Текст книги "В деснице благодати"

Автор книги: Макс Лукадо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

кому-то одно утро, испортить один день, отравить один вечер, то справедливость

восторжествует, и я буду удовлетворен.

На время. Пока я снова о вас не услышу. Пока я снова вас не увижу. Пока не

случится что-нибудь, что напомнит о ваших делах. Тогда я потребую еще один чек. Я ни

за что не позволю вам забыть это раньше меня. Пока я страдаю, страдаете вы. Пока мне

больно, вам тоже. Вы меня ранили, и я позабочусь, чтобы вам было плохо, пока у меня

сочится кровь, даже если мне придется самому раз за разом бередить эту старую рану.

Это можно сравнить с наркотической зависимостью. Мы приобретаем ее

достаточно незаметно, заглушая нашу боль толикой мести. Немного – так, шпильку-другую. От остроты ощущений сердце немеет, так что мы повторяем опыт, наращивая дозу. Нам ненавистно не только то, что он сделал, но и то, кто он такой.

Оскорбляй его. Стыди его. Издевайся над ним. Возмущение вдохновляет. Подсев на

иглу злобы, мы видим, что роли поменялись. И мы уже не жертвы, мы победители. Это

приятно. Скоро мы ненавидим его и всех ему подобных («все мужики – сволочи», «все

проповедники – лицемеры», «все женщины – лживые стервы»). Дальнейшее

предсказать легко. Боль превращается в ненависть, ненависть превращается в

бешенство, а мы становимся наркоманами, нам и дня не прожить без дозы

нетерпимости и горечи.

Как счеты могут быть сведены? Как мне разорвать эту цепь? Сколько чеков я

потребую? Петр задал похожий вопрос Иисусу: «...Господи! сколько раз прощать брату

моему, согрешающему против меня? до семи ли раз?» (Мф. 18:21).

Петра тревожит возможность слишком легко простить обидчика. Иудейский закон

предписывал, чтобы обижаемый братом своим прощал его три раза. Петр готов

удвоить это число и добавить еще один для ровного счета. Конечно, он думал, что такая

арифметика произведет впечатление на Учителя. Не произвела. Впечатление до сих пор

производит на нас ответ Иисуса. «...Не говорю тебе: „до семи", но до седмижды

семидесяти раз» (Мф. 18:22).

Если вы задумались, сколько будет семью семьдесят, вы упустили суть.

Подсчитывать меру своего милосердия, говорит Иисус, означает вообще не быть

милосердным. Если вы дозируете свою доброту, ее у вас просто нет. Не должно быть

такого предела, где благодать исчерпает себя.

Причина ненависти

К этому моменту слушатели Иисуса думают обо всех Кевинах Тьюнеллах в мире.

– Но как же отец, который бросил нас, когда я был еще маленьким?

– А моя жена, что нашла себе кого помоложе...

– А начальник, который меня уволил, хотя мой ребенок болел!

Учитель успокаивает их, подняв руку и рассказывая притчу о рабе, не помнящем

добра.

Посему Царство Небесное подобно царю, который захотел сосчитаться с рабами своими; когда начал он считаться, приведен был к нему некто, который должен был ему десять

тысяч талантов; а как он не имел, чем заплатить, то государь его приказал продать его, и

жену его, и детей, и всё, что он имел, и заплатить; тогда раб тот пал, и, кланяясь ему, говорил: «государь! потерпи на мне, и всё тебе заплачу». Государь, умилосердившись над

рабом тем, отпустил его и долг простил ему.

Мф. 18:23-27

У этого раба была серьезнейшая проблема. Каким-то образом он задолжал

миллионы долларов. Если бы он смог платить по тысяче долларов ежедневно на

протяжении тридцати лет, он расплатился бы. Но куда там. Тысячу в день ему было не

осилить. Долг заведомо превышал его возможности расплатиться.

И если вы не пропустили первую половину этой книги, вы знаете, что в том же

положении находимся и все мы. Наш долг гораздо больше, чем мы могли бы выплатить.

Наши карманы пусты, а долга у нас на миллионы. Нам бесполезно повышать

жалованье; нам нужен дар. Нам ни к чему уроки плавания; нам нужен спасатель. Нам не

поможет новое место работы; нам нужно, чтобы кто-то работал за нас. И этот «кто-то»

– Иисус Христос. «...Явилась... правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на

всех верующих... [Иисуса Христа] Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его

через веру...» (Рим. 3:21-22, 25).

Наш Учитель простил нам неподъемный долг. Требует ли Бог компенсации?

Претендует ли Он на сведение счетов? Когда ваши ноги сворачивают на ложный путь, требует ли Он их отрезать? Когда вы дважды обращаете взор туда, куда и один раз не

должны были, разве Он лишает вас зрения? Когда вы пользуетесь своим языком для

хулы вместо хвалы, разве Он вырывает его?

Если бы Он делал это, мы были бы цивилизацией увечных. Он не требует платы, по

крайней мере, не требует от нас.

А эти обещания, которые мы даем. «Боже, только выручи меня в этот раз. Я больше

никогда Тебя не подведу». Мы так же плохи, как тот должник. «Дай мне время, —

умоляет он, – я заплачу тебе все, что должен». Мысль взывать к прощению ему и в

голову не приходит. Но, хотя он даже не просил о благодати, он получает ее. Он

выходит из чертогов царя свободным от долгов. Но он не верит в это.

Раб же тот, выйдя, нашел одного из товарищей своих, который должен был ему сто

динариев, и, схватив его, душил, говоря: «отдай мне, что должен». Тогда товарищ его пал к

ногам его, умолял его и говорил: «потерпи на мне, и всё отдам тебе». Но тот не захотел, а

пошел и посадил его в темницу, пока не отдаст долга.

Мф. 18:28-30

Что-то здесь неправильно. Так ведет себя человек, которому простили миллионный

долг? Берет за горло того, кто должен ему несколько баксов? Это ли слова человека, которого только что освободили от непосильных обязательств? «Заплати мне все

деньги, сколько должен!»

Помните судью из притчи в начале книги? Вот он! Так увлекся ошибками своего

брата, что упустил благодать Отца.

Он настаивает, чтобы его должник сидел в тюрьме, пока не сможет заплатить

требуемое. Просто поразительно! Он не только неблагодарный, он еще и неразумный.

Как узник будет зарабатывать деньги? Если у него не было средств на свободе, сможет

ли он разыскать какие-то деньги в тюрьме? Конечно, нет. Что он должен делать?

Продавать сокамерникам журналы? В таком решении нет никакого смысла.

Но в ненависти его никогда нет.

Как такое может происходить? Как может прощенный не прощать? Как может

освобожденный человек не спешить освобождать других?

Отчасти разгадку можно найти в словах Иисуса: «...кому мало прощается, тот мало

любит» (Лк. 7:47).

Поверить, что мы полностью и навеки свободны от долга, далеко не всегда бывает

легко. Даже если мы стояли перед престолом и услышали это из уст самого царя, мы все

равно сомневаемся. В результате оказывается много таких, кому прощается мало, не

потому, что благодать царя имеет свой предел, а потому, что мала вера грешника. Бог

желает простить всех. Он готов полностью стереть следы прошлого с доски. Он ведет

нас к купели благодати и приглашает погрузиться в нее. Одни окунаются в благодать, другие только чуть-чуть трогают поверхность. Они уходят, чувствуя себя

непрощенными.

Очевидно, в этом и заключалась проблема раба. Он по-прежнему чувствовал себя

должником. Как же еще объяснить его поведение? Вместо того, чтобы простить

виноватого, он его душит! «Этот должок я из тебя выжму». Ему отвратителен сам вид

этого человека. Почему? Потому что тот так много задолжал ему? Не думаю. Он

ненавидит своего должника, потому что тот напоминает ему о его собственном долге

властителю.

Царь простил ему долг, по раб, в сущности, не принял благодать царя. Теперь мы

понимаем, почему автор Послания к Евреям предостерегает: «Наблюдайте, чтобы кто

не лишился благодати Божией; чтобы какой горький корень, возникнув, не причинил

вреда, и чтобы им не осквернились многие...» (Евр. 12:15).

Лекарство от ненависти

Там, где Божья благодать отвергнута, растет корень горечи. Но там, где Божья

благодать принята, расцветает прощение. В послании, которое многие считают

последним посланием Павла, апостол призывает Тимофея: «...укрепляйся, сын мой, в

благодати Христом Иисусом...» (2 Тим. 2:1).

Насколько это мудрое наставление! Павел не призывает Тимофея укрепляться в

молитве и чтении Писания или в человеколюбии, как бы все это ни было важно и

благотворно. Он хочет, чтобы его сын во Христе обратился прежде всего к благодати.

Обитал на этойтерритории. Держался га. этуистину. Пускай ты что-то упустил, только

не упусти благодати.

Чем дольше мы ходили по саду, тем вероятней, что окружающие ощутят

исходящий от нас аромат цветов. Чем дольше мы погружались в благодать, тем

вероятней, что окружающие нас люди тоже почувствуют аромат благодати. Не

поможет ли это нам научиться сдерживать свое возмущение? Может быть, весь секрет

в том, чтобы не требовать расплаты, а вспомнить, как расплатился за нас Спаситель?

Ваш друг не сдержал слова? Начальство не выполняет своих обещаний? Извините

меня, но прежде чем что-то сделать, ответьте на такой вопрос: как поступил Бог, когда

вы не исполнили то, что обещали Ему?

Вам солгали? Больно быть обманутым. Но прежде чем сжимать кулаки, задумайтесь: что сделал Бог, когда вы солгали Ему?

От вас отвернулись? О вас забыли? Вас бросили? Отчуждение ранит. Но прежде чем

сводить счеты, попробуйте быть честными с собой. Разве вы никогда не отворачивались

от Бога? Всегда ли для вас была важна Его воля? Никто из нас не может сказать этого о

себе. Вспоминает ли Бог, как вы отвернулись от Него?

Ключ к прощению других людей – перестать сосредотачиваться на том, что

сделали вам они, и начать сосредотачиваться на том, что сделал для вас Бог.

«Но, Макс, это же несправедливо! Кое-кто должен заплатить за то, что сделал».

Согласен. Кто-то должен заплатить, и Кто-то уже заплатил.

«Макс, вы не понимаете, такой человек недостоин благодати. Он не заслуживает

милосердия. Он не заслуживает прощения».

Я и не говорю, что он заслуживает. А вы заслуживаете?

А с другой стороны, что еще нам выбрать? Ненависть? Ничего хорошего в ней нет.

Вспомним, что бывает, когда мы отказываемся простить. «И, разгневавшись, государь

его отдал его истязателям, пока не отдаст ему всего долга» (Мф. 18:34).

Немилосердные рабы всегда кончают тюрьмой. Тюрьмой злобы, чувства вины и

беспросветного мрака. Богу не надо заключать нас в тюрьму – мы сами ее себе

выстраиваем. «Один умирает в самой полноте сил своих, совершенно спокойный и

мирный... А другой умирает с душою огорченною, не вкусив добра» (Иов 21:23-25).

О, эта постепенно усиливающаяся хватка ненависти... Ее вред проявляется не

сразу, как было с трещиной у меня на лобовом стекле. Из-под грузовика, во весь опор

несущегося по гравийной дороге, в стекло попал камешек. Со временем щербинка

превратилась в трещину, а та разветвилась, словно дельта реки. Скоро у меня было не

лобовое стекло, а какая-то паутина. Я не мог сесть за руль, не помянув недобрым

словом мерзавца, нарушающего скоростной режим. Хотя я никогда его не видел, я мог

бы порассказать, какой он. Это тупой паразит, он обманывает свою жену, ездит с

банкой пива в руке, а телевизор включает так громко, что не дает спать соседям. Из-за

его преступной халатности я не мог видеть мир с прежней ясностью (и не только через

лобовое стекло).

Слыхали выражение «слепая ярость»?

Позвольте мне сказать со всей категоричностью: ненависть портит зрение и

надламывает человека. Бремя ненависти слишком тяжело. Колени задрожат от

напряжения, и сердце может не выдержать нагрузки. Перед вами и так достаточно

крутой склон, чтобы еще обременять себя ненавистью. Самое мудрое решение —

единственноерешение – оставить чемодан своего праведного гнева внизу. Все равно

у вас никогда не получится дать кому-то больше благодати, чем Бог уже дал вам.

Во время Первой мировой войны один немецкий солдат, приметив в стороне

воронку от артиллерийского снаряда, решил укрыться в ней от пуль. В воронке он

увидел раненого противника. Тот истекал кровью и был уже при смерти. Тронутый его

страданиями, немец предложил умирающему воды. Благодаря этому пустячному

одолжению между ними установился контакт. Неприятельский солдат показал на

карман своей гимнастерки; достав оттуда бумажник, немец нашел в нем семейные

фотографии. Он подержал их так, чтобы умирающий мог в последний раз взглянуть на

своих близких. Под свистом пуль, в горниле войны эти двое врагов стали, хотя и на

несколько мгновений, друзьями.

Что произошло в той воронке? Исчезло ли все зло на земле? Была ли восстановлена

справедливость во всем? Нет. Произошло всего лишь следующее: двое врагов увидели

друг в друге просто людей, нуждающихся в помощи. Это прощение. Прощение

начинается с того, чтобы подняться над войной, посмотреть не на мундир, а в глаза, и

попытаться увидеть в другом человеке хотя бы не врага. Пусть не друга, но просто

такого же солдата, который тоже хочет вернуться домой.

16

Рим. 15:7

МЫ ВСЕ В ОДНОЙ ЛОДКЕ

Немощного в вере принимайте без споров о мнениях16.

Рим. 14:1

Посему принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию.

Рим. 15:7

Благодать утверждает три истины.

Во-первых, только Бог может прощать мое безбожие. «Кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» (Мк. 2:7). Заниматься моими грехами – это дело Бога. Я каюсь, я

исповедаюсь, но прощать может только Бог (и Он прощает).

Во-вторых, только Бог может судить моего ближнего. «Кто ты, осуждающий

чужого раба? Перед своим Господом стоит он, или падает» (Рим. 14:4). Заниматься

моим ближним – это дело Бога. Я должен высказывать свое мнение. Я должен

молиться. Но только Бог может осуждать (и Он осуждает).

В-третьих, я должен принимать тех, кто принят Богом. «Посему принимайте друг

друга, как и Христос принял вас в славу Божию» (Рим. 15:7). Бог любит меня и включил

меня в число Своих детей. Бог любит моего ближнего и включил его в число моих

16 В переводе, которым пользуется автор, – «Верующего собрата принимайте без споров о мнениях». – Примеч. пер.

братьев. Мое дело – соединить два угла в треугольнике, замкнуть цепочку, любить

того, кого любит Бог.

Легче сказать, чем сделать. «Жить там,с любимыми – какое счастье! Но здесь,с

соседями – избавь нас от напасти»1. В лучшем случае я могу представить эту ситуацию

примерно так...

Раскачивая лодку

Бог зачислил нас в Свою команду и разместил на Своем корабле. Цель плавания

одна – благополучно доставить нас на другой берег.

Это не прогулочное судно, а боевой корабль. Мы не призваны быть досужими

пассажирами, мы призваны служить. У каждого из нас своя задача. Одни заняты теми, кто тонет в море, они вылавливают людей из воды. Другие противостоят врагу, они

целятся в него из орудий молитвы и богослужения. Третьи заботятся об экипаже, они

кормят и обучают членов нашей команды.

При всех наших различиях мы одинаковы. Каждый может рассказать о своей

личной встрече с капитаном, так как каждый был лично призван им на службу. Он

разыскал каждого из нас где-то в портовых закоулках и предложил следовать за ним.

Его доброта породила в нас веру, и мы пошли.

Все мы поднялись по сходням его благодати на борт одного и того же корабля. У

нас один капитан и один пункт назначения. Хотя идет война, мы в безопасности, ведь

наш капитан – Бог. Корабль не утонет. Об этом-то мы не тревожимся.

А вот разногласия среди команды нас тревожат. Поднимаясь на борт, мы думали, что команда состоит из точно таких же людей, как мы сами. Но потом, побывав на

разных палубах, мы увидели, как странно выглядят многие призывники. Некоторые

одеты в другую форму, не такую, как у нас, в одежду каких-то фантастических цветов и

фасонов.

– Почему вы так необычно выглядите? – спрашивали мы их.

– Забавно, – отвечали нам. – Мы как раз хотели то же самое спросить у вас.

Впрочем, разнообразие стилей одежды далеко не так нас беспокоит, как разнобой

мнений. Есть, например, компания людей, которые каждое утро собираются на самый

настоящий научный семинар. У них строгая дисциплина, а лица всегда суровые.

«Служить капитану – дело очень серьезное», – объясняют они. Отнюдь не случайно

они облюбовали себе кормовую надстройку.

Есть еще кружок тех, кто ревностно молится. Они не просто верят в молитву, они

верят в молитву с коленопреклонением. По этой причине всегда известно, где их

искать, – в передней части верхней палубы, ближе к носу корабля.

Есть также такие, кто твердо убежден, что для обряда причастия нужно брать

настоящее вино. Они занимают левый борт.

А еще одна группа обитает в районе машинного отделения. Они часами изучают

каждый болт и гайку во всех конструкциях. Обычно они по многу дней не выходят из

трюма. За это их время от времени критикуют те, кто расхаживает по верхней палубе, где свежий ветер ерошит волосы и можно подставить лицо под живительные лучи

солнца.

– Не то, что ты знаешь, а то, что ты чувствуешь, – вот что важно, – поучает эта

команда, обитающая на палубе.

И как же мы любим группироваться!

По мнению одних, однажды поднявшись на борт, покинуть наш корабль уже

невозможно. Другие говорят, что уходить с корабля было бы безрассудно, но выбор

всегда остается за нами.

Кто-то верит, что все мы добровольно решили служить; им возражают, что служить

всем нам было предначертано еще задолго до постройки корабля.

Кто-то предрекает, что, прежде чем мы доплывем до нашей цели, разразится буря

«великой скорби»; другие говорят, что к тому времени мы уже будем в безопасности на

берегу.

Есть такие, кто разговаривает с капитаном на своем собственном языке. Кое-кто

думает, что использовать надо древние языки, исчезнувшие.

Часть из нас считает, что офицеры должны носить мантии, другие – что офицеров

вообще не должно быть; но есть еще те, кто полагает, что мы все – офицеры и все

должны носить мантии.

И как же мы любим группироваться!

Существует также вопрос о еженедельных собраниях, на которых мы говорим, как

благодарны капитану, и читаем его слова. Все признают их значение, но нет согласия

относительно регламента этих встреч. Одни хотят, чтобы они были шумными, другие —

тихими. Кому-то нравятся установленные ритуалы, кому-то – непосредственность.

Одним нужно совершать обряд, чтобы они могли медитировать, другим нужно

медитировать, чтобы они могли совершать обряд. Кому-то хочется провести собрание

для тех, кто покидает корабль, отправляясь в миссионерскую поездку. Другие хотели

бы привлечь тех, кто за бортом, но не отправляясь за борт и не забывая о тех, кто на

борту.

И как же мы любим группироваться!

В результате мы раскачиваем судно. На палубе сумбур. Вспыхивает вражда.

Моряки отказываются друг с другом разговаривать. Бывали даже периоды, когда одна

группировка не признавала, что на борту существует другая. Хуже всего, что многие, дрейфующие в открытом море, предпочли не подниматься на борт из-за распрей между

моряками.

«Что же нам делать? – хотели бы мы спросить у капитана. – Возможна ли

гармония на корабле?» За ответом далеко ходить не надо. В последнюю ночь Своей

земной жизни Иисус вознес молитву, которая высится цитаделью для всех христиан: Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их, да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал

Меня.

Ин. 17:20-21

Это драгоценные слова. Иисус, зная, что конец близок, в последний раз молится за

Своих последователей. Не удивительно ли, что Он молится не об их успехе, их

благополучии и счастье. Он молится об их единстве. Он молится, чтобы они любили друг

друга.

Молясь за них, Он молился также за тех, кто уверует в Него «по слову их». То есть

за нас! В Своей последней молитве Иисус молился, чтобы мы с вами были едины.

Заповедь, предписывающая сохранять единство

Из всех уроков, содержащихся в этом стихе, не пропустите самый главный: единство важно для Бога. Отец не хочет, чтобы Его дети ссорились. Раздоры Его

огорчают. Почему? Ответ: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь

любовь между собою» (Ин. 13:35). Единство рождает веру. Благодаря чему мир может

поверить, что Иисус послан Богом? Не благодаря тому, что мы согласны друг с другом.

Не благодаря тому, что мы разрешили все противоречия. Не благодаря тому, что мы

единодушны в каждом вопросе. Не благодаря тому, что мы не допускаем ни одной

доктринальной ошибки. Но благодаря тому, что мы любим друг друга.

Единство рождает веру. Раздоры склоняют к неверию. Кто захочет плыть на

корабле с вечно препирающимися моряками? Жизнь за бортом может быть очень

тяжелой, но по крайней мере волны не честят нас последними словами.

Вполне возможно, что Пол Биллхеймер был прав, когда написал: Непрекращающиеся и повсеместные разделения в Церкви – это многовековой позор.

Такова главная тактика сатаны. Не исключено, что из-за греха раздоров было обречено на

погибель больше душ, чем из-за всех остальных грехов, вместе взятых2.

«По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между

собою». На минуту остановитесь и задумайтесь над этим стихом. Не может ли быть, что

единство– вот главное, что приведет мир к Христу?

Если единство имеет решающее значение для проповеди Благой вести, не должно

ли оно быть основной темой наших молитв? Не должны ли мы, как сказал Павел, постараться «...сохранять единство духа в союзе мира» (Еф. 4:3)? Коль скоро наше

единство важно для Бога, разве не должно оно быть важно для нас? Коль скоро

единству отведена такая роль на небесах, разве можно его недооценивать на земле?

Кстати, нам нигде не сказано выстраиватьединство. Нам сказано просто

сохранятьединство. На взгляд Бога, есть только «...одно стадо и один Пастырь» (Ин.

10:16). Единство не надо создавать, его надо просто оберегать.

Как нам сделать это? Как нам приложить все силы к тому, чтобы сохранить наше

единство? Означает ли это, что мы должны поступиться своими убеждениями? Нет. Но

это означает, что нам нужно долго и пристально анализировать свое поведение.

Семинар в Капернауме

Некоторое время назад Деналин купила обезьянку. Видеть обезьянок у нас в доме

мне не хотелось, поэтому я стал возражать.

– Где она будет есть? – спросил я.

– С нами за столом.

– Где она будет спать? – продолжал я.

– В нашей кровати.

– А как же запах? – поморщился я.

– Да, запах от тебя... Ну, я ведь привыкла, думаю, и она сможет.

Единство начинается не с проверки других, а с проверки себя самого. Единство

начинается не с требования, чтобы другие изменились, а с признания, что мы сами не

так уж хороши.

Чтобы познакомиться с великим примером такого подхода, отправимся в

деревушку под названием Капернаум и войдем в хижину, занятую Иисусом и Его

учениками. Послушаем, как Учитель задает им вопрос: «...о чем дорогою вы рассуждали

между собою?» (Мк. 9:33).

Лица учеников вспыхнули – не побагровели от возмущения, а порозовели от

стыда. Они спорили. О вероучении? Нет. О линии поведения? Тоже нет. О морали и

ценностях? Увы. Они спорили, кто из них больше.

Петр считал, что он (он ходил по воде). Иоанн тоже претендовал на высший статус

(он был любимым учеником Иисуса). Матфей хвалился, что он лучший (в конце концов, его Евангелие станет первой книгой Нового Завета). Властолюбие и политические игры.

Не с этого ли обычно начинаются разделения?

...Ибо где зависть и сварливость, там неустройство и всё худое.

Иак. 3:16

Откуда у вас вражды и распри? не отсюда ли, от вожделений

ваших, воюющих в членах ваших?

Иак. 4:1

Удивительно. Свары из-за главенства – причем, ни много ни мало, в присутствии

Христа. Но не настолько удивительно, как то, что ответил им Иисус.

«...Кто приметодно из таких детей во имя Мое, тот принимаетМеня; а кто Меня

примет,тот не Меня принимает,но Пославшего Меня» (Мк. 9:37, курсив мой. – М. Л.).

Это слово, «принять», было для Иисуса так важно, что Он употребил его четыре

раза в одном предложении.

Как ответить на чужие доводы? Принять того, кто их приводит. Как сделать первый

шаг к единству с кем-то? Принять его. Не соглашаться, а принять. Не прийти к

единодушию, а принять. Не пробовать договориться, не полагаться на третейский суд, не уточнять позиции, а принять. Все остальное можно сделать потом, но только сделав

этот первый шаг, приняв человека.

Иоанна такой ответ не устраивал. Слишком все просто. «Сыну Громову» чуждо

было понятие толерантности. Ну, нельзя же, в самом деле, ходить и «принимать» кого

попало! Надо возводить барьеры. В религии необходимы разграничения. Привести

убедительный пример? У Иоанна он был наготове.

Проверка разногласиями

«...Учитель! мы видели человека, который именем Твоим изгоняет бесов, а не ходит

за нами; и запретили ему, потому что не ходит за нами» (Мк. 9:38).

Перед Иоанном стояла дилемма. Он и другие ученики наткнулись на человека, который творил настоящие чудеса. Он изгонял бесов (то есть делал как раз то, что у

самих учеников, как сказано в Мк. 9:18, не получалось). Он помогал людям, в корне

изменяя их жизнь. И более того, он воздавал должное Богу. Свои добрые дела он

совершал именем Христа.

Все в нем было совершенно правильно. Правильные результаты. Правильные

устремления сердца. Но возникала одна проблема. Он не принадлежал к правильной

группировке.

Поэтому ученики поступили так, как нормальные члены одной религиозной

группировки поступают с человеком из другой, «неправильной» религиозной

группировки. Они отконвоировали его в трюм корабля и посадили под замок. «Мы ему

запретили, потому что он не из наших» (ср.: Мк. 9:38).

Иоанн хочет узнать, правильно ли они поступили. Он вовсе не хвастается

сделанным, он в замешательстве. В таком же замешательстве находятся многие и

многие люди в наши дни. Как быть с добрыми делами, совершенными другой

группировкой? Как быть, если вам нравятся плоды, но не дерево?

Для меня это важный вопрос. Я глубоко ценю свое религиозное наследие. Корни

моей веры уходят в маленькую Западно-Техасскую церковь Христа, где я узнал

Назорея, Крест и Слово. Прихожан насчитывалось не слишком много, может быть, сотни две в хорошее воскресенье. Большинство семей, как и моя, были тружениками

нефтяных полей. Но в этой церкви жила любовь. Когда кто-то из нас болел, другие

прихожане заботливо его навещали. Если нас не было на проповеди, нам звонили, обеспокоенные. А когда блудный сын Макс вернулся домой, его встретили с

распростертыми объятиями.

Я глубоко ценю свое религиозное наследие. Но за прошедшие годы веру мою

укрепляли и люди из других группировок. Не так уж долго пробыл я на Божьем корабле, когда стал находить поддержку для своей веры в других каютах.

Один бразильский пятидесятник научил меня молиться. Благодаря британцу из

Англиканской церкви по имени К. С. Льюис моя вера приобрела настоящую силу. Член

Южно-Баптистской церкви помог мне постичь благодать.

Один пресвитерианин, Стив Браун, объяснил мне учение о верховном владычестве

Бога, тогда как другой, Фредерик Бюхнер, рассказал о страданиях Бога. Католик

Бреннан Маннинг убедил меня, что Иисус неизменно заботится о нас. Я стал хорошим

мужем, потому что прочитал книги Джеймса Добсона, и хорошим проповедником, потому что слышал Чака Суиндолла и Билла Хайбелза.

И лишь вернувшись в дом Отца, я узнаю имя проповедника, чья проповедь по

радио вернула меня к Христу. Я был аспирантом, утратившим духовный фундамент в

своей жизни. Во время рождественских каникул, нуждаясь в карманных деньгах, я

решил подработать водителем пикапа, доставляющего разный товар нефтяникам.

Радиоприемник в машине ловил только одну станцию. Там выступал проповедник. В

холодный декабрьский день 1978 года я услышал, как он говорит о распятии. Я не знаю

его имени. Не знаю его религиозных корней. Насколько я понимаю, он мог быть

квакером. Но было в его проповеди что-то, что побудило меня остановить пикап на

обочине и заново посвятить свою жизнь Христу.

Исследуем плоды и веру

Как быть, если вы видите великие деяния людей из другой группировки? Не

великие расколы, не грандиозные еретические учения, а добрые дела, прославляющие

Бога. Давайте вернемся к беседе Иисуса с учениками.

Прежде чем обратить внимание на то, что Иисус сказал Иоанну, обратим внимание

на то, чего Он не сказал.

Иисус не сказал: «Иоанн, если это хорошие ребята, они из наших». Благородные

жесты и щедрость – не обязательно признак последователя Христа. Если какая-то

группировка раздает подарки на Рождество, это еще не значит, что она христианская.

Если они кормят голодных, это еще не значит, что они – избранные Божии. Иисус не

призывал нас к слепой веротерпимости.

Но Он не одобрял и заведомое отрицание. Если бы для братского единства

требовалось полное единодушие во взглядах, самое время было бы сказать об этом. Но

Иисус такого не говорил. Иисус не дал Иоанну письменную инструкцию по отбору

перспективных кандидатов. Будь такая анкета полезной, лучшего времени познакомить

с ней учеников просто не найти. Но Иисус этого не сделал.

Обратим внимание, что же сказал Иисус: «...не запрещайте ему, ибо никто, сотворивший чудо именем Моим, не может вскоре злословить Меня» (Мк. 9:39).

Иисус оценил чистую веруэтого человека («именем Моим») и ее благие плоды

(«сотворивший чудо»). Его ответ становится для нас главным уроком при изучении

веротерпимости. Как нам следует относиться к доброй душе из другой религиозной

группы?

Прежде всего взгляните на плоды. Хороши ли они? Добры ли они? Помогает этот

человек людям или вредит? Плоды важнее, чем название сада. Если человек приносит

добрые плоды, будьте ему благодарны! Доброе дерево не может приносить худые

плоды (см.: Мф. 7:17), поэтому благодарите Бога, что Он взращивает плод веры и в

других группировках.

Но обратите также внимание на веру. Чьим именем совершаются эти дела? Иисус

признал дела того человека потому, что они совершались именем Христа. Что это

означает – делать что-либо «именем Иисуса»? Это означает, что вы, опираясь на

авторитет этого имени, получаете право сделать что-либо.

Если я приду к продавцу автомобилей и скажу, что хочу получить машину

бесплатно, меня, надо думать, поднимут на смех. Но если я приду с документом, подписанным владельцем этого автосалона и требующим отдать мне машину

бесплатно, я на ней уеду. Почему? Потому что я опираюсь на авторитет хозяина и

получаю право взять эту машину себе.

Наш Учитель указал, что надо исследовать веру человека. Если у него есть вера в

Иисуса и право действовать он получил от Бога, то благодать свидетельствует, что этого

достаточно. Это важный момент. Есть такие, кто совершает свои дела не во имя Бога.

Помните укладчика камней и судью из той притчи? Они олицетворяют спасение делами, а не спасение по благодати. Они действуют отнюдь не именем Божьим; по сути, им Бог и

не нужен. Они действуют под знаменами праведности, заслуженной самим человеком.

Насколько нетерпим был к ханжеству Павел, настолько же надлежит быть нетерпимыми