рабами торговать. Вообще они покупатели. А рабы это так, попутно. Но что они купят? Магнезиты? Скорее всего…
Клод перестал прислушиваться к господину. Иногда на того накатывает и он начинает размышлять вслух.
Вообще, по скромным наблюдениям Клода. Знающие почти ничем не отличаются от Неприкасаемых. Конечно среди «диких» все какие-то уродцы: то пальцев на руках больше, то шеи кривые, то ещё что. А вот Знающие – равны как на подбор. Словно специально отбирали похожих. А в остальном они всё те же: похожи на доров, только с зелёной кожей и эльфийскими ушами. Хотя Знающие немного отличаются. Пара из них не сняла свои маски, а только очки подняла с глаз. Маски страшные, словно клыкастые морды.
– Они считают, что маски защитят их от Черни, – размышлял герцог Тэй, заодно проясняя непонятный момент Клоду. – Они думают, что так спасутся. Глупцы. Если Чернь пожрёт кого-то из них, то его тут же исключат из касты и отправят прямиком к Неприкасаемым.
Оракаи закончил докладывать глашатаю мысль и тот поднялся на помост. Редко кто из самих торговцев рекламирует свой товар. Для этой цели нанимается специальный человек, который знает язык оракаев и неплохо говорит на своём.
– Господа желают продать партию рабов, – глашатай указал рукой на товар, предоставленный Знающими. – Три гнома-воина в самом расцвете сил и один молодой лайдор – услада глаз любой девушки…
Знающие продавали четверых рабов. По злобному взгляду товара, бросаемого на горожан, сразу становилось ясно, что рабы ещё не осознали участи. Дварлинги выглядят действительно сильными – такие работники ценятся в Иолке, особенно в шахтах. А от единственного лайдора явно не откажется ни одна обеспеченная женщина города. Этот молодой дор чересчур красив. Клод, никогда не сомневающийся по поводу своей внешности, почувствовал толику зависти… и быстро подавил это чувство. Какое ему дело до нового раба и его внешности? Скоро Клод станет свободным, а этот раб умрёт – такова судьба слабого. А раб – слаб.
Глашатай закончил рекламировать товар. Начались торги. В торгах поучаствовали и обычные жители Иолка и, естественно, влиятельные рабовладельцы вроде сиятельного герцога Тэя. За обладание весьма неплохими рабами выстроилась ожесточённая борьба, ведь обычно продают менее элитный товар. Оракаи привыкли совершать набеги на поселения лайдоров и дварлингов, и в этих набегах обычно брали в полон крестьян, которые не отличаются той статью, что присуща потомственным воинам, вроде нынешних дварлингов, или красотой дора. Кстати, лишь дора хотели купить нимийки – жрицы аса Любви, но продавец отказался делить товар.
Ожесточенный торг подходил к концу. Оставались лишь наиболее упёртые покупатели. И среди них герцог, назвавший последнюю цену.
– Продано, – прокричал глашатай, указывая на герцога Тэя.
Герцог Тэй и Клод не стали сразу покидать торги. Тэю требовалось убедиться, что никого лучше уже купленных рабов не предоставят. Так и оказалось. Был лишь один тайдор, но Тэй даже не стал торговаться – пока своих тёмных хватает. Клод же во время торгов отметил, что Знающие всей группой пошли договариваться с владельцами шахт. Предположение подтверждалось: эти оракаи прибыли в Иолк именно за магнезитами, конечно если исключить такую глупость, что им нужны обычные руды, вроде золота или серебра.
Последние торговцы выставили жалких рабов, и Тэй тут же приказал уходить. Только что купленные рабы сверлили гневными взглядами хозяина и его раба. Герцогу сразу понравилась покупка:
– Посмотри как зырят! Так бы и вцепились! Охрана торгов проводит их до поместья. А уж дома окольцуем, и будут они паиньками…
Тэй очень внимательно ощупал дварлингов и радостно оскалился, восторгаясь крепости их мышц. Коротышки морщились, но не делали глупостей, понимая, что держащая их охрана торга, может сильно навредить. Герцог переместился к дору и схватил того за миловидное лицо и потрогал гриву роскошных волос.
– А этот будет пользоваться определённым спросом, – благодушно заключил сиятельный герцог, но дор мотнул головой, сбрасывая руку Тэя.
– Убери руку! – потребовал раб.
У Тэя сразу поменялось выражения лица. Хозяину не нравилось когда от него что-то требовали. Такое он не позволял даже дочерям. Охрана товара сразу поняла, что от них требуется:
– Наказать?
Герцог кивнул. Раба, посмевшего требовать у хозяина, подвели к столбу и привязали его. Клод считал это настоящим варварством. Зачем наказывать только что купленного раба плетьми перед всем торгом, когда можно эффективнее наказать его дома после окольцовывания?! Теперь же после порки, дор неделю не сможет работать! Но видимо, Клод не всё понимал в укладе жизни дорийцев хоть и провёл среди них полжизни.
Дора ударили первый раз. Он закричал. Хотя ещё бы не закричать, когда тебя хлещут специальным кнутом! Даже нынешний Клод, закалённый и бесстрашный, закричал бы от боли. Что уж говорить о молодом пареньке, по всей видимости благородных кровей… Действительно благородных! Клод, как и все вокруг, сразу заметил брызнувшие капли голубой крови.
– Хайдор, – ошеломленно произнёс Клод, и Тэй ему вторил.
Клод посчитал появление высшего дурным знаком, а вот Тэй тут же обрадовался и даже помиловал непочтительного раба, остановив экзекуцию на трёх ударах. Герцог уже подсчитывал прибыль, которую получит даже сейчас, вздумай он перепродать раба.
– Это сколько же может стоить высший эльф?
Но судя по сменившемуся выражению на лице, герцог решил оставить раба, и заработать больше, чем возможно при продаже. Нужно только выяснить, как это заработать.
– Проводи охранников до загона. Проследи, чтобы им передали деньги, а заодно убедись, что рабов окольцуют! – отдал распоряжение Тэй. – Мне же нужно прогуляться и всё обдумать.
Приказ Тэя по большому счету был бесполезен: что может сделать раб? Как он может контролировать работу свободных жителей Иолка? Но Клод должным образом поклонился хозяину и заверил, что выполнит всё, что в его силах. Герцог же сразу покинул свежекупленный товар и поспешил по делам. Клод не сомневался, что герцог за пару часов обойдёт всех кого только можно и составит примерное представление по поводу ценности хайдора.
Рабы и охрана вышли за пределы Крепости и сразу очутились в Городе. Клод мало интересовался историей места своего плена, но кое-что знал. Например, то, что в давние времена не существовало никакого Города, а располагалась в этом месте лишь Крепость, как раз носящая имя Иолк. Но поселившиеся тут дорийцы выстроили уже Город, на который и перенесли привычное название.
Довольно скоро добрались до особняка герцога. Рабов передали надсмотрщику. С охраной торгов расплатились и те отбыли. Документы на товар упрятали до прихода герцога. По документам выходило, что среди только что купленного товара магов не находилось, поэтому надсмотрщик просто защелкнул на запястьях каждого нового раба специальный браслет, свидетельствовавший, что с данного момента троица дварлингов и хайдор стали собственностью Тэя Ропсана Бая, герцога Килинтарла. И отныне снять позорный браслет раба им не под силу. Как впрочем, и Клоду. Хотя это и не совсем так. Замок на браслете, пожалуй, сможет снять ловкий взломщик, но от этого ничего не изменится. В Браслет заложено заклинание, которое при защелкивание на руке раба, копируется уже на Ауру раба. А с Ауры снять Метку Раба под силу только умелому магу. Так что теперь у новых рабов нет иного варианта, кроме как верно служить жителям Иолка и в особенности герцогу.
– За мной, – скомандовал Клод новым рабам.
Дварлинги не спешили выполнять приказ старшего раба. И Клод их прекрасно понимал. Они только сейчас осознали, что вырваться не получится. Дварлинги рухнули на плитку, покрывающую широкий двор поместья Килинтарла. Гномы хватались за головы и стонали. Им следовало перестать думать о некоторых нехороших вещах и тогда боль сразу отступит. Не стонал только хайдор, находящийся в бессознательном состоянии с момента экзекуции и до настоящего момента. Его вначале тащили охранники, а теперь Клод собирался перепоручить тело дварлингам.
Но глупость коротышек была неизмеримо велика, отчего они продолжали испытывать боль. Клод подозвал других рабов и попросил оттащить новичков в Загон. Новичков теперь следует учить и учить…
2
21 Рем, 2514
Очередная ночь прошла спокойно. Синяки под глазами почти сошли, а на теле… хотя бы не бросаются в глаза. Днём по-прежнему тяжело. Тяжело не только лишь то, что прочие бедолаги не воспринимают за своего, но и то, что вообще за человека не держат… хотя последнее не верно. Именно за человека и держат. Считают, что раз – человек, так сразу – такой же, как и Они. А ведь это не верно. Все пользуются тем, что можно безвозмездно вымещать злобу и плодить новые синяки и ссадины на теле. Ведь так отрадно мучить человека…
У Петра от злобы побелели крепко сжатые кулаки. Если рабам иных рас тяжело в рабстве, то ему тяжело вдвойне. Все эти эльфы перенесли всю злость с хозяев на него. И всё усугубляется тем, что Пётр не может использовать методы цивилизованного человека. Он не может решить всё дипломатией. Какая к чертям дипломатия, когда элементарно не знаешь языка, а только лишь несколько обрывков фраз?
Ночуя в Загоне, Пётр старался уйти подальше от прочих рабов и реже попадаться им на глаза. Ни к одной фракции, на которые разделились невольники, примкнуть человеку-рабу не суждено. Все одинаково ненавидят его. Но он и не старался сдружиться. Дневную работу делает обособленно, чему только способствует почти полное незнание языка и нравов.
Но теперь ситуация ухудшилась. Если раньше ночами было достаточно не попадаться на глаза другим рабам, то теперь Пётр вынужден и сам не видеть кое-что. Словно издёвка судьбы. Нового эльфа с иссечённой спиной окружили заботой, словно неведомого принца. Даже группировки не ссорились, а вместе заботились о новичке. Почему? Пётр не мог понять.
Новичок не мог работать и большую часть времени проводил в Загоне, но никто не гнал его. Даже когда Клод, пришёл чтобы назначить его на объект, то прочие эльфы стали горой за новичка, вынуждая старшего раба отступить. А такого никогда не случалось. Клода тут опасаются, ведь он глава крупнейшего сборища.
Эльфа откармливали. Лечили раны на спине. Он пропустил лекцию-наставление, прочитанную Клодом новичкам-гномам. Пропустил и назначение тех же гномов на постоянную работу на шахтах. Эльф много чего пропустил, валяясь днями и ночами в подземных загонах.
И вот сейчас, направляясь в даль комнаты с низким потолком, где до Петра нет никому дела, человек вновь увидел, как четверо эльфиек с ложечки кормят эльф-принца, который уже полностью здоров. Противно же! Этим шалавам нравится заботиться о симпатичном мальчике! Будь сам Пётр хоть чуточку столь же привлекателен, то может его реже били бы…
– Жалкая тварь, – тихо, но злобно, вырвалось из уст Петра, когда он увидел эльфа.
Человек добрался до своего угла и завернулся в одеяло. Оно воняло плесенью и мочой, но человек привык. Он пробовал раньше стирать его, но эльфы регулярно вымещают злобу на единственного человека-раба. И не всегда злоба вымещается кулаками.
Когда же Пётр почти провалился в сон, то почувствовал на себе внимательный взгляд. Он открыл глаза и увидел перед собой, сидящего на корточках принца. Принц что-то сказал Петру, но человек понял лишь пару слов.
– Я не понимаю вашего языка, – ответил Пётр и добавил немного мата, для большего эффекта. Ему казалось, что мат поможет скорейшему отторжению эльфа с территории спокойствия Петра.
Но эльф не пожелал отторгнуться, а вместо этого заулыбался.
– Чего скалишься, ушастый?! – уже не скрывая эмоций, выругался Пётр. Он уже не боялся того, что его изобьют.
Но эльф не стал бить человека сам, и не стал звать подмогу. Вместо этого он совершил то, что выбило готового сражаться хоть со всем Загоном Петра из колеи. Эльф заговорил:
– Просто рад услышать родной язык.
Вначале Пётр подумал, что неожиданно стал понимать местный язык. Не сразу дошло, что эльф заговорил на русском. Говорил он с трудом и акцентом, но, в общем-то, понятно и правильно.
– Ты кто? – ничего умнее человек придумать не смог.
– Человек. Мне семнадцать лет, – улыбаясь, ответил эльф. – Зови меня Хром.
Петру оставалось лишь решить важный вопрос: кто бредит, он или эльф? Эльф считает себя человеком – бред. Пётр слышит речь эльфа, говорящего по-русски – тоже бред.
– А тебя как зовут? – продолжал галлюцинировать эльф.
– Пётр. Пётр Гордев, девятнадцати лет, – повторяя за эльфом, зачем-то назвал и возраст человек.
Хром присел рядом с Петром, даже не поморщившись от неприятных запахов.
– Как ты оказался тут, Пётр? Признаюсь честно, я не ожидал увидеть других землян.
Эльф знает о землянах? Или эльф – человек, или Пётр действительно бредит.
– А ты кто такой? – решил проигнорировать вопрос человек. – Ты же эльф! Откуда знаешь русский язык?
– Я же говорил. Я – человек. Из России. Следовательно, знаю язык, на котором в этой стране разговаривает большая часть населения.
Пётр точно знал, что в России нет эльфов.
– Так как ты попал на Триан?
Вопрос эльфа наконец-то прояснил Петру самоназвание местного мира.
– Не знаю. Мы шли с Антоном по парку в университет… Проспали первую пару, так что особо не спешили… А потом раз… и уже тут…
Петру оказалось удивительно приятно говорить с кем-то. Пусть даже это и галлюцинация.
– Я не глюк, – поправил эльф человека. – Даже и не думай. А этот Антон тоже попал сюда?
– Да. На Триан. Но не в рабство… надеюсь…
Пётр сам не заметил, как выложил всю историю, приключившуюся с ним и его другом.
Пётр Гордев родился и вырос в столице. Обеспеченная семья позволяла Петру проводить существенные траты. Пётр учился в одном из столичных университетов на втором курсе. Вместе с ним учился и его друг – Антон Гарков. Они подружились ещё на первом курсе, когда Пётр помог почти незнакомому Антону не вылететь из универа. У них была своя компания, но наибольшая дружба сложилась именно между этими двумя людьми. Их жизнь текла весело, интересно, как и полагается студенческой поре, и ничто не предвещало беды…
В конце марта товарищи прогуливались по парку, а в следующую минуту уже находились в горах.
– Вот так просто: взяли и оказались в другом месте? – уточнил Хром.
– Да. Сам удивляюсь. Я увлекался фантастикой, особенно про попаданцев. Но никогда не думал, что и сам окажусь в их шкуре. Не было никаких предвестников. Нас не сбивали ни машины, ни молнии. Мы не заходили ни в какие двери или туманы. Даже пришельцы нас, вроде не беспокоили… Мы просто шли по парку, резко сменившемуся на горы… Только голова в первые минуты перехода отказывалась нормально работать…
– Интересно. А на Земле была весна?
– Да. Март. Как я понял местное время совпадает с земным. А ты что из другого времени попал?
Странный эльф промолчал.
– Что дальше произошло? – спустя минуту задал он вопрос.
– Мы не знали что делать. Растерялись. Антон вообще чуть не разрыдался, – Пётр рассмеялся, вспоминая. – Мне пришлось тащить его за собой… Долго плутали, пока не выбрались к людям… мы так подумали. Это оказались местные орки-торговцы. Они нас шустро схватили и повели совместно с другими рабами-эльфами. Нас не стали связывать. Зато в плену мы наконец-то поели. Потом мы сбежали…
– А вы молодцы, – похвалил Петра эльф. – Меня орки схватили, так я провалялся без сознания до самой продажи.
Пётр кивнул, продолжая:
– Мы сбежали. Наше попаданство стало уже абсолютно подтверждённым фактом. А затем я совершил глупость. То ли адреналин сказался, то ли ещё что, но я решил проследить за работорговцами. Антон отговаривал. Но я дурак, начитался романов, оттого и посчитал, что нас с другом ждёт великое будущее…
– И кем же ты хотел стать? – с улыбкой спросил Хром.
– Магом неплохо бы. А Антон стал бы воином. Классное с ним пати замутили бы! – на лице у Петра промелькнуло мечтательное выражение. Он часто за последнее время уходил в мир грёз, подальше от реальности. – Но нас заметили. Мы бежали. Я убежать не смог. Антон, надеюсь смог.
Эльф и человек задумались каждый о своём.
– А ты о себе что расскажешь? Я все никак не могу поверить, что ты тоже с Земли. Ты же эльф!
Потрогав заострённые уши, на которые указывал человек, Хром задумался.
– И не поспоришь.
Пётр уже заметил, что эльф крайне неохотно отвечает на вопросы, предпочитая их задавать. Но отступать попаданец не собирался:
– Рассказывай!
– Учусь в школе. В последнее время увлёкся играми и книгами. Как оказался на Триане, да ещё и не в своём теле – не ведаю.
Пётр остался недоволен. Но выведать настоящее имя эльфа ему так и не удалось. Зато Хром поведал занимательную историю, как путешествовал вместе с некоей принцессой по местным горам. Вот только что стало с принцессой, Пётр из рассказа так и не понял, хоть и подозревал, что Хром всё выдумывает.
– А у тебя перед глазами случайно глюков по форме напоминающих «полоску жизни» не наблюдается? – задал какой-то чрезвычайно глупый вопрос эльф, на который Пётр даже отвечать не стал. – И слово «Интерфейс» тебе ни о чем не говорит?..
Но не успел Пётр послать немного сбрендившего эльфа, считающего себя человеком, как вмешался новый участник разговора:
– Заткнулись! – прокричал старший раб Клод, сверля взглядом Хрома. – Спать! Никто за вас работать не будет!
Словарный запас Петра был скромен, но фразу Клода за частым повторением выучил и человек.
– Так точно, босс, – улыбнулся Клоду Хром и, попрощавшись с человеком, попытался уйти в сторону своего угла, где эльфийки уже поджидали своего любимчика.
Но Клод задержал эльфа и стал что-то нудно ему разъяснять. Суть монолога Пётр не уловил, а понятыми остались лишь неблагозвучные слова.
Хром взглянул на Клода и небрежно махнул рукой. Затем удалился в свой угол. Разозлившийся Клод ушёл к себе, напоследок одарив человека злобным взглядом. Пётр подумал, что общение с Хромом может привести к конфликту с Клодом. А это очень нехорошо.
Утром же, когда Пётр ушёл раньше всех рабов выполнять надоевшие обязанности, к нему присоединился и Хром:
– Что будем делать? – с какой-то непосредственностью в голосе задал он вопрос человеку, который только начал убирать навоз из конюшни, одного знатного жителя Иолка.
Убедившись, что никто не увидит, что раб отлынивает от занятия, Пётр отложил лопату и обратился к эльфу:
– Тебе видимо не объяснили, что мы делаем? Я так и думал. Мне некогда читать тебе лекцию. Пойди к Клоду и он назначит тебя на объект.
Пётр подумал, что таким образом избавится от эльфа, но не вышло.
– А если мне с земляком хочется поработать?
Человек тяжело вздохнул, отвечая:
– Во-первых, я сильно сомневаюсь, что ты с Земли. Во-вторых, мы не в том положении, чтобы делать то, чего хотим. Если ты не заметил, то мы рабы.
– А в третьих что?
– Хватит и двух пунктов. Иди к Клоду и не отвлекай меня… я не хочу получить побоев больше, чем следует.
Но эльф вновь не ушел, а взяв лопату, приступил к работе вместе с человеком. Работал Хром неуклюже, оправдывая свой образ принца. Пётр не выдержал и решил просветить новичка:
– Ты понимаешь, что не помогаешь мне?
– Почему?
– Мы не такие рабы, как в Древнем Риме, например. Хозяин предоставляет услуги по обеспечению трудовой силы тем жителям, у которых нет рабов, или которые не хотят сами работать. Мы наёмные разнорабочие. Батраки. Только плату передаём Хозяину. Мы обладает некоторой волей, и можем даже выбирать работу по собственному желанию, но только если оплата этой работы окажется выше, чем оплата той работы, на которую нас назначили. Понятно? То есть если мы с тобой вычистим эти конюшни, то нам на двоих заплатят столько же, сколько заплатили бы мне одному. Из этого следует, что мы ровно наполовину не выполним условия выплат Хозяину, за что нас накажут. Мне не хочется быть наказанным. А тебе?
Хром задумался.
– Поэтому я ещё раз повторяю: иди к Клоду. Он занимается назначениями.
– Да ну его, – Хром махнул рукой. – Я помогу тебе, и вся оплата пойдёт тебе. Мне же от тебя, в обмен нужны сведения.
Пётр подумал, что если всё так, как говорит эльф, то почему бы и нет? Совесть остается спокойной, даже если накажут эльфа. Он же эльф, а не человек!
Товарищи приступили к работе, отвлекаясь на разговор:
– А этот Тэй, – Хром поморщился, произнося имя хозяина. – Что он за человек?
– Давай о нём не будем говорить, – попросил Пётр, также поморщившись.
Потом Хром спросил о Клоде и о нравах в Загоне. Пётр насколько понимал ситуацию, ответил.
– А короля Мегары ты случайно не знаешь где найти? – неожиданно перевёл разговор на новую тему эльф.
Пётр ответил, что нет. Встречный вопрос о том, откуда Хром знает кого-то из Иолка, остался не услышанным.
– А некий герцог Фессалий тебе не знаком? У него ещё библиотека есть, – продолжал поражать знаниями о местных жителей Хром.
Вот его Пётр знал. Или не его, но в какой-то библиотеке, человеку доводилось поработать. Хром выведал местоположение искомого объекта и остался доволен разговором. Довольным не остался Клод, по всей видимости, разыскивающий Хрома по всему городу. Он что-то закричал, а потом приказал:
– За мной…
Пётр же остался один, заканчивая уборку конюшни.
Ночью Хром пришёл вновь и сказал то, что вселило надежду в угасающую душу обречённого на вечное рабство человеку:
– Я собираюсь вернуть тебе свободу. Согласен?
3
25 Рем, 2514
Очередной день прошёл. Подшефные Клода вполне справились с работами за день, так что положению старшего раба и его соратникам ничто не угрожает. Хозяин останется доволен. Не то, чтобы доволен, а хотя бы не выкажет недовольства. Даже новенький хайдор со странным именем Хром и тот справился с первым заданием, хотя, как считал Клод, провалить его было весьма проблематично. Хрома за неплохую плату наняли нимийки, так что прежде чем идти к жрицам любви, Клоду потребовалось привести эльфа в порядок: помыть и почистить, ведь заявиться в храм аса Любви прямиком из конюшен – верх неприличия и богохульства. И вот после весьма тяжёлого трудового дня (Клод не понаслышке знал, как жрицы любви могут утомить новенького раба – сам когда-то работал на них) Хром вернулся и принёс положенную плату.
Клод ощущал, что хайдор может существенно пошатнуть сложившуюся обстановку в Загоне, поэтому обращался с новичком соответственно. Когда они были наедине, то Клод даже припугнул хайдора, пообещав тому неприятности за неподчинение. Казалось, новичок всё понял. Также Клод посоветовал тому не общаться со странным рабом-человеком, который не понимает ни дорийского, ни дорского, ни какого другого языка цивилизованного мира. Но сейчас Клод видел, что хайдор не прислушался к советам старшего товарища и вновь стал общаться с человеком. Это следовало прекратить.
– Хайдор, отойди от человека, – приказал Клод. – Последнее предупреждение.
Хайдор обернулся и с удивлением уставился на старшего раба. Наученный горьким опытом человек попытался незаметно уползти в тень. Клод сверлил устрашающим взглядом спокойно сидящего Хрома, всё же решившего ответить:
– Вот договорю с ним и пойду к себе.
И не обращая внимания на обескураженного старшего раба, Хром продолжил говорить на неизвестном языке с человеком, который не бросил попытки спрятаться в малейшую щель. Ночью почти все рабы герцога присутствовали в Загоне, так что свидетелями пренебрежения властью Клода, стали многие. Лайдору требовалось подтвердить собственную значимость, или вся власть рухнет. Но также он понимал и то, что действовать грубо, как того требует уязвленное самолюбие, он не может – за новичка встанут те лайдоры, что выхаживали его. Ведь они чуть ли не молятся на расу высших. Одно преимущество от рабства с детства в том, что Клод не перенял многих глупостей свойственных своей расе. Клод решил действовать осмотрительнее и хотя бы в разговоре поставить новичка на место:
– Ты, кажется, не понял, что я тебе сегодня сказал? Знай своё место раб!
От последнего высказывания Клода, отсутствующее выражение на лице хайдора сменилось на неподдельное изумление. Он уточнил:
– Странно слышать подобное от раба. Такое чувство, что ты украл чужую фразу… А вообще-то я помню всё, о чём ты говорил мне днём.
– Тогда почему не исполняешь?
– Я помню всё, что ты говорил… но я не говорил, что буду это исполнять. Мы сошлись на том, что я не помешаю другим рабам и буду приносить столько прибыли, сколько от меня требуется. А вот с кем мне общаться, а с кем нет – это уж извини, не тебе решать.
Ситуация ухудшалась и ничего нельзя сделать. Клод понял, что днём следовало намять бока новичку, чтобы он точно понял своё место. А что делать теперь? Когда кругом рабы. Заступятся ли за хайдора они или нет? Хватит ли авторитета Клода? Клод не рассчитывал на многое, понимая, что тягаться с религиозным почитанием в высших ему не суждено. От чувства собственной беспомощности он заиграл желваками и сжал пальцы в кулак. Это не ускользнуло от хайдора. Он поднялся и зашептал на ухо Клоду, так чтобы никто кроме него не услышал:
– Вижу, тебе не терпится избить меня. Ну что ж, признаюсь тебе, что это было бы кстати. Так что давай, вперёд. Покажи местным, что ты не баба…
Клод разъярился и оттолкнул хайдора от себя. Тот упал, перекатился через голову, и замер на полу. Рабы подскочили, готовые отомстить обидчику почитаемого хайдора, подтверждая худшие опасения Клода. Клод же остался стоять, не понимая, почему Хром от слабого толчка улетел так, будто Клод его тараном приложил. Старший раб не понимал, зачем новичку нужна драка, но идти на поводу у того, кто сам нарывается, не желал. Никакие слова Хрома не помогли бы тому, особенно, когда другие не слышат. Щелчок по носу в конце фразы оказался весьма неприятным, но и тогда Клод лишь оттолкнул хайдора, а не ответил ударом в челюсть, как того внутренне желал. Но оказалось, что Хрому хватило и такого толчка, чтобы поднять против старшего раба народ.
Клод подозвал к себе свою группу, к счастью верную, и готовился приказать избивать всех, но тут с кряхтеньем поднялся Хром:
– Не нужно ссориться! Я споткнулся и упал. Не деритесь из-за пустяков.
Хром успокаивал народ, даже когда все разошлись. Клод не мог понять, зачем новичок устроил всё представление, а потом отменил? Или всё произошло случайно? Не верит Клод в такие случайности. Но на этом ночной конфликт исчерпал себя. Клод решил разобраться с Хромом в индивидуальном порядке, не привлекая к делу лишних свидетелей.
Следующий день прошёл почти спокойно. Рабов облагодетельствовал проверкой сам его светлость герцог Тэй. Он вновь объявил о скором начале праздника в честь аса Войны, и вновь предложил всем желающим участвовать в гладиаторских боях. Желающие уже намечались: Клод и его соратники. Именно мысли о победе в особо зрелищном представлении и придавали измученной за долгие годы рабства душе Клода силы жить. Ибо победитель самого опасного соревнования получает возможность требовать у жрецов Ундры любой награды. Вот Клод и тешил себя мыслью о получении свободы.
Клод не был глупцом и почти трезво оценивал шансы на победу. Герцог Килинтарла являлся отнюдь не единственным рабовладельцем решивших стяжать определённую славу от участия собственных гладиаторов в боях. Да и по правде сказать, сиятельный герцог Тэй, не ставил в основу воспитания своих рабов, целью стать гладиаторами. Его рабы – разнорабочие, приносящие постоянную выручку. А вот многие более состоятельные граждане Иолка, обеспеченные шахтами или иными делами, могли себе позволить взращивать настоящих гладиаторов-убийц, воспитывая их чуть ли не до уровня Мечника. А с подобными соперниками у Клода не будет никаких шансов. Но в том и была прелесть грядущих соревнования, что профессиональным бойцам рангов Мечник или Боец, или не дай ас Мастера Меча или Мастера Боя, запрещено было участвовать, ведь их дело – профессиональные бои меж собой. А удел остальных – некое подобие любительских соревнований. И вот уже в этой нише Клод считал, что имеет все шансы выстоять даже против воинов, вроде тех рабов-дварлингов, что прибыли вместе с хайдором. Герцог Тэй лично приказал дварлингам участвовать.
