355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Макс Аделер » Вдали от суеты (ЛП) » Текст книги (страница 11)
Вдали от суеты (ЛП)
  • Текст добавлен: 25 августа 2020, 14:30

Текст книги "Вдали от суеты (ЛП)"


Автор книги: Макс Аделер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

   – Что поставило Арчибальда в затруднительное положение?


   – Можете представить себе его чувства, когда он услышал эту новость! Как мог он выполнить свое обещание? Каким образом он мог молиться на могиле капитана? Считать ли могилой тех, кто поймали его, раздели и съели? По всей вероятности, так и следовало поступить. Он отправился на Фиджи. Этот благородный сердцем молодой человек высадился на острова в поисках дикарей, съевших капитана, и у меня нет сомнений в том, что также был съеден.


   – Уж не хотите ли вы сказать, что Бэнкс отказался опубликовать этот рассказ?


   – Именно так он и поступил; причем никак не объяснил своего отказа.


   – Конечно, он никудышный редактор. Человек, отказавшийся поместить такую историю в своей газете, предназначенной в первую очередь для развлечения, хуже глупца.


   [Примечание. У меня есть основания полагать, что автором этой истории является вовсе не Смайли. Помнится, я видел ее в какой-то французской газете задолго до того, как встретил лейтенанта, и уверен, что он позаимствовал ее оттуда, или из какой-нибудь другой публикации.]


   – Кстати, – сказал лейтенант, внезапно меняя тему. – Я слышал, Паркер стал учителем в воскресной школе. Он хитер, он дьявольски хитер, сэр. Мисс Магрудер также преподает там. Паркер, кажется, полон решимости завоевать ее, и, надеюсь, ему повезет, но, позволю себе сказать, не думаю, что это когда-нибудь случится.


   Смайли, очевидно, был не в курсе последних событий, но я не стал его в них посвящать.


   – Есть люди, которые пригодны для такой работы, а есть непригодные. Вот, скажем, один мой друг, бедняга Бергнер. Пока мы стояли в Карлайле, он взялся вести класс воскресной школы. В первое же воскресенье он рассказал поучительную историю о мальчике, по имени Симмс. Симмс, по его словам, залез на дерево, намереваясь украсть яблоки, но упал и расшибся до смерти. «Это, – сказал Бергнер, – должно послужить для подрастающего поколения предупреждением. Надеюсь, мальчики, вы сделаете из этой печальной истории нужные выводы. Помните, что если бы Симмс не полез на дерево, то сейчас он, вероятно, был бы жив и здоров, а когда вырос, то стал бы полезным членом общества. Помните об этом, мальчики, – продолжал Бергнер, – и в том случае, если вам захочется украсть яблоки, то единственный безопасный способ – это, твердо стоя на земле, сбить их длинным шестом».


   Прекрасный высокоморальный урок, не правда ли? Кто-то доложил об этом руководству школы, и они попросили Бергнера покинуть школу. Да, человек должен обладать определенным взглядом на вещи, чтобы преуспеть в качестве учителя воскресной школы. Не знаю, не знаю, способен ли на это Паркер.


   Мы с лейтенантом пожали друг другу руки, и он отправился на берег, чтобы успеть на последнюю лодку в форт.


   – Дорогая, – сказал я, зажигая новую сигару, – можно считать необыкновенным везением то, что Смайли не имеет никакого отношения к религиозному воспитанию американской молодежи. Передайте воскресные школы в руки Смайли и подобных ему, и уже в следующем поколении страна будет наводнена самыми отъявленными лжецами.




   Я и подумать не мог, что Боб Паркер когда-либо предпримет серьезную попытку написать стихи для публикации в прессе. Конечно, будучи влюбленным в прекрасную мисс Магрудер, он время от времени выражал свои чувства в стихотворной форме. Но, к счастью, эти порывы страсти не имели никакого отношения к холодному и бессердечному миру; они предназначались только для прекрасной мисс Магрудер, которая, вне всякого сомнения, читала их с восторгом и восхищением, после чего запирала их в своем письменном столе вместе с письмами Боба и прочими драгоценными для нее безделушками. В этом нет ничего удивительного, это все в порядке вещей. Каждый дилетант пишет то, что он считает возвышенной поэзией, и общество относится к этому снисходительно, не настаивая на заключении подобных правонарушителей в специальные приюты для умалишенных. Боб, однако, разразился несколькими произведениями не сентиментального характера. История судьи Питмана о светящемся носе мистера Кули подсказала ему идею, которую он оформил в рифмованном виде и опубликовал в Аргусе. Поскольку далеко не каждому поэту, сколь бы велик он ни был, представляется возможность быть опубликованным на страницах Аргуса, будет справедливым, если я воспроизведу это произведение в той же главе, какая содержит рассказ о приключении мистера Кули. Итак.












   НОС ТИМА КЕЙЗЕРА




   У Тима Кейзера, жившего в Уилмингтоне,


   Был чудовищный нос,


   Он был намного краснее


   Чем самая красная роза,


   А извергающийся из него воздух,


   Был подобен порыву урагана.




   Однажды, на Рождество,


   Он катался на речке.


   И там, на ровной поверхности льда,


   Выделывал такие пируэты,


   Что люди были поражены


   Его мастерством.




   Но вот ему захотелось пить,


   И, чтобы утолить жажду,


   Он проделал отверстие во льду


   И лег на край,


   Сказав: "Я припаду губами к воде,


   И, как мне кажется, напьюсь".




   Его нос, таким образом,


   Погрузился в реку на шесть дюймов.


   В это время, голодная щука,


   Привлеченная светом,


   Бросилась к отверстию и ухватила его за нос.


   Кейзер издал радостный крик.




   Он был весьма самоуверен,


   И, уверенный, что схвачен крепко,


   Он изо всех сил дернул головой,


   Чтобы вытащить свой улов из реки,


   Однако его противник


   И не думал сдаваться.




   Мистеру Кейзеру показалось,


   Что его нос порвался пополам.


   Но щука, упираясь хвостом,


   Протащила Тима Кейзера в отверстие,


   И повлекла под водой,


   Это все, что он смог понять.




   Свирепая рыбина быстро влекла его


   К своему убежищу,


   Не выпуская из пасти его носа.


   В этот момент мистер Кейзер стал раздумывать,


   Как, в сложившихся обстоятельствах,


   Будет лучше всего поступить.






   И тут его нос пощекотала


   Растущая под водой трава;


   Раздался ужасный чих...


   Щука разлетелась на мелкие кусочки,


   Треснул и разлетелся лед,


   А вода поднялась на две сотни футов в высоту!


   Тим Кейзер всплыл на поверхность


   И глотнул воздуха.


   А затем, найдя обломок льдины,


   Положил на него нос.


   Он радовался, что обладает носом,


   Который смог сотворить такой взрыв.




   Таким образом он медленно дрейфовал,


   Пока не добрался до берега.


   Он выбрался на него, весь мокрый,


   И дал торжественную клятву,


   Никогда больше не использовать свой малиновый нос


   В качестве приманки для щуки.




   В тот же рождественский вечер


   Он с аппетитом уплетал индейку,


   Благодарил небо и с содроганием вспоминал,


   О своем приключении,


   И радовался тому, что свирепая щука


   Не закусила им на Рождество!






   Глава XVII. Мрачные дни. – Несколько замечаний относительно зонтика. – Зонтик с юмористической точки зрения. – Бедствие, постигшее полковника Кумбса. – Амбициозный, но несчастный монарх. – Влияние зонтика на погоду. – Усовершенствованная система предсказания погоды. – Маленький абсурд. – Судья Питман и его отношение к погоде.




   Трудно вообразить себе более мрачную картину, чем дождливый день в Нью-Кастле, в частности, в последний период уходящего года. Река теряет большую часть своей привлекательности. Моросящий дождь портит вид, противоположный берег скрывается серой завесой тумана, и немногочисленные суда, поднимающиеся вверх, преодолевая течение, или медленно скатываясь вниз, к бухте, выглядят промокшими, продрогшими и одинокими, под темными парусами, с набухшими канатами, так что вид моряков в блестящих от воды брезентовых куртках и сапогах, спешащих по скользким палубам, невольно вызывает озноб. Шхуна, перевозящая зерно, застыла у причала с задраенными люками, и на ней не видно признаков жизни, за исключением одинокого бедолаги-матроса, сидящего на бушприте с меланхоличным видом и пытающегося поймать рыбу, которая не клюет. Возможно, этот мокрый бедолага пытается обеспечить себе ужин, а может быть, это несчастное увлеченное существо, обманывающее себя идеей о том, что занимается спортом. В такой день испытывашь своеобразный комфорт, находясь в комнате с ярко пылающим огнем в камине, глядя из окна на одинокого рыболова, которого пытается сдуть в воду порывистый ветер, обрушивая заодно на его голову шквал водяных капель, или нескольких прохожих, неизвестно зачем оказавшихся на улице, спешащих под своими зонтиками поскорее добраться до вожделенного укрытия. Вода стремительным потоком несется по водосточным канавам, на каретах высоко подняты кожаные фартуки, предохраняющие от дождя возниц, влага стекает по голым ветвям деревьев, кажущихся черными, и по капельке впитывается в землю; водосточные трубы монотонно поют свою песню целый день, изредка прерываемую каким-нибудь посторонним звуком, также соответствующим этому унылому периоду; во дворе и саду запустение, в огороде торчит несколько кукурузных стеблей и кочерыжек, оставшихся после сбора летнего урожая и теперь подверженные всем штормам; куры в сарае застыли с взъерошенными перьями, голодные, мокрые и несчастные, некоторые – на одной ноге, некоторые – на двух, но все без исключения являют собой воплощение отчаяния из-за полного отсутствия перспективы получить хоть что-нибудь на обед.


   Это самое подходящее время, дорогая миссис Аделер, чтобы сделать несколько замечаний по поводу постоянного интереса к погоде, и, в особенности, привлечь внимание к некоторым фактам, имеющим отношение к такому, безусловно полезному, но непредсказуемому в употреблении, предмету, как зонтик. Не знаю, почему, но по общему согласию зонт постоянно выставляется в качестве юмористического объекта. Ни один человек, в частности, ни один журналист, не может рассматриваться как полностью выполнивший свой долг перед ближними, если он не позволил себе отпустить несколько шутливых замечаний по поводу того, что зонт является исключением среди всех прочих предметов, поскольку его поведение не регулируется никакими законами. Количество шуток, приведенных в доказательство этой теории, неизмеримо велико, и нет никаких оснований полагать, что в течение ближайших веков не достигнет бесконечности. Возможно, надстройка в виде количества шуток вовсе не соответствует значимости самого предмета, послужившему для нее основой, но если каждый раз шутка на эту тему вызывает улыбку даже на самом мрачном лице, то грех на это жаловаться. Кроме того, художники-карикатуристы постоянно добиваются желанного эффекта, изображая какую-нибудь сухонькую старушку с зонтиком не по размеру, а каким громким смехом разражается театр, когда по ходу комедии появляется ее главное высмеиваемое лицо с громадным зонтиком в руках! Повсеместно признано, что раскрытый зонтик выглядит смешно; и если в данном случае достигнуто общее согласие, то приводимые ниже замечания нельзя считать иными, кроме как наполненными полновесным, искрометным юмором.


   Был случай, когда простое раскрытие зонтика стало чудовищным абсурдом, а именно, когда группа британских гвардейцев укрылась таким образом от дождя во время ожесточенного сражения, к безмерному ужасу Веллингтона, который отдал приказ немедленно сложить их снова, поскольку такой поступок превращает их в отличные мишени. Мне кажется, француз Эмиль Жирардон принес с собой зонтик на поле боя и настаивал на своем праве им пользоваться. «Я ничего не имею против того, чтобы быть убитым, – заявил он, – но я решительно против того, чтобы промокнуть». Многие восхищаются его завидным хладнокровием; но лично я придерживаюсь того мнения, что он, напротив, был сильно испуган, и надеялся, выставив дело в смешном свете, прекратить его без единого выстрела; он в этом преуспел, поскольку воюющие стороны пожали друг другу руки и мирно разошлись.


   А еще был случай с полковником Кумбсом – Кумбсом из Колорадо. Он слышал, что самый свирепый зверь может быть напуган и обращен в бегство, его прямо перед ним открыть зонт, и решил проверить эти слухи при первой же возможности. Однажды, прогуливаясь по лесу, Кумбс заметил подкравшуюся пантеру, готовую броситься на него. Кумбс, державший в руке зонтик, наставил его на пантеру и открыл. Результат оказался неудовлетворительным, поскольку в следующее мгновение животное прыгнуло на раскрывшийся зонт, опрокинула и принялась обедать поверженным полковником. Мало того, что животное его съело, тем самым опровергнув общепринятое мнение, оно еще проглотило ручку зонтика, оказавшуюся плотно прижатой к Кумбсу, в результате чего зонт закрылся, и пантера в течение двух-трех недель бродила с закрытым на голове зонтом. Возможно, это было очень удобно, когда шел дождь, но зонт мешал ей видеть; в конце концов, она оказалась в городе, где ее застрелили.


   В некоторых странах зонт являет собой символ могущества и власти. Один из властителей Сиама был горд тем, что его титул начинался словами «Властелин тридцати семи зонтов». Представьте себе, если сможете, зависть и ненависть, которую должен был испытывать к нему менее могущественный человек, являвшийся обладателем всего-навсего пятнадцати зонтов! У некоторых африканских племен могущество определяется не количеством, а размером зонта. Я никогда не рассказывал вам историю одного африканского вождя, который решился превзойти всех своих соперников в этом отношении?


   Он решил приобрести себе самый большой зонтик в мире и отправил со своим заказом в Лондон торговое судно. Ребра зонтика составляли сорок футов в длину, а его ручка была похожа на телеграфный столб. Когда его раскрывали, он производил непередаваемый эффект. Зонт был подобен куполу цирка-шапито, и увенчан наконечником, размером с бочку. Когда заказ был доставлен, во дворце этого чернокожего государя его встретили с необыкновенным ликованием, а нетерпение владельца проверить его качества столь велико, что он едва мог дождаться дождя. Наконец, однажды утром он проснулся и обнаружил, что такая возможность ему представилась. Дождь лил сплошным потоком. Возликовав, он призвал своих слуг, и они приступили к открытию зонтика, в присутствии множества подданных, охваченных благоговением. Понадобилось целых два дня, чтобы поднять этого монстра, но в конце второго дня, когда задача была выполнена, дождь прекратился. Наступили ясные дни. Разочарованный вождь день или два напрасно ждал возобновления ливня, и, наконец, с камнем на сердце, скомандовал закрыть зонтик. Работа заняла ровно сорок восемь часов, а сразу же после того, как кнопка на ручке была нажата, примчалась гроза, и дождь неистовствовал весь день. Взбешенный монарх призвал к себе шамана, который уверил его, что дождь, вне всякого сомнения, зарядил до среды. Поэтому вождь приказал снова раскрыть гигантский зонт. Пока его слуги боролись с механизмом, дождь лил не переставая, но стоило его раскрыть, небо стало чистым, и солнце светило вовсю. Таким образом, испытание снова не удалось. В течение двухсот семидесяти трех дней зонтик оставался открытым, и за это время на землю не упало ни капли дождя, а монарх, видя такое течение дел, каждый день приходил в бешенство. В конце концов, он отыскал шамана и собственноручно прикончил его на месте. После чего приказал закрыть зонтик. На следующее утро после того, как это было сделано, зарядил дождь, и идет без перерыва вплоть до сегодняшнего дня.


   Таким образом, дорогая миссис Аделер, несчастные дикари получили вполне ясное представление об одном из самых ярких метеорологических явлений.


   Влияние зонта на погоду есть феномен, который привлекает внимание миллионов людей. Точные законы, которым оказывается это влияние, на настоящий момент не выявлены, но сам факт этого влияния является общепризнанным. Если утро обещает дождь, и я, выходя из дому, беру с собой зонтик, то к полудню небо полностью очищается; но стоит мне оставить зонтик дома, можно быть уверенным, что я вымокну до нитки. Если я буду носить с собой зонтик в течение сорока дней, на случай внезапного ливня, то в течение этого периода можно гарантировать засуху; если я забуду зонтик дома на сорок первый день, хляби небесные гарантированно разверзнутся. Иногда влияние зонта становится особенно предосудительным. Однажды я был застигнут в полном смысле тропическим ливнем; зонта у меня не было, и я поспешил в магазин, чтобы купить себе один; и, как обычно, стоило мне расплатиться за покупку, как ливень мгновенно прекратился. Я держу один зонт дома, а другой в офисе, чтобы быть готовым в каждом из пунктов назначения; между тем, все ливни начинались именно тогда, когда я находился между ними и, естественно, без зонта.


   Этот опыт не индивидуален. Его обретает каждый человек, пользующийся зонтом. Уверяю тебя, дорогая, что настанет время, когда наука, определив таинственную взаимосвязь между наличием зонта и погодой, будет в состоянии обеспечить страдающему человечеству солнце или дождь, по его выбору. А до тех пор нам следует смириться и воспринимать все, как есть.


   В то же время, в ожидании достижений науки, которые сорвут покров тайны с зонтика, позвольте мне открыть вам план, разработанный мною для лучшего управления погодой соответствующим бюро в Вашингтоне. Я давно разработал схему и собирался ознакомить с нею общественность, опубликовав в столичных газетах, но никто из бюро не удосужился высказать свое мнение по ее поводу. Может быть потому, что она слишком легкомысленна с точки зрения человека, пытающегося отслеживать путь циклонов и гроз. Я назвал ее


 



УЛУЧШЕННАЯ СИСТЕМА ПОГОДЫ.






   Люди, которые пытаются предсказать нашу великую американскую погоду, желают только хорошего и стараются исполнять свои обязанности наилучшим образом, но их система радикально неверна, следствием чего является абсолютно недостоверное предсказание в более чем половине случаев. Неудобства, порожденные этими ошибками, не только для основной массы людей, но и для меня лично, неоправданно велики, и дальше так продолжаться не может.


   Например, если я прочитал утром, что синоптик высказывает убеждение, будто день будет ясным в том городе, где я нахожусь, я полностью доверяю его предсказанию. Я открываю окна на крыше своего дома, чтобы высушить мансарду, но отправляюсь на прогулку или в офис с новым зонтиком под мышкой. Из сказанного ясно видно, что если, в конце концов, начнется дождь, то я, раскрыв зонтик, мог вернуться домой по раскисшей дороге, чтобы стать свидетелем того, как моя семья плавает по столовой на плоту, сооруженном из рамы для сушки белья, нескольких жалюзи и разделочных досок, проклиная столичных предсказателей погоды на чем свет стоит.


   Или, предположим, наш синоптик утверждает, что в определенный день над городом, где я проживаю, разразится гроза. Я верю ему. Я достаю молниеотводы и привязываю их к дымоходам, приспосабливаю по всей крыше и везде по двору, и даже к своей прислуге; я помещаю свою семью на кровать с периной посреди комнаты, где она пьет молоко, а также уговариваю сборщика налогов встать под дерево на час-два в надежде, что в него угодит молния. Наконец, когда все мои приготовления завершены, что должен я чувствовать, когда обещанная гроза проходит где-то мимо меня? Когда я вижу, как сборщик налогов, вместо того, чтобы быть убитым молнией, начинает оценивать мою собственность, включая молниеотводы, приписывая всему двойную стоимость, – то вряд ли кто удивиться, что я сажусь и начинаю вздыхать, желая, чтобы место синоптика как можно быстрее занял человек, более заслуживающий доверия и умеющий разбираться в погодных условиях?


   Но окончательно я потерял всякую веру в него, после жестокого розыгрыша, каковой он учинил с мистером Кули. Он сообщил, что в определенный день наш район накроет циклон, и мистер Кули был этим настолько встревожен, что предпринял все возможные шаги, дабы пережить бурю. Он поднялся до рассвета, забрался в самую середину своего сада, набил карманы свинцом, приковал себя к яблоне и надел на голову чайник, обмотав его собачьей цепью, чтобы сохранить в неприкосновенности волосы. Мистер Кули оставался там до пяти часов пополудни, тщетно дожидаясь обещанного самума.


   Его ожидала неудача, точнее, позорный провал. Выглянув из-под чайника во второй половине дня, мистер Кули с удивлением обнаружил за забором огромное количество мальчишек и взрослых мужчин, наблюдавших за ним с непередаваемым интересом. Затем мальчишки принялись свистеть, засунув пальцы в рот, и отпускать неприятные замечания; наконец, мистер Кули был вынужден отойти от дерева и скрыться в доме, чтобы избежать быть арестованным по подозрению во внезапном сумасшествии.


   Это ужасно. Чувства добропорядочных американцев не должны подвергаться подобным испытаниям, и я предлагаю систему, следуя которой, можно значительно увеличить правдоподобность метеорологических прогнозов.


   В основе моей системы лежат мозоли. Изумительная точность, с которой изменения погоды может предсказать человек, чьи ноги украшены этими наростами, настолько хорошо известна, что вряд ли стоит приводить многочисленные доказательства чувствительности человеческих мозолей к метеорологическим условиям. Однако, я совершенно уверен в том, что не найдется никого, кто пожелал бы несколько раз в день отправляться на длительные прогулки с целью подвергнуть свои мозоли атмосферным воздействиям, меняющимся на всем протяжении страны от Атлантического до Тихого океана. Человеку это просто не под силу. Синоптика будет лучше держать в неподвижном состоянии. Суть моего предложения состоит в том, что он должен приобрести посредством покупки самые качественные мозоли, имеющиеся на рынке, в любом штате, и пересадить их или привить на собственные ноги. Несомненно, в каждой части земного шара найдутся истинные патриоты, готовые возложить на алтарь служения родной любимой стране свои самые заветные мозоли.


   Чиновник бюро прогнозов в таком случае может заполучить, допустим, по одному мозолю из каждого штата и надежный бурсит большого пальца стопы для округа. Будучи привитыми на пальцы ноги, каждый из них сможет, как это само собой разумеется, воспринимать и оповещать об изменениях погодных условий в тех местах, откуда они родом. Все, что следует обеспечить – это заставить синоптика носить обувь не по размеру, чтобы его барометры находились в состоянии постоянной готовности. Кроме того, я полагаю необходимым иметь трубы, протянутые из каждого штата в офис бюро прогнозов в Вашингтоне, с целью быстрого перемещения части имеющейся там атмосферы на стопы синоптика. Предположим, он желает сделать прогноз погоды в Луизиане. В таком случае, специальный человек, находящийся в Новом Орлеане, должен включить паровой вентилятор и создать поток воздуха, который быстро переместится в Вашингтон и вызовет мгновенную реакцию предсказателя; в этом случае он даст абсолютно точный прогноз погоды в Луизиане. Если мы присоединяем новый штат, то наш синоптик прививает новую мозоль; даже если мормоны захотят, чтобы их территория считалась штатом, мы могли бы обеспечить их бурсит большого пальца стопы нашему предсказателю, пересадив его соответствующим образом.


   Конечно, данная система не будет пригодна для предсказания перемещения гроз и ураганов. Но почему бы, для получения информации, например, о грозе, на территории каждого штата, в разных местах, не расположить молниеотводы и не соединить их проводами с рукой или ногой синоптика из бюро погоды в Вашингтоне? В таком случае, при возникновении грозы в любой части страны, если в такой молниеотвод попадет молния, то наш синоптик из бюро прогнозов тут же будет поставлен об этом в известность сразу же.


   Что же касается ураганов, то я предлагаю уничтожать их сразу же, вместо того, чтобы телеграфировать по всей стране, предупреждая людей об опасности их приближения. Когда я реорганизую службу погоды, я помещу повсюду людей с машинами, устроенными наподобие паруса для уловления ветра, использующиеся на кораблях для подачи воздуха в трюмы. Раструб каждого из них должен быть шириной в милю, изготовлен из толстого холста, а другой конец помещен в угольную шахту, большую пещеру или вулкан. При приближении торнадо, часть людей должна растянуть парус по земле, а еще часть отправить на воздушных шарах растягивать его вверх, на пути движения циклона. Как только торнадо приблизится, оно, вне всякого сомнения, попадет в ловушку; некоторое время, минуту или две, парус будет хлопать и вырываться, но затем окажется, предположим, в вулкане. Как только это случится, специальный служащий закроет жерло вулкана пробкой, очень тщательно пригнанной, и, таким образом, еще одна неприятность исчезнет с лица земли.


   – Это вся статья? – поинтересовалась миссис Аделер.


   – Да, вся.


   – Ну, я совершенно не удивлена, что никакого ответа на нее не последовало. Она совершенно бессмысленна.


   – Я с этим согласен, но менять ничего не буду. Она нисколько не увеличит общемировой объем чепухи. Пока тысячи ученых дураков усердно заняты одурманиванием человечества, нам должно быть разрешено составить им конкуренцию и баловаться менее весомыми нелепостями.


   Обсуждение проблем, связанных с погодой, напомнило мне о необходимости сослаться на одну из самых замечательных способностей судьи Питмана. Из всех людей, которых я знаю, он является единственным человеком, который всегда доволен погодой. Независимо от состояния атмосферы, он доволен и счастлив, и готов утверждать, что в настоящий момент положение вещей самое наилучшее из всех, какие только могли быть.


   Летом, когда ртутный столбик не опускается ниже девяноста, судья, выйдя на крыльцо, с капельками пота по всему красному лицу, будет смотреть на небо и восклицать:


   – Великолепно! Просто прекрасно! Какая замечательная погода для бедняков, производителей льда и прачек! Я никогда не сталкивался с более благоприятной погодой для сушки одежды. Нигде нет такого прекрасного климата, как у нас, даже в Италии. Подайте-ка мне мой зонтик, Харриет, я присяду здесь, на ступеньках крыльца, и буду наслаждаться этой погодой.


   В зимний период, когда ртутный столбик не поднимается выше минус пятнадцати, а мороз настолько сильный, что мог бы проморозить внутреннюю часть Везувия вплоть до центра Земли, Питман будет торчать возле моего забора и восклицать:


   – Великолепно, Аделер! Вы когда-нибудь видели погоду более замечательную, чем сейчас? Прекрасно, когда воздух пропитан холодом. Такая погода способствует торговле углем и закаляет наш организм. И не надо говорить мне о лете. Дайте мне побольше холода, да что там, дайте мне мороз, и чем крепче, тем лучше.


   Когда давно нет дождя, Питман, встречая меня на улице, не может удержаться от замечания.


   – Никаких дождей! Прекрасно, не правда ли? Замечательно, что стоит такая сушь, я не выношу сырости. Дожди несут с собой лихорадку и простуду, а также необходимость надевать сапоги. Самое неприятное для меня, что только может быть на свете, это носить с собой зонтик. Если можно обойтись без дождя – буду только рад.


   Когда же дождь без перерыва шел целую неделю и совершенно заливал окрестности, судья частенько наведывался ко мне, чтобы заявить:


   – Не знаю, как вы относитесь к дождливой погоде, Аделер, но лично мне кажется, что дождь – это величайшее благословение, ниспосланное нам небесами. Он способствует росту кукурузы, прочищает канализационные трубы и спасает траву и цветы от увядания. Ни за что на свете я не согласился бы жить там, где не бывает дождей. Переселите меня на Нил, и я умру там в течение недели. Промочите меня насквозь, до самых костей, и я буду радоваться яркой и полной жизни, и вы не услышите от меня ни единой жалобы.


   Когда дождливый день сменяется солнечным, а солнечный – снова дождливым, судья, стоя у окна, восклицает:


   – Харриет, если ты спросишь меня, какая погода нравится мне больше всего, я отвечу – такая, как сейчас. Погода должна быть полосатой, подобной бекону, где слой жирка чередуется со слоем постного мяса. Смешайте дождь и солнце, пусть будет много и того, и другого – и вы в целом свете не найдете человека счастливее, чем я.


   Судья радостно приветствует грозу, и в один прекрасный день, после того как молния угодила сразу в две его лучшие яблони и разбила их вдребезги, а ветер превратил дымоход в груду кирпича, я зашел к нему. Он стоял у останков деревьев и, увидев меня, заявил:


   – Вам известен человек, который был бы счастливее меня? Завтра я собирался срубить эти яблони, а дымоход мне никогда не нравился, и я хотел его перестроить. Представьте себе, буря исполнила все по моему замыслу. Выпустите меня из дома в грозу, пусть вокруг меня сверкают молнии, и я буду чувствовать себя на дворе гораздо лучше, чем дома. Я предпочел бы иметь дело с одним тайфуном, который залил бы половину американского континента, чем с десятком ливней, поливающим мелкими каплями, будто из лейки. Если у меня отнять возможность любоваться грозами и штормами, я превращусь в ничто.


   В городе поговаривают, правда, я этому не верю, что однажды, когда судья перекладывал черепицу на крыше своего дома, торнадо подхватил его, перенес за четверть мили и с такой страшной силой бросил на забор, что он сломал ногу. Когда его несли домой, он приоткрыл глаза и сказал:


   – О великий Моисей! Какой великолепный торнадо! Какая сила! Какая мощь! Я отдал бы обе ноги за счастье видеть такой шквал каждый день! Я... Я...


   После чего упал в обморок.


   Если довольство жизнью есть счастье, то жизнь судьи Питмана, вне всякого сомнения, является непрерывным блаженством.






   Глава XVIII. Затруднения героя и героини. – Расторжение помолвки и несчастная девушка. – Страдания Боба Паркера. – Труднопреодолимые обстоятельства. – Своеобразное поведение бессловесного животного. – Сын мистера Кули и его домашнее воспитание. – История с эхо.




   Нам передали просьбу Магрудеров пожаловать на чай, чтобы две семьи, которых вскоре должны были связать более близкие отношения, могли получше узнать друг друга. Но однажды вечером, стоило мне с комфортом усесться за разбор накопившихся бумаг, слуга впустил в комнату мисс Магрудер. Как явствовало из ее внешности, она по какой-то причине попала в беду. Это можно было также заключить из ее позднего визита без сопровождения, даже если бы на лице ее не отражалось чрезвычайное волнение. После обычных приветствий, она спросила:


   – Мистер Паркер дома?


   – Он еще не вернулся из города, – ответил я. – Полагаю, его что-то задержало. Но, вполне вероятно, он будет с минуты на минуту.


   – Мне нужно увидеть его, – сказала она, запинаясь. – Боюсь, это выглядит несколько странно, чтобы я пришла сюда в такое неподходящее время, но... но... – Тут ее голос дрогнул. – Но случилось страшное... Очень, очень страшное...


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю