Текст книги "Э клана Мишельер (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 18 страниц)

– Я…

– Не надо, – снова остановил его Зандер. – Я же сказал, вам доставят копию следственного дела. Почитаешь вместе с родней, и, если найдешь, что возразить, возражай! Но лучше будет, мне кажется, промолчать. Чем меньше будешь отсвечивать, тем целее будешь!

– На ком ты женишься, сын? – герцог вступил в разговор как нельзя кстати. Почувствовал, верно, что ничего хорошего из пикировки Зандера и Виктуара не получится.

– Моя невеста – баронесса Анаис д’Антиньи.

– Младшей сонаследница короны герцогов Брабантских? – едва ли не с ужасом спросила мать.

– Цикада империи? – с восторженным придыханием вторила ей Элиза.

– Ответ на оба вопроса положительный, – усмехнулся Зандер. – Завтра, как я уже имел честь вам сказать, я хотел бы представить ее семье. Учить вас, как принимают такого рода гостей, полагаю не надо. Учтите, однако, что послезавтра мы летим с ней в Антверпен, и, думаю, вам следует учесть возможность сравнения…

– Не учи ученого, сын! – неожиданно улыбнулся отец. – Встретим в лучшем виде! И раз уж мы об этом заговорили, какое приданное за ней дают?

– Сеньории де Бокер и де Шод-Зэг, баронства д’Антиньи, Потье и Жевр, – перечислил Зандер по памяти, озвученные Анаис щедроты Брабантской короны, – а также графство дю Мэн. И полтора миллиона золотом.

– Щедро! – кивнула мать, а Валентин лишь молча открывал и закрывал рот, как какая-нибудь невезучая рыба, выброшенная волной на берег. – Думаю, что мы подарим твоей невесте топазовый гарнитур. Есть у нас в сокровищнице один подходящий именно для такой женщины, как Брабантская принцесса. Его носила королева Польши Епифания, знаешь ли. Полная парюра[5] из пятнадцати предметов: червонное золото и крупные золотистые топазы в обрамлении бриллиантов.

Как ни далек был Зандер от мира ювелирных украшений, ценность подарка он оценил, еще даже его не видев. И это был хороший знак. Раз дарят такой набор, значит примут по высшему разряду. И он, в принципе, не ошибся. В следующие пять минут все лишние, – то есть, Виктуар и сестры, – были из гостиной удалены, слуги внесли небольшой круглый стол, расставили вокруг него четыре удобных полукресла и накрыли на четыре куверта[6]. Следующие два часа прошли в неспешной беседе, – под хорошее вино из Савойи и подходящие легкие закуски, – в ходе которой стороны определились в характере своих взаимоотношений и выстроили планы на будущее. Среди прочего герцог брал на себя вполне определенные обязательства, как в отношении Виктуара, – который должен был уехать в провинцию и позволить забыть о себе, как о страшном сне, – так и в отношении поддержки Зандера в Высшем свете и прочих «жестов доброй воли». Единственная просьба, которую озвучила его мать, касалась сестер, которых «хорошо было бы ввести в тот круг, в котором вращается дорогой сын». Зандер обещал, тем более, что было куда, – он сам внезапно и совершенно незаметно для себя вписался в целый ряд весьма престижных компаний, – но при этом твердо предупредил родителей, что в том обществе, куда он может ввести сестер, девственницами они надолго не останутся. А это, в свою очередь, накладывает на уважаемую герцогиню серьезные обязательства по половому воспитанию дочерей, чтобы и шлюхами не прослыли, но и дурами себя не выставили. Ну, и чтобы в подоле не принесли, что для магически одаренных девушек вообще нонсенс.

[1] Флорентийское окно – двойное или тройное окно с арочными завершениями, объединёнными одной большой аркой.

[2] Анаис аналог имени Анна. Но в голландском языке, – а речь идет о принцессе Брабантской, – одно из уменьшительно-ласкательных имен, образованных из имени Анна – это Натье.

[3] Конкордия – в древнеримской мифологии богиня согласия и покровительница супружества.

[4] Апропо – книжн. кстати, между прочим.

[5] Парюра – набор ювелирных украшений, подобранных по качеству и виду камней, по материалу или по единству художественного решения. Большая парюра (полная парюра) – может включать до 15 предметов (диадема, ожерелье, брошь, серьги, браслеты (часто парные), кольца, декоративный гребень, шпильки, фероньерки и т. д.), надевается в особо торжественных случаях.

[6] Куверт – термин, обозначающий полный набор предметов для одного человека на накрытом столе. В куверт входят столовые приборы (ножи, ложки, вилки), тарелки, бокалы, салфетка.

Глава 7(1)

Глава 7. Габи: Декабрь 1939

Темные охотники не ведают страха. Это чувство у них атрофируется одним из первых. Об этом Габи узнала буквально накануне. Прочла тоненькую книжицу, изданную мизерным тиражом лет двести назад и давным-давно ставшую библиографической редкостью, и узнала кое-что новое про себя будущую, про ту Габриэллу Э’Мишильер, которая придет на смену нынешней. Ту, кто выдавит ее из этого тела, как зубную пасту из тюбика, и станет ею по имени, внешности и положению в обществе, вот только ее самой, той, которая читала вчера эту книжку, тогда уже не будет. Впрочем, до этого еще надо было дожить, и сейчас, идя в гости к своему родному дедушке, Габи трусила так, как еще ни разу в своей жизни. Ей было дико страшно, что бы там ни обещал ей Сковья. Он наверняка мог ее попросту убить. Родственные связи – слабая защита. Это даже у людей не слишком серьезный довод, тем более, у аристократов. Что уж говорить о волках, про которых Габи вообще ничего пока не знала. Тем не менее, она решила идти на эту встречу и пошла. И, глядя на нее, никто никогда не догадался бы, что она буквально умирает от страха. Это не смог бы сделать даже достаточно сильный эмпат. Внешне она была спокойна, и мощный ментальный щит скрывал ее мысли и чувства.

Она припарковала свою «пантеру»-«слезинку»[1] перед отелем и под восхищенными взорами оказавшихся поблизости мужчин, – некоторые женщины, впрочем, тоже пускали слюни, но уже не автомобиль, а на нее саму, – прошла в холл гостиницы, проследовала к лифтам и наконец вознеслась на седьмой этаж, считавшийся из-за открывавшегося из его окон вида супер-люксом. Вид был, и в самом деле, захватывающий: на крыши, шпили и купола старого города и на великолепный парк, окружавший императорский дворец. Старый город был преимущественно трех-четырехэтажным, и даже верхушки храмовых куполов едва доставали до высокого шестого этажа отеля «Рекамье», так что седьмой этаж словно бы парил над городом. Красиво и недешево, но, по-видимому, 9-й граф д'Арсхот не был стеснен в средствах и позволял себе многое из того, о чем обычные франкские аристократы могли только мечтать.

Сразу около лифта Габи встретил мажордом графа и, поприветствовав с полным титулованием, препроводил гостью в небольшую гостиную, где ее уже ожидал Сковья.

– Вот и ты! – сказал он вместо приветствия и, к немалому удивлению Габи, встал ей на встречу, как сделал бы на его месте любой аристократ из тех, с кем она была знакома, а знала она теперь очень многих.

– Рада вас видеть, Сковья! – вежливо улыбнулась она.

– Лучше называй меня Филиппом, – предложил, усмехнувшись, мужчина. – Садись, дорогая. Выпьешь со мной вина?

– Что пьем? – спросила Габи, устраиваясь в приготовленном для нее кресле.

– Пьемонтское Barolo Riserva Granbussia, – ответил Филипп и кивнул слуге, который быстро, но аккуратно разлил вино по бокалам.

Запах вина, который Габи уловила на расстоянии, ей понравился. Рубиновый насыщенный цвет – тоже. Но Barolo оказалось отменным и на вкус.

– Хороший выбор, – констатировала она, пригубив.

– У тебя неплохой вкус, – улыбнулся дед, – никогда не скажешь, что дворняжка.

– Имеешь в виду себя?

– Молодец! – еще шире улыбнулся волк. – А теперь, милая, как на духу. Откуда у тебя наша сила?

Габи об этом уже думала и даже обсудила этот вопрос с Трисом. Выходило, что скрывать ей нечего. Не от Сковьи, по крайней мере.

– Один Источник меня имел, – сказала она ровным голосом. – Возможно, даже любил. Другой – едва не убил. Первую порцию силы я получила именно от той, кого зовут Тва’А – от императорского Источника. Она вливала в меня силу, убивая. Так мне объяснил Тадж’А – Источник моего дома. В общем, она не собиралась дарить мне эту силу, но добить не успела, а я не умерла, продержавшись до тех пор, пока мне не помог наш Источник. Спасая меня, он тоже влил в меня силу. Вот моя история.

– Любопытно, – покачал головой волк. – Впервые слышу о таком случае, а ведь я довольно-таки старый парень. Всякого в жизни повидал. А чего не видел, о том слышал или читал.

Он открыл стоявший на столе хьюмидор[2], достал сигару и стал ее неторопливо раскуривать. Габи молчала. Сказано было достаточно, и сейчас Сковья о чем-то напряженно думал, оттого и взялся за сигару. Сигара – не сигарета, чтобы ее раскурить, надо много чего сделать. Нужна гильотинка, чтобы срезать кончик, нужна специальная сигарная спичка, чтобы ее раскурить. Это работа, и она требует времени, позволяя обдумать то, что требует осмысления. Ну, а пока «дедушка» Филипп думал, Габи могла рассмотреть его получше.

Граф д'Арсхот был крупным мужчиной. Высокий, широкоплечий и невероятно сильный. Сила чувствовалась в каждом его движении. Сила, ловкость и уверенность в себе. И еще что-то особое, вроде той самой «проекции силы вовне», обладательницей которой являлась сама Габи. Такой вот брутальный индивидуум, да и выглядит неплохо. Женщинам должно нравиться: блондин с правильными чертами лица. Не красавиц, но мужчина, производящий хорошее впечатление.

– Что ж, скажу тебе без обиняков, девочка, – пыхнув сигарой, заговорил наконец Филипп, – встреть я тебя еще лет двадцать назад, я знал бы, что делать. Убил бы и вся недолга. Сила в тебе конечно есть и немалая, но зато совсем нет опыта. Однако времена меняются, и мы, как выясняется, тоже изменяемся со временем. Кто-то скажет, что я размяк. Возможно, так все и обстоит.

– Сентиментальный старик… – усмехнулся он своим словам и снова пыхнул сигарой.

– Слишком долго, наверное, живу среди людей, – добавил после еще одной короткой паузы.

– Значит, не убьешь, я правильно понимаю? – спросила тогда Габи, не столько интересуясь ответом, сколько подгоняя разговор вперед.

– Не убил при первой встрече, значит не убью, – четко сформулировал волк. – Сентиментален или нет, но подобного рода решения я принимаю сразу и никогда затем их не меняю. Так что об этом можешь не беспокоиться. Я не убью, но речь идет о другом.

– Помочь мне или нет, – сообразила Габи.

– Интуиция у тебя такая, что можешь работать предсказательницей, – хохотнул Сковья в ответ. – Я решил помочь, потому что тебя убьет любой волк, которого ты встретишь на своем пути. Во всяком случае, попытается убить. Поскольку не все имеют столько же опыта, сколько есть у меня, да и по силе мы разнимся. Но попытаться попытаются. И чужие Источники, – ты же не знаешь, в чьем еще дворце живет один из разделенных джа, – они тоже захотят тебя убить. Попытаются убить, потому что, даже по сравнению с ними, ты обладаешь отнюдь немалой силой и теоретически могла бы отбиться, но, скорее всего, они в своем намерении преуспеют, потому что одной силы мало. Требуется умение этой силой управлять, а ты этого пока как раз и не умеешь.

– Неужели научишь? – не поверила Габи своему счастью.

– Научу, – кивнул Сковья. – Я решил тебе помочь, значит помогу. Считай, как дед внучке, хотя у нас это работает совсем не так, как у людей. Да и у вас, человеков, это тоже зачастую не повод. Хотя ты-то как раз не человек, девочка. Уже нет, – покачал он головой, рассматривая Габи так, словно увидел сейчас впервые. – Вопрос в другом. Обучение долгий процесс. Даже, если пойти по самому трудному – короткому пути… Ты ведь не боишься боли?

– Боли боятся все, – ответила Габи, не задумываясь. – Я тоже. Но я умею терпеть.

– Значит, попробуем взять эту крепость нахрапом, – кивнул волк. – Но это все равно дело не одного дня. По минимуму, нам нужны десять дней.

– Но у тебя их нет.

– Нету здесь, зато есть в другом месте.

– Как так? – не поняла Габи.

– Что ты знаешь о множественности миров? Ведь что-то же ты знаешь, имея такого брата, как Тристан Мишильер?

– Зависит от того, о чем мы говорим, – пожала плечами Габи, – о вселенной Гершеля[3] или о теория Виглера[4]?

– Ну, я где-то так и думал, – усмехнулся граф д'Арсхот. – Ты действительно чрезвычайно образованная женщина. И, разумеется, мы говорим о гипотезе Виглера, о «Розе миров». Только, на самом деле, это не гипотеза. И на розу пространственно-временной континуум не похож. Скорее, уж это похоже на книгу со множеством страниц, где каждый мир – это отдельная страница. Но главное здесь – это то, что миры, параллельные твоему, девочка, существуют на самом деле.

– Моему, но не твоему, я правильно поняла? – уловила Габи несоответствие.

– Умница! – похвалил ее мужчина. – Так и есть. Волки живут, путешествуя между мирами, а наш собственный мир… Наверное, он где-нибудь все еще существует, но мы этого не знаем. Забыли за давностью лет. Слишком много времени прошло с тех пор, как мы его покинули. Слишком много миров видели на своем пути… Так вот, дорогая внучка, расстояния между мирами измеряются не километрами или парсеками, как это происходит во вселенной Гершеля, а временными интервалами. Одни миры живут в прошлом, отставая от твоего мира на мгновения или годы, другие – ушли вперед. Различаются и времена, в которых существуют эти миры. Где-то время течет быстрее, а где-то медленнее, чем здесь и сейчас. И мы с тобой сходим в один из таких миров. Здесь пройдет несколько часов, там – где-то дней тринадцать. Как раз будет время тебя чему-нибудь путному научить.

– Значит, вы можете ходить между мирами? – спросила Габи, выслушав объяснения своего деда, но желая услышать подтверждение сказанному здесь и сейчас. Сразу.

– Да, мы единственные, кто на это способен. Во всяком случае, других «долекоходящих» мы пока не встретили. Так что, только мы.

– И я тоже? – с робкой надеждой задала Габи главный вопрос.

– Боюсь, что нет, – покачал головой Сковья. – Ты же не чистокровный волк… А сейчас обожди меня здесь, я должен переодеться и отдать распоряжения, чтобы нас не беспокоили, как минимум, до полуночи.

– А я? – спросила Габи. – Мне не нужно переодеться?

– Пожалуй, нет, – хмыкнул «добрый дедушка», внимательно осмотрев Габи с ног до головы. – На первый случай сойдет, а потом мы тебя переоденем во что-нибудь аутентичное. Только кинжал… Сдвинь его набок, что ли, чтобы не светить. Там, куда мы идем, такие фокусы из моды давно уже вышли. Могут не понять.

Сказав это, Сковья кивнул ей, и быстро вышел из гостиной, оставив недокуренную сигару тлеть в хрустальной пепельнице. Габи же минуту или две наблюдала за дымком, курившимся над зажженным концом сигары, и стремительно обдумывала в это время возникшую так сразу и вдруг вполне себе фантасмагорическую ситуацию. Пришла пообщаться с «дедушкой» и узнала кучу вещей, каждая из которых и сама по себе тянет на настоящую родовую тайну, а теперь вот и вовсе оказалась на пороге, возможно, самого захватывающего приключения в ее жизни, хотя, видят боги, назвать скучной ее нынешнюю жизнь язык не повернется. Итак, обдумав, – на свой уже сложившийся за эти месяцы стремительный манер, – сказанное, сделанное и планируемое, она решила, что ничего менять не следует, и перешла к практическим вопросам. Одета она была тепло, но модно. Модно ли будет смотреться «где-то там» это шерстяное платье облегающего силуэта, знать она, разумеется, не могла. Однако, направляясь к Сковье, оделась она достаточно консервативно: серое с набивным серебристым рисунком длинное платье, короткое темно-синее пальто, отделанное по воротнику и манжетам мехом чернобурки и зимние сафьяновые сапожки на высоком каблуке. Шляпки у нее не было, а вместо перчаток, являясь боевым магом, она привыкла носить кожаные митенки. Украшений на ней было немного, но все непростые: крупные камни чистой воды, оправленные в золото и платину. Из общей линии выбивался только остающийся на виду кинжал Алиеноры Аквитанской. Кольчуга, поножи и наручи были не видны, а вот он висел на серебряном пояске прямо у нее на бедрах. Но, если сдвинуть его немного назад, спрятав под полой пальто, в глаза бросаться не будет, даже если расстегнуть по какому-нибудь поводу пальто. Впрочем, пальто она пока не надевала. В помещении с зажженным камином оно явно было лишним. Но именно о нем, вернувшись в гостиную, напомнил ей «любимый дедушка».

– Ну, что ж, приступим! – Граф д'Арсхот снова осмотрел Габи с ног до головы и, кажется, остался доволен ее внешним видом.

– Нормально выглядишь, только мой совет, накинь пальто. На той стороне может быть холодно. Зима там куда суровее, чем у вас.

Сам он переоделся в весьма традиционный костюм тройку и в кожаный длиннополый плащ на меху, который тут же стал застегивать.

Габи не стала спорить. В конце концов, деду виднее: он же там уже бывал, а она пока – нет. Поэтому Габи надела пальто, хорошо подчеркивавшее ее рост и стройность, и тоже застегнулась.

– Я готова.

– Вот и славно!

Сковья встал посередине комнаты, застыв, как изваяние, и даже закрыл глаза, но именно тогда-то все и началось. Не шевелясь и не прибегая к помощи рук, Филипп начал строить прямо перед собой какую-то замысловатую трехмерную конструкцию. Слово «строить» Габи использовала чисто условно. Просто оно первое пришло ей в голову. На самом деле, это было похоже на то, что делают обычные маги, выплетая свое колдовство из стихийных потоков. Вот только «потоки» здесь были какие-то другие. Во всяком случае, их невозможно было увидеть ни обычным зрением, ни его магическим аналогом. И то, что Габи все-таки «видела» эти пульсирующие серебристо-серые нити-трубки, – таким предстало это колдовство в ее воображении, – было для нее странно и ново.

– Потерпи! – Неожиданно нарушил молчание дед. – Я создаю портал. Ты его видеть не можешь, но поверь, это именно то, чем я сейчас занят.

«О-ля-ля! – удивилась Габи. – Так он не знает, что я тоже вижу его колдовство?»

Если так, то она в выигрыше, поскольку тайное знание – это всегда туз в рукаве!

«А это, стало быть, портал? Ну, не так уж и сложно, если подумать! – прикинула она, наблюдая за тем, как ее дед сплетает между собой серебристо-серые, словно бы, платиновые нити. – Так, так и еще так, а потом двойная петля в виде знака бесконечности… и можно завязывать узелок».

Завершал композицию довольно оригинальный узел, очень похожий, к слову, на обычный фламандский изгиб[5]. И все-таки этот был несколько сложнее или, лучше сказать, изощреннее. Что-то, похожее на веревочный флексагон[6] или бутылку Кляйна[7]. Такое хитро-вычурное и неоднозначное, что, как говорят в Пойме, шарики за ролики заходят. Еще недавно ей бы такое диво было не разглядеть и не понять, не запомнить и, уж тем более, не воспроизвести, но все течет и все меняется. И в последнее время память Габи стала по-настоящему эффективной, хотя она и раньше, – особая благодарность Мнемозине, – на забывчивость не жаловалась. Впрочем, свое открытие Габи оставила без комментариев.

– Ну, вот и все, – сказал Сковья, наложив на невидимую инсталляцию последний штрих. – Морока с этими порталами! Жаль ты его не видишь. Ведь не видишь? – взглянул он остро, но Габи не дрогнула. Ее эмоции, как были, так и остались нечитаемыми.

– О чем мы говорим? – спросила она, удивленно приподняв тщательно выщипанную бровь.

– О портальной арке, – указал мужчина на пустое пространство примерно в метре от того, что он только что «построил».

– Там? – указала Габи рукой.

– Примерно, – шевельнул Сковья ушами. Совсем по-звериному, к слову сказать, шевельнул.

«Действительно волк!»

– Это универсальный портал или в каждый мир нужно строить что-то свое? – Вопрос закономерный, и вряд ли он может насторожить творца порталов.

– Универсальный, – ответил Филипп после довольно долгой паузы. – Точный адрес задается воображением или памятью. Я знаю, куда нам надо, поэтому портал откроется именно в это место.

– То есть, память задает не только сам мир, но и определенную локацию в нем, я правильно понимаю?

– Умная! – усмехнулся в ответ Сковья. – Так и есть: и мир, и локация.

– Значит, мы можем идти? – подошла Габи ближе к мужчине.

– Твою руку, внучка, – протянул ей руку Сковья. – Вперед!

И они вместе шагнули в арку портала, которая, разумеется, оказалась совсем не там, куда указывал волк. Но Габи сделала вид, что удивилась и последовала за дедом. Она сделала шаг, сжимая руку Сковьи, словно, боялась отстать от него и не попасть туда, куда он ее ведет. Шаг, другой и третий сквозь невнятную муть «грязного тумана», а на четвертом шаге Габи оказалась на темной парковой аллее. Фонарей поблизости не было. Желтый электрический свет виднелся где-то в отдалении, впереди. Небо над головой было обложено тучами: ни звезд, ни луны. Вокруг, слева и справа стояли высокие деревья, что указывало на то, что парк старый, а не какой-нибудь новодел.

«Старый, но ухоженный». – Под ногами лежало что-то вроде утрамбованного мелкого гравия, кусты по обеим сторонам аллеи были аккуратно подстрижены. Ночное зрение позволяло все это рассмотреть, но, увы, не в деталях. Да и виделось в темноте как-то не так, как обычно. Предметы представали несколько размытыми. Где-то так.

– Где это мы? – спросила Габи и, уже произнося эти слова вслух, поняла, что то неприятное чувство, которое она сейчас испытывает, это не удушье, не дезориентация и не ухудшение зрения, а ощущение отсутствия магии.

Магии, той магии, к присутствию которой она привыкла с тех пор, как в детстве у нее открылся слабенький Дар Земли, здесь не было. Вернее, – Габи поняла это в следующее мгновение, – она все-таки была, но ее здесь было катастрофически мало. Так мало, что Габи едва смогла зажечь небольшой световой шарик. Дорогу она себе конечно осветила, но, если магия так трудно дается тому, кто является внеранговым колдуном-универсалом, что же говорить об остальных? По факту, это место можно было смело считать лишенным магии.

– Мы в глубине довольно красивого парка, – снисходительно объяснил Филипп. – Однако в черте города. Прислушайся и ты его услышишь.

Город действительно оказался тут как тут. В какую сторону не направь внимание, везде можно было услышать звуки проезжающего транспорта, – двигатели внутреннего сгорания, – да и света вокруг было куда больше, чем показалось вначале. Даже небо, – сплошная пелена туч, – было слабо подсвечено или попросту отражало свет городских огней.

«А этот парк не так уж велик… – отметила Габи, прислушиваясь к долетающим до нее звукам. – И да, здесь стоит поздняя осень, как и у нас, но в этом мире явно холоднее».

Деревья стояли голые, трава, которую осветила ее «лампадка», выглядела пожухшей на зимний манер. Воздух, которым она дышала, был холодным и влажным, и при каждом выдохе изо рта вырывалось облачко пара, так что теплое пальто и зимние сапожки лишними не оказались. Тем более, что использовать магию, чтобы согреться, и думать было нечего. Слишком энергоемкий процесс, тем более, для такого места.

– Куда теперь? – спросила вслух, бросив быстрый взгляд на своего Вергилия.

– Совсем не боишься? – вместо ответа спросил мужчина.

– Я боевой маг и коннетабль своего клана…

– Ну, магии-то у тебя здесь, считай, нет, – пожал плечами волк, увлекая ее, между делом, вперед по аллее.

– Есть, – возразила она. – Мало, но есть. Потренируюсь чуток и, наверняка, смогу кое-что изобразить. К тому же, я и без магии кому угодно руки-ноги пообломаю. Меня Жаркий Ветер Пустыни научил.

– Пальцами убивать, – пояснила на всякий случай. – Еще у меня есть кинжал и броня, с ними я еще более смертоносна. Золото и камни в ушах, на шее и на пальцах. Полагаю, они ценятся здесь так же, как у нас…

– Молодец! – похвалил ее Сковья. – Все-таки ты удивительно похожа на нас, хоть и полукровка. Даже ход мысли у нас одинаковый. Всегда знать, что и как станешь делать, если что-то пойдет не так.

– Думаю, что все убийцы похожи друг на друга. – Зачем она это сказала? Само как-то сорвалось с языка. Но теперь, когда «слово прозвучало», его смысл Габи очень сильно не понравился. Главным образом тем, что слишком сильно походил на правду.

– Есть в этом что-то, – хмыкнул дедушка и повел ее дальше.

Идти пришлось порядочно. Сначала по темной аллее, потом по другой, гораздо более широкой и освещенной электрическими фонарями. Людей здесь оказалось порядочно, но они, как вскоре поняла Габи, не гуляли, а целенаправленно куда-то шли.

– Тут станция метро неподалеку, – объяснил ей Сковья, – а по ту сторону парка спортивный комплекс. Ты же знаешь, что такое метро?

Габи знала, но исключительно теоретически. Пока жила в Пойме, это было не актуально, а когда переехала в палаццо Коро – тем более.

– Знаю, – ответила она на вопрос, – но сама на метро никогда не ездила.

– Хочешь прокатиться? – повернул к ней голову волк.

– А мы одеты не слишком экзотически? – высказала Габи вслух снедавшую ее с недавних пор тревогу.

Встречные посматривали на них со Сковья с явным интересом, и Габи догадывалась, что дело не только в его размерах или ее сомнительных прелестях, но прежде всего, в более чем экстравагантной одежде. Здесь люди одевались явно иначе, и к тому же говорили на каком-то славянском языке. Для этих людей их франкский, – а волк, не стесняясь, говорил достаточно громко, – наверняка, звучал чужеродно и привлекал излишнее внимание.

– Плевать! – отмахнулся Сковья от ее опасений. – Мы, волки, стоим выше этого.

– Из нас двоих волк только ты, – напомнила Габи.

– Ну, так и ты не человек, – хмыкнул дед.

– Это как-то помогает, когда охотники кричат «ату»?

– Можно их всех просто убить… – как-то неуверенно предположил Сковья. – Ну, так что, идем в метро?

– А деньги у тебя есть? – сообразила вдруг Габи, вспомнившая по случаю, что бесплатных обедов не бывает.

– Есть, – небрежно бросил дед, и они направились к метро.

«Метро» оказалось глухим бетонным строением без окон, но с раздельными входом и выходом. Относительно небольшое и невысокое, это здание заглатывало входящих и выплевывало выходящих людей, количество которых прямо указывало на то, что уместиться внутри объема, заданного размерами здания, они физически не могут. Разумеется, Габи не удивилась. Во-первых, она была магом, и ей ли удивляться на чудеса! А во-вторых, она представляла себе, – пусть и в общих черта, – как устроено метро. Во всяком случае, она знала, как должно выглядеть метро с подземными туннелями.

В принципе, она не увидела до сих пор ничего такого, что было бы совсем незнакомо или непонятно. Автомобили на проспекте, рядом с которым был разбит парк и стояло здание станции метрополитена, выглядели гораздо совершеннее, чем ее собственная «пантера», а ведь ее «слезинка» была эксклюзивной моделью. Электрический трамвай в Лионе тоже был не совсем таким, как здесь. Но он был. Различия между двумя мирами лежали в области качества и количества, иногда в деталях и подробностях, но здесь не было ничего такого, чего не было бы в империи франков. Ну, почти ничего. Кое-что все-таки имело место быть, но даже в этих случаях для того и другого можно было найти общую основу. Крошечные коробочки, которые некоторые из встреченных ими людей прижимали к уху, явно ведя с кем-то невидимым разговор на непонятном Габи языке, оказались телефонами. Да, без проводов и привычного дизайна, и такие миниатюрные, что даже не верилось, но это был все тот же хорошо известный ей прибор. Как бы ни был он устроен там или здесь, функционально телефон предназначался для связи на расстоянии между двумя абонентами.

– Ну, ты кремень – девка, – усмехнулся Сковья, попытавшись увидеть в ее глазах что-нибудь, кроме равнодушия. А между тем, в ее душе бушевала буря невиданной силы.

«Новый чудный мир… – Вспомнила Габи название одной недавно вышедшей из печати книги, ставшей к тому же самой продаваемой новинкой сезона. – Новый, чудный… И опасный?»

– Нравится? Сейчас купим тебе такой же! – Филипп разочарованно покачал головой, но, возможно, он понимал ее все-таки много лучше, чем ей хотелось бы. Это был старый битый жизнью, а значит, многоопытный волк.

– Ты сказал, у тебя есть деньги… – Не вопрос, констатация факта, но все-таки такое утверждение, которое содержит в себе скрытый вопрос. – Но не сказал, насколько много.

– Смотри, – улыбнулся Сковья, – сейчас я покажу тебе кое-что такое, чего у вас пока еще нет.

– У нас много чего нет, – улыбнулась в ответ Габи. – На сколько лет мы отстаем? Лет на пятьдесят?

– Семьдесят, – ответил дед. – Но это, если иметь в виду науку, технику и технологии. У них нет магии, а у вас она есть. Это отчасти компенсирует отставание, а кое в чем дает преимущество.

– Магии здесь действительно мало, – согласилась Габи. – Но она есть, а значит, должны быть и маги.

– Есть, но мало.

– И все-таки есть!

– Ладно, – снова усмехнулся Сковья. – Уговорила. Познакомлю. А пока пойдем, и возьмем немного денег.

Деньги, как вскоре выяснилось, выдавал не человек, а автомат. Граф назвал его «банкоматом» и показал ей, что надо делать, чтобы получить требуемую сумму с банковского счета, принадлежащего самому Сковье. Процедура оказалась проста. Пластиковая карта, – технологически крайне сложная, на взгляд Габи, штука, – несколько нажатий кнопок, введение кода и вуаля!

– Попробуй сама, – протянул ей Сковья другую карточку.

– Какой код?

– 9998.

– Какую сумму взять?

– Возьми шесть тысяч, – предложил дед. – Пусть будет в кармане. Карточку, к слову, можешь тоже оставить себе.

– Успокаиваешь мою паранойю? – полюбопытствовала Габи, бросив на деда короткий заинтересованный взгляд.

– Только не говори, что ее нет, – спокойно встретил ее взгляд Сковья.

– Есть, – кивнула она, соглашаясь.

Наверное, – и даже скорее всего, – если что-то пойдет не так, она и сама справится с трудностями. Но, находясь на чужой территории, лучше лишний раз не рисковать. Поэтому она отнеслась к вопросу выживания в чужом незнакомом ей мире с той серьезностью, которой этот вопрос был достоин. Получила деньги и сунула их вместе с карточкой во внутренний карман пальто.

– Что дальше?

– Давай покатаемся на метро как-нибудь в другой раз, – поморщившись, предложил дед. – Ты уж извини, это я погорячился, когда предлагал. Вечер на дворе, а нам еще телефоны покупать, одежду, то да се…

– Как скажешь, – Габи капризничать не собиралась, хотя проехаться на метро ей хотелось, причем хотелось очень сильно. Но нет, так нет. Это она еще в раннем детстве усвоила.

– Молодец! – похвалил волк. – Понимаешь ситуацию…

В следующие два часа, – «надо успеть до закрытия магазинов», – Габи стала обладательницей телефона, пользоваться которым ее научил весьма удивленный этой просьбой продавец, и кожаной дорожной сумки, куда вскоре спрятались все те вещи, которые были на ней в момент перехода. Из магазина, довольно дорогого и явно статусного, она вышла одетой по местной моде, вернее, так, как посоветовала ей торговый консультант. Сапожки у нее теперь были коротенькие, едва достающие до лодыжки, но зато с тонкими и высокими каблуками. Далее следовали облегающие брюки темно-серого цвета, – продавщица называла их «джинсами Армани», – белый свитерок с круглым вырезом и пиджак серебристого цвета из тонкой кожи. А вот пальто Сковья разрешил ей оставить свое, зато под кинжал в соседнем оружейном магазине был куплен плечевой ремень для скрытого ношения.