Текст книги "В полусне (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Куда вы направляетесь? – спросила она у Герта, когда они добрались до Орешни-на-Шейне, и наступила пора прощаться.

– В Решт, – уклончиво ответил он.

– Тогда, нам по пути, – старуха смотрела на него чуть прищурившись, словно, прицеливалась. – Присоединяйтесь!

– К вашей свите, графиня?

– Ни в коем случае! – возразила она. – Скажем так, ваш статус, господин ван Холвен, и статус кавалера ден Агераха определяется моей личной симпатией.

– Хотите быть моим другом, кавалер? – протянула она Герту руку, затянутую в лайковую перчатку.

– Почту за честь! – поклонился он и, взяв ее руку, поднес к губам.

Предложение графини следовало считать удачей во всех отношениях. Два дворянина в свите, состоящей из трех десятков мужчин и женщин, – а поезд графини ожидал ее как раз в речном порту, – практически незаметны. К тому же Микулетта оказалась щедра, бросив мимоходом, что берет на себя все дорожные издержки. И еще одно, но отнюдь не второстепенное обстоятельство – вместе с графиней путешествовала ее фрейлина Бебиа ла Скарца, не позволявшая Герту забывать, что и в теле Карла женщины по-прежнему влекут его к себе куда больше мужчин. Мужчины, если честно, не влекли его вовсе, однако среди них был один… Увы, но выбросить Зандера де Бройха из сердца никак не получалось. Не помогла даже Бебиа, которую Герт вожделел, но, к сожалению, не любил.

– Мы почти у цели!

Последние пару лиг Герт ехал во главе поезда бок о бок с рыцарем Галавуаром, взявшим на себя труд знакомить спутника с наиболее впечатляющими особенностями местности и разбросанными на ней многочисленными достопримечательностями. Река, впадавшая ниже по течению в полноводную Шейну, водопад, и гора, сложенная из слоев породы всех оттенков красного. Гора, к слову, называлась весьма необычно – Кровь Отступников, и на ее вершине стоял вертикально поминальный камень. Такой большой, что его было видно издали, и такой древний, что, как утверждал Фома, врос в гору до середины длины. Под Кровью Отступников зеленела молодой листвой дубовая роща, близ которой располагались монастырские земли. В Шеане, как минимум, половина населения поклонялась Единому, так что церкви и монастыри здесь не редкость. Впрочем, вскоре дорога сделала крутой поворот, обтекая скальный выход, и вползла на холм, с вершины которого открывался чудесный вид на уютную долину, расчерченную неправильными фигурами полей и садов, изогнутое в виде полумесяца озеро, Божью рощу и храм Шанайны – богини плодородия и древней покровительницы земель в нижнем течении Шейны.

– Мы почти у цели! – Сказал Фома, и, приглядевшись, Герт увидел на противоположной стороне долины элегантную усадьбу, по традиции все еще имевшую все признаки укрепленного лагеря – стену с башнями и цитадель, – но построенную относительно недавно и в новом духе.

– Это и есть замок Шерандон? – спросил он из вежливости.

На самом деле, Герт здесь уже бывал. Приезжал сюда, чтобы встретиться с лордом-командующим ополчения Шеана.

«Сорок семь лет назад, а кажется, словно вчера…» – в этой мысли звучали ностальгия и удивление, но не гнев.

Получалось, что Герт переоценил меру своей ненависти. Ярость его, похоже, остыла, и на поверхность вышли совсем иные чувства и мотивы. Впрочем, он не заблуждался. Изучив себя за годы и годы так хорошо, как сделал это он, Герт не сомневался, что под пеплом сгоревших надежд и давних сожалений, угли его ненависти все еще хранят жар и готовы вспыхнуть, дай только повод.

– Красивое место! – сказал он вслух. – Замок принадлежит графине, или мы едем в гости?

– Замок принадлежит племяннику ее второго мужа.

– А кто, кстати, был ее вторым мужем? – спросил Герт, думая совсем о другом.

– Мне казалось, графиня рассказывала за обедом… Вчера… Или позавчера… Впрочем, неважно! – смутился рыцарь Галавуар. – Графиня была замужем за Иокимом ер Марном…

* * *

«Черт бы побрал художников!»

Он сидел за пиршественным столом, а прямо перед ним, на противоположной стене парадного зала замка Шерандон находилась фреска «Бдение в Си Джере», и Герт даже взгляда отвести не мог. Сидел и смотрел на самого себя, каким он был полвека назад. Художник, знавший ко времени написания фрески, чем все закончилось, и, по-видимому, когда-то встречавший Герта лично, ему не польстил. Напротив, при полной портретной схожести Герт был изображен так, чтобы и сомнений не оставалось – вот он, злодей! Одетый, словно шел в бой, он выглядел выкованным из темной стали, на которой играли кровавые всполохи огня.

«А ведь это всего лишь разожженный камин!»

Герт помнил. В Си Джер они с Иокимом прискакали ближе к ночи. Стояла необычно холодная для тех мест зима. Суровая и голодная… Но на то и война. В ставке Герт застал всех троих. Вот они на фреске. Князь Ги Торах Гарраган сидит, откинувшись в кресле. Он правящий монарх и предводитель армии. А еще он герой, который погибнет в сражении буквально через несколько дней после этой встречи. И зритель, даже если он не искушен в истории, видит перед собой поистине благородного человека. Рыцаря без страха и упрека, каким Ги, разумеется, никогда не был, хотя и отличался невероятной храбростью и известной долей вполне рыцарственного безрассудства. Художников, однако, правда жизни обычно не привлекает. Они заняты другим – творят новую реальность. И в этой реальности Герт и Ги – антиподы, и не важно, что, на самом деле, их связывали узы самой искренней дружбы. Ги – герой, а Герт – злодей. Они и формируют композицию, визуально и, конечно же, эмоционально.

«Отличный художник, ничего не скажешь!» – Герт не знал, кто бы это мог быть, но подозревал, что имя громкое. Однако к самой фреске и к истории, которую она иллюстрировала, прямого отношения это не имело.

«Правда искусства и правда жизни, две стороны одной медали!»

Герт все смотрел на фреску и не мог отвести взгляд.

Итак, он и Ги Торах находятся в центре композиции, а маршал де Бройх и Калвин Ланцан – командующие полками правой и левой руки – на периферии. Они стоят рядом и, словно бы, прозревают ужасающие картины будущего.

– Аж, мурашки по спине! – Бебиа наклонилась к самому уху Герта, и он не только слышал ее шепот, но и чувствовал на щеке жаркое дыхание женщины, ощущал аромат духов и терпкий запах желания. – Мурашки, Карл! Ты знаешь, что там случилось?

О да! Он знал даже то, что не изображенный на картине Иоким ер Марн стоит за портьерой справа…

– А ты? – вопросом на вопрос ответил Герт.

– Какая-то война… Кажется… – вздохнула Бебиа, отстраняясь. Ее зеленые глаза сияли.

«Какая-то война… Кажется! Ад и преисподняя!»

Эта женщина жила в наивном неведении того, как, на самом деле, страшен мир!

«И, слава богам, что так! – решил Герт через мгновение. – Зачем ей все эти ужасы? И все-таки, она сказала, какая-то война!»

Но это была отнюдь не обычная война…

Как всегда все упиралось в политику. Однако разумные люди никогда не забывают, что не все в жизни сводится к политике…

Империя Вернов возникла всего лет двести назад. Ничтожный срок для формирования институтов власти и внутренней связности государства, однако, в том-то и дело, что юные империи не могут остановиться, чтобы переварить добычу. В этом они похожи на обезумевших хищников, утоляющих не голод, а страсть охотника. И они воюют. Без конца воюют, расширяясь до тех пор, пока могут. Экспансия Вернов, в этом смысле, являлась классическим примером того, что инерцию завоеваний крайне трудно погасить. Тем не менее, люди не боги, даже самые властные из них. Когда-нибудь они достигают предела своих возможностей. Случай, промысел богов или мужество людей способны бросить вызов даже безграничному могуществу. Так случилось и с Вернами. Экспансия на восток вдоль океанского побережья захлебнулась после захвата Фряжского княжества. Перейти хребет Дракона оказалось не во власти императоров. Здесь действовали древние силы, бороться с которыми империя была не готова, и легионы повернули на юг.

А на юге лежали земли, принадлежавшие Сапфировой короне. Княжество Чеан закрывало Вернам дорогу на запад к богатейшим городам Ливо, Решта и Кхора, но оно и само по себе могло стать превосходным бриллиантом в короне Вернов. Однако у чеанцев на этот счет были свои планы. Становиться частью чужой империи они не желали, и тогда, вспыхнула война, которую позже назвали «Войной Городов». Все это происходило почти сто лет назад, и к Бдению в Си Джере прямого отношения не имело. Однако чтобы понять ту войну, в которой участвовали Ги Торах, Калвин Ланцан и Герт де Бройх, следовало прежде узнать предысторию событий…

* * *

– Мой учитель рассказывал, что в «Войну Городов» империя и княжество воевали так долго и с таким упорством, что полностью истощили свои силы, – Герт вполне сносно изображал из себя образованного дворянина из Решта, так что небольшой экскурс в историю его не затруднил. К тому же мало кому из профессоров приходилось читать свои лекции в постели, имея в качестве аудитории обнаженную красавицу, успевшую, впрочем, утолить свою первую страсть, и потому готовую «немного поучиться»…

…Пир закончился далеко за полночь, но едва Герт добрался до своей комнаты, разделся и лег в постель, дверь, которую он предусмотрительно не запер, скрипнула, и в отведенные ему покои скользнула смутная тень. Впрочем, тенью Бебиа оставалась недолго. Единственная свеча, горевшая в изголовье, может быть, и была не в силах рассеять мрак по всей комнате, но уж осветить кровать могла вполне.

Женщина, скрывающаяся под темным плащом с низко опущенным на лицо капюшоном, приблизилась и встала рядом с Гертом.

– Ведь вы не спите, нет?

– Жду вас! – усмехнулся он, чувствуя обычное возбуждение. Все происходило, как и должно было быть. Женщина и мужчина. Ночь, желание, набирающая силу страсть.

– Вот она я! – Со смешком выдохнула женщина и одним плавным движением освободилась от плаща. Излишне говорить, что никакой другой одежды под плащом не оказалось.

Еще мгновение или два она стояла в неподвижности, позволяя Герту рассмотреть все, что искал его жадный взгляд, и вдруг прыгнула. Герт успел уже заметить, что Бебиа хорошая наездница, и что двигается она очень красиво. Но такого броска он от нее не ожидал. Длинные ноги чуть согнулись в коленях, словно женщина собиралась лечь рядом с Гертом, но в следующее мгновение она уже взмыла в воздух. Прыжок вышел поразительный. Не только сильный и изящный, но и рассчитан оказался замечательно. Герт едва успел увидеть и оценить мастерство женщины, а она уже сидела на нем верхом и, плавно двигая бедрами, играла своим лоном и его естеством.

– Что скажете?

– Ничего! – Он притянул ее за руки к себе и поцеловал в губы.

Бебиа не страдала худобой, – не толстушка, но, что называется, женщина в теле, – и губы у нее были полные. Герт почувствовал приятную тяжесть лежащей на нем женщины, ощутил жар ее тела, запах, вкус губ… И вдруг ему показалось…

«Срань господня!» – на мгновение ему удалось вырваться из наваждения, но, на самом деле, безумие уже овладело им.

– А вы, кавалер? – прошептал Зандер, с трудом переводя дыхание после долгого поцелуя. – Вы хоть знаете, куда?

– Даже и не знаю, что сказать!

– Тогда, молчите! – улыбнулся Зандер, снова садясь на Герта верхом и запуская руку под себя. – Я все сделаю сам!

В этом странном сне наяву Зандер оставался самим собой – высоким худощавым юношей, – но одновременно он был и женщиной, в том смысле, что между ног у него было то единственное, что по большому счету отличает женщин от мужчин. Но это к слову, потому что ни о чем подобном Герт даже не думал. Он переживал один из самых сильных приступов страсти, какие случались в его в жизни. Сильнее он желал, пожалуй, одну лишь Лелию, но, разумеется, рядом с ним появлялись и другие женщины, чьими телами он упивался, разделяя с ними наслаждение, а иногда и блаженство.

Страсть пришла, как волна цунами, накрыла с головой, но не убила, а, истерзав, выбросила на берег. Что бы там ни происходило в далеком прошлом между Гертом и его женщинами, Карл пережил бурю такой силы впервые. Казалось, у него не хватит сил даже дышать. Но так только казалось. Приступ страсти пришел и ушел. И вот Герт уже снова был самим собой, лежал рядом с нежащейся в любовной истоме женщиной, и никак не мог понять, что же случилось с ним между тем, как его оседлала Бебиа, и тем, как он вынырнул из этого жаркого морока? Ответов у Герта не было. Одни вопросы и недоумения.

Тяжело вздохнув, он слез с кровати и отправился на поиски седельной сумы, в которой на такой – или какой другой случай, – приберег бутылку виноградной водки.

– Это ты отдышаться не можешь, – ленивым голосом спросила с кровати Бебиа, – или переживаешь о чем?

– Переживаю!

Комната Герту досталась маленькая, но уютная и с настоящей кроватью. Оставалось гадать, кому он обязан таким комфортом, старой графине или ее молодой фрейлине? Но он даже думать об этом не стал. Какая разница, кто ему помог? Другое дело – Зандер, возникший здесь и сейчас совсем некстати.

– Ну, и о чем же ты переживаешь, Карл? Мало? Много? Не туда?

– Даже и не знаю! – хмыкнул Герт, доставая бутылку. – Выпьешь со мной?

Такой вопрос он задал тогда Зандеру.

«Просто наваждение какое-то!»

– Раз спрашиваешь, значит, не вино! – Бебиа только казалась легкомысленной. Умная девушка. Внимательная, и себе на уме.

– Водка, – пожал плечами Герт. – Но водка сладкая, и послевкусие такое, словно, виноград ел.

– Звучит заманчиво!

– А уж как пьется!

Выпили.

– Неплохо! – признала Бебиа и вдруг попросила, – Расскажи мне об этом Си Джере!

И как-то так вышло, что Герт начал рассказывать и вскоре настолько увлекся, что позабыл и о Зандере, и о тех удовольствиях, которые могла подарить ему Бебиа. Ночь-то лишь только началась, любись, сколько хочешь!

* * *

– Мой учитель рассказывал, что в «Войну Городов» империя и княжество воевали так долго и с таким упорством, что полностью истощили свои силы. В конце концов, был заключен Луккский мир. По трактату о мире, подписанному в Лукке седьмого дня листобоя 1553 года, Чеан потерял земли в долине Фрая – от Савоя, оставшегося в границах княжества, до Лукки и признал перед империей Вернов свой вассалитет.

– Чеан был вассалом империи? – удивилась Бебиа.

– Был и остается… – усмехнулся Герт.

– Но как же, тогда?..

– А никак! – объяснил Герт. – Это условный вассалитет. Династия Гарраганов, как правила Чеаном, так и правит. Княжество имеет свою армию, чеканит золотую и серебряную монету, заключает союзы. В общем, делает все, что может делать независимое государство. Однако на имперских картах княжество Чеан, подобно Фряжскому княжеству, обозначено в границах империи Вернов. Раньше Верны держали даже таможенный пост в Нирене на границе с Ливо, но теперь и этого нет.

– Но ведь они могли попытаться еще раз…

– Могли, – согласился Герт, – но, видишь какое дело, войну же не просто так назвали «Войной Городов». За спиной Чеана стояли богатые города-государства Союза Трех Долин: Ливо, Шеан, Кхор и герцегство Решт. Они могли выставить огромные армии и выставили их во время «Войны Городов»…

– Постой, постой! – встрепенулась Бебиа. – Как ты назвал Кхор?

– Ты что, не знала? – удивился Герт.

Как ни странно, на этот упоминание тех давних событий не взывает у него почти никаких чувств. Возможно, что он был нынче пьян, и не только от вина. Или все дело в том, что с каждым прожитым днем в теле бедняги Карла он все больше становился Карлом и меньше – Гертом?

– О чем я не знала?

– О том, что Кхор стал королевством всего лишь сорок два года назад, а Шеан на год позже.

– А до этого?

– А до этого там были республики, кроме Решта, конечно. Рештом правили герцоги, только династия была другая…

Что ж, так все и было. Сначала полыхнуло в Кхоре, а вскоре уже пылал весь юг. И тогда Яков Верн решил, что пробил его час!

– Что же ты молчишь! – окликнула его Бебиа.

– Извини! Задумался… Но мы уже почти у цели. Сюда, на юг пришла засуха. Год, другой… Недород, голод, чума. Начались восстания городского плебса и крестьян, а потом все окончательно рухнуло. Ужасные времена, Бебиа! Гражданская война страшнее обычных войн. Все воевали против всех…

«Все воевали против всех! Вот в чем дело!»

– Браво!

Герт не вздрогнул только потому, что не вздрагивал никогда. Не пугался. Не впадал в ступор, что бы ни происходило и как бы мгновенно это ни произошло. Мог растеряться, конечно, как случилось совсем недавно, когда сломалось колесо у кареты… Но даже тогда он не вздрогнул и не изменился в лице. Особенность натуры, и никакой доблести.

Герт оглянулся через плечо и увидел, что часть стены отошла в сторону, и в открывшемся проеме стоит графиня ле Шуалон.

– Браво, Карл! Или вы не Карл?

Странно, что он не услышал работы механизма. Впрочем, не в механизме дело, он не «услышал» человека за тонкой деревянной перегородкой!

«Или мне не дали услышать?»

– Что дало вам повод сомневаться? – спросил Герт, уже окончательно повернувшись к графине.

– Красивый мужчина! – кивнула старуха. – Я тебе почти завидую, девочка!

– Да, он диво, как хорош! – довольно потянулась Бебиа.

– Вы не ответили на мой вопрос, графиня! – напомнил о себе Герт.

– Сомнения! – вздохнула Микулетта. – Мелкие и крупные, тут и там. Понимаете, кавалер, я уверена, что уже «слышала» эту «интонацию». Но никак не припомню, где! И еще кровь, кавалер! Я могу назвать пару-другую людей, которые пахнут точно так же, как вы, но ван Холвенов среди них нет. Глупая ситуация, не находите?

– Не знаю, право, что сказать! – пожал плечами Герт. – Я тот, кто я есть!

– Точно! – подняла палец вверх графиня. – Вопрос лишь, кто вы есть?

Глава 6
Кхор

1. Поместье Шарандон, в трех лигах к западу от Шеана – столицы королевства Шеан, двадцать четвертого первоцвета 1649 года

Итак, диспозиция такова: голый Герт стоит по одну сторону кровати, на которой лежит обнаженная Бебиа, а по другую сторону – в проеме, открывшемся в стене, стоит Микулетта ар Иоаф графиня ле Шуалон. Одна.

«Она меня не боится. Вопрос – почему? Бебиа? Возможно. А что, если она сама?»

– Скажите, графиня, ваши сомнения – достаточный повод для убийства?

– Иногда, да!

– Спасибо за прямоту! Позволите одеться, или прямо так, в чем мать родила?

– Я пока еще не решила, что с вами делать, кавалер! Одевайтесь!

«Что ж, уже неплохо. Сразу резать не станут, а там, глядишь, найдется разумный компромисс…»

– Благодарю вас! – улыбнулся Герт.

– Не стоит благодарности, – вернула улыбку графиня. – Только оружие не трогайте! Ваш друг говорит, вы с альвами на равных сражаетесь. Значит, быстрый и решительный, но уверяю вас, кавалер, Бебиа быстрее!

– Не сомневаюсь! – буркнул Герт, натягивая штаны. – Волчица? Пантера?

– Тебе лучше не знать! – рассмеялась Бебиа. – А то обосрешься, конфуз выйдет!

«Вот же сука!»

– Лиса? – продолжил перечислять Герт. – Ласка, куница?

– Обойдешься!

– Ну, обойдусь, так обойдусь, – согласился он, вдевая запонки. – А ты, милая, не хочешь одеться?

– Представь себе, не хочу!

«И то верно, без одежды ты куда быстрее!»

– Ладно! – пожал он плечами. – Ходи голая! Мне же лучше!

– Ни в чем себе не отказывай, дорогой! – Бебиа встала и потянулась, словно бы, выставляя свою наготу напоказ.

– Хватит зубоскалить! – вмешалась графиня. – Берите камзол, кавалер, и следуйте за мной!

Карлом, что характерно, она его больше не называла.

– Ведите, графиня! Я всецело в вашем распоряжении! – И, обойдя кровать, Герт вслед за Микулеттой вошел во мрак тайного хода.

Здесь, и в самом деле, было темно, но графиня, судя по всему, в освещении не нуждалась. Герт тоже. Он вполне сносно «ощущал» пространство вокруг себя и кроме того слышал Микулетту, которая, не скрадывая шаг, бодро, словно, и не старуха вовсе, уводила его в глубину угадываемого чутьем лабиринта. Впрочем, идти, оказалось, недалеко. Прошли пару коридоров с поворотами, поднялись, спустились, открылась очередная стена, и вот уже Герт в просторном кабинете графини.

– Прошу вас, кавалер! – указала она на кресло и прошла к другому, стоявшему в отдалении.

«Разумно!» – согласился Герт и сел.

– Итак? – спросил он, когда старуха уселась напротив. – О чем станем говорить?

– О вас, разумеется.

– Я в вашем распоряжении!

А что еще он мог сказать?

Если это оборотни, – а, похоже, так все и обстояло, – ему с ними не справиться. Еще с одним… С Бебиа, скажем, туда сюда. Но, если старуха тоже оборотень, этот бой для Герта окажется последним, не говоря уже о том, что где поселились два оборотня, может скрываться и весь прайд.

– Вы полны загадок, кавалер, – графиня сидела ровно и выглядела так, словно сбросила груз лет, не внешне, но внутренне, наверняка. – Меня это беспокоит.

– С чего начнем?

– С возраста. Сколько вам лет, кавалер?

– Я выгляжу моложе, чем на самом деле, – так он недавно ответил Зандеру.

– Смешно… – казалось, его слова заставили графиню задуматься.

– Не вижу ничего смешного! – попробовал «обидеться» Герт.

– Это не вам! – отмахнулась старуха. – Но допустим!

– Допустите!

– Допускаю! – усмехнулась Микулетта. – Вы выглядите, лет на шестнадцать, ну, может быть, семнадцать. А на самом деле?

– Двадцать, – соврал Герт, и тут же где-то за стеной тренькнул колокольчик вроде тех, с помощью которых вызывают прислугу.

– Врете!

– Девятнадцать.

Колокольчик тренькнул снова.

– Вы испытываете мое терпение, кавалер!

«Черт! Похоже, у нее есть кто-то, способный отличать правду от лжи!»

– Не знаю, – признался он.

И в самом деле, сколько ему лет? Герту за восемьдесят, но Карл значительно моложе. А вот, сколько лет Карлу, не известно. Так что, похоже, он не соврал.

– Вот как? – нахмурилась старуха. – Старше, чем выглядите, но при этом не знаете своего возраста? Хорошая загадка!

– Знаете ответ? – спросил Герт.

– Пока не знаю, но до утра еще далеко…

«Разговор не пытка, будем говорить!»

– Как вас зовут?

Хороший вопрос, но ответ снова же неизвестен. То ли Герт, то ли Карл. Однако и Герт не первое имя Герта, и Карл вполне возможно, на самом деле не Карл.

– В последнее время меня зовут Карлом! – приходилось быть очень точным в формулировках, но Герт это умел.

– Но не ван Холвен?

– Боюсь, что нет.

– А кто, тогда?

– Не знаю!

Похоже, читающий правду не всегда мог отличить «правду Карла» от «правды Герта». А может быть, его сбивают с толка собственные сомнения Герта, который и сам никак не разберется, Герт он или Карл.

– Не знаю! – сказал Герт, и колокольчик не зазвонил.

– Час от часу не легче! – воскликнула старуха. – Я озадачена, кавалер! Вам удалось меня удивить!

– Если честно, я и сам теряюсь в догадках! – усмехнулся Герт. – Может быть, расскажете, графиня, об «интонации»? Что это такое, и где вы ее слышали? Или вот кровь. Что с ней не так? Расскажите мне об этом, глядишь, и разберемся!

– Забавное предложение! Но почему бы и нет! Скажите, кавалер, с кем из знатных семей Решта вы в родстве?

– Не знаю.

– Даже так? Хорошо! Спрошу по-другому. Состоите ли вы в родстве с домом Ланцан?

– Нет.

– Вы врете! – Колокольчик молчал, но графиня, похоже, знала нечто, чего не знал Герт.

– Значит, просто не знал! – пожал он плечами. – А вы что скажете?

– Вы с ними в родстве.

– Я в родстве с Ланцанами?!

«Вот это новость! Карл в родстве с домом Ланцан?..»

Впрочем, все сходится! Девид ван Яанс путешествует с рекомендательным письмом ди Рёйтера. Между тем, за графом стоит правящая княгиня Чеана Норна Гарраган! Оставалось допустить, что Норна дочь Карлы, и история инока Карла превращалась всего лишь в одну из бесчисленных династических трагедий.

– Кровь не лжет, Карл! – похоже, графиня решила вернуть ему хотя бы имя, но Герт услышал нечто другое.

Он понял, откуда у Микулетты взялись подозрения. Это она сама умела «читать» кровь. Однако оборотни чуют кровь, как обычные звери. Они в ней разбираются, как охотники, а не как толмачи. Откуда же, тогда, взялась уверенность, что в его жилах течет кровь Ланцанов?

– Пусть так! – сказал Герт вслух. – Но я еще раз заявляю, что не знал о таком родстве. Да и сейчас ничего не знаю! Что такое родство, графиня? В каком колене? Вы ведь представляете, сколько у дома Ланцан побочных ветвей? А бастарды? Как быть с их ублюдками?

– Никак! – поморщилась в ответ на его «горячность» старая графиня. – Пока нам достаточно того, что вы состоите с ними в родстве и двигаетесь с севера в Шагор или Решт в обход Шенгана. Я правильно описала ваш маршрут?

– В общих чертах, – согласился Герт.

– А если допустить, что ваша цель не Решт, а Чеан? Направление-то одно и то же…

– А если допустить, что я не понимаю, к чему вы клоните?

– Видите ли, Карл, по достоверным известиям княгиня Норна Гарраган ноблес де Ар де Кабриз дю Ланцан с нетерпением ожидает прибытия какого-то родственника с севера.

– Серьезно? Вы думаете, я родственник княгини Чеана?

В одной фразе графини ле Шуалон содержалось больше знания, чем в трактатах иных мудрецов.

«Боги! Она Ланцан! Значит, Норна действительно дочь Карлы или, как минимум, ее внучка! Но тогда…»

Герт по случаю знал еще одного молодого человека, путешествующего в том же направлении. Но Зандер, в отличие от Карла, твердо знал к кому едет, как знал и то, что его дед предпочел фамилию мятежного маршала своему родовому имени. Такое могло случиться, если его отцом был, скажем, Калвин Ланцан.

«Кровь и пепел!» – Сейчас Герт вспомнил сестру Калвина Карлу, вышедшую замуж за князя Чеана, и понял, кого именно напомнил ему Зандер. Черные волосы, продолговатое лицо, синие глаза…

– Ваше молчание, Карл, более чем красноречиво!

– Извините! – Герт поднял голову и посмотрел графине в глаза.

– Вот, что мы сделаем, графиня. Ваш читающий правду все еще там? – кивнул Герт на стену, за которой звенел колокольчик.

– Допустим.

– Тогда слушайте. Я не знаю ни о каком родстве с Ланцанами!

– Продолжайте! – нахмурилась графиня.

– Я не еду на встречу с княгиней Чеана! И я, графиня, вообще ничего не знаю о своих родственниках!

И это была сущая правда, ни Карл, ни Герт своих родственников не знали, хотя и по разным причинам.

– Карл, – Герт показал на себя, элегантно обходя противоречие, – с малолетства воспитывался в монастыре на Северном Олфе. Вы внимательно слушаете?

– Да, – кивнула графиня.

Она была очевидным образом заинтригована.

– Два месяца назад… В общем, все дело в арбалетном болте, графиня. Он летел мне прямо в спину…

Все это было правдой. Весь его рассказ. Надо было только суметь рассказать его правильно.

– Звучит интригующе! – признала графиня.

– Но кое-что не сходится, – добавила она, спустя мгновение.

– Я говорил правду, разве нет?

– Вы говорите правду, но не всю, – возразила она.

– О чем вы, графиня?

– Истории мира вас обучили в монастыре? А географии и философии? Бою на мечах, и верховой езде, и искусству любви?..

«Что б тебя, старая ведьма!» – Микулетта задала на редкость правильные вопросы, и ответить на них, не прибегая к откровенной лжи, Герт не мог.

– Нет, не в монастыре, – осторожно сказал он. – Но… Скажем так, графиня, существует знание, опасное и для того, кто им обладает, и для того, кого в это знание посвящают. Поверьте мне на слово, вам не нужны ответы на эти вопросы. Зато я отвечу на другой вопрос. Тот, который вы, верно, задали бы, если б знали, у кого спросить.

– Даже так? – соблазн был велик, это очевидно, как верно и то, что старуха не привыкла доверять на слово.

– Что скажете? – спросил Герт, молясь всем богам Высокого неба, чтобы она согласилась.

– Пожалуй, я соглашусь… Но если вы меня обманите…

– Не обману! – пообещал Герт. – Отошлите свидетелей, графиня, я обещаю, что не причиню вам зла.

– Все вон! – гаркнула старуха и уставилась на Герта. – Какой вопрос вы имели в виду?

– Что сталось с господином Шазаром, – осторожно предложил Герт.

– Вы знаете?

– Знаю, но не могу сказать, откуда, – предупредил Герт.

– Так что с ним стало? – она приняла цену и была готова платить по векселям.

– Он ушел в добровольное изгнание, – мягко сказал Герт, понимая, что прощается с самим собой, – в Шенган, в Вейскую землю, и прожил там, в одиночестве, много лет. Но теперь Герт д'Грейяр владетель Сагера, Высокий соправитель дома Беар мертв. Если хотите, плюньте на его безвестную могилу, или помяните его в своих молитвах…

Прозвучало высокопарно, но лучше так, чем никак.

– Я, пожалуй, всплакну! – сказала Микулетта мертвым голосом. – Идите, Карл. Мы в расчете.

2. Кхор, второго цветня 1649 года

Трудно сказать, о чем думала Микулетта ле Шуалон в ту памятную ночь. Возможно, что, и впрямь, оплакивала все еще небезразличного ей человека. В конце концов, Герт неспроста предложил ей в обмен на доверие именно эту правду. Было нечто в рассказе старухи о господине Шазаре, что не могло укрыться от взгляда опытного человека. Интонация рассказа, его скрытый нерв, то, о чем графиня сочла необходимым рассказать, и то, о чем умолчала. Так что Герт мог предположить и слезы, – как бы нелепо это не выглядело в глазах других людей, – и жаркие молитвы богам, в которых Микулетта, наверняка, давно не верила. Но с тем же успехом он мог представить и ее гнев, вспышку бешенства, острый приступ ненависти, когда даже самые праведные из людей способны плюнуть на могилу своего врага.

Тем не менее, наутро ничто в поведении старой графини не наводило на мысль, что прошедшей ночью между ней и Гертом произошло что-то особенное. Ничего не изменилось ни в стиле общения, ни в планах, ни в том, как она относилась к «ее юным друзьям и спасителям» – Герту и Шенку. Вернулась к своему прежнему амплуа и красотка Бебиа. Улыбалась, как ни в чем ни бывало, хохотала и зубоскалила, флиртовала с Гертом и с любым подвернувшимся под руку мужчиной, в общем, была самой собой. И это означало, между прочим, что никто в здравом уме и крепкой памяти не заподозрил бы в ней оборотня.

Однако чем больше Герт думал о ночном происшествии, чем внимательнее исследовал темы и характер разговора с графиней, интонации и повороты, сказанное и несказанное, подмеченное по случаю или выставленное с умыслом на показ, тем яснее становилось, что старухой двигало одно лишь любопытство. Она не опасалась Герта, не видела в нем угрозы, и действовала скорее из каприза, чем из необходимости. Это был род рискованной игры, к которой она, должно быть, привыкла за долгие годы, проведенные при дворе, и в которую, похоже, искренно полюбила играть. Интерес, любопытство, азарт, возможно даже, страсть.

«Именно! – Обрадовался Герт пришедшему на ум сравнению. – Страсть! Вот в чем дело! Она пристрастилась играть в тайны и заговоры! Это часть ее жизни! И, возможно, лучшая часть!»

Понял Герт и другое. Микулетта – не оборотень. А вот кто она на самом деле сказать пока было сложно. Кровь «читают» не одни лишь упыри и вампиры. Есть в Ойкумене и другие древние, отмеченные высоким искусством крови, и не факт, что Герт знал про всех. Другое дело оборотень. Если знаешь про человека, что тот способен менять облик, заметишь и то – если умеешь, разумеется, смотреть и видеть, – чем он отличается от обычных людей. Примет таких немного, и заметить их сложно. К Бебиа Герт присматривался день или два, пока не нашел того, что искал. Однако других оборотней он в свите графини так и не нашел, а Бебиа, к слову, вернулась к нему в постель уже следующей ночью. Не объяснилась, и не попросила прощения. Не намекнула даже на то, что между ними произошло, и произошло ли что-либо вообще. Просто пришла к нему после прощального пира, – на утро выступали в дорогу, – сбросила плащ и задумчиво посмотрела сквозь мрак, не скрывая более ни своей способности скрадывать шаг, ни того, что видит в темноте.