Текст книги "Э клана Мишельер (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 2(1)

Глава 2. Сентябрь 1939

1. Габи

Если верить внутренним часам, на этот раз она отсутствовала чуть меньше тридцати часов. И, судя по ощущениям, все это время отнюдь не спала. Но, если не сон, то что? Она попыталась припомнить, что предшествовало «отлучке». Получалось плохо. Вспоминался олимпийский стадион, но всплывавшие в памяти образы были нечеткими и обрывочными. Какие-то лица, отдельные слова и реплики, мгновенные впечатления и никакой связной картины. А ведь, если это был именно стадион, значит, речь шла о шестом этапе Турнира: о состязаниях в стрельбе из пистолетов и револьверов. Дистанция двадцать метров, шесть выстрелов на скорость по движущейся мишени. Но все это в теории, согласно планам на следующий день, представленным в программке, отпечатанной в дворцовой типографии готическим шрифтом на бумаге цвета слоновой кости. Однако на практике Габи самих состязаний не помнила, и означать это могло одно из двух. Либо она отключилась до начала соревнований, либо у нее случилась ретроградная амнезия. Вот только сами по себе такие нарушения памяти, наверное, все-таки не возникают, им для этого нужна веская причина. И что из этого следует?

Габи в таких вещах совершенно не разбиралась. Она и термин-то этот – «ретроградная амнезия» – всего лишь вычитала как-то раз в газете, оставленной на обеденном столе ее благодетелем Бернаром Новаком. Поэтому и не могла сейчас даже предположить, что такое должно было с ней приключиться, чтобы она забыла все вообще: как минимум, шесть-семь часов физического времени, предшествовавших моменту потери сознания. Впрочем, это было, хоть и неприятно, но поправимо. Сейчас она находилась дома, в своей спальне в палаццо Коро, и могла ожидать, что кто-нибудь – брат или домочадцы, – расскажет ей все, что она пропустила.

Придя к такому заключению, Габи несколько успокоилась и взялась изучать саму себя, что называется, с ног до головы. Впечатления оказались смешанными. Руки-ноги, вроде бы, целы, голова на плечах, сердце стучит в привычном ритме, но все это ощущается каким-то не своим, непривычно слабым и, словно бы, отчужденным. То же самое с магией. Она есть, но ее мало, и воспринимается она не как прозрачная родниковая вода, – что было для Габи обычным делом, – а как мутная водичка из ямы, выкопанной близ болота.

«Чем же меня таким приложили?» – удивилась она и тут же отметила еще одну странность. Даже эти острые по самой своей сути вопросы не вызвали в ее душе соответствующего по силе отклика. Разумеется, она не была совершенно равнодушна, вовсе нет. Однако ее эмоции, словно бы, утратили силу. Они тоже стали чужими или, лучше сказать, отчужденными, как ее руки и ноги.

– Вижу, вы проснулись.

Габи повернула голову и увидела Триса, стоявшего в дверях. Ни его присутствия, ни того, как он вошел, она попросту не заметила, что было на нее совершенно непохоже. То ли чутье притупилось, то ли еще и оглохла для полного счастья.

– Рада вас видеть, брат. – Голос прозвучал достаточно твердо, хотя и был несколько хрипловат.

– Как самочувствие? – Вопрос напрашивался, не правда ли?

– Да, вот пытаюсь понять, – честно призналась Габи. – Не то, чтобы плохо, но и не слишком хорошо. Как-то странно… И это меня тревожит. Впрочем, вру. Тревожит тоже как-то не так… Нет привычной силы переживаний, если вы понимаете, о чем идет речь.

– Ну, уже кое-что, – неожиданно улыбнулся Трис, – потому что прежде было совсем плохо.

– Плохо? – переспросила Габи, пытаясь вызвать в себе реакцию, адекватную вопросу, но не находя в душе подобающего отклика. – До какой степени плохо?

– Зависит от того, как будем оценивать агонию и последовавшую за ней кому.

– Агония – это же смерть? – уточнила Габи, ощущая, как постепенно, не сразу и не вдруг начинают возвращаться к ней эмоции.

– Вы были на пути к Стиксу, – кивнул Трис, входя наконец в ее спальню и присаживаясь в кресло, стоящее неподалеку от кровати. – По мнению очевидцев, оставалось всего чуть-чуть: заплатить за перевоз, сесть в лодку Харона, и отчалить от берега…

– Расскажете подробности? – нахмурилась Габи, пытавшаяся сейчас вспомнить, что же такое с ней произошло, ведь агония просто так случиться не может, но, как и прежде не добившаяся успеха.

– А что последнее вы помните?

– Танцевальный вечер в клубе «Модерн»… – начала вспоминать Габи. – Музыка, шампанское, танцевали фокстрот, шимми и чарльстон… Потом, уже дома, я еще почитала книгу перед сном… «Пролегомены эмпатической магии», если мне не изменяет память… И все, как ни странно. Больше ничего.

– Насколько я знаю, все случилось во время состязаний в стрельбе на скорость.

– Я почему-то так и подумала, – призналась Габи, начиная понимать, что дело действительно плохо. Впрочем, она, кажется, постепенно оживала, и это было уже хорошо. – Что именно там случилось?

– Совсем ничего не помните?

– Абсолютно.

– Есть хотите? – спросил тогда Трис, не ответив, впрочем, на ее вопрос.

– Есть? – Габи прислушалась к своим ощущениям и пришла к выводу, что отнюдь не голодна. Это было странно после тридцати часов небытия, но она действительно ничего не хотела: ни есть, ни пить, ни сходить в уборную.

– Спасибо, – поблагодарила она Триса за заботу, – но нет, пожалуй. Так что там все-таки случилось?

– Случилось покушение, – коротко ответил Трис.

– Серьезно? – Сейчас ей даже удалось удивиться. – На кого? На меня?

– На всех сразу, – усмехнулся в ответ ее брат. – На князя Трентского, на принцессу Эву Сабинию и, верно, за компанию на вашу подружку. Я имею в виду Марию Перигорскую.

– А так разве бывает? – Эмоции, и в самом деле, начали возвращаться, но, по мнению Габи, лучше бы еще немного обождали.

– Оказывается, бывает.

– Дайте-ка мне, что ли, сигарету! – попросила Габи, пытаясь справиться с нахлынувшими на нее вдруг чувствами.

– Не уверен, что это правильное решение, – пожал плечами Трис, – но делать нечего, наш девиз: «хотеть, значит мочь». Держите, сестра!

Он достал из кармана брюк портсигар и, щелкнув крышкой, протянул его Габи. Для этого ему пришлось встать из кресла и подойти ближе к постели.

– Он приходил? – Вопрос не праздный. В общем-то, важный вопрос. В особенности, в свете предполагаемых обстоятельств.

– Не знаю, – Габи взяла сигарету и выжидательно посмотрела на брата. – Или не помню. Но думаю, что не приходил. Он, знаете ли, отказал мне от дома.

Она, и в самом деле, не помнила, приходил ли к ней Источник. Помогал или нет. Но вот их последний по времени разговор помнила во всех деталях.

«Не приходил и не придет!» – Габи закурила, подпалив кончик сигареты своим собственным Огнем, затянулась, выпустила дым. Голова не закружилась, и, значит, дела обстояли не так плохо, как могло показаться в начале.

– В общем, не знаю, – повторила она свою прежнюю мысль. – Но давайте, Трис, вернемся к нашим баранам. Рассказывайте!

– Меня там не было, – предупредил Тристан, возвращаясь в кресло. – Так что, все, что я знаю, я знаю из рассказов очевидцев и из первичного доклада императорской службы безопасности. Картина произошедшего восстановлена до сих пор не полностью и вызывает много вопросов, но это то, что у нас есть на данный момент…

Тристан рассказывал подробно, не упуская важных, с его точки зрения, мелочей, но, отвлекаясь время от времени на расширенные комментарии, если считал их совершенно необходимыми. Габи слушала его, как всегда внимательно, и практически не прерывала рассказ уточняющими вопросами или сторонними замечаниями. Время всему этому придет несколько позже, тогда, когда уляжется пыль, и Габи проанализирует все известные ей факты в совокупности. Пока же она довольствовалась теми выводами и предположениями, которые по ходу дела озвучивал рассказчик.

Императорская служба безопасности выдвинула предположение, что изначально заговор был направлен против герцогини Перигор. Кто его составил и зачем, выяснить пока еще не успели, но казалось вероятным, что это кто-то из трех возможных – в случае ее смерти, – претендентов на герцогскую корону. Скорее всего, на практике действовал против нее наемник или даже организованная группа наемников. Магов среди них не было, да они им были и не нужны, так как наемными убийцами был придуман и осуществлен весьма оригинальный способ покушения: выстрел из снайперской винтовки в момент состязаний по стрельбе. В этом случае внимание всех присутствующих, – в том числе и охраны, – будет приковано к очередному соискателю руки и сердца принцессы Эвы Сабинии. К тому же выстрелы из револьвера или пистолета заглушат тот единственный выстрел, который будет иметь значение и который должен был прозвучать во время выступления князя Трентского. Так все на самом деле и случилось. Стрелок нажал на спусковой крючок как раз во время пятого выстрела, вернее в промежутке между пятым и шестым выстрелами. Но ему не повезло. Каким-то образом его вычислила Габриэлла Э‘Мишильер, и резонно предположив, что целью покушения является принцесса, прикрыла ее воздушной стеной, заодно отбросив в сторону летевшую к ложе пулю. О том, что пуля предназначалась не Эве Сабинии, а герцогине Перегор, аналитики службы безопасности узнали несколько позже, просчитав ее первоначальную траекторию. Габи же этого знать не могла, – во всяком случае, не в то мгновение, – но на всякий случай прикрыла и других женщин. Следующим вполне просчитываемым ходом Э’Мишильер была контратака, но тут все, собственно, и началось.

– Какова вероятность, что три независимые группы совершают покушение на трех разных людей в одном и том же месте практически одновременно, в момент, когда на позиции находится князь Трентский?

– Хороший вопрос, – согласился Трис. – Увы, никто не знает на него ответ. Я в их числе. Смахивает на оперу буф или на плохой детектив, но все, к сожалению, происходило на самом деле и именно так, как я рассказываю.

– Как я контратаковала?

– Молнией с правой руки, – сразу же ответил Трис. – Хочу заметить, сестра, вы такого еще не делали. Такой высокой интенсивности заряда от вас никто не ожидал. В том числе и я. Там все сгорело напрочь: и стрелок, и его винтовка, и вообще все в радиусе трех метров. Для такого результата потребна огромная сила. К тому же скорость реакции…

– Что с ней не так? – поинтересовалась Габи, начинавшая понимать, что все без исключения пошло там и тогда совсем не так, как можно было бы ожидать.

– Очень быстро, – объяснил Трис. – Я бы сказал, слишком быстро. Но ударили вы только после того, как прикрыли всех, кого только возможно. Необходимость в этом, по всей видимости, возникла в тот момент, когда вы обнаружили еще двух снайперов…

Габи слушала, и чем больше рассказывал ей Трис, тем сильнее она недоумевала.

– Но как такое возможно?!

– Возможно, – пожал плечами Трис, – если предположить, что те две неустановленные группы, которые готовили покушение на Александра и Эву Сабинию, каким-то образом узнали о заговоре против Марии и решили воспользоваться им, как прикрытием. Знали ли они друг о друге, пока неизвестно. Но, воспользовавшись ситуацией, они попытались применить тот же самый метод: снайперские винтовки и минимум магии.

– Как вышло, что отреагировала одна я?

– Хороший вопрос, – согласился с ней Трис. – Но у меня нет на него ответа. Могу только предположить, что у вас, Габриэлла, кроме основного Дара и таланта проецировать силу вовне, в минуту опасности проявился еще и редкий Дар настоящего боевого мага – Охотничье чутье. Иначе все это никак не объяснить. Вы первая обнаружили опасность, и первая начали действовать. Весьма эффективно, если воспользоваться эвфемизмом. По мнению свидетелей, в какой-то момент вы одновременно манипулировали семью потоками, относящимися к трем разным стихиям. А это, знаете ли, нечто такое, о чем еще долго будут говорить, как о выдающемся достижении.

«Выдающееся достижение, – повторила она про себя. – Особый Дар…»

Что-то колыхнулось на краю еще не вовсе пришедшего в порядок сознания. Что-то важное… Любопытное…

– Трис, – спросила она, буквально на ходу додумывая пришедшую ей в голову мысль, – истинная телепатия возможна?

– Именно истинная? – уточнил мужчина. – То есть, чтение мыслей?

Среди магов, порой, встречались люди с весьма странными и зачастую редкими способностями, однако ни экстрасенсорная эмпатия, ни поверхностная телепатия, позволяющая улавливать владеющую человеком общую идею или намерение – не были такой уж редкостью. А вот по поводу истинной телепатии Габи до сих пор, кроме самого термина, ничего не знала. Ну, разве что то, что чтение мыслей одаренного невозможно в принципе.

– Да, – подтвердила она. – Я имею в виду чтение мыслей.

– Ну, что ж, – улыбнулся Трис, – не даром говорят, что великие умы мыслят схоже. Я тоже подумал о телепатии. Она возможна, но встречается крайне редко. Кроме того, маги, владеющие этим искусством, предпочитают, – что не странно, – о своих способностях не распространяться.

– Значит, если при дворе… – предположила Габи, голова которой работала сейчас гораздо лучше, чем еще пару минут назад.

– Или где-то поблизости, – кивнул тан.

– Кто-то может читать мысли, – продолжила Габи. – Этот колдун…

– Или колдунья…

– Да, – согласилась Габи. – Или колдунья. Но пол сейчас не важен. Важно, что этот маг мог знать о заговоре, направленном против Марии…

– Или о том, что вы не совсем та, за кого себя выдаете…

– Одно к одному, – согласилась Габи. – И, если человек этот не только читает мысли, но и может их вкладывать в чужие головы…

– Тогда понятна синхронизация покушения, – кивнул Трис. – Красивая схема, но небезупречная.

– Что вас в ней не устраивает? – Габи понимала, Трис успел обдумать эту версию «от и до».

– Почему два дополнительных покушения, а не одно?

– Если цель – Эва Сабиния, – предположила Габи, – то все остальное для отвода глаз. Ему же надо было запутать следствие.

– Неплохая версия, – согласился мужчина, – но и она недостаточно подкреплена фактами.

– Ну, – задумалась было Габи. – За тридцать часов большего и не накопаешь. Стрелки мертвы?

– Ты убила всех, – подтвердил брат. – Совсем ничего не помнишь?

– Ничего…

– А жаль, – неожиданно хмыкнул Трис. – Было бы любопытно узнать, как ты умудрилась удерживать семь потоков одновременно.

– Мне тоже, – нахмурилась Габи, твердо знавшая, что она на такие подвиги не способна.

«Или была неспособна? Что если это и есть последствия, о которых говорил ей Источник?»

Возможно, она просто не знала пока границ своей силы и всех особенностей своего Дара?

– Расскажите теперь, что было дальше, – попросила она после довольно долгой паузы.

– Дальше, как поведала мне герцогиня Перегор, вы, сестра, собрались умирать, – сказал Трис, и Габи сильно не понравилась интонация, с которой он это сказал. – Князь Трентский… Все сходятся на том, что, если он обязан жизнью вам, то вы обязаны жизнью ему. В общем, он, разумеется, не целитель, но, по-видимому, знает и умеет гораздо больше, чем многие дипломированные лекари. Так вот, он не понимает, что именно с вами произошло, но высказал гипотезу, что вы интуитивно – в условиях жесточайшего стресса, – воспользовались Даром, не успевшим еще по-настоящему раскрыться и укорениться. Как следствие, ваш организм, не будучи готов к таким нагрузкам, пошел вразнос. Это несколько похоже на случаи врожденной дисгармонии между силой Дара и способностью нервной системы к ней адаптироваться. Однако, повторюсь, это всего лишь предположение ученого, а не диагноз, поставленный лекарем или целителем…

Следующие полчаса Трис рассказывал ей, в каком она была состоянии в тот момент, когда Зандер Трентский приступил к реанимационным мероприятиям. Что он увидел, подойдя к ней, и что сделал потом. Кто еще помогал ему спасать Э клана Мишильер и чем именно. В общем, как все происходило. И надо сказать, Габи услышанное совсем не понравилось.

– В конце концов, ему удалось стабилизировать ваше состояние и удерживать вас наплаву до того момента, как прибыли лекари из университетской клиники. Затем уже они колдовали над вами часа три подряд, пока не запустили все ваши внутренние органы по новой, одновременно активировав вашу «железу творения». Я в это время уже был рядом с вами, – меня оповестил один из наших кланников, находившийся в тот момент на стадионе, – и как только опасность миновала, забрал вас домой. Это случилось двадцать пять часов назад. В себя вы все это время не приходили… Но есть еще одна вещь, о которой вам следует знать. Сейчас вы, разумеется, ослаблены, сестра, но, полагаю, это быстро пройдет. Всего лишь остаточное действие примененной к вам лекарями интенсивной терапии. Но речь не об этом, а о вашем Даре.

– Надеюсь, на этот раз я его не утратила? – встревожилась Габи.

– Успокойтесь, сестра, – улыбнулся ей Трис. – Ничего вы не потеряли. Скорее, приобрели.

– Вы говорите об «охотничьем чутье»?

– И о нем тоже, – кивнул тан, – но, прежде всего, о вашей силе.

– О моей силе? – не поняла его Габи.

– Сейчас у вас, моя дорогая сестра, пятнадцатый ранг в стихии Воздуха, тринадцатый – Огня и десятый – Воды и Земли. Вы превратились во внерангового универсального мага, совсем немного не дотянув до моего уровня. Как вам такая новость?

– Если честно, я в ужасе, – почти искренне улыбнулась в ответ Габи. – Я просто стою на пороге жесточайшей истерики.

– Увы, но я вам не верю, сестра, – покачал головой Трис. – Такие женщины, как вы, обычно не склонны, к истерикам, но вот о рассудке, нам с вами придется подумать самым серьезным образом. Нам только вашего безумия не хватает для полного счастья, все остальное у нас уже есть…

Глава 2(2)

2. Габи и Трис, Сентябрь 1939

Трис пришел к ней поздним вечером, почти ночью. Прислал камеристку Камиллу, спросить, не занята ли, – подразумевалось, не спит ли часом, – и, получив приглашение, зашел. Время приближалось к полночи, но Габи действительно не спала. Сидела, укрывшись пледом, в уютном кресле, придвинутом едва ли не вплотную к разожженному камину, читала «Биржевые ведомости» и пила горячий травяной сбор с медом. Хотя после покушения на Олимпийском стадионе прошло целых четыре дня, ей все еще нездоровилось. Впрочем, уже не лежачая больная, какой была сразу после инцидента. Тем не менее, в теле все еще ощущалась порядком раздражавшая ее слабость, кружилась приступами голова и все время немного знобило. А еще ее клонило в сон, и по-прежнему отсутствовал аппетит. Поэтому, – а еще, потому что на этом настаивала Серафина, – из дома Габи пока не выходила, и сама почти никого не принимала. Компанию ей в эти дни составляла в основном одна лишь дама Конкордия. Трис, как обычно, был чем-то сильно занят, а остальных, если честно, Габи просто не хотела видеть. Ссылалась на недомогание и вежливо отказывала от дома. Даже трем людям, считавшимся – и не без причины – ее близкими друзьями: принцессе Эве Сабинии, князю Трентскому и Марии Перигорской. Другое дело Трис. Он ее старший брат и глава клана, и, хотя бы поэтому, не нуждается в особом приглашении, да и в разрешении тоже. Палаццо Коро – его дом, и здесь именно он устанавливает правила. Но Тристан Мишильер – человек воспитанный в лучших традициях франкской аристократии и своей властью никогда не злоупотребляет. Вот и сейчас, ведь явно пришел не просто так, а по делу, и все равно, сначала осведомился о том, не помешает ли, и только затем зашел в гостиную.

– Как ваше самочувствие, сестра? – спросил, поздоровавшись.

– Соврать или сказать правду? – почти улыбнулась в ответ Габи.

– Предпочитаю правду, – ожидаемо ответил Трис и, добавив сакраментальное «с вашего позволения», придвинул к камину еще одно кресло.

– А Серафина что, уже не докладывает? – Габи отложила газету, мгновение смотрела на огонь и наконец перевела взгляд на Триса.

– Хотелось узнать из первых уст…

– Значит, правду, – дернула Габи губой.

– А правда такова, брат, – произнесла почти в раздражении, что было для нее отнюдь нехарактерно, – я все еще не в форме, если вы об этом, и поэтому не могу приступить к тренировкам.

– Печально, но поправимо, – Трис все еще стоял, не отходя, впрочем, от кресла. На Габи он сейчас не смотрел, оглядывал гостиную. Он явно что-то искал, и Габи догадывалась, что именно.

– Можете не искать, Тристан, – пожаловалась она. – Вина нет. Серафина все забрала.

Пристрастия к крепким напиткам Трис прежде за сестрой не замечал. Могла, конечно, по случаю выпить или даже напиться, но только в определенных обстоятельствах. В компании Эвы Сабинии, например, или от сильного расстройства чувств. Однако особой склонности к алкоголю или наркотикам она при этом не обнаруживала. Но, разумеется, он мог ее понять: пятый день сидеть затворницей в четырех стенах и болеть, чего Габи делать абсолютно не умела, не говоря уже о том, чтобы любить. Для нее это то еще испытание воли. Можно захотеть и бокал вина или даже два.

– Да, не смотрите вы на меня так, – поморщилась Габи, догадавшаяся, верно, о чем он думает. – Мне до алкоголизма, Трис, как до Арденн… на четвереньках.

Трис по-видимому догадался, какое слово она хотела употребить, но постеснялась произнести вслух. Это ведь секрет Полишинеля, что абстинентная лексика не чужда некоторым молодым дамам из высшего общества, но такие слова и выражения дамы обычно используют только в своем кругу.

– Кстати об Арденнах, – повернулся к ней Трис. – Я, собственно, за этим к вам и пришел, Габриэлла. Завтра мы уезжаем на север, в наш замок шато д’Агремон. Это в Арденнах, если помните, в долине Мааса недалеко от Намюра. Поживем там пару недель в тишине и покое. Осень в тех местах необычайно красива. Река, ручьи, зеленые пастбища и разноцветье лиственных лесов на пологих склонах гор. В основном, там растут дуб и бук с берёзой. И еще, кажется, ясень, но встречаются и ельники. Погуляем, подышим свежим воздухом, насладимся местными кулинарными изысками. Вы же любите картофель? Поохотимся на кабанов и рысей, попьем местного вина… Впрочем, вру. С вином там, прямо скажем, не дружат, хотя, видят боги, Шампань находится буквально под боком. Но нет, предпочитают крепкое пиво. Ощущается сильное влияние Валлонии и Брабанта, но зато и пиво у них отменное.

– Очень поэтично, – прервала его дифирамб чуткая к нюансам сестра. – Просто пастораль и парадиз. А на самом деле?

– На самом деле? – переспросил Трис. – На самом деле, сестра, вам следует отдохнуть и окончательно прийти в себя. Набраться сил… Разве это недостаточная причина?

– Мне кажется, что для поездки через всю страну этого все-таки недостаточно, – предположила Габи.

– Что ж, – согласился Трис, – не стану вас обманывать, Габриэлла. Есть еще одна, – особая – причина для того, чтобы уехать в шато д’Агремон. Об этом я как раз и хотел с вами поговорить тет-а-тет. Замок хорош тем, что стоит на отшибе. До города десять километров, и в это время года постоянные обитатели других имений, расположенных поблизости, обычно отсутствуют. Так что мы будем предоставлены самим себе и сможем заняться кое-какими делами, не терпящими посторонних глаз и ушей.

– Запретная магия? – удивилась Габи.

– Скорее, засекреченная и неизвестная, – уточнил Трис.

– Неизвестная кому?

– Надеюсь, что большинству окружающих нас здесь людей.

– Тогда, позовите кого-нибудь из слуг, – предложила Габи. – Прикажите подать вина, садитесь в кресло, раз уж придвинули его к огню, и рассказывайте! Ведь я же вижу, вам есть, что рассказать, я права?

– Как всегда, – улыбнулся ей Трис.

Он не стал нажимать на электрический звонок, а напрямую связался с буфетчиком, используя магию палаццо. Четко, простыми короткими фразами вбил приказ прямо в голову слуги и только после этого сел в кресло напротив Габи.

– Итак, – поощрила она его.

– Видите ли, сестра, у меня никак не шел из головы наш разговор. Тот самый, что состоялся сразу после того, как вы пришли в себя. Вернее, один, обсуждавшийся тогда нами вопрос. Я имею в виду истинную телепатию. И знаете, Габриэлла, у меня было такое чувство, что где-то я об этом уже читал или слышал. Обычно я ничего не забываю, но тут, скорее всего, речь шла о каком-то мимолетном впечатлении. Тогда, я напряг память и все-таки вспомнил. Что-то такое о телепатии и ментальной магии упомянул при мне однажды наш великий отец. Вскользь упомянул. Мимоходом, показав мне при этом одну старую книгу. В общем, я ринулся в архив и нашел там ту самую книгу. На поверку, она оказалась не такой уж и старой. Да и не книга это вовсе, а рукопись книги, которую, судя по надписи на первом листе, презентовал отцу сам автор. Его звали Алессандро д’Анкона. Он был профессором Римского Коллегиума, но его книга «Психогеника[1]. Магия высшей и низшей психики», как мне кажется, так никогда и не увидела свет. Не знаю, отчего так случилось. Явно не из-за запрета властей, цензуры или еще чего-нибудь в том же роде. В начале прошлого века в Риме можно было издать любую ересь, и другие книги д’Анконы, числом более двадцати, – я проверил вчера в каталоге императорского собрания, – были опубликованы без каких-либо затруднений. Вот, собственно, этой книгой, вернее, тем, о чем написал профессор д’Анкона, мы с вами теперь и займемся.

– Будем учиться читать мысли? – В глазах Габи зажегся нешуточный интерес и, вроде бы, даже хворь отступила.

– Увы, нет, – покачал головой Трис, он тоже был в некоторой степени разочарован и не считал нужным это скрывать. – Я даже не уверен, что этому можно научиться. Истинная телепатия, сестра, если она действительно существует, – это какой-то уникальный талант. А профессор д’Анкона пишет в своей книге о сложных или, скорее, изощренных ментальных техниках, с помощью которых, даже не имея сильного Дара, можно защитить свой разум, память и чувства от нежелательного вторжения.

– Ментальный щит! – Не посчитав нужным скрывать свои эмоции, Габи даже зажмурилась от удовольствия. Трис был вторым человеком после баронессы де Грамон, перед которым она могла, пусть и ненадолго, приоткрывать мир своих истинных переживаний. – Даже не верится, что такое возможно!

– Возможно все! – улыбнулся ей Трис. – Часто мы просто не знаем, как этого добиться.

– А д’Анкона, значит, знал?

– Судя по всему, он сам эти техники и разработал.

– Техники? – испытующе взглянула на брата Габи. – Множественное число подразумевает, что…

– Техник несколько, – закончил за нее Трис. – Тут есть еще один небесполезный в нашем случае инструмент. Я об этом не знал, но, оказывается, можно научиться скрывать свою истинную силу, а, возможно, и наличие Дара вообще.

– То есть, как? – опешила Габи.

– Так, что кто-нибудь вроде меня не узнает, что перед ним находится маг, или не сможет определить уровень вашего Дара.

– Моего?

– В том числе и вашего, – усмехнулся Трис, вполне оценив искренность ее смущения.

– Да, – вздохнула она. – Мне бы это пригодилось…

И в самом деле, никто в столице не знал пока, что ее Дар претерпел существенные и настолько драматические изменения. Так что, не приходилось сомневаться, что рано или поздно, но кто-нибудь об этом обязательно узнает. Узнает и, разумеется, будет сильно удивлен. И тогда возникнут вопросы, ведь прирост силы никогда не происходит вдруг и без причины. Однако в том-то и проблема, что Габи никому ничего не могла объяснить. Ей нечего было сказать по существу вопроса. Зато кто-нибудь, знающий чуть больше, чем другие, мог догадаться, о чем на самом деле идет речь, догадаться и взять след.

– Вот поэтому я и хочу увезти вас в Арденны, – продолжил свою мысль Трис. – Ненадолго, всего на две, максимум, на три недели. Мне тоже, знаете ли, не стоит надолго оставлять столицу в такое смутное время. Но и вам здесь оставаться сейчас нельзя. Поэтому уедем от греха подальше, а когда вернемся, будем уже во всеоружии и готовы к возможному противостоянию, кто бы это ни был.

– Значит, не у одной меня паранойя…

– Нет, не у одной вас, сестра. И полагаю, наша с вами паранойя полностью оправданна. Поэтому будет разумно прикрыть от чужих глаз свои мысли, чувства и воспоминания и претвориться, что у вас не появилось никаких новых талантов и не увеличилась сила Дара. Меньше будет ненужных вопросов…

– Полностью с вами согласна, Тристан, – наконец улыбнулась Габи. – Поедем вдвоем?

– Да, – озвучил Трис очевидное. – Чем меньше людей посвящены в семейные тайны, тем лучше. Возьмем только охрану и несколько слуг.

– Знаете, брат… – Габи замолчала, потому что как раз в этот момент в дверь постучали.

Это пришла служанка. Получив позволение, она вкатила в гостиную сервировочный столик, поставила его на стопор около кресел Габи и Триса, сняла серебряный колпак с блюда, на котором были разложены аккуратно нарезанные ломтики сыра бри, и белую салфетку с фарфоровой вазы с крошечными пирожками, показала Трису бутылку с белым вином, получила одобрительный кивок – «спасибо, Эмилия, дальше я сам», – и быстро покинула тана и его сестру.

– Мне налейте тоже! – потребовала Габи.

Трис посмотрел ей в глаза, встретил жесткий давящий взгляд серых глаз и только пожал плечами.

– Вы уже взрослая девочка, Габриэлла, – сказал, вынимая пробку из бутылки. – Сами можете решать. Кстати, вы видели, как я достал пробку?

– Создали вакуумную лакуну над бутылкой…

– Увидели или догадались? – поинтересовался Трис.

Он не переставал учить сестру при каждом удобном случае, не упустил представившейся возможности и сейчас. Слишком многому ей предстояло научиться за очень короткое время. Слишком сильными были случившиеся с ней изменения. За четыре месяца, прошедшие с их первой встречи, она из слободской девчонки-слабосилка с третьим уровнем Дара Земли превратилась в его сестру – аристократку, Э клана Мишильер и могущественного универсального внерангового мага. Пятнадцатый уровень Воздуха, тринадцатый – Огня и десятый – Воды и Земли – таких колдуний в империи раз-два и обчелся, но и ответственность, соответственно, велика, и люди ждут от нее гораздо большего, чем она способна показать. Допустим, свою боевую мощь коннетабль клана Мишельер уже успела продемонстрировать во время покушения, но вот мелкое, обыденное и обиходное колдовство – это совсем другое дело. Его от нее ждут никак не меньше, чем демонстрации боевого могущества.

– Итак?

– Увидела, – усмехнулась Габи, наблюдая за тем, как Трис разливает вино по бокалам. – Вы же знаете, брат, теперь я могу видеть потоки Воздуха. Так что увидела во всех подробностях и наверняка смогу повторить сама. Вы же специально все сделали медленно?

– Верно. Но вот вам домашнее задание, Габриэлла. Придумайте сами не менее двадцати способов открывания бутылки с помощью разных стихий и их сочетаний.

– Развиваете мою креативность?