Текст книги "Зачарованная"

Автор книги: Люсинда Эдмондз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 31 страниц)

Глава 55

– Доброе утро, дорогая. Как спалось, хорошо?

Себастиан поцеловал Мадди.

– Нет, не особенно, – вздохнула она. – Невозможно удобно устроиться. От лекарств больше вреда, чем пользы.

– Ну, ничего. Можешь сегодня днем выспаться. В качестве специального лекарства я тебе приготовил блины. Помню, ты их все время таскала с кухни, когда мы были детьми.

Себастиан улыбнулся, а Мадди важно закивала головой.

– М-да, мистер, ваше кулинарное мастерство никогда не перестанет меня удивлять. Пожалуй, я не буду торопиться с выздоровлением, чтобы не пришлось самой готовить.

– Мне, дорогуша, просто нравится носить передник с оборочками, – засмеялся Себастиан и поставил перед девушкой тарелку аппетитных блинов. – Надеюсь, что увижу чистую посуду.

– Ты меня кормишь на убой, – застонала Мадди. – Я скоро стану толстой, как бочка, а мышцы затянутся жиром. Я, между прочим, привыкла к суровой диете и изнурительным тренировкам.

– Можно ходить в местный бассейн. Давай завтра и пойдем.

Мадди решительно замотала головой.

– Нет, спасибо.

– А почему нет?

Ее лицо сразу помрачнело, и она зябко повела плечами.

– Да потому, что я буду стесняться. И вообще, давай поговорим о чем-нибудь другом.

Себастиан вздохнул, не первый раз спрашивая себя, перестанет ли когда-нибудь Мадди смущаться при упоминании о своем теле. Врач сказал ему, что, соблюдая некоторую осторожность, они могли бы заниматься любовью, однако Мадди решительно отвергала его ухаживания, и они спали порознь. Себастиан, конечно, понимал ее проблемы и не настаивал. Поэтому и сейчас он быстро переменил тему разговора.

– Мадди, можно попросить тебя об одном одолжении?

– Каком? – она подозрительно посмотрела на него.

– Ты же знаешь, что недели через две у меня встреча с Джаспером Конрадом?

– Ну…

– Я принес студийный магнитофон и синтезатор. Мне их дал Джой Трефьюзис, так что я теперь смогу записать песни на пленку и показать Джасперу. Я бы хотел, чтобы ты помогла мне при записи.

– Перематывать пленку и включать музыку?

– Да нет, глупышка. Я бы хотел, чтобы ты спела несколько песен. Большую часть композиции будет исполнять Тина. Было бы замечательно, если бы Джаспер мог послушать, как они звучат.

Мадди с сомнением покачала головой и решительно сказала:

– Себастиан, ты опять за старое? Ты же знаешь, как я к этому отношусь!

– Ну, Мадди, при чем тут ты! Я прошу об одолжении, и если ты откажешься, это будет с твоей стороны просто неблагодарно, особенно после того, как я приготовил на завтрак такие роскошные блины.

– Кажется, ты скоро займешься шантажом, – Мадди погрозила пальцем.

– Боюсь, что да. Послушай, я у тебя в долгу не останусь, ну, пожалуйста, Мадди.

Девушка все еще сомневалась и задумчиво ковыряла вилкой в тарелке.

– Ну, я не знаю. Дай подумать. Между прочим, мои блины стынут. Замолчи и давай завтракать.

Себастиан сидел в кабинете, колдуя над аппаратурой. В дверях появилась Мадди. Она улыбнулась и сказала:

– О'кей, ты победил. Когда начинать?

В течение трех дней Себастиан с восхищением видел, как Мадди постепенно избавляется от робости, а ее голос приобретает удивительную силу и уверенность. С каждой минутой он все больше убеждался, что именно в пении заключается ее будущее. И хотя Мадди не показывала виду, но она в эти дни казалась веселее, чем обычно. Она насвистывала теперь даже в ванной комнате. Когда Себастиан хвалил ее, она не просила его замолчать, а только улыбалась.

В конце недели Себастиан съездил в Лондон и привез недостающее оборудование для домашней студии. Весь уик-энд они провели в студии, записывая шесть композиций, которые должен был прослушать Джаспер.

Часы тренировки дали свои результаты. Пение Мадди было просто восхитительным. Себастиан, слушая в ее исполнении «Это любовь», не раз ловил себя на том, что у него наворачиваются слезы.

Поздним воскресным вечером запись была закончена. Себастиан сходил за бутылкой вина, налил два бокала и, усевшись рядом с Мадди, включил записанную ими музыку.

– Ну? – спросил он, когда затихли последние аккорды. – Что ты на это скажешь? Годится для Бродвея?

– Себастиан, песни звучат прекрасно. Ты такой талантливый! Джасперу наверняка понравится.

Он опустился перед ней на колени и, улыбаясь, заглянул в глаза.

– Это твой голос сделал их особенными, любимая моя.

– Честно говоря, даже не верится, что это мой голос, – улыбнулась девушка.

– Ну, теперь понимаешь, почему я все время говорю о твоем голосе?

Мадди упрямо пожала плечами.

– Может быть… Просто удивительно, что может делать современная техника.

– Снова ты за свое! – Себастиан картинно поднял руки, выражая глубочайшее возмущение. – Мне до чертиков надоело твоя лицемерная скромность.

Выразив таким образом свое негодование, он наклонился к девушке и благодарно поцеловал ее.

– Спасибо, родная. Ты это сделала для меня. И я уверен, в скором будущем ты будешь делать это ради себя самой.

– Может быть… – улыбнулась Мадди, чувствуя впервые за долгое время, как забрезжил маленький лучик надежды. – Может быть…

Глава 56

Себастиан стремительно миновал Флит Стрит и свернул на Сохо Сквер. В руке у него был кейс с нотами «Зачарованной» и кассетами с записанными песнями. Пройдя через продуваемый сквозняками холл большого здания в викторианском стиле, он поднялся в лифте на третий этаж, подошел к массивной двери с табличкой «Джаспер Конрад Продакшн» и, сделав глубокий вдох, нажал на кнопку внутренней телефонной связи.

– Себастиан Ланг. У меня назначена встреча с Джаспером Конрадом.

В ту же секунду раздался сигнал зуммера, и дверь отворилась. Себастиан вошел в роскошную просторную приемную, стены которой были оклеены плакатами с изображением грандиозных мюзиклов, поставленных «Конрад Корпорейшнз» на Бродвее. Среди этой роскоши он не сразу заметил очаровательную блондинку-секретаршу, обратившуюся к нему с приветствием.

– Доброе утро, мистер Ланг. Я немедленно сообщу мистеру Конраду, что вы пришли. Пожалуйста, присаживайтесь. Не желаете чашечку кофе?

Себастиан отказался и, сев в удобное кресло, стал листать номер «Сцены». Ему хотелось сосредоточиться на том, что он читал, но как он ни старался, в голову ничего не лезло.

Наконец через десять минут, ослепительно улыбаясь, в комнату вошел сам Джаспер Конрад.

– Себастиан! Чертовски рад тебя видеть! Как дела?

Они пожали друг другу руки.

– Все хорошо.

– А-а! Это приятно слышать! Пойдем в офис. Я хочу послушать твою запись, прежде чем мы займемся другими делами.

Громадный рабочий кабинет Джаспера был меблирован дорогой кожаной мебелью, на стенах сверкали металлом полки, заставленные дисками, пленками и видеокассетами.

– Присаживайся, – Джаспер указал на диван. – Выпьешь?

– Нет, спасибо, – Себастиан сел, положил на кофейный столик свой кейс и достал пленку и ноты.

– Отлично! – Джаспер взял кассету, подошел к музыкальному центру, стоявшему на одном из металлических стеллажей, и вставил пленку. Себастиан затаил дыхание, а владелец студии тем временем нажал кнопку «воспроизведение».

– Начнем… – Джаспер сел за стол, а в мощных колонках раздались первые аккорды…

Через полчаса музыка стихла.

Джаспер медленно встал, подошел к музыкальному центру, выключил его и, обернувшись, задумчиво посмотрел на молодого человека.

– Думаю, нам лучше пойти на ленч, – произнес он, и сердце Себастиана замерло от предчувствия победы.

– Обсудим, когда начнем записывать альбом и каких размеров театр нам понадобится для постановки мюзикла, – Джаспер широко улыбнулся и положил руку на плечо Себастиана. – Просто фантастика! Великолепно! И где это тебе удалось отыскать девочку с таким феноменальным голосом? Какой голос! Она сможет записывать альбом с нами?

Джаспер пригласил Себастиана на ленч в «Джерри Клаб», маленький ресторанчик на первом этаже здания. Немного расслабившись, Себастиан принял приглашение владельца фирмы и согласился выпить шампанского.

– О'кей, пора строить планы. Я хочу, чтобы альбом вышел в следующем году, в июне. Сейчас октябрь. Если мы начнем записывать в марте, то у нас остается пять месяцев. Сейчас начнем рекламную кампанию, а перед началом основной записи я хочу выпустить сингл с песней «Это любовь». Скажу тебе прямо, Себастиан, все лучшие мюзиклы обязаны своим успехом тому, что синглы и альбомы с песнями расходились массовыми тиражами, – Джаспер внимательно посмотрел на Себастиана. – Эта вещь может получиться классной, очень классной. Отличные песни, необычный сюжет. Все, что нам нужно, это несколько звезд для участия в постановке. И еще я хочу видеть эту девушку, которая помогала тебе делать запись. Как ее зовут? Я ее знаю?

Себастиан покачал головой.

– Нет. Она хорошо известна, но в другой области искусства. Ее зовут Мадлен Винсент. Она была балериной в труппе Королевского Национального балета в Ковент Гарден.

– Значит, она член «Эквити» [5]5
  «Эквити» – профсоюз актеров в Великобритании.


[Закрыть], у нее есть опыт работы на сцене?

– О, да!

– А почему она больше не танцует?

Себастиан пытался тщательно подбирать слова. Собственно говоря, большой проблемы нет, раз выход альбома – дело решенное. А если до премьеры мюзикла пройдет целый год, то можно уверенно сказать, что она успеет восстановить свое здоровье.

– С ней произошел несчастный случай, и травма положила конец ее танцевальной карьере. Так бывает часто, что маленькая проблема становится большой преградой для танцоров.

– Ну, это бывает. Если только она не калека, мы сделаем с ней то, что Ллойд Веббер и Райс сделали с Элейн Пейдж. До того, как Пейдж сыграла Еву Перон в «Эвите», ее тоже никто не знал. После Рождества я попрошу тебя познакомить меня с этой… Мадлен Винсент. Она симпатичная?

– Очень. По крайней мере, я так считаю.

– Ага, вот даже как? – Джаспер подмигнул, и Себастиан почувствовал, что краснеет.

– Да, если быть правдивым, я и писал партию главной героини Тины, имея в виду голос мисс Винсент.

– Ну, ну. У каждого композитора должна быть своя муза. Она его вдохновляет, – ухмыльнувшись, резюмировал Джаспер и, посерьезнев, сказал:

– Ладно, теперь поговорим о деле.

Себастиан вел автомобиль по ночной дороге, как всегда в пятницу загруженной транспортом. Из колонок автомагнитолы лилась музыка «Очарованной», и он снова и снова ставил кассету, чувствуя удивительную радость после беседы с Конрадом. Причина его восторженного состояния заключалась не только в том, что мюзикл, который он написал, принят к постановке, но и в том, что сегодня он, наконец, возвращается домой с прекрасным подарком для женщины, которую любит. Сегодня он может предложить ей не только собственную работу, но и будущее, такое же блистательное, как и то, от которого ей пришлось отказаться.

Себастиан затормозил возле местного магазинчика и купил бутылку шампанского.

Ему пришло в голову, что сегодня как раз подходящий вечер, чтобы сказать все.

Мадди сидела в кресле в гостиной и читала книгу, когда Себастиан вернулся домой.

– Привет, дорогая. Все в порядке.

Девушка заметила его блестящие радостные глаза и вздохнула с облегчением. Она догадалась, что новости хорошие.

– Да, кстати, Бетти привезла меня из больницы. Она уехала всего минут десять назад. Ну, рассказывай, – нетерпеливо потребовала Мадди. – Я ни о чем больше думать не могу. Понравилась Джасперу запись?

– Понравилась! Еще бы! Он просто обалдел.

Быстрым движением Себастиан подхватил девушку на руки и закружился по комнате. Затем остановился, поцеловал ее и ликующе провозгласил:

– Но моя музыка – не единственное, детка, что ему понравилось.

Он усадил Мадди на диван и опустился перед ней на колени.

– Джаспер Конрад хочет, чтобы ты исполняла роль Тины.

– Я?! О… Себастиан, – на мгновение Мадди забыла о металлическом устройстве, находящемся всего в полуметре от нее, и поверила, что все это может сбыться. Затем ее лицо помрачнело.

– А ты сказал ему о моих проблемах?

Себастиан кивнул.

– Да, я сказал, что ты получила травму во время репетиции.

– Нет, ты сказал, что я передвигаюсь в инвалидном кресле? – настаивала Мадди.

– Нет, не сказал. Но он и не собирается встречаться с тобой до Рождества, а твой врач говорит, что к тому времени ты уже сможешь ходить с палочкой. А мюзикл вообще пойдет в Вест Энде только через год. У нас еще есть уйма времени. Дорогая моя, разве это не здорово?

– Ты так думаешь? – с сомнением покачала головой Мадди, и Себастиан, увидев отчаяние в ее глазах, с жаром добавил:

– Мадди, девочка моя, я понимаю, что это очень непросто, но с моей помощью ты справишься.

– Ты так думаешь? – снова переспросила она.

Себастиан пожал плечами и склонился к ней.

– Да, я так думаю. – Он встал. – Выпьем шампанского. Сегодня у нас есть повод для праздника.

Мадди смотрела прямо перед собой, и ее мысли были в полном смятении.

– Ты опять сомневаешься, – укоризненно сказал Себастиан, вернувшись с бокалами. – Я по глазам вижу.

Мадди улыбнулась, ведь в конце концов нечестно портить ему день триумфа.

– Извини, – сказала она, взяв бокал с шампанским.

– Ах, да! – внезапно сказал он, не обратив внимания на ее извинения. – Есть еще одна вещь, которую я хочу тебе сказать, вернее, попросить.

– Что такое?

– Ну… я думаю, захочешь ли ты прогуляться со мной в ближайшее время.

– Куда? – девушка изумленно взглянула на него.

– Недалеко, к ближайшей церкви, – Себастиан улыбнулся.

Мадди еще больше растерялась, и тогда он опустился рядом с ней на диван.

– Какая ты недогадливая, Мадди. Я спрашиваю тебя: хочешь быть моей женой?

– О, Господи! – выдохнула она.

– Очаровательно! Это все, что ты мне скажешь?

Мадди улыбнулась.

– Извини. Но для одного дня слишком много.

– И все же?

Девушка молча смотрела на Себастиана.

– Ну, пожалуйста, Мадди! Ты пугаешь меня, скажи хоть что-нибудь!

– Если ты уверен, что я смогу ходить, то в тот день, когда мне удастся без чьей-либо помощи пройти по комнате, вот по этой самой комнате, я скажу тебе «да» и соглашусь выйти за тебя замуж, – отчетливо сказала она.

– Мое предложение послужит для тебя дополнительным стимулом, да?

– Да.

Себастиан поцеловал ее в губы.

– Ладно, договорились. Только ты должна знать, что я буду отвозить тебя на лечебную физкультуру рано утром и забирать поздним вечером, ясно?

– Могу себе представить, – простонала Мадди. – У тебя замашки римского рабовладельца.

– А как ты думала? – хмыкнул Себастиан. – У меня двойной интерес.

Глава 57

Кристофер сидел в своем кабинете за новеньким белым роялем, который недавно подарила ему Иветта в день рождения. Он медленно, осторожно опустил пальцы на клавиши, с наслаждением чувствуя, как прекрасно инструмент отзывается на малейшее прикосновение.

Но настроение у него было скверное. Может быть, потому, что недавно ему перевалило за сорок. Это именно тот возраст, когда, по мнению людей, пора оглянуться на прожитые годы, подвести некоторые итоги и сделать надлежащие выводы.

Он чувствовал, что в свои сорок три года не добился и сотой доли того, о чем мечтал и на что надеялся в молодости. Когда-то он собирался написать большую симфонию или балет, но ничего из этого не получилось. Самое большое, что ему удалось, это стать музыкантом в хорошем оркестре. Хотя, строго говоря, если бы не его жена… Во многом благодаря ей он получил эту работу.

Несомненно, они с Иветтой счастливы. Ему с ней так же хорошо, как в свое время с Антонией, пока… Кристофер резко встал, отгоняя воспоминания. Не стоит об этом думать! Это давно запрятано, похоронено на самом дне души, и он не хочет возвращения старых страданий. Пусть прошлое останется прошлым.

Засунув руки в карманы, Кристофер подошел к окну и стал смотреть на улицу. Он не должен жаловаться на судьбу. У него красивая жена, замечательный уютный дом и, наконец, после стольких лет, никаких финансовых затруднений.

Однако, с другой стороны, ему ничего не удалось добиться самому. Он сам ничего не создал, здесь ему ничего не принадлежит. И хотя друзья Иветты относятся к нему с величайшим уважением, он хотел бы его заслужить и оправдать.

Когда-то в молодости у него был талант. Сохранилась ли хоть крупица его после стольких долгих лет!

Кристофер унесся мыслями в те дни, когда они с Томом, отцом Себастиана, учились в музыкальном училище и думали, что весь мир создан только для них.

Он вновь прикоснулся к клавишам и взял несколько аккордов. Полилась медленная плавная мелодия, которую он так хорошо помнил. Ее партитура давно хранилась у него среди старых нот. Сейчас ему внезапно захотелось сыграть ее. Кристофер подошел к книжному шкафу, на полках которого лежали коробки с записями, кассеты и папки, и стал листать старые страницы нотной бумаги. Ему пришлось перерыть практически все содержимое шкафа. Когда он уже собирался прекратить поиски, большой конверт внезапно выпал из старого альбома.

Кристофер достал пожелтевшие листы, но в этот момент крохотный листочек упал на пол. Он наклонился, чтобы поднять его. Это было старое письмо, и Кристофер сразу узнал его. Он даже застонал, настолько острыми и болезненными были нахлынувшие воспоминания, затем торопливо сунул письмо в конверт.

Подойдя к роялю, Кристофер поставил ноты на пюпитр и стал играть…

Через час он бережно сложил ноты и уставился в пространство.

– О, дорогой, превосходно! Ты это недавно написал?

Кристофер чуть не подпрыгнул от неожиданности и оглянулся. В дверях стояла Иветта. Он покачал головой.

– Нет, это я нашел среди старых бумаг.

– Ну, ну… Я стою уже полчаса, мне так и хочется танцевать под эту музыку.

– Спасибо, дорогая, но…

– У тебя есть еще?

– Да, целая симфония.

Иветта направилась к нему и, оживленно жестикулируя красивыми руками, заговорила:

– Тогда сыграй мне все остальное.

Кристофер вздохнул.

– Иветта, это очень приятно, но…

– Никаких «но»! – прервала она. – Ты все время принижаешь свой талант, однако на этот раз я этого не допущу. Пожалуйста, дорогой, сыграй все остальное.

Он понимал, что сейчас настал момент, когда нужно сказать жене правду, но так приятно было видеть неподдельное восхищение в ее глазах, что Кристофер не нашел в себе сил признаться. В конце концов, кто от этого пострадает?

Он кивнул:

– Хорошо.

Иветта села в кресло и закрыла глаза.

– Я готова.

И Кристофер заиграл.

Через неделю Иветта вбежала в кабинет Кристофера.

– Дорогой, у меня замечательные новости!

Он не мог сдержать улыбки, видя детский восторг жены.

– Успокойся, милая, и расскажи.

– Обещай, что не будешь на меня сердиться?

– Ну, посмотрим.

– Нет, ты сначала поклянись. Я это сделала для тебя.

– Ну, ладно, Иветта, прошу тебя, рассказывай.

– Ты помнишь, что мне безумно понравилась музыка, которую ты играл на прошлой неделе?

– Помню.

– Я же знала, что ты бы все равно не стал с этим ничего делать, поэтому в прошлый понедельник сама взяла партитуру на репетицию. После репетиции я попросила Антона послушать твою симфонию. Не думай, пожалуйста, я даже не говорила, кто композитор.

У Кристофера сжалось сердце, он тяжело опустился на стул, а Иветта, не замечая его реакции, захлебываясь от восторга, продолжала:

– Итак, Антон прослушал десять минут, потом стал бегать по комнате и просить пианиста сыграть еще. Послушав, он спросил меня, можно ли взять партитуру с собой. Я разрешила взять фотокопии. Он спросил меня, кто автор. Я промолчала. А сегодня Антон сказал, что прослушал симфонию целиком и хочет использовать эту музыку для своего нового балета. Дорогой, разве это не замечательно! Только подумай, ты все эти годы ничего с ней не делал, а теперь, оказывается, что у тебя будет премьера, да еще в Королевском Оперном.

– Иветта, ты сказала, что это моя работа?

– Да. Я не могла больше хранить этот секрет. Ты ведь не против, дорогой, да?

Кристофер смущенно потер лоб.

– Нет, я… Послушай, Иветта, дело в том, что…

– Ты талантливый композитор, слишком скромный во вред себе. Я этого больше терпеть не намерена. Хватит зарывать талант в землю.

Иветта обняла его и нежно поцеловала в макушку.

– Вот, теперь все, кто удивлялся, что я вышла замуж за тебя, увидят, почему я это сделала. Я так горжусь тобой. Приглашаю тебя на праздничный обед. Куда пойдем?

Кристофер слабо покачал головой.

– Решай сама, дорогая.

– Позвоню куда-нибудь и закажу столик.

Помахав рукой, она направилась к двери, но он окликнул ее:

– Дорогая…

Иветта остановилась в дверном проеме.

– Да?

Кристофер увидел, каким счастьем и гордостью светятся ее глаза. И снова промолчал, силы оставили его.

– Нет, ничего. Спасибо тебе.

Она послала ему воздушный поцелуй и, улыбаясь, вышла из комнаты.

Он тяжело вздохнул и опустил голову на руки. У него больше не будет шанса сказать ей правду. Он должен был признаться, но оказался слаб.

С другой стороны, разве не ему принадлежит эта партитура? Чрезвычайно сомнительно, чтобы кто-то сумел доказать обратное.

В глубине души Кристофера не покидало чувство, что его мучения только начинаются.