Текст книги "Э клана Мишельер (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3(2)

2. Трис

– Что скажешь? – спросила она.

– Что сказать? – усмехнулся он в ответ, подразумевая что-нибудь, вроде «а что бы ты хотела услышать?».

Это был вечер накануне отъезда из шато д’Агремон. Поздний ужин, поданный в малой трапезной. И, наконец, завершающий эпизод: два кресла, поставленные одно против другого рядом с разожженным камином. Большие керамические чашки с глинтвейном. Огонь, танцующий на березовых поленьях. Горячий воздух, пахнущий медом, вином и специями, дорогим мамлюкским табаком и гашишем, – оба курили египетские сигареты, вошедшие в моду этим летом, – можжевельником и сосной.

– И все-таки, – настаивала она, пуская сигаретный дым аккуратными колечками.

Это надо было видеть. Этим стоило любоваться. Перед Трисом в покойном кресле рядом с разожженным камином сидела молодая дама в замшевом, стилизованном под охотничий, костюме. Весьма элегантно, очень дорого и безупречно с точки зрения вкуса. Несколько «скромных» украшений, обозначающих размеры богатства семьи и клана, к которым принадлежит женщина. Спокойное лицо, ни в коем случае не равнодушное, но сила отражающихся на нем эмоций явно занижена. Уверенный взгляд, легкая – хотя и несколько прохладная, – улыбка, появляющаяся время от времени на красиво очерченных губах. Спокойный, но при этом отнюдь не равнодушный взгляд больших серых глаз. Светло-русые, с каким-то невероятным серебряным отливом волосы, убранные в толстую, сложного плетения косу. Картину неоспоримой безупречности довершали правильная речь, – произношение, грамматика, лексикон, – указывающая вместе со сдержанным, но уверенным поведением молодой женщины на отличное домашнее образование и безукоризненное воспитание. В общем, идеальное попадание в нетривиальный образ молодой аристократки невероятно голубых кровей, обладающей всем, о чем может только мечтать девушка ее возраста: броской внешностью, богатством и невероятным по силе магическим Даром.

«Magnifique femme[1]!»

– На мой непросвещенный взгляд, Габи, – мягко улыбнулся Трис, понимая, насколько важен заданный женщиной вопрос, для нее, для него, для всего их восстающего из небытия клана, – передо мной находится сейчас довольно сильная магесса. Ну, ладно, твоя правда, сестра. Не «довольно сильная», а очень сильная колдунья: одиннадцатый уровень стихии Огня, правда, небезупречный. Где-то на самой границе ранга, скорее даже десятый с большим довеском, но пусть будет одиннадцатый. Восьмой ранг Воздуха, хотя в императорском реестре записан, помнится, девятый, но после таких потрясений… Вполне вероятен определенный откат и, как следствие, спад силы. Что-то еще? Ах, да, конечно. Еще крайне неуверенный шестой ранг стихии Земли.

– Совсем ничего не видно? – спросила она, сохраняя, тем не менее, полное спокойствие.

– Совсем, – подтвердил Трис. – И последние три дня я совершенно не считываю твоих эмоций. Такое впечатление, что их просто нет. Прямо сказать, весьма неординарный результат.

«И так быстро! – подумал он, побоявшись произнести эту мысль вслух. – Не слишком ли быстро для того, кто «появился на свет» всего лишь полгода назад?»

Казалось бы, такое попросту невозможно, и расскажи ему эту историю кто-нибудь другой, Трис не поверил бы. Но вот она, его Галатея. Сидит в непринужденной позе, курит египетскую сигарету и демонстрирует идеальный контроль и невероятную по мощи защиту.

«Меньше, чем за три недели…»

И в самом деле, двадцать дней усиленных занятий, и вот он выдающийся, – иначе не назовешь, – результат. Она овладела всеми без исключения ментальными техниками мэтра д’Анкона, окрепла физически, сполна вернув себе прежнюю бойцовскую форму, научилась многому новому, если иметь в виду атакующие и оборонительные плетения, и открыла в себе новые способности, которые Триса одновременно восхищали и пугали.

«Охотник или, вернее, хищник… Ей будет непросто справиться со своей неожиданно раскрывшейся природой…»

И здесь Трис подходил, возможно, к самому главному вопросу: как это возможно? Неужели все дело в дарах, полученных от Источников, или причина все-таки в том, что Габи изначально обладала огромным потенциалом, который ей самой было никак не раскрыть? Может быть, ей требовался внешний раздражитель, – уникальный триггер большой силы, – и, когда она его получила, Дар раскрылся, как раскрывается бутон цветка под лучами солнца. Впрочем, нельзя было исключить и еще один – третий вариант: дары Источников, хотят они того или не хотят, – это дары данайцев, и вся эта история могла закончиться для Габи плохо или даже очень плохо, но находящийся в латентном состоянии Дар изменил вектор воздействия с отрицательного на положительный. А в результате случилось то, что случилось, и гусеница превратилась в прекрасную бабочку.

«Стальную бабочку, – грустно улыбнулся Трис, представив Габи в образе чудесного, но хрупкого создания. – И кстати о металлах…»

Шато д’Агремон никогда не являлось главной резиденцией клана. Тем не менее, его великий отец Густав Перигор-Мишильер хранил здесь в хорошо укрытых от посторонних глаз тайниках кое-что из того, что действительно нельзя держать в частных банках или обычных сейфах. Кое-что… На самом деле, много всего, но кое-что из всего этого по праву принадлежало теперь Габриэлле Э’Мишильер. И раз так, должно было быть передано ей здесь и сейчас, поскольку утром они покинут замок, и неизвестно, когда представится новая возможность вернуться в эти места. К тому же, если память его не обманывает, то некоторые из тех вещей, что хранятся в казематах замка, могут понадобится сестре именно сейчас, а не когда-нибудь в отдаленном будущем. Другой вопрос, отчего он вспомнил об этом только теперь? Однако наследство Густава Мишильера, – его знания и умения, переданные Трису, – являлось весьма странным даром и, кажется, обладало собственными представлениями о необходимом и возможном.

– Подожди меня здесь, – сказал Трис, вставая. – Разговор не окончен. Есть еще, как минимум, два вопроса, которые мы должны с тобой обсудить прежде, чем пойдем спать.

– Долго? – бровь чуть поднялась, обозначая вопрос, но и все, собственно.

– Четверть часа, – ответил он правду. – Может быть, чуть больше.

– Хорошо, – кивнула Габи. – Иди, Трис. Я обожду тебя здесь.

На поверку, расчет времени оказался ошибочным. Поход в замковые подземелья и обратно занял добрых полчаса, но Габи действительно никуда не ушла. Сидела в кресле у огня, курила сигарету и терпеливо ждала. Вот разве что вместо глинтвейна пила теперь что-то прозрачное и ароматное. Сирок[2], надо полагать, потому что подававшаяся в замке граппа имела цвет ромашкового настоя, а не родниковой воды.

– Извини, что пришлось ждать, – сказал Трис, входя в комнату.

– Наверное, оно того стоило, – посмотрела Габи с любопытством на шкатулку и небольшой кожаный сак, которые он принес с собой.

– Сейчас узнаем, – усмехнулся Трис, выкладывая свой груз на стол. Деревянная резная шкатулка глухо стукнула о столешницу, а кожаный сак недвусмысленно звякнул, в нем лежали какие-то металлические штуковины.

– Хочешь посмотреть?

– Хочу, разумеется, – Габи поднялась из кресла одним плавным движением и вмиг оказалась около стола. – Показывай!

– Тут всякие безделушки… – объяснил Трис, открывая шкатулку, заполненную замшевыми и бархатными кисетами разной величины. – Трофеи, доставшиеся одному из наших предков во время взятия Кордовы. Теперь это все твое. Распоряжайся, как хочешь.

– Мое… – не вопрос, всего лишь озвученная мысль.

Габи вынула из шкатулки один из кисетов, развязала шнурок и двумя пальцами вытащила на свет золотой браслет, выполненный в виде змеи, трижды охватывающей запястье. Глаза у змеи были изумрудные, но этим в наше время никого уже не удивишь. Поражало другое: шкура змеи была сплошь покрыта чешуйками, и на каждой из чешуек была выгравирована одна из букв арабского алфавита.

– Красивая… безделушка, – улыбнулась Габи, надевая браслет на руку. – Чувствую накопитель… Но какой-то странный, кривой… и еще внутренний контур… О! – воскликнула она радостно после нескольких минут вдумчивого изучения предмета. – Эта штука не дает рассмотреть лицо женщины! Это вуаль, Трис. Но кому она нужна? Я могу это сделать сама без всяких там арабских финтифлюшек. Хотя… Постой-постой! Я поняла! Эта штука из разряда «надел и забыл». А значит, не надо тратить силы и распределять внимание. Напитал Воздухом с толикой Огня, и вуаля!

– Так и есть, – кивнул Трис. – Но это еще не все! Приглядись!

– Есть что-то еще? – задумалась Габи, продолжая вертеть браслет в пальцах.

– Ага! Так вот в чем секрет! – обрадовалась она буквально через несколько минут. – В первый контур запрятан второй, и этот уже не маскирует черты лица, он их искажает, создавая другое лицо. Я права?

– Да.

– Но зачем?

– Не все обладают таким могуществом, как ты и я, – объяснил Трис, воспользовавшись памятью своего создателя. – Слабым магам нужны артефакты. В этой шкатулке много красивых вещей. Возможно, что-то из этого тебе понравится, и ты сможешь надевать их, как украшения. Но имей в виду, все драгоценности в этом ларце – артефакты. Тебе они, возможно, не нужны, но могут понадобиться другим кланницам, тем, кто со временем составят твой личный круг.

Личный круг прерогатива главы клана, первой леди и, в некоторых случаях, как в их с Габи, например, сестры или другого близкого родственника. На данный момент Габи совмещала в себе обе роли: первая леди и близкая родственница, и следовало признать, если бы не родство, Габи стала бы идеальной кандидатурой на роль супруги тана. Сила, воля, талант… Даже внешность, потому что лично ему она нравилась чуть больше, чем должна нравиться в этом смысле сестра. Но, увы, у них одна кровь, и значит брак между ними невозможен, и с этим следует считаться.

– Распоряжайся, – подвинул он ларец ближе к Габи. – А вот это как раз именно для тебя.

Трис взял в руки кожаный сверток и стал его разворачивать. Здесь лежало именно то, что необходимо Габи, чтобы выжить, выстоять, уцелеть. Странно, но до сегодняшнего дня, до их разговора, во время которого его посетило смутное воспоминание, Трис ничего не помнил о «доспехе Алиеноры[3]», но, вспомнив, уже не мог не передать его своей сестре – коннетаблю клана Мишельер. Наконец сверток был развернут до конца, и Трис продемонстрировал Габи его содержимое: тончайшую кольчугу, словно бы сотканную из серебристой паутины, узкий поясок, собранный из кованных серебряных звеньев, узкие ножны, – кожа и серебро, – длинный обоюдоострый кинжал, наручи и поножи. Все это было невероятно тонким и легким, словно бы выкованное из лунного серебра.

– Серьезно? – подняла на него взгляд Габи. – Ты не думай, я ценю. Это… это очень красиво, но…

– Это доспехе Алиеноры Аквитанской, – пояснил тогда Трис. – Его создавали лучшие маги-оружейники того времени. Он защищал герцогиню во многих сражениях и спас от бесчисленного количества наемных убийц. Теперь он будет служить тебе.

– Зачем это, Трис? – не поняла Габи. – У меня пятнадцатый ранг, и я могу себя защитить, да и не только себя. И потом, в каком веке мы живем?

– Удар кинжалом в спину? – предположил Трис. – Уверена, что, если ассасин будет стоять почти вплотную к тебе, отреагируешь так же быстро, как на Олимпийском стадионе? А если это атака с помощью нескольких сильных артефактов, одновременно и с разных сторон? Не из винтовок с трехсот-четырехсот метров, а, скажем, в бальном зале? Что случится, если придется защищать не только других, но и себя? Есть много ситуаций, Габи, когда одной собственной силы мало, поэтому, несмотря ни на что, многие сильные маги ходят с телохранителями и носят на себе защитные и атакующие артефакты. Не панацея, конечно, но береженых берегут сами боги!

– Ты подумал, как я буду выглядеть в кольчуге и поножах?

– Их никто не увидит, – Трис активировал боевой режим, и все, что лежало на столе, исчезло, растворившись в воздухе.

– Вес доспеха кило двести, – продолжил он свою краткую лекцию, – Кинжал – еще четыреста грамм. И его можно вообще не скрывать, а носить открыто. Вот и весь сказ. Конечно, если, пойдешь на гулянку в шелковом платье на голое тело, доспех будет не пододеть, но даже тогда поножи и наручь на левую руку – вполне.

– Какой удар держит эта броня? – Кажется, Габи, наконец, заинтересовалась и перешла к уточнению технических подробностей.

– Порядка 850 джоулей.

– Трис! – возмутилась его собеседница, не сочтя даже нужным скрывать свои чувства. – Мы проходили физику в урезанном объеме. Я не помню, а, скорее всего, просто не знаю, что это такое – джоуль. Так что, изволь объяснить.

– Скажем так, – усмехнулся ее возмущению Трис, – пуля весом в десять граммов, выпущенная из одной из тех винтовок, из которых стреляли снайперы-наемники на стадионе, с расстояния в десять метров.

– Я от такого удара физически улечу, как теннисный мячик…

– Но пробития доспеха не произойдет.

– Зато переломает все кости под кольчужкой…

– Не переломает, – успокоил девушку Трис. – В момент удара она ведет себя как броневой лист. Кинетическая энергия перераспределяется по всей площади объекта и частично уходит в окружающее пространство. Если будешь в это время стоять окруженная людьми, их разбросает вокруг тебя, как кегли, а ты останешься стоять на месте, словно, ничего не случилось. Возможно, вздрогнешь, и все.

– А ничего так, – признала Габи. – А с магией что?

– Атакующую технику до четвертого уровня включительно частично отразит, а частично впитает. До тебя дойдет максимум 15 % первоначальной силы.

– Под брючным костюмом вообще ничего видно не будет, но обниматься будет стремно.

– Не обнимайся, – пожал Трис плечами.

– А как же удовольствие пообжиматься в темном уголке гардеробной? – сделала Габи наивные глаза.

– Кстати об этом, – не поддался Трис на провокацию. – Есть еще один вопрос, который нам с тобой следует обсудить.

– Тогда, давай обсудим, – спокойно ответила Габриэлла.

– Ты так добра, Габи.

– В этом вся моя прелесть, – холодная улыбка и чертики в глазах. – В доброте.

– Что ж, тогда будь добра, выслушай меня спокойно. Речь пойдет о твоем замужестве.

– Я выхожу замуж? – удивилась Габи.

– Нет. Да. Не так скоро.

– Так нет или да? Как скоро? За кого?

– Не знаю за кого и когда, но именно об этом я хотел бы с тобой поговорить, – счел возможным объяснить Трис. – Ты совершеннолетняя, Габи, и со мной уже тут и там заговаривали на эту тему. И, поверь, пройдет совсем немного времени, как начнут свататься официально.

– Это было ожидаемо, разве нет? Ты сам говорил…

– Можешь не беспокоиться, – остановил девушку Трис. – Я не стану тебя неволить. Речь о другом. Когда-нибудь ты сама задумаешься о браке, и я хотел бы, чтобы к тому моменту ты четко знала, что возможно в твоем положении, а что – нет.

– Звучит интригующе… Слушаю тебя внимательно.

– Ты не можешь выйти замуж за кого-то равного тебе, – четко сформулировал Трис первое и главное ограничение. – За человека более знатного – тоже. Твой будущий муж должен быть менее знатен и, в идеале, беден. Но главное – он должен быть из тех, кого называют подкаблучником.

– Чтобы я могла ввести его в клан, и чтобы он не дерзнул лезть не в свои дела.

– Именно, – кивнул Трис. – Выбирай себе красавца… Любого, кто тебе понравится, и от которого ты сможешь родить здоровых детей. Дар перейдет к ним с твоей стороны… Это можно устроить. Есть, знаешь ли, методы. Так что жених может быть и не слишком одаренным магом. Выбирай так, как многие мужчины выбирают жену. Молода, красива и послушна. Но им обычно нужно еще и приданное, а тебе и этого не нужно.

– А если все-таки сильный, богатый и знатный… – Трис понял, о ком она говорит, и с жалостью подумал, что у таких, как она попросту нет выбора.

– Только если примет твой вассалитет, – сказал вслух, разом развеяв все надежды на мирный исход. – А это, если ты думаешь об Александре, практически невозможно.

– Жаль. Со слабаком жить неинтересно.

– Ты не обязана с ним жить, – пожал плечами Трис. – Развлекайся, получай от жизни удовольствие, а в остальном держи на коротком поводке. Впрочем, есть еще один вариант… Но, боюсь, тебе он не понравится.

– Рассказывай.

– Для женщин, по рождению или по необходимости принимающих на себя роль старшей в семье или клане… Речь о главе рода или, скажем, о коннетабле клана…

– Какое-то слишком длинное вступление…

– В общем, – решился, наконец, Трис, – ты можешь обратиться в императорскую коллегию или столичную курию и заявить при трех свидетелях, что ты мужчина.

– Но я женщина! – не поняла его Габи.

– Да, анатомически ты женщина и ею останешься, но тебя могут признать мужчиной. То есть, с этого момента во всех документах ты станешь мужчиной и получишь мужской статус согласно законам империи. Ни о каком выходе замуж тогда речи уже не пойдет, и все твои дети, от кого бы ты их не родила, будут считаться бастардами, но, как и любой бастард первого лица в клане, они смогут получить официальный статус. Будут признаны, усыновлены и получат все права законных наследников.

– Как-то это… вычурно.

– Да, но такой вариант тоже возможен.

– Кто-нибудь так уже делал? – нахмурилась Габи, явно впавшая сейчас в состояние ошеломления, граничащего с прострацией.

– Два-три прецедента в каждом поколении, – честно признал Трис, которому этот вариант тоже не нравился.

На самом деле, ему не нравился ни один из озвученных им вариантов, но он уже знал, что такое долг перед семьей, родом и кланом, – создатель сумел его в этом убедить, – как знал и то, что и сам сделает не то, к чему будет лежать его душа, а то, что должно сделать.

– А старой девой остаться не судьба? – выдвинула Габи вполне годную, как ей наверняка думалось, идею.

– Можно, – кивнул Трис. – Но тогда твои дети будут бастардами без права наследования. Их придется усыновлять мелким кланникам, а это, наверное, совсем не то, что ты захочешь для своих детей. Пойми, речь идет о восстановлении численности семьи, а это, в свою очередь, означает, что и мне, и тебе придется произвести не менее трех официальных потомков.

– Тебе легче, – поморщилась в ответ Габи. – Не тебе же рожать.

– Согласен, – признал Трис. – Женщинам в таких историях всегда тяжелее. Но делать нечего, за все в жизни приходится платить. За власть и богатство тоже.

– Намекаешь, что мне нужно поспешить с решением?

– Нет, – покачал он головой. – Просто хочу, чтобы ты имела это в виду, когда и если ты в кого-нибудь влюбишься. Ну или, если найдешь вдруг подходящую кандидатуру в отцы своих детей…

[1] Magnifique femme (фр.) – красивая женщина.

[2] Виноградная водка Ciroc производится во Франции. Она уникальна, так как в основе этой водки – спирт, полученный из двух сортов винограда: Mauzac Blanc из Gaillac и Ugni из провинции Коньяк. Сок, отжатый из этих сортов белого винограда, подвергается холодному брожению, что дает на выходе качественный продукт с нежным ароматом и чистым натуральным вкусом.

[3] Имеется в виду Алиенора Аквитанская (ок. 1124 – 1 апреля 1204) – герцогиня Аквитании и Гаскони, графиня Пуатье с 1137 года, королева Франции в 1137–1152 годах, королева Англии в 1154–1189 годах, одна из богатейших и наиболее влиятельных женщин Европы Высокого средневековья. Алиенора была супругой двух королей – сначала короля Франции Людовика VII, а затем короля Англии Генриха II Плантагенета, матерью двух английских королей – Ричарда I Львиное Сердце и Иоанна Безземельного. Женщина удивительной красоты, характера и нравов, выделяющих её не только в ряду женщин-правителей своего времени, но и всей истории.

Глава 3(3)

3. Габи

Поездка в шато д’Агремон оказалась хорошей идеей.

«Нет, не так, – поправила себя Габи. – Это была блестящая идея!»

И в самом деле, на этот раз, Трис превзошел самого себя. Он всегда был безупречен практически во всем, и Габи к этому привыкла еще на стадии подготовки к «первому выходу в свет». Однако двадцать дней в долине Мааса оказались даже чем-то большим, чем было ей обещано. Габи не только овладела – и совсем неплохо овладела, – техниками ментальной защиты, она наконец окончательно пришла в себя от того ужаса, который пережил ее многострадальный организм после скоротечного боя на Олимпийском стадионе. Однако и это, как бы много его ни было, отнюдь не все просыпавшиеся на нее дары Фортуны, хотя именно об отдыхе и ментальных практиках говорил с ней Трис, отправляясь в путешествие в Арденны. Овладение изощренными ментальными техниками профессора д’Анкона привело Габи к неожиданному, но крайне важному результату. Она смогла поднять свой внутренний контроль до того уровня, который требуется для эффективного управления магическими потоками сверхмалой мощности. Причем умение это безотказно работало теперь не от случая к случаю, а по первому требованию, и не в одной какой-нибудь модальности, а с любой Стихией по выбору или во всех сразу, хотя последнее и означало огромный расход физических и душевных сил.

Это был серьезный и без преувеличений принципиально качественный шаг вперед, имея в виду развитие Габи, как внерангового мага. И даже это было еще не все, потому что существовали две вещи, о которых она не сказала пока даже своему брату. Во-первых, она, похоже, получила доступ к двум дополнительным стихиям – к Эфиру и Апейрону[1]. Но с этим, разумеется, ей предстояло еще разбираться и разбираться. А, во-вторых, – и это уже не «похоже», а факт объективной реальности, – она «нащупала» принцип взаимодействия с магией Разделенных Тжа. Там просто нельзя было думать «по-человечески» и включать человеческую логику. С магией Источника, – если уж ты не обладаешь способностью думать, «как они», – следовало работать по наитию: чувствовать, а не знать, формировать желания, доводить их до совершенства, превращая дубину неандертальца в остро заточенный мизерикорд.

Чувства, переживания и ощущения – точные, как математический расчет, интуиция вместо логики, настроение вместо осознания. Оперировать магией этих Полубогов было крайне сложно и требовало не сосредоточения, как в обычной магии, а, напротив, погружения в некое сумеречное состояние, похожее отчасти на то, что испытывает человек, находясь на грани между сном и бодрствованием. Таким, во всяком случае, представлялось это колдовство Габи. Возможно, все так и обстояло, но, может быть, и нет. Знать наверняка было нельзя. Однако никакой теории или руководства по использованию, по-видимому, не существовало, поэтому, исходя из принципа «пока не попробуешь, не узнаешь», ей оставалось лишь осторожно «нащупывать тропу через болото».

Между тем, дорога домой оказалась ничуть не хуже, чем путешествие в Арденны. Ехали не торопясь, останавливались, где понравится, и разговаривали обо всем на свете. Темы, в основном, выбирал Трис, но он был не против, чтобы иногда Габи тоже задавала вопросы. И вот, едва они миновали Дижон, она все-таки задала тот вопрос, который не выходил у нее из головы все последние дни.

– Тогда на охоте… – начала Габи, неожиданно застеснявшись своей решимости, – когда… Ты же помнишь, как я догнала оленя?..

Говорить о том, что она не просто его догнала, а затравила на волчий манер, ей не хотелось. Не нравилось вспоминать этот случай, тем более, о нем говорить. Но забыть не получалось. Как такое забудешь? Ведь Габи не просто догнала оленя, убила она его тоже не по-людски, не говоря уже о том, как ей тогда хотелось разорвать ему горло и пить горячую кровь. Неаппетитные воспоминания и желания нехорошие. Трис ее тогда успокоил, сказал, что никакой она не вампир, но ее это не утешило. И сейчас она снова вернулась к этой неприятной, но не желающей оставлять ее теме, спросив:

– А все-таки, что это было?

– Начало формирования боевого ядра, – ответил Трис, но, понятное дело, его слова ничего ей не объяснили.

– Звучит красиво.

– Но ты ничего не поняла.

– Так и есть, – кивнула Габи. – Самое время объяснить глупой мне, что тут и как.

– У боевых магов выше десятого ранга… – Было очевидно, Трис не в восторге от темы разговора, но он тоже, по-видимому, не раз вспоминал тот случай и, в конце концов, решил ей кое-что рассказать.

– У боевых магов выше десятого ранга со временем начинает формироваться так называемое «боевое тело». На самом деле, название не отражает сути дела. Это эвфемизм, потому что к бою это все относится более чем опосредованно. Грубо говоря, на начальной стадии это сгусток энергетических петель, связанных с эмоциями особого рода: гнев, азарт, неистовство и ярость. И все прочее в том же духе. А дальше так. Чем чаще ты используешь боевые плетения, чем выше твой магический потенциал, чем чаще ты попадаешь в напряженные или опасные ситуации, тем быстрее формируется «тело». На каком-то этапе, оно начинает влиять на характер мага, на его восприятие действительности. Нарастает тревожность, подозрительность, которая очень быстро превращается в паранойю. Мир видится в темных тонах, настроение уходит в минор, и постепенно ослабевают внутренний контроль и способность взглянуть на ситуацию критически. Случаются вспышки неконтролируемой агрессии и, так называемой, «боевой истерики». Это первый из двух возможных синдромов. Чаще всего «солдатская паранойя» характерна для относительно слабых магов, и дальше эмоций изменения не идут. Второй синдром, – синдром «темного охотника», – формирует в душе мага нечто вроде второй личности, которую легко спутать с боевым трансом. Вот это уже куда серьезней. Формирующаяся псевдоличность – это двусторонняя сущность, вроде Двуликого Януса. Вторая ипостась охотника – хищник, поэтому боевой маг поочередно впадает в одно из двух состояний: он или хладнокровный преследователь и упорный боец, или хищник, управляемый своими страстями, главная из которых – жажда крови в прямом и переносном смысле.

– И куда это меня приведет?

– Давай подумаем. – Вопрос Габи Триса не удивил. – У тебя огромный потенциал, и ты развиваешься очень быстро. Пожалуй, даже слишком быстро. Плюс ты прошла через две смертельные битвы. Умерла и воскресла. Дважды. Полагаю, твое «боевое тело» находится сейчас в третьей фазе развития, и это не «солдатская паранойя». И еще, ты скорее темный охотник, чем чудовище. Боец, а не хищник, и это хорошие новости.

– Тогда, переходим к плохим, – с кислой миной на лице предложила Габи.

– Лет эдак через пять-семь, если снова не вмешаются обстоятельства, охотник окончательно сольется с твоей личностью, что сделает тебя, Габи, еще спокойнее и холоднее, циничнее и, разумеется, безжалостной, как гнев богов. И это еще не самое плохое, чудовище станет разумным и обретет плоть.

– Я стану оборотнем? – обреченно спросила Габи.

– Нет, что ты! – успокоил ее Трис. – Ты сможешь выпускать своего хищника в мир. При всей свободе воли, он будет подчинен тебе, поскольку его выживание напрямую связано с тобой. В чем-то это даже хорошо. Такого телохранителя иди еще найди, но жизнь явно станет сложнее.

– Ты сейчас зачитал мне мой приговор? – почувствовав, как разом ушли из нее силы, спросила Габи.

– Почему именно приговор?

– Потому что в той, кого ты описал, меня уже не будет. Это ведь буду не я, разве нет?

– Тут ты права, – признал Трис, – но я имел в виду другое. Это не приговор, милая, потому что ничего этого с тобой еще не случилось. Будем искать противоядие, а кто ищет… Ты же знаешь, Габриэлла! Кто ищет, тот всегда находит.

Рассказанное Трисом, как и следовало ожидать, оказалось для Габи трудной правдой. Понятно стало, отчего он не стал ей рассказывать сразу о «темном охотнике». Наверняка, сомневался, а стоит ли расстраивать девочку заранее. Она и сама не была сейчас уверена в том, нужно ли ей было знать, какое будущее уготовили ей боги, какой высокой будет плата за доставшееся ей «задаром» невероятное могущество. Но сделанного не воротишь: вопрос был задан, ответ получен, и теперь с этим всем ей предстояло жить, беспомощно наблюдая за тем, как день за днем в ней умирает человечность. Невеселая перспектива. Ужасающая, если быть честной до конца. Способная до срока свести с ума. Однако, несмотря на мрачные ожидания, со страхом она справилась куда быстрее, чем следовало ожидать. Опасения никуда, вроде бы, не делись, но градус эмоционального напряжения очевидным образом понизился: истерики не случилось, и голова снова работала, как надо, а не как придется.

– А ты? – спросила она, переварив наконец услышанное. – Ты же гораздо сильнее меня. Как ты справляешься со всем этим?

– У меня другая природа Дара, – словно бы, нехотя, объяснил Трис. – Я, грубо говоря, ученый, а не солдат. Меня подобного рода изменения почти не затрагивают. Возможно, они компенсируются жаждой знания или еще чем-то в этом роде. Но, знаешь, что? Кажется, ты подала мне сейчас великолепную идею.

– О чем речь? – заинтересовалась Габи.

– Что, если отец предусмотрел такой исход и каким-то образом вмешался в развитие моего Дара.

– Допустим, – кивнула Габи, начиная понимать ход его мысли. – Хочешь сказать, что сделанное однажды можно повторить?

– Умница! – сразу же откликнулся Трис. – Нам есть с чего начать. Есть ты и есть я. То есть, у нас имеются для исследования два человеческих экземпляра со сходными характеристиками, – усмехнулся он, быстро взглянув на Габи и сразу же вернувшись к дороге. – И еще у нас есть архив отца. Я буду искать.

– Я готова помочь.

«Чем смогу… Но уж очень хочется поучаствовать… И… и придется, наверное, поспешить с рождением наследников, а то потом может стать поздно…»

– Значит, будем искать вместе, – подвел Трис итог краткому обсуждению ее перспектив.

***

На этот раз путешествие затянулось. Вроде бы, та же дорога, те же развлечения, – поесть, попить или выпить, сходить в уборную, – но в палаццо Коро они приехали хорошо за полночь. Тем не менее, Габи категорически отказалась ложиться спать на голодный желудок, и в результате, уже в первом часу ночи им с Трисом подали «поздний ужин», состоявший из байоннского жамбона[2], жареной с картофелем колбасы андует[3], салата Нисуаз[4] и сыров из Бургундии и Лангедока. Пища, что и говорить, тяжеловатая, в особенности, для ночного перекуса, но у Габи был крепкий желудок, и она порядком проголодалась. Поэтому мела все подряд, с бешенной скоростью, но не нарушая приличий. Выпила под это великолепие два бокала белого вина и, вполне удовлетворенная достигнутым результатом, отправилась спать. Чтобы уже с утра вернуться к своей нормальной ненормальной жизни.

Подскочила в шесть утра, быстро написала несколько записок и, уронив их по пути на поднос для исходящей корреспонденции, занялась своим телом. Бег, сопровождаемый ментальной тренировкой, комплекс физических упражнений с одновременным удержанием контроля на два-четыре-шесть двустихийных плетений малой мощности, стрельба из лука и совсем немного боевой магии: пара-другая щитов и несколько атакующих. Получилось легко, почти без напряжения.