Текст книги "Плеть богини (СИ)"

Автор книги: Максим Шейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 23 страниц)

– Что там?

Представитель местных – коренастый здоровяк лет сорока пяти в неплохой кирасе и с серебряной цепью магистрата (заранее подсуетились) на шее, которому был адресован мой вопрос, неопределённо пожал плечами:

– Ничего особенного, ваше сиятельство. Обычный постоялый двор, довольно приличный.

– Ну пойдём, посмотрим. Вдруг кого приличного встретим?

Строго говоря, стоило просто послать десяток солдат разобраться, что к чему, а самому подождать в сторонке. Но настроение было хорошим, несколько десятков сопровождающих придавали дополнительной уверенности, а привычка не считать всякую шантрапу за достойных противников делала своё чёрное дело, и моё сиятельство отправилось наводить порядок на постоялом дворе самолично.

Окружённый хозяйственными постройками двор оказался пустым, и я, дав распоряжение прочесать все закоулки, решительно направился к главному зданию, откуда продолжали доноситься звуки нешуточной потасовки. Первые участники этого веселья встретились сразу за дверью, в которую я вошёл вслед за своими драбантами. На полу в лужах крови валялись тощий паренёк с перерезанным горлом и лысый толстячок с колотой раной на спине, в котором магистрат опознал владельца заведения. На лестнице обнаружились ещё какой-то подозрительного вида мужичок с распоротым брюхом и парочка дохлых эльфов, а потом стало уже не до подсчётов.

Драбанты, ориентируясь на крики, ломанулись вперёд, а моё внимание привлекло шебуршание за ближайшей дверью, и я, недолго думая, заглянул посмотреть, что там к чему. Помещение оказалось обычной жилой комнатой, зато народу там было не протолкнуться. У дальней стены сломанной куклой лежал очередной эльф с болтом в груди, в углу на кровати двое стрёмных типов щемили кого-то третьего, для надёжности зажав ему рот, и ещё трое хмырей, вооружённых разнокалиберными тесаками и короткими мечами, рассредоточились по всей каморке, старательно роясь в хозяйском скарбе. Моё появление ожидаемо вызвало всеобщий интерес, заставив уважаемое сообщество дружно побросать текущие дела, а вот дальнейшее оказалось в некотором роде сюрпризом.

Я, конечно, дал маху, сунувшись на шум поперёд своих солдат, имея в качестве прикрытия лишь неизменную парочку – Дирка с Гестом, бодро вломившихся следом за мной в дверной проём. Но и внезапно обуявшую незадачливых грабителей идею кинуться со своими тесаками врукопашную на троих сурового вида головорезов в первоклассных доспехах сложно назвать удачной. В результате всё закончилось раньше, чем к нам подоспело подкрепление.

Перехватив свой двуручник за лезвие в стиле "полумеч", я, недолго думая, двинул первому попавшемуся противнику тяжеленным оголовьем прямо в лицо, вдребезги разнеся ему верхнюю челюсть. Мужик, облачённый в лёгкую бригантину и простенький шлем, ещё падал, когда его напарник попытался рубануть меня фальшионом... Ну не знаю, может, года четыре назад такой фокус и прошёл бы, но сейчас я просто принял удар на клинок, отводя его в сторону, и аккуратно проломил незадачливому оппоненту висок крестовиной своего цвайхандера. Благо у этого кандидата в покойники отсутствовали не только фехтовальные навыки, но и каска. Третьему противнику я, в очередной раз сменив хват, просто и незатейливо всадил клинок в грудину, орудуя им как копьём. На этом разбойнике было что-то вроде кирасы из проклёпанной кожи, но такого удара эта, прости господи, "защита" не выдержала. Лезвие, сокрушив рёбра и разворотив лёгкие, с хрустом вышло из спины, заставив бедолагу захлебнуться собственным воплем. Напоследок этот паршивец заплевал мне кровью весь нагрудник, но тем нанесённый им урон и ограничился. Гест, пока суть да дело, аккуратно сунул остриём алебарды в глазницу четвёртому налётчику, а Дирк спокойно прирезал арбалетчика, который так и не успел перезарядиться. Так что внезапно возникший конфликт предсказуемо завершился со счётом 5:0 в нашу пользу.

Бедолага, которого, а точнее, которую при моём первом появлении раскладывали на кровати, меж тем попыталась спрятаться под той самой кроватью, но попытку пресек на корню Кишкомот, небрежно ткнув беглянку древком алебарды в бок. После чего девица, сдавленно пискнув, свернулась клубочком на полу и затихла. Ну а дальше подоспела моя отставшая охрана, походя покрошившая еще парочку каких-то гопников, видимо, из той же компании. Заглянул в комнату подзадержавшийся в коридоре магистрат. Прибежал с докладом связной от проверявших хозпостройки комендачей... В общем, в каморке снова стало тесновато. Пришлось брать командование на себя и срочно наводить порядок.

– Дирк! Возьми два капральства и переверни весь дом. Начни с эльфов. Узнай, откуда они тут взялись и куда собирались. Если попадутся живые – под арест. Любые бумаги, печати, фамильные побрякушки – мне на проверку. Вечером отчитаешься.

– Будет сделано, командир!

– Гест!

Немногословный сержант молча поворачивается в мою сторону, ожидая дальнейших распоряжений.

– Подними её.

Кишкомот, всё так же молча, берёт свернувшуюся улиткой девчонку за шкирку и легко вздергивает вверх, заставляя встать на ноги. "Девушка в беде" ожидаемо оказывается эльфийкой – в основательно изодранном платье и со стремительно наливающимся бланшем под глазом. Но как раз такие нюансы меня волнуют меньше всего – уж больно знакомые черты проглядывают сквозь этот импровизированный макияж...

От дальнейших размышлений на означенную тему меня отвлекает сдавленное мычание, которое издаёт первый из оприходованных грабителей – тот, что с разбитой харей. Толку с такой раной от него никакого – даже не допросишь, зато бедняга очень своевременно напоминает, что обстановка, мягко говоря, не способствует серьёзным разговорам и дальнейшее общение с прекрасной пленницей желательно отложить до лучших времён. Придя к такому выводу, мне ничего не остаётся, как молча пригвоздить хрипящего недобитка к полу (бандит в ответ издал какое-то невнятное бульканье, а наблюдавшая эту картину эльфийка ощутимо вздрогнула) и, обращаясь к Гесту, плавно закруглить беседу:

– Доставишь её ко мне, а там посмотрим, что почём.

Глава CVIII

Однако понятное желание плотно пообщаться со спасённой эльфийкой сразу же натолкнулось на объективные трудности. Служебные обязанности, мать их ети! В результате пришлось топать в ратушу и всю вторую половину дня общаться не с юными девицами, а с немолодыми и довольно-таки вредными магистратами.

Беседа ожидаемо началась с просьбы оказать помощь в наведении порядка – дескать, голытьба совсем распоясалась, а тут ещё и недобитые сторонники старой власти воду мутят... Я в ответ "обрадовал" высокое собрание сообщением о том, что мы не только поможем добрым жителям Йевера с подавлением бунтов, но и впредь не оставим их нашей заботой. Для чего в городе на постоянной основе остаётся одна из пехотных баталий и легкоконный эскадрон. Такой поворот, как и предполагалось, вызвал довольно бурную реакцию аборигенов, уже успевших почувствовать себя на вершине власти.

– Позвольте! – пыхтел краснолицый бургомистр, раздувая щёки и воинственно топорща "будённовские" усы. – Но ведь в заключённых договорённостях оговаривалось, что Йевер получит полную независимость, и Танарис не будет посягать на наш суверенитет!

Я недоумевающе развёл руками:

– Совершенно верно. Танарис обещал поддержать претензии городской общины на получение статуса вольного города, а также не вмешиваться в распоряжения избранного магистрата. И я не понимаю вашего возмущения, господа, ведь мы честно выполняем все взятые на себя обязательства.

– Но ведь вы только что заявили о намерении оставить в Йевере оккупационные войска!

Произнося эту фразу, бургомистр едва не задохнулся от возмущения, остальные магистраты поддержали городского голову одобрительными возгласами. Пришлось вновь старательно изображать удивлённое недоумение:

– О какой оккупации вы говорите, уважаемые? Разве я или другие представители Танариса как-то вмешивались в выборы магистратов? Нет! И вы знаете это лучше кого бы то ни было. Разве не сами вы только что попросили меня о помощи войсками ради скорейшего водворения порядка и законности? Все наши действия в Йевере предпринимались и предпринимаются исключительно с ВАШЕГО разрешения и по ВАШИМ просьбам!

Но вы, кажется, забыли, господа, что наши договорённости предусматривали также и определённые встречные шаги со стороны общины славного города Йевера, которую вы сейчас представляете. В частности, речь шла о заключении военного союза с Танарисом. Вот в рамках этого союза наши войска и будут располагаться здесь до окончания текущей войны. И я уверен, подумав как следует, вы согласитесь, что это несомненное благо для Йевера. Ведь столь умудрённые жизнью мужи не могут не понимать, что война всегда богата случайностями и предоставляет обширные возможности всевозможным авантюристам, которые могут пожелать воспользоваться неопределённым статусом общины. Благо море даёт массу вариантов для осуществления операций подобного характера. Или вы способны самостоятельно выставить порядка тысячи профессиональных солдат со всей положенной экипировкой, потребных для патрулирования окрестностей и уверенной защиты города от таких набегов? Нет? Тогда почему же вы отвергаете руку помощи, которую Танарис готов великодушно протянуть своему союзнику?

Бюргеры, поначалу разве что из штанов не выпрыгивавшие от возмущения, под конец этой речи несколько успокоились, но стоило мне замолчать, как ущемлённые амбиции вновь напомнили о себе. На сей раз с обвинениями полез новоявленный начальник городской стражи:

– Но если в городе будет находиться столь крупный контингент подконтрольных Танарису войск, то где гарантия, что вы не захотите вмешаться в жизнь города и работу магистрата если не сейчас, то в дальнейшем?

Я на эти инсинуации только примиряюще улыбался:

– Господа, давайте будем откровенны – у Танариса есть в Йевере вполне конкретные интересы. В настоящий момент это наиболее удобно расположенный и единственный доступный для нас порт. Вполне возможно, что по окончании войны будет создана Танарисская морская торговая компания. Не исключено также, что в Йевере за счёт казны либо на паях с участием казённых средств будет основана новая верфь для обслуживания интересов будущей компании. Всё это в будущем, несомненно, принесёт немалый доход и будет способствовать процветанию вашего славного города. Но эти планы также потребуют от нас определённых расходов, которые могут окупиться лишь в долгосрочной перспективе. И, соответственно, мы не можем допустить, чтобы нашим интересам тут кто-либо угрожал, будь то виннерские недобитки, северные пираты, эльфы или кто-то ещё.

Про особо хитрожопых бюргеров, которые могут внезапно решить в очередной раз перебежать туда, где лучше кормят или хотя бы больше обещают, не было сказано ни слова, но явно подразумевалось. Как говорится, умному достаточно. Собравшиеся в ратуше магистраты оказались достаточно умными, чтобы не лезть на рожон, и, немного побурчав, всё же согласились на расквартирование в городе союзного контингента. Заодно уж, поторговавшись ещё немного, я сумел переложить на йеверцев часть расходов по содержанию нашего экспедиционного корпуса, а также отжал в пользу Танариса захваченный в порту большой валланский когг, в недобрый час загнанный в Йевер давешним штормом. Формальным поводом для этого послужил факт захвата судна нашими солдатами во время зачистки порта от остатков виннерцев. Сразу после окончания заседания в ратуше в моём присутствии на трофее был торжественно поднят флаг Танариса. Так что день взятия Йевера при желании можно объявить ещё и днём создания танарисского флота. А себя произвести в адмиралы, да! И не забыть назначить жалование побольше – думаю, Бенно будет не против...

Мечты о зарплате флотоводца заметно улучшили настроение, а заявившийся с докладом Дирк поднял его ещё больше. Пока я общался с представителями городского истеблишмента, Весельчак тоже времени даром не терял. За каких-то полдня он успел перевернуть вверх дном весь постоялый двор, собрать улики, наскоро допросить выживших свидетелей, проанализировать полученные материалы и даже сделать из всего этого любопытные выводы. По его словам выходило, что шестёрка эльфов появилась на постоялом дворе буквально за пару часов до инцидента, в котором нам довелось поучаствовать. До этого их никто не видел ни в самом заведении, ни вообще в городе. Это навело Дирка на мысль поискать источник появления остроухих в порту. Сказано – сделано! В результате короткого расследования выяснилось, что наши клиенты прибыли в Йевер... на только что прихватизированном мной валланском когге!

– О как! Экипаж опросил?

– А как же! Да только опрашивать там особо некого – все дела шкипер вёл, а его почему-то найти никак не могут. Мнится мне, что он уже местных раков кормит.

– Возможно. Что смог выжать из остальных?

– А что с этих баранов выжмешь? Остроухие взошли на борт в Эльфланде. Ночью и не поднимая шуму. Во время плавания вели себя спокойно, девчонка ваша так вообще из каюты практически не выходила. Она и тот эльфёныш подстреленный, которого в одной комнате с ней нашли, вроде как из благородных. Остальные прислуга. Двое охранников, что-то типа секретаря, ну и служанка. Когг шёл в составе большого каравана – двадцать два торгаша из Эльфланда и Валланда под охраной трёх эльфийских хольков. Когда начался шторм, конвой сильно раскидало, а у нашего когга к тому же ещё и течь обнаружилась. Корабельный плотник клянётся, что судно только с верфи вышло после тимберовки, и это был первый серьёзный рейс. Видать, что-то там мастера намудрили или просто не повезло. В общем-то, течь небольшая была, но капитан решил не рисковать и зайти в Йевер для осмотра и ремонта – заодно и шторм переждать. В порт-то их пустили, да тут мы как раз подоспели...

Матросы говорят, едва остроухие прослышали, что наши в город вошли, тут же к капитану рванули и давай орать, чтоб скорее в море выходил. Да только кто ж их выпустит? Цепи опущены, сторожевые башни захвачены. Когда эльфам это объяснили, они с капитаном в каюте закрылись и о чём-то там еще пошушукались, а потом похватали свои сундуки и быстренько на берег сошли. Ну и, судя по всему, сразу на тот постоялый двор подались – он к порту ближайший как раз. А дальше вы и сами знаете. Шкипера, кстати, после того разговора в каюте больше никто и не видал. Вооот...

– Придурки, которых мы покрошили.

Дирк презрительно сплёвывает.

– Шпана местная. Из ватаги Рикара-удильщика. Промышляли тут всяким, ну и решили под шумок постоялый двор обнести. Может, про эльфов с сундуками прознали, а может, и просто совпало. У Рикара не спросишь уже – ему алебардой черепушку надвое развалили, а те, кого взяли, совсем мелкая сошка. Я им на пробу по паре пальцев сломал – бестолку. Орут только, а сказать ничего не могут.

Лейтенант досадливо морщится, демонстрируя, как его расстраивает такое поведение подследственных, но меня это занимает в последнюю очередь.

– Что с эльфами?

Тут Весельчак заметно оживляется.

– С эльфами интересней! По всему видать, ребята Удильщика их врасплох застали. Служанку вообще на заднем дворе прирезали. То ли шла она куда-то, то ли возвращалась – не поймёшь.

– Почему зарезали?

– Да хрен его знает. Среди трупов один разбойничек есть с неглубоким порезом через всю морду. Мужики его вряд ли так разукрасили бы, а баба могла. Вот я и думаю: не служаночки ли работа? Прихватили её, хотели попользовать, как водится, а она возьми да резани его чем-нибудь, ну тот обиделся и...

Я пожимаю плечами:

– Может, и так. Дальше?

– Дальше – проще. Шум поднялся, все забегали. Секретарь на задний двор ломанулся – может, удрать думал, может, просто посмотреть, что за шум. Там его и закололи. Охранники на лестницу выскочили, там одного подстрелили, другого чем-то древковым достали и потом тесаком добили. Ну а про дворянчиков вы и сами знаете.

Я задумчиво киваю.

– Кто такие выяснил?

– Ну не то чтобы...

Загадочно улыбаясь, Дирк протягивает мне довольно изящный и даже на вид древний перстень из тёмного золота. Печатка с гербом и короткая надпись на староэльфийском, скорее всего, родовой девиз.

– Знакомая вещица?

– Более чем.

В высоком эльфийском наречии я, конечно, разбираюсь, как пингвин в ананасах, но рисунок герба мне определённо знаком...

– С кого снял?

Весельчак самодовольно ухмыляется.

– Снял-то я его с того хмыря, которому ваше сиятельство всю харю разнести изволили. Колечко в кошеле было, целёхонько, только кровью самую малость испачкано. Да только вот беда – уроду тому оно ни на один палец не налезло бы. Зато у дворянчика эльфийского на левом безымянном сустав содран уж очень характерно. Да и размерчик совпадает...

Я вновь киваю – в логике адъютанту не откажешь.

– Что-то ещё?

– А то!

Дирк жестом опытного фокусника извлекает из-за обшлага мундира сложенный вдвое пергамент и с видом победителя протягивает его мне. Выглядит документ неважно – изрядно помят, пробит в двух местах чем-то острым, да ещё и покрыт подозрительными бурыми пятнами. Пока я разворачиваю и рассматриваю бумагу, лейтенант даёт необходимые пояснения:

– Письмишко у дворянчика за подкладкой колета было, дырки – от болта, которым его уложили, ну и кровь, соответственно... Большую часть я оттёр. Вид, конечно, не очень, но прочитать можно. Больше ничего интересного у них не нашлось – ни бумажек, ни побрякушек. Шмотки обычные, без претензий, оружие простое, хоть и качественное, денег немного, у служанки серёжки серебряные из ушей вырвали...

Всю излагаемую Дирком информацию я выслушиваю, что называется, вполуха, полностью сосредоточившись на оказавшемся в моих руках документе. Вид у бумаженции действительно не очень – тут Весельчак прав на все сто. Но пониманию написанного это практически не мешает, хотя и особой ясности тоже не добавляет.

Всё дело в том, что послание (будем называть его так), являясь чем-то средним между верительной грамотой и рекомендательным письмом, написано было крайне витиевато и расплывчато – сплошные полунамёки, разбавленные общими фразами типа "согласно нашим предыдущим договорённостям, прошу отнестись с пониманием к просьбе означенного юноши". Ни имён, ни адресов, ни подписи в конце... Из полезной информации лишь оттиск на восковой печати, имеющий несомненное сходство с эмблемой на трофейном перстне. Впрочем, если подумать, то и этого вполне достаточно, чтобы в первом приближении понять подоплёку произошедших событий. Осталось лишь прояснить кое-какие детали. И я даже знаю, кто мне с этим поможет.

Свернув пергамент, бросаю орлиный взор на двухэтажный особняк, в котором развернул свою временную штаб-квартиру, а затем задумчиво перевожу взгляд на медленно погружающийся в морские волны солнечный диск.

– Как думаешь, Дирк, учитывая все обстоятельства, время не слишком позднее для первого визита к незнакомой даме?

Лицо Весельчака озаряется скабрезной ухмылкой:

– Да как по мне, так время самое что ни на есть подходящее, чтобы с какой-нибудь дамой близко пообщаться – после работы-то!

Глава CIX

Эльфийка тихонечко сидела на кровати, обхватив руками коленки и сосредоточенно глядя в угол. Не иначе как пыталась загипнотизировать стоящую там кадку с фикусом. На моё появление отреагировала подозрительным взглядом исподлобья, но с места не сдвинулась. Я, в свою очередь, притормозил в дверях, чтобы поподробней рассмотреть невольную «гостью».

Видок, конечно, тот ещё. Фонарь под глазом за день налился синевой, став наиболее заметной деталью образа. Припухшая, не иначе как от хорошей оплеухи, щека, придающая мордашке заметную асимметрию, и запёкшаяся капелька крови на разбитой губе органично дополняли общую картину. Порванное платье на этом фоне уже воспринималось как нечто само собой разумеющееся.

Хотя, если подумать, всё это мелочи. Фингал через недельку сойдёт, а опухоль спадёт и того раньше. Платье – вообще ерунда. Его и снять можно, в конце-то концов – даже лучше будет. В остальном же... хороша, чертовка! Высокая, стройная, изящная, но не тощая – все нужные округлости имеются. Светло-голубые глаза цвета зимнего неба холодно поглядывают из-под платиновой чёлки. Причёска по понятным причинам пребывает в несколько хаотичном состоянии, но эта растрёпанность странным образом ей идёт, добавляя облику эльфийки своеобразного шарма. А короткая стрижка в сочетании с заострёнными ушками создаёт такой знакомый, но по-прежнему безотказно действующий эффект "дрянной девчонки". Или это уже мой личный бзик на эльфийских пацанок?

От последней мысли по роже сама собой расползлась плотоядная ухмылка. Настороженно поглядывавшая из своего угла остроухая боязливо поёжилась, чем развеселила меня ещё больше.

– Боишься?

Ответом мне служит очередной подозрительный взгляд.

– Правильно делаешь. Только бояться тебе надо совсем не того, о чём ты сейчас думаешь...

В прищуренных глазах эльфийки отражается ясно читаемое недоверие, а на лицо набегает тень лёгкой заинтересованности – есть контакт!

– Ты уверена, что худшее из возможного случится, если я задеру тебе подол и разложу на этой койке, а это не так. Бояться надо строго обратного – что тебя прямо сейчас возьмут за шкирку и выбросят на улицу. Потому как здесь, кроме меня, никого нет, а за стенами этого дома три тысячи солдат, которые абсолютно точно знают, что следует делать с беспризорными эльфийками. Помнишь тех весёлых ребят, которые вломились к вам на постоялый двор? Так вот, они сущие дети по сравнению с моими парнями.

При упоминании утренних приключений доселе бесстрастно слушавшую мои излияния остроухую явственно передёргивает. Ну, слава Лаэте, а то я уж думал, что она в ступор впала!

– Ну так что, будем знакомиться или хочешь попытать счастья в ночном порту? Там-то тебя с расспросами точно доставать не будут...

Последняя фраза произносится с издевательской ухмылкой, которая по идее лучше всяких слов должна объяснить остроухой, что сейчас за пределами этой спальни её жизнь, не говоря уж про такие эфемерные понятия, как честь и достоинство, не стоит вообще ничего. И, судя по хмурой мордашке эльфийки, эта простая истина как раз начинает потихоньку до неё доходить.

Следующие секунд десять мы играем в гляделки, а затем остроухая опускает глаза, как-то по-детски шмыгает носом и... расцепляет руки, которыми всё это время продолжала обнимать собственные коленки. Разорванный подол платья при этом сползает вниз, оголяя весьма соблазнительного вида ножку. А у меня по морде расползается торжествующая улыбка – лёд тронулся!

– Мне нравится ход твоих мыслей. Но давай не будем торопить события. Можешь считать меня несколько старомодным, но я бы предпочёл, чтобы ты для начала представилась.

– Меня зовут Юлиэль.

Голос эльфийки, впервые за всё время изволившей нарушить свой обет молчания, звучит хрипловато, видать в горле пересохло. Впрочем, меня сейчас занимает совсем не это.

– Юлиэль ле...

– Просто Юлиэль.

Буркнув это, остроухая снова шмыгает носом и отворачивается. Наивная чукотская девушка.

– Ну, хорошо... Юлиэль. Тогда ответь мне на один вопрос: что простая горожанка делает ночью в спальне графа империи, бургграфа Танариса, грандмейстера Серой армии и прочая, прочая, прочая? Обычные девки – они ведь не для графов, они для солдат. Или ты таким занятным способом хочешь сказать, что всё-таки предпочитаешь провести ночку в более многочисленной компании? Нет? Тогда я спрошу ещё раз и на сей раз советую подумать, прежде чем отвечать. Итак, как тебя зовут?

Пару секунд эльфочка насупившись буравит меня взглядом, а затем, вздёрнув подбородок, с вызовом произносит:

– Я – леди Юлиэль ле Рест, урождённая графиня Рестиэль!

Бинго! После печати и кольца с гербом я, в общем-то, и так был практически уверен в ответе, но всегда ведь приятно убедиться в правильности своих догадок, разве нет? Кстати!

– А тот мальчишка, что был с тобой в одной комнате...

– Мой младший брат!

От такого известия моя и без того широкая улыбка растягивается практически до ушей.

– В таком случае ты уже не просто урождённая. Теперь ты наследная графиня Рестиэль – мои поздравления. Ну и соболезнования заодно. Да, кстати! – Я старательно игнорирую испепеляющий взгляд, которым эльфийка отвечает на последний издевательский комментарий. – Не подскажешь, что единственные наследники одного из пяти сильнейших кланов Эльфланда забыли в этой проклятой богами дыре, м?

Вместо ответа остроухая вновь обнимает свои коленки и, уткнувшись в них подбородком, отворачивается к полюбившейся кадке с фикусом. Тем самым демонстрируя мне свой точёный профиль и жуткую обиду на вселенскую несправедливость. Где-то с минуту я любуюсь пантомимой "леди Рестиэль дуется на ни в чём не повинное растение", затем всё же нарушаю торжественность момента деликатным покашливанием:

– Гх-м... Не то чтобы я куда-то торопился, но и ждать до утра тоже не намерен, так что...

Юлиэль в ответ метает в мою сторону очередной косой взгляд, после чего, обращаясь к фикусу, нехотя цедит:

– Мы направлялись в Валланд, попали в шторм и зашли в порт, чтобы переждать непогоду.

– Ну и чудно. А в Валланд вы плыли для того, чтобы...

– Там я должна была выйти замуж за младшего брата короля.

Всё интересней и интересней.

– А твой брат, как наследник титула, должен был представлять клан на официальной церемонии бракосочетания?

– Да.

– И почему же столь радостное событие готовилось в тайне?

– Не знаю!

Эльфийка раздражённо дёргает плечом, всем своим видом демонстрируя, как ей неприятен данный разговор, но я в надцатый раз блестяще игнорирую все эти тонкие намёки.

– А ты подумай. Урождённая графиня, единственная законная дочь славного эльфийского рода выдаётся замуж за человека – это уже странно. Но когда будущую невесту отправляют за море тайно, на обычном купеческом корабле, всего с несколькими сопровождающими, да ещё и переодев в небогатую дворянку – это странно вдвойне. И ты не могла этого не понимать. Так что рассказывай – время разобраться у тебя было.

Юлька картинно вздыхает, закатывает глаза, но всё же выдаёт ответ:

– Положение клана в последнее время сильно ухудшилось, мы утратили большую часть влияния при дворе. Свадьба с человеческим принцем была платой короне за сохранение лояльного отношения и попыткой укрепить позиции клана.

– Если король не против, то к чему такая таинственность?

Эльфийка пожимает плечами.

– Похоже, не все великие кланы согласны с решением короля, но подробностей я не знаю. Все переговоры должен был вести брат.

– Ну, допустим. И последний вопрос: где ларец?

– Что?

В ответ на простой, в общем-то, вопрос остроухая выказывает прямо-таки эталонное недоумение. Даже отворачивается от своего любимого фикуса, уставившись на меня широко распахнутыми глазами. Я терпеливо поясняю:

– Ларец, шкатулка, сундучок... Такой закрытый ящик повышенной прочности с секретным замком и потайными отделениями. Внутри должны быть конфиденциальные бумаги, деньги и драгоценности. Где он?

Описывая интересующий меня предмет багажа, я неторопливо пересекаю комнату и ключевой вопрос задаю, склонившись над сжавшейся на кровати эльфийкой.

– Я-а... я не знаю. Может, его забрали те, кто на нас напал?

– Хреновая версия.

Я по-хозяйски усаживаюсь на кровать и начинаю скучающим голосом пояснять остроухой нюансы возникшей ситуации:

– Видишь ли, рвань, про которую ты говоришь, мы покрошили практически поголовно. Тех, кого не убили на месте, прямо сейчас режут на мелкие кусочки, которые затем поджаривают на медленном огне. Из них выбили всё, что только можно – до последнего ломаного медяка в карманах и латунной пуговицы на штанах. Даже серебряные серёжки, которые они успели выдрать из ушей служанки, нашли. А вот твоих что-то не заметили...

С этими словами я бесцеремонно протягиваю руку к заметно нервничающей Юлиэль и аккуратно, одними кончиками пальцев провожу по заострённому ушку, осторожно ощупывая четыре крохотные дырочки – одну в мочке и ещё три сбоку, возле самого края.

– Да и не похоже, чтобы у тебя их вырывали...

– Я-а не знаю, где они! Брат велел снять все украшения, чтобы не привлекать внимания!

– Ларец. – Я ловлю остроухую за подбородок и мягко разворачиваю к себе, заставляя взглянуть в глаза. – Где он?

– Не знаю! Его должны были спрятать, но где, мне не сказали.

– Ладно. Опишешь, какого он размера, из чего сделан, как выглядел и что было внутри – поищем твоё приданное.

– Я не видела всего, что там внутри.

– Опишешь, что видела. Подробно. И нарисуешь.

– Но...

– Никаких "но"! Никто не может грабить мою свояченицу без моего разрешения!

И без того широко распахнутые глаза эльфийки приобретают идеально круглую форму, а тонкие брови взмывают вверх так высоко, что скрываются за растрёпанной чёлкой, вызывая у меня очередную ухмылку.

– Ах да, я же до сих пор не представился... граф Морольд ле Брен, приятно познакомиться.

– Кто?

Голос остроухой звучит как-то потеряно, и это странно – всё же не чужие люди, что в её положении следует трактовать как несомненный плюс.

– Морольд Плеть Богини, граф империи и бургграф Ирбренский.

– Тот самый?

– Что значит "тот самый"? Единственный и неповторимый!

– Мне конец.

Юлька произносит это бесцветным, лишённым каких бы то ни было эмоций голосом, скользя по комнате отсутствующим взглядом и явно пребывая в полной прострации. Ну и как это понимать? Неужели я, ни разу не побывав в Эльфланде, успел заработать там столь громкую репутацию, что от одного моего имени незамужние девицы впадают в тихую панику? Лестно, конечно, но...

– Да ладно. Не знаю, что там за сплетни ходят в вашей провинции, но твоя сестра вроде не жаловалась, так что...

Несколько долгих мгновений эльфийка таращится на меня абсолютно квадратными глазами, затем, видимо осознав, на что я только что намекал, стремительно краснеет и, опустив взгляд, смущённо бормочет:

– Дело не в том! Ты объявлен врагом короны. Ни один подданный Тириэля под страхом смертной казни не должен тебе помогать. За ночь с тобой меня убьют, а род Рестиэлей уничтожат.

Тю, блин! Я-то думал...

– Ты эту ночь ещё проведи сначала, а то солнце едва село.

– Ты не понимаешь! Король...

– Нет, это ты не понимаешь!

Поймав Юлиэль за руку, я без видимых усилий медленно подтягиваю вплотную к себе активно упирающуюся и пытающуюся отползти в дальний угол кровати эльфийку и максимально зловеще шепчу в заострённое ушко:

– Твой король далеко, а я – близко. И пока это так, тебе во всём Илаале стоит бояться лишь одно живое существо – меня.

Едва я отпускаю девичье запястье, как Юлька шустро перебирается на противоположный конец кровати, после чего, завладев подушкой, заслоняется ею как щитом. Детский сад!