Текст книги "Ксюха (СИ)"
Автор книги: Людмила Сурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
– Она будет действовать хитро, скрыто и за моей спиной, – смеялась я, раскрывая Юлькины карты. – Вытирай тарелки и пойдём.
– Понятно. Она что-то там про моих конкурентов рассказывала…
“Свиристелка чёртова!” – пронеслось в голове, а вслух кокетливо посмеиваясь сказала:
– Есть такие, но это не про меня, в смысле без интереса. Идём, я хочу покупаться.
– Надо сменить постель.
– Мы переходим в спальню, а в комнате для гостей завтра наведёт порядок домработница, она и бельё сменит.
– И кто это?
– Моя соседка Галина.
– Та, что меня попробовала обворовать?
– Не волнуйся, другая. К слову напомнил. У Лариски с чего-то в доме просматривается непонятное затишье. Надо понаблюдать. Не хороших кавалеров она приветила. Сейчас это опасно.
– Чёрт с ней. Идём, рыбонька, купаться.
Но встать вдвоём под живительные струи не получилось. В последний момент я передумала. Вернее я кое – что вспомнила, прикинула и… увильнула отнекившись. В общем, найдя сто причин, отправила его одного. Иван надулся, но праздника, на который сам же и настроился, портить не стал. А я, пока он плескался, скоренько перенесла в спальню его вещи и торопливо спряталась в душе его бывшей комнаты. Да я пасовала перед временем и природой и надеялась обмануть его глаза. В темноте и жаре, изменения происшедшие с моим телом, не так заметны. Так оно и получилось, ему было точно не до разглядываний и мелочей. Когда хотелось в детстве какой-то вкусности, то получив её проглатываешь не врубаясь во вкус и только следующую конфету ешь смакуя, а третью уже и с разбором из чего она и чем начинена. Так и у нас с Иваном. Было неясное начало, а дальше не малый прогал и туманное ожидание. Я б уже и рада всё это забыть, но не могла, как выяснилось он тоже. А сейчас осознание того, что чувство одно на двоих развязывало путы морали и запретов. Он прямо посреди комнаты набросился! Не хуже сексуального маньяка! Сдёрнув с меня полотенце, резко потянул к себе. Я, охнув, подчинилась. Руки, коснувшись влажного тела, моментально сплелись в немыслимый узел. Губы, сгорая от нетерпения, в жарком, сладком поцелуе. Моё тело таяло и стонало ничего ещё не получив, а что уж там говорить о дальнейшем. Потом мои ненасытные губы терзали его жаждущее ласок тело. Иван в пылу просто рычал, где уж ему там разглядывать меня. Но утром надо быть осторожной. Это сидело иглой в моей голове и мешало до конца расслабиться. Только его горячее тело затолкало в конце ночи и этот мой страх в дальний угол. Мне везло, и все мои предположения пока пролетали мимо цели.
Опять же к счастью, он стремительно поправлялся. Я свозила Токаря в опустевший дом его друга. Мы посидели, зажгли свечку и, забрав вещи Ивана, оставшиеся там карточки и документы, проехались по окрестным местам. Тепло и солнце вывело на полянке и лужайки у домов и дорог всю живность. Тут и там встречались вбитые в землю колы с привязанными к ним козами. Реже коровы или бычки. Опять же, петухи, с бойцовски оттопыренными шпорами на длинных чешуйчатых ногах, величественно, водили свои гаремы по сельским улицам, заставляя быть водителей всё время начеку. Время от времени петухи взлетали на заборы и наблюдали за своим неугомонным хозяйством оттуда. Весна безжалостно трясла душу. Иван, прося остановить под пушистой вербой, долго вдыхал её медовый запах, обнимая, молчком прижимал меня к себе иногда нежно целуя, то кончик носа, то глаза. Я расплакалась и прошептала:
– Ты не представляешь, как это чувствовать себя одинокой. Мимо проходит полная радости и счастья жизнь, но она чья-то не твоя. А ты вроде живёшь, а вроде бы и нет. И так без праздников и выходных. Тебе и умирать вроде как ещё не хочется, но и жить не в радость. Если б ещё знать, что ты в этом мире всем доволен и счастлив, тогда легче принять и смириться с одиночеством, а оказывается и твоя жизнь без меня не сахар. Так ради чего мучится каждому в своём углу. Почему она так жестока к нам, что мы ей сделали.
Он не утешал, просто гладил и целовал. День подгонял ночь. Жизнь крутила колесо времени. Потихоньку я привыкла ложиться и просыпаться рядом с ним. Только к счастью привыкнуть невозможно, оно рвётся из груди, ему мало места. Хочется всех обнять, всем помочь. А ещё залезть на высокую кручу оттолкнуться и как в счастливом сне полететь. Нам было хорошо обоим, я чувствовала это. Так потихоньку я успокоилась и притупила бдительность. Как-то утром совершила глупость, заторопившись, забыла закрыть дверь в ванную, и он моментом воспользовался этим. Когда, не ожидая никого увидеть за своей спиной, я смело развернулась к выходу из кабины, должно быть на моём лице был нарисован тот испуг, а может, он сразу уловил разницу… только глаза его заледенели и потухли. Но это длилось не долго, похоже, он взял себя в руки, потому как улыбнулся и затолкал меня обратно. “Может, не заметил ничего, и я себя просто накручиваю”. – Тешила я себя надеждой. Но какой-то внутренний, бабий голос подсказывал: “Не играй с огнём. Скажи всё. Как будет, так и будет, чего уж теперь-то”. Но врождённое упрямство не позволило воспользоваться советом. Вдруг всё пойдёт не так, а я поспешила, раскрылась… И я смолчала. Молчал и он внимательно, исподтишка изучая, как мне казалось, моё тело. То проведёт пальчиком по растяжке на груди, то на животе. Я убеждала себя, что это случайность и торопиться не надо, но жизнь опять распорядилась по – своему. Меня не было дома, когда моя мать прикатила ко мне притарабанив с собой Ванюшку. Разбило инсультом мою бабку, мать моей матери, и мой сын вязал ей сейчас руки. Оно и понятно уход не малый. Вот она, оставив больную на соседей и сев с утречка на автобус, примчалась, надеясь меня застать. Но нам не повезло обоим… Я чуть свет умчалась по своим неотложным делам. Мы разминулись на полчаса. Было восемь утра. Так получилось, что моя матушка попалась на его глаза сразу. Во-первых, она не зная того, что я перешла в новый дом, ломилась в старый. Во– вторых, её пропустила собака. Значит, кто-то свой. Всё это заставило занимающегося после душа завтраком Ивана задуматься. Он вышел на веранду после купания в полотенце, поинтересовался, что дамочка хочет? Дамочка хотела меня, но страшно удивлённая появлением на моей личной территории мужчины, проглотила язык. Помогла всё знающая соседка Галина, а теперь полноправная домработница, подробно объяснив, что к чему. Она только что, пережила разочарование и была полностью не в духе. Засекя, мой уход соседка, проявляя чудеса трудолюбия, отправилась в дом на трудовую деятельность, естественно лелея надежду застать Ивана в постели или душе. Выпало второе. По – наглому вломившись, удачи не словила. Поинтересовавшись причиной такого неосмотрительного шага и не получив достойного ответа, Иван предупредил, что ещё одно случайное романтическое заблуждение и домработница Галя, даже без крылышек улетит на свой участок. Соседка, влетев в преграду, ретировалась. И вот сейчас она представляла из себя смесь осы и змеи.
– Проходите Алевтина Николаевна. Она теперь тута проживает. Только её уже нету. Фьють, улетела. Не спит, не ест, ради хахаля старается, – просвистела она, ябедничая на её ухо, тут же пропев погромче птичкой. – Да вы проходите, проходите. А ты чего стоишь, – накинулась она смело на Ивана, – помоги вещи занести, это мамаша Оксанкина.
Иван, подхватив сумку, распахнул дверь, пропуская женщину и помогая подняться ребёнку. В голове шебушились какие-то мысли: “Мать, ребёнок”.
– Садитесь, кофе выпейте. – Решил пригласить на правах хозяина гостей Иван.
Но маменьке рассиживаться было некогда, и она выложила всё за раз. Что привезла мне моё добро, то есть сына и потому как больную старушку кинула на чужие руки, должна спешно возвращаться.
– Не бойтесь, оставляйте. Правда, у меня были планы заняться своей компанией, но раз такой компот, дела подождут. Ксюха к обеду непременно заскочит. Обрадуется.
– Обрадуется, аль нет, не знаю, но передай, у меня выхода нет, пусть не обижается, – резюмировала маменька, поудобнее устраиваясь в кресле.
Чтоб как-то выкрутить ситуацию, указывая подбородком на мальчика, спросил:
– Сколько ему?
– Четыре, – с недовольной миной произнесла она.
– Четыре? – протянул он. Что-то в нем ёкнуло. Насторожилось что ли.
– Пятый уже. Не знаю уж, говорила она вам, мил человек, или нет. Только с заработков своих она привезла не только деньги, но вот ещё и мальчонку в подарочек. – Язвительно заметила она.
Иван оторопело посмотрел на женщину, потом на мальчишку и закашлялся.
– Как тебя зовут, орёл? – наконец оправившись от изумления, переспросил он, внимательно разглядывая человечка.
– Ваня, – разжал губы мальчик.
– Тёски значит, – постарался весело сказать Иван присев перед ним на корточки и не узнал свой голос. Подняв на мальца заинтересованные глаза, он старательно изучал необычный объект.
– Тёска значит? – зыркнула она вопросительно из-под нахмуренных бровей, сердито подступив к Ивану. – А ты, мил человек, откуда тут объявился?
Поняв, что напряжение нарастает и, пытаясь уловить его причину, Иван неуверенно произнёс:
– Из Италии.
– Да ну?! Иван из Италии… Понятно. – “Что ей понятно”, – хотелось взбунтоваться ему, но он промолчал, а она продолжила. – А я то всё старая кляча гадала, с чего это ей приспичило дитё Ванькой называть. Немодно. Все больше Давидами, да Эдиками кличут. Иван Иванович, стало быть. Ну, ну. Пошла я, разбирайтесь тут. Похоже, для тебя такой поворот сюрприз. Ванюшка, а ты не куксись. Кажется, отец нашёлся, – и она, чмокнув ребёнка в макушку, заспешила на выход.
Девушка поймала листок клёна, покрутила его в пальцах и, улыбаясь, продолжила рассказ:
Когда я прикатила домой, то в прямом смысле была в шоке. Меня у калитки ещё встретила Галина. Она прыгала с ноги на ногу, и у неё на лбу просто было написано, что какая-то сногсшибательная новость распирает её изнутри и если она моментом не выложит её мне, то взорвётся. – Ну, что у тебя там? – достаточно быстро взяв себя в руки, спросила я почти безразличным тоном. Она открывшая было широко рот и собравшаяся мне всё выпалить за один присест, вдруг замолчала и буркнув:– Сама увидишь, – поспешно ретировалась. Я запаниковала и рванула в дом. Они сидели на диване вдвоём и читали привезённую Ванюшкой с собой книгу. От неожиданности я замерла. Даже не почувствовала, как у меня выскользнули из рук пакеты, и сама я поползла по стене. “Не может быть!” Метнувшийся Иван, ловко поставил меня на ноги, легонько похлопав по щекам и встряхнув, произнёс:
– Всё, всё. Успокоилась. Ну и что здесь такого? Мы познакомились и подружились, да, Ванюшка?
– Да. Папа сказал, что подарит мне мобилку.
Я поперхнулась, пытаясь проглотить комок, и натужно закашлялась. Выходит к моему возвращению и без моей помощи, он всё узнал сам, хорошо, если без подробностей. Точка напряжения зашкаливала. Я испуганно посмотрела на Ивана. Он, подхватив меня за локоть, вывел в кухню и горячо зашептал:
– А почему бы и не телефон, что в этом плохого. Ксюха, я догадался. Твоя мама была. Привезла его. Что-то там со старой бабулей не порядок. Сказать надо было сразу про него, почему молчала?
Мою голову разрывало. Пока я поняла лишь одно, что выстраданные мной планы, судьба резко поменяла. “Какой тут к лешему телефон и при чём тут он? Качало меня совсем по другой причине. О чём он догадался? Что тут выложила моя мать и, что он хотел от меня услышать?” Я таращила на него глаза и молчала, надеясь на чудо или подсказку. Но поняв, что не будет такого мне подарка, выложила правду:
– Я не знала твоих планов: на сколько ты приехал и как поведёшь себя при таком сюрпризе. Ведь я сама, когда узнала о нём, долго не находила себе места. В мои планы никак не входило становиться мамой. Да ещё одиночкой. Сначала думала задержка от перемены климата, потом было некогда. А когда пошла к врачам, стало понятно, что уже поздно. Дел по горло, а тут ребёнок. Я чуть не сошла с ума. Так появился Ванюшка. Одна радость от любимого.
Я не лгала. Сказала всё, как было. Ребёнок для меня не стал пропуском в свободную жизнь, дескать, терять уже нечего. Всё как раз наоборот. Мужчин мне на фиг не нужно было. Ведь у меня всё что могут дать они уже было.
– Я, когда в душе под струями воды рассмотрел твою грудь, кормившую когда-то ребёнка, обалдел. Ну думаю врушка. Не только с мужиком была, но и рожала.
– С чего же успокоился? – неестественно ровным голосом спросила я.
– Какая разница думаю. На призрачную верность я и не рассчитывал. Годы прошли. Обидно, конечно, было, что не сказала правду. Но, значит, решил, что виноват сам, не рассказал, не убедил, что мне можно доверять. Как говорят: “Врут тому, кому правду говорить опасно, не только не поймёт, ещё и дров наломает”. А сегодня, когда увидел мальчишку и с матушкой твоей поговорил, правда, как до жирафа, но дошло. Видишь, всё понял.
– А с ревностью, как и недоверием? Вдруг тебе в голову ещё придёт, не верить мне. – Насторожённо спросила я как будто вот сейчас, он так и выложил мне гарантии на всю жизнь. Но хоть не на всю, на сейчас, тоже не лишнее послушать. Так уж видно устроена баба, иметь их желает.
– Малыш, без ревности чувства становятся пресными. – Засмеялся он. – Ты ж не собираешься меня провоцировать. К тому же не можешь не знать, что мужчин это очень раздражает, по мне: или всё или ничего.
– Всё так, я заметила, ты максималист, но без доверия и взаимопонимания нельзя сохранить любовь и… семью.
– Всё только в наших руках. Помнишь, у Козьмы Пруткова, “если хочешь быть счастливым, будь им!” Жизнь такая короткая, давай не рассеивать её мимо цели.
– Он хороший мальчик, улыбчивый и дружелюбный. Я уверена, вы поладите, и он не создаст тебе проблем. – Виновато оправдывалась я.
Иван покачал головой и, поняв что сейчас со мной происходит, приподнял и, встряхнув, поцеловал.
– Очнись и успокойся, я его люблю.
Когда мы вернулись, Ванюшка отложив книгу, плакал. Крупные слёзы текли по пухлым щёчкам. Он не всхлипывал, ни голосил… Слёзы просто горошинам катились из широко открытых глаз.
– Ванюша, ты чего, – бросились мы к ребёнку.
– Жаль что он не мой папа…,– пересиливая горе, выговорил ребёнок. – Он мне понравился.
– С чего ты так решил? – удивилась я и, поняв причину его печали, рассмеялась. – Ванюшка, это твой и есть папа. Самый настоящий. Посмотри перед зеркалом, как ты на него похож.
– Правда?! – обнял шею Ивана ребёнок.
– Ну…, – пробубнил тот, зарываясь лицом в детское тельце.
– Почему ты так долго не приезжал?
– Нас разделяли страны, – начал он сочинять, но потом, передумав, сказал:
– Ванюша, я не знал, где проживает мама, а про тебя я вообще ничего не знал. Кругом виноват. Но постараюсь исправиться. Мы просто не будем больше расставаться. Договорились?!
– И спать будем вместе, как с бабушкой?
– Нет, – улыбнулся Иван, – спать мы будем с мамой вдвоём. А тебе сейчас оборудуем свою комнату рядом. Ксюха, – повернулся он ко мне, – подскажи какую лучше?!
– Не надо ничего оборудовать, она есть у него. Это та, что на запоре всегда. Чтоб ты не заподозрил о ребёнке, я держала её запертой.
– Стратег, блин…
Уходя от удара, я поторопилась подсунуть ему вопрос.
– Соседка была?
– Наведывалась. Приготовила обед и пропылесосила.
– Отлично. Идёмте обедать. Готовит эта любопытная не плохо.
– Мне нужен хороший компьютер и машина. Давай, после обеда, сгоняем в пару мест, и я обзаведусь своими деловыми атрибутами.
– А чем плохо моими пользоваться?
– Ксения, это не деловой разговор. Мне нужны свои колёса и свой рабочий инструмент. На чём у вас тут ездят?
– Кто на чём, даже на велосипедах.
– А ты?
– На “Тайёте”. Мне она подходит.
– Вторую такую же брать нет смысла. Значит, будем ориентироваться между БМВ, Мерсом и Пежо.
Попытка Ивана посадить Ванюшку на колени за обеденным столом с треском провалилась, налетев на мою воспитательную броню. Каждому на своём месте сидеть и своей ложкой непременно хлебать. – Ладно. Приказы начальников не обсуждаются, – подмигнул он сыну. – Мы ещё своё наверстаем. Поедим и поедем машину покупать. Ванька, тихий мальчик, провёдший все свои годочки около двух старых женщин, развеселился. Теперь он был уверен, что жизнь его круто изменится, и деньки его пройдут ни около бабки, а рядом с отцом. Подъём чувствовал не только мальчик, но и Иван. И это его заводило, вдохновляло. Кидало на дела и борьбу.
– Иван, ты не спешишь?!
– Не мешай. Я понял одно, мне всё это безумно нравится.
Слушательнице ужасно хотелось в этой сценке задержаться подольше, поспрашивать, но она не решилась продолжая слушать дальше, а молодая женщина рассказывала:
Предупредив своих помощников, что у меня изменились планы и меня не будет, повезла Ивана в столицу по салонам, торгующим марками машин которые наметил он. Я с безмятежным видом рассматривала дорогу и пейзаж за окном, стараясь не заводиться. Попутно купили ноутбук, какой он хотел для себя. Ванюшка получил мобильный телефон. И тут никакие мои доводы не помогли. Мальчишка прижимал к груди дорогую для него игрушку. Всё, поняла я, моё единоличное и решающее воспитание кончилось. Дальше всё пойдёт хаотично и скачками. У каждого будет своя правда и свой взгляд на воспитание. Ну что ж поделаешь, придётся с этим мириться. Машину они выбирали вдвоём. Причём Иван водил мальца за руку и постоянно спрашивал: “Вань, тебе как?” я наблюдала со стороны и балдела. Моё сердце рыдало слезами умиления.
Возвращались мы уже на двух. Я на своей, а два Ивана на своей. У меня было отличное настроение. Надо мной висело голубое небо. Редкие белые, словно ватные облака, неслись сказочными корабликами вдаль… Малой аж пищал от восторга. Что ещё в жизни надо для счастья. Поставив в гараж машины, мужики умчали в дом, забрав покупки и пакеты, а я замешкалась, сощурившись от солнечного лучика и помахав тем облакам. Много лет я вообще ничего не замечала. Жила сугубо земными заботами, не до романтики и облаков было. И вот задрав голову, я улыбалась. Соседка, словно только и дожидаясь этого моего промаха, кряхтя, перелезла через забор. Я еле успела поймать разъярённого Риччи.
– Ты что делаешь, ненормальная, – рыкнула я не хуже пса на неё.
– Подумаешь, боюсь я его, что он мне сделает, за жопу что ли укусит?
– А этого тебе мало, чай не магазинная колбаса?
– Да ну, он не такой…
– Отпустить, чтоб ты убедилась? – пригрозила я упрямой бабе.
– Ладно тебе пугать-то, я торопилась.
– Что за спешка…
– Слушай, как твой-то подзаборник принял мальца?
– Это ты из-за этого, таким аппетитным задом рисковала? – расхохоталась я.
– Не только… Но это же не второсортный вопрос, – в надежде уставилась она на меня.
– Это Ванюшкин отец. Как интересно он к собственному сыну будет относиться.
– Да ну…,– тянула соседка и я поняла, что она не поверила ни единому моему слову. – Заливаешь. Откуда ему взяться-то…
Я, наслаждаясь её удивлением, ошарашивала дальше.
– Из Италии.
Её перекособочило, а потом взорвало:
– Врёшь. Ты подзаборника не узнала. – И без перехода выпалила:– А машину зачем ему купила?
Пожимая плечами и сдерживая смех, я лупила её новостями в лоб:
– Почему я, он сам себе купил. А не узнала для виду– тень на плетень наводила.
Естественно она не поверила.
– Вот брехуха. Откуда у него такие деньжищи. Тень она наводила… Кому врёшь…
– У него в Европе стоящий бизнес и он владелец… – улыбалась я. Только она прервала меня, не дав договорить. Повидимому это было выше её планки терпения.
– Вот ещё, так я тебе и поверила. Дуру нашла. Так не бывает. Миллионер, под забором. Мели Емеля твоя неделя… А я поняла: нагуляла, а теперь сочиняешь красивую сказку…,– фыркнула она.
Такого спустить я ей не могла:
– Хватит, судить меня, не твоя то профессия. Не хочешь, не верь. Но предупреждаю по-соседски так сказать, по двору моему, как в кино или во сне, с томным взглядом не бродить. Космы враз повыдергаю. Уразумела? А теперь давай ври: какое ко мне у тебя было дело?
– Дело? – опешила она. – Ах, да… было дело. Ты заметила, Лариска пропала. Окна занавешены и дверь на запоре, а такое чувство, что там внутри кто-то живёт. Свет не включают, а живут.
– У меня других дел нет, как только за соседями следить. А ты откуда всё это знаешь? – прищурилась подозрительно я. – Твой же дом с другой стороны.
– Я ж мимо хожу, а не езжу в отличие от тебя, – небрежно бросила она.
– Может, за неуплату электричество отрезали.
– Если б, мне кажется, телевизор работает. А на двери висит замок.
– Непонятно. Ладно, возьму на заметку и посмотрю.
Она потоптавшись тронула меня за рукав:
– Слышь, ты в отношении меня и подзаборника всё воспринимаешь не так как надо.
– Да неужели?! А то я тебя первый день знаю. Заруби себе на носу…
– Ксан?
– Всё, амба. Мне, ей Бог, не до глупостей. И топай через калитку. Досигаешься без филейной части останешься.
– Далеко…
– Тогда я позволю псу выполнить свой служебный долг. Воздержание для его психики вредно.
Услышав стук в окно, я заторопилась.
– Всё вали, – подтолкнула я её к калитке. Бегом возвращаясь в дом, я глянула на Риччи. Пёс не получив “зайца”, обиженно ушёл в конуру.
Мужики хлопотали на кухне, накрывая стол. Переодевшись и помыв руки, я присоединилась к ним.
– Что эта любопытная дама хотела? – сощурил от смеха глаза Иван, – она, здесь работая, меня разглядывает без лорнета. Но видно этого мало, нужна устная информация.
– Как в воду глядел. Но там что-то у Лариски стряслось. Надо по позже сходить посмотреть, разобраться.
– Без проблем. Надо, сходим.
– Спасибо.
– Не боишься, к такой красотке меня вести, – посмеивался он, но договорить не успел. Пришлось лавировать и со смехом уклоняться от града посыпавшихся на него моих хоть и шутейных тумаков. – Ловля бабами мужиков мне всегда напоминает охоту дичи на охотника.
– Не знаю, не знаю, но поймали тебя без шума и пыли, – хихикала я, стараясь не подавиться.
– То не считается.
– Наши бабы изобретательный народ, а как им ещё вертеться, смотри ещё раз не влети.
– Учту. Опыт вещь полезная, если к ошибке относиться с этой точки зрения. Завтра же подведи интернет.
– Зачем?
– Стоящая со всех сторон вещь, к тому же хочу похвастаться семьёй отцу.
Какое это чудо быть не одной. А ведь раньше не думала об этом. Всё равно как и что делать: убирать со стола, мыть посуду или купать и укладывать ребёнка. Вдвоём, вместе. Хотелось бы всегда, но уж как получится. Я так растаяла и размечталась, что забыла про Лариску.
– Подожди, – поймала я его расшалившиеся руки, – а поход на разведку к соседке.
– Разведка боем… Может плюнуть на неё. Честно говоря, я почти наверняка не стал бы вникать в соседский вопрос, но тот факт, что ты просишь, – чмокнул он меня в глаза.
– Я польщена. В другой раз плюнем. Около неё всё время крутится рискованный контингент, а там маленький ребёнок.
– Где же отец этого несчастного. – С интересом глянул он на меня.
– Расплющил глаза. Понял, что женился на шалаве и бросил.
– Как же он ей мог ребёнка оставить?
– Эту загадочную уступчивость мужиков, я, сколько разгадываю, осилить не могу. Как жена эта особа дрянная, а получается как мать его ребёнку вполне подходящая, так что ли? Как не крути, получается именно так. И живёт такой папашка всю жизнь со спокойной совестью.
– Ладно, пошли, – поторопил он меня. – Только не через калитку, а давай с тыла.
Я не возражала, ему лучше знать, как ходить в разведку. Мы, на изумлённых глазах пса, перескочили через забор, и пошли, крадучись вдоль него. Потом перебежками достигли сарая и затаились там. Я нервничала, а Ивана вся та ситуация забавляла. Прижимки друг к другу кончились тем, что его потянуло на подвиги. Я почти уступила его жаркому напору, и тут в окне разлился голубой свет. Я, наверное, больно ткнула его под ребро. Он ойкнул и вопросительно уставился на меня: “Мол, что за любовь!” Я развернула его лицом к окну.
– Похоже, действительно телевизор… – заметил он.
– Смотри, кто-то идёт, тут же впилась я пальцами ему в локоть.
Он, успокаивая утопил меня в своих мягких глазах и, наклонившись к самому уху, заметил:
– Точно и причём не с калитки, а с тыла. Что за развалюха за твоим участком?
Я отвечала отчего-то свистящим шёпотом:
– Сёстры самогонщицы. Притон бомжей. Ни калитки, ни забора. Гуляй в любую сторону.
– Вот они оттуда и гуляют. – Ухмыльнулся Иван.
– Кажется, двое мужиков, – присмотрелась я.
Иван похвалил:
– Глазастая. Так и есть. Посмотрим, каким способом они проникнут в дом.
Я комментировала:
– Условный стук в окно. Там у неё кухня. – Тут я насторожилась. – Ты слышишь, плачь ребёнка?
– Нет.
– Может мне кажется… – Я прислушалась. – Нет же… Вот опять.
– Теперь слышал, – кивнул он. – Смотри, смотри… Окно открылось. Они влезают. Вот и вся хитрость.
– Иван, как ты думаешь, что это всё может значить?
Он пожал плечами.
– Трудно предположить, но что тут полный непорядок – это точно.
– Ой, что это? – заслышав сзади шорох, я прилипла к Ивану. По спине пробежал холодок и ноги вроде как задрожали.
– Где? – прошептал насторожённо он, приложив палец к губам.
Сзади раздался не только шорох, но и чих. Приставив меня к стенке, Иван по – кошачьи двинулся в глубь и через минуту выволок оттуда упирающуюся и пытающуюся его укусить соседку Галину.
– Вау!
– Пусти…
– Замри и перестань выписывать кренделя. – Прошипела я змеёй. – Что ты тут делаешь?
– Что и вы, слежу.
– Ты что думаешь, ты похожа на Пинкертона? Ты сейчас на собаку – ищейку похожа, – смеётся вдруг Иван. Тебе чего в человеческом образе-то не сидится, а?
Галя сопит и мнётся. Мнётся и сопит… Лоб её морщится, значит под ним идёт напряжённая работа.
– Как ты прошла сюда? – спрашиваю её я. Думая, что его коленце про человеческий образ до неё не дошло, я задала более приземлённый вопрос.
– Через калитку, – дёрнулась она, пытаясь вырваться из рук мужика.
Я посмотрела на Ивана, тот пробурчал:
– Вот дубина. Её наверняка засекли из окна. Надо по – скорому убираться отсюда.
Но такого правильного шага нам сделать не удалось. От дома, выскользнув из окна с тыльной стороны, крались двое мужиков. Время для отхода было потеряно, пути отрезаны.
– Всё барышни. Хана. Действуем и немедленно.
– Как? – оторопела Галина, – что ты мелешь, пусти.
– Слушать сюда. Возьмите по увесистому полену и встаньте за моей спиной. – Приказал Иван, – будем надеяться, что они не в курсе насчёт нас и идут расправляться с ней.
– С кем? – икнула соседка.
– На полено и закрой рот, – рявкнула я над её ухом, сама дрожа, как в лихорадке. В голове мгновенно пронеслось: “Зачем мне это надо. Ведь клятвенно обещала себе после Итальянских приключений. В дерьмо ни ногой и на тебе, опять”.
Первый, перешагнув через порог, получив удар, отлетел к поленнице, та качнувшись накрыла его. “Сложена кое как”, – чёрт те что протренькало в моей голове. Но Иван быстро вернул мои мозги на место, бросив нам: “Бейте его”, схватился со вторым. Нам не пришлось дважды повторять, имея по колу, мы без устали охаживали мужика. Попадало ему сквозь поленья или нет, это уже другой вопрос. Только мы старались и ещё долго бы и с чувством били, если б не новый оклик Ивана просящего найти верёвки. Я разыскала фонарь, что был в руках первого мужика и от удара улетел к ящикам, и дрожащими руками включила его. Как не странно он работал. Со знаком качества попался не иначе. Глазам предстало поле боя. Заваленный дровами мужик так и лежал под ними, предпочитая видно отсидеться там, а на втором верхом сидел Иван. Из разбитой губы его текла струйкой кровь.
– Ой, Ваня! – бросилась я к нему. – Кровь.
– Ксюха, не трать время, ищи верёвки. – Поймав мой взгляд, подняв брови, бесшумно осадил меня он.
У меня на лбу выступил холодный пот. Но я, не тратя время на себя, принялась шарить по стенам и ящикам. Нашла матерчатые ремни, неизвестно для чего висящие на стене за ящиками.
– Отлично! Это то, что надо обрадовался он, замотав гостям не только руки, но и ноги.
А моя соседка всё икала и никак не врубалась в ситуацию, постоянно спрашивая: “За что мы их, а?”
– Я тебе потом объясню, – пообещала я, следя за Иваном, а он махнул рукой, и буркнув: “Делай, как я” перебежками пошёл к тому окну, что служил для мужиков входом. Створки без проблем открылись и парень, легко подпрыгнув, перемахнул через подоконник и исчез в чёрном брюхе дома. И сразу послышались звуки борьбы. Он – то справился, а мы… Как влезть в то окно… Потоптавшись я притащила валявшиеся у завалинки ящики и подставила к стене. Но перелезть через подоконник не успела. Донеслось басистое Ивана: “Девки, держите его” и меня вышиб из окна, свалив на спину, какой-то субъект, непонятно в чем, больше похожий на таракана. Я, падая потянула за собой нерасторопную соседку и мы все трое организовали кучу малу.
– Когда две бабы на мужике, пистолету делать нечего, – буркнул Иван, поднимая меня за шиворот и крепко приложив мужика, чтоб не дёргался, оказавшегося молодым взъерошенным парнем в длинном резиновом фартуке и таких же перчатках. – Ксюха, вызывай ментов. Сами в дом не лезьте.
Я тупо уставилась на фартук, стараясь не смотреть на пятна крови по нему и окровавленные перчатки. “Вот почему он напоминал, сигая из окна, таракана”. Потом долго не могла попасть в кнопки. Наконец звонок состоялся, но я от волнения чуть не забыла свой адрес.
– Теперь идите к калитке и ждите милицию, – подтолкнул Ваня нас.
– Холодно, – заскулил, как я его окрестила, “студент”.
Я, спотыкаясь, обернулась.
– Перебьёшься тварь, – пнул его Иван.
Мы сидели словно пришибленные на лавочке у калитки.
Я, смотря на всё это, поморщилась. “Иван раскалён до бела. Что же там такое?”
Менты не очень торопились, и там, где ногами можно было дойти за десять минут, появились только через полчаса на “бобике”.
– Что у вас тут? – не вылезая, спросил старший, небрежно облокотясь на открытую дверь машины.
Иван поморщился и предложил им выйти для начала и, сбив замок пройти в дом.
– Не имеем право, – сплюнул младший лейтенант и попытался закрыть дверь машины, но Иван ему не дал этого сделать.
– Тогда влезь в окно с другой стороны. Ты мент или кто?
Тот повёл чуть прижмуренным глазом.
– Без хозяев не могу. Неприятности будут.
– Не будут. Боюсь, что в том положении хозяйка, в котором она сейчас прибывает, вам уже ничего не предъявит и не скажет. Она, конечно, стерва, но гражданка и налогоплатильщица. Вылезайте, хватит сачковать, вам тут дел навалом, лопатой не разгребёте. А замок, чтоб вам без мороки, я сам собью.
Возмущённые милиционеры кое – как с ворчанием и непременно матюками выбравшись из машины, направились к дому. Сами сбили замок и вошли. Какое окно с их комплекцией-то. Дом сразу озарился светом. Нетерпеливая соседка Галина, прошмыгнувшая мимо меня за ментами, заверещала там. Я вопросительно глянула на Ивана крепко державшего перед собой “студента”.
