Текст книги "Ксюха (СИ)"
Автор книги: Людмила Сурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)
– Ладно, что касается вашей самогонщицы…, как её, кстати, зовут.
– Лидия… Потаповна.
– Ещё и Потаповна, обхохочешься. Самогонка от “Потаповны”, была уже почти маркой в вашем квартале. Куда я вообще-то попал. Лос Вегас не иначе.
– Хватит тебе потешаться-то, – рассердилась Галина, – что делать-то будем?
– Делать? Давайте так… Я оплачу ей палату. Могу нанять охранника, но с вашим народом это не надёжно. Всегда есть шанс, что его перекупят. Поэтому предлагаю. Взять тебе отпуск и сидеть караулить днём, а мы с твоим сыночком, который, кстати, на каникулах сейчас – ночь на себя возьмём. Пока ничего другого в голове не копошится.
Мне, конечно же, его ночные дежурства не пришлись к душе, но я промолчала. Тем более к этому мероприятию запахали ещё и Петровича.
Иван, действительно заплатив, перевёл её в отдельную палату. Изумлению медиков не было предела. Бомжатник и такой шик. Но вот с первым же дежурством Галины вышла неприятность. Азартная женщина, устроив побоище, нанесла членовредительство дежурному врачу, заявившемуся в палату, при маске и со шприцем в руках. От её прицельного удара его очки враз упрыгнули на лоб. Доктор хряснулся на пол и ещё долго не мог сообразить, что это было? Если б не подоспевшая медсестра вообще неизвестно чем бы тот поход для него к больной закончился. Галина пробовала извиниться, но медицина взбунтовалась против таких дежурств. Пришлось срочно вносить в план коррективы. Иван сердился на себя. “Детективы пишут те, кто в них совершенно не смыслит, получается лишь для того, чтоб нашего брата только запутать. На самом деле преступники действуют гораздо проще без шума и парадности. Надо забирать её домой и караулить, а иначе можно и просмотреть. Оглянуться не успеем, как будет готовенький труп. Глупо надеяться, что он придёт и заявит, мол, вот и я! А так глядишь всё само собой и нарисуется”. Но домой врачи тоже её не отдали. Иван посадил всех задействованных в этом деле своих и соседей на совет и предложил подумать и даже может быть предположить мыслимые ходы противника. Желательно попроще. Но попроще не получилось. Все читали детективы и народ разобрало в фантазиях. Иван устав решил отказаться от задуманного. Но перебраться домой не успели. Как не гадали, а он пришёл под видом слесаря. Мол, подтекает на первом этаже под палатой потолок. Это было как раз моё дежурство. Я с трудом сообразила, кто передо мной и то только в тот момент, когда он отправил меня вниз, посмотреть капает или нет. Я вышла за дверь и собралась было бежать выполнять поручение, но, наткнувшись на спокойно драивших полы нянечек, вернулась. “Чего я пусть их пошлёт”. Оказалось вовремя. Он, засунув голову соседки в целлофановый пакет, душил её. Я огрела его стулом сзади. Бросив женщину, он метнулся ко мне. Я заорала, что было мочи, надеясь на помощь медиков. Но в палату влетел Иван случайно шедший ко мне с сыном, оставив мальчишку в коридоре, рванул на мои вопли. Получив отпор, опасный субъект сиганул в окно. Следом за ним прыгать не было смысла. Мы с Иваном свесились через подоконник надеясь, что “слесарь” сломал шею. Но ничего подобного, вскочил и убежал. Иван с досады плюнул в окно и осмотрел меня. “Обошлось без страшных повреждений”. Минуты две мы порадовались своему успеху. Потом подошёл к хрипящей женщине, сдёрнув пакет похлопал по щекам, а я поторопилась открыть дверь за которой слышалось подозрительное гудение. Врачи толпились за порогом, не решаясь войти. “Да долго бы я ждала подмоги, не случись прийти Ивану”. Ванюшка первым бросился к нам.
– Что так не смело товарищи, – Насупился Иван, не скрывая своего раздражения, обращаясь к еле-еле переползавшим порог врачам. – Если так орут, значит, просят помощи. И до сегодняшнего дня я по наивности своей считал, что в принципе, при наличии мозгов, такое простое понятие, доступно каждому джентльмену.
Но медики не смутились. Мол, не надо нас учить, мы за такие зарплаты все сами с усами.
– Господи, Иван, чего ты с них хочешь? – потянула я его от греха подальше. Никогда прежде мне не доводилось видеть его таким. Где он у нас пытается найти джентльменов.
– Ничего особенного. Они медики в плюсе с мужским достоинством. Соответственно и действовать должны. Женщина о помощи просит. Этот гад мог тебя убить.
– Вань, очнись, мужское достоинство нынче не играет даже той отписанной ему природой роли. Учитывая нашествие голубых и розовых, а ты на джентльменство замахнулся.
Самогонщицу отходили и недели через две выписали. Баба была похожа на тень, плохо пока передвигалась, мало общалась и плохо ела. Голова её с трудом варила. Но то, что сестры уже нет в живых дошло. Шефство над ней взяли по-соседски Галя с Оксаной и еще пара соседок с её стороны дома. Домишко вычистили, прибрали, заставили перенесённой из старого домика Оксаны мебелью. Получилось неплохо. Своё место занял холодильник, телевизор и газовая печь. Повесили шторки, застелили кровати, в общем, сделали пригодным для житья. Иван заплатил долги за газ и свет и в доме самогонщицы вновь наступил рай. Потихоньку Петрович восстанавливал развалившийся забор. Получается, жизнь не стояла на месте. Выяснилось, что у неё где-то в Сибири есть сын. Оксана, не долго думая, ляпанула туда телеграмму. Рассуждала по упрощенной схеме. Сын же. Правда, никто не знал, кто он и что из того выйдет. В доме по-прежнему дежурили по очереди, боясь повторения нападения. И поэтому, когда вечером с той стороны раздался вопль, а Оксана только что ушла туда, с проведованием, Иван, перемахнув через забор, понёсся семимильными шагами к тому разнесчастному домишку. В полутёмных сенях катался, клубок из человеческих тел. Понять ничего было невозможно. Иван рванулся туда, но, зацепив ногой что-то, рухнул на крыльце на колени. – “Чёрт! Чемодан?! Зачем убийце чемодан? Стоп!”
– А ну отпустили и разошлись, – покрикивая, принялся он выхватывать из кучи попавшихся под руки женщин. На полу остался, прикрываясь руками и свернувшись клубком, не хилый ускоглазый малый. – Вставай, не бойся. Это они погорячились, устроив такую горячую тебе встречу. Ты к матери по телеграмме приехал?
– Да, – оторопело поглядывая на тяжело дышащих женщин, кивнул он. – Дерутся зачем?
– А, это-то, – крякнул Иван в кулак, имея ввиду отфыркивающихся после боя женщин, – это у нас встречают так горячо желанных гостей.
– Да?! Чего-то не слышал о таком, – принял за чистую монету трёп Ивана парень.
– Успокойся, это долгий разговор, проходи в дом, там и поговорим. – Пряча улыбку, пожал ему руку и подтолкнул отмутузинного гостя к двери Иван, берясь за ручку чемодана.
– Это мой, – метнулся парень.
– Я догадался, просто помогу. Иди, не бойся.
Женщины, до которых доходил по мере остывания смысл происшедшего, принялись хохотать. Потом разбрелись по домам, собрать гостю ужин. А в доме началось… Завидев парня, Потаповна принялась рвать на себе волосы и рыдать. Естественно, на такую встречу женщина не рассчитывала. Разве только мечтала, это пока ещё нам не запрещено. После развала страны дорога стоила не дёшево. Добраться туда она ужа не надеялась. Возвращаясь в родные места, женщина его не взяла. Решила, что парень, унаследовавший в большинстве своём гены отца, будет чувствовать себя неуютно. И вот теперь эта встреча. Потаповна выла не переставая. Мужики разволновались. Иван заметался в поисках успокоительного. Найдя и разболтав в стакане, протянул парню, чтоб дал ей выпить. Не смотря на наследуемую от отца бурятскую внешность, у парня было обычное имя Валера. Мы все перезнакомились. Гость рассказывал о жизни в Сибири. Об охоте, зверье. О гуляющих с дракой, с лаем и мяуканьем свои бурные свадьбы лисах, рысях и росомах. Узнали за один присест, как медведи весной грузно поворачиваясь в берлогах, начинают чесаться и скоблить когтями подошвы лап. Когда они выберутся на простор, то пойдут искать медвежий корень – это такие луковицы, что растут прячась на увалах, под камнями. Очень полезная информация. Вдруг кто двинет на охоту. Я далёкая от всей этой таёжной экзотики посматривала на Ивана с удовольствием слушающего парня. Долго мы с Иваном сидеть в гостях не могли, у нас сын один остался дома, поэтому послушав немного о таёжной жизни, распрощались и ушли, а народ остался охать и ахать. Я слышала как Галина, заливаясь соловьём, выговаривала Потаповне:– Ты так просто от нас не отделаешься. Положено встречу организовать и выпить по рюмочке как полагается… А что, я знаю достойное заведение – “У Петровича”. Я посмотрела на Ивана, слышал или нет? Слышал. Перекривился. Буркнул:– Я ей когда-нибудь колокольчик на язык повешу. Ванюшка обрадовался нашему скорому возвращению и принялся выпрашивать на выходной день поход в парк на аттракционы. Естественно Иван быстренько капитулировал, обещая ему развлечение.
– А что, самогонщица под контролем, давай махнём. Должен же парень развиваться и нам лучше быть к нему поближе. Как не крути жизнь, воспитание детей получается главным делом, ведь с детьми человек передаёт знания и традиции. Ну так что Оксана?
Я кивнула. Хотя планы имели совершенно другое направление. Решив, что всех денег не заработаешь, а с семьёй бывать лучше почаще и раз Иван откинул все дела, то ей лучше последовать его примеру. Раз уж вместе, то лучше быть заодно. К тому же после появления в жизни ребёнка Ивана, главным аргументом воспитания стала фраза: ” Об этом узнает папа!” Всё-таки чтоб не говорили там психологи, а мальчишке просто необходим отец.
День обрекли на отдых, утром, не смотря на торопыжные действия Ванюшки, хорошенько выспались и вывалялись. Поели. По дороге заехали к мужскому мастеру постригли их обоих. Потом мальчишка захотел поесть мороженного и Иван завернул в маленькое уютное кафе. Ванюшка, наблюдая за нашими касаниями друг друга руками и слизывания с губ у друг друга мороженного, уплетал своё и посмеивался. Ребёнок, поняв, что этот день посвятили ему, решил выжать всё, что можно. Я хотела рассердиться, но потом передумала, вспомнив, как самой хотелось страх побывать в парке с родителями и вообще провести выходной семьёй, без гостей и дел. Тем более с чего сердиться, если Иван за. До парка добрались не скоро. Ванюшка бежал сбоку или впереди, а мы шли рядышком поглядывая друг на друга. Его рука лежала на моём плече. Моя обнимала его за талию. Я время от времени притормаживала, подставляя ему лицо для поцелуя. Наши губы касались и мы улыбаясь шли дальше до очерёдного моего заскока. Перекатавшись на всём чем только можно, посадили мальчишку на последнее, что осталось ещё не объезженное им – маленькие машинки. Сами же отошли под берёзы. К ним цеплялась одним боком танцевальная площадка. Это место встречи людей, кому за пятьдесят. Хорошая музыка, много оживлённо беседующего народа, группами и парами. На танцующие пары приятно смотреть. Иван приваливается спиной к дереву и подгребает меня к себе, пряча в жаре своих рук. Старые песни о любви приятно греют душу, мы наблюдаем за танцующими и подпевая качаемся в такт.
– Посмотри на эту пару, – поворачивает он моё лицо в сторону высокого худого мужчины и маленькой аккуратно постриженной коротко женщины, – по сколько им?
– За семьдесят, не меньше, – шепчу я ему.
– А любовь и нежность струиться из глаз и каждой клетки, как у 25 летних.
– Ты сто процентов прав.
– Вот бы и нам в их годы так же…,– обжигает моё ухо его горячий шёпот. И заглянув в его глаза, я чмокаю его в губы.
– Мам, пап, вы чего меня бросили. Несётся к нам Ванюшка. Время аттракциона закончилось и не найдя нас совсем рядом, он разволновался. Иван отлепляется от меня и подхватывает на руки сына. Он тискает и возится с ним до тех пор пока, тот не просит пощады.
Вечером пришёл встревоженный Петрович. Поставщики обязанные ещё вчера привезти мясо, так и не доставили его. Он звонил, они жутко виновато извинялись. Но их извинения на сковородку не положишь. Вставал законный вопрос, с чем завтра начинать работать?
– Что подскажешь ты?
– Перехватить сегодня небольшую порцию у предлагавшего не раз мне его Николая.
– Что-то он мне не очень нравится… Мы ж берём только качественные продукты и у проверенных партнёров.
– Предлагай сама. Рынка завтра нет? Нет. Потому как понедельник. С рук вдоль дорог покупать собачатину ещё опаснее. Всего один день выкрутиться. Во вторник на рынке возьмём. Но тебе решать, ты хозяйка.
– А, ладно. Действуй.
Днём, когда она заскочила к нему проверить, как он выходит из положения, Петрович озадаченно проворчал:
– Ксюха, попробуй, не мясо, а чёрте что.
Оксана откусила кончик отбивной. Прожевала.
– Вкусно. Сочное. Сладкое. Что тебе в нём не нравится?
– Вот это и не нравится. Свинья не такая.
– А ты что покупал?
– Свинину.
– Ну не знаю, а по-моему даже очень ничего.
Вечером Петрович, пришёл к Ивану и, поманив в беседку на разговор, уединился с ним. Меня распирало любопытство. Видя их о чём-то серьёзно и увлечённо беседовавшими, я прыгала, стараясь что-то услышать. И мне это удалось.
– Петрович, в чём дело?
– Пошептаться между нами девочками надо.
– Ну если только между девочками, то конечно, – хмыкнул Иван, усаживаясь за столом в беседке. И пододвигая к Петровичу плетёнку с фруктами. – Витаминозься.
Петрович огляделся, как бы не услышал кто, я вовремя и проворно упала за куст сирени и распласталась там.
– Какие меры предосторожности, старик, ты меня пугаешь, – знай себе, посмеивался Иван, снимая кожуру с банана. – Что случилось-то?
– Не хочу, чтоб народ слышал.
– Ты меня заинтриговал…
– Ваня, тут такое дело, – начал волнуясь он, беспрерывно дымя.
– Начинай уж своё дело, а то я задохнусь от твоего дыма. – Слопав банан, Иван сидел, закинув руки за голову и с не сползающей с лица ухмылкой, смотрел на него.
– Так вот. Нам задержали поставки мяса. Мы остались на мели.
– Это ты не по адресу, тебе надо с Ксюшей разговор иметь. – Зевнул Иван.
Подождав, пока Иван перестанет зевать, Петрович, не слушая его дальнейшего бухтения, продолжал:
– Держали, естественно, запас, но вчера была свадьба, грохнули и его. В понедельник, сам понимаешь, рынки закрыты. Чтоб вырулить ситуацию купил мясо у Николая, он через пять домов от вас живёт по той стороне улице. Крыша зелёная под железом у него. Он часто предлагал. Возит сумками в столицу, продаёт. Мне Варвара, повар наш посоветовала, она для себя у него часто берёт.
Иван, поймав рукой ветку с цветком, поднёс к лицу. Нюхнул. Посмаковал приятное и ухмыльнулся:
– Что тухлое попалось?
– Погоди не перебивай, мне и так не по себе, – замотал головой Петрович.
– Как скажешь, продолжай, продолжай, чего замолчал…
– Кто-то вроде за кустом шевелится, а?
– Петрович, ты чего сдурел… Рассказывай уж. Риччи и тот от твоего долгого вступления скис.
– Ну вот, взял я у него немного, только чтоб до вторника продержаться. Мясо на вид лучше не бывает. Отборное, без жира и плевер. Он подкидывает его на руках и нахваливает:– “О, какая красота. Свежатинка. Ещё парное”. Посмотрел, точно. Повара довольны, готовят, радуются, я попробовал, что-то мне показалось сладковатое оно. А тут как раз Оксана пришла, я к ней – попробуй. Она пожевала, сказала, что в самый раз, не паникуй. Ну я успокоился. Тем более нареканий от клиентов никаких нет, все лопают и нахваливают.
Иван устав слушать про то несчастное мясо попробовал взбунтоваться:
– Так, я не понял, в чём проблема-то?
– Да не перебивай, я и так волнуюсь… Так вот вечером, вынес я мужику одному пожрать. Виноват, прикормил. По хозяйству он мне помогает. Убрать, разгрузить, подмести, снег, грязь…
– Понятно и что дальше, – перебил его Иван. – Давай ближе к делу. Тянешь резину, тянешь…
– Ночью сторожит он, я ему плачу и харчами снабжаю. Из тюряги Васька вышел. – Продолжал, как ни в чём не бывало Петрович. – Много отсидел. Жизнь прошла. Вернулся никого. Сестра дом матери продала, куда податься… А он в вагончике, что для строителей Оксана покупала, обосновался, мы не гоним. Так вот вынес я ему еду. А он поел и говорит:– “Чего ты меня человечинкой кормишь Петрович?” Я язык проглотил и глаза, точно рыба на сковородке вывалил. Потом опомнился и накинулся на него. – “Что ты несёшь? – кричу. – Что несёшь? Глаза залил, козёл…” А он мне знай своё бубнит. – “Петрович, я её ел, а ты нет и, поэтому заткнись и не ори”. Я, естественно, так и сделал. Спрашивает, где я этот деликатес взял? я с испугу честно выложил. Он послушал и говорит:– “Дело там Петрович не чисто, предупреди хозяйку”. Но Оксанку я побоялся пугать, вот и пришёл к тебе.
Он не захотел пугать, так я испугалась сама. И ещё как! Заслышав всё это, я обомлела. В голове у меня всё начало путаться. Потом к горлу подступила тошнота и меня начало выворачивать. Иван, сделав знак Петровичу закрыть рот, перебежками подобрался к кусту. У меня просто уже не было сил скрываться. Я вытерла рот и жалобно посмотрела на него. Он, подняв меня за шиворот поволок в сауну и поставив под душ, привёл в чувство. Его безжалостный шёпот с нотациями рвал мне душу. “Не можешь, без приключений. Твой нос длиннее колодезного журавля. Любопытство болезнь со всеми вытекающими отсюда последствиями и так далее и далее…”, – свистело в моих ушах. Он помог мне одеться и подтолкнул в дому. “Топай спать. И чтоб я тебя не видел здесь”, – пригрозил безжалостно он мне. – Ваня, – жалобно пискнула я, надеясь посидеть с ними, и услышав:– Марш домой, – прекратила сопротивление. В окно я видела, как мужики отправились в сторону ресторана. “Пошли к Ваське”. – Поняла я. Так оно и было. Иван с Петровичем пошли в вагончик к Василию. Решили помозговать над таким знаком вопроса втроём. Васька рассказал, как в Сибири во время побега из лагерей, прихватывали упитанного, молоденького сосунка, для кормёжки. На воле удалось продержаться десять дней, их выловили, а парня они успели съесть. Через пять лет ему ещё раз удалось бежать, и вся картина в точности повторилась с той же разницей, что гуляли дней пятнадцать, но опять с кормёжкой из человечинки. Так что вкус этот Василий ни с чем не перепутает. Иван, слушая такие откровения, поёжился: “Какого народа только нет. Что там западная мафия с нашей экзотикой”.
– С этим понятно. Давайте для начала последим за его домом. Проверим сараи, держит он или нет свиней. Откуда у него столько мяса? Ведь пропаж людей по окрестностям вроде бы нет?
– К дому его так просто не подойдёшь. Псы как телята цепные, – стряхнув крошки со стола в рот и запив последним глотком чая из железной кружки, пробубнил Василий. Зубов у него не было. Он мочил булку в кипятке и ел. “Как он мясо жуёт?” – подумал, глядя на мужика, Иван. Наверное, тот вопрос был нарисован на нём, потому что Петрович сказал:
– Я ему котлеты ношу. Цинга зубы съела. А мясо он раздирает на нити и проглатывает не жуя.
Иван кивнул в знак согласия. Внимание его вновь переключилось на Василия и мясника.
– Откуда он знает про псов Николая? – развернулся Иван к Петровичу.
– Вась, откуда? – повернулся тот в свою очередь к мужику.
Васька объяснил. Чего не объяснить коль просят.
– Он зазывал, когда я после тюряги мотался.
Иван подался вперёд:
– И что?
– Пожил маленько и ушёл. Не глянулось мне у него.
– Почему? Не кормил? Работать заставлял?
– Да нет. Кормил, как на убой. Работы не было ни какой, так мелочь.
– Так чего же тебе там не понравилось?
– Как в тюряге. Зашёл, а ходу обратно нет. Не выпускает.
– Ушёл как? – покашлял в кулак Иван.
– Он отправился в магазин, я изловчился и на забор сиганул. Собаки злющие за ногу цапнули. Но вырвался я. Долго потом гнило и болело. Правда, обошлось.
– Ты один был или там ещё людишки жили?
– Были трое.
– Кто такие?
– Бомжи. Две бабы и мужик.
– Может быть, он нанимал людей за свиньями ухаживать?
– Какие свиньи, там и кур-то не было никогда, а чего вы про него меня пытаете?
– Вась, это ведь он мне мясо то всучил, – потёр подбородок Петрович.
– Он?
– Ну?
– Что ж получается? – расстегнув пуговицы на душившей его рубашке и обнажив расписанную грудь, занервничал Василий.
– Это мы с тобой хотели посоветоваться…
– Со мной?… Ну давайте посоветуемся. – Напыжился он. – Думаю дело обстоит так… Где-то убивать и таскать домой хлопотно. Значит, остаются бомжи. Откармливает и по одному разделывает.
Он собрал посуду и пошёл за перегородку мыть её.
– Где ж он их столько находит? – достал его и там Иван.
– Мало ли, из столицы привозит. Сейчас такого материала навалом. Кто искать будет? А на мясце хорошие деньги можно заработать. Жрать-то каждый день хочется, только давай. – Высунулась, сплюнув с отвращением, вскоре его голова. – Бьюсь об заклад, что сбавь цену, его с руками оторвут.
– Сукин сын! Ах, какой сукин сын! Светопредставление. Я свихнусь с вами. – Забегал по вагончику Иван. – Во что страну превратили. Так же нельзя. А ну давайте последим за этим мясником. Я через свою подзорную трубу понаблюдаю. Ты Вася присматривай за теми, кто к нему ходит и ещё самогонщицы этой, Потаповны, сына привлечём. Хочется взглянуть на дерьмо это как можно скорее. Хотя с другого боку век бы ту сволочь не видать. И выследить его каналью надо, как можно скорее. Жуть какая. Это же уму не постижимо чем люди промышлять стали. Одну соседку на органы покромсали. Вторую за участок уморили. Этот вообще вон человечьим мясом торгует. Придётся открыть тут у вас боевые действия.
– Да, за любки, – встрепенулся внимательно наблюдающий за ним Петрович. – Только команду дай.
Иван, ворча себе под нос, попрощался с мужиками и, выдавив из себя улыбку, отправился к себе. Закрыв калитку и спустив Риччи, долго фыркал в душе, выпуская пар. Потом плюхнулся рядом, догадываясь, что я не сплю, обнял и, прижав к себе, поцеловал.
– Чего не спишь?
– Глупый вопрос, тебя жду. Ваня, неужели то безумство правда?
– Похоже так, солнышко.
– Что ж вы решили с этим делать?
– Нам ничего пока не остаётся, как с пристрастием следить и тайно наблюдать. И только всё проверив, взять его с поличным. Ты, если время свободное появляется, посматривай за тем двором в трубу.
– Я поняла. Ванечка, как же такое возможно. Он же на вид обыкновенный мужик… В голове не укладывается.
– А в голову придётся уложить. Такое дело, детка, если б все монстры были легко узнаваемы, их давно бы выловили. Осторожно. Вида не показывай. У тебя на рожице всё написано.
– Да я смотреть на него теперь не смогу меня вывернет на изнанку всю.
– Ты, похоже, не слышишь меня. Ни глазом, ни бровью, понятно, если уж сунула свой нос не туда куда надо, держись.
– Милый не сердись, я постараюсь. Какая женщина не любопытна? Значит, она вовсе и не женщина…
– Да неужели… Ты бы пригласила мать переехать к нам. Бабушка умерла. Что ей там одной куковать. А здесь за Ванюшкой присмотрит, а то таскаем его с собой. Чужого человека около него не хочу видеть.
– Завтра же позвоню, предложу. А кто будет помогать вам?
– Валерку попросим. Он охотник. В зверином вопросе разбирается. К тому же белку в глаз бьёт. Спи. Что ж ты так дрожишь-то птичка?
– Не знаю Ваня, дико как-то…,– передёрнула она плечиками. – Откуда такие берутся?
– Если б знать, сам в растерянности. На жизнь всё списывать вроде нет резона. Что-то тут другое. Может раньше при сравнительно равном уровне достатка, это в людях дремало, а сейчас вылезло. Используют любую возможность заработать, задвинув мораль в дальний угол. Давай я тебя солнышко погрею.
Иван подгребя под себя, и стиснув в железных объятиях, принялся осыпать её поцелуями. Не обижая ни одного пальчика, или сантиметра кожи. В скором времени мне было ни до мясника. Да и как могло быть иначе, если рядом со мной был Иван, Ваня, Ванечка. У меня началась с ним словно вторая жизнь. Мы уснули только под утро. Ругая себя за несдержанность, не дающую организму отдыхать. И успокаивающие себя, что успеем ещё в старости отоспаться. Как я вообще умудрялась жить без него. Сейчас мне это трудно представить.
День все персонажи были заняты делами, а вечером сошлись у Потаповны. Валера в помощи не отказал. Мужики решили проследить ночью за огородом мясника. Где – то же должен он был закапывать кости. Раз торговал только мясом. Этим решили заняться Валера с сыном Гали. Организуя наблюдательный пункт на соседнем участке, они проторчали там несколько ночей, но ожидаемого результата не получилось. Утром мясник вновь загружал в свои “жигули” сумки с мясом. Значит, было убийство. Но на участке он ничего не закапывал. Куда же деваются кости? Так бы долго они ломали себе головы над этой загадкой, пока Иван не додумался спросить:– Где мясник работает? Выяснилось, что на мясоперерабатывающем заводе. Поэтому такая профессиональная разделка. Опять же костедробилка в распоряжении. В ночную смену, он вывозил их в мешках на завод. Снимая для себя проблему захоронения. В общем, мы влезли по пояс, а потом и по горло. Я, наблюдая за двором в трубу, засекла момент погрузку мешков в багажник машины. Валера предупредил, что собак придётся пристрелить. Потому, как это уже были монстры, прикормленные человеческим мясом. Иван согласился с его словами. Василий сообщил о привезённой Николаем новой партии бомжей. Все усилили внимание. Галю отправили к нему с заказом. Тот обещал. Мы понимали, что нарушаем все писанные и неписанные правила. Но по – другому не совладать с ним, не выйдет, не получится. Скажи об наших предположениях милиции, они посмеются над нами, а мясник ещё чего доброго устроит на нас охоту. Мы наблюдали во все глаза и ждали день когда, он Галине пообещает принести мясо. Ясно было, что убивать он будет ночью, готовя товар на утро. И вот когда такой день настал, мы разволновались. Мужчины не смотря на наши просьбы и уговоры, решили женщин не брать. Но в самый разгар слежки и жутких страстей припёрлась Юлька и оторвала меня от дела. На ней был новый и не дешёвый наряд. Но настроения никакого, хотя по потраченным бабкам должно было и полегчать. Она начала издалека, жалуясь на то, что небо сегодня совсем не безоблачно голубое, а солнце не яркое, в цветах нет нежности и так далее. Я, совершенно не понимая к чему она клонит, не перебивая слушала. Вдруг она захлюпала и высморкавшись поведала мне, что обнаружила: её Андрей завёл себе интрижку на стороне. Удивление нарисовалось на моём лице. Я приготовила на скорую руку пожевать и сварила кофе. Но Юлька была в трансе и на это не клюнула. Она, оказывается, сбегала уже к психологу, и тот ей растолковал, что всё закономерно и интерес у мужиков к любимой с годами ослабевает. Мужчина понимает, что женщина в его руках и может безнаказанно манипулировать ею. А инстинкт охотника направляет его туда, где красавицу надо добиваться и заслуживать. Потому как отношения добытые в борьбе, вырастают в цене. Это похоже на турнир с победителем и наградой. Я слушала раскрыв рот. Какие страсти!
– Много отвалила? – отхлебнув из чашки, поинтересовалась я, дослушав весь этот бред до конца.
– Кому? – высморкалась она.
– Психологу, кому ж ещё-то.
– Много, я к хорошему ходила. Считай, сапоги пожертвовала. Зато он открыл мне глаза. Оказывается у меня была неотработанная карма и ещё… О, вспомнила– неперерезанная пуповина. Вот! И книгу посоветовал купить умную.
Вспомнив, как Юлька себя любит и за какие цены себя балует обновками, я передёрнула плечами. “Дороговато нынче глупость”.
– Обалдеть! А ведь тебе и так замечательно жилось. Без него, без психолога и той книги.
– Ты не понимаешь, меня угнетали проблемы душевного свойства.
– Тебя? Душевного? Юль, давай не будем… Ну неужели ж ты не понимаешь, если всю их заумную чушь слушать без мужика запросто остаться можно и без мозгов тоже. Какой охотник. Кого завоёвывать. Да им лень. Какая барышня поманит, погладит, в постели одеяло откинет, та и подарок. Они на фиг не на возраст, ни на габариты, ни на рожу не смотрят. Лишь бы поманила, погладила, пустила и послушала, ещё лучше сама рассказала как она его любит и какой он замечательный. Знает же собака, что врёт, но приятно. А твой психоаналитик наплёл тебе с три короба ерунды. Надо же, я умираю. Оказывается у нас мужики охотники. Откуда такому чуду взяться. Нет, я не спорю: были, наверное, когда-то, но с мамонтами все вымерли. Дичь, самая настоящая. Даже если взять случай с молоденькими газелями и старыми пеньками при кошельке. Эта старая рухлядь считает, что они ту мартышку купили, а ни черта. Та просто подцепила себе на крючок добычу, и будет пользоваться ей сколько захочет или пока тот копыта не откинет. Вот так! А сама-то ты его как выудила… Ешь и кончай хандрить.
– А что же мне делать?
– Вспомнить, что ты охотница. Ведь нас ничто не берёт. Ледниковый период для нас тьфу. Мы не вымираем, а совершенствуемся. Ты ж ту дичь уже ловила. Будь умнее и хитрее той, что пытается у тебя оттяпать лакомый кусочек. Вспомни, как ты мяукала в самом начале вашего знакомства. Стань опять его киской. Облизывай его лучше той, вот он и переметнётся. Тогда не придётся зализывать свои раны в одиночестве.
Юлька вспомнив о выкинутых на ветер деньгах сопротивлялась:
– Но психолог говорит совершенно другое. О самоуважение.
– Как я его понимаю. Как понимаю.
– Ну, так чего же учишь обратному.
– Он увлёкся профессионализмом и наверняка перепутал тебя с актрисой или какой-нибудь знаменитостью. У них денег побольше на эксперименты и статус позволяет уважать себя до бесконечности. А мы рядовые барышни нам это не по карману. Те фурии ещё раз семь замуж выскочат и раз десять гражданским браком самоуважаясь поживут. У нас такой перспективы и времени нет. Значит, надо жить умом.
– Почему?
– Да потому что мужики в принципе только в книжках разные, да у психологов. А в жизни-то как клоны. Подумаешь плюс, минус чего-то больше, чего-то меньше. Один может забить гвоздь и починить кран, но пьёт. Другой не пьёт, но не отлепить от компьютера или телевизора. А ещё и не пьёт и денег много зарабатывает, чтоб ты наняла того, кто гвоздь забьёт, но дома ты его не видишь, и таких вариантов может быть до бесконечности. Так что от этого, ты, спасая самоуважение, избавишься, а где гарантия, что следующий ещё хуже не попадётся. Так ведь можно и со счёта сбиться. Вон соседка моя Галина. Свой работал как вол, но в день получки выпивал. Кто-то посоветовал, дать пинка. Мол, ты баба огонь, моргнёшь глазом и найдёшь себе принца. Слава богу, тогда деньги в психологов не вбивали, и с этого боку у неё потерь не наблюдалось. Результат такого мощного совета на лицо. Мужика подобрали. Причём сразу же. А она уже трёх сменила после этого. Один её обобрал и смылся. Другой зашитый был, как запил, так света белого не видать. Последний был красавец, из тюрьмы освободился. Якорь бросал. Как влепил ей пару раз между глаз. С грехом пополам откачали. Русский стандарт он ни под какое заморское учение ни подгоняется. Так что мой тебе совет. Завязывай деньгами сорить психологам и дуй охмурять своего благоверного.
