Текст книги "Поддаться (ЛП)"

Автор книги: М. Р. Джозеф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Круз идет к холодильнику, достает бутылку с пивом, открывает и кидает крышку в раковину:

– Нет, я не люблю тебя, черт подери! Что я должен сделать, и сколько это займет времени, чтобы убедить тебя в этом? – Он подходит настолько близко, что наши носы соприкасаются. Мое дыхание сбивается. Я вдыхаю запах человека, которого люблю. – Ты изменила меня. Я никогда не возвращался. Ты была первой. Но твоя киска не золотая, чтобы заслуживать два с половиной часа езды. Если я хочу киску, то могу достать ее в любом месте, в любое время, в немедленное распоряжение.

Уходя, он допивает остатки пива, и Уиллоу пытается пробраться к нему со сжатыми в кулаки руками и готовая к драке:

– Ты нехорошая задница! Я предупреждала ее! Портер говорил мне про твои делишки, и я предупреждала ее. Кто тебе разрешал трахать ее своим заразным членом? – она поворачивается ко мне. – Извини, Харлоу. Я не хотела этого.

Прежде чем Круз получает шанс ответить моей подруге, я слышу какой-то шум из спальни. Там что-то падает.

У моего парня кто-то есть. Он с кем-то, и этот кто-то в его комнате. Я поймала его. Вот почему это все. Когда он понимает, что я слышу, то пожимает плечами. Вид удовлетворения на его лице. Но это не его лицо.

– Что я тебе говорил. В любом месте в любое время, – Круз самодовольно ухмыляется. – Я тебя могу похвалить в нескольких вещах, Харлоу. С тобой фантастически спать. Ты горячая, но разрушительная. Тот багаж, что ты имеешь, превышает мои возможности. Ты говорила сама, что ты сумасшедшая. У меня были такие, но ты… ты самая-самая.

Я даже не думаю о тех словах, что он говорит, когда кидаюсь на него. Я бью кулаками, шлепаю и царапаю его, не давая опомниться, так как движения мои быстры.

Я кричу на него, не слыша себя, но зная, что слова, которые вторгаются в мой мозг, в мою душу, разрушают их. Разбивают мне сердце.

– Я могу понять, что ты не хочешь быть со мной, потому что я сумасшедшая, но я не позволю, чтобы мне изменяли. Я мирилась с этим годами и боролась за место первой, когда не была ей. Я хочу быть первой! Я устала быть второй. Мне все равно, кто там. Я знаю, что я вторая снова и ненавижу тебя за это! Я ненавижу тебя!

В моем теле больше нет сил.

Все, что я могу, это тысячу раз сказать «я ненавижу тебя!». Круз стоит, пытаясь принять это, пока Уиллоу не оттаскивает меня. Я бью ее, когда она берет меня за плечи. Я не вижу его лица из-за слез. Он отталкивается от стойки:

– Правильно. Подтвердила, какая ты сумасшедшая. Продолжай. Это дает мне больше причин быть счастливым. Ты не любила, ты просто жила в любви, не правда ли? Итак, я не люблю тебя, и чем скорее ты уйдешь отсюда и из моей жизни, тем лучше.

Я не могу дышать.

Нет воздуха.

Здесь нет воздуха.

Нет ничего.

О, Господи, помоги мне! Пожалуйста, кто-нибудь, помогите мне!

Уиллоу тащит меня к двери, пот течет с моего лица.

Я уйду, но у меня последний вопрос к человеку, которого люблю, перед тем как мое сердце разобьется, как стеклянный шарик. Я поворачиваюсь и смотрю на Круза в последний раз. Он выглядит искренним, руки сложены на груди, ноги расставлены в стороны в оборонительном положении. Глотаю слезы, чувствуя соль:

– Почему? – спрашиваю я.

Он останавливается, смотря на меня, мимо меня, и отвечает. Наконец-то.

– Потому что я могу.

Глава 18

Время, когда нельзя вернуться назад

Круз

– Ты знаешь, я действительно не хотел играть в этом никакой роли, правда?

Я киваю Максу, который выходит из моей спальни.

– И ты знаешь, что как только Харлоу и Уиллоу вернуться домой, Уилоу скажет Портеру все, и он вышвырнет тебя отсюда?

Снова киваю.

– И ты знаешь, что все, что ты сейчас сказал ей, ты не сможешь забрать назад? Она возненавидит тебя.

Я выдыхаю и смотрю в окно на нашу пристань. Знаю, что то, что говорит Макс – правда.

– Круз, ты будешь говорить, или мы просто будем стоять здесь и ждать апокалипсис?

Пока смотрю на Макса, под ложечкой снова сосет:

– Я уже собрал большую часть своего дерьма. Жду от Портера первых новостей завтра. Я удивлен, что Кроу не позвонил ему в первую очередь после того, как оставил мне сообщение, что Харлоу на пути сюда, и я… – Я делаю паузу, думая о том, что сказал ей. Как я уничтожил ее. Уничтожил единственного в жизни человека, которого любил, в ком был уверен. И она меня любила взаимно, не думая, что я за человек. – Я хотел, чтобы она меня ненавидела. Это единственный выход.

Макс сидит рядом со мной на диване, доставая бутылку «Джека» из шкафа и несколько шотов. Меня трясет, как на двадцатиградусном морозе, но я сижу здесь на диване, не понимая, что сотворил. Мои колени трясутся так, что бряцают кости.

– Что сказал Кроу в сообщении?

Я откидываюсь в кресле назад и чешу свою двухдневную щетину:

– Он назвал меня сукиным сыном, и что я лучше бы не играл в игры с его сестрой, и что он убьет меня.

Макс трясет своей головой в знак согласия:

– Кроу грубый. Удивительно. Не думал, что он способен на это. Я слышал, что он сделал с Ноксом.

Этот хрен Нокс разрушил Харлоу, когда она встретила меня. Теперь моя девочка все там же, где была до меня, и это убивает меня.

Макс наливает два шота:

– Я уверен, что Харлоу купилась, думая, что в твоей комнате там была девчонка.

Мы не чокаемся шотами. Мы не радуемся тому факту, что я разбил кому-то сердце. Мы просто стараемся выпить янтарную жидкость, надеясь, что она согреет мое тело и остановит дрожь, но мне холодно, моему сердцу и душе холодно.

– Я знаю, как ты чувствуешь себя. Несмотря на то, что ты делаешь, она любит тебя, и держу пари, что если бы ты рассказал о ее нехорошей ведьме бабушке, то Харлоу бы воспрепятствовала. Я имею ввиду, у ее мамы была похожая ситуация? Ты рассказывал мне об этом.

Я киваю, опрокидывая другой шот. Все горит. Все горит так сильно.

– Так лучше. Я никогда бы не ей дал того, что она хочет и в чем она нуждается. Я беден. Я полицейский, и у меня судимость с восемнадцати лет. Я счастлив, что мне удалось стать хотя бы полицейским.

Макс смотрит на меня смущенно, и я вспоминаю, что он не знает.

– О, это правильно. Ты не знал истории. Нас с Тони арестовали, когда ему было двадцать, а мне восемнадцать. Полицейские пришли к моей маме и нашли припрятанную марихуану. Мы сказали, что это наша заначка, чтобы спасти мать от тюрьмы.

– Но ты ненавидишь свою маму. Тюрьма – лучшее место для нее. Там она могла бы протрезветь.

Макс наивен.

– Нет, приятель, ей бы было бы хуже. Наркотики там достать легче. – Я всегда чувствовал потребность защищать эту женщину, так сильно, как и ненавидел ее. – У меня все еще осталась эта судимость. Вот почему я пошел на флот.

– Понимаю, – Макс наливает другой шот. – И что теперь?

Я закрываю глаза и представляю будущее без Харлоу и ненавижу его. Оно унылое и мрачное, как и мое сердце.

Достаю письмо из своего кармана и передаю его Максу.

Он читает, смотрит на меня и отдает письмо назад:

– Ты был принят в полицейское отделение Норт-Риджа? Это же рядом с городом Харлоу. Что за херня, мужик? Когда ты узнал это?

Я забираю у Макса письмо, комкаю его и кидаю через плечо:

– Узнал на прошлой неделе. Я ездил туда две недели назад на собеседование, Харлоу не знала. Потом я получил письмо и решил сделать то, что сделал. Мы никогда не будем счастливы. Ее бабушка бы меня уничтожила и сделала бы наши жизни ужасными.

– И твой план был уничтожить Харлоу вопреки? Ты ее любишь.

Я люблю ее всем своим существом.

– Ей будет лучше без меня. Она будет счастлива. Я недостаточно хорош для нее. Я знаю это, и она это узнает.

Макс встает и хватает свое пальто с вешалки на полпути:

– Мне надо идти. Я знаю, что у тебя были причины, но мне хотелось бы, чтобы ты дал шанс Харлоу принять решение самой. Думаю, она бы поняла правду о тебе и о том, как ты рос, о твоей маме. Обо всем. Правда – сильнейшая вещь, и ты знаешь это, мужик. Любовь – это только правда. Правда – это любовь! – он похлопывает меня по плечу и выходит.

Я не могу вернуться и изменить то, что сделал. Я буду жить без своей Репки. Частичка меня умерла, но пусть у меня будет разбито сердце, чем у нее, потому что я не смогу дать ей ту жизнь, которую она заслуживает. Наши жизни настолько разные, что моя прошла бы, разрушая ее в конце.

Харлоу будет в порядке. Она будет двигаться вперед, и это будет лучше для нас.

Да, она узнает это. Но, может быть, не завтра, но она забудет обо мне.

Она будет в порядке.

Она будет в порядке.

Она будет в порядке.

Она будет в порядке.

Продолжаю убеждать себя, потому мне это необходимо. Я вбиваю это себе в голову, пока не промываю мозги, думая о каждом из нас.

Любовь – это правда, правда – любовь!

Глава 19

Круз и Харлоу

Харлоу

Четырьмя месяцами позднее…

Я не хочу возвращаться сюда, хотя мои друзья будут держать его от меня на расстоянии, если я увижу его. Или если он увидит меня.

Со мной все в порядке. Я уменьшила до трех раз в неделю общение с доктором Голдбергом. Принимаю только антидепрессанты, а препараты от тревоги уже нет. Йога помогает, как и осознание того, что Круз больше не существует в моей жизни. Я работаю над этим… и над собой.

Что случилось в последние четыре месяца моей жизни? Попыток суицида не было. Я только закрылась в доме на неделю, жалея себя. Плюс ко всему, меня подкосил грипп. Кроу, Уиллоу и Теа приносили мне еду, но я совершенно не хотела есть. Девочки помогали мне мыться. Все это было.

Потом я пришла в себя. Моя самооценка. Мне не нужна чья-то любовь. Я должна любить сперва себя и принимать любовь.

Это поменяло все, очевидно. Поэтому я звоню Голдбергу три раза в неделю.

Преподавание помогает. Мой ум занят этими детьми и их светлыми головами. Поразительно то, что я вижу, когда учу их. Это открывает мой ум для бесконечных возможностей. Есть еще многое в жизни кроме зависимости от одного человека, чтобы сделать себя счастливой. Ты должна быть прежде всего счастлива сама с собой.

Несколько недель спустя, после того как мы расстались, я начала вести дневник. Записывала каждую мысль, которая была в моей голове. Доктор Голдберг сказал, что это хороший выход, отдушина. Я должна согласиться. Я должна простить Круза. Он был прав. Я не смогла бы изменить его. Леопард не меняет свои пятна.

Когда я слушаю доктора, понимаю, что все кончено. До сих пор я думала, что должна бороться сильнее, но измена и те слова, что он сказал… Это никогда не выветрится из моей памяти. С подобным я мирилась, когда была с Чедом. Когда от него всегда пахло женскими духами. Но теперь я не позволю делать из меня дуру снова. Сейчас я сильнее. Почему я всегда должна бороться, чтобы быть первой?

Уиллоу заставила меня приехать на выходные. Это день памяти. Начало лета. Я останусь на ночь. Это все, чем я могу заняться сейчас.

Портер выгнал Круза из своего дома, как только вернулся в тот день. Приехал сам, но Круз уже ушел. Странно, но он уже догадывался, что Уиллоу настучит ему, ведь я кузина Портера, и он не смирится с тем, что мне больно. Портер не разговаривал с Крузом с тех пор. Макс сказал ему, что он живет где-то в Сэнди Коув, но не сказал, где конкретно. Кроу единственный, за кого я волновалась. Он поехал в Сэнди Коув, чтобы разыскать Круза. Я пробовала его остановить, но он не нашел Круза в любом случае. Того не было даже на дежурстве.

И вот мы здесь, на лодочной станции. Место открылось прошлым летом. Я хотела прийти именно сюда вместо «Джакса», куда мне совершенно не хотелось. Слишком много воспоминаний.

Я небрежно потягиваю пиво и сижу за столом с девчонками и Портером.

– Макс придет? – спрашивает Уиллоу.

– Он уже где-то здесь, я думаю. Почему ты спрашиваешь?

– Просто так, – она возвращается к своему пиву и избегает наших взглядов.

– Сукин сын! Сюда идет Чед, – Уиллоу рычит и готова наброситься на него.

Я держу ее руку, чтобы она не попыталась встать и ударить его.

– Уиллз, все хорошо. Мы встречались несколько раз около дома и раговаривали, коротко, но разговаривали. – Подруга смотрит на меня, и я не могу избежать ее взгляда. – Это просто разговоры. Поверь мне, одного раза с ним было достаточно.

Я вижу, как Чед осторожно приближается, и собираю всю свою уверенность, чтобы улыбнуться ему дружелюбно.

– Эй, Харлоу.

– Эй, Чед. Как ты?

– Хорошо, хорошо. Ты выглядишь прекрасно. Могу я… ммм… купить тебе выпить?

Я поднимаю свое почти полное пиво:

– Нет. Мне хорошо.

Он льнет ко мне, пытаясь, чтобы никто не слышал его. Особенно Уиллоу.

– Хар, мы можем поговорить? Пожалуйста. Мне нужно сказать тебе кое-что.

Мне остаться сейчас или уйти? Старая я говорит идти к нему, новая – идти прочь. Но с тех пор, как мы говорили дома, я не борюсь. И не собираюсь попасть под его чары вновь. Быть жертвой и охотником. Мне хорошо одной. Не поймите меня неправильно, Чед дьявол, но, возможно, он хочет извиниться за все то, что сделал. Я научилась прощать. Я не могу забыть того, что случилось с нами. Это изменило мою жизнь. Но я могу простить.

– Конечно, – говорю ему.

– Харлоу, ты сошла с ума? – Уиллоу кричит из толпы.

– Все хорошо. Что может произойти? Он не собирается меня похитить, – я задвигаю стул и следую за Чедом к временной пляжной территории неподалеку от ресторана.

Мы стоим там. Чед далеко от меня, что хорошо. Я жду, что он скажет.

Круз

– Она там, Круз. Иди туда и верни ее.

Макс шагает впереди моей патрульной машины в своих чаках. Он износит их в хлам, если продолжит идти.

– Я не собираюсь туда, мужик. К тому же я на дежурстве. Не могу этого сделать. Она ненавидит меня.

Макс запрыгивает на капот моей патрульной машины, когда я трогаюсь, чтобы поехать на дежурство. Он говорит мне, что Портер позвал его, чтобы сказать, что Харлоу, Уиллоу и Теа будут там и хотят встретить его на лодочной станции. Две причины, почему я не собираюсь туда.

Номер один – Харлоу, и номер два – Портер. Он надерет мне задницу, потому что ненавидит меня за то, что я сделал. И мы не говорили с тех пор, как он меня выгнал из дома. Я потерял одного из своих лучших друзей, потому что разбил сердце своей любимой девочки. Я убеждаю себя, что это того стоило. Я надеюсь, что у Харлоу все будет хорошо. Без меня.

Макс узнает новости от Портера и расскажет мне. Не то, что я хочу слышать, потому что это убьет меня. Меня убьет даже звук ее имени. Я слышал, что наш разрыв вернул Харлоу к психотерапии несколько раз в неделю. И все они очень беспокоились за нее. Меня стошнило, когда я узнал это. Мне было прекрасно известно, через что Харлоу прошла раньше, и как она была уязвлена после Чеда. И я просто рассыпаюсь на куски, когда думаю, что из-за меня Репка снова испытала еще один нервный срыв.

Я думал, что превратился в котенка, когда был с ней. Ха, ха! Вы должны видеть меня сейчас. Вспоминаю, как мы смотрели те старые черно-белые фильмы, которые она так сильно любит. Как я чувствовал себя ее частью. А Харлоу была моей частичкой, когда мы уютно располагались на диване. И этот ее взгляд, когда начиналось кино. Такое впечатление, что она выигрывала в лотерею или что-то вроде. Тот взгляд заставлял меня любить ее еще больше. Когда ты видишь любимого человека таким обожающим что-то, то понимаешь, что твои проблемы незначительны. Они просто тают. Временно.

Я иногда хожу на пляж, погружаю пальцы ног в воду и представляю, как Харлоу боялась этого.

Когда на дежурстве мне приходится проезжать мимо школы в то время, как Репка заканчивает работу, я думаю о ней и смотрю на часы, представляя, что ей пора уходить домой и она, возможно, говорит студентам «до свидания». Я представляю ее в черных очках. Ее волосы растрепаны к концу дня. Представляю, как она приходит домой, снимает туфли на высоком каблуке и надевает пушистые домашние носки. Я думаю о ней больше ночами, когда не на дежурстве. Ночами лежу и думаю, и не сплю, хочу, чтобы все было по-другому. Черт, кого я смешу? Я думаю о Харлоу каждую секунду, каждый день.

Ее запах не остался на подушке, которую я украл. Сейчас она пахнет… ничем. Теперь от Харлоу у меня осталось только фотография нас двоих. Та, которую мы сделали в машине. Та, которую моя девочка вставила в рамку и подарила мне накануне Нового года. Другие фото я сжег на нашей пристани. И выкинул в море. Я не могу на нее часто смотреть. Но с одной фотографией я не смог этого делать. Я не смог уничтожить и ее, как уничтожил Харлоу.

Фотографии – это кусочки бумаги. Воспоминания, которые есть у меня о ней, о нас, воспроизводятся у меня в голове. Постоянно.

Чтобы ответить на все дальнейшие вопросы – у меня мозоли на руках. Да, я сказал мозоли. Я не был ни с кем в этом плане, только со своей рукой, с тех пор, как расстался с Харлоу после Нового Года. Я не могу кончить… Не могу довести до конца. Я пробовал. Морти сошел с ума. Я целовал несколько девушек, но все, что я вижу, это ее лицо и ее запах. Тела не кажутся похожими. Мягкость ее волос, кожи, груди. Ее запах. Ничто не может сравниться с ней. Я даже произносил ее имя, пока занимался сексом с кем-то. Получил удар по Морти и несколько пощечин за это. Но я заслуживаю этого. Еще несколько месяцев, и я ее выкину из головы.

– Ты ублюдок, ты знаешь это? Я имел дела с твоей жалкой задницей, и знаешь, к какому выводу я пришел?

Я закатываю глаза:

– Что случилось, Макс?

– Ты чертов ссыкун! Ты не суровый мужик, ты мужик-проститутка. Ты не представляешь из себя ничего, кем хочешь казаться. Ты эгоистичный чертов придурок.

Маленький ублюдок. С кем, он думает, разговаривает?

Макс подходит ближе ко мне, и я настороженно смотрю на него.

– У тебя было что-то, что ты хотел всю жизнь в своих руках, – он складывает ладони в форме чаши. – Чертова любовь. Ты даешь ей уйти, потому что не слишком хорош? Ты никогда не останавливался и не думал, что не дал Харлоу шанса принять решения, основываясь на фактах? Ты никогда не давал ей шанса ненавидеть тебя. Я всегда думал, что она поймет все про твою семью и твою чертову жизнь. И плевать на то, что сказала бабка. Она может быть влиятельной в Принстоне, но кто сказал, что где-то еще она так же влиятельна?

Иисус, а вдруг он прав? О, Боже! Что, черт, я натворил?

Макс останавливается и смотрит на меня:

– Ты ведь хочешь ее вернуть, нет?

Я снимаю свою фуражку и тяну себя за волосы:

– Она меня ненавидит, Макс. Я ее уничтожил. Я не могу ей сказать, что сделал это, чтобы защитить ее.

– Попробуй, Круз. Просто попробуй.

Я хожу по кругу, потому что слышу ее имя. Я слышу, как кто-то зовет ее по имени, и следую за голосами, которые говорят. Макс идет поблизости сзади меня. Я смотрю на другую сторону здания.

Она там. Моя Репка там.

С Ноксом.

Харлоу

– Что ты хотел мне сказать, Чед? У меня мало времени.

Мы здесь стоими практически лицом к лицу. Он смотрит неприятно и раздраженно:

– Я просто давно хотел извиниться перед тобой.

Я ухмыляюсь:

– Слишком долго ты пытался, Чед. Это все довольно прекрасно. Я научилась прощать тебя и себя. Мы должны двигаться дальше.

Он двигается ближе ко мне, а я отступаю назад. Чед произносит мое имя:

– Харлоу, пожалуйста.

– Репка!

Я поворачиваюсь, смущенная тем именем, которое сейчас услышала, и голосом, который это произнес.

Круз подходит ко мне, и мое сердце бешено колотится. Во рту становится сухо. Я смотрю на Круза, и мое сердце плачет. Оно плачет и тает, потому что я люблю его так сильно.

Однако он разрушил меня, и я боролась с этим каждый день, неважно, насколько занята была. Я в замешательстве. Мне побежать к нему и сказать, что я еще люблю его, или отвернуться в другую сторону и не смотреть назад?

Будь выше этого, Харлоу.

– Что, черт подери, ты здесь делаешь?

– Я слышал, что ты собираешься остаться здесь этой ночью, и мне нужно было поговорить с тобой.

Его глаза такие грустные, когда он это говорит. Я не поддамся, не важно, что чувствует мое сердце.

Я поворачиваюсь к Чеду:

– Я не хочу слышать ничего от тебя.

Чед хватает меня за руку:

– Давай, Хар. Пойдем, поговорим еще. Я не закончил то, что хотел сказать, и мне нужно, чтобы ты послушала меня, пожалуйста, – он тянет меня, и я иду за ним. – Папина лодка здесь. Мы можем поговорить там, – мы идем к пристани.

– Харлоу, подожди. Мне нужно тоже что-то сказать тебе. Только не уходи с ним, – его голос умоляет меня. – Пожалуйста, остановись, остановись и послушай меня.

Круз

Она останавливается, но не оборачивается, низко склонив голову. Потом медленно поднимает ее.

– Харлоу! – требую я.

Она резко проворачивается в моем направлении:

– Что? Что тебе нужно, Круз? Что тебе нужно от меня? Ты не можешь вернуться и изменить все, помнишь? Одна киска недостаточна для тебя. Твои слова, не мои.

– Нет, ты не понимаешь!

Она останавливает меня:

– Нет, это ты не понимаешь! Ты сказал мне, что я запуталась тут, – она показывает на свою голову, и мне становится нехорошо. – Ты сказал, что со мной было удобно. Как друзья с привилегиями. Теперь я ничей второй номер. Я не хочу быть им, никогда. Я сказала тебе это тогда, когда ты меня разрушил. Я была твоим экспериментом, да? Твой тест на продолжительность сентиментальности. Ты достиг успеха в испытании на правду.

Мудак Нокс опять хватает ее руку:

– Пойдем, детка, нам надо поговорить.

Я иду к нему ближе:

– Пошел нахуй, мудак! Мне нужно поговорить с ней.

Он ухмыляется и смеется:

– У тебя был шанс до того, пока ты все не испортил. Не думай, что я не знаю, что произошло. Принстон не такой большой город.

Я бросаюсь атаковать его со всем своим адреналином, который есть в моем теле. Нокс кидается на меня, но Харлоу становится между нами, и Макс отводит мои руки назад.

– Вы оба! Остановитесь! Чед, иди к лодке, я буду там через минуту. Мне надо разобраться с этим, – Харлоу поднимает вверх руку и указывает на лодку. – Иди! – Он не двигается. Харлоу плотно зажмуривает глаза и орет:

– Я сказала сейчас, Чед!

Он идет назад, не сводя с меня глаз, и кричит:

– Мы не закончили, офицер! Она знает, кого хочет, но это не ты.

– Иди нахуй! – кричу ему в ответ.

Я пытаюсь подойти к Харлоу чуть ближе, но она отступает, когда я это делаю.

Это прекрасно. Я скажу ей все, что должен, с близкого расстояния.

– Харлоу, Репка!

Она отводит взгляд от меня:

– Не называй меня так.

– Харлоу, это была ошибка. Я сделал ошибку, и мне нужно тебе все рассказать. От начала до конца. Ты хочешь услышать?

Она качает головой из стороны в сторону, скрестив на груди руки. Я так боюсь, что она скажет «нет».

– Сказать, какая была твоя единственная ошибка? Или больше моя. Смотреть на тебя тогда в баре, когда мы встретились первый раз. Просто наши взгляды – это уже первая ошибка в череде ошибок. Я сделала их с тобой. И когда ты говоришь, что это была ошибка, да, Круз, это была ошибка. С той первой ночи до момента сейчас. Все это – ошибка!

Я нежно беру ее за руку, когда Харлоу собирается уходить. Волосы Харлоу развеваются на ветру, и я смотрю на них, думая, как скучал по ним, по шелковым прядям. И все, что я хочу в этот момент, это зарыться руками в них. Но я не могу. Я должен сдерживаться. Я влюблен в нее и должен сказать ей это. Сейчас.

И тут звучит голос из рации, закрепленной на моем плече:

– Офицер Круз! У нас домашнее нарушение на триста двадцать первой Анкор Лейн. Нужна поддержка. Вы слышите меня?

Херня!

Я подношу рацию ко рту:

– Офицер Круз слушает. Я скоро буду.

Мне нужно уходить. Но я не хочу уходить. Я боюсь, что если уйду, то Харлоу вернется к Чеду. Он ввел ее в транс. Он скажет ей всю херню, и мой шанс будет упущен, но я должен идти.

– Я должен идти, но пожалуйста, мне действительно нужно поговорить с тобой. Пожалуйста, Харлоу?

Ее глаза так холодны, но своими я умоляю ее. И мне нужно, чтобы она выслушала и поняла, почему я так сделал.

– Я не могу. Не могу Круз. Я потратила четыре месяца, чтобы забыть то, что ты мне сказал, и не важно, что ты говоришь сейчас, это не изменит того, что ты говорил. Ты можешь извиниться, но это не поменяет ничего.

Из рации снова звучит голос, но мне все равно.

– Что если… Если я скажу, что люблю тебя? Что я вовсе не имел в виду те слова, что говорил тебе?

Харлоу смеется вибрирующим смехом, который идет через меня и причиняет боль, потому что я знаю, что она мне не верит:

– О, пожалуйста! Ты не способен на это. Ты даже не знаешь значения этих слов. Я говорила, что любила тебя, а ты поступил со мной так, как будто это были другие слова английского языка. Но это не так, по меньшей мере для меня. Ты не любил меня, Круз! Я была игрой. Игрой, которую ты проиграл, или выиграл, смотря как ты считаешь. Когда ты любишь кого-то, то чувствуешь это везде, ты живешь этим, дышишь этим. Это не то, чем можно играть. Не для такого, как ты. Ты не понял бы, что это за понятие, и даже не попытался бы.

Я теряю ее. Я чувствую это. Харлоу отступает назад с высокоподнятой головой, смотря прямо на меня. Она не видит. Она не видит, как сильно я люблю ее.

– Я отдала тебе свое сердце, но тебе оно было не нужно. Что я должна с этим делать сейчас? – Слова жалят меня, но Репка продолжает. – Я должна идти. Оставь меня одну.

Она бежит к лодке, в которой сидит Нокс.

Ублюдок.

Я не сдамся без боя. Я не дам ей уйти.

Глава 20

Мне следовало бы поддаться

Круз

– Нам нужны все офицеры, которые доступны, чтобы сообщить в Сэнди Коув! Марина немедленно! Тяжелый случай на воде со множественными травмами и, может быть, смертельный, и береговая охрана уже на пути туда. Ты записываешь?

– Записываю.

Прекрасно. Моя ночь будет полна действий, и я не должен буду сидеть и думать, как потерял одного человека, который единственный что-то значил для меня в моей жизни.

Черт подери, я должен был бы сделать многое по-другому!

Включаю сирены и мчусь к гавани. Там уже полно полицейских машин и несколько скорых. Надеюсь, трупов нет. Не уверен, что справлюсь с этим сегодня ночью. Когда я выхожу из машины, то слышу крики. Подхожу ближе и вижу девушку, которая раскачивается вперед и назад, и кто-то теребит ее плечи.

Уиллоу!

Я бегу на полной скорости и падаю на землю рядом с ней. Портер утешает свою кузину.

– Уиллоу? Портер? С вами все в порядке? Что, черт возьми, случилось?

Она так сильно плачет, что не может говорить.

– Теа, сядь сюда к ней.

Портер отпускает плечи Уиллоу, берет меня за руку и тянет в сторону. Кажется, все в порядке, нет повреждений, почему тогда все так печальны?

– Что не так с Уиллоу? Она знает кого-то, кто был в этой лодке?

Портер обнимает меня за плечи и плачет:

– Круз, там… О Боже, там произошел несчастный случай…

– Да, я получил вызов, поэтому я здесь. Почему вы все так печальны? Это кто-то, кого я знаю?

– Круз, посмотри на меня! Это Харлоу. Она была в лодке Чеда Нокса. Он не справился с управлением, и они врезались в другую лодку. Харлоу была в воде продолжительное время и без сознания. Она не дышала, когда они ее достали.

– Что ты имеешь ввиду, она не дышит?

Мне кажется, что я вижу сон. Я в шоке. Это не может быть правдой. Портер врет. Я совсем недавно видел Репку. Это не она.

– Она не умеет плавать, – мой голос срывается на фальцет, когда я говорю эти слова.

Я испуган. Я пробовал учить Харлоу… Дошло даже до того, что она прошла чертовы уроки плаванья.

– Я знаю, чувак, это потому что… – он останавливается и смотрит через мое плечо. – Тут Нокс.

Я убью этого чертового ублюдка. Бегу к нему. Он сидит на бордюре, укутанный в одеяло. Полиция окружает его, медработники скорой слушают его сердце. Я бросаюсь к этому говнюку, отталкивая всех на своем пути. Хватаю его за рубашку и тяну вверх. Я трясу его, и мне все равно, если ему будет больно. Меня это совершенно не волнует.

– Что ты сделал, ты, чертов хрен? Что ты сделал с ней? Я убью тебя, Нокс! Если она не выживет, ты тоже захочешь умереть. Ты меня слышишь, черт тебя подери?

Чувствую, как меня кто-то оттаскивает от этого мудака. Мне хочется избить его. Стереть в порошок. Ублюдок просто стоит здесь безмолвно и выглядит прекрасно.

Почему они были на воде? Харлоу ненавидит воду, боится ее. Как она согласилась на это?

Все, что я слышу от него:

– Мне жаль, мне так жаль.

Если бы я мог к нему подойти, то это были бы последние слова Чеда Нокса, которые бы он сказал.

Краем глаза вижу медработников скорой, которые кладут Харлоу на носилки, и подлетаю к ним, бегу к толпе людей, окружающих гавань. И все, о чем я могу думать, это то, что я хочу быть рядом со своей малышкой. Я хочу убедиться, что с ней все хорошо.

– Харлоу, Харлоу! – кричу ее имя, но не слышу себя. – Харлоу, крошка!

Она вся синяя и с глубокой рваной раной на голове.

Я слышу, что кто-то просит отойти назад, но не обращаю на это внимания:

– Это моя девушка, черт подери! Что случилось? Почему… почему она не дышит? – Никто мне не отвечает. – Харлоу, малышка, ты слышишь меня? Пожалуйста, проснись, крошка, и посмотри на меня! Я здесь. С тобой все будет хорошо, – касаюсь ее руки, и это все, что мне позволяют сделать, прежде чем снова оттащить меня.

– Сэр, мы должны отвезти девушку в травмпункт. Она была в воде некоторое время, прежде чем береговая охрана вытащила ее. Мы должны помочь ей сейчас. Пожалуйста, отойдите в сторону и дайте нам делать свою работу!

Я смотрю на медработника. Если он думает, что я брошу Харлоу в такую минуту, то глубоко ошибается. Слезы градом льются из моих глаз, и я не успеваю их вытирать. Беру Репку за руку и говорю, что еду с ними. Я вижу Портера, который обнимает Уиллоу и Теа. Кричу ему, что еду вместе с Харлоу в машине скорой помощи.

– Мы поедем прямо за тобой.

Мне мерещится, что я слышу его слова.

Медики вкатывают носилки с Харлоу в машину, и я следую за ними.

В пути я слышу слова, которые пугают меня.

Кодирование.

Нереагирующая.

Интубировать.

Врачи кладут какой-то прибор на грудь Харлоу, и ее тело дергается, а я плачу сильнее. Я не плакал с тех пор… Я не могу даже вспомнить, когда в последний раз делал это.

Харлоу – любовь всей моей жизни, и я так боюсь ее потерять… Снова… Она бледна, ей вставляют трубку в горло, ее прекрасные волосы все в крови. Все, что я могу сделать, это сидеть здесь и смотреть на то, как ее пытаются вернуть к жизни. Врачи тычут в нее иголками, поднимают ей веки и светят в глаза. Они тычут и толкают, и разговаривают на языке, который я не понимаю. Машина скорой помощи несется так быстро, как будто мы находимся в смертельной опасности. Я чувствую каждый ухаб на дороге. Мое тело подпрыгивает вверх над сиденьем. Мне не дают держать Репку за руку. Они не дают быть рядом с ней. Я не могу ей помочь. На этот раз я не могу ей помочь.

Эпилог

Неделя четвертая

Круз

Я не отхожу от Харлоу ни на минуту. Сплю в кресле рядом с ее кроватью. Белла и Тони приносят мне новую одежду каждые несколько дней. Я моюсь в десять часов, потом приходит физиотерапевт, чтобы позаниматься с Репкой. Не хочу мешать им, поэтому выхожу на улицу, чтобы несколько минут подышать свежим воздухом. Я не остаюсь слишком долго. Что, если она проснется, а меня нет?