Текст книги "В полусне (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– В ту сосну? – спросил громко и добавил тише специально для Шенка. – Как выстрелю, поднимай тревогу. Это альвы!

Наложил, не торопясь, стрелу. Поднял лук.

– Ну, это, как бы, и не трудно…

Конь шел шагом, и Герт давно уже приноровился к его ритмичному движению. И ветра не было. Затишье. Воздух прохладный и слегка влажный, но не сырой. И альва Герт, наконец, разглядел. Тот лежал, распластавшись на толстой ветке приземистого – пошедшего вширь, а не в рост – кедра. Лежал, сливаясь с темной зеленью хвои. Смотрел на Герта и не знал, что уже раскрыт и приговорен к смерти.

– Что ж, – повторил Герт и чуть повел луком, выцеливая притаившегося охотника. – Вот вам и выстрел!

Стрела сорвалась с тетивы и стремительно ушла под углом вверх, чтобы тут же упасть сверху вниз в открытую спину альва. Тот даже испугаться не успел, а уже падал, ломая нижние ветви, к корням дерева.

И сразу же закричал Шенк.

– Засада! – кричал он, привстав в стременах и заставляя коня крутиться на месте. – Тревога! Альвы!

Прошелестела над плечом короткая стрела с характерным оперением, и началось.

Засада есть засада. И бой всегда бой. Но не все так просто. Караван, растянувшийся по Чумному тракту, втянуться в западню полностью так и не успел. И значит, бой начался не вовремя и не по плану, то есть не так, как хотели того альвы. Так что теперь им приходилось спешить и импровизировать, а это никогда не хорошо. Тем более, в скоротечном бою.

Какой-то вспугнутый тревогой альв выглянул из-за дерева слева. Его лук был изготовлен к стрельбе, но ветки деревьев мешали ему прицелиться. А вот Герту, смотревшему сверху, – из седла – ничего не мешало.

Выстрел, вскрик – дистанция-то плевая для такого стрелка и такого лука, – и альв валится на покрытую ковром слежавшейся хвои землю. И лук падает рядом с ним, и колчан, и значит, эти стрелы никого уже не убьют.

– Маргерит! – крикнул Герт, заметив, что девушка осталась на дороге одна. – За мою спину! Живо! Я что сказал!

Он приблизился к ней, забрасывая лук за спину и вбрасывая на левую руку свой небольшой круглый щит.

– Быстрее!

Прикрылся щитом, приняв на него одну за другой две альвских стрелы и тесня Маргерит крупом своего коня в сторону фургона, вокруг которого в первые же мгновения боя сам собой сформировался стихийный очаг сопротивления. Кто-то из купеческих людей с рогатиной в руках и сам купец с тяжелой секирой. И Роджер Кривой – тощий и вечно хмурый наемник из отряда. И еще кто-то. И еще…

– Спешивайтесь! И вниз! – крикнул Герт, коротко глянув на Маргерит, она держалась молодцом, но страх выбелил ее лицо, словно присыпав мукой. – Вниз! Вниз! Под фургон! Живо!

Он отбил еще одну стрелу и тут же почувствовал тугой удар в бок.

«Ох, ты ж!» – его качнуло в седле, но все-таки он усидел, и хорошо, что так.

У него не оказалось времени даже посмотреть на стрелу. Времени ни на что уже не оставалось. Альвы ринулись в бой, и, обнажив меч, Герт атаковал одного из них прямо из седла. Упал сверху вниз, рассекая тонкокостную фигурку от плеча до бедра, опрокинул, перекатился в сторону, обломив заодно застрявшую в ребрах стрелу. Вскочил на ноги, заглушив усилием воли огнем вспыхнувшую боль в боку. Крутанулся на каблуках, парируя аж два – с двух разных сторон – выпада копьем. Ударил щитом, затем мечом. Повернулся боком, отклоняя тело назад, и пропуская следующий выпад вдоль груди. Ударил в ответ. Развернулся. Шагнул вперед, тесня альва, дерущегося двумя короткими копьями. Отмахнулся от второго, пытавшегося атаковать слева. Поднажал, и снова ударил. Меч пробил защиту, перерубив древко копья, и задел руку альва. Тот вскрикнул и скривился, но из боя не вышел. Атаковал с левой – здоровой – руки. И Герту пришлось отступить. Тем более, что и второй альв не оставил попыток пробить его защиту. Эти двое были зрелыми мужчинами, а значит, и опытными воинами. Они, видно, сразу, с первых мгновений боя оценили Герта по достоинству, опознав в нем опасного противника, и теперь дрались не на жизнь, а на смерть.

Удар мечом, шаг в сторону, разворот. Щит идет вверх, меч – вниз.

Герт увидел, как Шенк завалил альва, но и сам был, судя по всему, ранен, и не раз. Весь в крови…

«И когда успел?!» – Герт парировал очередной выпад копья и ударил сам.

Отступил, выигрывая дистанцию. Сделал обманное движение вправо, но качнулся влево, и снова ударил, и бил, не разрывая связку, пока не пробил защиту альва и не всадил тому меч в грудь. Вырвал клинок, толкнул мертвеца сапогом в живот и стремительно развернулся ко второму, заметив уголком глаза, как дерется у самого фургона успевший спешиться Зандер. Парень оказался, и в самом деле, неплох. Не мастер, положим, но вполне приличный боец, да и не трус, что уже не мало.

И тут Герт все-таки пропустил удар. Получил сжатыми в щепоть пальцами – альвским клювом – в грудь. Испытал мгновенную застилающую взгляд кровавым пологом боль, отступил и закашлялся, ничего не видя и не слыша, и наобум – по наитию – отмахиваясь от готовых наброситься на него врагов.

«Ад и преисподняя! Он мне что, грудину сломал?!»

Впрочем, если бы сломал, никаких таких мыслей в голову бы не пришло. Поздно стало бы.

Герт отступил. И еще. Он все еще не видел своих врагов, да и «слышал» их с трудом, но полосовал воздух короткими взмахами меча, пытаясь выиграть время и удержать дистанцию. Крутился, как мог, ожидая удара с любой стороны. Танцевал из последних сил. Но их-то уже и не оставалось. Силы уходили. Дыхание было сорвано. Его душил кашель, и боль пульсировала в боку, в груди и где-то в заглазье. И тянуло отчего-то правую ногу. И…

– Все, все! – сказал кто-то рядом на человечьем языке. – Все кончилось, Карл! Остановитесь!

И он с удивлением узнал голос Маргерит, и с облегчением опустил клинок. И почти сразу же тяжело осел на землю, не в силах держать свое тело вертикально. Ведь всему когда-нибудь приходит конец. Есть он и у мужества.

* * *

«От нее хорошо пахнет, – решил Герт, всплывая из небытия, – но, увы, это не моя женщина…»

Как ни странно, возвращаясь в сознание, он не был дезориентирован. И более того, прекрасно знал, где он и когда. И, разумеется, с кем.

– Он умирает? – в голосе Маргерит прозвучала искренняя тревога.

– Не думаю, – возразил ей Шенк. – От таких ран не умирают… Во всяком случае, не сразу.

– У него ровное дыхание. – Голос Зандера звучал задумчиво, и как бы это сказать…

«Да, нет! – отмахнулся Герт от дурацкой мысли. – Он просто еще слишком юн. Высокий парень, и к тому же женат, но, похоже, ему нет и шестнадцати».

– Можно я еще поживу? – спросил он, открывая глаза.

– Ах! – очень по-хорошему вздохнула Маргерет.

– Я же говорил! – усмехнулся Шенк.

– А я с вами и не спорил! – У Зандера голос высокий с хрипотцой, но чувствуется, если так и дальше пойдет, скоро басом заговорит. Вот начнет бриться, и все. Считай, не мальчик, а мужчина.

И открыв глаза, Герт первым делом встретился взглядом именно с ним. Синие глаза казались сейчас почти черными. Внимательные. Изучающие. Мальчик все-таки. Но умный мальчик. Смелый. И имя носит не рядовое.

«Надо будет при случае спросить… Но не сейчас. Не сейчас…»

– Полагаю, мы отбились, – Герт сел, но лучше бы продолжал лежать. Он опустил взгляд вниз и увидел обломанное древко стрелы, а наконечник, судя по ощущениям, все еще торчал между ребер. – Не возражаете, господа, если я вытащу эту штуку?

– Если легкое не пробито… – Судя по всему, Зандер был даже лучше, чем Герт о нем подумал. Крови не боится, да и о жизни кое-что знает.

– Не пробито, – хмуро бросил он. – Но когда я ее достану, пойдет кровь.

– Она и так идет, – сообщил Шенк, который и сам выглядел не лучше тех, кого им вскоре предстояло хоронить.

– Это еще цветочки, – отмахнулся Герт. – Вытащу, считай, кран в бочке открыл. Эх, сейчас бы сухой глины немного или золы… В нашем фургоне, кажется…

– До вашего фургона метров пятьсот отсюда будет, – отрезал Зандер, – но у Маргерет по случаю есть чистый батистовый платок, а у меня немного «аква виты», если вы знаете, что это такое…

– Я знаю, – кивнул Герт. – В Реште ее называют «винной эссенцией».

– Ну, да! – согласился Зандер. – Вроде бы так! Тогда…

– Тогда, Зандер, смочите, пожалуйста, платок эссенцией и приготовьтесь, я быстро.

– Хочешь, помогу? – спросил Шенк, поморщившись.

– Не стоит! – покачал головой Герт и взялся за короткий обломок древка. Как раз вышло на ширину ладони. Левой.

– Ну, помолясь, – сказал он, дождавшись пока Зандер приготовит платок. – Боги!

И он с силой выдернул стрелу. Боль пробила грудь и отдалась в живот. В глазах потемнело, но сознания он не потерял. Если до этого ребра еще оставались целы, то сейчас он их, наверняка, сломал. Но не ходить же со стрелой в боку.

– Я сам! – остановил он Зандера, непроизвольно качнувшемуся к нему. Отбросил окровавленную стрелу, и, приняв у юноши остро пахнущий влажный платок, прижал его к ране. Посидел, пережидая всплеск боли. Подышал сквозь стиснутые зубы и начал проталкивать платок пальцами все глубже и глубже, в дыру между ребер. Больно, но не смертельно, а загноившаяся рана – это последнее, что ему теперь нужно от жизни.

«Надо будет потом прижечь…»

– Вот за это, Карл, я тебя и люблю, – Шенк не скрывал восхищения, да и с чего бы ему стесняться? – Умеешь ты, брат, девушку удивить!

Герт поднял взгляд на Маргерит. Было похоже, что ее вот-вот вывернет.

– Простите, сударыня! – Он почувствовал, как по спине течет холодный пот. – Я…

И он беспомощно посмотрел на Зандера, прикинув, что извиниться следует и перед ним. Все-таки Маргерит ему жена, а не просто знакомая дама. Но Зандер, кажется, зла на него не держал. Смотрел сочувственно и, вроде даже, с уважением.

«Ну, и ладно тогда!» – решил Герт и с трудом встал.

Его качнуло, но не сильно. Он устоял, выдохнул, и посмотрел вокруг.

Везде лежали мертвые тела. Много мертвых тел…

* * *

Герт встал. Постоял, примериваясь. Получалось, вроде бы, неплохо. Качнуло, отпустило. Он огляделся, и цокнул языком.

По его ощущениям бой длился считанные мгновения. Но, получалось, это ошибочное впечатление. Слишком много навалено вокруг трупов. Людей и альвов, и, разумеется, животных. Герт увидел воловью тушу, и мертвую лошадь, и еще одну чуть дальше по тракту. И словно бы очнулся окончательно, уразумев масштабы случившейся трагедии. Почувствовал вдруг запах крови и гари – метрах в ста от него горела телега, и страшно бились обезумевшие лошади, – и услышал жестокую какофонию звуков, буквально хлынувшую ему в уши. Кричали женщины, – одна из них просто визжала, – ржали лошади, мычали волы. Где-то поблизости стонали раненые, и ругались, кажется, все без исключения мужчины…

– Ад и преисподняя! Это сколько же времени мы дрались?!

– Мне показалось, долго, – Зандер подошел и встал рядом. – Вы… Вы очень хорошо деретесь, Карл!

Герт повернул голову и посмотрел Зандеру в глаза. И дело было не в словах юноши, хотя и в словах тоже. Главное – интонация.

«Интонация не лжет», – вспомнилось вдруг.

– Простите?

– Я хотел сказать, что вы деретесь красиво, – объяснил парень, краснея, – но потом решил, что это неправильное определение.

– А какое правильное? – голова кружилось и сознание «плыло», не позволяя, сосредоточится на мысли, мелькнувшей в голове, когда он заглянул Зандру в глаза. В эти чертовы синие глаза!

– Я это понял только сейчас, – сказал тот. – Правильное слово – «эффективно».

– Грустно…

– Что, простите?

– Грустно звучит, – объяснил Герт. – Эффективно убивать, эффективно умирать… Вам сколько лет, Зандер?

– Шестнадцать. – Парень явно запнулся перед тем, как соврать.

– А на самом деле?

– Четырнадцать… – Он снова запнулся, но на этот раз, похоже, сказал правду. – А вам?

– Я молодо выгляжу, – соврал Герт, – но в студень мне исполнилось девятнадцать.

«Ну, сущий ребенок, мать твою, Карл!»

– Вы…

– Хотите, научу вас убивать? – спросил тогда Герт.

– Хочу! – Синь глаз Зандера снова потемнела. – И еще… еще я хочу предложить… Ну, если это вас не оскорбит…

– Не оскорбит, – покачал головой Герт. – Что бы вы ни предложили, Зандер, меня это не оскорбит. Мы вместе пережили бой, знаете ли. А бой это всегда не просто так.

– Вы спасли Маргерит…

– Ну, я бы не был столь категоричен! – возразил Герт. – Был бой…

– Был бой, – повторил за ним Зандер. – Давайте, Карл, перейдем на «ты»!

«На „ты“»? – об этом он как-то не успел подумать, но возражений не возникло.

– Отличная идея! – Сказал он вслух и протянул юноше окровавленную ладонь. – Вот моя рука, Зандер!

– А вот моя!

Ладонь у Зандера оказалась узкая, но пальцы длинные и крепкие.

«Это хорошо для лучника, да и для мечника неплохо. А ладонь еще подрастет… Вон он какой вымахал в четырнадцать-то лет!»

Рукопожатие вышло крепким, и порыв был, судя по всему, от сердца, а не из головы.

– Ладно, Зандер! – вздохнул Герт. – Ты хороший парень, и мы теперь друзья. Но дело есть дело. Пошли смотреть трупы!

– Трупы? – оторопел юноша. – А зачем на них смотреть?

– А затем, что я не понимаю, какого черта они напали! И это мне решительно не нравится!

– Вас… Тебя надо перевязать! – Попытался возражать Зандер. – У тебя кровь на ноге и на лбу…

Но Герт свое дело знал туго. Рана в боку – одна история, а нога и прочее – совсем другая. Вполне могут подождать.

– Успеется! – отмахнулся он. – Пошли!

Они прошли несколько шагов – бедро побаливало, но боль была терпимая, идти не мешала, – и остановились над телом воина, упавшего навзничь. Возможно, это был один из тех, кого убил сам Герт, но точно он не знал. Впечатления боя были отрывочны и размыты. Они рассыпались, как песочные замки, расплывались, словно пятна масла на воде.

– Это болотные люди? – спросил Зандер, и его голос отчетливо дрогнул.

– Кто? – не понял Герт.

– Ну, знаешь, крестьяне рассказывают…

– Ах, это! Нет! Нет никаких болотных людей, Зандер. Не было, и нет.

– А эти? – кивнул юноша на распростертое перед ними тело. – Совсем, как люди, но…

– Вот именно, что «но», – вздохнул Герт.

– Это альвы. – он присел, охнув от боли, ножом ударившей в бок, отбросил пальцами прядь волос с виска мертвого бойца и показал Зандеру заостренное ухо. – Видишь?

– Ох, ты! – Не поверил тот. – Альв! Настоящий альв?!

– Вопрос, откуда они здесь взялись…

Герт поднял мертвую руку и сдвинул кверху рукав рубашки.

– Три цвета, – сказал он, объясняя то, что для него стало очевидным сразу же, как только увидел плетеный браслет. – Видишь, кожаные ремешки выкрашены в красный, желтый и зеленый цвета и сплетены две через одну. Это Дети Иволги, один их кланов Остролиста… Далеко же их занесло от Вейской земли!

– И не говори! – оказывается, пока он рассматривал браслет, к ним подошел Шенк. – Шел бы ты, Карл, лучше к телегам. Там Маргерит раненых перевязывает. Холст чистый нашли… Мёд… Иголки, опять же, нитки, то да се… Вино вон уже кипятят!

Герт поднял взгляд и непонимающе посмотрел на Шенка. Что за околесицу он несет? И вдруг до него дошло.

«Чучело огородное! – с некоторым опозданием сообразил Герт. – Совсем с ума спятил!»

И в самом деле, то, что он говорил, вряд ли мог сказать какой-нибудь другой парень его лет. По эту и по ту сторону гор мало кто вообще видел альвов вблизи, тем более, знал, кто там из какого клана, племени или семьи.

«Оплошал…»

Он перевел взгляд на Зандера, но юноша, казалось, ничего не заметил. Слишком убедительно казалось, вот в чем дело.

Герт встал и его снова качнуло.

– Что же им было нужно? – спросил вслух, хотя и предполагал оставить эту мысль при себе.

– Оголодали они, вот в чем дело! – вздохнул Шенк и покачал головой. – Дрались, пока не увели в болото шесть возов с зерном и солониной. А как отогнали, так и все – отбой!

– Постой! – нахмурился Герт. – А ты откуда знаешь?

– А ты, разве, не слышал? Человек от Лунда приходил, он и рассказал.

– Человек? Наш, что ли, из охраны?

– Карл, ты, что не помнишь? – недоуменно посмотрел на него Шенк.

И тут Герт осознал, что за какие-то считанные мгновения, Шенк переменился самым решительным образом. Он был аккуратно перевязан, умылся и привел одежду в порядок, да и вообще все вокруг изменилось до неузнаваемости. Солнце, помнится, едва взобралось в зенит, а сейчас, как ни странно, садилось. И колонна успела встать лагерем прямо посередине тракта, используя все сухое пространство по обеим сторонам дороги. Трупы убрали в основном, и уже прикапывали на границе болот. Телеги и фургоны стянули вместе, скот отогнали во временные загоны по правую руку от дороги. Везде горели костры…

«Вот так оказия! Меня, что? По голове ударили, или как?..»

– Извините, господа! – Герт был ошеломлен, но в панику не впал, и на том спасибо. – Похоже, я где-то потерял изрядный кусок нашего общего времени, но, накажи меня боги, я не помню, где…

* * *

Оставалось загадкой, что и как с ним приключилось во время боя. Может, и в самом деле, головой треснулся? Лоб вот разбит, да и подташнивает, как какую-нибудь залетевшую по глупости шлюху. А может быть, и что другое. Перенапрягся, например. Тело-то не родное. А ну как от напряжения кровь от головы отхлынула? Помнится, в университете что-то такое рассказывали – про голову и кровь, – но давно это было. Забылось все.

Еще хуже, что он не знал – просто не помнил, – что и кому говорил, пока находился «где-то не здесь». Лучше бы уж без сознания лежал! А так выходило, что вел себя, вроде бы, разумно. Ну, по большей мере разумно, если верить Шенку на слово. Ходил, говорил с людьми, кому-то помогал, кого-то ругал…

«Ох, грехи мои тяжкие!»

Хоть тресни, все равно ничего не вспоминалось, кроме рассказа про альвов, разумеется. Но и с этим не все было ясно. Весь ли разговор с Зандером он помнит или не весь? И что еще он успел рассказать мальчику, пока Шенк не прервал этот безумный приступ откровенности? А сам Шенк? Шенк итак знал о Герте много всякого. Теперь же знает такое, что немало может рассказать тому, кто умеет слушать. А Шенк, между прочим, именно из таких.

«Вот же угораздило!»

Он сидел на кошме, брошенной прямо на стылую землю, привалившись спиной к тележному колесу и закрыв глаза. Делал вид, что дремлет, но спать, на самом деле, не мог. Тело болело. Горела адским пламенем рана в боку, тянуло и кололо в бедре, грудь ныла, ломило голову. В общем, полный набор безрадостных ощущений.

«Боги! Ну почему альвов угораздило напасть именно на этот караван?!»

Самое смешное, а может быть, наоборот, самое грустное, что лет тридцать назад Герт по случаю стал свидетелем той памятной ссоры между двумя вождями, с которой все и началось. Вождь детей Иволги Ванаангир и Руанаррах – вождь Алых шептунов, составлявших основу клана Остролиста, не поделили охотничьи угодья. И ведь не тесно было в Шенгане, вполне можно было договориться, но фанаберия альвов – их национальная черта. Как заостренные уши, цвет волос или тонкая кость. Повздорили из-за ерунды, а разошлись лютыми врагами, и дети Иволги покинули Вайяр. Ушли. А куда им было идти? Вот и оказались через три десятка лет в Норфейских топях…

«Да уж… брось камень в воду, пойдут круги…»

– Вы ведь не спите? – Тихий голос, приглушенный, и жаркое дыхание на щеке.

«Она чужая жена! – напомнил себе Герт. – И даже хуже! Она жена моего друга!»

Он уже с минуту, как почувствовал ее запах. Маргерит пахла свежестью даже после такого трудного дня. Даже в дороге, в Норфейских Великих болотах, ночью на Чумном тракте.

– Не сплю.

Судя по всему, она присела рядом с ним. Герт услышал шелест платья под плащом, почувствовал идущее от женщины тепло. Ну и запах, разумеется, от которого впору было сойти с ума. И дыхание… И осторожное прикосновение к плечу.

– Очень болит?

– Нормально.

– Что нормально? – тихо переспросила Маргерит.

– Болит нормально, – объяснил Герт и вздохнул. – Да, говорите уж, раз пришли. Что там у вас случилось?

– Ничего! – «отпрянула» она.

«Испугалась… Вспугнул…» – Но он был этому, пожалуй, даже рад. Ему в новой жизни только того и не хватало, чтобы влюбиться в чужую жену.

«У меня просто давно не было женщины! – приструнил он себя. – И у меня, и у юноши Карла. А он ведь молодой бычок, здоровый, кровь в жилах играет… Боги!»

Запах женщины заставил его забыть о боли, и Герт открыл глаза. Повернул голову – на запах, на голос, на обжигающее кожу лица дыхание, – и посмотрел. В полумраке ее глаза светились. Или это он просто навоображал?

– Так что все-таки случилось? – спросил Герт, не в силах отвести взгляд.

– Ничего! – твердо ответила она. – Я хотела поблагодарить вас, Карл! И за себя, и за Зандера. Если бы не вы…

– Да не за что меня благодарить! – устало ответил Герт, ему было неловко выслушивать слова благодарности. Он это и раньше-то не любил, тем более, теперь.

– И еще… – Похоже, Маргерит, наконец, решилась сказать то, зачем и пришла. – Вам нечего нас опасаться, Карл. Ни меня, ни Зандера. Мы вам плохого не сделаем, и свои мысли при себе будем держать. Вы это должны знать, я думаю. И…

– И?

– И это все! – снова «отступила» она. – Я за тем только и пришла… И еще хотела узнать, как вы.

Она встала и отступила на шаг.

– Хотите, я заварю вам чай из шиповника?

– Не хочу, – покачал головой Герт. – Но если вы принесете мне флягу с вином, я буду вам благодарен до гроба…

* * *

– Живой?

– В тебе дырок больше! – Герт поднял с земли флягу и протянул ее Шенку. – Держи! Хорошее вино. Сладкое и крепкое!

Шенк принял флягу, присел рядом.

– Что тебе сказала Маргерит?

– А что скажешь ты?

Рассказывать Шенку о разговоре с Маргерит отчего-то не хотелось. Совсем.

– Я родом из Ливо, но думаю, ты это и сам уже знаешь.

– Да, возможно, – вздохнул Герт. – Но мне, Шенк, это без разницы. Из Ливо ты или, скажем, из Чеана. Ты хороший человек, мне этого достаточно.

– Хорошая позиция. Одобряю.

– Что дальше?

– Что дальше? – повторил за ним Шенк. – В Ливо принято делить страну на три части.

– Точно! – Герт это знал и решил не таиться. Не в этом случае. – Нижние земли, те, что на границе Песчаной земли… Так кажется?

– Верно! – кивнул Шенк и опрокинул флягу надо ртом.

– Срединные, – вздохнул Герт, который этим вечером только и делал, что вздыхал. – И Верховые.

– Верховые земли, это, почитай, уже горы Подковы, – Шенк оторвался от вина и вернул флягу Герту. – Мой дед, когда с Олфа переселился, там землю получил. Замок маленький, сад и роща… Но дело не в них. У нас сосед был… Его земля к северу от нас находилась. То ли все еще в Ливо, то ли уже в Агерате. Ну, в смысле, в Старых графствах. Агерат ведь… Но ты это и так знаешь. Так он… Я про соседа, если ты запамятовал. Когда я мальчишкой был, мы вместе играли. На охоту ходили, рыбу в речке ловили… А потом, когда я подрос и решил… Ну, это не важно, что я там решил. Но тогда мне отец и рассказал, что парень этот и с ним тоже охотился, когда отец в мальчишках ходил. Я это к тому, Карл, что иногда люди выглядят молодыми, но по годам они уже – нет.

«Он, что думает, что я оборотень? – удивился Герт, как-то не задумывавшийся о такой возможности. – А ведь логично, если подумать!»

– Я не умею оборачиваться, – сказал он вслух, – если ты это имеешь в виду.

– Что я имею в виду, я тебе уже сказал, – Шенк достал из внутреннего кармана трубку и кисет и вопросительно посмотрел на Герта. – Курить будешь?

– Трубку мне набьешь? – Герт с трудом достал из-за пазухи свою трубочку-носогрейку, но на большее уже не хватило сил. – Веришь, рукой не шевельнуть.

– Верю! – кивнул Шенк и взял трубку. – Я такие раны видал. Еще чуть-чуть и пришлось бы тебя хоронить. Или ты живучий?

– Не думаю, – Герт знал, раны у Карла затягиваются лучше, чем у него в прежние годы, да и быстрее. Но Карл не был оборотнем, вот какое дело.

– Ну, и ладно! – согласился Шенк. – Значит, повезло тебе, Карл, что она легкое не пробила.

– Да уж, точно повезло.

Посидели молча. Шенк набил трубку, раскурил, не прерывая молчания, передал Герту.

– Держи!

– Хороший ты человек, Шенк! – повторил Герт свою прежнюю мысль. – И знаешь, мне действительно все равно, служил ты в гвардии или нет. Дворянин, или примерещилось. И ты мне, сдается, что-то в этом роде сказать собирался. Разве нет?

– Зачем же собирался? – усмехнулся Шенк, взявшийся набивать свою трубку. – Я тебе это прямо сейчас говорю. Ты хороший человек, Карл. И дерешься здорово. И, если станешь учить парнишку, я к вам, пожалуй, присоединюсь. Да и Мергерит позову. Ты не видел, наверное, но она меч неплохо держит, только опыта нет. И рука слабая, а так вполне!

* * *

Окончательно стемнело. Небо очистилось и стало неожиданно ясным. Наверное, из-за заморозков, прихвативших землю. Во всяком случае, Герту, лежавшему, завернувшись в кошму, у тележного колеса и смотревшего на звезды, стало вдруг нестерпимо холодно. Возможно, у него был жар. Его знобило. Мерзли ноги и руки, и дрожь норовила вырваться из-под запоров воли, и начать трясти по-настоящему.

«Не повезло», – подумал он лениво.

Думалось тяжело. Жилось еще хуже. Надо бы было встать и перебраться к костру, но не было сил. И флягу взять сил тоже не было. Их просто ни на что не осталось.

Шум разговоров смолк. Лагерь заснул, только где-то неподалеку перекрикивались часовые.

«К утру замерзну…»

Но кто-то про него все-таки не забыл. Хрустнула веточка под сапогом, прошелестел плащ.

– А я смотрю, тебя нигде нет! – сказал рядом знакомый хрипловатый голос.

«А разве я еще где-нибудь есть?»

– Я тебе не мешаю? А то, если ты вдруг решил самоубиться, а я вмешиваюсь…

«Шел бы ты, Зандер… к своей жене! И без тебя тошно!»

Зашуршала стягиваемая перчатка, и на лоб Герта легла прохладная рука. Все та же узкая кисть.

– Знаешь, что! Давай-ка, Карл, я тебя к костру перетащу… Волоком, если не обидишься, потому что по-другому никак!

Зандер ухватился за край кошмы и потащил. От резкого движения прихватило бок, и Герт вдруг услышал свой стон и почувствовал, как клацнули зубы.

– Ну, потерпи! – сочувственно сказал откуда-то сверху Зандер. – Сам знаю, что больно! А делать-то что? Все, как мертвые, попадали. Устали. Вина напились…

Зандер тащил его по дороге и говорил, говорил, говорил…

– Вот дотащу тебя до костра, – у парня сбилось дыхание, и он со свистом и хрипом втянул в себя холодный ночной воздух. – Дотащу… Напою вином, Карл… руки разотру… Утром… Утром… будешь… как огурчик, будешь… Ну ты и тяжелый, Карл! Никогда б не… подумал…

Он дотащил-таки Герта до костра. В лицо пахнуло теплом. Герт повернул голову и посмотрел на огонь.

«Спасибо, парень…» – но сказать это вслух, не смог.

– Ты не молчи, Карл! – Зандер присел рядом, наклонился, заглянул в глаза. – Не пугай меня, Карл. Ну, пожалуйста, не молчи!

В темной сини его глаз отражались всполохи пламени.

«Вот ведь настырный!»

– Дай вина… – сказал он вслух, и это было единственное, на что хватило сил.