Текст книги "Зачарованная"

Автор книги: Люсинда Эдмондз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)

Глава 39

«Виконт Форбс наслаждается поцелуем черноволосой красавицы мисс Катарины Джонсон во время тайного свидания в Риджент Парке. Эту пару последние три месяца всюду видят неразлучной. Мисс Джонсон – дочь крупного издателя и газетного магната Натаниэля Джонсона, чьи компании сейчас испытывают определенные затруднения. Дела империи Джонсона и ее финансовое положение расследует управление по финансовым преступлениям. Как известно, следствие началось после сенсационных разоблачений в нашей газете. Доклад отдела экономических преступлений будет готов к середине апреля. Тем не менее, мисс Джонсон, работающая продавцом антиквариата, неразлучна с виконтом Форбсом. Их друзья заявляют, что виконт и его подруга без памяти любят друг друга.»

Кейт прочитала статью и нахмурилась. Ей она совсем не понравилась, особенно в той части, где речь шла об отце. Оставалось надеяться, что эта заметка не попадется на глаза Джулиану.

Через три недели, на Пасху, они собирались лететь на Антигуа, чтобы Кейт познакомилась с матерью Джулиана и ее окружением. До Пасхи еще почти месяц, но уже сейчас Кейт просыпалась в холодном поту каждую ночь. Что, если его мать возненавидит ее? А вдруг внезапно появится роскошная блондинка, и Джулиан увлечется ею? А что, если Кейт выберет не ту вилку за обедом? А что, если…?

Тревожное чувство неуверенности и робости охватывало ее, как только она думала о предстоящем визите, хотя, если откровенно, Джулиан был очень доброжелателен и старался поддерживать ее.

Кейт была поражена тем, как стал трезвонить телефон через несколько дней после того, как они с Джулианом впервые появились на публике.

Девушки из школы, даже те, с которыми Кейт никогда не была дружна, стали ей названивать, желая возобновить знакомство, и наперебой приглашали их с Джулианом на вечеринки и благотворительные балы.

Прежняя Кейт жутко обрадовалась бы такому повороту, но теперь она прекрасно понимала, что интересна им постольку-поскольку, а на самом деле им нужен только Джулиан. И все-таки приятно было ходить на вечера, чувствуя рядом надежное плечо Джулиана.

Кейт молила Бога, чтобы ее возлюбленный повторил предложение выйти за него замуж. Ей казалось, что только в этом случае она станет чувствовать себя увереннее и сможет поверить в реальность их отношений.

Накануне их отъезда на Антигуа Кейт взяла на работе выходной, чтобы без спешки сделать кое-какие покупки. Свой поход она решила начать с «Харвей Николс».

Кейт оделась и вышла на улицу, однако на выходе из здания ее осветила молния фотовспышки. Девушка от неожиданности подскочила, а в следующую секунду услышала, как неизвестный фотограф крикнул: «Спасибо, Кейт!». Он быстро вскочил в автомобиль и рванул с места.

Кейт пожала плечами и открыла дверцу своей машины. Ей было ясно, что следующие несколько недель будут последними, когда она будет частным лицом, прежде чем присоединится к самой известной семье в мире.

Глава 40

Мадди никогда не чувствовала себя более счастливой. Ее жизнь шла по очень напряженному графику, но она наслаждалась ею.

Репетиции «Лебединого озера» проходили успешно, и Антон не скрывал удовлетворения по поводу того, каких успехов достигли они с Сашей. Вечером она возвращалась домой, где ее ожидал Себастиан, и они проводили вместе все ночи напролет, смотрели телевизор или занимались любовью. Затем Мадди удовлетворенно засыпала в его объятиях.

Однажды она рассказала Себастиану о Саше и своей неудавшейся любви, а также о том, что ее партнер, несмотря на мужественную внешность, является гомосексуалистом. Она ожидала, что Себастиан будет потрясен, но он понимающе кивнул:

– Выходит, я был прав.

– В чем? – спросила девушка, удивленная таким легкомысленным отношением к этой новости.

– В том, что я видел его прежде. В тот день, когда я увидел его у тебя дома, я понял, что где-то встречал его. За несколько недель до этого бала он был на вечеринке у одного «голубого» преподавателя из Гилдхолла. Вот поэтому я и беспокоился, когда понял, что ты им увлеклась. Мне не хотелось, чтобы ты огорчилась, узнав то, что знал я. Похоже, его дражайшая половина не имеет понятия о пристрастиях мужа?

Мадди пожала плечами.

– Да кто это знает? Мы с ней совсем не общаемся. Я разрешала Саше встречаться с Игорем у меня, пока Игорь не заключил контракт с балетом «Нью-Йорк Сити». Саша сказал, что если он будет приходить сюда, это не будет выглядеть так подозрительно.

– А почему он не разведется, раз добился руки Николь и всего, чего хотел?

– Он не может. Иммиграционная служба проверяет, не фиктивный ли это брак. Если это так, то Сашу могут выслать в Россию. Поэтому ему и приходится ждать, когда он получит вид на жительство.

– Одним словом, Николь получила по заслугам, – хмыкнув, резюмировал Себастиан. – Ты знаешь, мне даже жаль эту несчастную интриганку.

– Не растрачивай попусту свою жалость, – с чувством сказала Мадди.

За две недели до премьеры «Лебединого озера» Мадди вернулась домой и застала Себастиана таким счастливым, что он чуть не плясал от радости.

– Господи, где тебя носило? Я просто сгораю от нетерпения рассказать тебе свои новости! – Он подскочил к ней, схватил в объятия и восторженно закружил по комнате.

– Мадди! Мадди! Это случилось! Свершилось!

– Поставь меня на пол и скажи, что случилось, – улыбнулась она.

– Я потратил половину пособия по безработице и купил бутылку шампанского. Надеюсь, мне больше не придется иметь дело с грязной посудой и другой домашней работой. Бери стакан!

– Пожалуйста, Себастиан, рассказывай! Не люблю, когда ты говоришь намеками!

– Ладно, слушай! Пошел я сегодня к себе на квартиру. Сижу, читаю извещение о том, что мой телефон скоро отключат за неуплату, как вдруг раздался звонок. Звонит секретарь из «Конрад Продакшн» и говорит, что меня вызывает мистер Джой Трефьюзис. Я спокойно сижу, словно секретарь самого известного импресарио звонит мне каждый день, а потом говорю, что готов его выслушать. Ну вот, Джой говорит, что случайно слышал в Гилдхолле мою музыку, и ему мой мюзикл понравился. Джой направил запись Джасперу Конраду, и он тоже остался доволен. Джаспер предложил Джою пригласить меня на ленч, чтобы поговорить о делах. Если все будет нормально, меня пригласят в Нью-Йорк, чтобы повидать самого Джаспера Конрада. Он сейчас занят своей последней постановкой, премьера которой состоится на Бродвее в следующем месяце. Джой предложил мне подумать… В этот момент сукины дети на телефонной станции нас разъединили. Так что мне, пожалуй, стоит позвонить Джою и сказать, что я буду рад увидеться с ним.

Себастиан перевел дыхание.

– Мадди, ну разве это не здорово?

– Конечно! Я тебе не раз говорила, что нельзя терять надежду. Так когда ты встречаешься с Джоем Трефьюзисом?

– Он пригласил меня на ленч в конце недели. Правда, могут быть не очень хорошие новости для тебя, моя девочка.

– А что такое?

– Джой сказал, что, возможно, в конце месяца мне придется лететь в Нью-Йорк. А это значит, что я могу пропустить твою премьеру.

Мадди пожала плечами.

– Ну, это неважно. Конечно, я бы хотела, чтобы ты был здесь, но тебе выпал отличный шанс, и не нужно им жертвовать ради меня. В конце концов, это не последняя моя премьера.

Кажется, ей все-таки удалось скрыть разочарование. Себастиан обнял Мадди и воскликнул:

– Я так тебя люблю!

Впервые за время их знакомства он произнес эти слова. Девушка внимательно посмотрела ему в глаза:

– Это правда, Себастиан?

Ответом были его сияющие глаза и нежные слова:

– Да, любимая, да!

Глава 41

За неделю до премьеры «Лебединого озера» Николь стала приводить в исполнение свой план. Детально изучив роль, она теперь знала, что делать. Она взяла на заметку всех рабочих сцены, и ей удалось выбрать из них наиболее подходящего кандидата, который мог бы помочь ей. Его звали Джим Стюард. Николь пригласила этого парня выпить в местной пивнушке. Когда они сели за один из отдаленных столиков, она стала покупать ему пинту за пинтой. Вскоре парень изрядно набрался и дошел до нужной кондиции. Тогда Николь посвятила его в свой план.

Тот вначале решительно отказался и отчаянно замотал головой. По его мнению, это было делом опасным. Он считал, что если кто-нибудь узнает о том, что они задумали, его выгонят из театра, или того хуже. Николь возразила, что нет необходимости сообщать всем об этом. Когда она показала ему тысячу фунтов, парень стал сговорчивее.

– Это же просто генеральная репетиция, вполне естественно, что могут быть проблемы и с техникой.

Джим пожал плечами.

– Ладно, сделаю. Только чтобы никому никакого вреда! Эта сцена с озером и так очень опасна.

– Ничего такого и не будет. Просто я хочу сорвать генеральную репетицию.

– Зачем?

– Послушай, я тебе плачу тысячу фунтов, чтобы ты сорвал репетицию, а не для того, чтобы задавал вопросы, – резко бросила Николь. – Так ты возьмешься за это дело или нет?

– Даже не знаю. Все-таки рискованно. Лодка, в которой героиня будет находиться, снабжена системой электронного контроля и…

– Но ты же сказал, что отвечаешь за пуск и остановку этой штуковины.

– Да, но, может, прибавишь еще сотен пять?

Николь заплатила ему пятьсот фунтов и пообещала отдать оставшуюся тысячу после того, как Стюарт сделает все, что ей нужно.

В тот вечер она вернулась домой, впервые за много месяцев чувствуя себя почти счастливой. Если все получится, Мадди выйдет из строя на несколько недель, и тогда у нее появится шанс показать свою власть над мужем и продемонстрировать, что ОНА может сделать.

Это будет для Мадди хорошим уроком. Она должна знать, что нельзя безнаказанно отбивать чужого мужа. И раз Мадди погрязла в таких грязных делишках, то и Николь вынуждена использовать подобные методы.

За два часа до начала генеральной репетиции Мадди приехала в Опера Хаус, чтобы как можно больше времени уделить подготовке. Себастиан за день до этого улетел в Нью-Йорк, без него квартира стала ужасно пустой.

– Удачи, мисс, – напутствовал ее старый швейцар Стэн.

– Спасибо, – улыбнулась Мадди и пошла в артистическую уборную, которую она помнила еще по своему выпускному спектаклю. Когда она увидела висевший перед зеркалом головной убор с перьями, ее охватила робость. Рядом висел блестящий белоснежный наряд Одетты, королевы лебедей, и черное одеяние ее соперницы. Предстояла всего лишь генеральная репетиция, но перед ее началом за кулисами царила такая атмосфера, какая бывает перед настоящим спектаклем. В зале уже собрались зрители, которые с нетерпением ожидали начала репетиции.

Мадди переоделась и пошла на сцену, приготовленную для первого акта.

Оформители и художник по декорациям превзошли самих себя. От сцены с озером зал должен просто замереть от восторга. Будет эпизод, когда Мадди, поднявшись на пуантах, встанет в лодке, имеющей форму большого лебедя, и медленно поплывет через всю сцену, словно по озеру. Использование световых эффектов создавало ощущение, что лодка действительно плывет по мерцающей в лунном свете воде. Вся эта красота тяжело далась стоявшей в лодке балерине. К тому же на вчерашней репетиции возникли кое-какие проблемы с механизмом. На полпути лодка стала резко раскачиваться, и Мадди чуть не выпала из нее. Оформитель обещал все исправить и устранить неполадки. Мадди оставалось только молиться, чтобы это больше не повторилось.

Она вышла на сцену, с замиранием сердца чувствуя, что наступает минута, о которой она мечтала всю жизнь.

Загорелись огни, и Мадди прошептала:

– Мама, мамочка, ты будешь сейчас со мной?

Она постояла минут десять и вернулась в уборную, где ее уже ждал костюмер, который должен был помочь ей превратиться в королеву лебедей.

Прошел еще час. Мадди слышала, как начали настраивать инструменты, до нее доносился гул зрительских голосов. Это была еще не премьера, но сотни людей сегодня увидят, как она исполнит одну из самых известных ролей классического репертуара.

У выхода на сцену стоял Саша и нервно теребил кружевной воротник рубашки.

– Никогда так не нервничал, – простонал он. – С утра поджилки трясутся.

– У меня тоже. Только не забывай, что самый важный день у нас завтра. Сегодня только репетиция. Думай так, и тебе будет легче.

– Ты права, – Саша сделал несколько движений, разминаясь. – Завтра мы должны завоевать публику и критиков.

Раздались звуки прекрасной увертюры. Саша торопливо поцеловал Мадди.

– Успокойся, – прошептала Мадди про себя. – Выйдешь на сцену, и все забудешь.

Снова возникла мысль о матери. Полилась музыка, и Мадди легко, как настоящий лебедь, выплыла на сцену.

Николь сидела в ложе осветителя и в волнении потирала руки. Сердце гулко билось в груди. Если все пойдет по плану, то последний акт вместо Мадди будет танцевать она.

Еще никогда Мадди не танцевала так хорошо. Они с Сашей были прекрасной парой, и теперь стало ясно, что недели изнурительных тренировок и репетиций дали замечательные результаты. После первого акта Мадди побежала переодеваться. В уборной ее ожидал Антон.

– Восхитительно, Мадди! Если ты и завтра будешь танцевать так же, тебя назовут новой Надеждой Павловой, – он поцеловал девушку и пошел к выходу. – Зайдите ко мне с Сашей. Нет, дорогая моя, все просто великолепно!

Мадди вернулась к выходу на сцену в состоянии эйфории. Ее волнение куда-то улетучилось, и сложнейшую часть балета с тридцатью двумя фуэте она выполнила с такой легкостью, что зрительный зал разразился аплодисментами.

Мадди с помощью костюмеров сменила черный наряд Одилии на белоснежное одеяние Одетты и вернулась на сцену. Ей помогли забраться в лодку-лебедь.

– Спасибо, – прошептала она, занимая место в лодке, а потом встала на пуанты и подняла руки над головой.

Лебедь начал свое медленное движение.

Николь затаила дыхание…

Мадди, без видимых усилий балансируя в лодке, плыла в тумане, окутавшем сцену, и действительно казалась сказочной принцессой, явившейся из заколдованной страны. Вдруг лодка резко остановилась и накренилась. Мадди, потеряв равновесие, упала прямо на сцену. В следующее мгновение лодка, обрывая все крепления, рухнула передней частью на спину девушки.

Публика в зале охнула от ужаса. Занавес упал.

Глава 42

Работники сцены и артисты, занятые в спектакле, бросились к лодке. Впятером ее удалось поднять.

– Что с ней? – Антон бросился к распростертому телу Мадди, опустился перед ней на колени и воскликнул в отчаянии:

– О, Боже!

Ресницы Мадди затрепетали, она открыла глаза, полные муки, и вновь закрыла.

– Врача! Пит! – громко позвал Антон режиссера сцены. – Объяви, что спектакль будет продолжен. Отыщите Николь. Она, должно быть, в ложе осветителей.

– И Джона тоже найдите!

Антон повернулся и увидел мертвенно-бледное лицо Саши.

– Антон, извини, но я не могу танцевать последний акт с Николь. Я хочу поехать в больницу с Мадлен.

Режиссер кивнул.

– Понимаю. Пусть Джон танцует последний акт. Будем надеяться, что Мадди ничего не сломала.

Они одновременно взглянули на неподвижное тело девушки, которая лежала в неестественной позе, и в ту же секунду поняли, что это пустые надежды.

Через несколько минут появилась машина скорой помощи и отвезла Сашу и Мадди в ближайшую больницу. Мадди так и не приходила в себя, и Саша всякий раз вздрагивал, когда врач делал ей укол.

Мадди срочно отправили на обследование, а Саша остался в приемной, чтобы детально рассказать о том, что произошло. На нем был костюм Зигфрида и грим, но он совсем забыл об этом. Посетители, находившиеся в приемном покое, изумленно рассматривали его странный наряд.

Его беспрерывное хождение по комнате было прервано появлением Кристофера. Саша увидел белое, словно обсыпанное мукой, лицо отца Мадди и бросился к нему.

– Здравствуй, Саша. Мне позвонили из театра. Что произошло?

Они сели, и юноша стал рассказывать дрожащим голосом.

– Господи! – Кристофер взволнованно провел рукой по волосам. – Как же они могли быть такими беспечными! Если только у Мадди будут серьезные травмы, клянусь, эти люди ответят мне головой. Врач что-нибудь сказал?

Саша покачал головой.

– Нет. Бедная Мадди! Завтрашнего вечера она ждала долгие годы.

– Будем надеяться на лучшее. Может, это просто контузия и болевой шок.

Саша с облегчением подумал, что Кристофер, к счастью, не был в театре в ту роковую минуту, не видел изломанного, распластанного тела своей дочери, и у него еще сохранялась надежда. А впрочем, и у Саши в подсознании тоже жила надежда, что им вскоре разрешат забрать Мадди домой.

Прошел час, другой, а Кристофер и Саша все сидели в приемной и пили кофе чашку за чашкой. Они разговаривали о генеральной репетиции, обо всем, лишь бы только не думать, что в нескольких метрах от них лежит Мадди, беспомощная и неподвижная.

Через несколько часов в дверях приемного покоя появился врач. Он подошел к сидевшим на диване Кристоферу и Саше и пригласил их следовать за ним. Они прошли по коридору, выкрашенному зеленой краской, и оказались в кабинете доктора. Он указал на стоявшие у стола кресла.

– Садитесь, пожалуйста. Я доктор Мэтьюз, дежурный врач в Гай Хоспитл.

– Что с моей дочерью, как она? – нетерпеливо спросил Кристофер.

– Она по-прежнему без сознания. Мы сделали несколько проб, взяли анализы, однако пока не можем сказать, какие повреждения у вашей дочери.

– Она получила серьезные травмы, доктор? – спросил Саша.

– Да, похоже. Особенно в области поясницы, но пока мисс Винсент находится в бессознательном состоянии, я не могу сказать ничего определенного.

– Но вы же можете сказать, опасно это или нет? – настаивал Кристофер.

Доктор терпеливо, словно перед ним был капризный ребенок, ответил:

– Я понимаю вашу тревогу, но, к сожалению, не могу вас пока обнадежить. Мы сделали рентген и обнаружили серьезные повреждения поясницы, однако ничего определенного, ничего…

– Боже, – тихо сказал Кристофер.

– Сможет ли она танцевать? – Саша с угасающей надеждой смотрел на доктора.

Доктор Мэтьюз отрицательно покачал головой.

– Нет, так много обещать я, конечно, не могу. Мы подвергнем мисс Винсент курсу интенсивного лечения и вскоре, несомненно, добьемся улучшения ее состояния, но, конечно, не настолько, чтобы она смогла завтра выйти на сцену. И еще, джентльмены, вы, вероятно, хотите остаться здесь, но, честное слово, от этого будет мало пользы. Смерть вашей дочери не угрожает, хотя ее состояние и вызывает определенную тревогу. Общее состояние девушки стабильно, так Что я советовал бы вам поехать домой. Как только появятся какие-нибудь новости, мы дадим вам знать.

В это время прозвучал сигнал вызова врача, и доктор Мэтьюз поднялся. – Извините, джентльмены, – он снял трубку внутренней телефонной связи. Кристофер повернулся к Саше.

– Я остаюсь, а тебе нужно ехать домой. У тебя завтра важный день.

– Может, отменят спектакль?

– Нет. К сожалению, шоу должно продолжаться. Видимо, вместо Мадди будет танцевать Николь?

– Да.

– Тогда, я уверен, что завтра рано утром тебя вызовут на репетицию. Поезжай домой, Саша. Ты больше ничем не можешь помочь.

Саша неохотно кивнул, а доктор, закончив говорить по телефону, снова повернулся к ним.

– Извините еще раз, джентльмены. У нас катастрофически не хватает врачей.

– Могу я видеть дочь? – спросил Кристофер.

– Может быть, несколько позже, после того, как мы закончим все анализы. Так вы решили остаться, мистер Винсент?

– Да.

– Отлично. Тогда я скажу, чтобы вам приготовили комнату. Вы сможете ожидать там.

Доктор вышел из комнаты. Саша тоже поднялся с кресла и попросил Кристофера:

– Пожалуйста, если будут какие-нибудь новости, позвони мне.

– Ну, конечно. Спасибо за все. Возьми мой плащ, а то ты будешь выглядеть немного странно на улице в таком наряде.

Саша надел плащ. Он вышел из больницы и поймал такси. Мысль о том, что он приедет домой и увидит самодовольное лицо Николь, чуть не заставила его повернуть в больницу. Но Кристофер прав, перед завтрашним днем нужно как следует выспаться.

Саша приехал домой и увидел, что Николь сидит на диване в гостиной. На столике перед ней стоит уже наполовину опорожненная бутылка бренди. Как только Саша вошел в комнату, Николь, слегка пошатываясь, бросилась ему навстречу.

– Ну, как она? Что случилось? В театре ходят слухи, что она может умереть.

Он поразился выражению панического страха на ее лице.

– Нет, Николь, она не умерла.

Совершенно неожиданно для него жена разразилась слезами и рухнула на диван.

– Слава Богу, слава Богу! Я так боялась! – восклицала она.

Саша подумал, что, наверное, слишком строго судил Николь. Может быть, у нее есть сердце.

– Но она все еще без Сознания. Предполагают, что у нее может быть сломан позвоночник.

– О, Боже… – Николь начала бить нервная дрожь.

Саша сел на диван рядом с ней и попытался успокоить.

– Ничего, не волнуйся, Николь. Может, все будет нормально, хотя доктор и выглядел обеспокоенным. Что поделаешь, остается только надеяться.

Она слегка отстранилась от мужа, плеснула себе еще бренди и залпом выпила.

– Если она останется калекой, я этого себе никогда не прощу, – пробормотала она.

Саша оцепенел от ужасного предчувствия.

– Извини, Николь. Что ты сказала?

Николь подняла на него глаза, затуманенные алкоголем, и, слегка запинаясь, сказала:

– Я говорю, что завтра ужасно будет танцевать вместо Мадлен.

– Николь, почему ты сказала, что никогда себе не простишь? Ты не имеешь никакого отношения к этой истории?

На ее глазах снова появились слезы.

– Ах, Саша! Я совсем не ожидала ничего подобного. Просто хотела не дать ей завтра танцевать на премьере. Я думала, что лодка качнется, она упадет и получит несколько синяков, – ее голос задрожал и прервался.

Саша в ужасе отшатнулся. Мелькнула спасительная мысль, что она пьяна, и это пьяный бред.

– Николь, пожалуйста! Неужели это твоих рук дело?

Она закрыла лицо и в отчаянии выкрикнула:

– Да! Да! А хочешь знать, почему? Хочешь? – она неуверенно встала. – Потому что она украла мою роль! – ее голос задрожал от ненависти, она вытянула указательный палец. – И тебя она тоже у меня украла! Не думай, что я не знаю, что ты спал с ней. Однажды в воскресенье я шла за тобой до самой ее квартиры. Все это время, пока ты оставлял меня одну в постели, когда отказывался даже прикоснуться ко мне, ты спал с этой шлюхой!

Она стояла совсем рядом, и он в ярости, не имея сил сдерживаться, схватил ее и с омерзением встряхнул.

– Ты, глупая корова! Сука! – почти теряя рассудок и не контролируя себя, закричал Саша. – Да я даже не прикоснулся к Мадлен Винсент!

– Прекрати! Прекрати! – Николь по-настоящему испугалась, а он продолжал трясти ее. Казалось, еще немного, и он начнет ее избивать.

– Ты знаешь, почему я к ней не прикоснулся? Хочешь знать, почему тебя не трогал? – Саша отпустил ее, и Николь рухнула на пол. Он сел возле нее и взял за плечи. – Я «голубой». Да, да, Николь! Твой муж – гомосексуалист. Мне даже мысль о сексе с женщинами противна. Я женился на тебе только потому, что иммиграционные власти вышвырнули бы меня из страны. Я тебя никогда не любил. Разве это возможно? Ты просто злая, отвратительная дрянь, которую я использовал в своих целях. Мадлен разрешила нам с Игорем встречаться у нее дома. И вот она, мой самый верный друг, оказалась в больнице из-за твоей чудовищной ненависти. Будь ты проклята!

Слезы показались у него на глазах. Он посмотрел на застывшую в ужасе Николь, сел на диван и закрыл лицо руками. Из его груди вырвались хриплые сдавленные стоны.

– О, Боже! Это все моя вина. Мадлен говорила, что все закончится большой трагедией. Мне следовало ее послушать.

Все время, пока он говорил, Николь следила за ним полными ужаса, широко открытыми глазами. Наконец еле слышным свистящим шепотом она произнесла:

– Саша, скажи, что ты все это придумал. Ты лжешь, чтобы выгородить Мадди. Я хорошо знаю, что ты к ней неравнодушен.

Саша медленно покачал головой.

– Нет, Николь. Забудь о своей неприязни к Мадлен, и ты увидишь, что я говорю правду. – Он тяжело вздохнул. – Я виноват в случившемся так же, как и ты. Я не поверил ей, когда она сказала, что ты ни перед чем не остановишься. Мне следовало ее послушать.

– Так ты говоришь, что женился на мне, чтобы не быть высланным из страны? – медленно проговорила Николь.

– Да…

– Я люблю тебя, Саша. Я думала… думала, что если бы не Мадди, у нас могло бы все получиться… у нас был бы шанс.

Саша посмотрел на нее с грустью.

– Ты же совсем не умеешь любить, Николь. У тебя, кажется, с головой не все в порядке.

– Не больше, чем у тебя, – все так же тихо бросила в ответ Николь.

– Завтра у тебя будет шанс, которого ты так ждала. Пока Мадлен лежит без сознания на больничной койке, ты будешь торжествовать.

Саша пожалел, что не смог проявить характер и не отказался танцевать с ней. Завтрашняя премьера слишком нужна ему. Это ведь и его шанс. Им с Николь отныне придется вместе нести тяжесть содеянного.

– Мне кажется, – медленно и четко выговаривая слова, сказал Саша, – я должен пойти в полицию и рассказать о том, что ты натворила.

Николь впервые за вечер посмотрела ему в лицо, и вдруг он увидел, что опьянение жены словно рукой сняло. Вместо растерянности и страха в ее глазах сверкала неприкрытая злоба. Когда же она заговорила, ее голос прерывался от душившей ее ненависти.

– Дорогой муженек, если ты принял такое решение, то, пожалуй, и мне следует пойти к иммиграционным властям и сказать им, что я согласилась заключить с тобой фиктивный брак. Я абсолютно уверена, что им будет интересно узнать о твоих маленьких шалостях с Игорем. Возможно, они решат, что лучше всего посадить тебя в самолет и отправить в Москву первым же рейсом.

Она остановилась, желая оценить, какой эффект произвели ее слова, а затем добавила:

– Так что нам лучше договориться. Я останусь твоей женой, пока ты будешь хранить мою тайну. Завтра у нас очень важный день. Я знаю, что ты мечтаешь об успехе не меньше меня. Так что нет смысла разрушать карьеру и будущее ради того, что все равно уже не поправишь.

Воцарилось молчание, и они некоторое время с ненавистью смотрели друг на друга. Саша понимал, что оказался в тупике, и положение его совершенно безвыходное. Ему следовало бы проявить твердость характера и заявить администрации и руководству Королевского Национального, что Николь умышленно подвергла опасности жизнь Мадди. Он в то же время почти наяву слышал аплодисменты, которыми его завтра наградит публика. Но всего этого не будет, если Николь сделает заявление иммиграционным властям.

Даже ради бедной Мадди ему не под силу отказаться от будущего, он не может заплатить такую высокую цену.

Саша медленно кивнул.

– Пусть так и будет. А сейчас я иду спать, у нас завтра будет тяжелый день.

У двери он остановился и повернулся к ней.

– Не думай, Николь, что с этим покончено. Вина за то, что мы сделали, будет преследовать нас до конца наших дней. Какие же мы дряни! В конце концов, мы уничтожим друг друга.

Саша вышел, оставив Николь в одиночестве.