Текст книги "Вещи, которые мы не смогли преодолеть (ЛП)"
Автор книги: Люси Скор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)
Мои пальцы впились в бицепсы.
Теперь она расхаживала передо мной. «Он пришел на репетицию, пахнущий, как винокуренный завод, и выпил еще несколько рюмок за ужином. Я подслушала, как его мать отпускала ехидные комментарии о том, как ей хотелось бы пригласить больше людей, но она не смогла, потому что мои родители не могли себе этого позволить”.
Мама Долбоеба говорила так, словно ей тоже нужно было надрать задницу.
«Я была так зла, что столкнулась с ним лицом к лицу, когда мы выходили из ресторана». Она вздрогнула, и я испугался, что сейчас сотру свои пломбы в пыль. «Слава богу, мы были одни на парковке. Мои родители уже ушли домой. Стеф и остальные участники свадебной вечеринки все еще были внутри».
«Он был так зол. Как будто щелкнул выключатель. Я никогда не предвидела, что это произойдет».
Она закрыла глаза, и я понял, что она заново переживает этот момент.
«Он ударил меня прямо по лицу. Недостаточно сильно, чтобы сбить меня с ног, но ровно настолько, чтобы унизить. Я просто стояла там в шоке, держась за щеку. Я не могла поверить, что он мог сделать что-то подобное».
Я сомневался, что Наоми осознавала, что поднесла руку к щеке, как будто все еще чувствовала удар.
Я больше не могл сдерживаться. Я повернулся к двери и был готов оторвать ручку, когда почувствовал ее руки на своей спине.
«Нокс, куда ты идешь?».
Я щелкнул замком и рывком распахнул дверь. «Вырыть неглубокую могилу, чтобы мне было куда его положить после того, как я устану наносить удары».
Ее ногти впились в мою кожу под рубашкой, давая мне почувствовать что-то еще, кроме ярости.
«Не оставляй меня одну», – сказала она, затем прижалась к моей спине.
Блядь.
«Он начал расхаживать взад-вперед и кричать. Он сказал мне, что это была моя вина. Он не был готов жениться. У него были цели, которых он хотел достичь, прежде чем сосредоточиться на своей личной жизни. Это была моя вина, что я подтолкнула его на это. Все, что он пытался сделать, – это дать мне все, что я хотела, а я жаловалась ему в ночь перед свадьбой, которую он не хотел устраивать».
«Это гребаная чушь собачья, Наоми, и ты это знаешь».
«Да», – пискнула она, уткнувшись лбом мне между лопаток. Я почувствовал, как что-то влажное просочилось сквозь рубашку.
Черт возьми.
Я повернулся и заключил ее в объятия, прижимая ее лицо к своей груди. У нее перехватило дыхание. «Детка, ты убиваешь меня».
«Мне так стыдно», – прошептала она. – «Это была пощечина. Он не отправил меня в больницу. Это не угрожало моей жизни».
«Это и близко не делает его правильным. Мужчина не прикасается к женщине подобным образом. Никогда».
«Но я была не совсем невинна. Я пыталась заставить мужчину жениться на мне. Я чуть не сказал "да" даже после того, как он ударил меня. Насколько это трогательно? Я была в подвале церкви в своем платье, беспокоясь о том, что подумают другие люди, если я не пройду через это. Беспокоюсь о том, что могу их подвести».
Я смахнула большим пальцем слезы, которые катились по ее щекам. Каждый из них был словно нож в мое сердце.
«Я до сих пор не знаю, сделала бы я правильный выбор, если бы Тина не позвонила мне и не сказала, что у нее неприятности. Вот тогда-то я и поняла, что не собираюсь доводить это до конца».
После всего, что сделала Тина, по крайней мере, она предоставила Наоми оправдание, в котором она нуждалась, когда ей это было нужно.
«Дейзи, ты дала ему выбор. Не имеет значения, насколько дерьмовыми являются варианты. Это все еще его выбор. Он мог бы провести остаток своей жизни с тобой или без тебя. Он не оставил тебе выбора, когда причинил тебе боль».
«Но я должна была прислушаться к тому, что он пытался мне сказать. Он не хотел связывать себя обязательствами, и я заставила его это сделать».
«У него был выбор», – повторил я. «Смотри. Мужчина не идет ва-банк с женщиной, на это есть причина. Может быть, он ищет что-то получше. Может быть, ему просто комфортно со своим местом в твоем мире и он не хочет создавать для тебя место в своем. В любом случае, он не продвигается вперед, если его к этому не принуждают».
«После этого, даже если он задаст вопрос, даже если он появится у алтаря, он будет настаивать на том факте, что это была не его идея. Он умывает руки, снимая с себя ответственность за все отношения в целом. Но суть, черт возьми, в том, что у него был выбор на каждом шагу этого пути. Ты ни к чему его не принуждала».
Она посмотрела вниз. «Он никогда не думал, что я достаточно хороша для него».
«Детка, правда в том, что в свой лучший день он никогда не был достаточно хорош для тебя, и он, черт возьми, знал это».
Итак, он манипулировал ею и пытался доказать, что он лучше, показывая, что он сильнее, властнее. Применив силу. И стало бы только хуже.
«Черт возьми, Нокс. Ты не можешь быть милым со мной прямо сейчас!».
«Не плачь. Не проливай больше ни единой слезинки из-за какого-то мудака, который вообще тебя не заслуживал. Или я пойду и переломаю ему обе руки и ноги».
«Она опустила глаза, затем снова посмотрела на меня. «Спасибо».
«За что?».
«За то, что ты здесь. За… заботу обо мне и наведение порядка. Это действительно много значит».
Я смахнул большим пальцем еще одну случайную слезинку. «Что я говорил насчет слез?».
«Это было для тебя, а не для него».
Вместо того чтобы выслеживать Уорнера и пинать его в живот до тех пор, пока мой ботинок не износится насквозь, я сделал кое-что более важное. Я наклонился, чтобы завладеть ее ртом.
Она мгновенно стала мягкой и податливой рядом со мной. Сдаваясь. Я развернул нас так, чтобы она оказалась спиной к двери.
«Нокс?» прошептала она.
Затем я вдавил колено между ее бедер и прижал ее к двери своими бедрами, в то время как я вторгся в ее рот. Она таяла рядом со мной, нетерпеливая и нуждающаяся.
Я мгновенно возбудился.
Тихий сексуальный стон, который она издала в глубине своего горла, когда я прижался к ней своей эрекцией, заставил меня потерять свой гребаный рассудок. Я лизал, целовал и пробовал ее на вкус, пока воздух вокруг нас не наэлектризовался, пока пульс в моей крови не сравнялся с биением ее сердца.
Я прижался к ней своим членом один, два, три раза, прежде чем просунуть руку между нашими телами и под эту юбку, которую я любил ненавидеть.
Когда я нащупал шелковый край ее нижнего белья, я зарычал. Я сразу понял, что это одна из пар, которые я ей купил. И мне нравилось сознавать, что она носит то, что я подарил ей, близко к коже, в таком месте, которое видел бы только я.
«Он не заслуживает ни секунды твоей энергии. Никогда», – сказал я, сдергивая нижнее белье в сторону скорее поспешно, чем изящно.
«Что ты делаешь?» – спросила она, и ее глаза остекленели от желания.
«Напоминаю тебе, чего ты заслуживаешь».
Я засунул два пальца в ее влажное тепло и проглотил ее крик своим ртом. Она уже извивалась вокруг меня, умоляя кончить. «Ты хочешь, чтобы я остановился?» Мой голос прозвучал резче, чем я намеревался, но я не мог быть мягким, нежным, когда она делала меня тверже бетона.
«Если ты остановишься, я убью тебя», – простонала она.
«Это моя девочка», – сказал я, покусывая чувствительную кожу ее шеи.
Я трахал ее пальцами, начиная медленно и набирая скорость. Я удерживал ее взгляд с навязчивым желанием увидеть, как оргазм, который я ей подарил, разрушит ее. Но мне нужно было нечто большее. Мне нужно было попробовать ее на вкус.
Она захныкала, когда я опустился на колени. Хныканье перешло в низкий стон, когда я прижался ртом к ее ногам.
«Возьми меня за руку, Наоми. Оседлай его, пока я заставляю тебя кончить. Помни, кто ты есть. То, чего ты заслуживаешь».
Это был последний приказ, который я отдал, потому что мой язык был занят дразнящими кругами по ее чувствительному клитору. На вкус она была как рай, когда прижималась к моему лицу.
Мой член пульсировал под молнией с такой сильной потребностью, что я не осознавал этого. Моя. Я хотел заявить на нее права, сделать ее своей, чтобы эти придурки знали, что у них нет ни единого шанса.
«Нокс», – захныкала она, и я почувствовал, как она обхватила мои пальцы и притянула к себе. Это было чертовски красиво.
«Правильно, детка», – пробормотал я. «Почувствуй меня в себе».
Я нежно посасывал, обрабатывая языком набухший бутон.
Она издала мучительный стон, и я почувствовал, как она раздвигается под моими пальцами. Она была чудом. Произведение искусства. И никто ее не заслуживал. Только не Уорнер. Даже я.
Но то, что я чего-то не заслуживал, не мешало мне брать.
Волны разбивались. Сжатие перешло в томное трепетание, и мой член все еще болел. Я хотел вонзиться в нее и почувствовать отголоски ее оргазма на своем члене.
Затем она подняла меня на ноги, и ее пальцы оказались у меня на поясе. Мои ладони потянулись к двери, когда она благоговейно отпустила мою эрекцию и опустилась на колени.
«Ты не обязана этого делать, Наоми». – Мой шепот был хриплым от желания.
«Я хочу этого».
Ее губы были приоткрыты. Я почувствовал ее горячее дыхание на своем бедре, и мой член дернулся. Она издала одобрительный звук, и прежде чем я успел что-либо сказать или сделать, эти идеальные розовые губки приоткрылись, и мой кончик исчез между ними.
Это было похоже на удар молнии.
Моей последней связной мыслью было то, что единственное, что спасло Уорнера Долбоеба от пожизненного заключения, – это идеальный рот Наоми на моем члене.
36
Взлом
Нокс
Нэш зевнул и провел рукой по лицу. Он сидел за своим обеденным столом в спортивных штанах. На его обычно чисто выбритом лице появились зачатки бороды.
«Послушай, я же говорил тебе. Я ни хрена не помню из той перестрелки. Я даже не помню, как остановил машину».
Было уже больше двух часов ночи, и Люциан настоял на том, чтобы мы вместе обдумали ситуацию.
Я перевернул свой телефон, чтобы посмотреть, написала ли мне еще Наоми. Она должна была написать сообщение, как только вернется домой. После той ночи, которая у нее была, я чувствовал себя неуютно, позволяя ей ехать домой одной. Но Люциан настаивал на том, что нам нужно поговорить с Нэшем.
«Это нормально? Не помнить?» Я спросил.
Нэш пожал здоровым плечом. «Откуда, черт возьми, мне знать? Это первый раз, когда в меня стреляли».
Он был легкомыслен, но под его глазами залегли тени, которые не имели никакого отношения ко времени ночи.
Люциан, с другой стороны, выглядел так, словно только набирал обороты. На нем было то, что осталось от другого дорогого костюма. Его галстук и пиджак висели на спинке дивана Нэша. Даже в детстве он спал коротко и чутко. На каждой нашей ночевке он засыпал последним и просыпался первым. Мы никогда не говорили о том, какие демоны не давали ему спать по ночам. В этом не было необходимости.
«Нам нужны записи с видеорегистратора», – сказал Люциан. Он наклонился вперед, упершись локтями в колени, со стаканом бурбона в руке.
Мой брат уже качал головой. «Пошел ты, Люци. Ты же знаешь, что я не могу этого сделать. Это улика в ходе продолжающегося расследования. Я знаю, закон и порядок мало что значат для вас двоих…».
«У нас одна и та же цель. Выяснить, кто, черт возьми, решил всадить в тебя две пули и оставить умирать», – вставил я. «На твоем месте я бы не злился из-за лишних глаз и ушей». Я снова перевернул свой телефон.
Никаких сообщений.
«В чем твоя проблема?» – спросил Нэш, кивая на мой телефон. «Лиза Джей снова надрала тебе задницу в разговоре с друзьями?».
«Наоми еще нет дома».
«Это в пяти минутах езды», заметил Нэш.
Люциан посмотрел на меня. «Ты ему не сказал?».
«Сказал мне что?»
«Бывший Наоми появился сегодня вечером в “Хонки Тонк". Положил на нее свои руки. Напугал ее».
«Господи. Куда вы положили тело?».
Люциан лукаво улыбнулся. «Тебе лучше не знать».
Нэш ущипнул себя за переносицу. «Мне действительно не нужна эта бумажная работа».
«Расслабься», – сказал я. «Он не умер. Но если он когда-нибудь снова покажет свое чертово лицо в этом городе, я ничего не обещаю».
«Нокс сделал ему первый удар при свидетелях», – объяснил Люциан.
«Что еще он делал при свидетелях? Сломал ему гребаную шею?».
«Просто нос этого идиота. Я проводил его на парковку и помог ему понять, что если он когда-нибудь снова приблизится к Наоми ближе чем на сто миль, мой адвокат сделает своей личной миссией обанкротить его, его семью и семейный бизнес».
«Люц также разбил его лицо о кухонную дверь», – весело добавил я, желая отдать должное там, где это было необходимо.
Мой брат взял нетронутый бурбон, который Люциан поставил перед ним, и залпом выпил его. «Черт возьми. Я ненавижу, когда меня оставляют в стороне от дерьма».
«Ты не так уж много пропустил», – сказал я ему.
«Какого черта ты здесь делаешь?» – потребовал ответа Нэш, глядя на меня.
«Я смотрю на вас, две занозы в моей заднице».
«Какого черта ты здесь делаешь, пялясь на нас, когда должен быть дома с ней? Она, наверное, запуталась из-за всего этого. Напуганна. Смущена. Беспокоится о том, как это будет выглядеть на слушании по делу об опекунстве. Это вдобавок к дерьму с Тиной – последнее, что ей нужно»
Мне не нравилось, насколько хорошо мой брат знал Наоми.
«С ней все в порядке. Мы все обсудили. Я направлюсь к ней домой, как только ты вытащишь голову из своей задницы и передашь запись с видеорегистратора».
«Что за дерьмо с Тиной?» – спросил Люциан.
Нэш вводил его в курс дела о взломах Тины, когда зазвонил мой телефон. Я чуть не вскочил со своего места, чтобы ответить на него.
«Чертовски вовремя, Дейзи».
«Нокс?» От того, как она произнесла мое имя, у меня волосы встали дыбом.
«Что случилось?» – спросил я, уже хватая ключи от машины.
Нэш и Люциан тоже были на ногах.
«Здесь кто-то был. Кто-то вломился внутрь. Это полный бардак. Мне понадобится вечность, чтобы все это убрать».
«Убирайся из дома», – прорычал я.
Люциан натягивал куртку, а Нэш изо всех сил старался натянуть рубашку поверх спортивных штанов. Я бросил ему его кроссовки.
«Никого здесь нет. Я проверила», – сказала Наоми мне на ухо.
«Мы еще поговорим об этом», – мрачно заверил я ее. «А теперь возвращайся в свою гребаную машину, запри гребаные двери и поезжай к Лизе. Не выходи из своей гребаной машины, пока твой отец не выйдет за тобой».
«Нокс, сейчас середина ночи…».
«Мне насрать, даже если это середина его колоноскопии. Сейчас же садись в машину. Я вешаю трубку и хочу, чтобы ты позвонила Нэшу. Оставайся с ним на линии, пока я позвоню твоему отцу».
«Нокс…»
«Не спорь со мной, Наоми. Садись в эту чертову машину».
Я услышал, как она что-то ворчит себе под нос, а затем раздались характерные звуки включающегося зажигания. «Хорошая девочка. Позвони Нэшу».
Я повесил трубку, прежде чем она успела сказать что-нибудь еще, и пролистал свои контакты до номера Лу.
«Коттедж?» – спросил Нэш. У него загорелся телефон. На нем стояло имя Наоми.
«Да».
«Я отвезу Нэша», сказал Люциан, снимая ключи с крючка у двери.
«Ты не можешь водить полицейскую машину, Люци», – возразил Нэш.
«Смотри на меня».
«Да, Лу?» – спросил я, когда ответил отец Наоми. «У нас проблема».
* * *
Мы ворвались по горячим следам, это было похоже на погоню на скоростной машине: я впереди, за мной следуют Люциан и Нэш, фары сверкают в шикарном внедорожнике полиции.
Мои руки крепче сжали руль, когда я увидел всех, включая собак, на крыльце Лизы. Какую часть фразы “оставайтесь, черт возьми, внутри” они не поняли?
Я ударил по тормозам перед коттеджем Наоми. Люциан скользнул рядом со мной.
Я повернулся к нему. «Сделай мне одолжение и отведи всех внутрь, чтобы они не стояли без дела и не ждали, когда кто-нибудь начнет их доставать».
Люциан молча кивнул и растворился в ночи.
«Подкрепление уже в пути», – сказал Нэш, когда мы взбегали по ступенькам крыльца. Сетчатая дверь висела на одной петле, дверь за ней была широко открыта.
«Наоми сказала, что внутри никого нет».
«И откуда она это знает?» – сказал Нэш, и его голос звучал почти так же раздраженно, как я себя чувствовал.
«Потому что перед тем, как позвонить мне, она ходила по дому с хлебным ножом в руках».
«И ты собираешься поговорить с ней об этом, верно?».
«А ты как думаешь?».
«Я думаю, у тебя найдутся слова».
Я должен был признать, что было отчасти приятно, что мой брат вернулся.
«Черт», – сказал я, когда мы вошли.
“Беспорядок” было преуменьшением. Диванные подушки были разбросаны по полу. Все ящики письменного стола были выдвинуты, их содержимое вывалено на пол. Шкаф для одежды был открыт, его содержимое разбросано по всей гостиной.
Все кухонные шкафы и выдвижные ящики были выпотрошены. Дверца холодильника была открыта, половина продуктов вывалена на линолеум.
«Кто-то был зол и торопился», – заметил Нэш.
Я начал подниматься по ступенькам, пытаясь сдержать свой гнев. Дважды за одну ночь над ней надругались, и каждый раз я отставал на шаг. Я чувствовал себя… беспомощным, бесполезным. Какой от меня был толк, если я не мог уберечь ее?
Я услышал, как мой брат поднимается по лестнице позади меня, его подъем был медленнее, чем мой собственный.
Заметив в коридоре розовое одеяло Уэйли, я направился в ее комнату. Здесь дела обстояли хуже, чем на первом этаже. Ее новая одежда была вырвана из шкафа и комода. Постельное белье было сорвано, матрас перевернут и прислонен к стене. Рамки для фотографий, которые висели на стенах большую часть моей жизни, валялись на полу. Некоторые из них сломаны.
«Бывший или сестра?» – вслух поинтересовался Нэш.
Спальня Наоми была наспех прибрана. Кровать разобрана, шкаф открыт и опустошен. То же самое и с комодом.
На комоде валялась косметика, которую, как я сомневался, приготовила Наоми. "СУКА" было нацарапано на зеркале губной помадой.
Я видел красный цвет, который не имел ничего общего с оттенком губной помады.
«Сохраняй хладнокровие», посоветовал Нэш. «То, что ты огрызаешься и сходишь с ума в приступе гнева, делу не поможет».
Мы заглянули в каждый закуток наверху, чтобы убедиться, что там никого нет. К тому времени, когда мы снова спустились на первый этаж, Нэш был бледен и вспотел, и подъехали еще две патрульные машины.
Окружающие леса были окрашены в синий и красный цвета из-за аварийных огней.
Я вышел на переднее крыльцо, чтобы набрать в легкие свежего воздуха и подавить нарастающий гнев.
Я заметил ее, стоящую на грязной дорожке, все еще одетую в свою рабочую униформу, поверх которой была накинута одна из старых фланелевых рубашек моего деда. Уэйлон прислонился к ее голеням, защищая так, как только может защитить бассет-хаунд.
Я даже не осознавал, что бегаю трусцой по ступенькам крыльца. Я просто знал, что меня тянет к ней.
«Ты в порядке?»– спросила она, выглядя обеспокоенной.
Я покачал головой и обнял ее.
Она спрашивала меня, все ли со мной в порядке.
«Я в порядке», – солгал я.
37
Побриться и подстричься
Наоми
«Куда мы направляемся?», – спросила я Нокса, когда мы выезжали из Нокемоута, в зеркале заднего вида.
«Мы идем по магазинам?» – с надеждой спросила Уэйли с заднего сиденья.
Она восприняла новость о том, что мы временно переезжаем в коттедж Лизы Джей. Конечно, я откровенно солгала ей, сказав, что в коттедже проблема с жучками и что мы останемся со всеми у Лизы на несколько дней.
Уэйли была в восторге от продолжительной ночевки.
Мои родители, с другой стороны, испытывали трудности. Не из-за того, что мы все живем под одной крышей. Эта часть привела их почти в экстаз. Но Нокс настоял, чтобы я рассказала правду. Всю правду, начиная с того, почему я сбежала от Уорнера.
В то время как моя мать написала в четыре часа утра на Facebook сообщение в резких выражениях матери Уорнера, Ноксу пришлось физически удерживать моего отца, чтобы он не ушел и не пошел за Уорнером.
Папа значительно успокоился после того, как Люциан заверил его, что Нокс не только вымыл пол вместе с Уорнером, но и сломал мужчине нос.
Правда причинила боль, как я и ожидала, и именно поэтому я не поделилась ею с самого начала. Но мои родители устояли под его тяжестью.
За мамиными тревожными блинчиками мы проговорили почти до пяти утра, прежде чем я завалилась в постель к Ноксу в его детской спальне. Я была уверена, что никогда не смогу заснуть, но когда его тяжелая рука прижала меня к себе, я провалилась в забытье без сновидений и оставалась там до десяти.
Когда я проснулась, я была одна, потому что Нокс поехал в город, чтобы забрать Уэйли с ее вечеринки с ночевкой.
Я вынесла свой гигантский чан с кофе на переднее крыльцо и ждала их, думая о том, что этот человек просто продолжает размывать границы нашего соглашения. И когда они вернулись, когда Нокс положил руку на белокурую макушку Уэйли, взъерошил ей волосы и ласково толкнул ее.
Я поняла, насколько размытыми становились эти линии в моем сердце. Я была в беде. И это не имело никакого отношения ни к проникновению, ни к сестре-преступнице, ни к бывшему жениху.
Я влюблялась в мужчину, в которого поклялась, что этого не сделаю. Но Нокс сделал так, что этого было невозможно не сделать. Он сделал это неизбежным.
К сожалению, в этот момент появилась соцработница, готовая провести домашнее исследование, о котором я совершенно забыла. Я не представляла себе выражение удивления на лице миссис Суарес, когда я попыталась загнать Уэйли в дом Лизы, выдавая расплывчатое оправдание тому, почему мы были не готовы к ее визиту.
К счастью, Нокс снова вмешался, приказав Уэйли сходить на кухню и приготовить нам кофе в дорогу. Когда она оказалась вне пределов слышимости, именно он объяснил миссис Суарес ситуацию.
У меня было нехорошее предчувствие относительно того, что это означало для слушания дела об опеке.
«Мы не собираемся ходить по магазинам», – сказал Нокс Уэйли, выезжая на шоссе.
«А для чего все это барахло на заднем сиденье?» – спросила Уэйли.
Между волнением из-за того, что наша соцработница подумала о том, что я допустила множественные взломы, мне тоже было любопытно. Прежде чем он закрыл крышку кузова грузовика, мы заметили больше дюжины пакетов с покупками.
«Припасы», – загадочно произнес он.
Зазвонил его телефон, и я увидела на экране имя Джеремайи.
«Да», – сказал Нокс вместо приветствия.
Этот человек был не из тех, кто любит вести светскую беседу.
«Мы будем там примерно через сорок пять минут», – сказал он в трубку. «Да. Увидимся там».
“Там” оказалось домом Ханны, приютом для бездомных на окраине Вашингтона, округ Колумбия.
Это было более новое кирпичное здание на большом огороженном участке. Нокс протащил грузовик через ворота и развернул его к входу, где я увидела Джеремайю, стоящего под навесом.
«Прибыла вторая группа», – с ухмылкой сказал Джереми, когда мы выходили из машины. «Отличная работа, Уэй».
Уэйли с гордостью погладила рукой маленькую французскую косичку, которую она уложила вокруг головы наподобие короны. «Спасибо».
Женщина рядом с Джеремай была невысокой, коренастой и очень, очень храброй, потому что она бросилась прямо к Ноксу и крепко обняла его. «А вот и мой второй любимый парикмахер», – сказала она.
Нокс обнял ее в ответ. «Как я мог потерять первое место на этот раз?».
Она откинулась назад и лукаво усмехнулась. «Джер принес мне двести рулонов туалетной бумаги».
«Посмотрим, что ты почувствуешь ко мне после того, как увидишь, что я принес», – сказал он.
«Я вижу, ты привел ко мне двух новых добровольцев», – сказала она.
«Ширли, познакомься с Наоми и Уэйли», сказал Нокс. «Ширли оставила семизначную корпоративную зарплату, чтобы управлять этим приютом».
«Кому нужны залы заседаний и угловые офисы, когда вы можете проводить свои дни, делая добро?» – сказала Ширли, пожимая сначала мою руку, а затем руку Уэйли.
«Так приятно с вами познакомиться», – сказала я.
«Взаимно. Особенно, если у вас две рабочие руки и вы не возражаете против того, чтобы расставлять полки и упаковывать коробки».
«Готова и способна», – сказала я, толкая локтем Уэйли, которая выглядела немного угрюмой.
«Положи их туда, куда ты хочешь», – сказал Нокс. «Я открою магазин, и мы сможем начать».
Уэйли и я последовали за Ширли, когда она первой вошла внутрь.
«Я бы предпочла пройтись по магазинам», – прошептала мне Уэйли. «Может быть, потом мы сможем найти торговый центр», – сказала я, сжимая ее плечи.
Одно можно было сказать наверняка – Нокс Морган был полон сюрпризов.
* * *
«Я думаю, это довольно круто, что они это делают», – сказала Уэйли, когда мы наблюдали через высокие окна, как Нокс и Джереми устраивают свой импровизированный салон на открытом воздухе.
Пока мы провели два часа, сортируя пожертвования на еду и одежду вместе с другими волонтерами, Нокс и Джеремайя развлекали бесконечный поток обитателей приюта, сидя на стульях под навесом на тротуаре.
Это был прекрасный день, приближающийся к осени, и настроение было праздничным.
Персонал, волонтеры и местные жители образовали нечто вроде большой, неуправляемой семьи, из-за чего такая мрачная вещь, как бездомность, казалась вызовом, который нужно преодолеть. Это не позорное клеймо, которое нужно усиливать.
Вместе Нокс и Джеремайя превратили игнорируемые, непослушные, растрепанные волосы в гладкие, стильные образы. И, поступая, таким образом, я поняла, что они также меняют то, как каждый клиент видит себя.
В данный момент Джеремайя обрабатывал ручной бритвой темные волосы маленького мальчика, заставляя его почти постоянно хихикать. В кресло Нокса сел мужчина с длинной всклокоченной бородой и редкими седыми волосами. Его загорелое лицо было изборождено глубокими морщинами, худые плечи сутулились. На нем были чистые спортивные штаны и футболка с длинными рукавами, и то и другое было на несколько размеров больше, чем нужно.
Его глаза были закрыты, что выглядело как мгновение безудержного блаженства, пока Нокс накрывал его лицо горячим полотенцем и готовил бритвенные принадлежности.
«Да. Вроде как круто», – согласилась я, проводя рукой по волосам Уэйли.
«Эти двое делают это раз в месяц в течение многих лет», – сказала Ширли, появляясь рядом со мной. «Наши жители получают удовольствие от стрижки за 200 долларов, и это, несомненно, меняет то, как другие люди видят их. Мы считаем, что нам чертовски повезло привлечь внимание Нокса Моргана нашей работой здесь».
Мне стало интересно, есть ли его имя и на этом здании тоже. И если да, то беспокоило ли это его меньше, чем полицейский участок?
Я наблюдала, как он с размаху снял полотенце, заставив мужчину в кресле ухмыльнуться.
* * *
«Принес тебе кофе».
Огромная чашка "на вынос" материализовалась перед моими глазами, когда я встала из-за стола, где складывала футболки.
Нокс стоял там, держа в руках вторую чашку, поменьше, с таким выражением в глазах, что мое сердце подпрыгнуло в груди.
Этот человек сегодня разыгрывал героя перед двумя десятками человек – не считая меня, – а потом выбежал, чтобы принести мне кофе.
Это обрушилось на меня подобно теплой, сияющей волне, которая выбила у меня почву из-под ног.
«Спасибо», – сказала я с затуманенными глазами.
«Какого хрена, Дэйз?».
Конечно, он заметил, что я чуть не расплакалась из-за кофе. Потому что он замечал все.
«Детка, что случилось? Тебе кто-то что-то сказал?» Он пристально смотрел в окно, как будто искал кого-то, кого можно было бы обвинить.
«Нет!» Я заверила его. «Я просто… Это… потрясающе, Нокс. Ты ведь знаешь это, верно?».
«Это стрижка, Наоми», сухо сказал он.
Я покачала головой. Как женщина, я изначально понимала, что стрижка редко бывает просто стрижкой. «Нет. Это нечто большее. Вы меняете то, как мир видит каждого из этих людей. И ты меняешь то, как они относятся к самим себе».
«Заткнись», – хрипло сказал он. Но уголок его рта приподнялся, а затем он выхватил кофе из моих рук, поставил его на стол рядом со стопкой рубашек и притянул меня к своей груди.
«Сам заткнись», – сказала я, кладя руки ему на плечи.
«Где Уэй?» – спросил он, и его голубые глаза искали ее.
Черт возьми.
Это дурацкое золотое сияние вернулось и грозило вырваться из моей груди. Мужчина провел весь день, стригя бездомных мужчин и женщин. Потом он принес мне кофе и теперь был настороже, проверяя, в безопасности ли Уэйли. Он защищал ее так же, как и меня.
Я была обречена.
«Она вон там с Ширли», – сказала я, указывая в направлении детской площадки, где Уэйли катала маленькую девочку на качелях, в то время как Ширли вела какую-то игру.
Уэйли заметила, что мы наблюдаем за ней, и помахала рукой.
Я помахала в ответ, этот жар в моей груди теперь отказывался утихать.
Мне нужно было выбраться отсюда. Подальше от этих сильных рук, чтобы я могла напомнить себе, почему у нас ничего не получится. Почему мы на самом деле не будем вместе.
Потому что Нокс не хотел этого. Потому что, когда дело доходило до этого, никто никогда по-настоящему не выбирал меня.
Этот злобный голосок сделал свое дело, пронзив мой прелестный маленький шарик надежды, как дротик.
Нокс напрягся рядом со мной, его хватка усилилась.
«Ты в порядке?» Я спросила.
«Нашел себе девушку, Нокс?» – спросил тонкий, пронзительный голос.
Я повернулась в его объятиях и увидела мужчину, который раньше сидел в кресле Нокса. Теперь он выглядел не как потерянная душа, а на много лет моложе. Черно-белый лис с коротко подстриженными волосами, зачесанными назад с лица. Его аккуратная седая борода обрамляла сильную линию подбородка.
Руки Нокса крепче обхватили меня, прижимая мою спину к его груди.
«Вообще-то, нас двое», – сказала я с улыбкой, указывая туда, где Уэйли хихикала над чем-то, что сказал мальчик ее возраста.
«Симпатичная», – сказал мужчина. «Совсем как ее мама».
Технически, я могла бы его поправить. Но поскольку мама Уэйли была моим однояйцевым близнецом, я решила просто прикарманить это как комплимент, на который оно и было рассчитано. «Спасибо», – сказала я.
«Ты не собираешься нас познакомить?» – спросил мужчина у Нокса, почесывая предплечье. В его движениях была едва заметная неуверенность.
Последовало несколько мгновений неловкого молчания, которое я была вынуждена прервать.
«Я Наоми», – сказала я, протягивая мужчине руку.
«Наоми», повторил он. «Я…».
«Это Дюк», – прервал его Нокс.
Дюк кивнул, на секунду опустив взгляд на свои ноги.
«Приятно познакомиться с вами, Дюк», – сказала я, все еще протягивая руку.
«Взаимно», сказал он наконец. Он взял меня за руку, его ладонь была грубой и теплой по сравнению с моей. У него были поразительные глаза цвета чистого серебра.
«Заботься о них как следует, Нокс», – сказал он наконец.
Нокс хмыкнул в ответ и оттащил меня на шаг назад, моя рука выскользнула из руки Дюка. Мужчина зашаркал в направлении большой коммерческой кухни.
«Мы уходим», объявил Нокс. «Сходи за Уэйли».
Что-то заползло Ноксу в задницу. Хорошо. Это удержало бы меня от того, чтобы по уши влюбиться в этого мужчину.
Не говоря ни слова, я взяла кофе, который он мне принес, и направилась на улицу, чтобы забрать Уэйли.
