Текст книги "Испанские каникулы"

Annotation

   Хлоя отчаянно нуждается в отдыхе: она устала от капризных клиенток, а ее бойфренд Филипп постоянно пребывает в мрачном настроении из-за неприятностей на работе.

   Хью несчастлив в семейной жизни: его безупречная жена Аманда больше интересуется отделкой кухни, чем собственным мужем, а ведь бедняге приходится тяжко трудиться, чтобы жена смогла осуществить свои дизайнерские планы.

   К счастью, у Хлои и Хью есть добрый друг Джерард, который приглашает каждого из них на этой неделе отдохнуть с семьей на роскошной вилле в Испании. То, что надо! Но… Не кроются ли за этим двойным приглашением какие-то коварные планы? Ведь у Хлои и Хью когда-то был роман, а старая любовь, как известно, не ржавеет…

   Маделин Уикхем – настоящее имя известнейшей писательницы Софи Кинселлы, автора суперпопулярной серии романов про Шопоголика.

Маделин Уикхем

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

   Моим родителям – с любовью

   Солнце – раскаленный добела шар – струило лучи в окно, превращая маленькую гостиную Хлои в сковородку. Стоило Хлое приблизиться к Бетани Бриджес, как капелька пота поползла вдоль позвоночника, словно забравшийся под платье жучок. Хлоя воткнула иголку в складку тяжелого белого шелка, с силой натянув ткань, и почувствовала, как девушка судорожно втянула воздух.

   «Нельзя в такую жару работать!» – подумала Хлоя, отодвигаясь и убирая со лба растрепавшиеся пряди волос. Уж во всяком случае, работать в этой душной комнате, пытаясь втиснуть взволнованную толстушку в свадебное платье на два размера меньше, чем нужно. Хлоя в сотый раз посмотрела на часы, и сердце ее радостно екнуло. Уже совсем скоро. Еще несколько минут, и подъедет такси. Эта пытка закончится, потому что официально начнется отпуск. Хлоя умирала от нетерпения и с трудом справлялась с отчаянной потребностью бежать из дома. Пускай всего лишь на неделю – этого хватит. Ну ведь правда же, недели хватит?

   «Прочь, – подумала она, на миг прикрыв глаза. – Прочь от этого всего». Желание вырваться на свободу было настолько сильным, что даже пугало ее.

   – Готово, – объявила она, открыв глаза.

   На какое-то мгновение Хлоя забыла, где находится и чем занимается; она не ощущала ничего, кроме жары и изнеможения. Ей пришлось пережить две бессонные ночи, подшивая три платья для подружек невесты – срочный заказ, поступивший в последний момент. Отвратительный розовый узорчатый шелк, выбранный заказчицей, до сих пор стоял у Хлои перед глазами, а пальцы, исколотые иголкой, ныли.

   – Готово, – повторила она, пытаясь мобилизовать весь свой профессионализм.

   Постепенно взгляд ее сфокусировался на потном теле Бетани, выпиравшем из свадебного платья, словно лишнее тесто из формы для выпечки. Хлоя повернулась к матери невесты. Та восседала на маленьком диванчике и взирала на происходящее, поджав губы.

   – Вот все, что я могу сделать. Но оно по-прежнему тесновато. Как вы себя чувствуете, Бетани?

   Обе женщины принялись оглядывать Бетани. Та постепенно багровела.

   – Не могу дышать, – пропыхтела девушка. – И ребра…

   – Ничего, перетерпишь, – сощурившись, перебила ее миссис Бриджес. – Тебе нужно немножко посидеть на диете, дорогая.

   – Меня мутит, – пожаловалась Бетани. – И дышать нечем.

   Она в немом отчаянии взглянула на Хлою. Та дипломатично улыбнулась миссис Бриджес.

   – Я понимаю, что это платье много значит для вас и вашей семьи. Но оно и вправду чересчур мало для Бетани.

   – Это не платье чересчур мало! – огрызнулась миссис Бриджес. – Это она чересчур толстая! Я носила это платье, когда была на пять лет старше, чем она сейчас! И оно мне было свободно в бедрах!

   Взгляд Хлои невольно метнулся к бедрам Бетани, которые, казалось, вот-вот выдавятся через швы платья, словно гора бланманже.

   – Ну а мне не свободно! – отрезала Бетани. – И смотрится оно ужасно. Верно я говорю?

   – Нет-нет, – поспешила ответить Хлоя. – Конечно же, платье чудесное. – Она кашлянула. – Просто оно несколько неудачно сидит в проймах… и, пожалуй, на талии…

   По счастью, в этот момент за дверью послышался шум и в комнату просунулась голова Сэма.

   – Ма, такси уже здесь. А я зажарился.

   И он нарочито вытер пот со лба подолом футболки, продемонстрировав худощавый загорелый торс.

   – Что, уже? – переспросила Хлоя, взглянув на часы. – Тогда скажешь папе, ладно?

   – Конечно, – отозвался Сэм.

   Он скользнул взглядом по несчастной Бетани, утрамбованной в платье, и на лице его начало проступать зловещее веселье.

   – Хорошо, Сэм, спасибо, – поспешно произнесла Хлоя, прежде чем сын успел еще что-либо добавить. – Пойди к папе и передай, что машина ждет. И посмотри, что там делает Нат.

   Дверь за Сэмом затворилась, и Хлоя с облегчением перевела дыхание.

   – Ну что ж, – непринужденно произнесла она. – Мне пора идти. Может быть, мы закончим на сегодня? Если вы желаете продолжать работу именно над этим платьем…

   – Она в него влезет, – с холодной угрозой отрезала миссис Бриджес. – Ей просто надо приложить некоторые усилия. Приходится выбирать! – Она резко развернулась к дочери. – Нельзя постоянно объедаться шоколадными пирожными и при этом носить двенадцатый размер! [1]

   – Некоторым это удается, – жалобно произнесла Бетани. – Кирстен Дэвис ест что хочет, а носит восьмой размер.

   – Значит, ей повезло! – парировала миссис Бриджес. – Но большинство не такие везучие. Нужно постоянно контролировать себя. В жизни ведь всегда приходится чем-то жертвовать. Я верно говорю, Хлоя?

   – Пожалуй, – отозвалась Хлоя. – Но мы в любом случае сегодня уезжаем в отпуск, я вас предупреждала. И уже приехало такси, чтобы отвезти нас в Гатуик. [2]Поэтому давайте договоримся…

   – Ты же не захочешь выглядеть жирной свиньей в день своей свадьбы! – воскликнула миссис Бриджес. К ужасу Хлои, она вскочила и принялась щипать дочь за колыхающиеся бока. – Ты только глянь! Откуда это все взялось?

   Бетани взвыла.

   – Мама!

   – Миссис Бриджес…

   – Тебе же захочется быть похожей на принцессу! Любая девушка готова на все, лишь бы выглядеть в день своей свадьбы как можно привлекательнее. Вот вы, я думаю, были на высоте. – Миссис Бриджес устремила пронизывающий взгляд на Хлою. – Вы ведь постарались выглядеть в день своей свадьбы наилучшим образом, да?

   – Ну… – протянула Хлоя. – На самом деле…

   – Хлоя! – Теперь в дверь просунулась голова Филиппа, увенчанная копной темных вьющихся волос. – Извините за беспокойство, но нам пора. Такси уже…

   – Да-да, я знаю, – отозвалась Хлоя, стараясь, чтобы охватившее ее нетерпение не звучало в голосе слишком явно. – Уже иду.

   «Как только выпихну этих чертовых клиентов, явившихся на полчаса позже назначенного срока и не понимающих никаких намеков!» – добавили ее глаза, и Филипп незаметно кивнул.

   – А какое у вас было свадебное платье? – с легкой завистью поинтересовалась Бетани, когда Филипп скрылся за дверью. – Наверняка великолепное!

   – Я не замужем, – ответила Хлоя, потянувшись за коробочкой для булавок.

   Как бы теперь извлечь девушку из этого платья…

   – Что? – Миссис Бриджес взглянула на Бетани, потом обежала взглядом комнату, заваленную обрезками шелка и кисеи от свадебных платьев, словно подозревая какой-то подвох. – То есть как – не замужем? А кто это сейчас заходил?

   – Мы с Филиппом уже давно живем вместе, – отозвалась Хлоя, изо всех сил стараясь оставаться вежливой. – Вот уже тринадцать лет. – Она улыбнулась миссис Бриджес. – Не всякий брак длится так долго.

   «Да какого черта я вообще что-то ей объясняю? – с яростью подумала она. – Да такого, что три подгонки наряда для Бетани плюс шесть платьев для подружек невесты – это больше тысячи фунтов, – тут же услужливо подсказал внутренний голос. – Мне нужно пробыть вежливой еще каких-нибудь десять минут. Десять минут я как-нибудь выдержу. А потом они уйдут, и мы уедем. На целую неделю. Никаких телефонных звонков, никаких газет, никакого волнения. Никто даже не будет знать, где мы».

   Аэропорт Гатуик был душным, переполненным и шумным, как ему и полагалось. Пассажиры чартерных рейсов уныло ждали в длинных очередях, привалившись к тележкам со своими вещами. Младенцы орали, дети постарше ныли. Громкоговорители то и дело почти триумфально возвещали об очередной задержке.

   Весь этот шум перекатывался над головой Хью Стрэттона, стоявшего у регистрационной стойки клубного класса «Риджент эруэйз». Он извлек из внутреннего кармана своего льняного блейзера четыре паспорта и вручил их девушке за стойкой.

   – Вы путешествуете вместе с…

   – С женой и детьми.

   Хью указал на Аманду, которая стояла немного в стороне, прижав к уху мобильный телефон. Две маленькие девочки цеплялись за ее ногу. Почувствовав его взгляд, Аманда подошла к стойке и сказала:

   – Аманда Стрэттон. А это – Октавия и Беатриса.

   – Замечательно, – отозвалась девушка и улыбнулась. – Я просто проверяю.

   – Извини, Пенни, – проговорила Аманда в телефон. – Итак, пока я не уехала, давай обговорим цвета второй спальни…

   – Вот ваши посадочные талоны. – Стюардесса улыбнулась Хью и вручила ему пачку конвертов. – Зал ожидания клубного класса на верхнем этаже. Счастливого полета.

   – Спасибо, – отозвался Хью. – Уверен, что все будет отлично.

   Он улыбнулся дежурной, затем отвернулся, пряча посадочные талоны, и направился к Аманде. Та все еще разговаривала по мобильному, явно не замечая, что перегораживает дорогу пассажирам туристического класса. Семья за семьей обходила ее: мужчины глазели на ее длинные загорелые ноги, девушки жадно оглядывали платье от Джозефа, пожилые женщины улыбались Октавии и Беатрисе, наряженным в одинаковые светло-голубые джинсовые комбинезончики. Хью поймал себя на мысли, что вся его семья похожа на иллюстрацию из глянцевого журнала. Ни единого изъяна.

   – Ну да, – произнесла Аманда при его приближении. Она провела пальцами с ярким маникюром по своим темным, блестящим, коротко подстриженным волосам, затем повернула руку, оглядывая ногти. – Ну что ж, если полотно прибудет вовремя… – Она взглянула на мужа. – Сейчас, – произнесла она одними губами.

   Хью кивнул и развернул «Файнэншл таймс». Раз Аманда что-то обсуждает со своим дизайнером, это надолго.

   Недавно вдруг выяснилось, что за время их пребывания в Испании необходимо поменять интерьер в нескольких комнатах их дома в Ричмонде. Хью до сих пор толком не знал, в каких именно. Равно как не понимал, на кой в доме так часто что-то переделывать – в конце концов, они полностью отремонтировали его после покупки, всего три года назад. Ну не могут же обои прийти в негодность так быстро?

   Но к тому моменту, как Аманда положила ему на стол проект обновления дома, стало понятно, что основополагающее решение – делать ремонт или не делать – уже принято, и, по-видимому, на гораздо более высоком уровне, чем тот, на котором находился он сам. Кроме того, у него не возникало сомнений, что голос его лишь совещательный и уж всяко без права вето. Да и вообще никакой реальной властью он не располагал.

   Хью Стрэттон возглавлял отдел корпоративной стратегии большой, динамично развивающейся компании. У него было собственное парковочное место перед входом в офис, почтительный личный секретарь и множество молодых честолюбивых сотрудников, которые его уважали и побаивались. Когда Хью Стрэттон начинал говорить, окружающие слушали с должным вниманием.

   Дома его не слушал никто. Там он чувствовал себя скорее кем-то вроде держателя акций в третьем поколении – ему разрешают присутствовать в совете из сентиментальных соображений и из уважения к имени, но в действительности стараются задвинуть в сторонку.

   – Хорошо, договорились, – продолжала тем временем Аманда. – Я позвоню на неделе. Чао.

   Она спрятала мобильник в сумочку и посмотрела на Хью.

   – Все, я закончила. Извини за задержку.

   – Пустяки, – вежливо отозвался Хью. – Ничего страшного.

   Воцарилось молчание. Хью сделалось неловко, словно хозяину дома, которому никак не удается заполнить паузу во время званого обеда.

   Да что за чушь! В конце концов, Аманда – его жена. Мать его детей.

   – Ну так? – кашлянув, произнес он.

   – Ну так мы встречаемся с этой няней в двенадцать, – отозвалась Аманда, посмотрев на часы. – Надеюсь, она нам подойдет.

   – Ее ведь рекомендовала няня Сары, – заметил Хью, радостно уцепившись за тему для разговора.

   – Ну да, рекомендовала, – согласилась Аманда. – Но эти австралийцы всегда дают друг другу рекомендации. Это еще не означает, что все они – хорошие работники.

   – Уверен, что с ней проблем не будет, – произнес Хью, стараясь говорить с уверенностью, которой на самом деле не испытывал.

   Хорошо бы новая няня не оказалась похожа на ту девушку с Украины, которую они взяли в домработницы. Она каждый вечер плакала у себя в комнате, а через неделю сбежала. Хью до сих пор толком не понимал, что послужило причиной ухода: поскольку девушка не успела хоть чуточку освоить английский, последний поток слезливых причитаний был исполнен по-русски.

   – Надеюсь.

   В голосе Аманды прозвучали зловещие нотки, хорошо знакомые Хью. Они означали: «Мы могли бы купить тур в „Клаб Мед“ [3]– и сразу получить няню и избежать всех этих хлопот». Еще они означали: «Ну если только эта вилла не оправдает ожиданий!..» Ну и конечно: «Если что-нибудь не заладится, виноват будешь ты».

   – Э-э… – поспешно произнес Хью. – Может, хочешь выпить кофе? Или что-нибудь купить?

   – Вообще-то я только что сообразила, что забыла дома косметичку. – Аманда слегка нахмурилась. – Вот досада! Сегодня у меня голова с самого утра была забита совсем другим.

   – Ну да! – подхватил Хью. – Проект «Косметика». – Он улыбнулся Октавии и Беатрисе. – Ну что, поможем маме выбрать новую косметику?

   – Мне нечего выбирать, – заявила Аманда, когда все они двинулись прочь от стойки регистрации. – Я всегда пользуюсь одним и тем же. Помада и основа под макияж от «Шанель», карандаш для глаз и тушь «Ланком», тени «Буржуа», восемьдесят девятый номер… Октавия, пожалуйста, перестань толкаться. Слава богу, я упаковала всю косметику для загара отдельно. Октавия, немедленно прекрати толкать Беатрису! – раздраженно прикрикнула она. – Эти дети…

   – Слушай, давай я с ними пройдусь, пока ты будешь заниматься покупками, – предложил Хью. – Беатриса, хочешь погулять с папочкой?

   Он протянул руку своей двухлетней дочери. Та взвыла и уцепилась за ногу матери.

   – Не беспокойся, – сказала Аманда, выразительно округлив глаза. – Мы только заглянем в «Бутс», одна нога здесь, другая там. Только вот что я буду делать, если у них не окажется «Шанель»…

   – Поедешь без нее, – заявил Хью. Он провел пальцем по слегка загорелой скуле жены. – Голышом.

   Аманда непонимающе уставилась на него.

   – Голышом? Ты о чем?

   – Да так, ни о чем, – после краткой паузы отозвался Хью и попытался улыбнуться. – Шучу.

   Солнце вдоволь поиздевалось над Филиппом, пока он стоял на раскаленном асфальте, передавая чемоданы потному водителю такси. Такого знойного июля Англия не видала вот уже двадцать лет. Средиземноморская жара, тянущаяся день за днем, застала страну врасплох. «И зачем ехать куда-то за границу?» – вопрошали друг у друга на улицах прохожие. Зачем вообще куда-то ехать?

   И вот, однако же, они собрались лететь на какую-то неизвестную виллу в Испании.

   – Еще сумки есть? – спросил водитель, выпрямляясь и вытирая лоб.

   – Точно не знаю, – сказал Филипп и повернулся к дому. – Хлоя!

   Ответа не последовало. Филипп шагнул было к дверям, но тут же остановился, впав от жары в апатию. Было слишком жарко, чтобы преодолевать десять футов. Не говоря уже о сотнях миль. Что это, черт подери, они затеяли? О чем они вообще думали, собравшись в отпуск в Испанию?

   – Да вы не торопитесь, – успокаивающе произнес водитель и прислонился к машине.

   Мимо проехала маленькая девочка на роликах, с любопытством взглянув на Филиппа поверх мороженого на палочке, и Филипп поймал себя на том, что смотрит на нее с возмущением и обидой. Она небось направлялась в какое-нибудь симпатичное местечко – на прохладную, тенистую лужайку. В какой-нибудь милый зеленый английский сад. А он тут торчит на солнцепеке, и его ожидает поездка в тесном «форде-фиесте» без кондиционера, а затем полет в еще более тесном самолете. А потом что?

   «Рай» – так Джерард назвал свою виллу, покачивая в воздухе бокал с бренди. «Истинный андалузский рай, мои дорогие. Вы будете в восторге!» Но, впрочем, Джерард был винным обозревателем, и такие слова, как «рай», «нектар» и «амброзия», слишком легко слетали с его губ. Если уж он способен был описать самый заурядный диван от «Хабитат» как «божественный», и такое за ним замечалось постоянно, то на что же в конечном итоге окажется похожа эта «райская» вилла?

   Всем было известно, какой Джерард неорганизованный; а что касается практических вопросов, этот человек был совершенно безнадежен. Джерард утверждал, что у него аллергия на домашнее хозяйство; он не в силах был даже заменить пробку – и уж подавно не умел обращаться с молотком. «А что такое штепсель?» – мог спросить он у своих гостей, приподняв брови и ожидая услышать в ответ дружный смех. Когда они сидели в его роскошной квартире в Холланд-парке и попивали отличное вино, подобное невежество казалось всего лишь одной из забавных причуд хозяина. Но чем оно угрожает их отпуску? Перед мысленным взором предстало видение засорившихся стоков и осыпающейся штукатурки, и Филипп встревоженно нахмурился. Может, еще не поздно отказаться от этой затеи? Господи, ну что такого этот отпуск может им дать, чего нельзя было бы с тем же успехом – и куда меньшими расходами – получить, съездив на пару дней в Брайтон и посидев вечерок в баре с испанской кухней?

   При мысли о деньгах сердце у Филиппа застучало быстрее, и он глубоко вздохнул. Подавленная было паника начала снова завладевать сознанием. Сколько они потратят на отпуск? Во сколько им все это влетит, с учетом экскурсий и дополнительных расходов?

   «Не так уж много получится на общем фоне», – твердо сказал он себе в сотый раз. Не так много по сравнению с расточительностью других. При прочих равных это всего лишь скромный, непритязательный короткий отпуск.

   Вот только долго ли прочее будет оставаться равным?

   Новый приступ страха скрутил Филиппа, и он зажмурился, силясь успокоиться. Пытаясь изгнать из головы мысли, атакующие его всякий раз, стоило лишь на миг утратить контроль. Он честно обещал Хлое, что постарается расслабиться на эту неделю. Они договорились, что не станут даже упоминать о делах. Это будет неделя бегства от всего. Видит бог, они в этом нуждаются.

   Таксист закурил. Филипп подавил желание попросить у него сигарету и вместо этого посмотрел на часы. Запас времени еще есть, но все-таки…

   – Хлоя! – позвал он, сделав шаг в сторону дома. – Сэм!

   Некоторое время все было тихо; Филиппу показалось, что солнце печет голову еще сильнее. Затем двери отворились и появился Сэм; за ним по пятам следовал восьмилетний Нат. На обоих были мешковатые серфинговые шорты и большие солнцезащитные очки, и двигались оба мальчика с гибкостью и уверенностью, присущими юности.

   – Порядок? – доверительно обратился Сэм к водителю, потом повернулся к Филиппу. – Порядок, па?

   – Порядок? – повторил за ним Нат тонким голоском.

   Мальчишки свалили свои сумки в багажник и уселись на оградку садика, натянув наушники.

   – Ребята! – позвал Филипп. – Нат, Сэм, садитесь, пожалуйста, в машину!

   Ответа не последовало. Нат с Сэмом были все равно что на другой планете.

   – Мальчики! – снова позвал Филипп, повысив голос. Он поймал язвительный взгляд таксиста и быстро отвел глаза. – А ну в машину!

   – А куда торопиться? – поинтересовался Сэм, пожав плечами.

   – Сэм, мы едем в отпуск. Самолет улетает… – Филипп не договорил и нарочито озабоченно посмотрел на часы. – В общем, нам пора.

   – Мамы все равно еще нет, – заметил Сэм. – Как она подойдет, так и сядем. Чего суетиться-то?

   Он с невозмутимым видом устроился поудобнее на своем насесте; Филипп несколько мгновений смотрел на него с раздражением, к которому примешивалось некоторое уважение. На самом деле Сэм не собирался дерзить – он просто был убежден, что с его мнением должны считаться так же, как с мнением любого взрослого. В свои шестнадцать он верил, что мир принадлежит ему в той же степени, что и любому другому. А пожалуй, даже и больше.

   «Может, он и прав, – угрюмо думал Филипп. – Возможно, в наши дни мир принадлежит молодым – с его компьютерным языком, журналистами-подростками и миллионерами, сделавшими себе состояние в Интернете. Мир, требующий скорости, новизны и сверхсовременности. В котором все безотлагательно, в режиме онлайн, без проблем. А люди медлительные, не приспособившиеся к ритму, просто выбрасываются, словно устаревшее оборудование».

   У Филиппа привычно заныло в груди, и, чтобы отвлечься, он полез во внутренний карман куртки проверить, на месте ли паспорта. «По крайней мере, это они еще не перевели в электронный вид», – с яростью подумал он. Паспорта – вещь реальная, которую можно пощупать, и незаменимая. Филипп лениво пролистал их, разглядывая фотографии. Вот он сам, снят в прошлом году, но выглядит на десять лет моложе, чем сейчас. Четырехлетний Нат с широко распахнутыми, настороженными глазами. Хлоя, как будто шестнадцатилетняя: те же голубые глаза, что и у Ната, те же светлые тонкие волосы. Загорелый двенадцатилетний Сэм беззаботно улыбается. «Сэмюэл Александр Мюррей» – гласил паспорт.

   Вид двенадцатилетнего беззаботного Сэма вызвал у Филиппа прилив нежности. Сэмюэл Александр Мюррей.

   Сэм.

   Они официально сменили ему фамилию с Хардинга на Мюррея, когда мальчику исполнилось семь лет. Хлоя была тогда беременна Натом.

   – Я не хочу, чтобы у моих сыновей были разные фамилии, – плаксиво заявила она. – Я не хочу, чтобы они чем-то различались. И ты теперь отец Сэма. Ты – его отец!

   – Конечно-конечно, – заверил ее Филипп. – Конечно, я его отец. Я это знаю, и Сэм тоже знает. И фамилия тут совершенно ни при чем.

   – Ну и что! Я так хочу! – Глаза Хлои наполнились слезами. – Я очень этого хочу, Филипп!

   И так они и сделали. Вежливости ради они связались с родным отцом Сэма, ныне – профессором в Кейптауне, спросив, не возражает ли он против смены фамилии. Тот коротко ответил, что ему совершенно безразлично, как будут звать ребенка, и что он убедительно просит Хлою выполнить ее часть договора и не беспокоить его более.

   Итак, они заполнили все документы и зарегистрировали Сэма под фамилией Мюррей. К удивлению Филиппа, его странно тронула эта формальная, поверхностная перемена: семилетний мальчик, не связанный с ним кровными узами, получил его фамилию. Они даже распили по этому случаю бутылку шампанского. В некотором смысле это стало подобием их несостоявшейся свадьбы.

   Он отвлекся от своих мыслей, услышав, как открылась дверь. Хлоя выпроваживала последних клиентов – раскрасневшуюся пухлую девушку в шортах и желчную мамашу, которая с подозрением взглянула на Филиппа и тут же отвела взгляд. На их фоне Хлоя в своем свободном хлопчатобумажном платье выглядела спокойной и невозмутимой.

   – Подумайте об этом, Бетани, – произнесла она. – До свидания, миссис Бриджес. До новой встречи.

   Пока мать и дочь шли к их «вольво», царило вежливое молчание. Потом хлопнула дверь машины, и Хлоя перевела дыхание.

   – Ну наконец-то! – Она взглянула на Филиппа, и глаза ее засияли. – Наконец-то! Мне просто не верится, что все это на самом деле!

   – Так значит, ты по-прежнему хочешь ехать, – сказал Филипп.

   И понял, что это было шуткой лишь наполовину.

   – Дурак, – усмехнулась Хлоя. – Погоди, я возьму сумку.

   Она снова исчезла в доме, а Филипп посмотрел на Сэма с Натом.

   – Эй, вы двое! Теперь можете наконец-то сесть в такси – или мы оставим вас тут. Выбирайте.

   Нат беспокойно дернулся и взглянул на старшего брата. Последовала короткая пауза. Затем Сэм небрежно поднялся, встряхнулся, словно пес, и так же небрежно зашагал к машине. За ним с явственным облегчением последовал Нат, устроился на своем сиденье и пристегнулся. Таксист включил зажигание, и бодрый голос ди-джея из автомагнитолы прорезал неподвижный воздух улицы.

   – Готово! – Рядом с Филиппом возникла слегка раскрасневшаяся Хлоя с большой плетеной сумкой в руках. – Я все заперла, так что можем отправляться. Вперед, в Испанию!

   – Великолепно! – отозвался Филипп, пытаясь изобразить приличествующий случаю энтузиазм. – В Испанию!

   Хлоя посмотрела на него.

   – Филипп… – начала она и вздохнула. – Ты обещал, что попытаешься…

   – Радоваться жизни.

   – Да! Ну хотя бы для разнообразия!

   Последовало молчание.

   – Извини, – сказала Хлоя и потерла лоб. – Я не должна была… Но мне очень нужен этот отпуск, Филипп. Он нужен нам обоим. Нам необходимо уехать подальше от дома и… и людей… и…

   – И… – произнес Филипп и остановился.

   – Да, – отозвалась Хлоя, глядя ему в глаза. – Прежде всего – от этого. Я хочу хотя бы неделю ни о чем не думать.

   Над ними пролетел самолет. Хотя они привыкли к такому, живя вблизи аэропорта, сейчас невольно запрокинули головы и посмотрели на лайнер.

   – Ты же понимаешь, отзыв будет подан на этой неделе, – напомнил Филипп, глядя в голубое небо. – И все решится, так или иначе.

   – Понимаю, – отозвалась Хлоя. – А ты понимаешь, что абсолютно ничего не можешь с этим поделать? Можешь только беспокоиться, маяться и зарабатывать себе язву. – Она внезапно нахмурилась. – Ты взял с собой мобильник?

   Филипп поколебался, потом вытащил его из кармана. Хлоя забрала телефон, отошла к дому и сунула его в почтовый ящик.

   – Я серьезно, Филипп, – произнесла она. – Я не допущу, чтобы что-либо испортило нам отпуск. Идем.

   Она вернулась к машине и открыла дверь.

   – Поехали.

   Няня опаздывала. Аманда сидела за условленным столиком в «Коста кофе», барабанила пальцами по столу, нетерпеливо вздыхала и каждую минуту поглядывала на табло.

   – Ты понимаешь, что скоро объявят посадку? – наконец не выдержала она. – Ты понимаешь, что нам пора идти? И что нам теперь делать: подходить к каждой двадцатилетней девушке в самолете и спрашивать, не она ли, часом, Дженна?

   – У нее будет место рядом с нашими, – мягко заметил Хью. – Так что мы сразу поймем, кто она.

   – Да, но суть не в этом! – раздраженно произнесла Аманда. – Суть в том, что ей полагалось встретиться с девочками и хоть немного познакомиться с ними еще до отлета. Тогда она могла бы заняться ими, а мы бы слегка расслабились. Вот как должно было быть! Я вообще не понимаю, почему я…

   Тут ее прервал звонок мобильника.

   – О господи, только не говорите мне, что это она! Только не говорите мне, что она отказывается от места! Мне только этого не хватало! Алло?

   Лицо Аманды разгладилось.

   – А, Пенни! Слава богу! – Аманда развернулась на стуле и приложила трубку к другому уху. – Все в порядке? Специалист по краске уже прибыла? А почему нет?

   Хью глотнул эспрессо и улыбнулся Октавии и Беатрисе, которые молча трудились над тарелкой с печеньем.

   – Ну что, ждете не дождетесь каникул? – спросил он. – А, Октавия?

   Октавия безучастно посмотрела на него, вытерла нос и впилась зубами в очередное печенье. Хью кашлянул.

   – А что вы сейчас проходите в школе? – предпринял он очередную попытку и снова напоролся на упорное молчание.

   «А что вообще могут проходить в школе пятилетние дети?» – запоздало задумался Хью. Октавия в школу ходила – во всяком случае, это он знал твердо. Клармонт-хаус, тысяча восемьсот фунтов за семестр, плюс завтраки, театральный кружок и еще какой-то кружок. Темно-зеленая форма.

   Или темно-синяя. Точно, либо темно-зеленая, либо темно-синяя.

   – Мистер Стрэттон?

   Хью с удивлением поднял голову. Перед ним стояла девушка в потрепанных джинсах, с темно-рыжими волосами, заплетенными во множество мелких косичек-дредов, с несколькими колечками в брови и, прищурившись, разглядывала его. Хью невольно охватили дурные предчувствия. Откуда она знает, как его зовут? Может, она собирается просить у него денег? Это что, какая-то новая разновидность мошенничества? Жулики читают твое имя на багажных наклейках, выслеживают, дожидаются, пока ты расслабишься…

   – Я – Дженна. – Девушка расплылась в улыбке и протянула ему руку. – Рада вас видеть!

   Хью чуть не подавился от изумления.

   – Вы – Дженна? – не веря своим глазам, переспросил он, пустив при этом петуха.

   К счастью, девушка вроде бы этого не заметила.

   – Да! Извините за опоздание. Зашла по дороге кое-что прикупить – ну и вы же понимаете, как это бывает.

   – Ничего-ничего, все в порядке, – произнес Хью, выдавив из себя вежливую улыбку, как будто он и ожидал увидеть няню, похожую скорее на Свампи, [4]чем на Мэри Поппинс. – Не волнуйтесь.

   Но Дженна и не волновалась. Да, собственно, и не слушала Хью. Она сбросила свой рюкзачок на пол и уселась между Октавией и Беатрисой.

   – Привет, девочки! Вы – Октавия и Беатриса, верно? – Дожидаться ответа она не стала. – А знаете, что я вам скажу? У меня есть проблема. Больша-ая проблема!

   – Какая? – неохотно поинтересовалась Октавия.

   – Слишком много «Смартис», – объяснила Дженна, печально покачав головой. – Полный рюкзак. Может, поможете мне с ними справиться?

   Она извлекла непонятно откуда две трубочки со «Смартис» и вручила девочкам. Октавия с Беатрисой восторженно взвизгнули. Услышав этот визг, Аманда развернулась обратно, продолжая говорить по телефону, и застыла словно вкопанная.

   – Что та… – Она скользнула взглядом по Дженне, не пропустив ни ее крашеных волос, ни колечек в брови, ни вытатуированного на плече цветка, который Хью заметил лишь сейчас. – Вы кто та…

   – Дорогая, – поспешно перебил ее Хью. – Дорогая, это Дженна.

   – Дженна? – Аманда недоверчиво взглянула на него. – Это Дженна?

   – Да! – с притворным радушием произнес Хью. – Теперь мы все в сборе. Разве это не чудесно?

   – Рада познакомиться, – сказала Дженна, протянув руку Аманде.

   Возникла краткая пауза, а затем Аманда осторожно взяла протянутую руку.

   – Как поживаете?

   – Спасибо, отлично! – лучезарно улыбнувшись, отозвалась Дженна. – У вас чудесные девочки. Просто замечательные. Я всегда узнаю хороших детей.