Текст книги "В полусне (СИ)"

Автор книги: Макс Мах

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Да! – выхрипел солдат.

– Ну, вот и славно! – кивнул Герт. – Я просто к сведению твоему хочу сказать. Мне для пытки инструменты специальные ни к чему. В твердой руке и деревевянный колышек сгодится. Разумеешь?

– Да! – вот теперь с наемником можно было начинать говорить. Он был охвачен страхом, и страх этот происходил не из смысла произнесенных Гертом жестоких слов, а от несоответствия образа и содержания. Не должен был так говорить монашек. Просто не мог!

– Хорошо! Давай попробуем! Я задам вопросы, ты ответишь. Мы договорились?

– Да! Отпусти! Денег дам!

– Я их и сам возьму, – возразил Герт. – С мертвых тел. И лошадей возьму, и все прочее. Лошадей-то, к слову, где оставили?

– У озера, там, где ручей… – с готовностью ответил наемник.

– Одних?

– Нет, зачем! Человек с ними!

Странное дело, до этого момента Герт совершенно не представлял себе географии места действия. Лес и лес. Но сейчас, он вдруг явственно «вспомнил» всю округу. И озеро, и невеликую реку, текущую с юга на север, и скит на высоком ее берегу.

– Один?

– Конечно, один. Нас и всего четверо было.

– А скит, тогда, кто пожег? – Герт сорвал с шеи наемника стальную заколку, удерживавшею вместе края ворота и одним мощным ударом всадил ее на четверть в лоб лежащего на спине человека. Больно, но не смертельно. Острее даже кость насквозь не пробило. Однако, важнее, ошеломляющий эффект неожиданности и брутальной решимости. Человек, способный на такое, способен на все.

– Пощади! – заорал наемник. Вот теперь его проняло по-настоящему.

– Сколько?

– Еще трое.

– Так вас семеро было? Пол копья?

– Семеро, – выдохнул наемник.

– Почто скит пожгли?

– Уговор такой был, следов не оставлять. А так мало ли? Бандиты напали или дикари…

– Монахов, стало быть, всех убили? – Перед внутренним взором Герта мелькнули несколько размытых лиц, но эти воспоминания были слишком бледными, чтобы казаться правдой.

– Луд сказал, всех бить придется.

– Луд? – Герт вытащил иглу изо лба наемника и так же неожиданно, как и в первый раз, ударил снова, распоров на этот раз щеку.

– Не надо! – закричал наемник. – Не мучай! Все скажу!

На его пробитой щеке пузырилась кровь.

– Кто такой Луд?

– Вожак наш. Ну, то есть… Ну, когда на войне были, командиром кликали. А теперь, наверное, вожак.

– Как его узнать? – вопрос, что называется, напрашивался, грех не задать.

– Шапка у него рыжая, из лисы.

– А уговор с кем?

– Лунной девой клянусь, не знаю! С нанимателем только Луд встречался, пока мы в корчме его ждали.

– В корчме? Где? В какой корчме?

– «Три звезды» называется! – поспешил ответить наемник. – Это в Керете на реке Изер, мы там…

«Изер? Приморье? А мы, тогда, где?»

Но ответ на этот вопрос всплыл в «чужой» памяти сам по себе.

«Северный Олф… Вот оно как!»

– И когда же вы были в Керете? – спросил он вслух.

– Два месяца назад! В начале студня. Второго или третьего дня. И сразу в дорогу вышли. На море-то шторма, пришлось в объезд…

– А я тут причем?

– Ну, не знаю, парень, но только заказали тебя! Пятьдесят серебряных марок вперед дали и вдвое больше обещали по исполнении.

– Назвали по имени?

– Да! Сказали, молодой монах. Живет де в малом ските на Каменке монашек, и звать его Карл…

* * *

«И звать его Карл…»

Имя это ничего Герту не говорило. Паренька-то, поди, по имени и не звали совсем. Скорее, «иноком» или «мальчиком» называли, но, может быть, у него и другое имя было или прозвище, что случается сплошь и рядом. Вообще от парня, тело которого перешло в собственность Герта, осталось до обидного мало. Кое-какие навыки, знание близлежащих окрестностей, да молитвы Единому, накрепко вбитые в память ежедневными повторами. Но не станут же платить за никому неизвестного монашка полторы сотни марок!

«Не месть! – решил Герт, обдумав еще раз все, что было ему известно. – Молод еще, чтобы таких врагов завести. Тогда что?»

Имело смысл это выяснить, так как могло оказаться серьезным поводом для беспокойства, раз уж придется теперь жить в этой шкуре. Да, и не только беспокойства, если подумать. Там, где водятся большие деньги, открываются еще большие возможности, разве нет?

«Так и есть!» – Герт столкнул в прорубь последнее тело – это был как раз вожак банды по имени Луд, – и вернулся к пепелищу. К сожалению, наемники действительно убили всех монахов, и дотла сожгли довольно большой по масштабам севера скит.

Когда, расправившись с бандитами, – а заняло это у него почти полдня, – Герт добрался до пустыни, там уже полыхало вовсю. Потушить такой пожар в одиночку он не мог. Войти в пылающие, а то и прогоревшие уже до основания срубы, чтобы обыскать их или попросту осмотреться, нечего было и думать. Так что Луда он допрашивал, греясь у пожара, как у костра, но и командир наемников ничего путного не рассказал. Подтвердил лишь, что наниматель встречался с ним в Керете, хотя началась эта история еще в Але.

В Але, что на побережье Внутреннего моря, трактирщик из Деревянного городка, промышлявший, между прочим, и скупкой краденого, и сводничеством особого рода, шепнул по знакомству, что кое-кто ищет, де, крепких и неговорливых ребят для грязной работы и готов хорошо заплатить. Луд согласился, – благо нужны были именно профессионалы-наемники, – но оказалось, что встретиться с заказчиком теперь можно только в Керете, куда тот успел уехать. А из этого, между прочим, с очевидностью следовало: человек этот не из Аля и не из Керета, а скорее всего, из Семиградья или Норфея, так как двигаться глубокой зимой ему со среднего течения Изера больше некуда.

«Впрочем, перевалы на Хребте Дракона проходимы даже зимой!» – напомнил себе Герт. Ему приходилось во время оно переходить пару раз через хребты Подковы с юга на север и с севера на юг. Трудные дороги. Опасные. Но люди и нелюди там ходят, значит, мог пройти и таинственный заказчик. И это следовало иметь в виду, строя планы на будущее, что Герт и сделал. А Луд, медленно умирающий под всполохи пожара, между тем продолжал рассказывать…

Встретились в Керете. Заказчик – молодой мужчина, лет двадцать с небольшим, максимум двадцать пять. Одет богато, но неброско. Блондин, глаза голубые. В левой мочке серьга с алмазом, на поясе – меч. Говорит с каким-то акцентом, но Луд этого акцента не узнал, из чего следовало, что мужчина, скорее всего, южанин, так как северные и западные наречия Луд, по его словам, худо-бедно различал. Вот, собственно, и все. А сто марок по завершении работы следовало получить в Але в адвокатской конторе «Шерван и сыновья», но для этого Луд должен был предъявить стряпчему Виллему Шервану кусок кожи с левого предплечья инока Карла с родимым пятном необычной формы, отдаленно напоминающим восьмилучевую звезду.

«Для достоверного опознания, значит…»

Информации было мало, но, с другой стороны, приходилось Герту распутывать и другие, не меньшей сложности истории. А из этого клубка хотя бы концы кое-где торчали. Так что и география поисков вполне определилась: Аль, порты Изера, Керет, и далее везде, но, скорее всего, на юге, а отчего именно на юге, Герт пока не знал. Но интуиция подсказывала – придется ему снова навестить родные края.

И только он об этом подумал, как сжало сердце мгновенным приступом тоски, и встали перед глазами пейзажи Ливо и Кхора, и захотелось сейчас же оседлать коня и отправиться в дорогу. Но путь предстоял неблизкий и непростой, и в том состоянии, в котором находился нынче Герт, об этом не стоило даже думать.

Победа в поединке с наемниками далась ему тяжелее, чем хотелось бы признать. Тело инока Карла было неуклюжим и слишком большим. Герт забывал иногда о своих нынешних размерах, как забывал – в пылу боя, – и о том, что Карл не умеет и половины того, чему был обучен Герт. Он все равно победил, разумеется, но пропустил при этом слишком много ударов. Так что пришлось еще дней десять сидеть на пепелище, зализывая раны и помаленьку приходя в себя.

Но нет худа без добра. Время прошло не зря, и Герт потратил его с пользой, не только выздоравливая и приноравливаясь постепенно к своему новому телу, но и обдумывая планы на будущее. Получалось, что судьба уже все решила за него. Ему предстояло отправиться в долгое путешествие по знакомым, но давно покинутым местам и попытаться раскрыть тайну покушения на инока Карла, а дальше, как карта ляжет. В конце концов, где-то там, по другую сторону Подковы, в Вейской земле остались устроенные стариком Гертом схроны и нычки, в которых дожидались своего часа, собранные за сорок лет одиноких скитаний золотые самородки и драгоценные камни. Богатств там, по идее, должно хватить на целую жизнь, но начинать с них просто не хотелось. Сейчас Герту было любопытно, что за тайну унес в свое странное посмертие инок Карл. Могло оказаться, что тайна эта стоит куда дороже всех сокровищ, припрятанных на неизвестный случай несчастным стариком.

А для начала у Герта были одежда наемников и их лошади, провиант на семерых, оружие и даже деньги. Семь золотых марок и девяносто шесть серебряных монет. Совсем неплохой начальный капитал для юноши из провинции, отправляющегося покорять мир.

Глава 2
Поиски пути

1. Северный Олф, двадцать первого лютня 1649 года

Судя по всему, монастырь на Каменке был построен, как настоящий скит, находясь в прямом и переносном смысле «посредине нигде». Сколько Герт ни напрягался, пытаясь вспомнить памятью инока Карла дорогу до ближайшего жилья, ничего путного из этой затеи не вышло. Ничего не вспомнилось. Ни деревни, ни хутора. Ни даже самой захудалой заимки. Только лес да озера. Кедровники и ельники, и водопад на быстрой реке. Болотные топи да пологие сопки. Звериные тропы, рыбные места и земляничные поляны, – вот, собственно, и все, что удалось припомнить. Сам же Герт карту Северного Олфа представлял себе только в самых общих чертах. Так и вышло, что дорога от сгоревшего монастыря до Нордина, который, по уверениям сильно страдавшего на тот момент наемника Луда, находился где-то на юго-западе, взяла у Герта шесть дней. А могла занять и месяц, места-то безлюдные, бездорожье, глушь. Однако Герту неожиданно повезло, причем такого рода везением, что рассказал бы кто о таком в былые времена, никогда бы не поверил. Однако жизнь лучший наставник, а Опыт на пару с Хозяйкой Судьбой многому способны научить.

Итак, он вышел в путь числа семнадцатого или восемнадцатого, в зависимости от того, насколько точен был в счислении дней. Морозы стояли свирепые, что не странно для высоких широт, где месяц лютень – отнюдь не конец, а лишь середина зимы. Впрочем, холод Герта не страшил. Он снова был молод, раны его зажили – и случилось это гораздо быстрее, чем он мог ожидать. Одет был тепло, снаряжен как следует, и имел изрядный запас продовольствия, что отнюдь немаловажно в суровых условиях севера. Всех лошадей Герт с собой брать не стал: идти с табуном по бездорожью – нехорошая затея, но ведь и внимание к себе привлечешь, едва выйдешь в населенные земли. В ненаселенных, впрочем, тоже. Так что отправился налегке: пешком и с конем в поводу. И первые четыре дня всего лишь плутал без пути и дороги, отчаянно пытаясь найти правильное направление в дикой незнакомой местности под тяжелым сводом темных небес. А потом в каком-то распадке меж двух скалистых сопок, на берегу замерзшего озера ему навстречу вышел серебристо-дымчатый ирбис, и время остановило свой бег.

Снежные барсы – крупные звери, и человека обычно не боятся, хотя и добычей не считают. Сами не нападут, разве что с голода или если с ума спятят. Тем не менее, зверь опасный. Тем более, зимой. В бескормицу. На крайней границе человеческих земель. А этот, к слову сказать, был много крупнее всех, кого встречал Герт в своей долгой и полной разнообразных событий жизни. Пудов под пять, никак не меньше. И спокоен отнюдь не по-звериному. По-человечески, пожалуй. Как может быть спокоен хладнокровный боец, знающий себе цену, уверенный в себе, и не имеющий причин красоваться перед публикой или глумиться над случайной жертвой. Вышел, словно из воздуха соткался. Встал на пути, посмотрел Герту в глаза.

Здравствуй, прохожий! – не слова, а смыслы, которые сами собой всплывают в голове, наполняя ее тихим шорохом, словно шепот под низким сводом пещер.

– И тебе здравствовать! – Герт удивился, но испугаться не успел, вовремя сообразив, что не для того показался ему этот барс, чтобы теперь напасть.

Не боишься.

– Тебя даже лошадь моя не испугалась, – пожал плечами Герт, успевший уже отметить эту необычную деталь. – А я, друг, свое давно отбоялся, так что не обессудь.

Ты не оборотень! – казалось, барс прислушивается к чему-то, что остается вне пределов восприятия Герта. Но так, наверное, все и обстояло. Первородные на то и первородные, что нынешние насельники Ойкумены им не чета.

– Я не оборотень, – согласился Герт, выдохнув слова с облачком пара.

Но у тебя чужое тело.

Приходилось признать, ирбис прав. Тело, и в самом деле, не родное, но Герт такой судьбы не искал. Ни для себя, ни для инока Карла. Тем более, для инока Карла.

– Чужое, – признал он вслух.

Кто колдовал? – Вопрос, на который трудно не ответить, хотя правду говорить никак нельзя.

– Фея… – это была единственная уступка, на которую мог пойти Герт. Единственная, которую мог себе позволить человек чести.

– Прости, Великий, но я не назову ее по имени.

Любишь? – пар клубился вокруг пасти, но хищник по-прежнему не издал ни звука, предпочитая вколачивать свои мысли прямиком в сознание Герта. В его чуть холодноватый и не склонный к бесплодным фантазиям разум.

– Любил.

«Похоже, и в самом деле, любил. Тогда, давно… А она, оказывается, не забыла».

– Любил, – сказал он, признавая то, от чего в былые годы охотно бы отрекся.

Хороший ответ.

– Какой есть.

Мы встречались прежде? – взгляд желтых глаз с вертикальными зрачками тяжел, как мельничный жернов, холоден и равнодушен, словно снега севера.

– Когда? – насторожился Герт, никогда в жизни, как ему помнилось, не встречавший разумных барсов, но твердо знавший, что Первородные умеют менять облик. – Где?

Давно… – Стало очевидно, ирбис вспомнил, но откровенничать не станет. – Далеко… По ту сторону гор…

«Вот оно как! Значит, бывал и на юге? Приходил ко мне в ином облике? Когда? Кем?»

– Кто ты? Кем был в моих глазах?

Не помню! – показалось, или барс действительно оскалил пасть в подобии улыбки. – Забудь пока! Вспомнишь, когда придет время. Сейчас слушай. Дальше по распадку не ходи. Там засада. Дворфы оголодали, ждут зверя, но согласятся и на человечину.

«Подгорные альвы? Вот ведь напасть!»

С лесными альвами Герт худо-бедно общаться умел. Научился за годы и годы жизни в Шенгане. Наверняка, и говора на севере и на юге у альвов схожие. Договорился бы как-нибудь. Но дворфы… Дворфы с людьми не ладят, и это еще мягко сказано.

– Что же мне делать? – спросил прямо, не без оснований полагая, что оборотень-ирбис не стал бы начинать разговор, не имея намерения помочь. Вопрос лишь в том, какова будет цена?

Помогу.

– Что взамен? – спросил без обиняков, не считая необходимым проявлять в таком простом деле излишнее вежество.

Поможешь мне. Справедливо?

– Вполне!

Покажу тропу. Тропа ведет в порт на Большой воде.

– Нордин на Внутреннем море?

Ваши названия. Мы говорим иначе.

– Но ты имеешь в виду Нордин?

Так.

– Долго туда идти?

Два дня, если пойдешь, как шел.

«Всего-то?! Вот, что значит, ходить без карты!»

Еще было бы интересно узнать, как давно следит за ним барс. Однако и спрашивать не стоило. Все равно не ответит.

– Что в замен? – Смысл всякого торга в цене, и Герту не хотелось принимать на себя невыполнимые обязательства. Оттого он и не любил сделок, совершаемых вот так – в обстоятельствах, не оставляющих выбора.

Ты знаешь про птицу?

«Птица? А ты-то здесь причем?»

– Кого ты имеешь в виду? – осторожно спросил он вслух.

Молодого орла по ту сторону гор.

– Знаю.

Если ей понадобится помощь, помоги.

– Договорились, – кивнул Герт. Он, по-любому, не отказал бы в помощи дочери Карлы Ланцан. Никогда. Ни в прошлом, ни, тем более, теперь, после всего, что произошло по его вине.

Значит, поможешь.

– Значит, помогу.

2. Аль, двадцать восьмого лютня 1649 года

Ирбис свое слово сдержал – вывел к Нордину всего за два дня. Впрочем, сопровождал он Герта недолго. Показал речку, текущую прямым ходом на юг, к недалекому, как выяснилось, Внутреннему морю, и ушел. Растворился в морозной дымке, словно и не было.

Герт посмотрел ему вслед, постоял немного, наблюдая за тем, как поземка заметает следы снежного барса, и пошел своей дорогой, на которой, что характерно, не встретил ни дворфов, ни полярных волков, ни медведей-шатунов. Зато приметил – и это всего за два дня пути! – три деревушки и с пяток хуторов на удобных землях расширяющейся с севера на юг долины. Места эти оказались вполне обжитыми, с тотемными столбами и Божьими рощами, с каменными оградами, отмечающими границы полей, и мостиками над руслами ручьев. Даже дорога нашлась. Не столбовая, но вполне приличная. И, идя по ней, Герт мог только гадать, как так вышло, что, даже зная направление, – а он его в общих чертах действительно представлял, – так и не смог выйти самостоятельно к населенному людьми побережью. Походило на колдовство, им, на самом деле, и могло быть. У дворфов, как известно, своя магия. Вполне могли морок навести. Но и о Первородном забывать не стоило. Мотивы, движущие Древнюю кровь, обычным людям, как правило, не понять. Даже если очень хочется, а Герту, справедливости ради, и не хотелось.

Утром третьего дня пути, впервые за все это время, переночевав под крышей – на крошечном хуторе, расположившемся на пологом плече скалистого холма, Герт добрался, наконец, до Нордина и обнаружил, что ему «снова свезло». Оказывается, на Внутреннем море даже в зимнее время случаются спокойные дни. Пора, когда стихают свирепые ветры, умаляется волнение, и – пусть и ненадолго – становится возможным каботажное плавание. В такие дни – на севере их зовут «просветами», – рыбаки и торговцы спешат выйти в море, и Герт успел на один из таких кораблей, как раз, на удачу, направляющийся с грузом дегтя и ворвани в столицу имперского владения Альм – город Аль.

Плавание вдоль побережья заняло шесть дней и стоило Герту шести серебряных монет «за провоз коня и пассажира», тесную каморку под палубой и «харчи из общего котла». В «каюте» было холодно и сыро, еда состояла из одной лишь прогорклой каши с солониной, да и качало, несмотря даже на затишье, изрядно. Однако двадцать восьмого лютня, ближе к вечеру, нординский коч ошвартовался во внутреннем порту Аля, и Герт сошел на крытый толстыми струганными досками бревенчатый пирс.

«Что ж, приключения начинаются, не правда ли, милорд?» – в мыслях Герта пронизанная цинизмом ирония и едкая горечь давних сожалений создавали странный аромат безумия, и следовало признать, это начинало ему нравиться.

«Не так уж и плохо для того, кто живет во второй раз!»

И в самом деле, неплохо. Он снова молод. Здоров и крепок телом. И, если даже не красив, – о своей внешности Герт по-прежнему почти ничего не знал, – то уж точно, высок и широк в плечах. Позади, за спиной – в прямом и переносном смысле, – оставались холодные земли Северного Олфа и неверные воды Внутреннего моря. Впереди лежал огромный, полный красот и соблазнов мир Ойкумены, и все дороги были открыты перед юношей Карлом. Иди, куда хочешь, делай – что в голову взбредет. И для начала, стоило бы, верно, поесть.

Герт стоял на пирсе. Вокруг него сновали занятые своими делами люди, раздавались крики чаек, слышалась человеческая речь. Пофыркивал, переступая копытами, конь. Плескалась под настилом вода. Воздух был прохладен и пах морем, рыбой и, бог весть, чем еще. Впрочем, запах этот был скорее необычным, чем отвратительным. И более того, если «прислушаться», наверняка обнаружишь поблизости какую-нибудь корчму, где, жарят мясо и пекут хлеб. Слюна появилась во рту от одной только мысли о еде.

«Миска жаркого или, может быть, порция копченых свиных ребер… – представил себе Герт. – Ломоть хлеба… Пусть даже утреннего… И кружка темного густого пива…»

«Выглядело» все это более чем привлекательно. Взвесив, однако, все «за» и «против», Герт решил, что с едой можно и обождать, а вот с рекогносцировкой – нет. Увы, но «кто не спешит, тот всегда опаздывает». Поэтому следующие два часа своего времени Герт потратил на поиски адвокатской конторы «Шерван и сыновья». Нашел он ее на левом берегу реки в Ново-Старом городе, однако время было позднее, и контора оказалась закрыта. Но вот, что замечательно в таких уютных и спокойных местах, каким без всяких сомнений являлся Ново-Старый город Аля: здесь люди не скрытничают и не боятся разговориться с незнакомцем. Особенно, если речь идет об учтивом и богобоязненном юноше, одетом скромно, но с достоинством, и пересыпающим свои слова цитатами из святых угодников и краткими молитвами Единому. Так что не прошло и получаса, как Герт узнал, что стряпчий Шерван, а речь, разумеется, шла о частном поверенном Виллиме Шерване, в отличие от своих семейных сыновей, живет в квартире, располагающейся прямо над его собственной адвокатской конторой. Жена мастера Виллема умерла много лет назад, а дом мистрикс расположен ниже по улице, но посещает старик свою женщину только в уторок и в пиаток…

«Вторник и пятница, – автоматически перевел Герт, – но сегодня-то четверг!»

Так все и обстояло. По четвергам мастер Шерван коротал вечер в одиночестве, и грех было не составить ему компанию, если уж все так хорошо сошлось.

Герт вернулся на несколько улиц назад, туда, где приметил небольшую гостиницу с каменной конюшней. Спросил комнату, и, оставив лошадь на попечение мальчишки-конюха, прошел в общий зал. Он поел, но нетерпение сожгло напрочь нагулянный за день аппетит. Жаркое показалось безвкусным, хлеб пресным, пиво… Его не стоило и заказывать. Герд отодвинул недопитую кружку и, завершив трапезу стопкой можжевеловой водки, вышел из гостиницы.

На улице стемнело и заметно похолодало. Но оно и к лучшему: меньше любопытных глаз и меньше вероятность того, что поутру кто-нибудь опознает в Герте смутную тень, что мелькнула тут или там в ранние часы ночи, как раз тогда, когда испустил свой последний вздох уважаемый стряпчий Виллем Шерван…

* * *

Отправляясь с визитом к мастеру Шервану, Герт не сомневался, что дело закончится кровью. Человеку, взявшемуся посредничать в заказном убийстве, встреча с «виновником торжества» ничего хорошего не сулит. И более того, проблема стряпчего отягощалась обязательством выслать заказчику кусок человеческой кожи. Кожа эта, однако, как и сама жизнь инока Карла, принадлежала нынче Герту, и этим все сказано.

– Что же мне с вами делать, любезный? – Герт прошелся по комнате, служившей мастеру Шервану кабинетом, тронул пальцами причудливые фигурки из камня и чугуна, выстроившиеся на каминной полке, и обернулся к хозяину дома. Тот сидел в тяжелом дубовом кресле, вернее сказать, был к нему привязан.

– Что думаете?

– Я сторонник переговоров и компромиссов, – старик испуганным не выглядел. Пожалуй, только озабоченным.

– Звучит соблазнительно, – признал Герт, которому, по совести, не слишком нравилось начинать новую жизнь с большой крови. С маленькой, впрочем, тоже.

– Тогда, давайте договариваться! – предложил стряпчий и испытующе посмотрел на Герта. Глаза у мастера Шервана оказались не по возрасту ясными и внимательными. – Вам нужны деньги? Я готов заплатить за свою жизнь столько, сколько смогу.

– И много сможете? – поинтересовался Герт, он отвел взгляд от старика и пошел вдоль книжных полок, присматриваясь к корешкам книг. Среди них попадались знакомые издания, но все-таки большинство вышло из печати уже после того, как Герт утратил право на имя.

– В стене за средней панелью спрятан денежный ящик, – старик не торопился, не захлебывался, как обычно случается с теми, кто готов на все, только чтобы спасти свою шкуру.

– Денег в нем немного, – старик отметил эти слова особой интонацией, словно бы сделал примечание «правды ради», – но в доме найдутся и другие ценности. Кое-что из золота, много больше из серебра…

– Так просто? – Герт бросил взгляд через плечо, но ничего нового в стряпчем не увидел.

– Ну, не умирать же из-за презренного метала, – пожал плечами старик. – Все равно ведь выпытаете, коли взялись искать. Но вы, молодой человек, как я вижу, не за деньгами пришли.

– Правильно видите, – согласился Герт. – Меня, собственно, интересует кусок человеческой кожи с родимым пятном необычной формы…

– Восьмилучевая звезда?

– Что скажете?

– Скажу, что это куда серьезнее тех денег и ценностей, что можно найти в моем доме.

– Значит, не договоримся? – Герт оставил книги в покое и вернулся к стряпчему.

– Отчего же! – возразил мастер Шерван, не утративший и грана рассудительности. – Торг здесь уместен, и, в любом случае, куда предпочтительнее боли и смерти.

– В чем суть предлагаемой вами негоции? – Герт пододвинул табурет и сел напротив старика.

– Я вижу два момента, которые нам следует обсудить, – стряпчий остановился и облизал губы. – Глоток вина или воды?

– Тянете время? – поинтересовался Герт, но все-таки снял с пояса флягу и в задумчивости посмотрел на старика.

– Разумеется, нет! – возразил тот. – Просто во рту пересохло, и ведь есть с чего!

– Ладно, поверю! – Герт откупорил флягу и поднес ее к губам стряпчего. – Пейте и продолжим разговор!

Старик сделал несколько аккуратных глотков и осторожно отстранился.

– Два момента, – сказал он, снова облизав губы. – Первый… Вы, может быть, этого не знаете, молодой человек, но, чтобы взяться за подобного рода дело, легальному частному поверенному, имеющему имперский патент и соответствующее положение в обществе, нужны крайне веские причины. Если же говорить о человеке с репутацией… Я, разумеется, имею в виду себя и свою репутацию в Але и Приморье, причины должны быть такого рода, что их и вслух-то произносить не стоит. Себе дороже может выйти. И тут я, сударь, имею в виду уже не себя, а вас. Оно вам надо?

Что ж, в словах стряпчего имелся резон. Герт об этом уже думал. И тогда, когда плыл из Норнана в Аль, и нынче, увидев контору мастера Шервана «во плоти». Дело, в которое оказался вовлечен старик, попахивало преступлением первой категории, и это никак не сочеталось с обликом и репутацией старого стряпчего. Что-то здесь было не так, но в том-то и дело, что Герт этого тайного знания не боялся. Напротив, он к нему стремился.

– Рассказывайте! – предложил он.

– Что ж, ваша воля! – не стал спорить старик. – Но тогда возникает необходимость обсудить и второй момент. А именно то, каким образом я смогу сохранить жизнь, открыв вам столь опасную правду.

– Что вас тревожит? – Поразительно, но Герту расхотелось убивать старика-стряпчего. Напротив, мастер Шерван начинал ему нравится. И он был бы совсем не прочь найти разумный компромисс. Вот только ничего путного – увы – в голову не приходило.

– Как я понимаю, наемники с вами не справились…

– Вы правильно понимаете, – кивнул Герт.

– Мне даже не хочется думать о том, каким образом вы склонили их к сотрудничеству! – вздохнул старик и чуть прикрыл глаза.

– Сотрудничество? – усмехнулся Герт. – Вы нашли чудный эвфемизм, мастер Шерван! Сотрудничество! Хорошо сказано!

– Вот-вот! – жестко глянул на него старик. – Так или иначе, но вы все узнаете, но зачем вам, тогда, живой свидетель?

– И в самом деле, зачем? – поинтересовался Герт, заинтригованный поворотом разговора.

– А что если я дам вам средство держать меня на коротком поводке? – старик говорил медленно, но отнюдь не без чувства. – Что если вы получите нечто, что заставит меня молчать?

– Еще одна грязная тайна? – задумался Герт. – Что ж, идея неплоха, но…

– Но?

– Но, что помешает моим врагам выпытать у вас истину? Огонь и сталь, мастер Шерван, творят чудеса, когда разговор заходит о правде…

– А откуда им знать, что я рассказал правду вам? Это ведь и в ваших интересах, сударь, сохранить нетронутым свой источник информации, тем более, что речь идет обо мне. «Шерван и сыновья», молодой человек, известная юридическая контора. Наши контрагенты разбросаны по всей Ойкумене и, поверьте, это не лишь бы кто. Слыхали когда-нибудь об адвокатской конторе из Ланскруны «Линт, Линт и Популар»? А о Логхардах из Кхора? Мы работаем с ними и со многими другими уже почти сто лет. Еще мой дед начинал строить эту систему взаимных обязательств…

– Хотите сказать, есть смысл не разглашать имя источника?

– Да, именно это я и пытаюсь вам объяснить.

– Допустим…

– Допустите! – предложил стряпчий.

– Хорошо, допускаю, – кивнул Герт. – Позволите подвести черту?

– Не в чем себе не отказывайте! – холодно улыбнулся старик.

– Итак, – улыбнулся в ответ Герт, – вы готовы раскрыть мне тайну заказа, обеспечить рекомендательными письмами к вашим контрагентам…

– Достаточно будет и одного письма, – поправил его мастер Шерван.

– Пусть так! – согласился Герт. – И предоставляете мне залоговую тайну, обеспечивающую ваше молчание…

– В обмен на вашу осмотрительность…

– В обмен на мою осмотрительность, – не стал спорить Герт, – и на вашу жизнь.

– Именно так! – кивнул стряпчий.

Что ж, звучало многообещающе, оставалось лишь принять решение.

«Чет, нечет… Все же чет!»

Герт умел принимать решения. Правильные решения, если говорить правду. По сути дела, он ошибся всего лишь один раз в жизни, но как раз тогда, когда не имел права на ошибку. Нынешнее же «бросание жребия» было настолько очевидным, что и к гадалке не ходи!

– Что ж, – сказал он вслух. – Будь по-вашему, мастер Шерван. Сделка состоялась!

– О, как! – поднял голову старик. – Приходилось вести торг с альвами?

– Приходилось, – кивнул Герт, отметив мысленно, что должен контролировать себя лучше. Из таких вот мелочей, как альвийская формула завершения сделки, и складывается образ, по которому умный человек способен узнать много интересного о твоем прошлом и настоящим. А ведь стряпчий и так уже понял, что за видимой юностью инока Карла скрываются совсем не очевидные на первый взгляд опыт, знания и дисциплина.

– Начнем?

– Как вам будет угодно! – кивнул стряпчий. – Но прежде, еще пара глотков вина!

Герт не возражал. Времени до рассвета оставалось много, так отчего бы не быть вежливым?

– Благодарю вас, сударь! – сказал старик, напившись. – Весьма своевременно… Но к делу. Человек, который вас интересует пришел ко мне с рекомендательным письмом от графа ди Рёйтера. Вы знаете, о ком идет речь?

– Нет, – покачал головой Герт. – Не знаю.

На самом деле, он помнил Гвидо ди Рёйтера довольно хорошо, но знакомство их прервалось по вполне очевидным обстоятельствам почти полстолетия назад. Гвидо, если речь шла о нем, должен был уже состариться, превратившись, как и все прочие долгожители, в жалкую развалину. Но, если и нет – бывают же крепкие старики, он и сам еще недавно был таким! – Герт просто не знал того, кем стал ди Рёйтер за прошедшие годы.