Текст книги "Поддаться (ЛП)"
Автор книги: М. Р. Джозеф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Она поднимает холщовый мешок, с которым таскается весь день, и перебрасывает его через плечо:
– У меня завтра собеседование на постоянную должность в предстоящем учебном году, поэтому мне нужно идти.
Вау, она пропустила часть с нашим минутным поцелуем перед больницей, но да ладно.
– Ну, это здорово. Рад за тебя. Но разве тебе нечего сказать о том, что только что произошло?
Она качает головой:
– Слушай, ничего страшного, ты просто распереживался. Новый человек пришел в мир. Уверена, ты полон эмоций, но мне интересно, мог бы ты отвезти меня на автовокзал? Мне нужно домой, и я понимаю, что ты хочешь остаться, так что тебе нужна твоя машина.
Она хочет, чтобы я отвез ее на автовокзал? Что, черт возьми, происходит в ее голове?
– Ты не вернешься в Сэнди Коув на автобусе, Репка. Возьми мою машину, а я сяду завтра на автобус. К тому же, у меня завтра смена только вечером, так что мне нужно вернуться не раньше трех. Обычно я не трезвоню раньше срока, но думаю, что у меня есть хорошие шансы на постоянную должность в полиции, поэтому мне надо хорошо выглядеть. Или уйти на больничный.
– Ты уверен? – она уточняет, не удовлетворившись моим ответом.
– Да. Хочешь попрощаться с Беллой и Тони?
– Конечно, – она улыбается.
Мы поднимаемся в комнату Беллы и объясняем уход Харлоу. Маттео на руках у Беллы, и снова она спрашивает Харлоу, не хотела бы та подержать его, но та снова отклоняет предложение. Она поглаживает его маленькую ручку и дарит нежный поцелуй в его вязаную шапочку, покрывающую голову.
– До свидания, малыш. Тебе очень повезло, маленький мальчик, что вокруг тебя так много любящих людей.
Когда она подходит, чтобы попрощаться, Белла переставляет свою руку:
– Харлоу, спасибо за то, что ты здесь ради моего брата-в-законе. Я знаю, что он рад, что ты была здесь. Пожалуйста, возвращайся, приходи в любое время.
Харлоу кивает:
– Обязательно. И мне было очень приятно встретиться со всеми вами, действительно, и еще раз поздравляю.
Харлоу пробирается к двери, я иду за ней. Мне нужно забрать сумку из машины.
Мы идем в тишине по коридору, в лифт, и все, что я хочу сделать в этот момент – обнять и снова поцеловать, но этого не произойдет. Я превращаюсь в самую большую в мире киску. Наверное, это от держания ребенка меня тянет к ласкам. Теперь, не один раз, а уже дважды я хочу поцеловать эту девушку, которую, бывает, едва выношу.
Мы добираемся до моей машины. Харлоу садится и запускает двигатель. Я хватаю сумку и наклоняюсь вниз к окну:
– Напиши мне, как доедешь. Ты можешь попасть в пробку на шоссе в это время дня.
Она улыбается:
– Да, папочка, я буду в порядке.
– Умничаешь.
Она закрывает окно и начинает отъезжать, а затем я вспоминаю, что-то, что хотел сказать ей, так что выкрикиваю ее имя:
– Харлоу!
Она останавливается, открывает окно и выглядывает:
– Да?
– Удачи завтра, Репка.
Потом она уезжает, а я застреваю со всеми этими эмоциями, играющими в моей голове. Харлоу держится, крутой орешек. Эту чертова стена, которую она построила вокруг себя, настораживает. Я имею в виду, что этот поцелуй ничего для нее не значил, потому что она, черт возьми, вела себя так, как будто этого не было.
Нет времени думать об этом сейчас.
Кого я обманываю?
Я возвращаюсь на «беременный» этаж, когда слышу громкие голоса медсестры.
Твою мать! Рэй здесь. Она нашла их. Тони кричит на нее. Джордж пытается успокоить его, а я не могу поверить, что у этой женщины железные яйца, чтобы появиться здесь. Это то, чего я боялся весь долбаный день.
– Рэй, какого черта ты здесь делаешь?
Маленькая хрупкая женщина, которая, по сути, моя наркоманка мать, оборачивается на звук моего голоса. Я больше года не видел ее обдолбанную задницу. У нее не хватает зубов. Ее кожа посерела, и она не должна весить более сорока килограммов. Одежда рваная и грязная.
– Ну, Рафаэль, это твой шанс поговорить со своей матерью. Я здесь, чтобы увидеть своего первого внука. Имею полное право, Джордж, – она обращается к Джоржду, и он качает головой.
– Ну же, Рэй, не устраивай сцен. Это счастливый день для всех нас. Если Антонио и Белла захотят, чтобы ты увидела ребенка, они дадут тебе знать. Почему бы тебе не пойти домой, мы свяжемся.
Он осторожно берет ее за руку и направляет в сторону лифтов. Она быстро отходит:
– Отвали от меня, Джордж. Это мои мальчики, а не ваши, и этот новорожденный – мой внук, как и ваш, так что позвольте мне увидеть его.
Тони не такой нежный и понимающий, как Джордж:
– Ни в коем случае, Рэй, может быть, если ты протрезвеешь, мы позволим тебе на него взглянуть, но до тех пор держись подальше от моей семьи и меня.
Она спотыкается и начинает поток оскорблений:
– Вы думали, что можете держать это в секрете от меня. Ну, люди по соседству разговаривают, так будьте прокляты за это, что пытаетесь держать меня подальше. – размахивает руками и чуть не падает говоря свои слова. Звук ее хриплого, прокуренного голоса отзывается в моем позвоночнике. – Да пошли вы все, каждый из вас. Мать вашу! Ты не имеешь права скрывать от меня ребенка, подонок. Нет, недостойный ублюдок! Стоило избавиться от тебя! Черт возьми, от вас обоих, еще в тот день, когда вы родились!
Прежде чем мы с Тони реагируем, охрана спускается по коридору и хватает Рэй, затолкнув в лифт. Все время, находясь в лифте, она ругается и борется с ними. Вскоре двери закрываются на этой сцене, я молюсь, чтобы сегодня подобного не повторилось.
Моя первая мысль: слава Богу, Харлоу этого не видела. Она думает, что моя мать какая-то святая. Какая-то Джун Кливер, которая занимается своими сыновьями. Идеальная жена и мать. Я не должен был лгать ей, но когда дело доходит до любой ситуации с девушкой, это то, что делаю лучше всего. Я заставил Портера и Макса поклясться, что они никогда не расскажут Харлоу или другим девушкам в доме, какова моя мать на самом деле. Полный позор.
Джордж не так взвинчен, как мы с Тони, и мы согласны не говорить Марселле или Белле, что Рэй была здесь. Это должно быть счастливое время, а привлечение Рэй в этот праздник вызовет только напряжение и беспокойство.
Возвращаемся в комнату Беллы. Медсестры отвезли ребенка в детскую, чтобы помыть его и сделать еще кое-что, в чем я не уверен. Марселла и Джордж решают сходить в кафетерий, так что я остаюсь с братом и Беллой.
Ожидание не занимает много времени. Я вижу улыбку Беллы, как только ее родители покидают комнату, и нисколько не сомневаюсь, что меня ждет допрос.
Она садится на кровать, потягивая чашку чая. Делясь новостями по минимуму, Тони отправляет своим друзьям фотографии Маттео, и я чувствую на себе взгляд невестки.
– Черт возьми, скажи Белла, что ты уже думаешь, ради Христа.
Она делает невинные глаза, и я знаю, что это дерьмово.
– Я? О чем ты вообще, шурин? – она подмигивает Тони, когда тот смотрит на экран своего телефона.
– Ты знаешь, я могу убедить этих милых медсестер отказаться от любого обезболивающего лекарства для тебя, так что тебе лучше выплюнуть это.
Тони смеется и Белла хлопает своими ресницами комичным образом.
– Это как? Не везде, куда бы ты ни пошел, нужны жеребчики.
Я знаю, что это так. Истинное утверждение.
– Ладно. Просто дай мне какую-нибудь из этих цып и шкаф, и я покажу тебе жеребчика, как ты это называешь.
– О, да, это то, что я называю чушью!
Белла становится немного громкой. У женщины проявляется характер. Тони называет ее страстной.
Грубовата, но мне все равно.
– Не потрудишься объясниться?
Она немного вертится в постели. Тони летит в ее сторону, чтобы помочь ей подняться, поправляет подушку, чтобы она уселась поудобнее. Нежно целует ее голову.
– Спасибо, любовь моя, – Белла прочищает горло, и взгляд в ее глазах означает, что теперь она взялась за свое дело.
Указательным пальцем она тычет в меня, постукивает ступней под одеялом и поджимает губы:
– Когда ты впервые приехал на берег, все твои мысли были о потрахушках, вечеринках, выигрышах в пивном понге и прочем, – она взволнована, и я думаю, что это истерика. – Но по истечение нескольких недель каждый телефонный звонок начинался с чего-то об этой девушке и заканчивался чем-то об этой девушке. Ты очень много рассказывал нам о ней и ее жизни. Когда она вошла сюда сегодня, я будто знала ее тысячу лет.
Теперь думаю, что она привирает немного.
– И если ты думаешь, что я немного преувеличиваю, тогда ты чертов лжец. Откуда тогда мне знать, что она носит черные очки для чтения, и что у нее веснушки, только на переносице, и они переходят на ее щеки? Что ее жизненная цель – стать учителем? Откуда мне знать, что она застенчивая, но когда она говорит с тобой, то заставляет тебя чувствовать себя самым важным человеком в комнате?
Я пожимаю плечами:
– Черт, откуда мне знать?
Тони шлепает меня по затылку:
– Следи за своим ртом, она теперь мать. Ни одного плохого слова, направленного на нее.
– Раф, я знаю эти вещи, потому что ты сказал их мне. Может, ты рассказывал об этом, не понимая, что на самом деле чувствуешь. Она стояла в том дверном проеме, прежде чем ты представил ее, и я увидела свет в твоих глазах, который видела только один раз, а я знаю тебя с пяти лет.
Понимаю, о чем она говорит.
– Когда ты сошел с самолета в последней поездке и увидел, что мы ждем тебя. Тот же самый взгляд появился, когда эта девушка была в непосредственной близости от тебя. Этот взгляд был все время, пока она не ушла.
Белла, должно быть, все еще принимает эти обезболивающие, потому что я уверен, что моя мимика не изменилась с тех пор.
– У вас проблемы, леди. Она просто друг. Мы ненавидели друг друга в начале лета, но у нас сложилась дружба, между нами все изменилось.
– Ты, черт возьми, изменился. Та девушка, которая только что вышла отсюда, изменила тебя!
Встаю со стула, провожу рукой по щетине на лице и смотрю в окно, вниз. Я, черт возьми, человек, который не собирался меняться. Вот кто я. Тот, кто не позволяет людям изменить себя. Единственный человек, который когда-либо менял меня, это моя мать, и думаю, что это было хорошее изменение. Это сделало меня сильным, построило мою оборону. Это сделало меня менее слабым и дало мне мышление, что единственный, на которого я могу рассчитывать, это я сам. Что ж, это ложь. У меня всегда будут Тони и Белла, а теперь и Маттео.
– Я собираюсь пойти выпить кофе. Кто-нибудь хочет?
Антонио смотрит на меня в замешательстве:
– С каких пор ты пьешь кофе?
– О, он не сказал тебе эту часть, не так ли? – Белла подает звук.
Она двигает коленями и дарит Тони этот «я знаю то, чего ты не знаешь» взгляд.
Раздражающая женщина.
– Ну, он пьет кофе с Харлоу каждое утро на причале дома, который они арендуют. И говорят о всяких вещах, как будто она богата, а он нет, но она этого не знает. Она не знает о Рэй, и где она живет. Он сказал ей, что он из Черри Хилл.
– Какого черта, Рафаэль? Почему ты лжешь ей? Твоя жизнь… Наша жизнь – это то, что есть. Если она твоя подруга, и ты заботишься о ней, зачем врать?
Я действительно не хочу объяснять ему, почему лгу. Это должно быть ясно как день. Зачем мне говорить девушке, которую вырастили двое любящих родителей в большом доме, с первоклассным образованием и большим банковским счетом, что моя мать – наркоманка? Пока она ширялась, мы с братом должны были заботиться о себе большую часть нашей жизни самостоятельно. Возможно, девушка развернется и убежит, больше никогда со мной не заговорив.
И это убьет меня.
– Знаете что, вы двое, я иду в кафетерий, и этот разговор окончен. Харлоу – просто друг. Мне не нужны отношения, – я обращаюсь к ним обоим. – И конечно, не делаю то, что вы двое делаете. Я не хочу этого.
С этими словами выхожу из комнаты.
Я пошел в морскую пехоту, чтобы сбежать от жизни, которая у меня была. Знаю, каково это – голодать, сидеть на морозе, не иметь воды, потому что моя мать не оплачивает счета. И каково это – носить обувь на два размера меньше, потому что нет денег, чтобы купить новые, и носки, которые были каким-то образом съедены мышами посреди ночи. Я знаю, каково это – быть одному.
И научился жить с этим. Харлоу никогда с этим не приходилось иметь дело. Если родители заставили ее устроиться на работу и заплатить за некоторые вещи самостоятельно, это не означает, что она имеет хоть малейшее представление о том, какой была моя жизнь. Она из моей лиги? Да это просто смешно. Она боль в моей заднице со своим большим мозгом и чрезмерным осуждением всего, что я делаю или говорю, вплоть до девушек, которых привожу домой и трахаю. Да, я поцеловал ее, что все еще беспокоит мой разум. Возможно, виноваты все эти пережитые мной сегодня эмоции. Я не спал. Мы приехали сюда после моей двенадцатичасовой смены, потому что я беспокоился о Белле. Держал племянника на руках… А потом Рей явилась вишенкой на вершине сраного мороженого.
Я так устал.
***
Мой телефон жужжит в кармане, и я, вздрогнув, просыпаюсь. Должно быть, задремал в комнате Беллы после того, как вернулся с кофе. Посмотрел на телефон, это сообщение от Харлоу. Американские горки в моем животе снова возвращаются. Тычу и давлю по клавишам, чтобы открыть сообщение так быстро, как эти большие пальцы могут.
«Эй, Членокоп, я дома и в порядке. Как малыш?»
«Если ты подразумеваешь пенис, то думаю, прислала это не тому человеку.»
«Ха-ха. Очень смешно. Как все?»
«Прекрасно. Готова к завтрашнему дню?»
«Как никогда.»
«Хорошо. Мой автобус в восемь, так что я буду после обеда.»
«Окей. Береги себя.»
«Удачи завтра. Уверен, они влюбятся в тебя.»
«Надеюсь:)»
– Посмотри, о чем я говорила, Тони. Взгляни на его лицо. С каких пор он такой довольный после смс? Это было от нее, не так ли?
О, мой Бог! Черт, эта женщина видит меня насквозь, как пару сисек под мокрой футболкой.
– Белла, что ты хочешь, чтобы я рассказал тебе?
– Я хочу, чтобы ты признал, что это не просто дружба.
Засовывая телефон обратно в шорты, скрещиваю руки на груди:
– Ты хочешь, чтобы я признал, что чувствую что-то большее, чем дружба?
Она кивает, и я борюсь с тем, что чувствую. Борюсь с тем, что произошло между нами снаружи госпиталя, и с тем, с чем я остался. Это не может происходить со мной. Это не может быть реальностью. Это не может быть тем, что думаю. Я не чувствую такое дерьмо.
– Прекрасно, Белла. Может что-то и есть, но я смущен и пытаюсь понять это. Все, что знаю, это то, что я себя чувствую по-другому, когда ее нет рядом. Не могу это объяснить и не знаю, как это вылечить.
Все. Я был честен. И смущен своими чувствами. Знаю, что когда я с Харлоу, ощущаю то, что не могу осознать, и понимаю, что когда она не со мной… Я хочу, чтобы она была рядом.
– Больше не смей об этом говорить. Ничего не произойдет. Она не моего поля ягода.
Я чертов Биг Мак, а она Биф Веллингтон. Да, я чувствовал что-то, целуя ее. Не знаю, что чувствовал, когда делал это раньше. У меня в голове тысяча мыслей, но перед своим носом что-то не увидел. Восемь с половиной недель стоили того, чтобы узнать ее. Понять, что она не высокомерная сучка, как сначала считал. Испорченная, маленькая богатая девочка с серебряной ложкой во рту. Девочка, которая имеет ответы на все вопросы.
Но правда в том, что это не так. Она – мое лечение.
Я хожу по комнате, тяну себя за волосы, и мои руки трясутся от нервов. Белла и Тони, должно быть, думают, что у меня какой-нибудь посттравматический припадок или что-то подобное. Уверен, Белла знает лучше. Я вижу, как они смотрят друг на друга, в то время как я хожу вокруг, не могу сидеть спокойно. Смотрю на Беллу, которая знает меня слишком хорошо. Я для нее стеклянный. Калейдоскоп эмоций, она видит все, как и Харлоу.
– Раф, иногда то, что прямо перед нами, не так понятно и ясно, как нам бы хотелось. Наш разум спит, а затем мы просыпаемся, и реальность смотрит нам в лицо. Это пугающе, но правда в том, что когда она ударяет, не стоит противиться, прими это.
Ее слова сшибают меня, как торнадо. Я уверен, что тот поцелуй ударил меня, чтобы я осознал, что это все по-настоящему.
Харлоу – мое настоящее.
Черт! Почему я был так слеп и не увидел этого раньше? Слишком близорукий, слишком быстро прекратил это.
Харлоу, Харлоу, Харлоу.
Харлоу – это мое тепло от холода, моя пища от голода. Она – свет в темноте, заплатка для отверстия в сердце. В этой безумной жизни, которой я живу, как может один единственный человек заставить меня ощущать все эти чувства? Перед тем, как встретить Харлоу, я был в скорлупе. Получал удовольствие, ничего не замечая, просто существуя. Пробежав по жизни или бежав от нее. Но когда я видел по утрам девушку, сидящую на пристани, ждущую меня, с уязвимостью, исчезающей день за днем, я понимал, что это мое место. Рядом с ней. Предвидя моменты, когда смогу снова оказаться рядом с ней, вдыхать ее запах. Ее прикосновения. Каждое утро, каждый день. Все это прокладывало путь к моей душе. Душе, которая очерствела. Покинула человека. Татуированное тело, которое ранено так сильно, но Харлоу лечит его. Она верит в меня, она верит, что у меня есть душа, она верит, что я чего-то стою. Я получаю больше удовольствия с ней, чем от случайных телок, которых притаскивал домой из бара. Год назад она показала мне рай, заставила меня кончить так быстро и сильно, что до сих пор прокручиваю это в голове снова и снова.
Но я не осознавал те чувства, которые она подарила мне.
Пробовал ли заполнить пустоту на протяжении прошедшего года другими женщинами, потому что почувствовал что-то к ней после той ночи? Было ли что-то глубокое в ее глазах, когда смотрел в них? Я повторял ту ночь в своем воображении много раз, думая, что я просто молодой человек, который развлекся, экспериментируя с инстинктами.
Нет, Боже, черт побери! Это не это. Совсем не то. Если бы это было так, я бы просто забыл все подробности. Но все было по-настоящему. Помню ее мягкую кожу, ее бедра под моими руками, шелковистость ее волос. Она пахла сахаром, вся сладкая, и на вкус была такой же. Ощущение ее губ на моих – и не важно, кто за дверью. Как ее тело реагировало, когда она пришла к финишу, пульсировала и дрожала. Теплота, которую я чувствовал во всем теле, когда она это сделала. Я это не забуду, как тех, что были до нее и после.
И знаю, что все, что я чувствую, реально. Знал, когда целовал ее сегодня. Это чувство вернулось. Я был озабочен этой жаждой весь прошлый год, чтобы понять и узнать, что она – то, что мне нужно. Врал Белле и Тони про то, что я не хотел того, что есть у них. Я хочу Харлоу. Я хочу ее, как хочу дышать.
Когда я это понял?
Но как я буду убеждать ее, что эта ночь была больше, чем секс. Как убедить ее поддаться этому? Поддаться чувствам, потому что Бог знает, что она – та, ради которой я поддался. Харлоу. Она разбила скорлупу, в которой я так долго прятался. Я сражался в битвах, видел смерть, возводил стену суровости вокруг себя, а она ее сломала. Разбила ее до основания. Я больше не тот, каким был раньше. Харлоу тому причина. Чувствую себя в безопасности и защищенным рядом с ней. Две вещи, которых у меня никогда не было. Я не отдавался никогда другому человеку. Не верил в эту «вторую половину». Выдумку, что-то пришедшее из сказок. И до сих пор на сто процентов не уверен, но не думаю, что могу продолжить жить, не выяснив это. Надеюсь, что она тоже почувствовала что-то, пока мы целовались. Почувствовала ли она эту электрическую вспышку, которая пробежала между нами? Как ее тело слилось с моим? Она же не будет это отрицать? Правильно?
Я никогда не делал этого раньше. Не пробовал выяснить чувства другого человека. Это в меня влюблялись все время.
Видите, это ложь. Они влюбляются в мое тело, лицо, в то, что заставляю их чувствовать. Я марионетка, танцующая на ниточках вокруг них, чтобы развлекать, удовлетворять, в то время как сам маскирую свои чертовы фантазии: как это должно быть, когда ты с кем-то.
Я должен рассказать Харлоу. Должен убедить ее, что это больше, чем дружба, больше, чем сидеть вместе на пристани, рассказывая друг другу о наших заботах и историях. Это больше, чем сексуальный намек и пьяные игры. За всем этим стоит какой-то другой, более глубокий смысл, и впервые я собираюсь выяснить, что думают остальные в моей жизни.
Мое сердце не холодный кусок льда, как я думал, потому что Харлоу Ханнум растопила его. Я не пропущу следующего момента, чтобы попытаться убедить ее уступить… Мне… Нам…
Глава 11
Учитель – это тот, кто учит
Харлоу
Я все еще чувствую его губы на своих, даже после того, как пришла домой, приняла душ, оделась и задала миллион вопросов Уиллоу. Прошлую ночь постоянно ворочалась в постели и не могла заснуть из-за поцелуя Круза, заставляя себя верить, что все произошло чисто из адреналина с его стороны. Недостаток сна, волнение, новая жизнь, к которой он прикоснулся, – все это превратилось в адреналин. Поцелуй был не чем иным, как благодарностью за то, что я была там, рядом с ним, даже сам Круз так сказал. Он спросил меня, что думаю об этом, но из-за волнения я не нашлась, что ответить, и использовала собеседование в качестве отвлечения.
Собеседование.
Мое будущее находится в руках трех мужчин и двух женщин. На протяжении всего интервью губы Круза мешают мне сконцентрироваться. Пока группа руководителей и глава администрации школы знакомятся с моими грамотами, рекомендательными письмами и проектами планов уроков, которые я должна была придумать менее чем за один день… Ощущение его губ на моих по-прежнему преследует меня. Весь путь домой был тяжелым из-за оценки причин, по которым я чувствовала какую-то противоестественную реакцию на Круза. Или это было так нормально, но я настолько погрузилась в тот момент, что даже не могла понять разницу. Тем не менее факт остается фактом, и человек, лишивший меня сна, сделал то, что сделал, из-за счастья, увлеченности, волнения. Ради всего святого, это же Круз. Тот, кем я восхищаюсь. Мы сблизились за лето. Рассказываем друг другу почти все за исключением того, с кем он проводит свои вечера. Мы ведем себя как дети. Шутим. Это почти как находиться у края пропасти… Почти. Он – сила, с которой нужно считаться, когда дело касается женщин. У нас были долгие разговоры о его взгляде на отношения и секс. Много раз. Его манера говорить со мной об этих вещах загорается красным сигналом в моей голове прямо сейчас.
Это был просто поцелуй между друзьями. Круз трахается и уходит. Известные его слова в конце: «Вошел и вышел».
Но почему, ради Бога, меня это бесит? Зачем занимает все мои мысли? Когда вернется, нам нужно будет поговорить. Мне нужно ответить на его вопрос, заданный в больнице. Что я думаю о произошедшем между нами? Готова ли поделиться своими мыслями о том поцелуе? Или, по крайней мере, то, о чем я подумала.
Прежде чем Круз вышел из больницы, отыскав меня, мне нужно было поговорить с доктором Гольдбергом. Просто нахождение там заставило меня запаниковать, но я уверена, что хорошо это скрыла. Мне не удалось как следует побеседовать с ним, но через несколько недель у нас назначена встреча. Круз был там, готовый выслушать меня, но в этой ситуации он не смог бы помочь, поэтому ничего другого, кроме как позвонить доктору, не оставалось. Гольдберг велел мне повторить мантру, что я и сделала. Не уверена, но думаю, что Круз не купился на всю это историю с разговором с Уиллоу. Когда он вернется, мы пойдем на пристань и поговорим.
Я пытаюсь позвонить ему, чтобы рассказать, как прошло интервью, но включается голосовая почта. Если подумать, поездка домой на автобусе должна была занять всего два часа. Должно быть задержался. Прошлой ночью шел дождь, так что, наверно, в этом и проблема.
Собеседование прошло отлично несмотря на то, что проходило в ускоренном режиме. Им кто-то был нужен… Вчера. Они сказали, что свяжутся со мной к концу недели. Это два дня. Мое будущее решится через два дня.
Я спускаюсь к причалу, чтобы расслабиться и почитать, и терпеливо ждать Круза. Слышу, как Макс выкрикивает мое имя:
– Харлоу! Ты здесь?
Вижу, как он стоит на верхней палубе, поворачиваюсь в своем кресле, чтобы поприветствовать его. Он на миг исчезает и тут же появляется, направляясь ко мне. Выглядит измотанным.
– Макс, что случилось?
– Ты слышала о Крузе с тех пор, как вернулась?
– Нет, а что? Что-то случилось? – мой желудок скручивает от тона его голоса.
– Звонил его начальник. Он пытается связаться с ним в течение нескольких часов, но телефон переключается на голосовую почту.
– Макс, почему его родители не приезжали?
Он проводит рукой по волосам и вздыхает:
– Харлоу, спроси у Круза. Я должен бежать в «Джакс», чтобы проверить звук, так что, как будут о нем вести, позвони. Оставлю ему записку в доме на всякий случай.
«Спроси Круза». Слова проносятся в моей голове. Он поссорился с ними, или они уехали в отпуск, или что-то в этом роде? Я могла бы узнать у Беллы или Тони, но, наверно, лучше поинтересоваться у Круза.
Переживаю, что же произошло, и почему Круз не отвечает на звонки. Не выдерживаю и хочу связаться с Беллой. Стоит быть осторожной, когда буду спрашивать, чтобы не расстроить ее и не причинять лишнее беспокойство.
Звоню в больницу и прошу комнату Беллы Круз. Они соединяют меня с ней.
– Привет?
– Белла, привет, это Харлоу Ханнум.
– Харлоу, привет, дорогая. Как дела? Как прошло собеседование?
Я слышу небольшой шум и ворчание Маттео около своего уха.
– Отлично, но я хочу узнать, как вы, ребята?
– У нас все замечательно. Маттео начал хорошо кушать, и мы можем вернуться завтра домой. Раф добрался до дома?
Черт!
– На самом деле из-за этого я звоню. Не слышала о нем. Он сказал, что будет дома днем, но уже почти пять, так что я немного волнуюсь.
– Ты просто немного волнуешься? – ее тон не обвиняющий, это подозрительно.
– Да, так и есть. Вообще-то, я очень переживаю. Он всегда берет трубку, когда звоню, или присылает сообщение в течение минуты, а сейчас включается голосовая почта.
– Харлоу, может быть, его автобус опаздывает, и он забыл зарядить свой телефон или типа того. Круз большой мальчик, я уверена, он в порядке. Человек побывал на войне, так что не волнуйся слишком.
– Я постараюсь, просто… Ну, это не похоже на него – не отвечать мне или хотя бы не пытаться связаться со мной.
– Дай свой номер, и если случайно он свяжется со мной или Тони, я ему передам, что ты беспокоишься, и чтобы он перезвонил тебе.
Я диктую ей свой номер и говорю:
– Спасибо.
– И Харлоу, чтобы ты знала, прости, если я переступаю черту, он тоже заботится о тебе, так что спасибо, что делаешь то же самое по отношению к нему.
– Спасибо, Белла. Позаботься о новорожденном. Я очень рада, что у меня появился шанс познакомиться с тобой и Тони.
– Я тоже, Харлоу, и надеюсь, что мы увидимся с тобой очень скоро.
Линия разъединяется, и я смотрю на телефон.
Мобильник начинает вибрировать. Я надеюсь, что это Круз, и молюсь, чтобы это был он, чтобы сказал, что все в порядке. Но этот номер я не узнаю.
– Круз?
– Мисс Ханнум, это Грег Ландберг из школьного округа Грейсон Элдерс.
Отлично, думаю я, они звонят, чтобы сказать, что наняли кого-то более квалифицированного.
– Мистер Ландберг, приятно слышать Вас. Чем могу помочь?
Он смеется, но по-дружески:
– Мне тоже очень приятно, мисс Ханнум. Мы хотели бы предложить Вам должность преподавателя английского языка в седьмом классе средней школы «Грейсон».
Нет, он просто предложил мне работу. Я щипаю себя. Просто щупаю себя за руку.
– Мистер Ландберг, я… я не знаю, что сказать.
– Ну, мы надеялись, что Вы скажете «да» и сможете прийти в следующую среду, чтобы ознакомиться со школой и учебной программой на предстоящий год.
Вот мое будущее. У меня есть работа, и это все, о чем я мечтала. Все происходит так быстро.
– Мистер Ландберг, спасибо Вам большое, я согласна. Буду там на следующей неделе. Просто скажите, во сколько и куда подойти.
– Мы были очень впечатлены Вашим собеседованием и знаем, что Вы внесете неоценимый вклад в нашу школу. Мой секретарь пришлет Вам больше информации и копию договора для ознакомления. Вы уже присылали нам все необходимые документы.
Я благодарю его за эту возможность и говорю, что увидимся. Пытаюсь опять набрать Круза, но звонок снова переходит на голосовую почту. Подожду, пока он не ответит, только тогда сообщу, что у него тоже есть работа. Проучу его за то, что заставил меня волноваться.
Бегу домой, чтобы рассказать девочкам. Уиллоу будет преподавать испанский в шестом классе, так что мы будем коллегами.
– Девочки, я думаю, это надо отметить. Сегодня вечером, прежде чем мы приступим к урокам на следующей неделе, – заявляет Уиллоу.
Она пойдет со мной в понедельник, чтобы мы могли подготовиться к среде. Еще четыре дня. Я должна попрощаться с побережьем Сэнди Коув.
Это реальность. Осталось всего несколько дней. Времени все меньше, моя мечта сбывается. Я буду учителем и наконец-то я счастлива…
Глава 12
Не ожидайте слишком многого как в тех бульварных любовных романах
Круз
Кто-нибудь, пожалуйста, скажите мне, насколько хуже могут быть последние шесть часов? Во-первых, я сел не в тот автобус и сейчас хрен-его-знает-где, а почему? Потому что заснул и как минимум в трех часах езды от дома, и в ближайшее время транспорт не планирует останавливаться. К тому же я потерял телефон. Посеял чертов телефон на остановке. Как я мог быть таким глупым? Где моя голова? Нехватка сна, мысли о девушке, к которой мне срочно нужно вернуться, чтобы рассказать ей о своих чувствах. Вот где я витал. Всю поездку пытался сообразить, что и как ей сказать. Записал речь на обратной стороне бумажного полотенца из мужского туалета с автовокзала. Не знаю, как правильно сформулировать мысли, чтобы рассказать о себе. Я дерусь. Трахаюсь. Много работаю. Но мне никогда еще не приходилось говорить девушке, что думаю о ней все время. Когда ее нет рядом, я скучаю по ней и жду ее каждое утро. Когда на работе, то постоянно мечтаю о ней. Что ее запах окутывает меня весь день после того, как мы побудем вместе. Все эти вещи, о которых я до сих пор даже не догадывался. Мы проводим много времени вместе, я должен сказать, что это нормально.
Правильно?
Перечитал сто раз то, что написал, вычеркивая и дописывая что-то новое. Старушка рядом со мной пахнет нафталином и скотчем. Дождь не прекращается. Не могу нигде найти таксофон, чтобы позвонить Харлоу.
Но что, если она даже не переживает о том, что я сказал, что буду дома рано утром. Может, ей все равно. Может быть, она встретилась с бывшим, и он отвез ее в какой-нибудь загородный клуб на ужин, накупив ей бриллианты и прочее дерьмо.
Что, если я скажу ей, что хочу ее, но окажется так, что она не хочет меня? Что тогда?
Боюсь, и не хочу, чтобы так было.
Я был так же напуган в Ираке, и это страшно до усрачки. Помню, мы должны были идти конвоем из Кувейта на базу. Милю. У нас не было бронетехники, как у военных, и все бомбы на обочине, которые были установлены, уничтожали мы. Болезненное ощущение в животе сейчас похоже на чувство как в тот день. Не знаю, каков будет результат, но я всю жизнь принимал отказы, так что справлюсь и сейчас. Просто вытащите меня из автобуса, чтобы я мог увидеть, взорвется бомба или нет.
