Текст книги "Регрессор №15 (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Но хозяина кабинета мой демарш явно не устроил, и он, покачав головой, произнёс:

– Ошибаешься, Васин, теперь всё что касается того сериала – это твой персональный крест!

Я решил не сдаваться и идти до конца.

– Товарищ Суслов, поймите, я не смогу руководить столь разношёрстной и пёстрой толпой. Не сумею! Не хватит опыта!

Однако визави был не так прост.

– Не волнуйся, Васин, мы тебе, если что, поможем.

– Да ничем вы не поможете. А если и поможете, то это не поможет! Вы представляете, сколько времени уйдёт на общение через переводчиков⁈ Уйма!

– Ничего, – успокаивающим тоном продолжил гнуть свою линию Секретарь ЦК. – Пусть чуть больше, чем мы рассчитывали, зато игра стоит свеч. Все в мире будут нам обязаны и довольны.

– Все, кроме меня. Потому что я с ума сойду им каждую сцену переводить. Разве что, – тут я запнулся.

– Что? – поймал меня на слове Суслов. – Говори! Не тяни!

– Разве что они все будут знать русский язык…

После моих слов хозяин кабинета, собиравшийся что-то мне сказать, сразу же прервался на полуслове, задумчиво и с интересом посмотрел на меня, снял и протёр платком очки и негромко спросил:

– Гм, и как ты себе это представляешь? На востоке Европы, возможно, кое-кто наш язык и знает, а вот на Западе или в США – вряд ли.

– Вот пусть и учат, прежде чем сниматься в кино, – пожал плечами я и предложил идею: – А чтобы смотреть за их усердием, нужно им предложить учиться в нашем институте. И я не имею в виду МГИМО, можно создать, например, дополнительную группу во ВГИК и обучать их не только языку и театральному искусству, но и, скажем, русской литературе. Глядишь, быстрее нашей культурой проникнутся и в будущем, когда займут высокопоставленные места в своих странах, будут более лояльны в отношении нашей страны.

Дослушав мой только что придуманный план, Михаил Андреевич постучал пальцами по столу, на пару секунд завис, вероятно, обдумывая услышанное, и спросил:

– Ты это сам придумал, или товарищи из КГБ посоветовали мне эту идею протолкнуть?

– Сам. У меня с КГБ подобных отношений нет.

– Пусть так. Тогда скажи, ты об этой своей идее кому-нибудь ещё говорил?

– Нет, – ответил я, хотя и не помнил, делился ли я своими мыслями с Кравцовым или ещё кем-то на этот счёт или нет.

Да это, собственно, и неважно было. Идея моя явно будет реализовываться через КГБ, а, стало быть, и Кравцов о ней так или иначе в самом ближайшем будущем будет в курсе.

– Вот и не говори никому, – внимательно смотря на меня, произнёс Суслов. – Мы обдумаем твою идею. Она интересная. И ты прав, благодаря ей мы сможем оценить театральный талант того или иного претендента и вовремя заменить совсем уж бездарных. Ну, или ты дашь им те роли, которые не требуют таланта.

– Ага. В группе будет сразу видно, кто есть кто.

– Не в группе, а в группах, – поправил меня визави. – В одну они не поместятся. – И, увидев мой удивлённый взгляд, напомнил: – Я же тебе говорил, что претендентов нужно впихнуть гораздо больше, чем тридцать!

– Логичное решение, если вы много людей собираетесь в фильм воткнуть, – поддакнул я и тут же, придя в себя, вернулся к обоснованию реальности: – Но, Михаил Андреевич, я вам говорю, как есть: туда столько народа, какими бы хорошими актёрами они ни были, точно не влезет! Ни при каких раскладах не влезет!

– А куда влезет? – тут же прищурился Суслов. – У тебя, кажется, есть идея?

Я устало вздохнул и, уже как полсекунды назад приняв решение, задумчиво произнес, давая пас собеседнику:

– Вы что, предлагаете сделать ещё один сериал?

– Ещё один? Новый? Гм, – задумался Секретарь ЦК и хмыкнул: – А ты знаешь, пожалуй, это сможет закрыть вопрос. Только, – тут он поднял указательный палец вверх, – сериал должен быть не хуже того, что снимается на острове. Ты сможешь такой придумать?

– Да. И знаете, как будет называться сериал в который нужно запихнуть сто человек? – легко ответил я и тут же озвучил давно витающую в голове идею. – Да так и будет называться – «Сотня»!

Глава 5
Новое рабочее место

Рабочий день начался неожиданно торжественно. За мной заехал лично директор киностудии, товарищ Мячиков. Честно говоря, я даже немного растерялся, когда увидел его стоящим у подъезда и машущим мне рукой.

– Саша! – весело крикнул он, когда я вышел. – Доброе утро!

– Утро доброе, – удивлённо отозвался я, пожимая ему руку. – Какими судьбами?

– Да вот за тобой приехал, решил на работу подбросить. Сегодня же твой первый официальный рабочий день, так что надо сделать всё красиво.

– А вы что, всех работников самолично в первый день встречаете?

– Конечно же нет. Но ты у нас особый случай. К тому же, – он загадочно улыбнулся, – там уже корреспонденты, телевидение и фотографы нас ждут. Будет хорошо, если из машины мы выйдем вместе. Сразу создадим правильную картинку.

Я приподнял брови.

– Вы серьёзно? Прямо вот так – фотографы, телевидение и тому подобное?

– Конечно! – Мячиков слегка похлопал меня по плечу. – Народ должен видеть, что у нас всё идёт по плану. Что ты не где-то там в творческом загуле, а вот он, новый режиссёр, прибыл на работу. Или ты против?

Я задумался на секунду, но тут же улыбнулся.

– Нет, конечно! Почему против? Всё правильно, пусть снимают.

Мы сели на заднее сидение «Волги», и машина тронулась.

– Слушайте, – сказал я, пока автомобиль выезжал со двора, – я тут в МИД был и у товарища Суслова.

– Знаю, – оживился Мячиков и осторожно поинтересовался: – И что тебе сказали? Или это секретная информация?

– Да нет. Ничего такого, что вам бы не следовало знать.

– Весь внимание…

– Одним словом, – я чуть понизил голос, хотя кроме водителя нас никто не слышал, – они настаивают, чтобы я занимался не столько «Терминатором», сколько сериалами.

– Какими ещё сериалами? – подозрительно прищурился директор.

– «Лост» и новый проект – «Сотня», – ответил я. – Обе истории сложные, и с большой массовкой.

Мячиков присвистнул.

– Ты серьёзно? А как же история про киборга?

– Пока не знаю. Вероятно, нужно Минкульт подключать. Пусть созваниваются и между собой решают. Но ясно одно – сразу с двумя многосерийными фильмами и «термом» нам не справится.

Мячиков потер виски и вздохнул.

– Н-да, дела… Как же так? Ведь фильм про киборга все ждут. Мне все уши в министерстве прожужжали. Настаивали, что у нас сроки уже горят.

– Какие сроки? – искренне удивился я.

Оказалось, что Минкульт СССР уже давно всем пообещал, что продолжение «Терминатора» вот-вот начнёт сниматься, более того, можно сказать, съёмки уже начаты. Все газеты написали, партком уже отчитался, и вот теперь все ждут результата.

– Так что, друг мой, – напомнил Мячиков, – у тебя, у нас с тобой, это не просто творческий проект, а задание партии.

– И как это всё совместить?

– Пока не знаю – буду думать. Но совершенно ясно одно – необходимо срочно об этом сообщить в Минкульт. Пусть срочно что-то решают. Сейчас приедем, и я позвоню.

Дорога за разговором пролетела быстро и вскоре мы подъехали к воротам киностудии «Знамя мира». Как только машина остановилась, я аж присвистнул – людей перед воротами было море. У ограждений стояли милиционеры, регулировали потоки. Толпа шумела, кто-то держал плакаты.

– Это что ещё за демонстрация? – спросил я, слегка напрягаясь.

– Это не демонстрация, Саша, – поморщился Мячиков. – Это соискатели.

– Соискатели чего?

– Работы, конечно.

Я вытаращил глаза:

– Да ну⁉

– А ты что думал? – Мячиков махнул рукой в сторону толпы. – Видишь, сколько человек хочет устроиться к нам?

Я заметил огромный плакат на воротах с надписью: «Уважаемые товарищи, по этому адресу никакой магической школы НЕТ и никогда НЕ БЫЛО!»

Мои брови взлетели вверх.

– А это что значит?

Мячиков тяжело вздохнул.

– Пришлось повесить. Родители и школьники нас замучили вопросами о «школе магии». Родители-то ещё ничего. Они взрослые и всё понимают. А вот с детьми сложнее… Работать не давали и не дают. Школу прогуливают, чтобы в пикете постоять. Вон, смотри, в толпе с десяток в школьной форме. Опять уроки прогуляли или прямо сейчас прогуливают!

Увидев происходящую вокруг вакханалию, я только и смог вымолвить:

– С ума сойти.

– И не говори. Ничего слушать не хотят. И плакаты не читают. Ни один ни другой.

– А есть ещё другой?

– Да. Вон висит. Смотри.

Повернув голову правее, увидел ещё один шедевр агитации: «Ни контролёры, ни администрация, ни руководители киностудии не знают, где живёт Гриша Ротор! Возвращайтесь в свою школу и учитесь там!»

– Великолепно, – сказал я, качая головой. – Так и вижу, как бабушка из соседнего двора читает и всё равно спрашивает: «Ну а всё-таки, где она?»

– Было и такое, – хмыкнул Мячиков. – Но теперь вроде поутихло.

– И это «поутихло?» – Ошеломлённо выдавил я. Ответа не последовало, но и без него было всё понятно.

Машина проехала через ворота, и мы подъехали к большому административному зданию.

– Всё, наш выход, – сказал Мячиков. – И помни: пару слов, пару снимков и идём работать.

Я выдохнул, поправил галстук и выбрался из машины.

Толпа тут же оживилась, кто-то закричал:

– Вон он, режиссёр!

Фотографы защёлкали затворами, корреспонденты полезли с микрофонами. Я сделал вид, что всё это абсолютно привычно для меня, подошёл к Мячикову, мы для красоты кадра пожали друг другу руки, я поздоровался со всеми и тут же, попрощавшись, собрался направиться к дверям.

Но глава киностудии меня придержал за рукав.

– Не спеши! Пусть люди сделают свою работу. Улыбайся.

Щёлк-щёлк-щёлк – со всех сторон лупили вспышки.

– Скажите, а что будете снимать первым делом? – крикнул кто-то из толпы.

– Сначала мы обсудим планы и уже потом обязательно сообщим прессе, – отозвался Мячиков. – Терпение, товарищи!

– Но продолжение фильма про киборга в планах киностудии уже есть? Об этом сообщали в Министерстве культуры СССР и Госкино.

– Значит, есть, – ответил за всех Мячиков, и мы, вновь попрощавшись с благодарными зрителями, пошли к дверям корпуса.

Внутри пахло свежим ремонтом – смесью краски, шпаклёвки и новой мебели. Полы блестели, а люстры сияли. Красотища холла была хоть и простой, но просторной и величественной.

Первый этаж встретил нас турникетом. Рядом с механическим устройством нёс службу дежурный милиционер. За стойкой же сидел вахтёр – крепкий, усатый, с лицом, будто списанным с плаката «Дежурный по проходной».

– Знакомься, это Петрович, – сказал Мячиков.

– Очень приятно, – поздоровался я, собираясь представится.

– А в журналах вы моложе выглядите, товарищ Васин, – сказал вахтёр с лёгкой усмешкой, прищурился и принялся разглядывать меня внимательнее.

– Так там ретушь, – ответил я и пожал сухую руку Петровича.

В голове тут же вспыхнули сцены из совсем недавнего прошлого. Музыкальная студия завода ЗиЛ и репетиции до утра.

«Надо бы как-нибудь навестить того старого вахтёра на базе. Флакончик подогнать, а то скажет ещё, что Васин в люди выбился и зазвездился».

Мы прошли через турникет, поднялись по широкой лестнице, пахнущей свежеокрашенными перилами, и оказались в коридоре второго этажа.

Мячиков открыл дверь кабинета.

– Вот здесь твоя приёмная. Тут хозяйка Регина Павловна. Регина Павловна – она твой секретарь.

За небольшим столиком у двери сидела женщина лет сорока с аккуратно собранными волосами и строгим взглядом.

– Очень приятно, – сказал я.

– Взаимно, – ответила она кивнув.

– А вот здесь твой… Тут ты и будешь работать, – сказал он, пропуская меня вперёд.

Кабинет был просторный: массивный стол у окна, два стула для посетителей, шкаф, телефон и даже вешалка для плаща.

Тут дверь приёмной распахнулась, и вошёл Лебедев – мой знакомый и куратор от МИДа.

– Здравствуй, Васин, – кротко сказал он, пожимая мне руку.

– Ты же помнишь товарища Лебедева? – спросил меня Мячиков.

– Конечно, – ответил я.

– Он мой заместитель по общим вопросам.

– И один такой общий вопрос уже есть. Это касается фильма про убийцу, – сказал заместитель и, увидев наше непонимание, добавил: – Про робота убийцу часть два. Я получил кое-какие директивы. Согласно им нужно внести изменения в план. Пойдём, Иван Сергеевич нужно обмозговать.

– Ну пошли, – сказал Мячиков и обратился ко мне. – Ты располагайся, а я к тебе через пару часов загляну, обсудим, что да как. Если надо, позовём всех начальников отделов.

Оставшись один, обошёл кабинет, подошёл к столу и провёл рукой по гладкой полированной поверхности. Потом посмотрел на кресло.

«Вот оно. Столько лет шёл, шёл – да так и не дошёл в прошлой жизни. Нет, конечно, кое-какие кресла у меня были, но такого – с кабинетом, секретаршей и работниками – никогда».

Я сел и, открыв ящик стола, достал стопку бумаги.

– Отныне бюрократ ты, Вася… бюрократ. Однако работу с тебя никто не снимал, – произнёс я вслух и откинулся на спинку кресла. – Так с чего бы мне начать?

И тут в дверь тихонько постучали.

– Можно? – заглянула Регина Павловна.

– Конечно, – кивнул я.

– Хотите чаю? – спросила она деловым, но неожиданно тёплым голосом.

– А что, прямо сейчас? Только же вроде бы рабочий день начался.

– Ну, вы же начальник, – улыбнулась она. – Пора привыкать.

– Гм, ну, раз так, то… Если вам не трудно, то, пожалуй, давайте, – сказал я, чувствуя, что это звучит невероятно официально.

– А какой вы предпочитаете?

– А у вас разный, что ль, есть?

– Есть зелёный и черный – цейлонский.

– Тогда лучше чёрный, без сахара.

– Поняла, – кивнула она. – И ещё… Вот список звонков за сегодня. – Она протянула мне исписанный аккуратным, почти каллиграфическим почерком листок. – Поступали запросы из «Совэкспортфильма» и дважды звонили из «Правды».

Я взял листок, пробежал глазами и не удержался от смешка.

– Вот так вот. Не успел сесть – уже очередь.

– У нас всегда так. А теперь, когда вы официально устроились, думаю, будет ещё и не то, – сказала Регина Павловна, разворачиваясь к двери. – Если что-то нужно – звоните, я на месте. А чай будет через пять минут.

Когда дверь закрылась, я посмотрел на список, потом на телефон.

«Ну, вот теперь то, Вася, уж точно – ВСЁ!! – пришла в голову судьбоносная мысль. – Отныне я официально вступил в ряды бюрократии. Ещё чуть-чуть – и начну требовать, чтобы чай приносили не только чёрный или зелёный, но с печеньем, лимоном и бутербродами. Просто жесть…»

Глава 6
В цепях бюрократии

Однако насладиться новым мышле́нием или даже мы́шленьем я толком не успел, потому что зазвонил селектор для совещаний.

Я нажал на самую левую кнопку.

– Александр Сергеевич, чайник пока не закипел, но вам звонят, – раздался голос личного (личного, ёлки-палки!) секретаря. – Будете отвечать?

Она была явно чем-то встревожена.

– Буду. А кто звонит-то?

– Звонят из приёмной товарища Суслова, – перешла она на шёпот. – Товарищ Суслов хочет с вами переговорить. Соединять?

– Соединяйте, – снизошёл с небес на землю я и, сняв трубку и нажав на соседнюю кнопку, сказал: – Алло! У аппарата.

– Васин! Ты почему опаздываешь на работу? Мне доложили, что ты только приехал. А уже как семь минут назад должен был быть на рабочем месте! Первый день и ты себе уже такое позволяешь! – тут же наехал на меня голос моего (судя по всему) нового суперкуратора.

Я хотел было сказать, что, согласно общему мнению, начальство не опаздывает, а задерживается, но благоразумно не стал перечить сильному мира сего. Всё же я сейчас вёл телефонную беседу не с кем-нибудь, а с одним из руководителей страны. А с такими товарищами лишний раз вступать в конфронтации уж точно не стоило, даже на уровне бытовых шуток.

Вот я и не стал, просто ответив:

– Пробки на дороге, Михаил Андреевич. И, кстати, здравствуйте.

– Здравствуй-здравствуй, – буркнул в трубке голос и тут же поинтересовался: – Что это там за пробки у тебя? Ты выпиваешь, что ль?

– Нет. Я говорю, автомобильные пробки на дорогах. А точнее на дороге – толпа соискателей перекрыла проезжую часть. Вот и задержался маленько.

– О жаждущих попасть к вам на работу тружениках мы знаем, – кашлянул он. – Все хотят в киноиндустрии работать. И всё это благодаря тебе, Васин. Так что ты давай – держи марку. Веди себя, как и положено советскому руководителю: сдержано, дружелюбно и профессионально. Не зазнавайся и со своими подчинёнными всегда находи общий язык.

– Буду!

– Вот и договорились. Я, собственно, позвонил тебе поздравить с первым рабочим днём и пожелать удачи и успехов. Кроме этого, хотел обратить твоё внимание на то, что новый фильм про киборга, о котором мы с тобой вчера не говорили, стоит и будет стоять в приоритете! Так что ответственность за его успех лежит полностью на тебе! Им тоже займись в кратчайший срок!

– Да откуда же у меня столько времени и сил найдётся? – опешил я.

– Васин, ты мне не фыркай, а вспомни, кто ты есть! А ты, Васин, теперь не просто режиссёр-самоучка, а большой начальник! В твоей власти потребовать людей и средств столько сколько нужно. И твоя задача в первую очередь не самому лезть в каждую бочку затычкой, а организовать работу, проследить за процессом исполнения и своевременно представить твоему руководству готовый результат. Ты начальник, и об этом не забывай, – наставнически произнёс Секретарь ЦК. Потом чуть помолчал, словно что-то вспоминая и выдал: – Кстати о пробках, о которых ты тут упоминал… Раз уж мы с тобой о них заговорили, то хочу вновь напомнить тебе о текущем твоём высоком положении. И поэтому ты обязан следить за собой не только на работе в киностудии, не только в обычной жизни, но и на сцене больше не хулиганить!

– Да я и не хулиганил, вроде бы…

– А я говорю – хулиганил! И не единожды! Я-то твои выступления и по телевизору видел, и в записи пересматривал. Поэтому могу судить – в твоих заграничных номерах было непростительно много хулиганства. Недопустимого разгула!

– Разве много? Да, вроде бы, не особо, – промямлил я, пытаясь вспомнить, чего я в разных там Германиях на сценах вытворял.

Вспомнил. Представил реакцию на эти исполнения товарищей из ЦК и тут же икнул.

– Нет – особо! Отвратительно себя вёл, позволяя себе слишком многое. Все эти сальто, разрывание на себе тельняшки, прыжки с шашкой, в бурке и в папахе – всё это не может быть истолковано никак иначе, как хулиганство! – продолжил меня пропесочивать собеседник. – Поэтому я тебе и повторяю – прекращай немедленно!

Я решил так просто не сдаваться и осторожно уточнил:

– Михаил Андреевич, скажите, а что вы имеете в виду под словом хулиганство? Это я спрашиваю, чтобы удостовериться, что мы имеем в виду под этим словом одно и то же.

– Тут и думать нечего! Всё запрещённое – уже хулиганство, а то и похуже! Ясно выражаюсь? – Холодно пояснил руководитель.

– Но курить, например, где-то разрешено, а где-то запрещено, – стал проводить логическую аналогию я.

– А ты, что, ещё и куришь? – как мне показалось, ошеломлённо произнёс Суслов.

– Нет, – ответил я, автоматически замотав головой, хоть собеседник этого видеть и не мог. – Просто я говорю, что правила везде разные. В некоторых местах нельзя курить, а в некоторых нельзя пить.

– А ты, что, ещё и пьёшь⁈ – ещё больше удивившись, произнесли в трубке и ту же забурчали: – Ну знаешь ли… Ну знаешь ли!..

– Да нет, конечно! Я в завязке! – сразу же успокоил я Секретаря ЦК. – Просто как пример привожу. Ведь не всё что запрещено, то разрешено. И наоборот.

Собеседник задумался над сказанным мной, а потом спросил:

– Ты чего, Васин, меня запутываешь? Что запрещено, то запрещено. И не надо мне тут зубы заговаривать. Ты не хулигань главное. И веди себя трезво. Это в первую очередь алкоголя касается. Он многих погубил. Так что не пей!

– Да не пью я! – заверил я и тут же на всякий случай добавил: – И не курю!

– Вот и молодец! – похвалил меня товарищ Суслов, а затем, чуть помолчав, произнёс: – А знаешь что?.. Раз уж ты не пьёшь и не куришь, то сделай-ка ты нам доклад для молодёжи об этих вредных привычках.

– Что? О чём вы говорите? Какой доклад? – обалдел я. – Где я его буду докладывать?

– На осенней сессии съезда ВЛКСМ и доложишь! Выступишь прямо на открытии! – назначили мне сроки в трубке, после чего явно радостным тоном добавили: – Всё! Работай! Конец связи!

– Охренеть можно! – только и прошептал я, поражаясь, как быстро и непринуждённо меня припахали к полезной социальной рекламе – причём бесплатно.

«Да, попал ты, Вася, как кур в ощип, – начало приходить понимание. – Теперь с живого с меня не слезут. Всю кровь выпьют коллеги-бюрократы, все соки выжмут. Эх, дела наши тяжкие… Из режиссёра в народные лекторы, и явно не обойдётся всё одним выступлением, по всей стране вести агитацию придётся, не меньше!».

Я встал, подошёл к окну и, откинув штору, замер на мгновение. Передо мной раскинулась вся территория студии – ухоженная, вылизанная, словно только что сошла со страниц журнала «Огонёк». Асфальтированные дорожки блестели после утренней росы, на газонах ровными квадратами зеленела свежая трава. Слева тянулись покрашенные в светлые тона цеха – бывшие кирпичные заводские корпуса, но теперь они выглядели как новые. Даже трубу, ещё недавно покрытую копотью, успели побелить – теперь она стояла белоснежная, словно памятник индустриальной эпохе, и совсем не портила вид.

Чуть дальше виднелись ангары и боксы бывшей автобазы – аккуратно покрашенные, с новыми воротами, блестящими на солнце. Между ними сновали люди: кто-то катил тележку с реквизитом, кто-то спешил с кипой бумаг и папок. В углу территории заметил небольшой скверик со скамейками и аккуратными цветниками – там сидели и беседовали какие-то работницы.

– Красота, – пробормотал я вслух и усмехнулся. – И это теперь мой рабочий двор. Кстати…

Тут мне вдруг вспомнилось кое-что, и стало очень интересно, где именно теперь располагается компьютерный цех, который, как мне недавно докладывали, был перенесён в более просторное здание.

Аппаратура, которую замечательный режиссёр Джордж Лукас любезно передал нам вместе со своими инженерами, уже давно была смонтирована, скоммутирована и готова выполнять свою главную миссию – создавать на экране то, что иначе либо невозможно было создать, либо обошлось бы в баснословные деньги.

В моём времени, в светлом будущем, мы настолько привыкли к спецэффектам, что не мыслили ни одного крупного фильма без них. А здесь, в конце 70-х, компьютерная графика – ещё новинка, не до конца осознанная большинством режиссёров. Одним из первых, если не самым первым, Лукас внедрил эту технологию в свою легендарную сагу «Звёздные войны». Без компьютерных моделей и комбинированных съёмок тот фильм просто не выглядел бы таким, каким мы его любим. Анимация, которая до этого момента превалировала в кинопроизводстве, конечно, вещь важная, но при грамотном сочетании её с компьютерными эффектами результат может быть по-настоящему впечатляющим.

Я нажал кнопку селектора.

– Регина Павловна, вы знаете, где сейчас располагается компьютерный цех студии? Насколько я слышал, он переезжал.

– Да, товарищ Васин, – немедленно откликнулась секретарша. – По решению директора, цеху выделили новое помещение, просторное. Там установлены как высокие, так и панорамные экраны хромакея.

– Ого, – удивился я. – А вы, смотрю, неплохо разбираетесь в кинотехнике.

– Я, как и многие сотрудники, прошла месячный усиленный курс кинопроизводства, – с явной гордостью ответила Регина Павловна.

– Тогда ведите меня туда. Хочу посмотреть на всё это своими глазами.

– А чай? Я его приготовила и уже собралась нести вам.

Я на секунду задумался и с сожалением произнёс:

– Чай попьём позже. Сейчас меня интересует будущее, а значит, пора заглянуть в приближающуюся компьютерную эру!

Цех впечатлял. Я ожидал что-то вроде скучной аппаратной, а попал в огромное, залитое светом помещение. По моим указаниям, экраны хромакея здесь сделали светло-зелёными – в отличие от светло-синих, которые использовали на студиях Лукаса. В будущем именно зелёный цвет стал стандартом, ведь на нём меньше всего шумят камеры, он не совпадает с цветом кожи актёров и для правильного освещения требуется меньше света, чем для синих тонов.

Навстречу мне вышел начальник цеха – очевидно, его предупредили о моём визите.

– Игнат Поваров, – представился он.

Мы познакомились, и он провёл для меня небольшую экскурсию: показал операторские, монтажные комнаты и серверные стойки. Сотрудники цеха знали о предстоящем запуске нового фильма и откровенно радовались, что им предстоит участвовать в чём-то масштабном.

– Ваш «Терминатор-1» мы смотрели десятки раз, – признался один из инженеров, худощавый парень по имени Эдик. – Мы все фанаты этого фильма.

– Вот и отлично, товарищи, – ответил я. – «Терм-1» был хорош, но «Терм-2» должен стать куда масштабнее и зрелищнее. Через пару дней утвердят график производства, и вы получите первое техзадание. Не переживайте, оно будет тщательно прописано и детально проработано. Вы скажите вот что: вы уже пробовали самостоятельно что-то создать?

– Само собой, – оживился Игнат. – На днях сделали несколько тестов. Хотите посмотреть?

– Конечно, – кивнул я.

На экране одного из множества мониторов мне показали короткий пролёт самолёта над лесом – деревья под крылом шевелились от ветра, а внизу пробегала речушка, блестя на солнце. Затем был показан парусник, идущий по широкой реке: белый парус колыхался, как живой, а на воде играли блики. И, наконец, была продемонстрирована драка двух космонавтов на астероиде – вокруг летали, медленно вращаясь в невесомости, обломки скал.

Я скрестил руки на груди, внимательно глядя на экран.

– Так… В общем, неплохо, но есть пара замечаний, – протянул я. – Первое: сглаживание контуров надо усиливать, особенно на самолёте – он сейчас слишком «зубчатый». Второе: воду анимируйте с удвоенной частотой кадров, она будет выглядеть более живой и естественной. И добавьте немного хаотичности в движение обломков на астероиде – сейчас они вращаются слишком синхронно, и от этого картинка выглядит искусственно.

Инженеры энергично закивали и начали что-то быстро записывать в блокноты.

– И ещё, – добавил я, – попробуйте поиграть с цветокоррекцией. Лучше всего слегка приглушать цвета в космических сценах – так они должны, по идее, выглядеть реалистичнее.

– Сделаем, товарищ Васин, – пообещал Игнат. – Спасибо за советы, это очень поможет.

Разумеется, при первом знакомстве я не мог вывалить на ребят все хитрости, которые хранил в своей голове благодаря знаниям из будущего.

Дело ведь вот в чём: чистая компьютерная графика, какую можно сделать в эти годы, как бы старательно ни трудились художники и программисты, всё равно будет выглядеть ненатурально. Нет ещё в мире ни таких программ, ни таких мощностей, чтобы изображение стало полностью фотореалистичным. Отличие от живой съёмки всегда будет бросаться в глаза – особенно на длинных статичных планах, снятых с одного ракурса.

Именно поэтому я знал: придётся хитрить. Постоянно менять ракурс, чередовать компьютерные сцены с декорациями, накладывать спецэффекты, смешивать всё это с живыми планами актёров и уменьшать длительность каждого кадра при монтаже. Кроме того, я прекрасно понимал, что ещё один мощный инструмент для маскировки слабого кадра – звук. Правильно подобранная музыка, разговоры персонажей или шумы, которые начинаются за пару секунд до конца одной сцены и плавно переходят в следующую, отлично помогают сделать монтажные склейки.

Одним словом, я знал, как всё это сделать, и был уверен, что если мне никто не будет мешать, то получившийся результат будет как минимум удовлетворительным, а как максимум – шедевральным.

Поблагодарив сотрудников за проделанную работу и пообещав, что техзадание будет в самое ближайшее время, я в сопровождении секретаря отправился к себе.

– Регина Павловна, не скажете, а тут у нас столовая или буфет есть? К чаю бы неплохо было бы добавить пару-тройку бутербродов, – поинтересовался я, уловив вкусный витающий в воздухе запах.

– Конечно, Александр Сергеевич, – с готовностью ответила она. – Столовая в корпусе № 9. – И, понимая, к чему я клоню, тут же уточнила: – Вы хотите позавтракать там или вам принести еду в комнату отдыха?

– А у меня что, и комната отдыха есть?

– Конечно! А как же! Вы ведь руководитель, – пояснила секретарша.

«Ну да, ну да, а как может быть иначе. Я ж начальство теперь, – вновь напомнило стуком в голове. – А значит, тот самый бюрократ, который с лёгкостью может воспользоваться служебным положением. Причём так, что даже никто не заподозрит неладное. А что тут такого? Это ж начальник, вот и ест на рабочем месте».

Однако отделяться от коллектива совершенно не хотел, ибо я был за равенство среди тружеников. Но дело в том, что именно сейчас мне необходимо было побыть одному и детально поработать над бумагами по поводу техзадания для только что увиденного мной цеха. Теперь я более-менее стал представлять мощности цеха графики, а потому в режиссёрский план необходимо было внести некоторые изменения, касающиеся спецэффектов. И сделать это нужно было в тихой, мирной обстановке, которую вполне могла обеспечить та самая комната отдыха руководителя.

Когда поднялись на этаж, я решил воспользоваться своим служебным положением на все сто и попросил Регину Павловну сегодня, в виде исключения, организовать доставку питания «на дом», после чего опустил от стыда глаза в пол. Мне было стыдно, но я ничего не мог с собой поделать. В голове уже стали появляться некоторые наработки, которые я собирался внедрить в процесс производства кинофильма. И все их, чтобы не забыть, необходимо было срочно записать, а уже потом тщательно обдумать.

Однако по всемирному закону подлости толком поработать мне не дали. Как только я сел на своё рабочее место, дверь кабинета распахнулась и тут же захлопнулась.

«Неужели тут доставка так быстро работает⁈ – восхитился я. – Курьерам из светлого будущего есть чему поучиться: ведь даже трёх минут не прошло».

Однако через мгновение раздавшийся бубнёж секретарши:

«Я же вам говорю, он очень занят и просил его не беспокоить», – показал ошибочность моей версии.

«Доставку бы она уж точно пропустила, – пронеслась очередная мысль в голове, за которой последовал закономерный вопрос: – А если это не доставка, то кто? Кто ко мне так настойчиво ломится?»

Ответ на это пришёл ровно через секунду.

Крик посетительницы:

«Мне срочно! Он должен мне помочь!» – сразу расставил все точки над «i».

Узнав этот женский голос, я тут же собрался спрятаться куда подальше, начав лихорадочно искать место укрытия. Но под спасительный стол залезть не успел, потому что дверь снова распахнулась, и в кабинет – мой личный кабинет руководителя! – без стука, без разрешения, без приглашения и приветствия влетел вихрь. Подбежав к столу и кинув на него жирную папку исписанной бумаги, она безапелляционно заявила:

– Саша, ты это должен снять!