Текст книги "Поддаться (ЛП)"

Автор книги: М. Р. Джозеф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Девочки встают из-за стола, выключают свет и ведут меня в мою комнату. Я обращаю внимание на декор дома. Картины пляжа развешены по всему коридору, ведущему к спальням. Голубые стены с картинами и яркий, красочный ковер под моими ногами. Уиллоу указывает мне на одну из четырех спален с таким же декором как в коридоре. Покрывало с орнаментом ракушек на кровати, миллион декоративных раскиданных подушек и прекрасная, королевского размера кровать, которая так и просит, чтобы я прилегла. Девочки сразу прыгают на нее. Подушки слетают с кровати от силы, с которой они на нее приземляются. Я раскрываю чемодан и начинаю раскладывать вещи на полку ближайшего шкафа. Мои подруги лежат и хохочут от опьянения, а я завидую их помутненному сознанию.

– У вас была сегодня вечеринка?

Тея накручивает на палец волосы, зевает и смотрит на меня:

– Не у нас, у Портера и Макса. Они знают кучу народа.

– Портер приезжал сюда каждое лето с того момента, как наши семьи приобрели эти дома, поэтому у него тут много друзей.

Мама Уиллоу и ее сестра, мама Портера, купили дома, когда их отец оставил им щедрое наследство после смерти. Сестры решили, что эта покупка будет приносить их семьям удовольствие каждое лето. Уиллоу и Портер два года не виделись, и скорее похожи на родных брата и сестру, чем на двоюродных.

– Как познакомились Портер и Макс?

– Если верить Портеру, Макс играл в том же баре, где работал Портер, пока был в колледже. Они стали друзьями, но Макс сейчас постоянно путешествует со своей группой и учится на инженера.

Видите, я знала, что он умный. Внешность и мозги – прекрасное сочетание и полностью во вкусе Уиллоу. У меня тоже есть типаж. Мудаки. Так и запишите. Харлоу Ханнум тянет к мудакам. И я знаю, что одна из девочек скоро упомянет самого главного из них.

Подождите, вот увидите… Кто из них сделает это первой? Принимаю ставки.

– Хорошо, что тебе не придется видеть Ча…

Динь, динь. Это Уиллоу.

Тея не дает ей произнести его имя полностью, закрывая подруге рот рукой.

– Уиллоу, мы не произносим его имя. Это как Волан-де-Морт из «Гарри Поттера». Ты сама это знаешь.

Девушка убирает руку Теи со своего лица.

– Ладно. Мы его не произносим. Ну может, ты хоть встретишь того парня, с которым переспала в туалете прошлым летом.

Я тянусь к ней и шлепаю.

– Ай. Это за что?

– Потому что я не хочу вспоминать об этом, и если бы не было постоянных издевательств и вопросов, нет ли у меня проблем с кишечником, раз я была в туалете так долго, то вы бы никогда об этом не узнали. Это достаточно стыдно, а я предпочитаю нести ответственность за свои поступки.

Уиллоу убирает руку с головы и ложиться на подушку.

– Я не уйду до того момента, пока не скажу, чтобы ты не винила во всем этом только себя. В этом еще замешано «Хосе Куэрво». Но, в конце концов, это было очень эротично!

Мысли о той ночи вызывают у меня отвращение. Я сглатываю при воспоминании о том, как позже вылила все содержимое «Хосе Куэрво» из живота в унитаз. Я никогда не напивалась так сильно, реально никогда. Но я увидела того, чье имя мы не называем, подкатывающего к девушке на другом конце бара. Он бросал на меня свой бесстыдный сексуальный взгляд, пока его язык исследовал рот той проститутки. Так и не вернувшись к месту, где мои друзья играли в бильярд с какими-то ребятами, я села у барной стойки и там увидела его. Он сидел через четыре табурета от меня, заказывая пиво, и я была готова выпить свой шестой шот текилы за вечер. Совершенно неподобающее решение для такой умной девушки как я.

Я поднимаю за руки обеих девочек и стаскиваю их с кровати:

– Время ложиться спать. Лето начинается завтра, и я планирую сделать этот день веселым и солнечным после того, как проучу того полицейского. А теперь валите отсюда.

Они уходят в свои комнаты, нерешительно покачиваясь. Я надеваю майку и пижамные штаны. Достаю зубную щетку из рюкзака, нахожу ванную, чищу зубы и понимаю, что сон не требует отлагательств ни на минуту.

***

Просыпаюсь от солнца, светящего мне в глаза. Я забыла задвинуть шторы, когда ложилась спать. Смотрю на часы тумбочке. 6:45 утра. Это всего на пятнадцать минут позже, чем я просыпалась во время работы учителем. Поворачиваюсь на спину и бью по матрасу. Кофе просто напрашивается, как мне кажется. Встаю и иду в ванную, слегка расчесываю волосы, умываюсь и чищу зубы. Во всем дом тишина. Я серьезно сомневаюсь, что кто-то не спит. Они же адекватные люди, не то, что я. Поэтому на цыпочках крадусь к кухне. Гостиная освещена от солнечного света, и когда подхожу с кофейником к раковине, чтобы наполнить его водой, смотрю из кухонного окна на спокойные воды залива. Там виден большой пирс, протянутый до самого конца. Кажется, что он между двумя домами. Я вижу маленькую лодку на стороне Портера. Это так умиротворяюще.

Мне нужно умиротворение.

Мне нужен отдых.

Мне нужна беззаботность.

Мне нужно избавиться от мыслей о нем. О том, чье имя мы не произносим.

Я делаю кофе и слежу за уверенным стеканием капель, совершающих свой путь через фильтр. Стучу пальцами по щеке и кладу голову на руки. Ожидание убивает. Закрываю глаза в надежде на то, что кофе магически сделается быстрее от силы мысли, и тут что-то слышу. Какой-то пронзительный крик. Иногда приглушенный, и уверена, что это не звук чаек. Иду, чтобы разобраться. И слышу это снова. Откуда он доносится?

Я смотрю из окна на территорию дома, тут ничего. Смотрю на пирс, и тут ничего. Подхожу к двери, ведущей на террасу. Слышу это снова и отскакиваю. О Боже, за этой дверью кого-то убивают. Бегу на кухню, беру домашний телефон и большой острый нож для разделки мяса. Я снова приближаюсь к двери. Набираю 911 и жду появления убийцы. Я резко раскрываю портьеры и толкаю дверь с силой троянского воина. Выпрыгиваю с ножом в руке, готовая нанести удар, и тут вскрикиваю:

– О Боже! О Боже! Я… Я прошу прощения. Я не поняла, что это за звуки. О Боже!

От увиденного перед собой я сразу отворачиваюсь. Это не убийца, не жуткое преступление и не ограбление, а длинноногая, темноволосая, загорелая девушка, скачущая по-ковбойски сверху на парне на шезлонге. Голая. Я имею в виду – с голой задницей. Не вижу лица мужчины, потому что оно закрыто головой мисс Большие Сиськи. Я могу наблюдать только его большие руки, обхватившие ее бедра, и слышать стоны обоих. Остановились ли они, когда увидели двадцатитрехлетнюю девушку в пижамных штанах с Минни Маус, держащую кухонный нож? Нет. Они продолжают. Как будто хвастаясь передо мной, не смущаясь моего появления. Пока я стою спиной к паре, из-за двери выбегают Уиллоу и Тея, услышавшие мои вопли. Они оказываются в полном замешательстве и сами начинают кричать. Тут на террасу выбегают Макс и Портер из их дома, Портер подбегает и закрывает Тее глаза (понятия не имею, почему), а Макс начинает смеяться.

На террасе ощущается всеобщей дискомфорт. Я все еще с прикрытыми глазами. Нож вываливается из моей руки, падает и втыкается в деревянный пол террасы, отчего я подпрыгиваю. Тея пытается убрать руку Портера от своих глаз, а Уиллоу… ну а Уиллоу внаглую пялиться.

– Вау, чтоб мне провалиться, посмотри, какие у него татуировки.

Я шлепаю Уиллоу, но не поворачиваюсь до того момента, пока Портер не выкрикивает имя. Имя, которое крутится в моей голове с прошлой ночи…

– Круз, чувак, что за фигня? Отпусти уже ее. Здесь же девочки стоят.

Круз. Сукин сын.

Я прошу себя не поворачиваться. Не делай этого, Харлоу, не поднимай нож и не закалывай этого парня до смерти. И я этого не делаю. Держу себя в руках. Я пытаюсь сохранять самообладание. И сохраняю. Слышны звуки надевающихся вещей, смотрю на Уиллоу и вижу у нее на лице ухмылку. Я спрашиваю ее:

– Они закончили?

Уиллоу кивает.

В этот момент я разворачиваюсь и собираюсь высказать этому уроду все, что о нем думаю.

Членокоп.

И тут это. Мои мысли мутнеют в тот момент, когда понимаю, что уже видела эти татуированные руки раньше. Видела это лицо. Видела волнистые каштановые волосы. Мои руки трогали эти волосы, чувствовали их. И эти голубые глаза. Они уже овладевали моим сознанием раньше, это было что-то типа гипноза. Я смотрела в эти глаза. Я знаю это.

Эти руки, они были на мне.

Эти пальцы во мне.

И губы тоже.

Этот язык был в моем рту.

И его… Его…

Поток воспоминаний нахлынул на меня.

Бар.

Шоты текилы.

Зрительный контакт.

Движение головы.

Туалет.

За стенкой.

Никаких фамилий.

Настоящий, грубый, животный, запрещенный, горячий секс.

Он знает это. Он знает, что это я. Я вижу это по подлой ухмылке на его лице. Я замираю. Мои ноги прикованы к полу, мышцы не работают, и я не могу пошевелиться.

– Здравствуйте, мисс Ханнум, наслаждаетесь Вашим времяпрепровождением на побережье?

И с этого момента все в моей голове встает на свои места. Это коп, который остановил меня ночью, и парень, с которым у нас было особое место встречи год назад. Такое может произойти только со мной. И в такие моменты я в этом еще раз убеждаюсь.

Я в ярости. Когда зло берет над тобой верх, то ты становишься безумным от ярости. Буквально приходишь в бешенство. Я образованная, умная девушка. Знаю себе цену, но когда он прикусывает губу, ухмыляется мне и подмигивает, то все уроки хороших манер сразу вылетают из головы. Желание расцарапать его лицо и дать костяшкам пальцев встретиться с его подбородком побеждает. Но мне стоит сохранять самообладание.

Все просто стоят, а высокая, загорелая и длинноногая наездница членокопа надевает платье и начинает ныть:

– Круз, ты сказал, что отвезешь меня домой. Эта ситуация расстраивает меня.

Она стоит, сложив руки и постукивая каблуком, пока шесть пар глаз смотрят на нее.

– Конечно, детка. Дай мне несколько минут. Пойди на кухню и сделай себе кофе. Я скоро буду.

Она уходит, и тут начинается борьба взглядов, пока Уиллоу не нарушает молчание:

– Откуда ты знаешь, что ее фамилия – Ханнум?

Я сжимаю кулаки и начинаю приближаться. В глазах Макса волнение, и он начинает двигаться за мной.

– Ты… Ты… Ты?

Мое последнее «ты» звучит как вопрос.

Он встает со стула, без рубашки, в одних трусах-боксерах, глядя мне в лицо. Он возвышается надо мной все с той же усмешкой на лице. Облизывает нижнюю губу и нарушает личное пространство. Он так близко. Я могу услышать запах секса на нем. Как мерзко. Он наклоняется над моим ухом:

– Я, я, и да, я.

Давление возрастает, а пульс учащается. Я иду за ним, но Макс сразу хватает меня за руки, чтобы удержать.

Я начинаю брыкаться, чтобы вырваться из хватки Макса. Ко мне подбегают девочки и пытаются отодрать его руки от меня.

– Ты – урод. Заставил меня выглядеть полной дурой. Я знала, что ты замыслил что-то, и теперь наваляю тебе.

Один взгляд на его бесчувственное лицо увеличивает мое безумие. Круз, скрестив руки, смотрит, как я пытаюсь вырваться и расцарапать его идеальное лицо. Смеет насмехаться надо мной. Он веселиться, считая, что я в его руках, и гордится этим.

– Что ты ржешь, мудак?

Он подходит ко мне ближе, понимая, что Макс не выпустит меня. Я прекращаю вырываться, и теперь мы почти нос к носу.

– Я отомстил тебе за то, что ты не сказала свою фамилию. Ты же знаешь, кто я, детка. Разве ты могла забыть?

Он облизывает свои проклятые губы.

О, он закончил свою миленькую речь.

Так чего же я жду, раз мои ноги никто не держит, и они больше не прикованы к полу?

Со всего размаху пинаю его коленом по яйцам.

Получай, членокоп. Все те уроки хороших манер, которым я обучалась, куда-то исчезли.

– И не называй меня деткой, – кричу я.

Он сразу падает. Макс отшвыривает меня и кидается к этому козлу.

Членокоп держится за свои шары, задыхаясь и катаясь по полу террасы, как раненое животное.

Очень хорошо.

Макс смотрит на меня, очевидно шокированный:

– Нафига ты это сделала?

Членокоп все еще не восстановил дыхание, и я вдруг чувствую вину. Действительно ли он это заслужил?

Дайте-ка подумать…

Да!

– Он мстил мне за то, что я не назвала фамилию.

Замешательство не покидает моих подруг и Портера.

– Хар, он тебя назвал мисс Ханнум. Откуда он узнал, если ты только что сказала, что не говорила ему?

Не хочу рассказывать об этом Портеру. Что он обо мне подумает? Я же для него как сестра.

Членокоп поднимает голову и хрипит:

– Она девушка из туалета прошлым летом.

Портер… Господи, помилуй! Он начинает качать головой и рассекать руками воздух перед собой, пытаясь осознать, что только что сказал членокоп.

По одному взгляду я понимаю, что он осознает, в чем тут дело.

– Господи! Круз? Харлоу? Год назад? Бар? Когда тебя долго не было? Когда вернулась, будто с войны, так ничего и не объяснив? Я, наверное, болен.

Уиллоу дает ему пощечину:

– Ну, хватит уже. Она уже давно стала девушкой с потребностями. Она не ребенок.

– Я знаю, что она не ребенок, но знаю, что там было той ночью, и Круз рассказывал про нее… А потом сказал, что они… – Портер что-то невнятно бормочет, водя руками по волосам и лицу. – И потом он такой типа, и мы типа… О, Боже, забейте. Это была Харлоу.

Он выглядит разбитым.

Членокоп поднимается с пола, и он злой. Реально очень злой.

– Тварь. Мне нужны мои яйца. Зачем ты это сделала?

Сейчас я чувствую себя окрепшей, сильнее любой силы. Я больше не боюсь его самого и его вздувающихся ноздрей.

– Ты выставил меня полной дурой. Ты заставил меня танцевать этот тупой танец на улице посреди ночи. И после этого у тебя хватает наглости усмехаться?

Он корчит лицо от недоумения, скрестив на груди руки. Переводит взгляд на моих подруг с мольбой о помощи:

– Она всегда употребляет такие умные слова?

Они все утвердительно кивают.

Я нахожусь в полной прострации и направляюсь к двери.

Тея поворачивается, чтобы остановить меня:

– Куда ты идешь, Хар?

Взволнованная, оглядываюсь на нее:

– Я не могу больше его видеть. Портер, надеюсь, ты выгонишь отсюда своего друга и отправишь его туда, где он свалился на мою голову.

– Да, Портер. Прикажи мне вернуться туда, откуда я пришел. Пожалуйста. Я тебя прошу.

Членокоп складывает руки в мольбе. Я уже одной ногой в доме. Никогда больше не хочу его видеть. Поверить не могу, что Портер вообще общается с такими ублюдками.

– Круз, может, так и правда будет лучше. Это только начало лета, и оно будет очень долгим и мучительным, если ты тут останешься.

Этот козел соглашается, кивает и направляется к двери. Пока я жду его ухода, начинаю чувствовать облегчение. Он поворачивается в тех же туго натянутых боксерах, и пока часть меня продолжает ненавидеть его, я думаю о причине, по которой в моих трусиках становится влажно. У Уиллоу изо рта стекает слюна, и прежде, чем у меня появляется возможность, Тея вытирает уголок ее рта и шепчет:

– Закрой рот, Уиллоу. У тебя слюни текут.

– Я удивлена, что у тебя нет.

И вот он развернулся ко мне:

– Прошу прощения, мисс Ханнум. Точнее, я и мои яйца. Надеюсь, Вы проведете незабываемое, полное удовольствий, лето. Было приятно познакомиться.

С этими словами он, спасибо, Господи, уходит.

Теперь я жду, когда на меня посыпятся куча вопросов, но этого не происходит. Лица людей, окружающих меня, не покидает полное недоумение.

Макс смотрит на меня, а потом направляется в дом.

Отчаяние охватывает меня. Я ворчу и захожу внутрь. Все остальные следуют за мной.

Захожу на кухню, чтобы, наконец, получить свою порцию кофеина. Останавливаясь около кофеварки, наливаю себе этой темный божественный напиток, кладу немного сахара и делаю глоток. Закрываю глаза, наслаждаюсь вкусом, облокотившись на кресло, и чувствую взгляд напротив меня. Точнее, несколько.

Не поворачиваясь к ним, я говорю:

– Что? Я просто ощущаю, как вы пялитесь на меня. Хотите объяснения?

Послышалось синхронное «да».

Я качаю головой и направляюсь к обеденному столу. Они окружают меня, как голодные собаки, ждущие еды. События прошлого лета и этого утра я бы никогда не хотела вспоминать, воссоздавать или повторять, но уверена, что если не поделюсь этим, то лето будет очень длинным.

– Ладно. Но для начала несколько условий. Не задавайте вопросы, не уточняйте детали, не пасуйте и не копите двести долларов (из правил «Монополии»).

Они кивают, словно степфордские жены.

– Прошлым летом мы пошли в бар. Хорошо проводили время. Там я увидела человека, имя которого мы не произносим, флиртующего с кем-то на другом конце бара. Он посмотрел на меня и продолжил заниматься своим делом. Я почувствовала себя ужасно и пошла к барной стойке, чтобы заказать себе что-нибудь и забыть об увиденном, и вот там приметила этого парня.

Они смотрят на меня, ожидая следующую главу истории. Остальное им и так известно. Просто не хочу, чтобы он стал частью всего этого, я имею в виду того, чье имя мы не произносим.

– Я реально не настроена обсуждать это. Что было потом, вы знаете.

Наклоняю голову и иду мимо друзей к дивану. Мое сердце обливается кровью, когда вспоминаю про рандеву в туалетной кабинке.

Прошло всего пятнадцать месяцев, только пятнадцать. Боль, недоверие, ложь. Я никогда не прощу себя за то, что сделала. Никогда не прощу его за то, что позволил этому случиться. Я никогда не буду прежней. Стены выстроены. И никто не сможет их снести. Никто. Они могут пытаться, но я непробиваема. Когда дело доходит до моего внутреннего мира, то это лучшее его описание.

Портер подходит и плюхается на диван рядом со мной.

– Ты же знаешь, что я готов убить этого мудака? – он по-братски берет меня за руку и подмигивает.

– Убийство ни к чему хорошему не приведет. Но спасибо за предложение, Портер.

Едва улыбаюсь и поднимаюсь с дивана. Если пробуду тут еще немного, то могу заплакать, а я не позволю никому на всем белом свете увидеть это. Мне нужно солнце. Нужно почувствовать тепло его лучей на своем лице. Нужно почувствовать соленую кожу, но не от слез на лице.

– Я на пляж. Кто со мной?

Много рук сразу вытягивается передо мной. Портер подходит, целует меня в лоб и шепчет:

– Ты сильная девочка, Харлоу, и ты можешь вынести все, что сваливается тебе на плечи, и я горжусь тобой, но мне все же надо сказать тебе кое-что. Дело в том, что Круз…

Я вытягиваю руку перед его лицом, чтобы остановить:

– Портер, нет. Он ушел, и я его больше не увижу. Знаю, что он друг Макса и если придет к нему в гости, то я просто проигнорирую его. А теперь иди. Увидимся на пляже.

Выталкиваю его в коридор и слышу, как Портер зовет меня по имени, когда захожу в свою комнату и захлопываю дверь.

Сижу на кровати, все еще отходя от того, что произошло двадцать минут назад. Злость понемногу отступает. Чувствую себя спокойней. Говорю себе, что это был просто секс. Просто одна ночь секса между двумя совершеннолетними людьми. Переспали и разошлись. Я именно этого и хотела. Я хотела не чувствовать боль, переключившись на чувство эйфории.

Не собираюсь думать об этом. В данный момент не хочу погружаться в свой внутренний мир. Хочу отстраниться от себя, не быть Харлоу Ханнум, не быть любящей дочкой, сестрой или подругой. Мне хотелось отвлечься. Все тревоги были мне не свойственны, не свойственны моему характеру, но не с ним. Я становилась другой рядом с ним. Парень делал из меня другого человека. Заставлял совершать бездумные поступки. Заставлял сомневаться в себе, в своей самооценке, пока я не стала избегать его. Он толкнул меня на секс с незнакомцем. Картина его поцелуя с другой девушкой не вылетает из моей головы. И я это сделала. А теперь встретила этого незнакомца, снова. Да, я была пьяной, но не настолько, чтобы не помнить, что происходило. Я хорошо знала, что делала. Просто надо было избавиться ото всего.

Заберите мою боль.

Заройте мою боль.

Дайте забыть.

Сделайте так, будто это был просто сон.

Слишком поздно. Я заварила эту кашу и теперь буду расплачиваться до конца жизни.

Глава 3

Давай объявим перемирие или что-то в этом духе

Круз

Черт, мои яйца! Твою мать! Я, наверное, теперь бесплоден. Меня устраивает. Не хочу каких-то мельтешащих сопляков в своей жизни. Нафиг это дерьмо. Этот лед просто не снимает боль. Мне нужно напиться. Нужна выпивка сейчас же.

– Макс, принеси мне виски, пожалуйста.

Открыв глаза, я все еще вижу звездочки. Боль невыносима. Иногда мне хочется, чтобы разрешалось бить девчонок. Да, я сказал это. Осудите меня. Я бы никогда не сделал такого, но что дает этой редкостной стерве право так поступать со мной?

Входит Портер. О, здорово, нотации! У меня нет времени для этого дерьма.

– Харлоу, Круз? Реально? Ты трахнул Харлоу?

– И что?

И действительно, что из этого? Я имею девчонок все время. Конкретно эта зацепила меня, но так и что, черт возьми, из этого?

– Она мне как сестра. Я знаю эту девчонку с тех пор, как ей исполнилось десять. Наши родители члены одного загородного клуба. Вместе путешествуют по Европе. Я сопровождал Харлоу на ее первый бал. Жесть.

Мы с Максом пялимся на Портера, задаваясь вопросом, какой, на хрен, первый бал? Он закатывает глаза, догадываясь, о чем мы думаем, просто взглянув на наши лица.

– Боже, бал для богачей, понятно? Ты танцуешь и делаешь всякую модную хрень, но не важно.

Я реально не хочу слышать его мнение. Просто молюсь, чтобы мои яйца не запихивали мне больше в глотку, мечтаю залечь на пляже до тех пор, пока не надо будет вернуться на работу к шести.

Портер ходит туда-сюда, раздражая меня. Макс кусает ногти, как девчонка, и не отдает мне виски, как я просил. Вот это друг.

– Окей, подведем итог. Ты трахнул лучшую подругу моей кузины в туалете в прошлом году. Ты трепался об этом на каждом углу, и стоит добавить, что потом ты тормознул ее у обочины, выставив идиоткой, а затем привел сюда какую-то девку и…

Я его остановил, потому что совершенно забыл, что мой «Особенный субботний вечер» все еще здесь. Наверное, в моей постели, голая, с раздвинутыми ногами, ждет, когда я ее отделаю. Секс на улице был крут, но ей пора уходить.

– Портер, не нужно напоминать мне, что случилось, но, Макс, приятель, ты должен пойти в мою комнату и вышвырнуть как-там-ее-зовут оттуда.

Выражение его лица бесценно, даже комично.

– Почему я должен это делать? Ты был тем, кто притащил ее. Если подумать, ты работал до шести утра. Как ты умудрился?

– Я выручил ее, когда закончил работать. Нашел в камере, – я вспоминаю, как увидел ее: раскрепощенная женщина, потная, с размазанной помадой и тушью, стекающей по лицу. Это было горячо. – Она подралась с какой-то бабой в баре. Там вызвали полицию. Я воспользовался возможностью помочь девице в беде. Да она сосет член как пылесос.

Я откидываюсь на диван, мой Морти вдруг оживает от воспоминаний. Сцепив руки за головой, я прикрываю глаза и морщусь от ноющей боли в своих яйцах.

– Так ты привез ее сюда и трахнул на моей террасе?

Довольно много раз.

– Да. И что? Я думал, что это то дерьмо, о котором мы говорили. Напиваться в хлам, веселиться, цеплять столько случайных кисок, сколько сможем. Нам по двадцать четыре года. Мы должны остаток нашей жизни работать и быть серьезными, и некоторые из вас, находят… как ты это называешь… хм… фишку, где ты спишь с одной девушкой всю оставшуюся жизнь. Фу!

– Чувак, это дурацкая идея. Одна киска на всю оставшуюся жизнь. Я всегда говорю «разнообразие – это пикантность жизни».

Портер перестает ходить и смотрит на меня со всей серьезностью священника:

– Возможно, просто возможно, кто-то из нас хочет, чтобы для него существовал лишь один человек. Чтобы, когда у тебя был дерьмовый день, ты возвращался домой и будил ее, смеялся с ней, жил с ней.

Меня от него тошнит. Если он скажет слово на букву «Л», я сваливаю отсюда.

– Кого-то любил, и этот кто-то будет любить тебя.

И… я ухожу.

– Куда ты собрался? – спрашивает он.

Я поворачиваюсь к нему после того, как бросаю этот чертов мешок со льдом, что был на моих яйцах, на прилавок.

– Собираюсь переодеться, взять полотенце и пойти вздремнуть на пляж. Я еще не спал.

Когда иду в свою комнату, Макс кричит:

– Эта девка все еще здесь. Что ты хочешь, чтобы я сделал?

Черт! Я забыл. Позволю Максу заняться ею, если ему захочется, но сначала он должен забрать мои вещи из комнаты.

– Иди и возьми ее, приятель, но прежде захвати мои плавки на столе и полотенце.

Он издает разочарованный вздох, но, как бы то ни было, направляется к двери. Положив руку на ручку, он говорит, не глядя на меня:

– Что мне ей сказать?

Интересный вопрос, поэтому я выдаю первое, что приходит мне в голову:

– Скажи, что я вынужден оправиться на секретное задание ЦРУ.

– ЦРУ?

– Ага, она думает, что я на них работаю и что просто под прикрытием, как коп, пытающийся раскрыть дело о коррупции среди полицейских.

Макс поджимает губы, думая о том, как это срабатывает, а Портер кивает мне, как обычно:

– И она купилась?

Я хитро ему улыбаюсь:

– Она объезжала мой член под открытым небом на рассвете, как ты думаешь?

Он соглашается, делая собственные выводы из всей этой истории, и идет в мою комнату. Я жду за углом, пока Макс выйдет с моими вещами. Вдруг слышу громкий треск, когда Макс открывает дверь и выглядывает оттуда.

– Приятель, она злится, лучше сматывайся. Вот твое дерьмо.

Он бросает мне вещи. Переоденусь в машине. Я бегу по коридору, Портер следом:

– Круз, есть еще один вопрос, который мы должны обсудить, прежде чем ты, хм… вздремнешь. Харлоу еще не знает, что ты живешь здесь, но когда узнает, то захочет уйти. Я знаю ее, она не останется.

Я забыл, что она не знает. О боже, она взбесится. Она настолько вздорная, что, кажется, малейшие причины заводят ее. Меня это не волнует. Люблю вызов. Не то, что я планирую еще раз побывать у нее между ног, но предпочитаю думать, что было бы интересно попасть под ее кожу, пытаясь заставить ее снова хотеть меня, а затем отшить.

– Слушай, По, я выложил штуку баксов, чтобы остаться здесь этим летом. И никуда не собираюсь, если это то, о чем ты думаешь. У меня здесь работа на лето и, возможно, постоянная, потому что, видит Бог, я не вернусь домой.

Портер кивает, соглашаясь со мной, но знаю, что он не закончил со своей маленькой тирадой.

– Ты прав, но я должен сообщить ей. Она тоже заплатила моей тетке, ты это знаешь, так что, если она захочет уйти, я должен попытаться уговорить ее остаться. Это справедливо, и вам обоим придется научиться жить вместе.

Я могу так жить, но вопрос в том, сможет ли она?

– Отлично, мужик. У меня с этим все нормально. Я не доставлю ей проблем. Даже буду отсутствовать несколько дней в неделю, поэтому она не будет пересекаться со мной. Звучит неплохо?

Я не уверен, что убедил его. Портер и я – друзья, но он знает, что мне нравится, и то, что я не похож на Макса. Макс умный. У него есть мозги. И у него тяжелый характер, но он не мужчина-шлюха вроде меня. Да, я называю себя мужиком-шлюхой. Привет… Слова подтверждаются делами. Макс не делает дерьмо, как я. У него больше самоуважения, чем у меня, которому есть, что терять. Если он говорит, что собирается что-то сделать, он это делает. Я не буду сдерживать обещание даже под страхом смерти, но я верный друг. Гарантирую. Я научился этому в морской пехоте. Прикрывать спины своих собратьев. Есть кодекс чести, которому я буду верен до конца своей жизни.

– Круз, только полегче с ней. Девушка прошла через многое полтора года назад, она нуждается в отдыхе.

Это любопытно. Интересно, что все это значит? Подождите, меня не волнует. Она дала мне по яйцам.

Я прощаюсь с Портером, и тогда мы слышим едва различимые стоны Макса и девчонки в моей комнате. Это хорошо для Макса. Ему нужно немного розовой киски, чтобы начать лето.

Выбегаю, направляюсь к своей машине и быстро переодеваюсь, чтобы покинуть этот чертов дом и любые другие неприятности, в которые могу влипнуть. Захлопываю дверь машины и еду к пляжу в четырех кварталах отсюда. Поработав и трахнувшись, я вымотался. Как только нахожу хорошее местечко на песке, чтобы вздремнуть, то моментально вырубаюсь.

***

Ауч! Какого черта! Что это за стреляющая боль в ноге? Я сбрасываю полотенце, которое прикрывало мою голову, и чувствую себя сбитым с толку. Как долго я спал? Когда открываю глаза и прищуриваюсь от солнечного света, вижу фигуру, стоящую передо мной. Не могу сориентироваться между ярким солнцем и болью, проходящей через нижнюю конечность, поэтому резко плюхаюсь на песок. И тогда слышу его. Голос пинателя по яйцам.

– Какого хрена ты здесь делаешь! Из всех мест на этом пляже ты устроил привал в моем районе?

Будь она проклята!

Когда мои глаза приспосабливаются к солнцу, и боль в икре начинает утихать, мне удается разглядеть Харлоу Ханнум.

В бикини.

Помилуйте!

Хотя это имеет значение, потому что цыпочка навредила моим орешкам и ноге. Нет ни единого шанса, что это снова повторится.

– Послушай, леди, что ты о себе возомнила? Я не какой-то боксерский мешок, на котором ты можешь вымещать все свое сексуальное неудовлетворение.

Она сжимает кулаки по бокам. Я прекрасно вижу, как ее длинные блондинистые волосы развеваются как в аэродинамической трубе. Могу разглядеть ее веснушки, которые несимметрично покрывают нос. Почему-то не заметил их в прошлом году или сегодня утром. Мне нравятся веснушки, но сама девушка – заноза в заднице, поэтому я стараюсь не обращать внимание на то, какие они милые.

– Я не сексуально неудовлетворенная, это ты незрелый неандерталец. Но почему я везде сталкиваюсь с тобой? Разве тебе не было велено потеряться?

Да что у нее за сложные слова? Она звучит, как Макс с его большим мозгом.

– Я заблудился, маленькая мисс Майк Тайсон. Я ушел из этого долбаного дома, чтобы убраться подальше от тебя.

– Меня? Уйти от меня? Из всех дурацких вещей… Я не думаю, что ты в состоянии понять масштабы того, что сделал мне.

Я тот, кто я есть. Не мстительный парень по натуре, но если зайти слишком далеко, то легко могу передумать.

Передвинулся немного ближе к ней. Ее подружки рядом, но я склонился к ее уху так, чтобы только она меня услышала.

– Слушай, детка, давай не забывать о том, что ты сделала мне.

Я повожу бровями и медленно провожу кончиком языка по своей нижней губе.

Вижу, как пар валит у нее из ушей. Щеки приятно розовеют, но не от солнца. Я могу пролезть ей под кожу, разбудить ее. Довести до абсолютного безумия, свести с ума. Лето будет веселеньким.

Портер и Макс спускаются к нам вниз и останавливаются рядом со мной. Мальчики на одной стороне, девочки на другой. Это похоже на противостояние. Дерьмо, обстановка накалилась. Мне нравится немного жара. Мне нравится немного драмы. В этом я король.

– Ну, ребята, мисс Ханнум думает, что она владеет пляжем. Я здесь просто пытался вздремнуть, так же, как и мои яйца. Они сегодня благодаря тебе, детка, прошли через войну.

Она закипает от презрения, испытывая неприязнь ко мне и моим словам. Зажмуривается так крепко, как может, теребя свои губы зубами. Она говорит сквозь них, не сильно открывая рот, но слова понятны.