Текст книги "Патруль (СИ)"

Автор книги: Макс Гудвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Глава 2
Сигнал

– Охрана, вы что, совсем одурели⁈ – разбудил меня чей-то крик.

Я открыл глаза, и первым, что увидел, это были склонившиеся надо мной лица, бритые, и то слава Богу, значит свои.

– Дарова, пацаны, – выдохнул я совершенно не своим голосом.

– Да а чё, решили проверить, работает или нет, – огрызнулся кто-то, сжимая в руке какую-то палку с двумя железными штырьками и, нажав на кнопку на той, между ними проскочила молния, раздался треск.

– Ну-ка отдай! Кто вам разрешил спецсредства брать⁈ Вроде аттестованные, а ведёте себя как дети! – в кадре появился крепкий парень лет тридцати, одетый в зелёную футболку и камуфляжные штаны, он же и отобрал у говорившего электрическую палку. Его лицо выражало яростное недоумение, словно он вещал для умственно отсталых.

И только сейчас я осознал, что лежу на чём-то мягком, явно не мёрзлая почва той обочины, а над головой светят высоко подвешенные лампы. И вообще я нахожусь в помещении, окружённый склонившимися надо мной ребятами в спортивных костюмах.

– Ты живой? – спросил меня отобравший палку парень, а я разглядел свисток и секундомер на его груди.

– Жив вроде. Только меня, похоже, осколками посекло, – выдохнул я, – и в груди болит.

– Какими нахрен осколками⁈ – повысил тон физрук, который решил перейти на командный тон. – Значит так, на сегодня занятие для вас закончено, валите с центра!

И покачав головой, словно разговаривает с безнадёжными ушёл сам.

– Можешь встать? – спросил меня тот, у кого отобрали палку.

Приземистый крепыш, словно сложенный из гранитных булыжников. Ростом не вышел, но в плечах – косая сажень, шея влитая в мощные плечи, и такие руки, что кажется, он гайки голыми пальцами закручивает. Лицо круглое, обветренное, с трёхдневной щетиной и мелкими морщинками у глаз, которые появляются не от возраста, а от привычки постоянно ухмыляться. Волосы – тёмные, подстриженные под ноль, от такой причёски его башка казалась идеально круглой. Глаза небольшие, карие, живые и очень внимательные, постоянно скользящие по собравшимся вокруг меня.

Я попробовал и, приподнявшись на локтях, осознал, что я в спортивном зале, на полу маты, как для дзюдо, а в углах висят мешки для ударов.

– Что, раз тренировка отменилась, может по пиву? – спросил у окружающих он же.

– Да не, – ответил кто-то.

– Мне еще дочь из садика забирать, – прозвучало справа.

– Завтра на смену, – ответил еще голос, и парни вокруг меня, не сговариваясь, пошли к выходу.

– Да мы по чуть-чуть! – возразил паренёк.

– Знаем твоё «по чуть-чуть», завтра у тристопятого окна будут запотевать всю смену.

Где я? Кто все эти люди? Бритые, стриженные окантовкой, физрук с секундомером и спецсредством. Учебка? Тогда почему все в гражданке? Возможно, не физрук, а инструктор по боевой и физической? А эти ребята – военные или менты, или какая-нибудь иная спецслужба. Как я тут оказался? Вопросов было больше чем ответов, но заветный ключик был рядом, ведь тот, кто был виновен в использовании спецсредства, предлагал всем по пиву.

После такого тяжёлого дня, как вчера… Или не вчера? Почему бы и не по пиву⁈

– Давай бахнем, – произнёс я чужим голосом.

– Вот это разговор, погнали, Слав! – протянул крепыш мне руку.

Пофиг, что я не Слава, если это всё сон и я лежу в госпитале и меня колят наркотиками, а за мою жизнь борются врачи, то так тому и быть, выпьем пива в этом коматозном состоянии. Заодно разузнаю историю этой сказки, которую мне мой мозг показывает. Качество картинки чудесное, я даже взял себя за локоть, чтобы ущипнуть, но взялся за худющую руку, совсем не мою СОБРовскую волосатую лапу.

Вокруг меня действительно был зал, а я шёл босиком к выходу, у стеночки зала стояла лавка с обувью, впереди идущие уже переобулись и вышли, даже балагур, ударивший меня шокером, обулся, но ждал меня за открытой дверью. Бело-синие кроссовки, больше похожие на женские, оставались единственные тут, и я посмотрел внутрь – 43 размер и сложенные в комочек носки, тоже белые. Тьфу ты.

– Не удивляться, Вань, это всё наркоз, – думал я. – Отзывайся на имя Слава. Посмотрим, что будет дальше. Для начала, как минимум обуться.

И я обулся. Обувь оказалась мега удобной, в разы удобнее «американок», которые я таскал в Чечне. А выйдя из зала, я уткнулся в зеркало. Мать-перемать.

На меня смотрел высокий, под метр девяносто, но без привычной для меня мускулатуры парень, но зато без выпирающего живота. Он, а вернее уже я, был светловолос, на вид лет двадцати пяти с уставшими, но чистыми, голубыми глазами. Ни шрамов, ни загара, ни вечной щетины – гладкое, почти мальчишеское лицо. Тело оказалось поджарым – жилистые предплечья, проступающие ключицы, плоский живот. Руки длинные, пальцы тонкие, будто у пианиста. Совсем не мои корявые лапы со сбитыми костяшками. Это было нормальное, здоровое тело. Просто не моё. Будто залез в чужой комбинезон, который вроде и по размеру, но каждый шов напоминает – ты здесь чужой.

Странной изюминкой было, что я стоял в спортивном костюме с надписью «СССР» на груди. Каких я не видел лет 5 уже, наверное, со времён распада Союза, а вернее вероломного предательства высших партийных элит.

– Я что, в СССР? – рассеянно спросил я у крепыша – балагура.

– Хорош угарать, Слав, – широко улыбнулся тот.

– Слушай, у меня память, похоже, отшибло, за пивом просвети меня, чтоб быстрее вспомнилось, – проговорил я, смотря на себя в отражении.

– Серьёзно? Может, тебе в больницу? Только про шокер не говори там, а то пришьют членовредительство и мне и тебе, и строгач получим, и тогда никакой тринадцатой зарплаты!

Я осмотрел себя в этот раз, опустив взгляд, – живой, здоровый, да в худощавом теле, но живой, нечего в наркотическом сне лежать в больничках, надо жить и дышать полной грудью, пока меня не откачали и я снова не оказался в холодном декабре чеченского конфликта.

Но одно я должен совершить срочно.

– Слушай, тут душ есть?

– Конечно, это же спортцентр МВД Златоводской области, тут и горячая вода есть!

– Покажешь, где? Я быстро.

Горячая вода – это было первое, что вернуло меня к жизни. Не ледяная вода с колонки в брошенной станице, а обжигающий, почти кипяток, хлеставший из душевой лейки. Чуть подстроил до терпимой, надо же – какой смеситель странный.

Я подставил лицо под уже приятно горячую воду и вдохнул пар, чувствуя, как мышцы спины и плеч понемногу отходят от дикого напряжения. Я стоял так, наверное, минуты две, просто позволяя жару растекаться по телу, смывая воспоминания о липком застоялом поте, крови и грязи. Если там в Чечне был ад, то рай начинался прямо тут, с этого душа. И пока длится этот сон или галлюцинация, надо пользоваться моментом, и даже обмылок мыла кто-то оставил. Мелькнула мысль, что если снится льющаяся вода, то в реальности можно обмочиться, да всё равно, если суждено обмочиться под наркозом, того не миновать.

Я вышел в раздевалку. Балагур сидел на деревянной лавке, уставившись в какой-то небольшой светящийся плоский прямоугольник, который он то тыкал пальцем, то подносил к уху, глупо улыбаясь.

– … Нет, я еще в «Сигнале», еще тренируемся, да всё нормально. Да, не пьяный я! Вот раз ты так плохо обо мне думаешь, то приду с запахом, тогда так и знай! Ага. – Он говорил в этот предмет, а из него доносился женский голос. Я замер. Радиотелефон? Но такой маленький и без антенны? И зачем он тыкал в него пальцем?

Я медленно стал одеваться в тот самый спортивный костюм с надписью «СССР». Каждый звук – шелест ткани, звон молнии – казался неестественно громким. Балагур закончил свой странный разговор и положил штуковину на лавку.

Под видом того, что завязываю шнурки, я подсел ближе.

– Слушай, – начал я, стараясь, чтобы голос звучал как можно более естественно, – я, наверное, всё-таки ударился об пол, хоть он и мягкий. Много чего из головы вылетело. Совсем каша в голове.

Балагур посмотрел на меня с лёгким беспокойством, но без удивления.

– Да не парься, Слав. С кем не бывает. Отдохнёшь – всё на место встанет.

– Ну, я бы не был так уверен, – я кивнул на загадочный прямоугольник. – Вот даже не помню, что это у тебя такое.

Он поднял брови.

– Телефон, блин. «Самсунг» У-24, предпоследняя модель. Тебе что, правда память отшибло?

В его голосе прозвучало неподдельное изумление. Не помнить про такую, с его точки зрения, обыденную вещь – это было уже слишком.

– Пиво всё лечит, – с решительным видом заявил он, вставая и засовывая «телефон» в карман штанов. – Амнезию – тем более.

Этот тезис я считал более чем спорным, но альтернативы – сидеть и ломать голову в одиночестве – не видел. Мы вышли на улицу. Здание, из которого мы появились, имело вывеску «Спортивный комплекс „Сигнал“». «Сигнал» «Сигналом», но мимо нас прошли внутрь ребята в форме, насыщенно синей, но с красными лампасами на брюках, а на шевронах виднелись три заветные буквы «МВД». Если это ведомственный корпус, то многое становится на свои места, но почему нет соответствующей вывески об этом? Бардак, во сне как наяву.

Мы шли, и меня ошарашивало буквально всё: ровный асфальт, яркие фонари, поток иномарок и отсутствие привычного слоя пыли и грязи везде. Никакого мусора, никаких ларьков, даже на улице никто не ходит с пивом или сигаретой. Машины с тремя цифрами на номерах везде, которые ввели в этом, в 1994 году, и без листков техосмотров на лобовых стёклах.

Подойдя к широкой-широкой улице с подземным переходом. Спускаясь по лестнице, я невольно почувствовал лёгкую клаустрофобию, ожидая увидеть в углах следы графити или, на худой конец, спящих бомжей. Но переход был чистым, светлым и пустым.

С другой стороны улицы, в небольшом одноэтажном здании, горела вывеска кафе «Сижу с бобром за столом». На логотипе усатый бобёр в очках с умным видом грыз какую-то деревяшку – то ли бревно, то ли полено.

– Новое, недавно открылось. Тоже забыл? – Балагур распахнул дверь, откуда пахнуло хмелем и жареным луком.

Я кивнул и шагнул за ним внутрь, в этот странный новый мир, где есть горячая вода, мирные улицы и бобры на вывесках. Оставалось надеяться, что пиво и впрямь обладает волшебными свойствами.

Мы завалились в кафешку, и меня тут же накрыло новой волной диссонанса. Народу было прилично, народ кучковался за столиками, но стояла непривычная тишина. Половина посетителей уткнулась в те же самые, что и у балагура, плоские коробочки, тыкая в них пальцами. На стене висел до невозможности тонкий телевизор – я такие только в фантастических журналах у спекулянтов видел, – и он показывал, как два дюжих мужика в круглой клетке молотят друг друга. Без звука, просто немое кино с парнями в крови. Странная забава.

Уселись у стеночки. Я по привычке спиной к стене, чтобы обзор был. Только пристроился, как к нашему столику подкатил вертлявый парень, совсем пацан, и такой смазливый, хоть в кино снимай. И в ухе – серьга, блестит.

– Мужчины, чего вам вынести? – спрашивает голосом приятным, без тени подобострастия.

Я на него смотрю и не могу понять: как он живёт с этим вообще? Парня все видят, и всем пофиг. Никто не тычет в него пальцем, не посмеивается. Стрижка как у девчонки – каре. Как так, а? В голове каша. Балагур же на мой взгляд никак не отреагировал.

– Ну, накатим! – бодро произнёс мой спутник, потирая руки. – Мне «Сладовар», кружку. Ему… Слав, тебе чего?

Я отвёл взгляд от официанта, будто от прокажённого. Я-то не против, его волос – пусть ходит как хочет, хоть в два уха вставит, но как он выжил-то?

– Мне тоже самое, что и тебе.

– По «Сладовару» обоим тогда, пока что, – продублировал балагур, и официант, кивнув, удалился.

– Давай сначала, – тихо, но внятно спросил я. – Как тебя зовут-то? И кто мы вообще такие? А то неловко получается.

– Ладно… Меня Саша зовут. Мы с тобой, Слав, напарники. Вспоминается?

– Нет, пока, – помотал я головой.

– Так ты не выпил еще, – резонно кивнул Саша.

Долго ждать не пришлось, и на столе уже стояло две пивные кружки со светлосодержащим напитком внутри. Пиво пахло пивом, и я пригубил, пропуская первые глотки в свою пищеварительную систему.

– Где мы работаем? – спросил я.

– Ротный наш бы ответил, что у нас не работают, у нас служат! – глубокомысленно оторвался от пива Саша.

– Где мы служим, Саш? – спросил я, ощущая, что Саша понимает, что я серьёзен насчёт амнезии.

– Мы, Слава, с тобой, – он пригнулся к столу, гримасничая и перейдя на шёпот, – менты. Ты младший сержант полиции Вячеслав Кузнецов, а я старший сержант полиции Александр Лаечко.

– Мы ППС? – уточнил я.

– Бери выше – Росгвардия, отдел Вневедомственной охраны при УВД по Златоводской области. Бойцы группы задержания, я старший группы, ты третий.

– Что за должность такая, третий? – не понял я, отпивая.

– Должность твоя у тебя написана в удостоверении, можешь сам почитать.

– А удостоверение где? – не понял я.

– Где-где, в рифму тебе отвечу сейчас… в нагрудном кармане, застёгнутом на пуговицу.

Инстинктивно я хлопнул себя по груди, исча у спортивного костюма нагрудные карманы. Ничего. Только мягкая ткань да нашитые на них четыре буквы «СССР».

Но вот ниже, в боковых карманах куртки, застёгнутых на молнию, угадывалась тяжесть. Не глядя, я расстегнул одну молнию, потом другую и, сунув обе руки в карманы одновременно, вывалил содержимое на столешницу перед собой.

Ключи на колечке с жетоном под номером ЗВ-005497 и ключиком от наручников. Красная корочка удостоверения. Потертый кошелек из кожзама чёрного цвета. И серебристая коробочка, «телефон», как у Саши. Только у Саши со странной фамилией Лаечко вроде «Самсунга» с шестью или более глаз-объективов сзади, а у моей штуковины – три. И надпись какая-то, не русская, хитрая, похожая на матершину: Huawei.

Сашка хмыкнул, отхлебнув пива:

– Ты чё, досмотр тут устраиваешь? Так нужно же двух понятых позвать, одного с тобой пола, и под протокол. Вон, – он кивнул в сторону официанта, – хотя бы его позови. Бумажку найду или на салфетке накалякаем, всё документ будет.

– Не надо официанта, – буркнул я, с подозрением косясь на парня с серьгой.

– А чё такого? – не понял Саша.

– Он, походу, из этих… Кто свой пол любит.

Сашка поперхнулся пивом.

– С чего ты взял-то? – выдавил он, вытирая подбородок.

– Ну… – я мотнул головой в сторону пацана. – У него серьга. И волосы как у девушки, плюс штаны в обтяжку.

Сашка несколько секунд молча смотрел на меня, будто я с луны свалился, а потом его лицо расплылось в широкой ухмылке.

– Погоди… Я понял. Так ты, значит, с Маркса на русские ценности, когда перешёл? Слав, да он просто метросексуал! Это сейчас у них модно. Или у тебя под костюмом с СССР футболка «Лихие-90-тые»?

Я уставился на свою «Хуавей», потом бросил взгляд на серьгу официанта, на ухмылку Саши. Казалось, мир не просто съехал с катушек – он укатился на них в другую галактику.

– Саш, какой сейчас год?

– У-у-у, братка! – протянул напарник, хмурясь.

Однако настроение его и не думало меняться, уже через секунду он снова улыбался.

– Год, и время, и даже дату календаря, который еще рано переворачивать, ты можешь на сотовом посмотреть, на своём, – всё-таки ответил он.

– На чём? – переспросил я.

– Бери телефон и нажми кнопку справа, – указал он взглядом на «Хуавей».

И я взял, нажав на кнопку, появилась картинка во всю длину и ширину корпуса устройства: 17:20, 5 августа, вт. А экран вдруг моргнул, и передо мной высветились множество разных маленьких разноцветных картинок.

– Что это он? – спросил я.

– Техника китайская, говорят, она так у славян души крадёт, – широко улыбнулся Саша.

– А если серьёзно? – отложил я телефон на стол и, беря кружку пива.

– А если серьёзно, то если ты забыл, что камера телефона тебя идентифицирует, то тебе бы всё-таки в больничку, – уже серьёзно проговорил Лаечко.

– Да я шучу, – сделал вид, что улыбнулся я.

Ежу понятно, что если я не в коматозном сне то, я в будущем или в каком-то параллельном мире. Пока что я склонялся к первому, пускай и в любой момент ожидая пробуждения, хоть в палате госпиталя, хоть во вражеском зиндане.

– А если шутишь, то назови-ка мне, на основании каких статей применяются спецсредства во время несения службы.

– Закон «о милиции», ст. 14, для отражения нападения на граждан и сотрудников, а также для пресечения противоправных действий.

– Милиции лет пятнадцать, как нет, – напрягся Саша. – Давай-ка ты всё-таки завтра вместо смены на больничный пойдёшь, полежишь с недельку, вспомнишь всё.

– Тогда кто-нибудь из коллег точно проболтается о палке с электродами, и нас с тобой без тринадцатой ЗП поставят, – также серьёзно выдал я. – Смотри, Саш, у меня координация хорошая, сознание не замутнено, а то что я пару статей забыл и какой сейчас год, так это на завтрашнюю смену не повлияет.

Он смотрел на меня и думал, и мои доводы победили в его внутренних баталиях. Ну правда, не лишать же себя красивой сказки про будущее, еще и во сне ложась в госпиталь?..

– Чёрт с тобой, пистолет ты еще не получаешь, сегодня домой придёшь, погугли законы еще раз. Или в конспект глянь, ты же после учебки только. А завтра глянем, если будешь тупить, то на пост тебя поставлю, с глаз долой.

– Тупить не буду, – кивнул я, мысленно улыбаясь, соглашаясь на правила этого сна.

Это была какая-то игра, игра в нормального в мире, где все сидят в экранах телефонов и носят обтягивающие штаны, какие я заметил и на других мужиках, помимо официанта. Я поочерёдно убирал всё выложенное на стол в карманы, мельком открыв удостоверение младшего сержанта полиции Вячеслава Викторовича Кузнецова, выданное 3 июня 2025 года, УВД по Златоводской области.

– Один у меня к тебе вопрос остался, где я живу и куда завтра на работу приходить? – спросил я, улыбаясь, пиво начинало расслаблять.

– С-сука, – выдохнул Саша. – Чёрт меня дёрнул этот шокер взять! И ты тоже хорош! «Проверь, – говорит, – на мне, я к электричеству устойчивый, у меня отец электрик…»

Глава 3
Пакет с пакетами

Удивлению старшего сержанта Лаечко не было предела, когда я поднял руку и, подозвав официанта, попросил бумагу и ручку, и тот принёс, вежливо положив их на стол.

– Это тебе зачем? – спросил меня Саша.

– Как зачем? Записать адреса, – произнёс я, отпивая из кружки.

– Как ты завтра работать-то будешь… – покачал головой напарник.

– А что, у полицейских служебных книжек уже нет? – спросил я.

– Книжки-то есть, и тетради по служебной подготовке есть, вот только, чтобы адрес записать, можно же в телефоне в заметку оставить или себе в личку в ВК написать.

– О, покажи, как? – заинтересовался я.

– Всё, Слав, пранк затянулся… – откинулся на спинку стула Лаечко. – Ведёшь ты себя вполне вменяемо, такой амнезии не бывает. Ну, если тебе прикольно, то давай дурачься, вот только завтра Мухаматдиев с Потаповым с тебя шкуру на смене спустят, если ты в том же духе продолжишь.

– Ну, значит, ты тоже заинтересован, чтобы я вспомнил быстрее, а сам не помогаешь нифига, – ответил я, решив не спрашивать, что такое пранк, как и кто такой Потапов с Мухаматдиевым.

– Ну, давай в твою игру поиграем, только пиво тогда за твой счёт! – сдался напарник.

– Идёт, – кивнул я, и мы звякнули кружками.

Сон это был или реальность, но состояние моё улучшилось: ни тебе боли от ранений, ни тебе холода и грязи, опять же гормональный фон у двадцатилетнего давал мне возможность ощущать весь мир, а в молодости, как говорится, трава зеленее, небо голубее. А что, если это не сон вовсе и не бред под наркозом, а настоящая новая жизнь? Чем же я её заслужил? Или так у всех, кто погиб за Родину в том или ином качестве?

Как оказалось, в этом новом для меня мире с момента 1994 года многое поменялось. Перво-наперво – это Союзное государство с Белоруссией и Украиной. Это как раз ожидаемо – разговоры об этом шли ещё в моё время. После того как в 2014-м некий Янукович попросил Россию вмешаться и воспрепятствовать антиконституционному перевороту, устроенному Западом. Слава Богу разобрались и вероятная войнушка по-крупному не началась, но забугорные ввели против НАС все возможные пакеты санкций. Так что у Союзного государства теперь есть свой пакет с пакетами. Однако НАТО успело подобраться аж до Карпат, и теперь «Искандеры» стоят чуть ли не у самого Львова.

Внутри страны тоже всё изменилось. Ельцина сменил некий Путин – и с тех пор, выходит, у руля. Говорят, офицер и бывший чекист, вот и хорошо, что свой мужик. Страна «встала с колен», а цены на бензин, судя по всему, встали вместе с ней – он теперь дороже, чем в моё время, 60 ₽ за 95-й, шутка ли? Санкции – за «подавление инакомыслия» в бывших республиках Союза, в общем, за всё, что Запад счёл неправильным. Свобода, равенство, жвачка – продаваемое нам оказалось просто ширмой, кто бы сомневался… Бренды ушли, говорят, но сейчас потихонечку возвращаются. А народ, кажется, привык. Китайские авто заполонили рынок и уже стали роскошью, зато свои «Лады» теперь с кондиционерами и кое-какие даже на автомате.

И есть интернет – мощная сеть, опутывающая весь мир, откуда мне Лаечко предложил всю информацию и брать, и у него же и спрашивать, а ещё у какой-то Алисы. А ещё есть соцсети, в которые все сидят с телефонов, – чудесная штука для мента, люди сами туда всё заливают, все данные о себе. Но никаких терактов и войн на улицах. Тишь да гладь. Как сказал Саша: «Все довольны. Кроме тех, кого посадили. Но им неудобно жаловаться». Вот, говорят, недавно главный оппозиционер страны умер. В целом, после 90-х жить стало лучше, жить стало веселее. Правда, камеры на каждом углу и у всех есть карманные компьютеры, связанные с мировой информационной сетью, зато на Западе прям беда – они так долго втирали нам про свободы и равенства, что запустили к себе орды мигрантов, которые там свои законы устраивают. Получается, Россия, Беларусь и Украина – единственные во всём мире, где на улицах чисто и не стреляют?

– А почему? – спросил меня уже изрядно подпивший Лаечко.

– Почему? – переспросил я, улыбаясь, у него.

– Потому что на страже закона такие парни, как мы с тобой! – воскликнул он и, подняв руку, позвал официанта: – Друг! Счёт и луковых колец ещё!

– Так, значит, плачу я, – произнёс я, доставая кошелёк и, открыв который, обнаружил, что там нет денег, только карточки с номерами и моей новой фамилией на латинице: зелёная, чёрная, синяя.

– Братух, походу, я без бабок, – выдохнул я.

– Просто скажи, что оплата картой. Чек потом на смартфон придёт, если уведомления настроены, или в приложении посмотришь, – пьяно проговорил напарник.

– Тут три карты, – произнёс я.

– ЗП на зелёную приходит, – улыбаясь пояснил он.

– А остальные зачем тогда?

– Синяя – это «Озон», такой магазин в интернете, чёрная – «Тинькофф-блэк», хз зачем тебе, но многие пользуются.

И подошедший официант первым делом протянул мне какое-то устройство, где была написана сумма – 1450 ₽ – и какой-то квадратик, состоящий из квадратиков.

– Оплата картой, – произнёс я, смотря на официанта.

Тот кивнул и чуть ближе подвинул ко мне устройство с экраном. Повисла неловкая пауза.

– Ё-маё, – выдохнул Лаечко и, взяв мой кошелёк, вытащил оттуда одну из карт, прислонил её к терминалу.

– Оплата прошла, спасибо! – произнес официант, кладя вылазящий из устройства чек в железный стакан, который принёс с собой, и оставляя его на столе.

– Цены, конечно, тут, – выдохнул я.

– Согласен, приятные, – подтвердил Лаечко, которому как раз девушка-официант принесла луковые кольца.

А я взял стакан с чеком, в котором было ещё что-то: картонка, на котором был тоже и квадрат с квадратами и надпись: «Вас обслуживал Влад, спасибо за чаевые и хорошего дня!».

– А это QR-код, по сути, ссылка на платёжную платформу для чаевых, – пояснил Саша.

– Чаевых? – не понял я.

– Официанту, – продолжил он.

– Сколько мы зарабатываем? Если 1450 за несколько кружек пива и кольца лука – это приятная цена?

– С 2011 года Медведев провёл реформу, и теперь мы не милиция, а полиция, и получаем примерно сорок, кто-то больше, кто-то меньше. Ты только после армии и после учебки – поменьше, я – побольше. И до пенсии совсем чуть-чуть.

– Ясно. Так куда завтра на работу ехать и где я живу?

– Батальон на Шевченко, 14, а живёшь ты на Макрушина, 12. Завтра развод в 9.00, в 8.30 надо быть и вооружиться. И статьи закона о полиции повтори.

– Какие?

– Всю главу 5 – применение физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия. На разводе будут спрашивать. Особенно если проверяющий с управления присутствует, то сто пудова будет цирк с конями.

– Ну что, тогда до завтра, – кивнул я, вставая.

– Ты пешком что ли собрался?

– Да не, такси поймаю, – ответил я.

– Они не остановятся, они по приложению теперь все работают, вызывать надо, – произнёс напарник и, видя моё негодование, выдал: – С-сука, дай телефон.

Он взял мой телефон и показал его мне чёрным экраном, и тот туже засветился. Потом Саша потыкал пальцами в экран и протянул его по столу мне обратно. На экране была карта и катающиеся по карте машинки, словно игрушечные, с надписью: «Идёт поиск машины».

– Вот, когда приедет, напишет тебе «выходите».

– А ты? – спросил я.

– А я ещё посижу, новость об амнезии напарника надо осмыслить.

– Слушай, а на экране они реально так ездят по городу?

– Реально. У нас в патрулях такие же. Старики рассказывали, что раньше можно было на сутках заехать в гаражи и поспать. Теперь же, хрен. Дежурный всё видит и докладывает проверяющему.

Машина нашлась быстро. Ко мне ехал Женежбек на белом рено-логане и обещал быть через 3 минуты. Сервис, блин.

Я пожал руку старшему сержанту Лаечко и вышел из кафе.

У выхода стояло два парня, держа во рту какие-то кубические штуки, вдыхали и выдыхали настоящие облака дыма.

Новые сигареты? Эти двое явно были в раздражении, они то и дело посылали друг друга матом, за который в моё время уже бы резали или как минимум били бы лицо. А тут двое с хохолками на головах, в зауженных то ли шортиках, то ли штанах, фехтуют последними словами, а кровь всё не льётся и не льётся. Финалом абсурда было то, что один из парней сообщил другому в грубой форме, что он спал с его матерью, на что второй ответил: «Да? А я – твою!»

Ну всё, думаю, будет бой. И в этот момент оба рассмеялись и, обнявшись, удалились обратно в кафе «Сижу с бобром за столом».

Мир, где за слова не отвечают⁈ Ладно, не отвечают – даже не следят за метлой? Тут точно нужны полицейские?

Мой взгляд поднялся вверх, на наблюдающий за мной глаз камеры. И тут подъехала та самая белая реношка. Я открыл пассажирскую дверь и сел.

– Доброго дня. Мне на Макрушина, 12, – произнёс я.

– Понял, – ответил Женешбек, – пристегнитесь, пожалуйста.

– Зачем? – не понял я, видя, что он пристёгнут.

– Камера за ремень штрафует.

– И тут камера… – покачал я головой, но пристегнулся.

Он начал движение, и я заметил у него на телефоне, закреплённом на вентиляцию, такую же карту, которая показывала, сколько нам ехать до моего жилья. Удобно, можно не запоминать адреса. А под зеркалом – ещё один экран, который показывал дорогу перед его машиной.

– Тоже камера? – спросил я у водителя.

– Где? – не понял он.

– Ну, вот, – показал я на прибор под зеркалом.

– А, регистратор? – спросил он, – Ну, да, на всякий случай.

На какой «такой» случай, я не спрашивал.

– Слушай, а ты давно в этом городе? Я просто только приехал.

– Давно, пять лет уже.

– Почему Златоводск? – спросил я.

– Река тут течёт, в Томь впадает, Злата называется, на ней давным-давно золото мыли, в честь этого и город назван, а до революции это была Златоводская губерния.

Златоводск, Златоводск… Я не помнил такого города, но самое странное, что, попытался вспомнить, откуда я сам с прошлой жизни, и не смог: помню, что был майором СОБРа, помню, что воевал, многое со службы помню, а откуда был сам – всё это стёрлось, словно кот слизал.

– А Томь куда впадает? – спросил я.

– В Обь, – ответил Женишбек.

А вдруг это всё не сон? И я, и правда в Сибири. В Сибири 2025 года. Зачем я тут? Что такого должен совершить бывший майор СОБРа, попавший в должность простого полицейского в звании младшего сержанта? Камеры по всему городу отключить, чтобы дети, дымящие у кафешек, за базаром научились следить? И где все гопники, кстати? Неужели в полицию пошли работать, как последнее пристанище здравого смысла…

Вот уж поистине: хорошие времена рождают слабых людей. Одно из исключений – наверное, те парни, дерущиеся по телевизору в клетках. Очень похожее на бои без правил.

– Друг, а как спорт называется, где в клетке дерутся? – спросил я у водителя.

– ММА, друг, – ответил он, – вон, кстати, проезжаем один из клубов.

Я повернул голову, и правда: на стене одного здания висел светящийся прямоугольник, где анимированный мужик стоял в клетке, подняв кулаки. В названии не было ничего воинственного – «АУРУМ». Что это вообще за тема – называть клубы как элементы таблицы Менделеева? Возможно, я зайду туда после смены и когда буду не подшофе.

Макрушина, 12, здание общаги гражданского типа, располагалось за какой-то школой на возвышенности, с примыкающим к ней огромным стадионом.

– Приехали, – сообщил мне Женежбек, – Пять звёзд поставите?

– Каких звёзд и куда? – уточнил я.

– В приложение, в котором вызывали.

– В это? – показал я ему телефон, где уже светилась картинка, что поездка завершена, и было действительно пять серых звёзд.

– В него, – произнёс Женежбек.

– А как? – снова спросил я, ощущая себя и правда тормозом в этом новом мире.

– Ткните пальцем на правую звезду, – попросил он, и я ткнул.

Все пять засветились то ли жёлтым, то ли золотым светом. И я вышел из машины, услышав на прощание: «Хорошего дня».

Сбылась мечта идиота: передо мной стояла серая трёхподъездная пятиэтажка, а вокруг были разбиты палисадники, в которых цвели цветы. Проселок – дорога возле неё – был заставлен иномарками. А в какой квартире я живу, я у Лаечко не спросил… Не стучаться же в каждую с вопросом, знают ли меня тут.

Итак, что я имею: у меня есть ксива и ключи от квартиры, которая неведомо где, есть пустой кошелёк и карты различных банков. Я вздохнул и присел на ограждение палисадника – жёлто-зелёное, железное, из квадратного профиля. И, просидев так минуты три, понял, что так дело не пойдёт, и пошёл к самой улице, от которой отделялся этот самый проулок, благо на углу стоял магазинчик, похожий на большой крытый ларёк. Вообще-то я не любитель выпить, но тут реально нужно, и, зайдя внутрь, я купил ещё пива, спросив, какое тут хорошее, и получив ответ «я такое не пью», взял бутылку зелёного цвета.

«Туборг».

– А открывашка есть? – спросил я, не желая откупоривать тару об палисадник.

На что на меня посмотрели как на идиота, выдав: «Тут пробка откручивается».

Не знаю, на что я надеялся, но сел напротив дома в районе центрального подъезда и, открутив крышку, огляделся по сторонам. Мусорок не было, однако было чисто. Значит, в 2025-м не мусорят. И, убрав крышку в карман, пригубил алкоголь, задавая себе вопрос: не многовато ли я сегодня уже выпил? И тут же отвечая, что сегодня, походу, мой день рождения, а завтра, похоже, – день увольнения с работы.