Текст книги "Зачарованная"
Автор книги: Люсинда Эдмондз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)
Глава 22
Однажды утром Кейт вдруг подумала, что ее отношения с Хассаном длятся уже почти десять месяцев. Некоторое время она вообще не вспоминала о Джулиане.
– Кажется, я выздоравливаю, – она засмеялась и соскочила с кровати.
Первые несколько недель после того, как Джулиан вернулся в страну, были для Кейт сплошным кошмаром. Она чуть не заболела. Прошло почти два месяца, а Джулиан так и не дал о себе знать. Ей стало ясно, что у них, действительно, все кончено. Колонки светской хроники были полны сплетен о Джулиане и Верене, которые вновь были вместе. Чтобы случайно не столкнуться с ними, Кейт перестала ходить на вечеринки, куда ее постоянно приглашали школьные подруги. Она практически все время проводила с Хассаном. В Ньюмаркете, куда они обычно ездили на уик-энд, Кейт очень любила бывать. Лошадь, которую подарил Хассан, назвали Екатериной Великой в честь Кейт. Свой первый выход на публику Екатерина совершила в апреле, когда она участвовала в скачках для дебютантов и принесла своей гордой хозяйке тысячу фунтов.
Но Кейт не была уверена в своих чувствах к Хассану. Одно она знала совершенно точно – если бы его не было рядом, ей, возможно, не удалось бы пережить последние месяцы.
На прошлой неделе Хассан пригласил ее поехать летом на Антибы. Он сказал, что его родители давно хотят с ней познакомиться. А потом они могли бы отдохнуть еще где-нибудь. Подумав, Кейт согласилась, и они остановили свой выбор на Сейшельских островах, где решено было остановиться в роскошном отеле. Правда, предстоящие месяцы обещали быть дьявольски напряженными. Кейт должна сдать три выпускных экзамена, а она практически не начинала готовиться к ним.
Хассан заканчивал учебу в университете. В конце концов, впереди их ждали шесть недель у моря, солнце и масса развлечений.
В середине мая Кейт просматривала какую-то газету и вдруг на одной из фотографий увидела Джулиана. В заметке говорилось:
«В последнее время ходят слухи о том, что в отношениях между мисс Вереной Сорсей Уэлльской и виконтом Форбсом появились признаки разлада. Мисс Сорсей Уэлльская недавно посетила известный ночной клуб вместе с лордом Эндрю Греем. Многие полагают, что они более чем друзья. Видимо, ее отношения с виконтом Форбсом окончательно прерваны».
Кейт несколько мгновений разглядывала фото и пожала плечами. Личная жизнь Джулиана Форбса уже не имела для нее значения.
Еще через две недели, когда она выходила из дома, чтобы отправиться с Хассаном на обед, зазвонил телефон. Кейт сняла трубку.
– Алло!
– Это Джулиан. Кейт, я хочу тебя видеть.
Глава 23
– Мисс Винсент, мистер Лобов, на сцену, пожалуйста!
Мадди посмотрела на себя в зеркало, медленно встала, открыла дверь гримерной и пошла по коридору. Толкнула скрипучую дверь, которая вела за кулисы, и подошла к сцене. Приглушенный гул зрительного зала слышался сильнее, и у нее взволнованно забилось сердце при мысли о том, что всего в нескольких метрах от нее за толстым занавесом из красного бархата сотни людей ждут ее выхода.
Вокруг ее талии обвились Сашины руки, и она почувствовала его губы на своей щеке.
– Сегодня мы начинаем наше путешествие в историю, Мадлен, – прошептал он ей на ухо, а затем взял ее за руку, и они вдвоем вышли на середину огромной сцены. Замерли в исходной позиции, и девушка, взглянув на Сашу, улыбнулась. Стих шум зрительного зала. Послышались первые аккорды печальной музыки…
Занавес поднялся.
Кристофер сжал руку Иветты, с восторгом глядя на свою дочь. Она, казалось, безраздельно царила на сцене. Его глаза наполнились слезами, перехватило дыхание, словно его покойная жена стояла перед ним. Легкостью движений, воздушностью Мадди была похожа на свою мать. Издалека, в сценическом гриме, она выглядела, как Антония. Кристофер мысленно вернулся в тот день, когда увидел Антонию танцующей.
Из-за кулис на Мадди смотрела Николь Делиз, которая готовилась к выходу и изнемогала от ненависти к этой выскочке. Эта стройная девушка украла у нее и роль, и партнера. Николь ей этого никогда не простит…
Спектакль окончился, упал занавес, и зал разразился громом аплодисментов и восторженных криков. Зрители устроили Мадди и Саше настоящую овацию, молодым артистам пришлось раз шесть выходить на сцену. К ногам Мадди сыпались букеты цветов. Затем на сцену вышла мадам Папен, ведя за руку Дэвида Браэрлея, и аплодисменты вспыхнули с новой силой.
Когда Мадди, наконец, убежала со сцены, она испытывала огромное облегчение. Всю последнюю неделю девушка практически не спала и ничего не ела от волнения. Нервное напряжение возрастало еще и потому, что ей приходилось остерегаться грязных выпадов со стороны Николь. Мадди опасалась, что ей могут насыпать стекла в пуанты или запрут в доме в Челси, а Николь будет танцевать ее партию. От страха и волнения Мадди была совершенно измотана. Она спустилась со сцены, и ноги ее подкосились. Она непременно упала бы, если бы стоявший за кулисами Серж не подхватил ее.
– Осторожней, малышка. Садись вот сюда.
Он усадил ее на стул и оттеснил толпу зрителей, которые хотели поздравить юную дебютантку.
– Спасибо! – глаза Мадди наполнились слезами.
Серж присел перед ней на корточки, взял ее руки в свои и улыбнулся.
– Простите меня, я…
– Мадлен, не стесняйся, поплачь. Эмоциональность украшает настоящих артистов. Ты была прекрасна. Нам с Дэвидом пришлось повоевать, чтобы доверить тебе главную партию. Спасибо тебе, что ты меня не подвела. Смотреть на вас с Сашей было наслаждением.
– Уж это точно, – раздался в полумраке знакомый голос.
– Папа! – Мадди вскочила и бросилась в объятия отца.
– Привет, Кристофер! – Серж кивнул и молча удалился, оставив их наедине.
– Я хотел сказать, Мадди, если бы мама увидела тебя сегодня, она гордилась бы тобой. Ты просто волшебно танцевала.
– Спасибо. – Девушка посмотрела отцу в глаза, и все недоразумения, все, что отравляло их отношения в течение последних полутора лет, наконец, исчезло.
– Мы начнем все сначала, правда, папа? – прошептала она.
– Конечно. Все забыто. Тебя ждут люди в гримерной. – Кристофер подал ей платок. – Вытри глаза и поприветствуй своих поклонников. Встретимся позже, в баре. Да, кстати! Тебя приняли в труппу Королевского Национального балета. Только не говори никому, что это я тебе сказал.
– Ой, правда? А Николь?
– Да, и ее тоже… Так что скоро мы устроим грандиозную семейную вечеринку и отметим это событие. Мы с Иветтой просто с ума сходим от радости.
Мадди постаралась не выдать своих чувств. В конце концов, глупо было надеяться, что Николь не примут в труппу.
– Позже увидимся, – Кристофер махнул рукой, и девушка вошла в свою гримерную. Она попала в объятия поджидавших ее Дэвида Браэрлея, мадам Папен и Антона Шанелля.
– Замечательно, дорогая! – мадам Папен поцеловала ее, а Антон Шанелль протянул Мадди руку и, широко улыбаясь, произнес:
– Мадлен, разрешите мне официально пригласить вас на работу в балетную труппу Королевского Национального балета. Пройдет некоторое время, прежде чем вы вновь войдете в эту гримерную. Как вы знаете, у нас все начинают с кордебалета. Но после сегодняшнего спектакля я убежден, что вы в скором времени станете одной из ведущих солисток.
– Спасибо, сэр.
Дэвид Браэрлей обнял Мадди за плечи, не скрывая своей радости.
– Здорово! Ты принесешь нам славу.
– Ну, а теперь, – Антон подошел к дверям, – переодевайтесь. Увидимся в театральном баре. Там вас ждут журналисты, которые хотят взять интервью у вас с Сашей.
Все трое вышли, оставив Мадди одну в гримерной. Она немного посидела в тишине и стала переодеваться.
Николь едва удалось скрыть свой гнев, пока она сидела в углу театрального бара, в то время как толпа поклонников, окружив Сашу и Мадди, выражала им свое восхищение. Среди завсегдатаев и посетителей, поздравляющих дебютантов, были фотографы и журналисты, театральные критики, директора прославленных компаний и балетных трупп. Даже ее мать обняла Мадди за плечи и весело смеялась чему-то вместе с Антоном Шанеллем.
– Сука! – задыхаясь, прошипела Николь. Несмотря на то, что ее роль была одной из заглавных, она прекрасно понимала, что сегодня Мадди ее обошла и в мастерстве, и в артистизме.
Единственное, что ее как-то успокаивало, – была мысль о том, что с той минуты, когда они поступят в труппу, им придется все начинать с начала. Они начнут с кордебалета, и она надеялась, что ей удастся всем доказать, что именно она, а не Мадлен Винсент является настоящей звездой.
Николь бросила взгляд на Сашу. Он разговаривал с Дэвидом Браэрлеем и с нежностью поглядывал на Мадди. Дрожь желания пробежала по телу Николь. Она с самой первой минуты, как увидела его, мечтала о нем. А он упорно предпочитал выскочку Мадлен. Но она все сделает, на все пойдет, чтобы Саша принадлежал ей.
Глава 24
– Приз Уильяма Элдона за лучшее музыкальное произведение присуждается… – ректор Гилдхоллской школы музыки и драматического искусства сделал многозначительную паузу и закончил, – …Себастиану Лангу!
Публика, собравшаяся в театре «Форчун», разразилась аплодисментами, пока Себастиан шел к сцене. Он пожал руки членам жюри, взял конверт с чеком на пятьсот фунтов стерлингов и подошел к микрофону.
– Спасибо, леди и джентльмены. Я счастлив так, что трудно передать словами. Это для меня большая честь. Хотелось бы поблагодарить Гая де Соуза, который помог с аранжировкой моей работы.
Себастиан чувствовал себя в состоянии легкой эйфории, хотелось осмыслить только что произошедшее в его жизни событие.
– Я надеюсь, что очень скоро вернусь в Вест Энд с профессиональной записью. Спасибо.
Себастиан вернулся на свое место, а в зрительном зале зажглись огни, публика качала обсуждать закончившуюся церемонию.
Гай хлопнул друга по спине.
– Классно, старик. Я знал, что ты добьешься своего.
– Будем надеяться, что из этого что-нибудь получится. Прошлогодний победитель до сих пор сидит на пособии по безработице, а его конкурент, получивший второй приз, пишет песни для новой оперы Ллойда Вебера.
– Ну, ну… не будь таким пессимистом. Уверен, что тебя обязательно пригласит какой-нибудь продюсер. Тебе нужно расслабиться. Сегодня твой вечер, Себастиан.
Они вышли из зрительного зала и направились в маленький бар.
– Да, кстати, – склонившись к товарищу, прошептал Гай, – завтра у меня собеседование с ребятами из одной фирмы грамзаписи. Так что сплюнь и постучи по дереву.
– Ладно, ладно… – Себастиан знал, как хочется Гаю записаться в профессиональной студии. Они увидели ректора, который делал им знаки.
– Себастиан! Пробирайся сюда! Кое-кто хочет с тобой познакомиться.
– Потом увидимся, – подмигнул Гай и отошел в сторону.
Несколько часов Себастиан провел в обществе разных театральных импресарио и их заместителей. Каждый из них уверял его, что он необыкновенно талантлив, и впереди его ждет блестящее будущее. Но несмотря на все похвалы, ни один из этих людей не пообещал ему, что в ближайшее время свяжется с ним и осуществит постановку его мюзикла на своей сцене. Вместо этого ему пришлось выслушать надгробное слово этому жанру. Все наперебой жаловались, что в последнее время многие мюзиклы пришлось снять из-за падения зрительского интереса. В наши дни ни у кого, за исключением, может быть, Камерона, Эндрю и Джаспера Конрада, нет денег на новые постановки. Словом, полный застой.
Около двенадцати ночи Себастиан вышел из театра. Настроение было отвратительное.
Он медленно шел по улице в направлении Трафальгарской площади, где надеялся сесть в автобус, и думал о том, в каком положении оказался. Напрасно он надеялся, что ему что-нибудь предложат сегодня. На это, пожалуй, рассчитывать не приходилось. Всю последнюю неделю, работая дни и ночи напролет над конкурсным проектом, он мечтал об отдыхе. Завтра и послезавтра можно будет побездельничать, а потом… Теперь придется забыть консерваторию и студенческие пирушки. Его окружает суровый мир, и надеяться ему не на кого.
– Ладно, старина, взбодрись, – сказал себе Себастиан, – у тебя же первый приз. Рано беспокоиться.
Успокаивая себя, он ни на минуту не забывал о том, что его профессия требует немедленных действий, и долго ждать нельзя. Такой шанс, как сегодня, выпадает в жизни нечасто. Он опасался, что завтра появятся другие дела и заботы, и те импресарио, которые его сегодня так расхваливали, через день забудут о нем. Тогда он пропал, как многие другие до него.
Себастиан заторопился на автобус. Ладно, по крайней мере, следующие несколько недель он сможет как следует поработать над новой партитурой. У него появилась одна идея, которую стоило обмозговать во всех деталях.
Внезапно Себастиан понял и еще одну причину своего мрачного настроения. Он не жалел, что у него нет семьи, но сегодня как-то особенно остро это почувствовал. Как замечательно иметь отца и мать, которых можно было бы поблагодарить, стоя у микрофона.
Мадди и Кристофер были для него самыми близкими людьми, почти его семьей. Он решил позвонить Мадди, чтобы наконец прервать молчание, которое тянулось так долго.
А будущее… Себастиан молил Господа, чтобы хоть один человек из сидевших сегодня в зрительном зале пригласил его на работу.
Глава 25
– Кейт, почему ты передумала? Я ничего не понимаю, – Хассан метался по гостиной, как тигр в клетке. – Все уже готово, меньше чем через месяц мы улетаем из Англии, и вдруг ты говоришь, что не хочешь ехать.
Кейт, волнуясь, сжала руки.
– Послушай, Хассан, я очень сожалею, но…
Она пожала плечами и умолкла. Нет, у нее просто не хватит смелости сказать ему правду.
– Пожалуйста, Кейт, скажи мне! Ты последнее время не похожа на себя. Отменяешь свидания, а когда приходишь, ведешь себя так, будто находишься за тридевять земель. Ты даже свою лошадь не навещаешь целый месяц.
На лице Хассана застыло выражение беспомощной растерянности и боли. Он подошел к дивану, на котором сидела девушка, опустился рядом с ней и, взяв ее за руку, заглянул в глаза.
– Я что-то сделал не так?
– Нет, Хассан. Ничего. Я только… ну, в общем, мне кажется, что наши отношения теперь изменились.
Он недоуменно уставился на нее.
– В каком смысле?
– Я не знаю, трудно объяснить. Ну, просто такое чувство, что все не так, как раньше.
– Послушай, – мягко сказал он, словно успокаивая капризного ребенка, – у нас было трудное время, экзамены. Нам необходимо как следует отдохнуть.
Кейт отняла руку и встала.
– Нет, Хассан. Наверное, нам нужно немного побыть вдали друг от друга. Прости меня, пожалуйста, но было бы хуже, если бы я поехала с тобой в том состоянии, в котором сейчас нахожусь. Но тебе следует ехать, как ты и собирался.
– Кейт, может, есть другая причина? Другой мужчина? – Хассан говорил так тихо, что она едва могла слышать.
Ну вот, наконец! Кейт посмотрела в его глаза, не зная, как поступить. Но в следующую секунду ее смелость угасла.
– Никого у меня нет. Просто нужно перевести дыхание. Поезжай, повидайся с семьей, а я останусь здесь. Так мы проверим свои чувства.
– Не надо, Кейт. Мои чувства останутся неизменными. Я… – Хассан проглотил комок, подступивший к горлу. – Думаю, тебе лучше уйти. Ты, очевидно, уже приняла решение, так что не о чем больше говорить.
Девушка виновато кивнула и пошла к двери.
– Честное слово, мне очень жаль, – безнадежно пробормотала она. – Прощай, Хассан.
Он кивнул, боясь заговорить, не доверяя своей выдержке. По лестнице простучали ее каблучки, хлопнула входная дверь, затем все стихло. Хассан встал, подошел к окну и смотрел, как Кейт торопливо вышла на улицу, пошла по тротуару и, наконец, скрылась за углом.
– Прощай, любимая, – прошептал он. Затем подошел к бару и налил себе большой стакан виски.
Кейт он больше не нужен.
А всего месяц назад он позвонил отцу и сказал, что собирается познакомить его со своей будущей женой. На отдыхе на Сейшельских островах Хассан хотел сделать ей предложение.
Но она ушла.
В эту секунду Хассан больше всего хотел только одного – забиться в глубокую темную нору и никогда не выходить на свет. Он и не знал, что можно испытывать такую боль.
Он всегда получал все, чего хотел. Но на свете есть то, чего не купить за деньги, – любовь Кейт.
Глава 26
Мадди и Кристофер сидели на кухне и пили чай.
– Ты все понимаешь, правда, папа?
Кристофер кивнул.
– Конечно, понимаю. Тебе девятнадцать. Начинается взрослая жизнь.
– Я все равно буду приходить сюда, чтобы повидаться с тобой, – Мадди улыбнулась, стараясь скрыть дрожь. Вид у отца был несчастный. – Ты тоже сможешь приходить ко мне пообедать, поговорить.
– И все-таки мне не нравится твоя идея.
– Но я и не буду одна! Со мной Шехерезада. Ты же знаешь, мне всегда нравилось одиночество. И потом, не так уж много времени я буду проводить дома. Занятия, репетиции, спектакли… Так что я буду приходить только ночевать. Почему бы тебе не зайти на чай в следующее воскресенье? Я к тому времени устроюсь.
– С удовольствием, девочка.
– Замечательно. В общем, договорились. Папа, мне надо бежать. Хочу выбрать шторы. Так что скоро увидимся.
Мадди вошла в свою комнату и удовлетворенно посмотрела вокруг. Все ее нехитрое имущество было упаковано в коробки, теперь его нужно перенести в маленький грузовичок.
Мадди получила в Национальном балете чек с жалованием за первый месяц работы и стала заниматься поисками квартиры. Конечно, ничего грандиозного она себе позволить не могла, да это и не было для нее важно. Необходимо было как можно скорее уехать из этого дома. После нескольких дней поисков Мадди нашла маленькую квартирку со спальней в большом доме рядом с Фулхэм Пакс Роуд. Мадди знала, что сможет превратить ее в уютное жилище. Квартира находилась на первом этаже, напротив двери в кухню был небольшой сад. Значит, Шехерезада сможет бывать на свежем воздухе.
Мадди зашла к Хассану сказать, что, наконец, сможет забрать своих кошек. Она застала его в ужасном настроении. А когда он узнал, что и кошек забирают, то так расстроился, что ей ничего не оставалось, как взять Шехерезаду, а ему оставить двух котят. Причина его подавленного настроения выяснилась после того, как Мадди спросила об отношениях с Кейт.
– Все кончено, и я не хочу об этом говорить, – пожал плечами Хассан. – На следующей неделе я улетаю к родителям. Может, уехать отсюда – это как раз то, что мне нужно.
Через три дня Мадди и Шехерезада переехали в новый дом. Девушка закрыла дверь за грузчиками и окинула взглядом свою комнату. Она еще долго не могла поверить в реальность случившегося, а поверив, облегченно вздохнула. Вот и началась новая жизнь. Уборку квартиры было решено оставить на потом. Она займется этим через час-другой после занятий.
Мадди достала кофе, кружку, чайник и, напевая какой-то мотивчик, ждала, когда закипит вода. Что и говорить, за последнее время произошло столько приятных событий, что она едва могла этому поверить. Балерина в труппе Королевского Национального – не студентка балетного училища. Спектаклей пока не было, но время до отказа заполняли репетиции, тренаж и другие занятия. Когда Мадди пришла на первую примерку, ее, словно блудную дочь, встретил Ральфи и все старые знакомые.
Впервые за долгое время Мадди почувствовала, что ее любят и ей рады.
Николь после триумфа Мадди сникла. Мадди и Саша получили много хвалебных отзывов в «Дансинг Таймс» и «Гардиан». Газеты упомянули имя Николь среди других дебютантов, но и только! Все самые высокие оценки были отданы Мадди и ее партнеру, которых называли молодыми звездами.
Саша, конечно, сразу был принят в труппу как солист. Мадди даже пожалела, что не родилась мужчиной. В балете всегда существует спрос на хороших танцоров, и поэтому талантливые юноши делают карьеру легче, чем девушки.
Через двадцать минут, выпив чаю, Мадди посмотрела на часы и убедилась, что пора идти на занятия.
В дверях балетной студии, где полным ходом шли занятия, появилась голова Антона Шанелля. Художественный руководитель труппы дождался, пока артисты закончат репетировать адажио, и сказал:
– Саша! Ты не мог бы зайти ко мне после репетиции на несколько минут?
Саша кивнул, и до конца репетиции тревога не покидала его. Зачем он мог понадобиться Антону?
– Вот такая ситуация, – вздохнул Антон. – Конечно, мы будем подавать апелляцию, но проблема в том, что твоя студенческая виза действительна еще в течение пяти недель, не больше. Формально после этого ты окажешься вне закона. Как говорят в Британии, «овестейер», человек, злоупотребляющий гостеприимством. А это, в свою очередь, означает, что служба иммиграции имеет полное право прислать тебе уведомление о немедленной депортации за пределы страны.
Саша с побледневшим лицом сидел перед руководителем труппы. Наконец, с трудом выговаривая слова, он спросил:
– Это означает, что мне немедленно придется возвратиться в Россию?
– Тебя вряд ли вышлют из страны, но, должен сказать, эти ребята в службе иммиграции – жуткие бюрократы, поэтому кто его знает.
Саша почувствовал, что по спине пробежали мурашки. Мысль о том, что придется возвратиться в страну, где ему и его близким пришлось пережить столько горя и унижений, казалась непереносимой. Он растерянно спросил:
– Антон, пожалуйста, объясни еще раз, почему иммиграционные власти аннулировали разрешение на работу, которое они мне дали?
– Ты знаешь, они приводили мне какие-то совершенно нелепые доводы. Сказали, что, получив работу в труппе, ты займешь место, которое могло бы достаться гражданину Британии. Думаю, что это связано с новой жесткой политикой правительства по проблемам иммиграции, которая вызвана растущей безработицей. Там есть еще какие-то ограничения и квоты по линии ЕЭС. Если мы не сможем заполнить наши квоты британскими танцорами, необходимо будет обратиться в Европейское Сообщество. И только потом, когда мы докажем, что использовали все возможности, чтобы найти кого-нибудь в Британии или Европе, мы сможем предложить это место тебе. Сам видишь, насколько это смехотворные отговорки. По причинам, известным только им, эти чинуши из иммиграционных властей уперлись, как бараны.
– Ну, и что можно сделать? – Саша был в полном отчаянии.
– Во-первых, мы попытаемся найти члена парламента, который мог бы за тебя заступиться. Потом постараемся организовать кампанию в прессе в твою защиту и, конечно, пошлем запрос властям. Но ведь все это может растянуться на месяцы. По закону практически через пять недель ты можешь оказаться в полной зависимости от этих чиновников. Ты будешь просто вне закона. Хотя мы в Национальном хорошо знаем твои возможности, но ты, к несчастью, пока еще не Нуриев и не Барышников.
Антон в сердцах бросил ручку на стол.
– Что же мне делать? – спросил юноша, ощущая, что в полном смысле слова повис над бездной.
– Пока тебе остается только одно – продолжай работать, как работал, и надейся, что через пять недель все как-нибудь образуется.
– Господи, Боже мой! – Саша запустил пятерню в свои густые волосы и с мольбой посмотрел на Антона. – Я не могу туда вернуться. Они убили моего отца, мать умерла от горя. Ни в Большой, ни в Кировский меня не возьмут, потому что у меня совсем другая школа. У меня там нет будущего, вообще ничего нет, неужели это непонятно!
Антон смотрел на сидящего перед ним юношу и чувствовал жуткое отчаяние от собственного бессилия. Ему слишком хорошо было известно тупое равнодушие чиновников в их «демократической» и «свободной» стране.
– Послушай, Саша, я и руководство труппы сделаем все, что сможем. Нам очень не хотелось бы терять тебя. Должен тебя предупредить, что мы можем проиграть в этой борьбе с властями.
И вдруг ему в голову пришла мысль. Конечно, как руководитель Королевского Национального балета он не должен был говорить то, что собирался. Но, с другой стороны, в этой совершенно нелепой ситуации стоило попробовать все варианты.
– Саша, у тебя есть подружка?
Несмотря на отчаяние, Саша чуть не рассмеялся. Только что ему сказали, что на карту поставлено его будущее, и этот же человек интересуется, как у него обстоят дела с сексом.
– Нет, нет.
– Жаль…
– Почему?
– Да потому, что по закону, когда кто-то сочетается браком с британским гражданином или гражданкой, у него появляются такие права, которых не было раньше. Автоматически. – Антон старался подбирать слова как можно тщательнее. – Это я так, к слову.
Он взглянул на часы и встал из-за стола.
– Боюсь, мне пора бежать на репетицию в театр. Постарайся не волноваться. Сделаем все, что сможем.
Антон улыбнулся юноше.
– Как только у меня будут какие-нибудь новости, я, конечно, дам тебе знать.
Саша тоже встал, понимая, что беседа закончена.
– Да, спасибо…
Покинув кабинет художественного директора, молодой человек почувствовал себя хуже некуда. Он задыхался, испытывая страшную слабость, и решил, не задерживаясь в театре, выйти на воздух. В мужской раздевалке Саша быстро собрал свои вещи и пошел к выходу…
Он шел по многолюдной улице, и сердце его разрывалось от жалости к самому себе и ощущения собственной беспомощности. Конечно, Антон постарается сделать все возможное, чтобы помочь ему, но, в конце концов, это была его жизнь и его будущее, именно его судьбой играли эти люди.
Он не мог ничего предпринять, ему оставалось только ждать. Ждать, пока…
Стоп! Саша остановился, вспоминая, как директор Национального балета спрашивал его о подружке. Хотя нет, идея слишком нелепая. Юноша пошел дальше, стараясь выбросить из головы эту мысль, но она вновь настойчиво лезла в голову. И почему, собственно, нелепая? Если уж он оказался перед выбором – женитьба на англичанке, пожалуй, – меньшее из двух зол.
Увидев на пути кафе, он решил зайти туда, выпить кофе и как следует все обдумать.
Саша сел за неприбранный столик, сделал глоток ароматного кофе и подумал, что в России даже вот такая дешевая забегаловка казалась бы верхом роскоши.
Мысль о женитьбе становилась все более навязчивой и казалась все более стоящей. Но на ком жениться? Конечно, денег у него нет. Его будущая жена должна быть одной из знакомых девушек. Итак, кому сделать предложение?
Мадди?
Саша был уверен, что если он объяснит ситуацию, она обязательно поможет. Но будет ли это честно по отношению к ней? Нет… Мадди была его единственным преданным другом, а теперь еще и его партнершей. Ему вовсе не хотелось впутывать ее в эту историю.
Кто же еще у него остался, чтобы разыграть эту комедию со свадьбой?
Внезапно его осенило, и он широко улыбнулся. Ему было хорошо известно, что уж эта девушка влюблена в него по уши. Выйдя за него замуж, она будет уверена, что жестоко отомстила Мадди за то, что лишилась партнера. Ведь эта особа уверена, что Мадди украла у нее партнера. Саша отдавал себе отчет, что для этой девицы возможность отомстить Мадлен будет значительным стимулом, чтобы стать его женой. А ему больше ничего и не требуется.
Однако придется использовать все свое обаяние.
Саша сжал руку в кулак, разжал ее и посмотрел на раскрытую ладонь. А затем, мрачно улыбнувшись, сказал:
– Ну, иди ко мне, моя рыбка.
