Текст книги "Вещи, которые мы не смогли преодолеть (ЛП)"
Автор книги: Люси Скор
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)
Она подняла голову, чтобы посмотреть на меня сквозь каштаново-карамельные пряди. Я зачесал их назад, заправляя ее волосы за уши, и этот жест показался мне странно интимным. И я пожалел, что сделал это. Потому что это было похоже на то, как завязывается еще одна ниточка, привязывающая меня к ней.
«Значит, тебе тоже так хорошо? Я имею в виду, ты же не просто такой: «Все в порядке»?» Чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, она добавила нерешительный толчок бедрами, и я не смог сдержать стон.
«Черт возьми, Наоми, нет ничего "прекрасного" в том, каково это, когда ты кончаешь на мой член. Как ты думаешь, какого черта я сказал, что буду заниматься этим дерьмом с фальшивым парнем?».
Она ухмыльнулась. «Потому что ты видел, как разочаровались во мне мои родители, и ты хотел помочь мне, как сварливый герой маленького городка, которым ты и являешься».
«Умница. Я сделал это, потому что проснулся, а тебя не было рядом со мной, и я хотел, чтобы ты была рядом».
«Ты хотел?».
«Я хотел, чтобы ты была там, чтобы я мог перевернуть тебя на четвереньки и трахнуть так сильно, что ты не смогла бы присесть в течение следующих сорока восьми часов, не думая обо мне».
Она открыла рот, и из него вырвалось что-то среднее между стоном и хныканьем.
«Я еще не закончил с тобой, Дейзи», – сказал я. Внутренне я съежился от резкости этого заявления. Во время секса я обычно не был таким чертовски разговорчивым. Но Наоми сомневалась в том, что я заставил ее почувствовать. И это не осталось бы в силе. Даже в краткосрочной перспективе.
«Могу я снова пошевелиться?» – спросила она.
«Господи. Боже. Да».
А потом она оседлала меня, работая с моим членом, как с жеребцом, нуждающимся в ломке. С каждым скользким скольжением, с каждым тихим стоном, каждый раз, когда ноготь впивался в мою кожу, я чувствовал, что остальной мир отступает еще немного, пока не остались только Наоми и я.
Пот выступил бисеринками на нашей коже. Наше дыхание смешалось, когда мы тяжело дышали вместе.
Не было ничего лучше, чем полностью погрузиться в нее. Нет ничего лучше, чем заявить на нее права и быть востребованным.
«Наоми». Я процедил сквозь зубы ее имя, почувствовав, как она снова начала порхать вокруг меня. Крошечные импульсы, которые сводили меня с ума, черт возьми.
«Нокс. Да. Пожалуйста», – захныкала она.
Я взял ее сосок и долго, глубоко потянул. Это было слишком для нас обоих. Когда первая волна оргазма захлестнула ее, я потерял контроль, врываясь в ее горячий, тугой канал так, словно от этого зависела моя жизнь.
Может быть, так оно и было.
Потому что, когда этот первый горячий порыв вырвался на свободу. Когда она выкрикнула мое имя так, чтобы услышал весь мир. Когда она сомкнулась вокруг меня и выдоила из меня вторую и третью порцию молока, я почувствовал себя заново рожденным. Живым. Выдолбленный и до отказа наполненный чем-то, чего я не узнал. Что-то, что напугало меня до чертиков.
Но я просто продолжал приходить в себя, и она тоже, наши релизы были бесконечными.
Это. Вот почему одного раза было недостаточно. Вот почему теперь я не был уверен, чего было достаточно.
29
Дом Нокса
Нокс
«Милое местечко», – заметила Наоми, когда я запер за нами входную дверь и включил свет.
«Спасибо. Его построил мой дед», – сказал я, зевая. Это был долгий день, за которым последовала долгая ночь в "Хонки Тонк", и мне нужно было поспать.
«Правда?» – спросила она, поднимая взгляд на чердак над гостиной, на деревянный потолок и висевшую там люстру из оленьих рогов.
Хижина была маленькой и оформленной в деревенском стиле. Две спальни, одна ванная. Полы были из сосны. Каменный камин нуждался в хорошей чистке, но все равно справлялся со своей задачей. Кожаный диван наконец-то был сломан именно так, как я этого хотел.
Это был мой дом.
«Это твои родители?» – спросила она, беря фотографию в рамке с одного из крайних столиков. Я не знал, зачем утруждал себя сохранением этого. Мои родители танцевали в ряд на пикнике во дворе Лизы Джей и папы. Улыбки на их лицах, синхронные движения ног. Более счастливые времена, которые, в тот момент, казалось, будут длиться вечно.
Это было, конечно, ложью.
Счастливые времена всегда заканчивались.
«Послушай, Дэйз. Я измучен».
Из-за того, что в моего брата стреляли, внезапного приступа оргазмов и работы, мне нужно было хорошенько выспаться часов восемь, прежде чем я чего-нибудь стоять.
«Ой. Да. Конечно», – сказала она, осторожно кладя фотографию обратно на стол. Хотя я заметил, что она повернула его к дивану, а не в сторону от него, как это сделал я. «Я пойду домой. Спасибо за поддержку сегодня учителю Уэя… и моим родителям. А потом все эти оргазмы и прочее».
«Детка, ты не пойдешь домой. Я просто объясняю тебе, почему я не буду делать никаких движений, когда мы поднимемся наверх».
«Мне просто нужно пойти домой, Нокс. Мне нужно рано встать, чтобы успеть к Лизе». Она выглядела такой же измученной, какой я себя чувствовал.
Раньше я не придавал этому особого значения, но мои девочки из "Хонки Тонк" тащили свои задницы домой в два или три часа ночи, а в будние дни им приходилось вставать к шести или семи, в зависимости от полезности их вторых половинок.
Я вспомнил целый год, когда Фи каждый день засыпала сидя за своим столом, потому что ее дети плохо спали. Дошло до того, что мне пришлось делать то, что я ненавидел. Я ввязался в это дело.
Я натравил на нее Лизу Джей, и меньше чем через неделю у моей бабушки оба ребенка спали по расписанию по десять часов в сутки.
«У тебя завтра выходной, верно?» Я спросил.
Она кивнула, затем зевнула.
«Итак, мы встанем через», – я взглянул на свои часы, затем выругался, – «три часа и пойдем завтракать к Лизе Джей».
Это был джентльменский поступок. Что обычно не вызывало у меня особого беспокойства. Но я почувствовал крошечный укол вины, думая о том, что остаюсь в постели, пока Наоми тащится на гребаный семейный завтрак, а потом весь остаток дня пытаться удержать Уэйли от нарушения закона.
Кроме того, я мог бы просто прийти домой после завтрака и спать до тех пор, пока, черт возьми, мне не захочется.
Мне понравилось, как на секунду ее глаза стали мягкими и мечтательными. Затем практичная, умеющая угождать людям Наоми вернулась. «Тебе не обязательно вставать вместе со мной. Тебе нужно поспать. Я вернусь домой сегодня вечером, и, может быть, мы сможем…» Ее пристальный взгляд скользнул вниз по моему телу, и ее щеки приобрели нежный оттенок розового. «Встретимся как-нибудь в другой раз», – закончила она.
«Да. Хорошая попытка. Хочешь немного воды?» – спросил я, таща ее на кухню.
Он был больше, чем в коттедже. Но не намного. Я мог себе представить, что некоторые посетители сочли бы его “очаровательным” с его шкафчиками из орехового дерева, столешницами темно-зеленого цвета и крошечным островком на колесиках, на который я обычно складывал нераспечатанную почту.
«Воды?» – она повторила.
«Да, детка. Хочешь выпить воды, прежде чем мы ляжем спать?».
«Нокс, я в замешательстве. Это просто секс. Мы оба согласились. Если только рядом нет моих родителей, и тогда это отношения. Но моих родителей здесь нет, и я так устала, что не думаю, что даже оргазм смог бы заставить меня проснуться. Так что, черт возьми, мы делаем?».
Я наполнил стакан из раковины, затем взял ее за руку и повел к лестнице. «Если ты уйдешь, мне придется тащить твою задницу домой в темноте, а потом тащить свою задницу обратно сюда. Что отодвигает меня в сторону еще как минимум на пятнадцать минут, и, Дэйз, я действительно чертовски устал».
«Мои вещи у меня дома», – сказала она, в нерешительности прикусив губу.
«Что тебе нужно в ближайшие три часа, Дейзи?».
«Зубная щетка».
«Есть еще один наверху».
«Мое средство для умывания и лосьон для лица».
«У меня есть вода и мыло», – сказал я, таща ее вверх по лестнице.
«Я все еще не…».
Я остановился и повернулся к ней лицом. «Детка, я не хочу думать об этом или гадать, что все это значит. Я просто хочу положить голову на подушку и знать, что ты в безопасности и спишь. Я обещаю тебе, завтра мы сможем придираться к этому бардаку до смерти. Но прямо сейчас мне просто нужно закрыть глаза и ни о чем не думать».
Она закатила глаза. «Отлично. Но завтра мы определенно придеремся к этому бардаку до смерти и подтвердим основные правила».
«Отлично. Не могу дождаться». Прежде чем она успела передумать, я потащил ее вверх по лестнице в свою спальню.
«Ух ты», – зевнула она, моргая на мою кровать.
Кровать мужчины и его кушетка были самыми важными предметами мебели в доме. Я выбрал здоровенную двуспальную кровать-сани, выкрашенную в темный цвет.
Она, как всегда, была неубрана. Я никогда не видел смысла в том, чтобы застилать кровать, если тебе просто придется ее разобрать, чтобы ею воспользоваться. Хорошо, что Наоми едва держалась на ногах, потому что если бы смятые простыни не заставили ее собраться, то небольшая стопка нижнего белья и футболок рядом с моей тумбочкой заставила бы.
Я подтолкнул ее локтем в направлении ванной и порылся под раковиной, пока не достал запасную зубную щетку, все еще лежащую в пыльной оригинальной упаковке.
«Я так понимаю, у тебя не так уж много гостей на ночь?» – спросила она, вытирая пыль с пластика.
Я пожал плечами. Я никогда не проводил ночь с женщиной в этом доме. Я уже переступил невидимые границы нашего соглашения, пригласив ее переночевать. Я ни за что на свете не собирался выяснять с ней, что это значит.
Она была единственной, кто привык делить с кем-то жизнь, раковину, постель. Она была той, кто заканчивал отношения.
Здорово. Теперь я был уставшим и раздраженным.
Мы стояли плечом к плечу и чистили зубы. По какой-то причине эта дружеская рутина напомнила мне о моем детстве. Когда мы были детьми, мы с Нэшем каждый вечер валялись на кровати наших родителей, ожидая, пока они закончат чистить зубы, чтобы почитать нам следующую главу из любой книги, которую мы читали в середине.
Я стряхнул с себя воспоминания и взглянул на Наоми. У нее был отсутствующий взгляд. «Что не так?» Я спросил.
«Все говорят о нас», – сказала она, споласкивая зубную щетку.
«Кто все?».
«Весь город. Все говорят, что мы встречаемся».
«Я в этом сомневаюсь. Большинство из них просто говорят, что мы трахаемся».
Она швырнула в меня полотенцем для рук, которое я поймал одной рукой.
«Отлично. Мои родители и соцработница Уэйли думают, что у нас отношения, а весь остальной город думает, что мы просто занимаемся сексом».
«И что?».
Она выглядела раздраженной. «И что? Это делает меня похожей на… ну, на мою сестру. Я знаю тебя всего три недели. Неужели тебе все равно, что люди думают о тебе? Что они говорят о тебе?».
«Зачем мне это делать? Они могут шептаться о чем угодно за моей спиной. Пока никто из них не настолько глуп, чтобы сказать это мне в лицо, мне насрать на то, что они говорят».
Наоми покачала головой. «Хотела бы я быть больше похожей на тебя».
«Что? Эгоистичной засранкой?».
«Нет. Какой бы ни была противоположность тому, кто угождает людям».
«Вызывающей недовольство людей?» Я снабдил её.
«Ты понятия не имеешь, как это утомительно – постоянно беспокоиться обо всех остальных, чувствовать ответственность за них, хотеть, чтобы они были счастливы и нравились тебе».
Она была права. Я понятия не имел, на что это было похоже. «Тогда перестань беспокоиться».
«Конечно, ты бы так сказал», – сказала она недовольным тоном. Она взяла полотенце для рук, вытерла зубную щетку, а затем и столешницу. «В твоих устах это звучит так просто».
«Это просто», – возразил я. «Тебе что-то не нравится? Прекрати это делать».
«Жизненная философия Нокса Моргана, леди и джентльмены», – сказала она, закатив глаза.
«В постель», – приказал я. «Слишком поздно для философии».
Она взглянула на свой наряд. Ее ноги были босыми, но на ней все еще были те же джинсовая юбка и рубашка из ночной смены.
«У меня нет никакой пижамы».
«Я так понимаю, это означает, что ты не спишь голой?» Точно так же, как застилать постель, надевать пижаму, на мой взгляд, было пустой тратой времени.
Она уставилась на меня.
«Конечно, ты не спишь голой».
«Посреди ночи может вспыхнуть пожар», – настаивала она, скрестив руки на груди.
«У меня нет никакого белья, в котором ты могла бы спать».
«Хар-хар».
«Хорошо». Я оставил ее в ванной и направился к своему комоду, где нашел чистую футболку. «Вот», – сказал я, возвращаясь к ней.
Она посмотрела на него, потом снова на меня. Мне понравилось, как она выглядела. Сонная и немного не совсем идеальная, как будто смена и поздняя ночь разрушили ее броню.
«Спасибо», – сказала она, уставившись на него, а затем снова на меня, пока я не понял намек.
«Ты ведь понимаешь, что я уже видел тебя голой, верно?».
«Это другое дело. Уходи».
Покачав головой, я вышел из ванной, закрыв за собой дверь.
Две минуты спустя Наоми стояла в дверях в моей футболке. Она была высокой, но рубашка все еще прикрывала ее до середины бедра. Ее лицо было чисто вымыто, и она собрала часть волос наверх и назад в небольшой узел на макушке.
Девушка по соседству собиралась забраться ко мне в постель. Я знал, что это была ошибка. Но это было то, что я хотел сделать. Только в этот раз.
Мы поменялись местами: Наоми проскользнула в мою спальню, а я направился в ванную, чтобы снять контактные линзы с затуманенных глаз.
Задыхаясь, я выключил свет в ванной и перешел на свою сторону кровати. Она лежала на спине, подложив руки под голову, и смотрела в потолок. Я выключил прикроватную лампу и разделся в темноте, бросив свою одежду в сторону кучи грязного белья.
Я откинул одеяла и, наконец, со вздохом упал в постель. Я немного подождал, вглядываясь в темноту. Это не обязательно должно было что-то значить. Это не обязательно должна была быть еще одна ниточка, еще один узел.
«Ты в порядке?» Я спросил.
«Моя подушка странно пахнет», – сказала она недовольным тоном.
«Ты спишь на стороне Уэйлона». Я вытащил подушку у нее из-под головы, затем швырнул в нее свою.
«Эй!».
«Лучше?».
Я услышал, как она понюхала подушку. «Лучше», согласилась она.
«Спокойной ночи, Наоми».
«Спокойной ночи, Нокс».
* * *
Я проснулся от глухого удара, визга и проклятия.
«Наоми?» – прохрипел я, разлепляя веки. Она попала в поле зрения в изножье кровати, где выполняла какую-то гимнастику, чтобы снова надеть юбку.
«Прости», – прошептала она. «Мне нужно принять душ, прежде чем я пойду завтракать к Лизе».
«Здесь есть душ», – указал я, приподнимаясь на локте, чтобы посмотреть, как она надевает рубашку наизнанку.
«Но мне нужна свежая одежда и тушь для ресниц. Фен для волос. Возвращайся ко сну, Нокс. Нам обоим нет нужды превращаться в ходячих зомби».
Затуманенным взглядом я посмотрел на время на своем телефоне. 7:05 утра. Четыре часа на самом деле не считаются проведением ночи с женщиной, решил я.
Привлекательность холостяцкой жизни заключалась в том, что мои дни были продиктованы мной самим. Мне не нужно было идти вразрез с чьими-то планами или не делать то, что я хотел, только для того, чтобы они могли делать то, что хотят.
Но даже мне казалось несправедливым, что Наоми должна была провести весь день на перегаре, пока я спал. Кроме того, завтрак действительно казался вкусным.
Мои ноги с глухим стуком коснулись пола.
«Что ты делаешь?» – спросила она, пытаясь поправить свой топ. Теперь она была вывернута правой стороной наружу, но задом наперед.
«У тебя нет причин идти домой пешком, принимать душ и возвращаться к Лизе. Не тогда, когда здесь есть совершенно хороший душ».
«Я не могу пойти завтракать в своей униформе», – раздраженно сказала она. «Позорной прогулки к семейному завтраку не будет».
«Отлично. Дай мне список».
Она выглядела так, словно я только что заговорил с ней на суахили. – «Список чего?».
«Что тебе нужно, чтобы позавтракать без стыда? Ты примешь душ. Я принесу твои вещи».
Она уставилась на меня. «Ты ужасно усердно работаешь ради простого перепихона».
Я не мог сказать почему, но это заявление вывело меня из себя. Встав, я подобрал с пола пару джинсов. «Дай список». Я натянул джинсы.
Она уперла руки в бока и пристально посмотрела на меня. «Тебе кто-нибудь говорил, что ты ворчун по утрам?».
«Да. Каждый человек, который имел несчастье встретиться со мной до десяти утра, скажи мне, чего ты хочешь от своего дома, а потом тащи свою милую попку в душ».
Четыре минуты спустя я направлялся к двери с неприлично длинным списком блюд для субботнего утреннего завтрака, на котором моя бабушка будет председательствовать в своей камуфляжной пижаме.
Я пробежал трусцой через свой задний двор к ее дому и поднялся на заднее крыльцо коттеджа. Сколько я себя помню, ключ от тайника лежал на одном и том же месте. В поддельном камне в одном из цветочных ящиков на перилах. Я вытащил ключ, вставил его в замок и обнаружил, что дверь уже не заперта.
Отлично, теперь мне придется прочитать ей лекцию о безопасности.
В коттедже пахло свежим воздухом, выпечкой и лимонами.
Кухня сверкала чистотой, за исключением вскрытой почты на столе. Наоми хранила их в маленьком вертикальном органайзере, вероятно, в алфавитном порядке, но сейчас все конверты были разложены неаккуратной стопкой.
Письменный стол с откидной крышкой в уголке гостиной был открыт, открывая в основном опрятное рабочее пространство с ноутбуком Наоми, стаканчиком разноцветных ручек и стопкой блокнотов. Нижний ящик был приоткрыт на несколько дюймов.
Хотя это не была гора нижнего белья и футболок, я был рада увидеть небольшой беспорядок. Я заметил, что чем больше Наоми нервничала, тем чище она становилась. Небольшой беспорядок был хорошим знаком.
Я взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и первым делом заскочил в ванную, чтобы взять туалетные принадлежности и фен. Затем я зашел в комнату Наоми и схватил шорты и – поскольку я был мужчиной – кружевную девчачью блузку на пуговицах.
Закрепив груз, я запер заднюю дверь и направился обратно к себе.
Когда я вошел в спальню, то обнаружил Наоми, стоящую в наполненной паром ванной с мокрыми волосами, одетую только в полотенце.
Открывшийся вид заставил меня внезапно остановиться. Мне нравилось видеть ее такой. Нравилось видеть раздетую, только что принявшую душ Наоми в моем пространстве.
Мне это так понравилось, что я перешел в наступление. «Ты должна запереть свои двери, Дейзи. Я знаю, что это не большой город, но здесь все равно случается всякое дерьмо. Как например в моего брата стреляли».
Она моргнула, глядя на меня, затем выхватила сумку с женскими вещами у меня из рук. «Я всегда запираю двери. Я не некомпетентный взрослый человек».
«Задняя дверь была не заперта», – сообщил я.
Она порылась в сумке и разложила туалетные принадлежности аккуратным рядком вокруг моей раковины. Я взял с собой еще один, так как мне было наплевать на разницу между подводкой для глаз и карандашом для бровей.
«Я запираю двери каждый раз, когда ухожу, и каждую ночь», – возразила она, беря щетку и проводя ею по своим влажным волосам.
Я небрежно прислонился к дверному косяку и наслаждался зрелищем, пока она методично разбиралась со своей косметикой. «И вообще, что это за дерьмо такое?».
«Ты никогда не наблюдал, как женщина собирается?» – спросила она, бросив на меня подозрительный взгляд и обводя карандашом контур своих губ.
«Это всего лишь завтрак», – заметил я.
«Но я не хочу выглядеть так, будто только что вылезла с тобой из постели». Взгляд, которым она одарила меня, был острым. Я взглянул в зеркало и заметил, что мои волосы торчат во все стороны. Моя борода была приплюснута с одной стороны. И у меня была складка от подушки под левым глазом.
«Почему нет?» Я спросил.
«Потому что это невежливо».
Я скрестил руки на груди и ухмыльнулся. «Детка, ты потеряла меня».
Она снова обратила свое внимание на палитру красок и начала наносить некоторые из них на веки. «Мы идем завтракать», – сказала она, как будто это что-то объясняло.
«С семьей», – добавил я.
«И я не хочу показаться в таком виде, будто последние двадцать четыре часа занималась с тобой сексом. Уэйли нужен образец для подражания. Кроме того, у моих родителей и без того хватает забот о второй дочери-распутнице».
«Наоми, секс не делает тебя неразборчивой в связях», – сказал я, разрываясь между весельем и раздражением.
«Я знаю это. Но каждый раз, когда я принимаю решение где-нибудь поблизости от того, что сделала бы Тина, я чувствую, что моя работа – дать понять, что я – не она». Она положила тени для век и взяла одну из этих штучек для завивки ресниц.
У меня начало складываться более четкое представление о женщине, о которой я не мог перестать думать голой.
«Ты – шедевр, ты знаешь это?».
Ей удалось бросить на меня хмурый взгляд, несмотря на то, что она использовала это приспособление на одном глазу. «Не каждый может расхаживать с важным видом по городу, наплевав на то, что думают другие люди».
«Давай проясним одну вещь, Дейзи. Я не выставляю себя напоказ».
Она скосила глаза на меня в зеркале. «Отлично. Ты ведешь себя непринужденно».
«Почему ты чувствуешь, что должна продолжать доказывать своим родителям, что ты не Тина? Любой, у кого есть глаза и уши, кто проведет с тобой тридцать секунд, может это сказать».
«У родителей есть ожидания в отношении своих детей. Просто так оно и есть. Некоторые люди хотят, чтобы их дети выросли и стали врачами. Некоторые люди хотят, чтобы их дети выросли профессиональными спортсменами. Некоторые люди просто хотят вырастить счастливых, здоровых взрослых людей, которые вносят свой вклад в развитие своего сообщества».
«Хорошо», – сказал я, ожидая, пока она закончит.
«Мои родители были в последней группе. Но Тина не справилась. Она так и не смогла. Пока я приносила домой пятерки и четверки в школе. Она приводила домой сержанта. В старших классах, когда я присоединилась к команде по хоккею на траве и начала заниматься репетиторством, Тина прогуливала занятия и была поймана с травкой на бейсбольной площадке после школы».
«Это ее выбор», заметил я.
«Но представь, каково это было – видеть, как родители, которых ты так сильно любишь, снова и снова страдают. Я должна была быть хорошей. У меня не было выбора. Я не могла позволить себе никакого подросткового бунта или метаний между специальностями, оказавшись в колледже. Не тогда, когда у них уже была одна дочь».
«Так вот почему ты решила выйти замуж за этого парня, Уорнера?» Я спросил.
Ее лицо в зеркале застыло. «Вероятно, отчасти это так», – осторожно ответила она. «Он был хорошим выбором. На бумаге».
«Ты не можешь потратить всю свою жизнь на то, чтобы сделать счастливыми всех остальных, Наоми», – предупредил я ее.
«Почему нет?».
Она выглядела искренне озадаченной.
«В конце концов, ты отдашь слишком много, и у тебя не останется достаточно для себя».
«Ты говоришь как Стеф», – сказала она.
«Ну и кто теперь злой?» – поддразнил я. «Твои родители не хотят, чтобы ты была идеальной. Они хотят, чтобы ты была счастлива. И снова ты вмешиваешься и убираешь беспорядок за своей сестрой. Ты вступила в роль родителя без предупреждения, без подготовки».
«Другого выхода не было».
«Просто потому, что один из вариантов дерьмовый, это не значит, что это не вариант. Ты вообще хотела детей?» Я спросил.
Она встретилась со мной взглядом в зеркале. «Да. Я хотела. На самом деле, очень много. Я думала, что это будет сделано более традиционными способами. И что я, по крайней мере, получу удовольствие от того, что все закончится рождением ребенка. Но я всегда хотела иметь семью. Теперь я во всем путаюсь и даже не могу правильно заполнить заявление. А что, если я не хочу, чтобы эта опека была временной? Что, если я захочу, чтобы Уэйли осталась со мной навсегда? Что, если она не захочет оставаться со мной? Или что, если судья решит, что я недостаточно хороша для нее?».
Она ткнула в меня блеском для губ.
«Вот каково это – жить в моей голове».
«Это чертовски утомительно».
«Так и есть. И однажды, когда я делаю что-то чисто эгоистичное и только для себя, это бросается мне в лицо».
«Что ты сделала для себя?» Я спросил.
«У меня был роман на одну ночь с ворчливым татуированным парикмахером».
30
Завтрак стыда
Наоми
«Знаешь, тебе не обязательно идти со мной», – заметила я. «Ты почти не спал за последние сорок восемь часов».
«Ты тоже», – сказал Нокс, демонстративно запирая хижину перед нашим уходом. Я знала, что он что-то недоговаривает.
Мне не нравились люди, которые высказывали своё мнение. По крайней мере, не раньше, чем я выпью свой кофе.
Короткую прогулку до дома Лизы мы проделали в молчании. Пели птицы, светило солнце, и мой разум вращался, как сушилка с перекошенной загрузкой.
Мы спали вместе. Например, заснули в одной постели, не занимаясь вместе сексом. Не только это, но и то, что я проснулась с Ноксом “Викингом” Морганом, обнимающим меня.
Я мало что знала о том, что значит "без обязательств". Черт возьми, у меня было так много ниточек, привязанных ко стольким вещам, что я была связана узлами большую часть своей взрослой жизни. Но даже я знала, что делить постель и обниматься было слишком интимно для того, на что мы оба согласились.
Я имею в виду, не поймите меня неправильно. Просыпаться с твердым – и я действительно имею в виду твердым – телом Нокса за моей спиной, его рука тяжело обвивала мою талию, было одним из лучших способов проснуться в мире.
Но это не было частью соглашения. Для правил была своя причина. Правила удержали бы меня от того, чтобы влюбиться в сварливого, милого викинга.
Я прикусила нижнюю губу.
Мужчины устали и не хотели провожать женщин домой или позволять женщинам идти домой одним только для того, чтобы их съела дикая природа. Этот человек пережил травмирующие двадцать четыре часа. Я решила, что он, вероятно, принимал не самые рациональные решения. Может быть, Нокс просто беспокойно спал. Может быть, он каждую ночь укладывал свою собаку в постель.
Конечно, это не объясняло, почему он вызвался сбегать в соседнюю комнату и забрать кучу моих вещей, пока я принимала душ. Почему он вложил настоящие мысли в наряд для меня. Я опустила взгляд на зелено-белые шорты с высокой талией и симпатичный кружевной топ. Он даже захватил для меня нижнее белье. Конечно, это были стринги, и они не подходили к моему лифчику. Но все же.
«Может, хватит думать обо всем до смерти?».
Я очнулась от своих грез и увидела, что Нокс одаривает меня одной из своих почти улыбок.
«Я просто просматривала свой список дел», – надменно соврала я.
«Конечно. Теперь мы можем войти?».
Я поняла, что мы стоим перед домом Лизы. Сквозь сетчатую дверь доносился запах всемирно известного кленового бекона Стеф.
Раздалось одиночное "гав", за которым последовал хор лая, когда четыре собаки влетели в дверь и сбежали с крыльца.
Уэйлон был последним, уши у него развевались за спиной, язык непристойно высовывался изо рта.
«Привет, приятель», – сказал Нокс, опускаясь на колени, чтобы поприветствовать свою собаку и остальных троих, которые прыгали и тявкали от восторга.
Я наклонилась и обменялась более достойными приветствиями со стаей, прежде чем выпрямиться.
«Хорошо, так какой у нас план?» Я спросила его.
Нокс в последний раз потрепал Уэйлона за уши. «Какой план?».
«Завтрак? С моей семьей?» Я подтолкнула его.
«Что ж, Дэйз, не знаю, как ты, но мой план состоит в том, чтобы выпить полчашки кофе, перекусить беконом, а затем вернуться в постель еще на четыре-пять часов».
«Я имею в виду, мы все еще… ну, знаешь… притворяемся?».
Что-то промелькнуло на его лице, чего я не смогла прочесть.
«Да. Мы все еще притворяемся», – сказал он наконец.
Я не знала, почувствовала ли я облегчение или нет.
Внутри мы обнаружили Лизу и моего папу, которые стояли на страже позади Стефа, пока он заглядывал в духовку на два противня с беконом, которые пахли просто божественно. Мама накрывала на стол в солнечной комнате. Уэйли обходила стол, все еще в своей новой розовой пижаме, аккуратно наливая в стаканы апельсиновый сок.
Я почувствовала быстрый прилив нежности к ней, а потом вспомнила, что сегодня должна придумать для нее подходящее наказание. Мне действительно нужно было добраться до главы о дисциплине в моей библиотечной книге.
«Доброе утро, голубки. Не ожидала увидеть тебя здесь, Нокс», – сказала Лиза, заметив нас, когда она, шаркая, подошла к кофеварке в голубом пушистом халате поверх легкой камуфляжной пижамы.
Нокс обнял меня за плечи. «Доброе утро», ответил он. «Я не мог отказаться от бекона».
«Никто не сможет», – сказал Стеф, вытаскивая противни из духовки и устанавливая их на две охлаждающие подставки, которые я обнаружила спрятанными за шкафчиком в столовой Лизы.
Уэйли прошлепала босиком и с подозрением принюхалась. «Почему здесь так странно пахнет?».
«Во-первых, красавица, от тебя странно пахнет», – сказал Стеф, подмигнув ей. «Во-вторых, это карамелизированный кленовый сироп».
Уэйли оживилась. «Я люблю сироп». Ее взгляд скользнул по мне. «Доброе утро, тетя Наоми».
Я провела рукой по ее растрепанным светлым волосам. «Доброе утро, малышка. Тебе было весело вчера вечером с бабушкой и дедушкой, или они заставили тебя мыть полы?».
«Мы с бабушкой и дядей Стефом смотрели “Принцессу-невесту". Дедушка заснул еще до появления визжащих угрей», – сказала она. «Я все еще под домашним арестом?».
Мама открыла рот, посмотрела на меня, потом снова закрыла.
«Так и есть», – решил я. «На выходные».
«Мы все еще можем пойти в библиотеку?».
Я была новичком в этой дисциплине, но решила, что в библиотеке достаточно безопасно. «Конечно», – зевнула я.
«Кому-то нужен ее кофе», – пропела мама. «Поздняя ночь?» Она многозначительно посмотрела на Нокса, а затем подмигнула мне.
«Вы знаете, куда еще вам двоим, следует пойти сегодня?» – сказал папа. Теперь, когда бекон был благополучно извлечен из духовки, он заглядывал Лизе через плечо, пока она переворачивала омлет.
«Куда?» – осторожно спросила я.
Он повернулся, чтобы посмотреть на меня. «Покупать машину. Тебе нужна машина». Папа сказал это авторитетно, как будто идея обзавестись машиной почему-то никогда не приходила мне в голову.
«Я знаю, папа. Это есть в списке».
Это было в буквальном списке. Фактически это электронная таблица, в которой сравниваются марки и модели, ранжированные по надежности, расходу бензина и стоимости.
«Вам с Уэйли нужно что-то надежное», – продолжил он. «Ты не можешь вечно разъезжать на велосипедах. Ты и оглянуться не успеешь, как наступит зима».
«Я знаю, папа».
«Если тебе нужны деньги, мы с твоей матерью можем помочь».
«Твой отец прав, дорогая», – сказала мама, протягивая Ноксу чашку кофе, а вторую мне. На ней были клетчатые пижамные шорты и такой же топ на пуговицах.
