355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Люсинда Эдмондз » Зачарованная » Текст книги (страница 1)
Зачарованная
  • Текст добавлен: 3 октября 2016, 18:27

Текст книги "Зачарованная"


Автор книги: Люсинда Эдмондз



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 31 страниц)

Люсинда Эдмондз
Зачарованная

Моей любимой бабушке Дороти посвящается


Глава 1

Июнь, 1987

Мадди открыла глаза и повернулась на спину, чтобы посмотреть, сколько времени показывают ее часики. Ее поразило, что, оказывается, нет еще и семи. Первые робкие лучи солнца украдкой заглядывали в незашторенные окна, окрашивая комнату в розовые тона. Мадди удивилась тому, что проснулась в такую рань, вздохнула, забралась поглубже под легкое пуховое одеяло и закрыла глаза, пытаясь уснуть.

В следующее мгновение донесшийся непонятно откуда шорох заставил ее заворочаться. Она села и прислушалась. Шорох повторился, соединившись на этот раз с пронзительным писком.

Тут Мадди сразу догадалась, что это за звуки. Резко сбросив одеяло, она соскочила с кровати и подошла к столу, стоявшему в углу ее неприбранной комнаты. Под ним стояла картонная коробка, доверху наполненная старыми свитерами.

– Кис, кис, кис! – тихонько позвала она. Никакого результата. Коробка была пуста, хотя писк раздавался совсем рядом. Мадди встала на четвереньки и внимательно обследовала близлежащее пространство. Наконец нарушители спокойствия были обнаружены.

– Ну, Шехерезада, ты даешь, честное слово! Я поставила такую уютную коробочку, а тебе, видишь ли, надо было устроить свои дела прямо на моем чистом белье! – Мадди хихикнула.

Маленькая и круглая, словно бочонок, одноглазая кошка, не обратив ни малейшего внимания на упреки хозяйки, продолжала сосредоточенно вылизывать новорожденного котенка, который копошился рядом и отчаянно мяукал. Присмотревшись, Мадди заметила еще одно крохотное создание, слепо тыкавшееся в материнский бок в поисках молока.

Шехерезада нежно подтолкнула второго котенка к своему первенцу и мягко откинулась на бок, подставляя им свой живот. Писк моментально прекратился, малыши приникли к материнским соскам, чмокая и перебирая крохотными лапками.

– Черный и беленький, да? Готова спорить, что их папаша – тот здоровенный кот, что живет у Вилсонов в конце улицы, – прошептала Мадди. – Я горжусь тобой, Шеззи, дорогая. У тебя прекрасные детки, просто изумительные.

Кошка подняла глаза на хозяйку, и на мгновение Мадди показалось, что ее питомица согласно кивнула. В следующую минуту у животного снова начались схватки, и кошка вернулась к своему важному занятию.

Мадди, сидя рядом со своей любимицей, стала свидетелем появления на свет еще двух котят. И лишь убедившись, что в кошачьем семействе больше не ожидается прибавления, она распрямила затекшие ноги и пошла на кухню, чтобы приготовить для утомленной Шехерезады тунца и молоко.

Спустя несколько минут Мадди вернулась в свою спальню, неся еду для кошки. Пока Шехерезада жадно лакала молоко, она надела тренировочный костюм, уверенными движениями завязала розовые ленты балетных тапочек и собрала свои длинные светло-каштановые волосы в тугой узел на затылке. Закончив одеваться, она убрала пустое блюдечко из-под молока и нежно погладила Шехерезаду.

– Тебе нужно немного отдохнуть, моя дорогая. До свидания, береги своих очаровательных детишек.

Покинув комнату и стараясь не наступать на скрипучие половицы около отцовской спальни, Мадди прошла мимо кип старых газет, разбросанных повсюду ботинок. Оставив позади весь этот хлам, вечно загромождавший лестницу, она спустилась в темную гостиную, затем направилась в старую оранжерею, которая находилась позади дома.

Солнце уже светило вовсю, предвещая прекрасный июньский день и заливая землю потоками золотисто-розового света.

Радостное чувство охватило Мадди при мысли о том, что она наконец-то свободно может наслаждаться жизнью после трех долгих и трудных экзаменационных недель.

Взглянув в окно оранжереи, Мадди поразилась удивительному пейзажу, открывшемуся за запыленным стеклом. Неухоженный сад возле дома, казалось, жил собственной жизнью, и растения там произрастали сами по себе. Из изумрудной травы выглядывали хрупкие, дрожащие лепестки маков и оранжево-солнечные пятна ноготков. Всевозможные сорняки, очаровательные и по-мальчишечьи задиристые, оккупировали некогда безупречные клумбы. А на садовую стену из красного кирпича нетерпеливо карабкались дикие розы и плющ, словно желая посмотреть, что там делается на воле. Сюда не проникал шум большого города, воздух был прозрачен, и стояла такая тишина, какая, наверное, была при рождении Афродиты. Единственный звук, нарушавший благоговейное безмолвие, доносился из глубины сада, где на старой яблоне отчаянно дрались две сороки. Все здесь казалось свежим и юным. Трудно было представить, что в пяти милях отсюда находится центр Лондона.

Мадди любила этот просторный дом в викторианском стиле. Здесь они жили с отцом с тех времен, когда она была еще ребенком. Дом находился в десяти минутах ходьбы от Хэмпстед Хай Стрит и недалеко от парка Хэмпстед Хиз. Несмотря на то, что зданию требовался капитальный ремонт, а Кристофер не потратил на эти цели ни одного пенса за пятнадцать лет, с тех пор, как стал его владельцем, несмотря на постоянный хаос, это был их дом.

Мадди блаженно потянулась, подошла к маленькому кривобокому столику, на котором стоял старый кассетный магнитофон и были свалены в груду кассеты и коробки. Перебирая кассеты одну за другой, она искала ту, что была ей нужна, в очередной раз давая себе клятву, что уж сегодня после занятий она выкроит несколько минут и уложит все ленты в коробки.

– Ага, вот и «Утро» Грига. Отлично!

Мадди вставила кассету, подошла к гладким поручням балетного станка, устроенного вдоль стен оранжереи, и слегка притопнула ногой. Уже несколько лет отец обещал ей устроить специальный пружинящий пол для занятий хореографией, но, как всегда, из-за недостатка в средствах этим планам не суждено было осуществиться.

Нежные лиричные звуки музыки Грига наполнили оранжерею. Мадди выпрямилась, встала в первую позицию и начала разминку.

Любой, кто увидел Мадлен Винсент на улицах Хэмпстеда в ее стареньком тренировочном костюме и стоптанных кроссовках, с волосами, стянутыми в конский хвост, вряд ли обратил бы на нее внимание. Ее рост составлял всего пять футов, черты лица сохраняли выражение детской незрелости, а нос и щеки были густо забрызганы веснушками. Единственным украшением были глаза, полные жизни и искрившиеся всеми оттенками синего цвета.

– Странно, как ты не похожа на свою мать. Она была такая красавица! – обычно говорили люди. Мадди в таких случаях изо всех сил старалась не огорчаться, но на самом деле ей было очень горько и больно, особенно когда она видела, как печально смотрит на нее отец.

Конечно, они были правы. Мадди не имела никакого сходства со своей очаровательной матерью. Она часто рассматривала фото, стоявшее на фортепьяно в кабинете отца, и всегда восхищалась огромными карими глазами и прекрасным лицом изображенной на нем женщины. Фотографий было много, на них была Антония Грэхем, ее покойная мать, танцующая Одетту-Одилию в «Лебедином озере», Аврору в «Спящей красавице», а на одном фото она была снята в роли Жизели. Мать выглядела утонченно-изысканной и казалась совершенством. Антония передала своей дочери прекрасную, изумительно стройную фигуру и талант балерины. Когда люди видели, как танцует Мадди, они забывали о ее веснушках и неярком лице и начинали восхищаться грацией и легкостью, с которыми она исполняла самые сложные и замысловатые па. Словом, в свои семнадцать лет Мадди готова была оправдать самые смелые ожидания своей матери.

Антония Грэхем выбилась из артисток кордебалета и стала ведущей солисткой. Она должна была стать прима-балериной Королевского Национального балета, но погибла в автомобильной катастрофе во Франции в возрасте двадцати восьми лет.

Мадди в то время было всего пять лет. В памяти остался только терпкий запах духов, которыми пользовалась мать, да еще то, как Антония надевала меховое пальто после какой-то премьеры в Королевском Оперном театре, куда родители как-то взяли девочку. Последние два года своей жизни Антония много путешествовала по свету, у нее было множество контрактов во всех частях земного шара. Иногда Кристофер сопровождал жену в этих поездках, и тогда Мадди оставалась на попечении нянюшки. Но в тот раз, когда Антония погибла, Кристофера рядом с ней не было.

По мере того, как Мадди подрастала, она все чаще замечала глубокую печаль в глазах отца, когда он говорил о ее матери. Он всегда рассказывал Мадди, как счастливы они были, говорил о том, что такая любовь, как у них с Антонией, случается только раз в жизни.

Говоря о своей покойной жене, Кристофер подбирал самые прекрасные слова, так что спустя несколько лет после ее смерти Мадди была уверена, что ее мать – настоящий ангел во плоти, поэтому Господь и забрал ее такой молодой. Покойная мать была идеалом, совершенством. И надо было очень стараться, чтобы быть достойной ее.

Магнитофон отключился. Мадди устало опустилась на пол, тяжело и часто дыша. Ну то ж, возможно, на следующей неделе отец сможет гордиться ею, когда она скажет ему, что успешно прошла конкурс для поступления в хореографическое училище при Королевском Национальном балете. Учиться там было ее мечтой с того дня, когда мать привела ее в детский балетный класс незадолго до своей гибели. Мадди хотела бы поступить в балетную школу, но отец выглядел таким печальным, думая о том, что она уедет в интернат и оставит его одного, поэтому ей пришлось оставить эту идею. Вместо этого она пять раз в неделю после школы занималась с учителем танцев и блестяще сдала все экзамены в Королевскую академию танца. Ее учитель был абсолютно убежден, что она победит в конкурсе и поступит в хореографическое училище.

Конечно, Мадди понимала, что никогда не удастся залечить рану, которая осталась в сердце Кристофера после смерти ее матери, и все же она старалась изо всех сил показать отцу, как сильно она его любит. Они очень сблизились за последние несколько лет, и Мадди была рада, что Кристофер теперь полагался на нее во всех домашних делах. Сам он больше интересовался своей музыкой, чем этой прозаической стороной жизни, поэтому Мадди взвалила на себя бремя покупок, стирку, проверяла оплачиваемые счета, ей приходилось держать в уме распорядок дня отца, помнить, с кем у него назначены встречи, куда ему нужно пойти.

Хореографическое училище Национального балета находилось в лондонском Вест-Энде, добираться туда нужно было на метро, а это означало, что она по-прежнему будет жить дома и присматривать за отцом. Словом, сейчас все складывалось настолько удачно, что она пошла в своем нахальстве еще дальше и навела справки о возможности получать стипендию. Местные чиновники уверили ее, что, если ей удастся поступить в училище, ее занятия будут оплачены.

Мадди не сказала отцу, что собирается участвовать в конкурсе. Если бы она не поступила, ей было бы ужасно стыдно, зато в случае успеха это будет замечательный сюрприз для Кристофера! Он ведь убежден, что после летних каникул его дочь опять отправится в Хэмпстед Хай Скул.

Мадди взглянула на часы – самое время принять душ перед тем, как в одиннадцать часов, согласно традиции, она отнесет отцу чашку чая, вареное яйцо и кекс. Она слышала, что прошлой ночью он вернулся домой в половине четвертого.

– Бедняжка, – подумала она, на цыпочках поднимаясь по лестнице в ванную, – он, должно быть, смертельно устал.

Кристофер Винсент был композитором. К несчастью, ничего из того, что он написал в последние тринадцать лет, не было куплено, поэтому ему приходилось давать уроки игры на фортепьяно, играть в коктейль-барах и вестибюлях гостиниц, кроме этого, от случая к случаю он играл на репетициях в Национальном балете. На следующей неделе у него начинался шестимесячный контракт с какой-то фирмой. Как он сказал Мадди, этот контракт, по крайней мере, даст им регулярный доход. Получив его, он сможет оторваться от своих уроков и ночной работы, сосредоточившись на завершении фортепьянного концерта, который писал все последние годы. Мадди была абсолютно уверена, что однажды талант отца всеми будет признан, это вопрос времени.

Освежившись под душем, она вернулась на кухню и поставила чайник, затем положила в гриль несколько кусочков хлеба и вскипятила немного воды для яиц. Потом с отвращением окинула взором захламленную кухню. Нет, сегодня все-таки придется сделать над собой усилие и устроить большую уборку. Четыре месяца назад пришлось распрощаться с прислугой, миссис Грин, из-за нехватки денег. Обычно просто неряшливый и захламленный викторианский дом, казалось, совершенно вышел из-под контроля и не поддавался героическим усилиям молодой хозяйки.

Мадди сварила яйцо, намазала маслом гренки и заварила чай, поставила все это на поднос и, осторожно ступая, пошла в спальню отца.

– Пап, папа, просыпайся! Через полчаса у тебя урок. Она опустила поднос прямо на край широкой двуспальной кровати и раздвинула шторы.

Фигура на кровати зашевелилась, когда в комнату сквозь запыленное окно проник солнечный свет. Из-под одеяла раздался стон:

– Мадди, который час?

– Двенадцатый. Вставай, завтрак остывает.

Она плеснула чаю в выщербленную кружку.

– Представляешь? Я уже бабушка.

– Не понял… – Из-под одеяла появилось серое заспанное лицо отца, затем высунулась рука и откинула со лба прядь густых каштановых волос. Мадди гордо кивнула.

– У Шехерезады часа четыре назад появились котята. Я смотрела на нее, а ей хоть бы что! Ой, папочка, они такие замечательные! Ты обязательно должен посмотреть на них.

Кристофер улыбнулся и, неуклюже маневрируя на кровати, чтобы не разлить чай, попытался сесть.

– Да, ради такой хорошей новости стоит проснуться.

Дочь подала отцу кружку и поставила ему на колени поднос.

– Думаю, у меня нет сегодня утром урока, – он сделал глоток из кружки.

– Ну, папа, что это такое? Я тебе вчера три раза говорила. К тебе собирается прийти Себастиан на свой последний урок, у него скоро прослушивание в Гилдхолле [1]1
  Гилдхолл – консерватория, расположенная в центральной ратуше Лондона.


[Закрыть]
. Он звонил в страшной панике, и я сказала, что ты с ним позанимаешься.

– Ах, да! – отец ласково улыбнулся Мадди, – я старый бездельник и вертопрах, что бы я без тебя делал?

В тон ему Мадди притворно вздохнула:

– Вот уж не знаю, папочка!

– Ну, а у тебя на сегодня какие планы?

– Да так… В половине первого занятия в балетном классе, а потом вернусь домой и займусь кухней. Там просто кошмар какой-то творится. Полагаю, у нас там есть все, что могло бы заинтересовать городской комитет по экологии и охране здоровья. А ты будешь дома вечером? Я хочу приготовить что-нибудь особенное, а то последние пять дней у нас ничего, кроме пиццы, не было.

– Ну, к девяти мне надо быть в баре. Но мы можем поужинать раньше.

– Вот и хорошо! Как насчет цыпленка? Я приготовлю его с салатом.

– Звучит просто здорово! – на лице Кристофера появилось виноватое выражение. – Слушай, Мадди, неужели тебе не хочется погулять с друзьями вместо того, чтобы готовить для своего старого папаши? В конце концов, у тебя каникулы.

– Глупости! После ужина я забегу к Кейт.

Неожиданно раздался звонок в дверь, и Мадди подпрыгнула.

– Должно быть, это Себастиан. Сегодня он рано. Пойду, поразвлекаю его, а ты пока быстренько умойся и найди себе какую-нибудь одежду. – Мадди спрыгнула с кровати и направилась к двери. – Думаю, в шкафу найдется чистая рубашка. Я вчера погладила кое-что, но Шехерезада решила родить своих котят на чистом белье, так что обходись тем, что есть.

Она быстро спустилась по лестнице и подошла к входной двери.

– Доброе утро, Себастиан, входи. Ты рано сегодня пришел, а папа допоздна работал, так что придется подождать. Через несколько минут он спустится.

– Извини, пожалуйста. – Себастиан расцеловал ее в обе щеки. – Ну, как поживаешь?

– Все хорошо! – Мадди повернулась и направилась в кабинет отца. Себастиан последовал за ней, вернее, попытался, так как сразу споткнулся о кучу нотной бумаги, оставленной Кристофером прошлой ночью прямо у входной двери. По сравнению с кабинетом, куда они вошли, дом казался воплощением аккуратности и порядка. Мадди обратилась к гостю:

– Чай или кофе?

– Нет, спасибо. Вот холодненького чего-нибудь я бы выпил. Похоже, сегодня будет жара.

Девушка вышла. Себастиан, сделав безуспешную попытку освободить себе место на одном из древних кресел, наконец неловко пристроился на нем.

– Волнуешься по поводу экзаменов на следующей неделе? – спросила Мадди, вернувшись и передавая гостю стакан холодной воды, – единственный напиток, который ей удалось отыскать во всем доме. Себастиан пожал плечами.

– Конечно, немного волнуюсь, но убежден, что они все будут потрясены моим талантом. Мне сразу дадут повышенную стипендию. Ну а вы, мадам, – его глаза улыбались, – уже сказали папочке?

– Нет. И не вздумай об этом заикнуться, Себастиан Ланг! Я сказала только тебе и Кейт. Вот поступлю, тогда он и узнает.

– Ну, конечно, я не скажу ни слова, глупая. Ваше доверие, сударыня, я оцениваю как особую честь. И вот что я тебе скажу, если мы поступим, я тебя приглашу на роскошный обед в Браунз Отель. Как тебе эта идея?

– Да, это как раз то, что необходимо для примабалерины, которая начинает восхождение к вершинам славы, – десять тысяч калорий. Договорились!

Мадди протянула руку, и Себастиан торжественно ее пожал.

– Доброе утро, Себастиан! Извини, что опоздал, – Кристофер быстро вошел в комнату. Выглядел он взъерошенным в своей мятой рубашке и потрепанных джинсах.

– Ничего, не беспокойтесь.

– Ну, ладно! Скоро увидимся. Удачи тебе в следующую среду! – Мадди улыбнулась и выскользнула из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

Она пошла в свою спальню проведать кошачью семью и немного убрать комнату. Отбирая вещи для прачечной, а к ним можно было отнести практически все, что она брала в руки, Мадди прислушивалась к фортепьянным аккордам, доносившимся из кабинета отца, и думала о Себастиане. Не считая Кейт, ее лучшей школьной подруги, Себастиан был единственным человеком, которому она могла поведать о своих надеждах и мечтах. Том, его отец, и отец Мадди вместе учились в музыкальной школе Гилдхолл и остались прекрасными друзьями. Однако Том умер вскоре после того, как погибла мать Мадди, и его вдова Магда осталась одна с семилетним Себастианом. Когда мальчику исполнилось девять лет, Магда вышла замуж за какого-то итальянского графа или князя, и с тех пор Себастиан, которого отправили учиться в школу с полным пансионом, видел мать только в ее редкие приезды в Англию. Мадди хорошо знала, как переживал Себастиан, когда его мать уехала за своим новым мужем. Казалось, Магда совсем забыла, что у нее есть сын. На каникулах Себастиан жил у своей тетки в маленькой квартирке на Хайгейт, а его матушка в это время блистала на светских раутах и вовсю веселилась в Европе. Он проводил много времени в доме Мадди, потому что у тетки пианино, естественно, не было. Заметив, что у молодого человека есть способности, Кристофер стал бесплатно заниматься с сыном своего покойного друга.

Себастиан был всего на несколько лет старше Мадди. Они очень сблизились в последнее время. У них, действительно, было много общего – оба потеряли одного из родителей, оба были, несомненно, талантливы. Наверное, поэтому на каникулах они много часов проводили вместе, разговаривая подолгу.

Хотя Себастиан и собирался поступать в консерваторию, чтобы учиться классике, он буквально с ума сходил от современной музыки и мечтал сам писать ее. Мадди даже вспомнить не могла, сколько раз он таскал ее на концерты рок-звезд, сколько раз они слушали «Иисус Христос – суперзвезда» и другие рок-оперы. Теперь она, пожалуй, помнила их партитуры на память и могла бы спеть от начала до конца. Возвратившись в Хэмпстед после дневных спектаклей, Себастиан играл на фортепьяно, а Мадди пела все женские партии.

– У тебя отличный голос, Мадди, – сказал он как-то. – Ты обязательно должна его развивать, добиваясь большей глубины и музыкальности.

Мадди тогда густо покраснела и приказала Себастиану закрыть рот. Чего ради ей тренировать свой голос?! Зачем? Балеринам нет необходимости петь.

Пару месяцев назад ее подруга Кейт познакомилась с Себастианом и повела себя очень странно. Обычно оживленная и остроумная, Кейт проводила в компании с Себастианом бесконечно долгие часы, едва роняя слова и краснея всякий раз, стоило ему заговорить с ней.

– Да что с тобой, в самом деле, случилось? – однажды в упор спросила подружку Мадди, когда Себастиан ушел.

В глазах Кейт появилось мечтательное выражение, она вздохнула и сказала:

– Правда, он замечательный? Боже, Мадди, ты такая счастливая. Тебе так везет!

– Почему это мне везет? – не поняла Мадди.

– Да потому, что ты можешь видеть его, когда пожелаешь!

И Кейт начала молоть всякий вздор о прекрасных голубых глазах Себастиана, черных, как смоль, волосах, прекрасной фигуре и несла подобный бред до тех пор, пока Мадди не почувствовала, что ее вот-вот стошнит от всего этого.

Когда они встретились в следующий раз, она долго и внимательно изучала своего друга, пытаясь понять, о чем это толковала Кейт, но ничего особенного так и не заметила.

Мадди посмотрела на часы. У нее еще оставалось полчаса, чтобы надеть трико и колготки и добежать до студии на Белсайз Парк, где находился ее балетный класс.

Спустя несколько минут, торопливо спускаясь по Хаверсток Хилл, она почувствовала, как ее переполняет знобящий страх, от которого дрожат колени. Оставалось всего четыре дня, нужно было тренироваться и тренироваться. Она жутко устала от этих выматывающих душу, изнурительных занятий перед испытанием на следующей неделе. Но мысль о том, как она скажет отцу, что поступила в то самое училище, где началась ослепительная карьера ее матери, эта мысль делала Мадди сильнее.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю