Текст книги "Плеть богини (СИ)"

Автор книги: Максим Шейко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

Последнюю фразу я сопровождаю самой обаятельной улыбкой, на которую только способен, тут же получая в ответ очередной прицельный "выстрел" глазами.

– Ох, вы меня успокоили.

– Тогда продолжим нашу приятную беседу?

– Непременно, господин граф, непременно! Только говорить вам стоит не со мной, а с маркграфом Делвином. Уверена, столь прославленному воину такая беседа будет куда интересней женской болтовни.

– Вы несправедливы к себе, мадам! Ваше общество способно осчастливить любого мужчину, будь он хоть трижды прославленным воином!

– Льстец! Но раз вы так настаиваете... я приглашаю вас посетить мою городскую резиденцию... на днях. Надеюсь, там вы получите ответы на все вопросы. А сейчас мне нужно идти, до скорой встречи, граф!

Почти скороговоркой выдав финальную фразу и одарив на прощанье обворожительной улыбкой, моя ветреная собеседница упорхнула, мгновенно затерявшись в глубине зала. Рядом тут же материализовался, неодобрительно поглядывая вслед исчезнувшей красотке, давешний суровый гвардеец.

– Кто это был?

– Маркграфиня Ренна ле Орн.

Командир "нетопырей"* кривится, словно от резкого приступа зубной боли, и неохотно добавляет:

– Одна из лидеров фронды.

Моя рожа разъезжается в самодовольной ухмылке – кажется, мне таки удалось расшевелить этот гадюшник.

–

* Прозвище полка гвардейских жандармов, полученное за характерную форму шлемов, украшенных посеребренными перепончатыми крыльями.

Глава LXXXVII

Оставшаяся часть приёма, а также официальный обед прошли спокойно. Ринсфельд ле Вайм – тот самый риттмейстер «нетопырей», похоже, получил чёткие указания не выпускать посла из виду и оберегать от любых несанкционированных контактов. Вряд ли такое задание его порадовало, но старый служака, засунув собственное мнение поглубже, как велят присяга и воинский устав, весь день старательно играл роль няньки. Постоянно маяча где-то на периферии зрения, Ринс с истинно военной бесцеремонностью влезал в любой разговор с моим участием, пресекая в зародыше всякую попытку завязать со мной светскую беседу. Прокол с веселой графиней так и остался единственным приятным (для меня) исключением в безупречной сторожевой службе гвардейца.

Главный же аттракцион начался вечером, когда красноватое солнце скрылось за остроконечными черепичными крышами дворцов и особняков Староместа, а многочисленные залы и коридоры императорского дворца озарились мягким светом тысяч свечей. Очередной безликий чиновник главной канцелярии проводил меня в личный кабинет Рейнара, где уже находились канцлер и некий сухопарый господин лет сорока с небольшим, с орлиным носом и густой проседью на висках. Этот последний, одетый в шеволежерский мундир, был не кем иным, как нынешним главнокомандующим имперской армии графом Реджинальдом.

Лихой кавалерист, начинавший войну командиром реестрового полка тяжелой конницы, отличился в боях и походах первой кампании, сражаясь под началом ле Дейна. А когда фортуна отвернулась от старого маршала, Реджинальд ле Бурк стал одним из немногих, кто не потерял голову в разразившейся катастрофе. Он сумел вывести из ловушки большую часть своих шеволежеров и даже собрал некоторое количество разбежавшихся после катастрофы под Фоллингдейлом имперских солдат, после чего вел умеренно успешные стычки с передовыми отрядами наступающей Великой армии, хоть как-то сдерживая победоносное шествие Северной лиги.

Особую славу граф Реджи стяжал, когда его "всадники смерти", совершив форсированный ночной марш, внезапной атакой наголову разгромили первый рейтарский полк лигранцев, спалив к чертовой матери весь обоз и захватив в плен командира северян. В Иннгарде на фоне всех предыдущих поражений и неудач эта маленькая победа была воспринята как чудо. На скромного риттмейстера пролился настоящий дождь наград. Никому не известный, пусть и достаточно богатый, провинциальный барон в одночасье стал графом империи, был произведен в грандмейстеры*, удостоился зачисления в императорскую свиту (что давало право непосредственного обращения к самодержцу по любым вопросам, минуя бюрократические препоны имперской канцелярии) и в довершение назначен временным командующим армии. Причем в случае успеха на новой должности свежеиспеченному главкому недвусмысленно обещали звание маршала и начальство над всеми вооруженными силами империи уже на постоянной основе.

Вот тут-то и выяснилось, что лихой рубака и отличный тактик не сильно-то волочет в вопросах организации и снабжения, да и со стратегией, мягко говоря, не очень дружит. Нельзя сказать, что новоявленный граф совсем провалил дело, нет. Кое-что ему всё же удалось сделать. Но в сложившихся условиях этого было явно недостаточно...

Мои размышления о талантах "первого конника империи" были прерваны появлением Рейнара, который в сопровождении личного секретаря проник в кабинет через другую дверь и, величественно кивнув всем присутствующим разом, поспешил занять место во главе стола.

– Господа, дела не ждут, а потому не будем откладывать насущные вопросы.

– Золотые слова, ваше величество.

Я спешу перехватить инициативу и делаю это максимально бесцеремонным образом – надо же как-то подкреплять свой имидж чудовища.

– Дела и правда не ждут, до начала летней кампании осталось совсем немного, а хлопот невпроворот. Потому для ускорения процесса было бы весьма полезно, чтобы имперская канцелярия уже сейчас подготовила, а император утвердил ряд соответствующих ордонансов, список которых штаб Серой армии любезно подготовил заранее. Ради общего блага, разумеется. Кстати, вот он.

Я невозмутимо извлек из кожаного портфельчика и протянул императору довольно внушительный с виду меморандум, украшенный подписью ле Трайда и скрепленный армейской печатью. Лицо Рейнара вытянулось. Канцлер упрямо сжал бледные губы. Ле Бурк вскинулся, воинственно раздувая ноздри. И только секретарь остался спокоен, как статуя Будды.

– Ознакомьтесь, ваше величество. Если потребуются какие-то пояснения – обращайтесь. Собственно, для того я и прибыл в столицу. И... не затягивайте с рескриптами.

– М-м-м... боюсь, вы не совсем верно понимаете ситуацию, граф.

Рейнар, бегло просмотрев предложенный ему список, аккуратно отложил его на краешек стола, всем своим видом показывая, что разговор на эту тему еще не окончен. Поторговаться решил, пухлая твоя морда? Ну-ну!

– Неверно, говорите? А давайте проверим!

Вальяжно откинувшись на спинку кресла и сцепив пальцы в замок, я начинаю излагать своё видение сложившегося положения:

– Ваша армия разбита, её остатки деморализованы, система управления и комплектования – развалена. В главном лагере под Польцином даже сейчас едва ли наберется 15000 копий. К концу весны это число неизбежно уменьшится из-за болезней и дезертирства. Смешно даже думать выступать с этим табором против Великой армии Лиги. Что там еще у вас есть? Гарнизоны с побережья? Они едва сдерживают рейды заморцев**. Да и общины южных провинций, вместе с тамошними наместниками, вряд ли оценят по достоинству идею оставить их совсем без прикрытия. Собственно, вы и сами это отлично понимаете, потому за зиму не сняли оттуда ни одного солдата. Городское ополчение? Бюргеры охотно встают на защиту собственных стен, но не готовы покидают их для обороны чужих... Личные дружины маркграфов? Учитывая, что еще и года не прошло после предательства северных герцогов, положиться на добрую волю феодалов, которые уже сейчас выдвигают собственному сюзерену не только военные или финансовые, но и политические требования...

Я задумчиво качаю головой, всем своим видом демонстрируя сомнительность такого опрометчивого шага. Затем, добавив в голос беззаботности, весело продолжаю:

– Взгляните на наши требования еще раз, ваше величество. Сравните их с требованиями, которые предъявляют, или наверняка предъявят в самое ближайшее время, другие ваши "соратники". И тогда вы поймете, что честные наемники обойдутся империи куда дешевле собственных вассалов.

Император, терпеливо выслушав мой спич, снисходительно улыбается.

– Я отлично понимаю вашу позицию, граф. Но вы, как бы это сказать? Слишком сгущаете краски. Положение империи тяжело – это верно. Но оно не безнадежно. У нас есть солдаты, верные короне дворяне и решительно настроенные горожане, а также почти неограниченное количество снаряжения. Всё это позволяет нам набрать и вооружить практически любую армию. Это будет сложнее и дороже, чем нанять псов войны, но если ваши условия станут чрезмерными, то...

Я с улыбкой превосходства поднимаю руку в останавливающем жесте.

– Не трудитесь, ваше величество. Такие речи, возможно, пройдут в большом имперском совете. Представителям сословий наверняка будет приятно услышать, что они и сами способны оборонить империю от любого внешнего врага. Но в штабе ле Трайда отлично известно, что времени на организацию новой армии у вас нет. Все эти "верные дворяне и решительные горожане" – просто куча сырого мяса, смазка для пик. А "неограниченные запасы снаряжения" – груда бесполезного железа, которая очень скоро станет трофеями северян и эльфов. Сейчас есть только одна армия, способная прикрыть империю от вторжения. Армия псов.

– Боюсь, ваши данные несколько устарели. Мы уже достигли договоренности с представителями бюргерского сословия и призвали дворян под знамена. Конечно, для завершения формирования еще нужно некоторое время, но новая армия это реальность, а не пустые фантазии и...

– Довольно, господин канцлер.

Я весьма непочтительно перебиваю старика, с авторитетным видом пытавшегося объяснять мне вещи, в которых я, в общем-то, и сам неплохо разбирался.

– Не тратьте своё и моё время попусту. Про ваши договоренности с магистратом Иннгарда нам отлично известно. Как и об относительно успешном формировании двух новых ордонансовых полков из дворян столицы и императорского домена. Кажется, один из этих полков сейчас расквартирован в новых казармах? – тут я слегка рискнул, к месту ввернув еще не до конца проверенные сведения, лишь вчера полученные от Равли. – Только вот в чем дело, господин канцлер, тяжелая конница – не только самый дорогой, но и самый требовательный род войск. Мало подготовить всадника, нужно обучить еще и лошадь. А лошадь – животное на редкость строптивое! Не верите – спросите у господина ле Бурка. Так что ваши новые полки пока еще мало на что способны. А столичные бюргеры – бюргеры и есть. Даже если вы поголовно обрядите их в доспехи коронных полков, регулярами они не станут. По целому ряду причин как чисто военных, так и... иного характера. Ну, вы меня понимаете.

– Моя конница вполне обучена и готова выполнить свой долг перед страной и императором!

– Ничуть не сомневаюсь, граф Реджинальд! Собственно, ваша конница – единственная часть имперского "войска", которая не только готова, но и реально способна хоть что-то выполнять. Только вот... сколько её у вас осталось? Четыре тысячи? Пять? Маловато для противостояния с Великой армией Лиги, не находите?

И. о. маршала скрипнул зубами, но возразить не решился, чем, признаться, немало выиграл в моих глазах. Глупо спорить с очевидным. А абсолютная недееспособность практически всех элементов вооруженных сил империи в настоящий момент – вещь вполне очевидная. Эффективно сражаться могут старые конные полки Реджи и гвардия. Коронные части за минувший год, полный поражений и отступлений, настолько разложились, что нуждаются в тотальном переформировании. В нынешнем виде это просто толпа потенциальных дезертиров. Свежие реестровые полки будут боеспособны в лучшем случае к осени, но погоды они в любом случае не делают – слишком их мало, а новых пока не предвидится. Столичное ополчение готово стать на защиту родных стен, а с некоторыми оговорками может подписаться также на оборону укрепленных позиций в границах центральной провинции, но вытолкнуть их в поле пока что не представляется возможным. Да и незачем, в общем-то. Всё равно полягут или разбегутся в первом же бою. Вроде бы сейчас столичную милицию, ссылаясь на чрезвычайное положение, частично перевели на постоянное несение службы и с добровольцами, попавшими в штат, занимаются специально выделенные инструкторы из гвардии (результат тех самых договоренностей с представителями магистрата Иннгарда). Но когда еще это даст реальные плоды?

Да и, между нами говоря, конечный результат этих заигрываний с бюргерством вполне возможно сможет изрядно удивить императорскую клику. Неприятно удивить. Ведь магистраты, дав согласие на создание более-менее постоянных формирований городской милиции, так и не согласились передать их под командование маршала, то есть включить в состав регулярной армии. Фактически местные олигархи точно так же, как феодалы пытаются, пользуясь случаем, сформировать (формальной – под эгидой императора) свою собственную армию. И куда повернутся клинки городских полков, когда (и если) они все же будут сформированы – ба-а-альшой вопрос. О чем я, собственно, и намекал канцлеру почти открытым текстом. Не то чтобы для старого интригана это было каким-то откровением... Просто пусть знает, что мы знаем.

– Итак. Надеюсь с возражениями покончено?

Я с довольной ухмылочкой обвожу взглядом собравшихся. Канцлер сверлит меня недобрым взглядом исподлобья. Рейнар хмурится, нервно постукивая пальцами по столу. Реджи недовольно топорщит роскошные усы. Секретарь... Этот тип, похоже, плотно сидит на местной валерьянке. Поскольку без регулярного употребления успокоительных препаратов такого индифферентного выражения морды лица добиться невозможно. Ну и кройги с ним! Я ж тут не для него стараюсь в самом-то деле?

– Раз возражений больше нет, советую вам все же изучить список наших требований более подробно. Надеюсь, уже завтра мы сможем обсудить его предметно. А пока разрешите откланяться, господа. День был полон событий и впечатлений, а я еще не совсем привык к ритму столичной жизни. Так что не смею больше обременять вас своим присутствием. Ваше величество. Ваши сиятельства.

Кивнув на прощание императору, затем обоим графьям и демонстративно проигнорировав секретаря, я, шумно отодвинув кресло, направляюсь к выходу, почти не скрывая наглой ухмылки. Вы еще не знаете с кем связались, зажравшиеся комнатные шавки!

–

* командующий армией/отдельным корпусом, генерал.

** принятое в империи общее название для цивилизованных жителей южного берега Срединного моря, заметно отличающихся внешним обликом от обитателей северного материка.

Глава LXXXVIII

Столкнувшись со столь жесткой манерой ведения переговоров, император решил взять небольшой тайм-аут. Очередной приторно-вежливый царедворец прямо с утра сообщил мне, что неотложные государственные дела настоятельно требуют внимания самодержца, потому наша встреча переносится на неопределенное, но не слишком отдаленное время. Я только плечами пожал. Тянуть время слишком долго Рейнар всё равно не сможет, а пара дней погоды не сделает. Надо только придумать, чем заняться в ожидании неизбежной капитуляции оппонентов.

Равли рыщет по столице, выискивая старых знакомых и собирая свежие столичные слухи. Дирк занимается тем же самым в окрестностях дворца. Причем за неимением старых знакомых заводит новых. Дело это нужное и полезное, так что мешать этим двоим не стоит. Веселая (и симпатичная) маркграфиня ле Орн пока так и не прислала официального приглашения на ужин, а торопить события в завязывающихся сношениях с дворянской фрондой явно не стоило. В конце концов, им наша поддержка куда нужнее, чем нам их содействие.

Немного подумав, я совсем уж было собрался отправиться на загородную прогулку с далеко идущими целями... но затем, после некоторых колебаний, решил сперва посетить местный Пандемониум*. Была у меня одна давняя задумка... да и просто посмотреть интересно. Приняв, таким образом, принципиальное решение, я, не долго думая, принялся воплощать свой стратегический замысел в жизнь. То есть оделся и пошёл.

Сооружение, безусловно, впечатляло. Гигантское здание, но не подавляющее своей монументальностью и роскошью, как императорский дворец, а как бы растворяющее в себе. Уходящие ввысь колонны, огромные пространства нефов, исполинский купол, покрывающий всё это великолепие, словно небесный свод, шикарная роспись, подчеркнутая специфической игрой света и теней... Очутившись в таком средоточии величественной красоты, поневоле ощущаешь тщету любых человеческих усилий перед бесконечной мощью небожителей. Ну и преисполняешься благоговением перед служителями бессмертных – как же иначе-то?

Готов спорить на полновесный имперский дукат довоенной чеканки, что среднестатистический бюргер или крестьянин, пробыв в Пантеоне хоть полчаса, преисполнился бы искренней веры в Великую Пятерку до конца своих дней. Правда, попасть в храм простому бюргеру, не говоря уж о крестьянине, было довольно проблематично. Относительно свободным вход туда был только по большим праздникам – на торжественные службы. И то стража тщательно следила, чтобы не возникало чреватых давкой столпотворений, безжалостно отсекая лишних посетителей. В обычные же дни в обитель Пятерых можно было проникнуть лишь в определенные часы, да и то за немалую мзду, именуемую храмовым сбором. Для особо привилегированных посетителей имелась возможность помолиться и в неурочное время – по предварительной записи и за совсем уж нескромное пожертвование на святое дело.

Меня, как оказалось, все эти ограничения не касались. Стоило заявиться в приемное отделение сего почтенного учреждения и смиренно поинтересовался: когда можно посетить достославную цитадель веры и благочестия, дабы наедине испросить у богов совета в преддверии величайших событий, призванных повлиять на судьбы мира? Аскетичный тип с постной физиономией в костюмчике младшего жреца Сатара уточнил моё имя и титул, затем, извинившись, вежливо попросил обождать и бесследно исчез где-то в таинственном полумраке "регистратуры". Минут через десять (я даже заскучать толком не успел) вместо него появился сам предстоятель. Точнее, один из них – тот, что от Сатара**. Уже немолодой и довольно тучный прелат слегка запыхался, что, впрочем, не помешало ему сходу благословить меня именем Всеведущего и тут же, едва переведя дух, сообщить, что для союзника империи, вестника мира и гостя императора двери храма всегда открыты. На вежливый вопрос: сколько такое удовольствие будет стоить, предстоятель состроил обиженную мину, умудрившись при этом не растерять общую благостность:

– Что вы, ваше сиятельство! Всеведущий свидетель – я никогда не простил бы себе, если б даже в мыслях своих позволил затребовать плату с человека, что после долгой зимы бесплодных ожиданий принес нам надежду на спасение. Надеюсь, что ваш визит знаменует собой возвращение порядка, спокойствия и благоденствия, в которых так нуждается наша многострадальная земля, и молюсь, чтобы мудрость Сатара помогла вам в этом нелегком деле.

– Благодарю. Если не возражаете, я хотел бы немного осмотреть храм перед молитвой.

– Конечно, конечно! Если вам что-то понадобится...

– Я не отказался бы от провожатого.

Раз уж я попал в разряд вип-клиентов, то почему бы не воспользоваться ситуацией по полной?

– С радостью составлю вам компанию, ваше сиятельство.

Предстоятель смиренно склоняет голову, являя собой живое воплощение служения и покорности. Даже так? Ну ладно, я тоже могу быть вежливым до тошноты.

– Не смею отвлекать вас, ваше преосвященство***. Ведь у вас наверняка хватает иных дел...

– Ну что вы! Такой шанс оказать хотя бы небольшую услугу столь прославленному воину...

Обмениваясь подобными любезностями, мы и проследовали вглубь храма. Где-то на середине экскурсии нашу маленькую процессию догнал взмыленный предстоятель Илагона – нынешний глава управляющего совета Пантеона. Помахивая церемониальной булавой и недобро косясь на благочестиво закатывающего глазки коллегу из смежного цеха, служитель Кровавого, предварительно благословив, энергично включился в неспешную дискуссию о проблемах веры и большой политики. Экскурсия стала заметно веселее. У святилища Эйбрен нас поджидал в засаде еще один прелат...

Слушая изящно замаскированную под богословский диспут пикировку представителей конкурирующих культов, я исподволь осматривался по сторонам, наслаждаясь окружающими красотами и подспудно ожидая появления остальных первосвященников. Но, видать, почитатели Лаэты и Эрая были в отъезде или по еще каким неотложным делам отлучились, так что двухчасовую прогулку мы так и завершили вчетвером.

Описав круг по храму и вернувшись к алтарю Всеведущего, я, издав приличествующий ситуации вздох легкого сожаления и обведя сопровождающих просветленным взором, смиренно поблагодарил за заботу и выразил желание пообщаться с богами наедине. Каковое желание и было тут же исполнено. После очередной порции благословений и напутствий, разумеется. Выслушав все причитающиеся пожелания и дождавшись, пока троица прелатов, шурша одеяниями и тихо переговариваясь, скроется из виду, я наконец-то получил возможность заняться тем, ради чего, собственно, и затеял всю эту чехарду с посещением обители Пятерых.

В общем-то, ничего такого криминального у меня на уме не было. Так, лёгкое любопытство. А любопытство, как говорится, не порок.

Руководствуясь этим императивом, я, напустив на лицо максимально одухотворенное выражение, неспешно двинулся вокруг алтаря, задумчиво рассматривая стены святилища. Там, на полированных плитах из светлого мрамора или еще какого местного диабаза, были аккуратно закреплены фигурные таблички с именами и символическими изображениями. Вместе с рисунками созвездий, всевозможных высших сущностей и прочих символов веры эти иконки (назовем их так) формировали как бы единую схему мироздания, стержнем которой был алтарь Сатара в центре святилища. Такое вот наглядное воплощение основных принципов строения и функционирования вселенной, ненавязчиво подводящее верующих (и просто интересующихся) к мысли о главенствующей роли Всеведущего во всех аспектах повседневной жизни.

Сделано всё очень красиво и продуманно. Идеологический момент выдержан, опять же... Но меня интересовало совершенно другое. Бродя с просветленным видом вдоль стен, я читал надписи на иконках, старательно выискивая среди них знакомое имя. И в конце концов нашел.

Дело в том, что жрецы, старательно выстраивая модель мироустройства, ничтоже сумняшеся вписали в нее и себя любимых. Да-да, те самые иконки на стенах святилища – не что иное как имена и должности действующих служителей культа, поддерживающих и хранящих установленный от богов порядок вещей. Дабы хаос не овладел и гармония не пострадала.

Со свойственной сатаропоклонникам скрупулезностью в условную карту-схему вселенной были вписаны все нынешние предстоятели храмов и члены правящего капитула. В самом конце этого длинного списка (если я правильно понял аллегорические намеки на старшинство и важность перечисленных деятелей) значилось скромное имя брата Роливера – первосвященника Вангарской обители Всеведущего в далеком и захолустном Арленвайле, на самой границе заселенных земель. Точнее, заселенных людьми земель.

Конечно, это могло быть совпадение. Мало ли всяких Роливеров служат Всеведущему? Но я почему-то не верю в такие совпадения. Имею, так сказать, основания сомневаться. Уж больно хорошо данная новость вписывается в ту мутную историю, из которой я в своё время с трудом выпутался, едва не растеряв при этом веру в человечество.

Что ж, значит, Ролло таки пожал плоды наших совместных трудов. Проделать за три года путь от младшего жреца до предстоятеля столичного храма – неслабый карьерный взлет. И не важно, что храм, как и королевство, в котором он находится, располагаются на периферии цивилизации. Уж я-то знаю или, точнее, догадываюсь, какие интересные ниточки туда тянутся... Собственно, именно слабая надежда поймать кончик такой ниточки, не привлекая при этом лишнего внимания, и побудила меня посетить Пантеон, отложив ради такого дела даже рекогносцировочную поездку по укреплениям Иннгарда.

Ведь, откровенно говоря, информацию об интересующем меня служителе Всеведущего я мог бы добыть и раньше. Напрячь служителей в любом из храмов на подконтрольной нам территории, запросить информацию из центра... Но такая деятельность с высокой вероятностью вызвала бы заинтересованность Бенно, Хассо и самих жрецов – ведь странности всегда притягивают повышенное внимание. А столь неординарный интерес ордонанс-офицера наемничьей армии трудно было назвать типичным... К чему это в итоге привело бы – сказать трудно, но как минимум Ролло оказался бы в центре внимания. А там, глядишь, всплыли бы и подробности нашей с ним совместной деятельности в неспокойные предвоенные годы. Мне же очень хотелось до поры до времени оставить их в тайне. Как знать? Может, бывший шпион и дипломат, а ныне храмовый первосвященник, еще станет козырем в той большой игре, которую мы нынче разыгрываем. Если и не тузом, то хотя бы валетом, но в моем, а не чьем-то другом рукаве. Думаю, это будет справедливо, ведь ты изрядно задолжал мне, старый друг...

Приняв это соломоново решение, я оторвался от алтаря, который до этого подпирал с самым что ни на есть серьезным видом, изображая вдумчивое общение со Всеведущим, и, осенив себя напоследок символом веры, отправился к следующему святилищу – дабы не возбуждать лишних вопросов. Лишь обойдя все пять великих алтарей и воздав в должной мере каждому божеству, я, наконец, с чистой совестью покинул Пантеон и отправился в свою временную резиденцию, намереваясь как следует подкрепиться и немного поваляться на кушетке после утомительного, но плодотворного общения с небожителями и их земными прислужниками. Как бы не так!

Во дворце меня уже поджидал, подпрыгивая от нетерпения, посланник веселой графини, который поспешил вручить благоухающий духами конверт с приглашением на ужин. Письмо, собственноручно написанное Ренной, было выдержано в довольно-таки фривольном стиле и не содержало даже намека на официальность. Перечитав изящно выведенные строчки еще раз, я остался при стойком убеждении, что меня приглашают не на деловые переговоры, а на любовное свидание. Вряд ли, конечно. Немного пообщавшись с жизнерадостной маркграфиней ле Орн и собрав кое-какие общедоступные сведения о ней, я склонен был считать такую вольность в общении, скорее, особенностью её характера, чем намеком на что-то серьезное. Но зубы перед вечерним визитом всё же надо будет почистить. И свежие трусы надеть, да.

–

* Вообще-то пандемониум – средоточие зла и пороков, цитадель демонов. Так что Морд, называя так храм всех богов (Пантеон), просто ерничает. Хотя в каждой шутке... есть доля шутки.

** Поскольку Пантеон посвящен всем пяти великим богам, то у храма имеется целых пять предстоятелей – по одному от каждого божества. Старшим считается тот, чье божество в данный момент главенствует, согласно астрологическим выкладкам. На описываемый момент в Илаале уже третий год длится цикл Илагона.

*** В Илаале – официальное обращение к предстоятелю, то есть первому священнику (главе) храма.

Глава LXXXIX

Ренна ле Орн не обманула ожиданий. Даже и не скажешь толком почему, но впечатление, что оказался в фешенебельном борделе, возникло, стоило лишь пересечь порог её городского особняка. Маркграфиня в весьма открытом наряде, на самой грани приличий, встретила меня у ступеней мраморной лестницы, ведущей на второй этаж, чтобы лично проводить к столу. Комната, в которой нам предстояло отужинать, вполне соответствовала хозяйке своим фривольным убранством, и я уже внутренне смирился с тем, что вечер будет потрачен на занятную болтовню ни о чем, перемежаемую попытками затащить меня в постель, но после закусок с обязательным обменом любезностями разговор резко поменял тональность.

– Граф, помнится, в прошлый раз вы заявили, что даже трижды прославленный воин найдет, о чем поговорить со мной. Надеюсь, за истекшие дни вы не успели изменить своё мнение?

– Как можно, графиня?

– Ах, бросьте эти церемонии! Для вас я просто Ренна.

– Как скажешь, Рен...

Я с улыбкой салютую графине только что наполненным бокалом. Ренна кокетливо морщит носик.

– Нахал! Но на тебя невозможно обижаться. Тем более что я хочу воспользоваться твоей добротой...

– Я весь внимание.

– Не сочти за труд и объясни слабой женщине, далекой от войн и сражений, что всё-таки представляет собой Серая армия? При дворе вас изображают то исчадиями Илагона, то бандой гнилого отребья. Но ты не похож ни на то, ни на другое. Я просто сгораю от любопытства!

– Хм-м... пожалуй, наиболее точной будет параллель с торговой компанией. Ты ведь, кажется, одна из главных пайщиков торгового дома "Вардем", так что столь пошлое сравнение не должно тебя смутить.

– Хочешь сказать, что ты простой купец?

– Простой? О нет! Но все же такая аналогия ближе всего к истине. Вот представь себе какую-нибудь компанию со всеми ее дольщиками, нанятыми работниками, товарами, деньгами... И для полноты картины считай, что данная компания ведет дела не только в империи, но и за рубежом. Естественно, изменение политики, например, война может сильно повлиять на дела. Причем, как правило, от военных действий сильно возрастают как риски, так и уровень доходности в случае успешно проведенных операций. Вот такой компанией и является наша Серая армия. А я, соответственно, один из основных дольщиков и одновременно управляющих капитанов этой компании.

Ренна слушает мои излияния не перебивая, заинтересованно поглядывая из-под полуопущенных ресниц и задумчиво накручивая на пальчик непокорный локон, весьма живописно выбивающийся из сложной прически. Лишь когда я, закончив разглагольствования, потянулся за отставленным в сторону бокалом, графиня, не меняя расслабленной позы, томно промурлыкала:

– Очень... образно. Но я, кажется, поняла тебя. У меня остался только один вопрос. Скажи, как ваша компания относится к конкурентам?

Я позволяю себе снисходительную улыбку.

– Если ты о домашней армии маркграфа Делвина, то мы не считаем их конкурентами. Так что можешь при случае успокоить его сиятельство.

– С удовольствием передам ему твои слова, но не мог бы ты пояснить свою позицию? С чего такое пренебрежение?

– Видишь ли... человек с оружием – еще не солдат, даже если он в принципе умеет им пользоваться. А десять тысяч человек с оружием – еще не армия. Возможно, лорд Делвин, никогда не командовавший даже полком, пока не постиг эту простую истину, но я-то знаю.

Графиня приставляет пальчик к виску и закатывает глазки, изображая сосредоточенную задумчивость.