Текст книги "Плеть богини (СИ)"

Автор книги: Максим Шейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– То есть ты просто не веришь в успех его мероприятия и потому не намерен ему мешать? А если ваши расчеты окажутся ошибочными и Делвин сможет воплотить свой замысел? Что тогда?

– Тогда у императора появится еще одна головная боль и он станет куда благосклонней смотреть на необходимость платить наемникам даже после окончания войны с Лигой. Ведь лучше расстаться с деньгами, чем с властью, верно? Думаю, даже наша сегодняшняя встреча сделает его заметно сговорчивей. Так что мы не намерены мешать Делвину в его попытках создать армию графств. Как, впрочем, и помогать ему в этом. Такой ответ тебя удовлетворит?

– Вполне.

– И у тебя больше нет никаких вопросов?

– Ну-у-у...

Ренна, сложив губки бантиком, окидывает меня игривым взглядом.

– Что ж...

Я поднимаю бокал с рубиновой жидкостью и глубокомысленно смотрю сквозь него на мерцающий огонек свечи. Затем, словно собравшись с мыслями, продолжаю:

– Тогда я скажу еще кое-что просто так – исключительно из личной симпатии к тебе. Помнишь, я сравнил нашу армию с торговой компанией? Так вот, основной принцип деятельности любой торговой компании, как тебе известно, заключается в получении прибыли. Всё остальное – деловая репутация, престиж марки и прочее, конечно, тоже важно, но всё же вторично. Главное – доход. Помни об этом, если ваша зарождающаяся распря с Рейнаром когда-то зайдет достаточно далеко, чтобы начала литься кровь.

Затея Делвина, скорее всего, окончится ничем, но вполне способна побудить императора предпринять ответные действия, возможно, даже превентивные. Причем контрмеры империи могут оказаться куда более эффективными, чем ваши дилетантские потуги. Помнишь поучительную историю герцога Этельгейра? Если нет, могу вкратце пересказать. Он тоже пытался обойтись своими силами в противостоянии с императором. В результате уже несколько лет коротает время, "гостя" в какой-то заштатной резиденции Рейнара. Не повторяй чужих ошибок, Рени. Времена нынче тяжелые и с новыми смутьянами император может быть не столь милостив...

Графиня серьезно кивает в ответ уже без всякой тени кокетства:

– Я запомню твои слова, Морд.

Уж не знаю, повлияла ли на позицию Рейнара моя вечерняя встреча с обольстительной Рени ле Орн или просто так совпало, но буквально на следующий день после романтического ужина с графиней его императорское величество соизволило продолжить наши переговоры. Вот тут-то и началось самое веселье. Имперское правительство, несмотря на прямо-таки отчаянное военное положение, упорно не желало признавать очевидное и торговалось за каждый пункт.

Относительно легко Рейнар раздавал лишь звания, титулы и должности. Так, Хассо, Бенно и еще пара человек, обзавелись графскими коронами. Ле Трайд к тому же стал маршалом империи со всеми соответствующими правами и обязанностями, вроде возможности своей властью назначать и смещать высших командиров, самостоятельно определять стратегию ведения боевых действий и прочее в том же духе. Хотя тут имперцы все же оговорили ряд важных нюансов.

Несколько сложнее продвигалась дискуссия по финансовой части договора. Однако после ряда препирательств с императором и привлеченным для поддержки суперинтендантом наши пожелания все же были удовлетворены. Причем на этот раз в полном объеме и без всяких оговорок. Империя не только соглашалась с предложенными стандартами по оплате нелегкого наемничьего труда (изначально Рейнар пытался прописать в договоре содержание по существенно худшим расценкам – на уровне коронных полков), но и брала на себя обеспечение всех ранее выданных Серой армией финансовых обязательств. То есть все расписки, наштампованные за зиму нашей канцелярией, теперь подлежали оплате в имперском казначействе. Когда этот пункт был утвержден, суперинтенданта едва не хватил удар. В принципе не удивительно, учитывая, какие просторы для финансовых махинаций открывались благодаря этой маленькой оговорке.

Но битва за золотого тельца просто меркла на фоне того апокалипсиса, который разразился в малом зале советов, когда дело дошло до политических статей. Одним из наших ключевых требований было безусловное признание империей независимости Танариса. Император, как синьор и опекун нынешнего герцога (сынка опального Этельгейра), должен был официально отречься от всех прав на герцогство. При этом восстанавливался статус Танариса как независимого королевства, утраченный им в ходе имперского завоевания. Более того, империя заключала с новоявленным королевством мирный договор, по которому за Танарисом закреплялись все последние территориальные приобретения, включая Ирбренд и Леймаргенскую марку. В довершение всего метрополия еще и выплачивала бывшей провинции нехилые репарации!

Тут за сердце схватился уже великий канцлер. Старик, потрясая палкой и сверкая глазами из-под кустистых бровей, надтреснутым голосом доказывал Рейнару, что империя никогда (НИКОГДА!!!) не уступала территорий под угрозой оружия. Создать подобный прецедент в столь сложное для страны время равнозначно подписанию собственного смертного приговора! Я на это многозначительно заметил, что новые времена требуют новых решений. Те же, кто не способен понять и принять объективно существующие жизненные реалии, рискует стать историей, вместо того чтобы войти в неё... Кажется, император впечатлился. По крайней мере, пункт о суверенитете, невзирая на отчаянные призывы канцлера, он утвердил. Не сразу, конечно, а после изматывающей торговли с массой попыток заменить официальное признание независимости неофициальным, но все же утвердил.

После этого исторического события обсуждение оставшихся требований, которые условно можно поименовать военно-административным блоком, протекало уже не столь драматично. Хотя прений хватало и тут. Взять хотя бы те же должностные обязанности имперского маршала. Данное звание подразумевало командование во время войны ВСЕМИ вооруженными силами империи, за исключением гвардии, всегда и везде подчинявшейся лишь непосредственно императору. Но поскольку все понимали, что такое положение для Рейнара неприемлемо, а для Хассо – несколько обременительно, то пришлось срочно согласовывать некую промежуточную позицию.

В итоге компетенция ле Трайда была ограничена ведением боевых действий против королевств Лиги и примкнувших к ним союзников. Под командованием новоявленного маршала, помимо его собственных наёмников, оказались все уцелевшие регуляры, которые отныне уравнивались в правах с классическими "псами войны". Тем самым империя фактически лишалась коронных войск, еще недавно считавшихся главной опорой монархии. В то же время ордонансовые полки графа ле Бурка, в настоящий момент являвшиеся наиболее боеспособной частью национальных вооруженных сил, выводились из подчинения маршала и поступали в распоряжение Рейнара. За императором сохранялось также исключительное право объявлять сбор городского ополчения и призывать на службу реестровое дворянство. Такой компромисс оставлял Рейнару шанс на создание новой армии, но одновременно избавлял нас от ряда хлопот. В частности, от необходимости вмешиваться во внутриполитические разборки на стороне императора.

Ле Трайд также получил право самостоятельно набирать пополнения и формировать новые части. Причем империя обязывалась выплачивать жалование всем вновь создаваемым подразделениям. А еще маршалу отныне принадлежало право имперского суда на всех территориях, которые наша армия сумеет отбить у оккупантов (Северной лиги) и инсургентов (объявивших о своей независимости герцогов). Проще говоря, на "освобожденных" территориях мы могли творить любой беспредел "во славу императора, именем его"*. В рамках данного положения Хассо мог, например, помиловать попавшего к нему в плен врага империи. А мог и казнить либо подвергнуть другому наказанию. Скажем, лишить город вольностей или наложить денежный штраф (любых размеров) на какую-нибудь общину.

Кстати, все собранные штрафы, контрибуции, репарации, выкупы за пленных, имущество казненных, трофеи и любые другие средства, добытые наемниками в ходе боевых действий, поступали в армейскую казну и могли расходоваться командованием по собственному усмотрению. Главный армейский интендант в своих действиях был подотчетен лишь непосредственно маршалу и мог с чистой совестью плевать на фискальные службы империи, не опасаясь последствий.

Словом, получалась не наемная армия на службе государства, а как бы союзная страна со своими собственными войсками, администрацией и финансовой системой, которая сражалась за интересы империи своими силами и по своему усмотрению, за что получала от имперского правительства денежные субсидии и прочие преференции. Такой вот странный выверт военной политики...

Да! Самое главное: наш "союз" был заключен всего на год и что там будет дальше, целиком зависело от результатов летней кампании. Судя по постным физиономиям рейнаровой компашки на церемонии подписания финальной редакции соглашения, эта неопределённость здорово беспокоила имперское правительство уже сейчас.

–

* Старинная формула имперского правосудия, применяемая в условиях чрезвычайного положения по прямому приказу монарха.

Интерлюдия 3

– Я жду ваших советов, господа.

Император бросил эту фразу в окружающее пространство, продолжая энергично мерить кабинет шагами, что для хорошо его знавших соратников служило верным признаком нервного состояния монарха. Ответ пришел от канцлера, сгорбившегося на своем привычном месте по правую руку от пустующего ныне тронного места во главе стола. Эрствен ле Верк производил впечатление смертельно усталого человека – годы неумолимо брали своё, а последние переговоры с наглым наёмником, казалось, высосали из старика последние силы, но глухой голос бывшего наставника императора звучал по-прежнему уверенно.

– Я уже говорил вашему величеству и готов повторить вновь – соглашение с ле Трайдом было ошибкой. Приняв требования наемников, мы продемонстрировали свою слабость. Отныне их запросы будут непрерывно возрастать, причем у нас по-прежнему нет никаких средств, чтобы заставить их выполнять ранее взятые на себя обязательства.

Император в ответ на это нравоучение только недовольно отмахнулся.

– Если бы у нас были средства, чтобы заставить плясать под свою дудку двадцатитысячную армию, то нам бы не понадобилось их нанимать! Я собрал вас не для того, чтобы обсуждать уже принятые решения. Мне нужно знать, как вы видите нашу дальнейшую политику с учетом последних событий. Барон Мельварт!

Довольно крупный, слегка погрузневший, но еще вполне крепкий мужчина неопределенного возраста с абсолютно незапоминающимся лицом неспешно повернулся к замершему посреди комнаты самодержцу, оторвавшись от изучения россыпи бумаг на столе.

– Я согласен с вашим величеством в том, что у империи нет шансов в прямом противостоянии и единственный выход из создавшегося кризиса – попытаться сыграть на внутренних противоречиях наших врагов, добившись их взаимного ослабления. Но я также не могу не отметить, что слова великого канцлера имеют под собой серьезные основания. В ближайшее время нам вряд ли удастся создать достаточно эффективную и надежную систему контроля Серой армии или хотя бы её высшего руководства, что в принципе одно и то же. А значит, любые наши планы, так или иначе связанные с наёмниками, ставятся в зависимость от удачи и... слепого случая.

Движения и мимика человека, поименованного бароном Мельвартом, были скупыми и выверенными, как и фразы, произносимые бесцветным голосом, лишенным какой бы то ни было интонации. Но, несмотря на полное отсутствие эмоций, весили его слова много. Весьма много. Ибо говоривший был не кем иным, как великим прокуратором – главой тайной службы империи. И потому Рейнар Пятый, скрывая раздражение, терпеливо дожидался окончания неспешной речи своего "серого канцлера". Обуревающие императора эмоции выдавало разве что нервное подергивание щеки. Зато когда монарх снизошел до ответа, его слова буквально сочились сарказмом.

– Барон, избавьте меня от этих банальностей! Я хочу, наконец, услышать что-то полезное, а не бесконечные рассуждения о том, что изменить уже невозможно! Вы упомянули о контроле над руководством наёмников? Прекрасно! Самое время сообщить нам, какие шаги предприняты в этом направлении. Итак?

Мельварт, не меняя выражения лица, спокойно переводит взгляд невыразительных глаз неопределенного грязно-бурого цвета с язвительного самодержца на аккуратно разложенные по столу бумаги.

– Ваше величество, подробное изучение всех доступных нам сведений не дало ничего принципиально нового, но ряд выявленных мной нюансов позволяет по-иному взглянуть на имевшиеся ранее факты.

Император недовольно фыркает:

– Бросьте свои намеки, барон. Говорите прямо, что вы имеете в виду.

– Нам следует уделить больше внимания графу Ирбренскому и его эльфийской супруге.

Брови Рейнара удивленно взмывают вверх в немом вопросе, и прокуратор, не дожидаясь, когда император соизволит его озвучить, поясняет свой тезис:

– Ранее, когда стало известно, что послом наемников будет не один из командиров отдельных отрядов, вошедших в состав Серой армии, а ордонанс-офицер главнокомандующего, мы приняли его за простого курьера. Ничего не решающая креатура старого интригана, которой надлежит четко и ясно, как и положено хорошему секретарю, передать нам условия наемной армии. Однако ход переговоров заставил меня усомниться в правильности такой позиции.

Губы императора кривит саркастическая усмешка.

– Ты тоже заметил, что он только пытается казаться тупым солдафоном, да и то не всегда, а лишь когда ему это выгодно?

– Дело не только в этом, ваше величество. Как вы, несомненно, помните, впервые Морольд ле Брен, тогда еще под именем Морд-северянин, попал в поле нашего зрения во время Ирбренской кампании Этельгейра. Тогда это, естественно, никого не заинтересовало. И Морд благополучно пропал на целый год, а затем объявился уже в составе отряда капитана ле Кройфа в качестве одного из младших офицеров. Буквально через несколько месяцев после его появления в отряде, "мертвецы" нанимаются на службу к герцогине ле Марр и в ходе блестящей осенней кампании обеспечивают ей захват власти в Танарисе. Причем посредником в переговорах о найме выступала будущая супруга графа ле Брена. Кстати, некоторые сведения позволяют предположить, что они были знакомы задолго до этого. По крайней мере, имеющиеся в нашем распоряжении свидетельства указывают на то, что их якобы первая встреча в Калгарде во время обсуждения условий найма была достаточно бурной. К тому же Морд, хотя и являлся на тот момент формально самым младшим из офицеров отряда, почему-то был непосредственно задействован в процессе переговоров и, по непроверенным данным, сыграл не последнюю роль в том, что "мертвецы" всё-таки ввязались в эту достаточно рискованную авантюру...

Рейнар, недовольно морщившийся при каждом упоминании о деталях танарисского провала, имевшего, как потом выяснилось, столь далеко идущие последствия для империи наконец не выдержал:

– Ты ведешь к тому, что нынешний граф ле Брен – бывший шпион Виннерда, как и его остроухая супруга? Что ж, старый лис Ротмар, затеявший всю эту авантюру, был мастером подобных интриг. Не удивлюсь, если он позаботился даже о такой мелочи, как заранее подослать своего человека в отряд, подходящий для задуманной кампании. Причем человека, совсем недавно повоевавшего в Танарисе и неплохо представляющего себе тамошние реалии. Такая предусмотрительность вполне в его духе. Но что это меняет? Старик Ротмар уже второй год в могиле, а его наследничек успел побить все горшки с Танарисом.

– Боюсь, вы недооцениваете нашего дорогого гостя, ваше величество. Даже если вся интрига с Танарисом от начала до конца была делом Ротмара, в чём я уже не уверен. Заметьте, "мертвецы" были, в общем-то, обычным, пусть и довольно знаменитым отрядом с неоднозначной репутацией. Но стоило Морольду появиться в их рядах, как всё изменилось буквально в мгновение ока. Баталия стала полком, затем корпусом, победы посыпались как монеты из дырявого кошеля. Причем некоторые их победы даже весьма опытные полководцы и поныне считают невозможными...

– Думаешь, за всеми военными успехами "мертвецов" стоит ле Брен?

– Формально он лишь адъютант, а затем ордонанс-офицер – глава походной канцелярии командующего. Но именно он всегда стоит за спиной ле Кройфа. А его супруга столь же неизменно находится у трона герцогини ле Марр...

– Хочешь сказать, что эта парочка, находясь в тени, всё это время...?

Император недоверчиво щурится, задумчиво теребя эспаньолку.

– Ты уверен в своих выводах?

"Серый канцлер" впервые за все время разговора позволяет себе слабую тень улыбки:

– Ни в чем нельзя быть уверенным до конца, мой император. Но сопоставление известных нам на сегодняшний день фактов подталкивает именно к таким выводам. Более того, ряд обстоятельств наводит на мысль, что создание Серой армии тоже является делом рук графской четы ле Бренов, а не маршала ле Трайда. Во всяком случае, старт этого события странным образом совпадает по времени с приездом из Танариса эльфийской графини, а Хассо отбывает из Гвинбранда сразу после визита к нему Морольда...

– Занятно...

Рейнар, продолжая поглаживать бородку, отворачивается к стене, затем резко оборачивается к угрюмо нахохлившемуся канцлеру:

– Что скажешь, Эрст?

Несколько долгих секунд старик, прикрыв глаза, размышляет. Глядя со стороны, можно подумать, что он просто задремал. Император терпеливо ждёт.

– Если великий прокуратор прав, то это значительно ухудшает наше положение. Ле Трайда ведет его честолюбие, он жаждет славы и признания. На этом можно было сыграть. Но если он лишь орудие в чужих руках...

Император в ответ сокрушенно качает головой.

– Ты всюду видишь проблемы, старина. А я вот вижу новые возможности, которые открываются перед нами. Если этот выскочка ле Брен со своей остроухой пассией сумели так ловко окрутить старого вояку, то наверняка смогут и нам чем-нибудь пригодиться. Вопрос лишь в цене. В конце концов, Хассо может удовлетворить своё тщеславие и без нашей помощи, а вот Морольд...

– Вы считаете, что достигнуть с ним взаимопонимания будет проще, чем с маршалом?

Рейнар в ответ на уточняющий вопрос прокуратора неопределенно крутит в воздухе кистью правой руки.

– Кто знает? Но отчего бы не попытаться? Власть – как старое вино. Попробовав раз, уже не захочешь пить всякую кислятину. Употреблять же благородный напиток лучше в тишине и комфорте, а не таясь по углам...

– Думаете, он польстится на официальный пост в империи?

– Почему бы нет?

– Хотя бы потому, что его эльфийская супруга вряд ли воспылает тёплыми чувствами к империи.

– Учитывая нашу политику по отношению к остроухим, ее трудно в этом винить. Но кто сказал, что я собираюсь перетаскивать сюда еще и эльфийку? Ведь мы можем предложить графу ле Брену не только должность...

– Полагаете их брачный союз чисто деловым альянсом?

– А что, у вас есть другие сведения?

– Нет, ваше величество.

– Хорошо. Тогда займитесь остальными командирами наемников. Возможно, найдется еще пара интересных кандидатов, которых мы могли бы привлечь на свою сторону. А с графом Морольдом я поговорю сам.

Прокуратор отвешивает неторопливый поклон.

– Будет исполнено, ваше величество. Остальные распоряжения остаются в силе?

– Несомненно. Эрст, тебя это тоже касается. Проследи, чтобы наши военные приготовления не встречали препятствий со стороны местных властей. Реджи с Гермонтом* хоть и лихие рубаки, но опыта борьбы с чиновниками им явно не хватает, а новые полки нужны нам еще вчера...

– Муниципальные полки ландмилиции будут сформированы вовремя, государь. Что же касается очередного ордонанса о призыве под знамена реестрового дворянства...

– Знаю, знаю... граф Делвин... чтоб ему пусто было! Этот пройдоха пытается переманить наших доблестных всадников в свою объединенную армию имперских провинций.

– И у него неплохо получается...

– Ещё бы! Ведь в его армии не надо воевать. По крайней мере, пока. Впрочем, с ним мы еще разберемся. А сейчас нужно как можно скорее завершить формирование первых муниципальных полков. Если у нас будет хотя бы несколько тысяч достаточно надежной пехоты, то мы сможем быстро усиливать гарнизоны на пути наступления любой из вражеских армий, тем самым затягивая осаду, а наша конница в это время будет разрушать их коммуникации...

– К осени первые полки будут сформированы. Выставлять их в поле – бессмысленно, но обороняться на стенах они смогут.

– Замечательно. И вот еще что, Эрст... поторопи-ка графа Эйбера. К весне нам могут понадобиться его клыкастые друзья, а эта публика не слишком легка на подъём...

Великий канцлер упрямо поджал тонкие губы, сверля императора тяжелым взглядом выцветших стариковских глаз, затем морщинистые веки медленно опустились.

– Ваша воля – моими руками... государь**.

–

* Император имеет в виду графа Реджинальда ле Бурка – командира реестровой конницы и Гермонта ле Трента – командира пешей императорской гвардии.

** Древняя формула повиновения. Представляет собой узаконенный способ выразить несогласие с полученным приказом, одновременно с готовностью в точности выполнить его. На описываемое время является явным анахронизмом, но для старика канцлера такое обращение можно счесть приемлемым.

Глава XC

День начинался приятно, ничто, как говорится, не предвещало беды. Утро выдалось погожим. Небо расчистилось от туч, и повеяло настоящим весенним теплом. Я проснулся в приподнятом настроении, неспешно позавтракал, немного поработал с бумагами, затем отловил Равли и отправился в фехтовальный зал. После пары часов довольно интенсивных тренировок проследовал в купальню, где уже поджидали банщик с массажистом. Потом пообедал, чем Сатар послал, а шеф-повар приготовил. Проверил, нет ли еще какой корреспонденции, требующей моего внимания. Убедившись, что нет, встал перед нелегким выбором – чем бы заняться?

Собственно, с подписанием договора о сотрудничестве (назовем это так) моя миссия в столице была окончена и дальнейшее пребывание в Иннгарде не имело особого смысла. Но император лично (!) попросил (!!) меня задержаться до прибытия эльфийской делегации. Дипмиссия остроухих, с визитом которой связывалось официальное объявление войны между империей Рейнар и Эльфландом, ожидалась буквально со дня на день. Событие было и впрямь нетривиальным, а задержка выходила совсем ерундовая, так что я не нашел причин для отказа. Но эльфов пока не наблюдалось, а убивать время попусту не хотелось – этак и жирком заплыть можно, что при нашей беспокойной профессии не есть хорошо.

Так и не придумав ничего стоящего, пошел бродить по дворцовому парку в надежде, что близкое общение с природой наведет на конструктивные мысли. В итоге мысли появились, но не одни, а в компании с симпатичной шатенкой.

Помянутая шатенка, выглядящая почти девчонкой из-за худощавого телосложения и какой-то детской угловатости движений, предстала моему пытливому взору стоящей на декоративном мостике, перекинутом с берега пруда на небольшой островок, украшенный беседкой. Свесившись через перила, это дивное создание с шаловливым выражением на лице шерудило в воде хворостиной, гоняя между листьев кувшинок серебристых рыбок.

Осмотревшись, я заметил чуть поодаль несколько гвардейцев, неспешно дефилирующих вокруг пруда в тени деревьев. Больше никого в зоне прямой видимости не наблюдалось, что недвусмысленно намекало на неслучайность встречи. Ну что ж, неплохой повод познакомиться. С этой мыслью я вышел из зарослей вечнозеленого кустарника и решительно двинулся навстречу новым приключениям. Девушка, высунув от усердия кончик языка, продолжала увлеченно мутить воду, не обращая внимания на окружающее, так что моё появление было блестяще проигнорировано.

– Не помешаю, ваше высочество?

– Ой!

Выронив от неожиданности своё орудие труда, принцесса Тиана (а это была именно она) удивленно округлила глаза и чисто по-детски прикрыла рот ладошкой, но тут же исправилась, ловко изобразив на узком, да еще и стесненном перилами мостике весьма изящный реверанс.

– Буду рада познакомиться с вами, ваше сиятельство.

Я демонстративно пригладил волосы, затем с сомнением посмотрел на свои пальцы.

– Кажется, сегодня я вышел на прогулку без короны. Как же вы догадались, что к вам обращается граф? Или... – я подозрительно прищуриваюсь, делая вид, что меня осенила страшная догадка, – никто с титулом ниже графского в принципе не может гулять в этом парке?

Тиана отвечает на немудреную шутку задорной улыбкой.

– Вы почти угадали, ваше сиятельство. Просто всех остальных, кто может гулять здесь без сопровождения, я знаю в лицо. А единственный, с кем я еще не встречалась – граф Морольд ле Брен, гость моего отца и союзник империи.

Мне остается только отвесить легкий поклон, признавая правильность догадки.

– Весьма остроумное применение метода исключения, ваше высочество.

Брови принцессы удивленно взлетают вверх.

– Вы знакомы с "Логикой" Кириона Альмирского?

Небрежно облокотившись на перила, я в лучших традициях одного семитского народа отвечаю вопросом на вопрос:

– А что, по-вашему, дикому северному наемнику недоступно высокое искусство формальной логики?

Кажется, мне удалось смутить свою собеседницу. Принцесса даже слегка покраснела.

– Нет, просто это как-то... не вяжется с родом вашей основной деятельности.

Моя ехидная улыбка становится чуть шире.

– А что вы знаете о моей основной деятельности?

Тиана забавно морщит свой слегка курносый носик, сосредоточенно вспоминая всё слышанное о наёмниках.

– Ну-у-у... вы воюете за деньги, служите тому, кто больше платит. В принципе, это логично. Хотя воевать с теми, кто недавно был твоими товарищами, кажется мне несколько аморальным. Скажите, граф, неужели вас не тревожит необходимость сражаться против собственной родины?

– Мой лучший друг однажды сказал: "Моя родина там, где стоят лагерем мои солдаты". Боюсь, я, несмотря на знакомство с некоторыми трудами по философии и риторике, не смогу высказаться лучше.

– Всё же это смотрится как-то... неестественно.

– Неужели? А знаете, как звучала бы эта фраза, если бы ее сформулировал не наемник, а горожанин либо крестьянин – неважно империи или любого из королевств Лиги? "Моя родина та, чьи солдаты стоят сейчас у нас лагерем". Примерно так. И чем их позиция лучше? Или её вы тоже считаете неестественной?

– Вы забыли упомянуть позицию благородного сословия. Разве дворяне не связаны со своим сюзереном куда прочнее горожан и крестьян?

– О, безусловно! Весь вопрос только в том, кого считать своим сюзереном. Я, например, знал немало дворян, которые за последние три года успели минимум трижды присягнуть на верность новому монарху и сейчас наверняка уже изучают текст присяги четвертому. На самом деле подавляющему большинству людей всё равно, кто ими правит, лишь бы это не мешало жить им самим и их близким.

– А к какому правителю склоняетесь вы? Под чьей эгидой хотели бы завершить войну? Ведь не будете же вы вечно вести боевые действия.

– Ах, ваше высочество, вы затронули больную тему. "Сто лет войны и ни одного сражения" – хрустальная мечта любого наемника. Увы, несбыточная. К сожалению, вести войну бесконечно нам действительно не удастся. Ибо уже довольно скоро ни у кого просто не останется достаточного количества денег для оплаты наших услуг. В этой прискорбной ситуации меня утешает лишь одно: к тому времени, как это случится, мы сами будем решать, кому позволить закончить войну под нашей эгидой.

Глаза принцессы удивленно распахиваются (уже в который раз за время нашего короткого разговора):

– Вы вправду думаете, что и после войны сможете навязывать свою волю монархам?!

– Почему нет? Власть любит силу, а сила сейчас на нашей стороне.

– Но ведь нельзя же строить свою политику исключительно на принуждении! Наследственные права, законы и обычаи, торговые и вассальные связи, множество других факторов, которые можно перечислять бесконечно, просто не позволят вам этого! Никто не будет терпеть диктат солдат, когда непосредственная необходимость в них отпадет!

– Неужели?

Я улыбаюсь настолько иронично, насколько это вообще возможно. Кажется, наш неожиданный диспут о морали и государственности начинает не на шутку меня увлекать.

– Вы любите историю, ваше высочество? Даже если нет, вам наверняка пришлось ее изучать. Вспомните, что писалось в книгах о временах Великой войны. Ваши преподаватели просто не могли обойти стороной этот период. Эпоха грандиозных свершений, основание династии, становление империи...

Моя собеседница недоверчиво щурится.

– К чему вы ведете, граф?

– У вашего великого предка – Рейнара Первого не было ни титула, ни наследственных прав, ни даже денег. Зато у него было 3000 всадников и 8000 копейщиков. Наёмников. И этого вполне хватило, чтобы основать новую династию... подумайте об этом, ваше высочество.

– Неужели вы считаете, что...

– А что не дает вам думать точно так же?

– Но ведь то была эпоха величайших потрясений, крушение старого мира, легендарные времена!

– Всего лишь история. Которую вершили простые люди. Такие же, как мы. А история имеет забавную привычку повторяться. Вы знаете, нынешнюю войну кое-кто уже сейчас называет Великой. И империя вновь на краю гибели... Любопытное совпадение, не находите?

– И вы так спокойно об этом рассуждаете?! Ведь за великими потрясениями стоят великие несчастья! Судьбы тысяч и тысяч, возможно, даже миллионов людей. Вы готовы принести их жизни в жертву вашим амбициям?

Приходится беззаботно пожать плечами.

– Убивать людей – это моя работа. И еще никто не говорил, что я делаю её плохо.

Ответом на мою блестящую речь стала звенящая тишина. Тиана собралась было парировать, но затем как-то резко выдохнула и отвернулась, принявшись рассматривать снующих в воде рыбок. Лишь через пару минут принцесса, задумчиво хмурясь и по-прежнему не глядя в мою сторону, нерешительно произнесла:

– Отец говорил, что вы страшный человек, граф. Наверное, он был прав. Для вас нет ничего святого или хотя бы дорогого.

Я несерьезно хмыкаю в ответ:

– Вы мне определенно льстите, ваше высочество. Не будем сейчас о вашем досточтимом батюшке. Я вполне допускаю, что он не хотел этой войны, хотя и немало сделал для ее начала. Пусть. Ведь людям свойственно ошибаться. Но что вы скажете про монархов Лиги? Про герцогов империи, поспешивших отречься от своей присяги при первых же поражениях имперских армий? Неужто те, кто разжёг этот пожар, а затем прилагал все силы, чтобы раздуть его пламя, более достойны вашего снисхождения, чем скромный наемник, всего лишь ищущий своей выгоды на чужой войне?