Текст книги "Девушка с золотистыми волосами. Часть 3"

Автор книги: Макс Гришин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

– Насчет Вояджера, – начал было Чарли, но Мэтт не дал ему перебить себя и, повысив голос, продолжил:

– Все это говорит о том, что, как минимум, он начитан! Что касается того, что он болен, в душевном, так сказать, плане, то это не вызывает сомнений. У этого молодого человека явно выраженная форма психического заболевания с галлюцинациями и грандиозными бредовыми идеями. Полное или частичное отсутствие эмоциональных реакций на происходящие вещи, в том числе и на болевые раздражители, говорит о плоским аффекте, то есть не способности чувствовать и переживать то, что чувствуют и переживают нормальные люди. Дай бог памяти вчера или позавчера, – Маккуин повернулся к Чарли, – мы обсуждали найденный в лесной хижине труп и то, что этот человек, Макс, как он просил себя называть, как ни в чем не бывало сидел ночью перед этим трупом за столом... Я тогда сказал, что нормальный человек, даже если он убежденный атеист или что-то вроде этого, не будет так делать, поскольку даже не имея никакого чувства страха, человек, как минимум, будет испытывать чувство брезгливости и дискомфорта. Но он, очевидно, этого не испытывал, как не испытывал и никаких чувств, убивая своих жертв, в том числе тех, которые подорвались вчера на заложенном им взрывном устройстве. Вы видели улыбку на его лице, когда он услышал взрыв? – Маккуин обратился уже к Стронгвуду и Джону. – Никаких отрицательных эмоций – ни страха, ни угрызения совести, лишь странная и совершенно неуместная улыбка...

– Черт бы его!.. – повернулся к Чарли Стронгвуд. – Я до последнего не верил в это, думал, что это его очередная какая-то уловка, какой-то способ давить на нас, но сегодня я был там, на том месте... Эх, парень, это просто ад! Фрагменты техники разбросаны в радиусе сотни метров. А то, как он поступил с Кевином!.. Это невообразимо! Он просто положил свою руку на него и пришпилил ее ножом к столу. Кевин заорал... это понятно, он думал, что его рука пробита, а сам он сидел как ни в чем не бывало, будто и не его рука вовсе была!

– Так называемый эффект фантома! – подтвердил Маккуин. – Человек ощущает боль, никакого физического возбудителя которой, на самом деле, нет... Вообще способность этого Макса производить физическую и психологическую атаку одновременно, его способность одновременно манипулировать сознанием сразу нескольких людей, говорит о высоком уровне самоконтроля. О ведении психологической войны он знает не понаслышке...

– Я так ничего не понял! Так кто он такой, откуда взялся? – перебил говорившего Чарли. – То, что он может убивать и делает это обдуманно, мы поняли уже давно. Зачем он это делает? Какие цели преследует?

– Спасти человечество от агрессивных пришельцев, – задумчиво и нисколько не смеясь проговорил Джон.

– Я думаю причины лежат не так глубоко. Он болен и болен, должен сказать, серьезно. Психическое расстройство, которое наблюдается у этого молодого человека, можно охарактеризовать как биполярное аффективное расстройство. Большинство людей, страдающих от БАР совершенно безопасны и не представляют никакой угрозы для общества, но у него оно приняло какую-то особую форму. Его психическое расстройство проявляется как смена аффективных состояний... состояний настроения, другими словами. Эти настроения, или фазы, как их еще называют, сменяют друг друга, проходя через так называемые интерфазы или светлые полосы сознания. Помнится, мне рассказывали, что до этого убийства капитана Стаймера и других четырех человек, Макс (тогда он еще был Каем), вел себя совершенно по-другому. Практически на всех, кто его знал или видел, он производил впечатление забитого человека, человека молчаливого, податливого и даже трусливого. Он избегал общество, не появлялся в шумных компаниях, старался изолироваться ото всех. Единственный человек, с которым он общался, была Линда...

– Линда пыталась ему помочь! – перебил его Джон.

– Не сомневаюсь! Я нисколько в этом не сомневаюсь! Но она, да как и все, видели в нем лишь жалкое существо, которому одни, как вы заметили, пытались помочь, а другие пытались использовать в своих корыстных целях. Собственно, таким человеком он тогда и являлся... но это было тогда. Вчера, после всего того, что произошло, я разговаривал с Линдой, и она рассказала мне, что в последнее время с Каем происходили какие-то изменения. До этого всегда скрытный и молчаливый, он вдруг начал рассказывать ей про какие-то свои кошмары, про звезды, про голоса которые слышал. Он рассказал ей, про то, что видел во сне в каких-то необычный цветах какую-то девушку с серебряными или золотистыми, уже не помню, волосами. Вероятно, он, никогда до этого не думавший об этом, вдруг, рядом с Линдой, начинал испытывать забитые в угол его сознания сексуальные желания...

– Там не было ничего такого! – резко оборвал его Джон. Ему не нравилось, что этот человек говорит такие вещи о его сестре.

– Подождите, подождите!.. – Маккуин поднял руки и неуклюже потряс ими. – Я ни в коем случае не хочу сказать что-то плохое про вашу сестру, я просто говорю то, что, мне кажется, начинал чувствовать преступник.

– Продолжайте! – сухо заметил Стронгвуд, останавливаясь и присаживаясь за стол.

– Возможно эти сексуальные влечения и послужили неким катализатором смены его аффективного состояния с депрессивного на... на маниакальное. Линда рассказала, что в ночь перед убийством, Кай приходил к ней. Он сам рассказал ей тогда про то, что в нем происходят какие-то изменения. Тогда он показался ей не в себе, каким-то странным, каким она до этого его никогда не видела. Возможно тогда в нем уже что-то произошло и он стал другим...

– Максом? – спросил Чарли.

– Возможно... Но, возможно, еще и нет. Может в то время он и был как раз в интерфазе между двумя состояниями. Но точно уже то, что на следующий день, после убийства пятерых человек, это был уже не Кай, по крайней мере не тот Кай, которого все знали. Стресс, вызванный пытками и избиением, нервное потрясение от угроз быть застреленным, сам выстрел, все это, несомненно, послужило катализатором перехода к новому образу сознания: активизировалось психомоторное возбуждение, усилились мыслительные процессы, он вдруг почувствовал небывалый прилив сил, он стал чувствовать безграничные возможности, сдерживавшие его до этого инстинкты и комплексы, в том числе страх, рассыпались; на этой острой фазе маниакального психоза он вдруг почувствовал себя ответственным за какие-то великие деяния, которые должны были быть исполнены, несмотря на все те препятствия, которые могли встретиться у него на пути. Моральные принципы, принципы добра и зла – все это затмилось, ни много ни мало, такой скромной целью как спасение всего человечества!

– Чертов мудак! – проскрежетал зубами Кевин.

– ...Психическое его состояние изменилось настолько, что он практически перестал ощущать боль! Помните, как воткнул он нож себе в руку! – Маккуин повернулся к Стронгвуду. – Мы все это видели и видели его полное спокойствие в этот момент! Ведь это невозможно для нормального человека!

– Ну а для больного? – спросил Чарли.

– Для больного это, по крайней мере, объяснимо. Больные с тяжелыми психическими заболеваниями способные наносить себе любые увечья, именно поэтому самых тяжелых из них содержат в палатах, где стены обиты мягкими материалами. В данном случае, поведение его вполне характерно для тех людей, которых сажают в такие палаты.

– Ну хорошо! А все эти его разговоры про космос, откуда это все?

– У каждого психического больного есть свой внутренний мир, которым он живет. Для кого-то это демоны, а для кого-то создания, прилетевшие с других планет. Истории известны множество случаев, когда люди вокруг себя видели всякую чертовщину. В эпоху Средневековья, чуть ли не каждый первый монах мог рассказать историю про то, как Демон приходил к нему и пытался его искусить... причем, что интересно, многие, действительно все это видели! Расстроенная психика, плохое питание, неразвитость медицины и постоянное чтение исключительно богословской литературы, создавали превосходную почву для подобного рода видений. Человек смотрел на деревья ночью и видел лица чертей...

При этих словах Чарли вздрогнул, ему вдруг со всей ясностью вспомнилось очертания того мрачного лица, которое он видел в окне палатки, той палатки, откуда он выбрался чуть живым.

– Все в порядке, старина? – заметив что-то странное с соседом, поинтересовался Джон.

– Да, извините, извините! Я... видимо, не до конца еще выздоровел. Продолжайте.

– ...человек видел разных чертей там, где качались деревья; стебли травы под ногами превращались в змей; созвездия на небе в глаза, наблюдавшие сверху. Вещи, преломленные этим иллюзорным восприятием, казались совсем не теми, чем они были на самом деле... Но это было тогда, в эпоху Средневековья. В наше же время многое поменялось. Мы узнали, что в лесу нет ни чертей, ни леших; что демоны не прячутся в темных углах; что ангелы не записывают все наши неблагочестивые поступки. Мы узнали, что звезды не приклеены к небу, и что каждая звезда представляет собой какой-то малоизведанный мир. Одни загадки менялись другими, прогресс прогнал старых демонов, но их место быстро заняли новые – гости с других планет, которые точно так же посещали людей, точно так же, как и черти, кого-то похищали, над кем-то совершали действия насильственного характера, что полностью соответствовало духу времени. Одним словом, произошли внешние изменения, но внутренне люди остались все теми же хрупкими, в психическом плане, существами, склонными к иллюзорному восприятию и разного вида галлюцинациям...

– Хорошо, но откуда он тогда знает столько про космос? – спросил Чарли.

– Как откуда? – удивился Маккуин. – Фильмы, интернет, компьютерные игры... В наше время получить доступ к такого рода информации не представляет никакого труда! – он откинулся на спинку кресла, сложил на груди свои короткие пухлые ручки. – Таково мое виденье всего того, что происходит, но... – он иронически улыбнулся, – ...как сказал бы мой ныне покойный учитель, всегда есть вероятность того, что его на самом деле похитили инопланетяне!

Стронгвуд и Джон улыбнулись, но Чарли, видимо, не оценил шутки. Он полез в свою папку и достал оттуда распечатанные листы бумаги и положил их на стол перед собой. Плюнув на палец он снял с пачки первый лист и бросил его через весь стол к психологу.

– Тогда как вы объясните это? – проговорил он, смотря своим пронзительным взглядом в его щурившиеся от слепоты глаза.

– Я... простите... не вижу... – заговорил Маккуин, протягивая руку к своим очкам.

– Ничего, я расскажу! «Теорема Фиалковского» никому из вас ничего не говорит? – взгляд Чарли пробежался по лицам сидевших напротив. Лицо Стронгвуда, Джона и Маккуина выразило беспокойство, Луиса любопытство, лишь Кевин продолжал смотреть куда-то в окно с прежним озлобленным видом. – Мне тоже!.. до сегодняшнего утра! Когда мы отправили запрос несколько дней назад в Космическое агентство, нам сказали, что не имеют ни малейшего представления о том, что это или кто это, но вчера вечером, вернее ночью, один из экспертов скинул мне ссылку на дипломную работу некоего студента Рижского Технического Университета Артура Фиалковского под названием «О возможности появления черных дыр из темной материи». Защита диплома прошла буквально несколько дней назад, идеи молодого человека показались многим бредовыми, кому-то, наоборот, гениальными, но, в любом случае, они не остались без внимания в научном мире...

– И чего? – с каким-то тупым непониманием на лице спросил Стронгвуд.

– Если коротко, то в своей работе парень доказывает возможность появления черной дыры в любом месте нашей Вселенной, в том числе и у нас, в Солнечной системе, посредством концентрации невидимой нам никакими средствами темной материи...

– Ну это хорошо, но нам-то от этого какая польза... что это значит?..

– А значит это то, что бредовая идея нашего Макса, о которой вы мне говорили, кажется и не такой уж и бредовой, если этот парень действительно прав!

– Я, конечно, не специалист, – начала Маккуин, – но все, что связано с темной материей, мне кажется чем-то фантастическим или, в лучшем, случае, совсем не изученным!..

– Хорошо! – Чарли отложил лист в сторону и достал следующий. – «Атака на Карл Саган», – прочитал он и снова окинул всех своим взглядом. – Надеюсь не надо никому объяснять, кто это такой?

– Кто это? – проговорил Луис Родригес со смущенным видом.

– Карл Саган был астрофизиком, ученым-теоретиком, популяризатором изучения космоса, если мне не изменяет память, – заметил Маккуин.

– Мы тогда уже думали об этом, – перебил его Джон. – Эта чушь не имеет смысла, не было никаких атак на Сагана, он умер собственной смертью, в больнице, от рака!

– Это так, на него не было никаких покушений, – снова заговорил Чарли. – Но, есть одно «но», Джон! Скажи, не было никаких покушений на кого?

– В смысле? – удивился тот. – На... на Карла Сагана. Не понял тебя...

– Произнеси целиком эту фразу!

– Не было никаких покушений на Карла Сагана!..

– А теперь прочитай еще раз!

– Джон взял в руки протянутый ему лист и медленно, всматриваясь в каждую букву, произнес «атака на Карл Саган».

– Ничего не смущает?

– Н-нет...

– Может грамматика?

Джон еще раз внимательно всмотрелся в имя известного ученого.

– Падеж только, не знаю...

– Именно!

– Но, слушай! – Джон улыбнулся, – все мы можем ошибаться, особенно Кай... или Макс. Он нифига не похож на лингвиста, скажу тебе, да и писал он много и быстро...

– В том то и дело, что много! Все остальные слова и выражения он написал без единой ошибки; грамматика, орфография, стилистика во всех остальных запросах не вызывает никаких нареканий!

– Но зачем ему специально писать неправильно? – удивился Стронгвуд.

– А кто говорил, что неправильно? Что если он имел ввиду то, что имел, не ученого, а что-то другое, названное в честь этого ученого, космический корабль или какую-то орбитальную станцию, например?! Ведь тогда мы бы сказали «атака на орбитальную станцию Карл Саган», или коротко "атака на Карл Саган...

– Это так, но...

– Но такой станции нет... пока нет! Это хотите сказать? Вот то, что что написал мне тот же эксперт, – он взял из рук Джона лист и начал читать, – «В конце двухтысячных разрабатывались проекты по созданию космической станции, которая, использую гравитацию четырех планет, подобно комете, дрейфовала бы в межпланетном пространстве. Но начался кризис, финансирование урезали и о проект заморозили. Единственное, в чем в этом проекте продвинулись, так это придумали название станции, с которым почти все согласились – „Карл Саган“. В любом случае, на данном этапе развития, эти планы могли реализоваться только на бумаге».

– Но... но откуда он узнал про это?

– Не известно. Но это так... возможно здесь ошибка. Возможно это ложное предположение, как и предположение о Фиалковском и, даже о Вояджере...

– Хмм, интересно! – Джон протер обеими руками уставшие глаза. – С этим... кораблем или станцией, помните, что он говорил? – он взял в руку распечатку разговоров с Максом вчерашним вечером, – я помню это... а... вот «в день моего выпуска из академии, нам сообщили, что межпланетная дрейфующая станция подверглась атаке силами войск планеты Алиот»... Это все, конечно, бред, но, тем не менее...

– Может он где-то прочитал про это? – проговорил Луис.

– Программа была в секретности и о ней знало ограниченное количество специалистов, к которым Макс, естественно, не принадлежал... Ну хорошо, допустим это еще как-то можно объяснить, – он отложил лист в сторону, – но что вы скажете по поводу этого?

– Вояджер! – прочитал Джон название сообщения.

– Он самый!

– И что с ним?

– У него серьезные проблемы!

– И?.. Какие?! Чарли, не тяни волынку за яйца, давай уже! – начинал злиться Стронгвуд.

– Русская ракета, которая сбилась с орбиты и была отправлена черт знает куда...

– Ну... к Венере! И что?!

– В направлении Венеры – да, но к Венере – нет! Вот расчеты движения ракеты, – Чарли достал еще один лист, положил его перед собой на стол и ткнул в него пальцем, – через несколько месяцев ракета приблизится к Венере, но столкновения с ней не произойдет, гравитация этой планеты лишь разгонит ее и перенаправит ее в сторону самой быстрой планеты Солнечной системы – Меркурия. Но и Меркурий не является самоцелью! Точно так же, как и с Венерой, ракета воспользуется силой его гравитации для того, чтобы увеличить свою скорость до почти тридцати пяти километров в секунду, после чего, снова сменив курс, направится в межзвездное пространство, к звезде с романтическим названием AC+79 3888, которая находится в созвездии Жирафа...

– Подожди! Подожди!.. Какой жираф, какой Меркурий, ты тоже начал о космосе бредить?! О чем ты говоришь, – Стронгвуд не понимал ровным счетом ничего и смотрел бараньими глазами в бледное от недавней болезни лицо Чарли. – Ты, может, не выздоровел еще? Может тебе домой пойти?

– О том, что по этой же траектории, в сторону этой же звезды, направляется так же и аппарат Вояджер, и что почти через семьдесят лет, с текущего дня, если верить расчетам этой компьютерной модели, – Чарли снова ткнул в лист, – их маршруты пересекутся в одной точке...

– То есть, ты хочешь...

– Я хочу сказать, что через семьдесят лет, в космический аппарат Вояджер-1, на скорости, превышающей пятнадцать километров в секунду, влетит русская, мать ее, ракета!

– И что произойдет?

– А как вы думаете?! Это скорость, превышающая в пятнадцать раз начальную скорость выстрела из винтовки, в сорок раз превышающая начальную скорость пистолетного выстрела. Она влетит в Вояджер с такой энергией, что оба аппарата в сотую долю секунды превратятся в космический мусор! Хуже, в космическую пыль! Коллеги! – Чарли встал и прошелся по комнате. – Я не знаю, как он это сделал и как ему удалось перепрограммировать ракету перед самым стартом, но то, что мы видим это не простой случай человеческого безумия, это все серьезно, возможно здесь происходит атака совершенно на другом уровне, возможно...

– Разрешите! – в комнату почти вбежал человек в военной форме. Вид у него был испуганный и по лицу было видно, что у него было что-то важное.

– Говори! – строго сказал Стронгвуд.

– Взрыв!.. Меня просили вам передать про тот взрыв, в котором погиб спецназ, который двигался на штурм, сэр! Мы исследовали это место, там не было фугаса, не было никакого взрывного устройства!.. Саперы и криминалисты обнаружили обломки двух беспилотных аппаратов, которые несколько дней назад были потеряны над болотом, сэр!..

В комнате повисла гробовая тишина. Лица всех, кто был в комнате, обратились к Стронгвуду, будто он один знал отгадку всему тому, что происходило в некогда тихом провинциальном северном городке.

– Ты... ты, то есть, хочешь сказать, что кто-то захватил их и направил прямо на... на движущуюся колонну?.. – проговорил он тихо. Заметно было, что голос его дрожал.

– Да, именно так! Оба самолета летели с полным боекомплектом и рухнули почти одновременно! Взрывные волны от обоих ударов, сэр, дополнили друг друга, усилив разрушающий фактор, именно поэтому никто не выжил, именно поэтому разрушения и были такими сильными!..

– Но ведь они не могли сами прилететь туда совершенно случайно?

– Сэр, это исключено! Точность попадания обоих самолетов практически полностью исключает такую возможность!

– Их тоже запрограммировали что ли, как этот... как эту чертову ракету?

– Какую ракету, сэр?.. Впрочем, нет, их не могли запрограммировать! Еще несколько дней назад мы говорили с инженерами, они утверждали, что эти дроны не были разработаны на автономный режим действия, сэр... То есть, чтобы они совершили такой маршрут, ими должен был кто-то управлять!..

– Но кто?! – спросил уже Чарли. – Кто мог управлять этими аппаратами?! Кто мог направить их против своих же? Разве у них нет какой-нибудь защиты, какого-то особого канала связи, недоступного другим?

– Сэр, канал полностью защищен, – молодой человек продолжал обращаться к Стронгвуду, будто все эти вопросы задавал только он. – Там многоуровневая система защита, но у нас есть основания предполагать, что кто-то обошел все ступени защиты, взломал этот канал и получил доступ к системам управления обоих аппаратов, сэр!

– Но как он мог это сделать?! – в сердцах крикнул Стронгвуд, – как, твою мать, мог он управлять ими, если этот... если он в этот момент сидел у нас?!

– Я... сэр, никак не знаю, сэр!

– А-а-а! Иди! Иди, бога ради! Передай спасибо за то, что проинформировали, – Стронгвуд махнул рукой молодому человеку, показывая на дверь. – Подожди! Подожди, тебе говорят! – окрикнул он его, когда тот уже вышел из комнаты. Молодой человек поспешно вернулся и снова в той же позе встал у дверей.

– Послушай! Как тебя зовут?

– Лейтенант Сеймор Филипс, сэр!

– Послушай, Филипс! Передай своим ребятам вот это! – он сгреб распечатки, которые Чарли выложил на стол и протянул их лейтенанту. – Пускай твои почитают, это про этого... про нашего парня, которого мы ищем. Это комментарии на те запросы, которые он делал в баре. Это, может, прольет какой-то свет на то, что он нам вчера говорил... я вам сегодня утром отправлял запись того разговора. Это все бред... но посмотрите, подумайте, может вы что поймете!

– Так точно, сэр! – лейтенант стукнул ногой в пол, развернулся и поспешно удалиться.

IV.

На ходу застегивая ширинку, Боб Касинский вышел из туалета и, насвистывая что-то себе под нос, медленно зашагал вперед по коридору. Было уже глубоко за полночь и он, по старой своей привычке, начинал испытывать сильные позывы ко сну. Но правила были правилами... Если в здании срабатывал датчик движения, он обязан был сделать обход не зависимо от времени и настроения.

– Черт бы побрал этот потолок! – ворчал он, поднимая свое тучное тело по лестнице на второй этаж здания. Там был конференц-зал, в котором все эти профессора, ученые и прочие белые воротнички устраивали всякие заседания, просмотры и прочую дрянь, которая, он знал, на самом-то деле, никому не была интересна. Недавно в этом зале произвели ремонт, и эти яйцеголовые не нашли ничего лучшего, чем сделать натяжной потолок, который при сильном ветре за окном и сквозняке внутри, начинал трепетаться, от чего срабатывали датчики движения, висевшие на стенах в зале.

– Ничего стграшного, лишний гонтроль никому не повредит! – пародировал он самому себе гнусавый голос начальника службы безопасности. – Конечно! Вот тебя самого бы сюда ночью, чтобы ты по нескольку раз вставал и ходил вместо меня!

Он дошел до конца коридора и снял с пояса связку ключей.

– Так... где ты?.. А, вот... – он нашел нужный ключ и вставил его в замочную скважину зала. Замок слабо щелкнул, и тяжелая деревянная дверь еле слышно растворилась. Боб вошел внутрь и окинул взглядом погруженное в полумрак пустое помещение. По обеим сторонам прохода стояли ряды стульев, на которых, в дневное время, сидели все эти «гении» и слушали весь этот «никому не нужный бред», который лился на них с трибуны как из ведра.

– Есть кто... живой?! – крикнул он в пустоту, наслаждаясь гулом собственного голоса, разлетавшегося по большому пустому залу. «Кто живой» – в ответ долетело до него эхо его же собственных слов. Боб вышел в проход и медленно зашагал в другую часть зала. Шаги гулко разносились в полной тишине помещения.

– Добрый день, дамы и господа! – он поднялся на небольшую возвышенность перед трибуной и поправил ремень на штанах, который постоянно спускался вниз из-за давившего на него всей своей массой пуза. – Разрешите представить вам нашего... э-э-э... докладчика, Боба Касинского. Боб... э-э-э специалист в области просмотра порнографических роликов и э-э-э... игры в компьютерные игры. Вы, наверное, слышали о нем, Боб очень знаменит в своих кругах и является частым участником всяких там мутных делишек...– Боб замолчал на несколько секунд, слушая, как растворяются в пустоте зала его последние слова. – Впрочем... э-э-э... Боб человек занятой, ему надо идти заниматься практикой, поэтому простите, его выступление не может состоятся! Всех благодарю за внимание. Если у кого-то есть вопросы, его можно будет найти каждую третью ночь э-э-э... на первом этаже, в комнате охраны!

Боб с грохотом ключей спустился с трибуны и пошел к двери. Датчики движения горели красным цветом, реагирую на двигавшегося по проходу охранника. Боб встал перед одним из них и показал ему средний палец. – Во, понял?!.. Только разбуди еще... – он показал то же самое еще двум горевшим красным огнем датчикам и вышел в мрачный коридор. Снова зашумела дверь и замок слабо щелкнул в тишине.

– Э-э-э, профессор Марипоса! – в коридоре Боб ударил кулаком по деревянной двери, на которой висела большая вывеска «Кафедра теоретической физики. Заведующий кафедрой профессор Хосе Марипоса», – я имел величайшее удовольствие прочитать вашу последнюю статью и... и хочу сказать, что это по-лней-шее дерьмо! Что-что? Да, вы не ослышались... Дерьмо! Вам далеко до Эйнштейна, поэтому простите, профессор, но вы уволены!..

– За что?! – взмолился, подражая голову профессора, Боб.

– Как за что? – отвечал Боб уже ему своим обычным голосом. – За то, что вы... вы мудак и тупая бездарность!.. – Боб ударил на ходу в следующую дверь. – Так не списываем!!! Я все вижу!

Он дошел до конца коридора, повернул влево и пошел в сторону лестницы. По правую сторону была лаборатория со стеклянными стенами. Проработав здесь уже множество лет, он до сих пор не имел ни малейшего представления о том, чем они там занимались, но почему-то был твердо был убежден в том, что, как и все прочие, не делали там ровным счетом ничего полезного. Не останавливаясь, он постучал в большие, от пола до потолка стекла, дошел до дверей, желая не оставить без внимания и этот островок безделья, как вдруг он вздрогнул и резко остановился. Сквозь стекло он отчетливо увидел фигуру мужчины, который сидел за компьютером и, видимо не замечая его, что-то печатал.

– Что за... – Боб приблизился к двери и потянул ее на себя. Со слабым скрипом дверь растворилась. – Э-э-э! Молодой человек! Как... как вы сюда попали? – спросил он, заходя внутрь. Он знал, что время от времени кто-то из этих ботанов зависает здесь на ночь, но ведь есть, так сказать, определенная процедура, ведь есть определенные требования безопасности, которые любой, остающийся здесь в ночное время, должен выполнять! Ведь чтобы остаться на ночь в лаборатории, нужно разрешение, подписанное кем-то из шишек! – Вы что тут делаете?!

Мужчина не ответил. Он продолжал сидеть перед компьютером и что-то печатать, полностью игнорируя охранника.

– Эй! Друг, – крикнул Боб уже громче! – Ты чего говорить не умеешь, или... или ушел с головой в свои эти знания?.. Ты как здесь оказался, кто тебе разрешил тут быть?!

Тот снова не ответил, что показалось Бобу уже грубым. Он сделал несколько шагов в его сторону, желая взять его за плечо, но тот вдруг резко повернулся и спросил Боба нечто совершенно неожиданное:

– Какое сегодня число?

– Двадцать третье, точнее уже четвертое сентября... – удивился Боб. – Но...

– Сколько времени?

Боб посмотрел на часы.

– Уже... три минуты второго...

– Времени совсем мало! – проговорил мужчина и снова уткнулся в монитор.

– Э-э-э, друг! Ты мне скажи, что ты тут...

– Как тебя зовут? – перебил он Боба.

– Меня?.. Боб, Боб Касинский! – Боб начал чувствовать что-то странное во всей этой сцене. С одной стороны, тон этого мужчины, его вид, подсказывали ему, что он здесь не случайно, что, вероятно, он имеет право здесь быть, пусть даже ректор и не успел подписать какие-то там бумаги, как это нередко бывало, и что, если он сейчас схватит его, не выяснив причин, и выпроводит из здания, он лишь найдет на свою задницу лишних забот, поскольку, наверняка, завтрашнее утро начнется с разборок. Но было и нечто другое: рубашка молодого человека была разорвана, на ней, как казалось, были следы крови и земли. Его руки были избиты и исцарапаны, на одной из них он увидел большую засохшую болячку. «Может сообщить в полицию?» – подумал он, запуская руку в карман, но «черт бы побрал, мобильник и рация – все это осталось на столе в комнате», ведь, идя сюда, он не знал о том, что встретит тут кого-нибудь!

– Послушай, друг! Бог знает, что у тебя тут на уме, пойдем-ка...

– Бог... Ты веришь в Бога, Боб?

– Я? – очередной необычный вопрос застал Боба врасплох, и он неуверенно проговорил, – я не знаю... я верю, что там что-то есть, что защищает нас, но я не думаю, что Бог выглядит так, как рисует его на всяких старых картинах...

– Защищает нас, говоришь? – мужчина засмеялся каким-то неожиданным странным смехом. – Что бы ни происходило в мире, чему бы ни учила история, люди верили и продолжают верить в то, что где-то там кто-то их защищает. «Бог защитит меня», – говорят они, стоя у подножия горы и наблюдая за тем, как несется на них многотонная лавина. «Бог защитит меня», – они выходят из машин и смотрят, как растет вдали гриб термоядерного взрыва! Потом они опять хвалят Бога, продвигаясь вперед по дымящимся, сплавившимся в стекло обломкам цивилизации, которую недавно, они сами, такие же люди, разрушили! Что бы ни произошло, люди, эти грешники, нарушившие все законы, которые Бог только мог помыслить в своей божественной голове, верят в то, что где-то там, глубоко за пределами нашего существования или даже понимания, на границе реликтового излучения, сидит кто-то, кто прощает им все самые мерзкие их поступки, точно так же, как родители прощают все своим непослушным детям! Но кого именно он защищает, Боб?! Тебя, меня, его? – мужчина ткнул пальцем в стоявшую на столе в рамке фотографию улыбавшегося ребенка. – Кого именно он защищает, когда одни люди убивают других людей, когда идут войной друг на друга? За кого болеет Бог, сидя у себя на небесах, смотря, как континенты утопают в крови из-за того, что случайность вывела политический кризис за рамки контроля и началась война? Кого защищает он, смотря, как те, кто был создан по образу его и подобию, выжигают на земле все, включая самих же себя?!..

– Э-э-э, я не знаю этого. Ты... друг, может тебе хватить с этой наукой. Иди-ка ты домой, ведь так и... – Боб поднял палец и, посвистывая, покрутил его у своего виска, -... и крышей поехать можно...

– Так за что же Бог должен нас любить, Боб? – будто не слыша собеседника продолжал мужчина. – За всю свою историю мы, люди, не сделали ничего, чем можно было бы заслужить его любовь и уважение. Если он и есть где-то там, в этом бескрайнем пространстве, то он смотрит на нас, чувствую лишь стыд и ужас за то, что он некогда создал. Он смотрит на планету, которую он делал для всех, но которую человек теперь считает своей и что он видит там? Боль, грязь, страдание...