Текст книги "Зачарованная"
Автор книги: Люсинда Эдмондз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 31 страниц)
В скверном настроении Мадди спустилась вниз и присоединилась к остальным. Она знала, что сражение с Николь Делиз, по воле странной судьбы оказавшейся с ней под одной крышей, только начинается.
Глава 11
Церемония бракосочетания Кристофера и Иветты проходила в Челси. Затем состоялся большой прием в «Савое», и все это широко освещалось в газетах. Иветта Делиз была не только прима-балериной самой известной балетной труппы Британии, но и любимицей всех газетчиков, писавших о светской жизни. Ее всегда можно было видеть на самых блестящих приемах, балах, светских раутах. Она открывала выставки и устраивала торжественные выходы после спектаклей в Опера Хаус, поэтому все, что было с нею связано, всегда было отражено на газетных страницах. Ее первый муж, богатый французский аристократ, часто выпивал. Иветта вышла за него замуж, когда ей было всего девятнадцать, она была одной из танцовщиц кордебалета. Четыре года спустя они развелись, и в результате развода Иветта получила дом в Челси, а также изрядную денежную компенсацию. Это, а также успехи на сцене сделали Иветту очень состоятельной женщиной.
Но фотографиях в газете она выглядела просто изумительно в своем платье от Валентино кремового цвета и прелестной шляпке. Ее новый муж в элегантном костюме казался настоящим франтом, а Николь и Мадди, стоявшие рядом, счастливо улыбались перед объективом.
– Кто говорит, что фотографии никогда не лгут? – пробормотала Мадди, застилая газетной страницей со свадебным фото корзинку, в которой собиралась перевозить Шехерезаду и ее семейство.
Счастливые молодожены уехали проводить медовый месяц на Сейшельские острова. Мадди решила, что пока они путешествуют, она будет жить в их старом доме в Хэмстеде и сделает последние приготовления к переезду. Дом был уже продан, новые хозяева должны были вступить во владение через неделю. Кристофер сказал дочери, чтобы она дала объявление в газетах и продала всю мебель, какую только возможно, так как для нее нет места в Челси.
Примерно час назад к Мадди приходила юная балерина, которая унесла в коробке двух малышей Шехерезады. Новая хозяйка, по крайней мере, будет нежно обращаться со своими питомцами, и Мадди может быть спокойна за их судьбу. Прощание с этими крохотными существами не прибавило ей настроения. Боль и гнев последних дней скопились в сердце, но она не могла позволить им вырваться наружу. Это было бы несправедливо. У отца появилась возможность стать счастливым, и она не имела права помешать этому.
Кейт равнодушно пожала плечами, когда Мадди стала рассказывать ей о свадьбе отца и предстоящем переезде в Челси.
– Ха! Если бы мои родители решили переехать на Карлейл Сквер, я была бы на седьмом небе. Господи, да это же так повысит твой престиж, Мадди!
Мадди тщетно попыталась объяснить подруге, что она боится однажды быть зарезанной в собственной постели или отравленной сводной сестрой, но Кейт абсолютно не понимала, в чем тут проблема.
– Ну, ладно, отлично! Тебе семнадцать, в следующем году будет восемнадцать. Скажи своему папочке, что ты с ним жить не хочешь, и сними квартиру.
Мысль о квартире стала единственным утешением для Мадди в самые мрачные минуты ее жизни. Она пришла к выводу, что ей необходимо переехать в Челси с отцом. В противном случае она причинит ему смертельную боль. Если уж дела пойдут совсем худо, она все-таки сможет найти себе какое-нибудь жилье. Вот только как ей удастся найти столько денег, она не знала. Ее стипендии хватало только на транспорт и скромное прожитье. Можно, конечно, обратиться к отцу. Он должен получить деньги от продажи дома, но Мадди знала, что он задолжал изрядную сумму за свадебную церемонию и много потратит во время медового месяца, поэтому сейчас вряд ли стоит просить у него взаймы.
Мадди сидела на кровати. Это был единственный предмет мебели, который еще оставался в доме, и от этого опустевший дом казался гулким и заброшенным. Внезапно от этой заброшенности и тишины ей стало душно. Она почувствовала себя ужасно одинокой и глубоко несчастной. Она встала, вытерла испарину со лба, схватила пальто, перчатки и торопливо выбежала из дома, решив направиться в Хэмпстед Хиз.
Уже темнело, когда ей удалось отыскать скамейку в дальнем уголке парка. Не обращая внимания на пьяниц, бродивших вокруг в поисках подходящих для ночлега кустов, она села и задумалась о том, как быстро все встало с ног на голову. Отец, человек, которому она бесконечно доверяла и которого боготворила, сейчас совершенно потерял от любви рассудок и пребывает в таком состоянии, что едва находит время, чтобы заметить ее, свою дочь. Его закружил вихрь светских приемов, куда их с Иветтой постоянно приглашали, и Мадди его теперь практически не видела. Себастиан, хотя и забегал к ней пару раз, тоже отдалился и стал совсем чужим. Кейт все свое время посвящала тому, чтобы превратиться во вторую принцессу Диану. Что касается Саши, ей вообще не удавалось увидеть его и поговорить с той самой ночи, когда он с таким презрением ее отверг.
Мадди посмотрела в ночное небо. Никогда прежде ей не приходилось чувствовать себя такой одинокой, заброшенной и никому не нужной. Может быть, хоть занятия в училище смогут отвлечь от мыслей о ее несчастной жизни. Но и там придется видеть Сашу, день и ночь быть с Николь Делиз.
– Тьфу, тьфу, тьфу! – Мадди в отчаянии стукнула кулаком по скамейке.
Что же тут поделаешь? Ей придется быть сдержанной и сильной. Сейчас она все равно не может ничего изменить, поэтому остается только надеяться, что время все расставит по своим местам. Тяжело вздохнув, Мадди направилась по хрустящей жесткой траве в сторону огней города. Засунув руки глубоко в карманы, она почти вышла из парка и вдруг заметила знакомую фигуру, быстро идущую с кем-то впереди нее.
– Саша! – позвала она. – Саша!
Казалось, он ее не слышит, хотя находится всего в двадцати ярдах. Мадди остановилась в растерянности, не зная, что и подумать, а две фигуры, между тем, исчезли в зарослях кустов.
У девушки комок подступил к горлу. Ей стало ясно, что Саша принял решение игнорировать ее. Возвращаясь назад в опустевший дом, она печально думала, что его нежелание встречаться с ней – еще одна строчка в длинном списке ее несчастий.
В последний раз Мадди окинула взглядом знакомые стены, проходя по комнатам, вспомнила все хорошее, что было здесь. У нее возникло чувство, что она прощается не только с домом. Его жизнь и жизнь Мадди были связаны неразрывно, и сегодня она говорила «прощай» своей прежней жизни.
Она вошла в оранжерею и столкнулась с отцом.
– Я все понимаю, дорогая, но уверен, в нашем новом доме мы будем очень счастливы.
Мадди оглянулась и улыбнулась Кристоферу.
– Ну, конечно, папа.
– Когда ты будешь готова, выходи, такси уже ждет.
Она кивнула, слишком потрясенная, чтобы говорить, и направилась вслед за отцом.
Когда она взяла корзинку с Шехерезадой и котятами, животные замяукали. Мадди, не оглядываясь, пошла по тропинке и села в машину. Слезы стояли у нее в глазах, и девушка практически не видела, как Кристофер захлопнул дверцу и сел в машину.
Такси остановилось перед новым домом на Карлейл Сквер, и Мадди с отцом пошли к дверям. Навстречу им по ступенькам сбежала Иветта и радостно поздоровалась с мужем.
– Дорогой! Я так по тебе скучаю! – Она подхватила Кристофера под руку и, нежно воркуя что-то, повела его в дом, оставив Мадди расплачиваться с таксистом.
Заплатив, Мадди с трудом поднялась по ступенькам с тяжелой ношей в руках. Она поставила корзинку с обеспокоенными животными на пол в холле и растерянно посмотрела по сторонам, думая, что с ними дальше делать. Неожиданно в дверях появилась Иветта с выражением панического ужаса на лице.
– Что это? – драматическим шепотом спросила она, указывая на три мордочки, прижавшиеся к прутьям корзинки.
– Ах, это! Иветта, познакомься, это моя Шехерезада и два ее котенка.
– Но… но… – позади жены появился Кристофер. Иветта повернулась к нему и с упреком воскликнула:
– Кристофер, ты мне не говорил, что у тебя есть животные! У меня же аллергия на кошек! Им тут просто невозможно оставаться. Аа-п-чхи! – она искусно чихнула с выражением муки на лице. – Пожалуйста, унеси их прочь! Аа-п-чхи!
Кристофер смущенно и растерянно смотрел, как его жена, непрерывно чихая, побежала наверх, и повернулся к дочери.
– Папа, пожалуйста, – Мадди умоляюще сжала руки. – Что же нам делать? Я не могу расстаться с Шехерезадой.
– Послушай, родная моя, это моя вина. Я не подумал об этом. Может быть, твоя подруга Кейт сможет приютить Шехерезаду и двух ее детишек, пока мы не подыщем ей что-нибудь подходящее.
– Нет, папа! Она не сможет. Кроме того, Шехерезада моя, и я не желаю с ней расставаться.
Мадди разрыдалась, словно обида и раздражение последних дней внезапно прорвались наружу.
– Мадди, успокойся, пожалуйста. Раз уж у Иветты аллергия на кошек, то совершенно очевидно, что они не могут тут оставаться. Это ясно, как белый день.
– Нет, папа! Вовсе это не ясно. Почему все должно быть, как ЕЙ хочется? – слезы потоком лились по лицу Мадди. – Ты же знаешь, как я люблю Шехерезаду. Если ее тут не будет, я тоже уйду!
Кристофер растерянно взъерошил свои волосы.
– Послушай, Мадди. Мы сюда только приехали, и нам сейчас меньше всего нужна семейная сцена. Может быть, где-нибудь в саду найдется сарай, где Шехерезада и ее…
– Сарай?! Господи, папа, по ночам сейчас так холодно! Я думала, что ты тоже любишь мою кошку. Но, кажется, нас совсем забыли с тех пор, как эта женщина вошла в твою жизнь.
Мадди вызывающе посмотрела на отца, вытерла слезы и шмыгнула носом. Затем она решительно взяла корзинку с кошками.
– Если Шехерезаде нельзя жить в этом доме, то вместе с ней ухожу и я.
Пройдя через холл, Мадди широко распахнула дверь и стремительно сбежала по ступенькам.
– Мадди, Мадди, подожди! – Кристофер бросился к открытой двери и увидел удаляющуюся дочь с корзинкой в руках.
В следующее мгновение он почувствовал нежное прикосновение женских рук.
– Она просто немножко завидует и ревнует. До сих пор ты целиком принадлежал одной Мадлен. Ей тяжело делить тебя с другими. Все образуется. Пойдем, выпьем чашку чаю.
– Нет, я все-таки должен идти за ней, – Кристофер вздохнул. – Что, если она не вернется?
– Ну, конечно, она вернется, – голос Иветты звучал так нежно, так успокаивал. – Ей же некуда больше пойти. Вот увидишь, она остынет и вернется.
Кристофер неохотно кивнул и пошел за своей женой.
Мадди толкнула металлическую калитку в центре сквера и с облегчением обнаружила, что она не заперта. Ей страшно хотелось найти где-нибудь место, чтобы посидеть и успокоиться. Маленький зеленый скверик, в который она вошла, был схвачен утренним морозцем, клумбы покрылись инеем и утратили свои краски. Все было серым и невзрачным. Продолжая плакать от гнева, обиды и разочарования, девушка села на мокрую садовую скамейку. Тяжело вздохнув, она шмыгнула носом и прошептала:
– Честное слово, киска, последние несколько недель я только и делаю, что реву и реву. А я ведь всегда гордилась тем, что никогда не плачу.
Мохнатая мордочка понимающе посмотрела на нее сквозь прутья корзины, затем кошка протянула к ней лапку и осторожно поскребла хозяйку по колену. Этот невинный жест вызвал у Мадди новый взрыв отчаяния. Она снова разрыдалась.
– Я никогда не брошу тебя, никогда. Мы найдем, где остановиться, дорогая моя, обещаю.
Но время шло, и пока она сидела на сырой скамейке, дневной февральский морозец начинал пробирать до костей, и ее все сильнее мучила мысль, что же все-таки она будет делать. Можно было пойти к Кейт, как предлагал папа, однако Мадди не представляла, как мать Кейт, несмотря на всю любовь к ней, сможет дать приют трем бездомным кошкам и одной бездомной девушке.
Себастиан? Известно, что квартира его тетушки недостаточно велика, чтобы вместить еще и кошек с их хозяйкой. Так что и этот вариант отпадает.
И чем дольше сидела Мадди на сырой скамейке и думала о своей несчастной жизни, тем холоднее ей становилось, и тем сильнее охватывало ее чувство отчаяния. Похоже, не оставалось другой перспективы для всех четверых, кроме как взять и замерзнуть прямо тут насмерть.
– Вот тогда папа пожалеет! – всхлипнув, мстительно пробормотала девушка. Мысль о том, чтобы униженно вернуться и быть разлученной со своими любимцами, казалась просто нестерпимой. Но Мадди почти уже не чувствовала своих рук. Шехерезада старалась распушить свой мех, чтобы согреться. Становилось совершенно ясно, что Иветта победила.
– А! Вот ты где!
Голос за спиной вывел Мадди из задумчивости. Она оглянулась и увидела Глэдис, экономку Иветты, которая стояла у нее за спиной, дружелюбно улыбаясь.
– Я слышала весь этот переполох из-за твоих котят.
Мадди пожала плечами.
– Я не собираюсь возвращаться до тех пор, пока Шехерезаде не позволят вернуться вместе со мной.
– Знаешь, – успокаивая ее, сказала Глэдис, – я только что заходила к соседям повидаться с подругой. Думаю, мы сможем найти приют для твоих крошек хотя бы на некоторое время.
– А кто эта подруга? – Мадди почувствовала, что говорит, словно капризный ребенок, но ничего не могла с собой поделать.
– Она служит в одной арабской семье. Они живут вон там. – Глэдис указала на большой белый дом по соседству с домом Иветты. – Моя подруга любит животных, а дом у арабов большой, так что твои кошки смело смогут жить внизу, в комнате для прислуги, в полном довольстве. А за домом есть большой сад.
– А владельцы не будут против?
– Да там и живет сейчас только один молодой человек, а он вообще редко внизу появляется. Может, это и не выход, но пока это лучшее, что я могу тебе предложить. Бриджит, моя подруга, говорит, что ты сможешь навещать своих любимцев, когда захочешь. Пойдем, тебе нужно выпить чего-нибудь горячего, да и котята, по-моему, голодные и нуждаются в тепле.
Последнее замечание Глэдис окончательно убедило Мадди, и все-таки по инерции она еще упрямилась.
– О'кей, – не слишком любезно произнесла девушка, передернув плечами. – Но, если мне не понравится там, котята у нее не останутся.
Глэдис кивнула:
– Конечно.
Мадди проследовала за ней в соседний дом. Они подошли к двери, ведущей на первый этаж, и постучали. Им тотчас открыла высокая женщина средних лет.
– Привет, Бриджит. Это снова я, а это Мадди и ее бедные бездомные кошки.
Бриджит улыбнулась.
– Заходите, заходите.
Мадди прошла вслед за женщинами через коридор и большую, роскошно обставленную комнату, затем – в прекрасную современную кухню.
– Поставь туда свою корзину и давайте посмотрим на твоих малюток, – Бриджит указала на большой сосновый стол в центре кухни.
Когда Мадди открывала корзину, чтобы достать животных, внезапно дверь в кухню распахнулась, и вошел невысокий черноволосый человек.
– Бриджит, я все звоню, а вы не отвечаете, вот я и… – он остановился, увидев Мадди, и подошел к столу.
– Кто она? – властным тоном спросил вошедший, кивнув в сторону Мадди. Девушка увидела, что лицо Бриджит стало покрываться пунцовыми пятнами.
– Видите ли, сэр, ну… дело в том…
– А тут что, внутри? – не дожидаясь объяснений, молодой человек подошел к корзине и подозрительно посмотрел на нее.
Мадди, словно пытаясь защитить, схватила свою горькую ношу и проговорила:
– Это мои котята. Мы собирались уходить.
Лицо хозяина дома смягчилось.
– А-а, я люблю кошек. Можно на них взглянуть?
Мадди неохотно кивнула:
– О'кей.
Затем поставила корзину на стол и открыла крышку. Молодой человек, улыбаясь, заглянул внутрь и запустил туда руки.
– Ну-ка, ну-ка, вот… вот умница. Я тебя не обижу, – нежно приговаривая, он достал взъерошенную, расстроенную дневными неурядицами Шехерезаду и погладил ее.
– Ну, не красавица ли? Как ее зовут?
– Шехерезада.
К удивлению Мадди, ее киска начала мурлыкать, а внимание молодого человека тем временем привлекли два котенка, чьи обеспокоенные мордочки уже высовывались из временного убежища.
– А это, надо полагать, ее детишки? – спросил он, взглянув на Мадди.
– Да.
– Могу я поинтересоваться, что вы делали с ними на моей кухне?
– Видите ли, я только что переехала в дом по соседству, а моя мачеха…
– Очевидно, для объяснений потребуется некоторое время, – сказал хозяин, опустил Шехерезаду на стол и взял в руки котят.
– Бриджит, приготовьте нам, пожалуйста, чаю и чего-нибудь поесть и принесите все это наверх в гостиную, пожалуйста. Ах, да, и найдите какой-нибудь еды для этой троицы. Они, похоже, крепко проголодались.
Он положил котят в корзину и повернулся к своей гостье, жестом указывая ей, куда идти.
– Сюда, пожалуйста.
Мадди оглянулась на Глэдис, которая все это время держалась у выхода, та кивнула и дала понять жестом, что сейчас уходит.
Девушка решила, что она, по крайней мере, сможет объяснить молодому человеку, что привело ее сюда, в его дом. Пожав плечами, она вышла из кухни и поднялась вслед за ним по лестнице. Просторный холл наверху был таким роскошным, что даже убранство дома Иветты по сравнению с ним казалось бедным. На стенах висели большие дорогие картины.
– Не обращайте внимания на мой музей. Пойдемте наверх, в гостиную. – Молодой араб продолжал свой путь по роскошной лестнице, откуда они с Мадди прошли в длинный коридор. Там, на столиках, стоящих вдоль стен, Мадди увидела огромное количество еще более дорогих сокровищ и ювелирных украшений, ваз и других предметов, благодаря которым казалось, что они действительно идут по музейным залам.
– Присаживайтесь у камина. Вы, кажется, замерзли. – Молодой человек закрыл дверь, а Мадди в это время изумленно озиралась по сторонам, пораженная убранством комнаты. Большие окна были задрапированы алой материей с красивыми золотыми узорами, гармонировавшими с накидками на диванах и креслах. В богато украшенном витиеватой резьбой камине ярко горел огонь, а тяжелые китайские светильники с абажурами бледного цвета лили мягкий рассеянный свет. Вся обстановка создавала ощущение роскоши и уюта.
– Итак, – произнес молодой человек, усаживаясь в кресло напротив Мадди, – прежде всего, позвольте представиться. Меня зовут Хассан Калиль. А вас?
– Мадлен Винсент, но все зовут меня просто Мадди, – она наклонилась ближе к камину и протянула к огню замерзшие руки.
– Вы сказали, что переехали в соседний дом?
– Да, но… О, это ужасно долгая история.
– Ну и хорошо. Я люблю длинные истории. Раз вы назвали свою кошку именем арабской принцессы, которой тоже пришлось рассказывать истории, чтобы сохранить себе жизнь, то уж, наверное, и сами должны быть неплохой рассказчицей.
– Видите ли, мой отец недавно второй раз женился, и сегодня мы, я имею в виду кошек, отца и меня, переехали жить к его новой жене. К несчастью…
В этот момент появилась Бриджит, катившая перед собой столик на колесах, на котором стоял чай, лежали сэндвичи и пирожные.
– Мы сами, – кивком головы отпустил служанку Хассан. Прежде, чем она ушла, Мадди спросила:
– Как мои кошки?
Бриджит заулыбалась:
– О, все прекрасно. Спасибо, сэр. – Она кивнула хозяину и вышла из комнаты.
– Ну, подумаем о хлебе насущном. Рассказывайте, а я пока все приготовлю, – молодой человек склонился над столиком.
– Когда мы приехали, новая жена отца заявила, что у нее аллергия на котов, и поэтому Шехерезаду с котятами необходимо выкинуть. Боюсь, что мне не оставалось другого выхода.
– Совершенно верно. Я на вашем месте поступил бы точно так же. Вот, выпейте это.
Хассан передал Мадди хрупкую чашку из тончайшего фарфора, до краев наполненную ароматным чаем, и поставил перед ней тарелку с горячими пышками, поджаренными в масле.
– М-м-м-м, как вкусно! – девушка откусила лепешку и сделала глоток. Пальцы ее постепенно отогревались и теперь начали понемногу чувствовать предметы. Она боялась вылить чай на толстый персидский ковер, лежащий на полу. – Я вам очень благодарна, что вы пригласили меня. Вы живете с родителями?
– Нет, это мой собственный дом, хотя мама помогала мне его обставить. Я живу один, если, конечно, не считать прислуги.
– Глэдис, экономка моей мачехи, пошла за мной. Она сказала, что знает одну женщину, которая могла бы некоторое время присматривать за моими котятами.
– Полагаю, что этой женщиной оказалась Бриджит?
– Да, но прошу вас, не ругайте ее. Она была добра ко мне. Мне только нужно найти еще какое-нибудь место, где мои кошки могли бы жить.
– Вовсе нет. Ваши питомцы могут оставаться здесь.
– Нет, я думаю… ну вы же меня едва знаете, а котята могут испортить вашу мебель.
Хассан равнодушно пожал плечами:
– Это не имеет значения. Что значат несколько царапин? Тут довольно большой первый этаж и сад, так что места хватит, а Бриджит будет за кошками хорошо присматривать, обещаю вам.
Молодой араб говорил достаточно вежливо, однако его тон давал понять, что этот обаятельный молодой человек не привык, чтобы ему отказывали или спорили с ним.
– Ну, если вы считаете, что все в порядке… только на время, пока я не найду что-нибудь еще, – благодарно улыбнулась Мадди. – Вы не будете против, если я их иногда буду навещать?
– Конечно, нет. Это еще одна причина, по которой я сделал вам такое предложение. Не могу отказать себе в удовольствии еще раз побыть в вашем обществе.
Мадди покраснела и перевела взгляд на камин.
– Что… чем вы занимаетесь в Англии?
– Я изучаю юриспруденцию в Лондонском университете. А что вы делаете?
– Я тоже студентка. Учусь в балетном училище.
– О! Моя мать любит балет. Когда она приезжает в Лондон, то всегда ходит на спектакли в Опера Хаус. Ее любимая балерина Иветта Делиз. Мама видела ее в прошлом году в «Лебедином озере» и говорила, что это лучшая Одетта на свете.
– Но Иветта Делиз не любит кошек, Хассан. Это она стала моей мачехой.
– Что? Вы имеете в виду, что великая Иветта Делиз живет в соседнем доме? Да моя мать будет просто потрясена, когда я ей об этом скажу!
– Да, но… – Мадди вздохнула и решила сменить тему разговора. – А где живут ваши родители?
– Мама большую часть времени проводит на Антибах, на нашей вилле, а отец в Джидде.
Мадди подумала, что все-таки странно, что семья не живет в одном доме.
– Но ваши родители не разведены?
– Нет, ну что вы! У нас, арабов, разводы вообще чрезвычайно редки. Да и потом, мои родители очень счастливы.
– Ясно, – девушка взглянула на часы. – Ну что же, мне пора возвращаться и выслушать критику в адрес моего упрямства. Я надеюсь, вы понимаете, что остаток дня мне предстоит провести в обществе кошачьей ненавистницы.
Мадди улыбнулась, хотя понимала, что в ее словах больше горькой правды, чем шутки.
– А почему бы вам не зайти завтра и не убедиться самой, что ваши любимцы целы и невредимы. Правда, я завтра буду в университете, но к пяти должен вернуться.
Мадди поднялась.
– Огромное спасибо. Вы были очень любезны.
Хассан проводил ее вниз.
– До свиданья, Хассан. Увидимся завтра, еще раз спасибо.
Закрыв за девушкой дверь, Хассан был внезапно поражен одной мыслью. Он почему-то почувствовал, что Мадлен Винсент займет очень важное место в его жизни.
