Текст книги "Ксюха (СИ)"
Автор книги: Людмила Сурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
– Чума болотная… Иди сюда, – прижал он меня к себе, чмокнув в макушку. – Я почти сошёл сейчас с ума…
– Тебе-то с чего. – Отстранилась я, – не хочешь, не нужны, вольному воля. Ты свободный гражданин.
– А ну замолчи…
– Ты ошибся и я не дрессированная собачка, а, скорее всего, из семьи кошачьих. А видеть дрессированную кошку на поводке тебе ручаюсь не приходилось.
– У Куклачёва, – хмыкнул он.
– Может быть, но я другой породы.
– Оксана, какая муха тебя укусила. Вот глупенькая. – Смеясь, он опять прижал меня к себе, жарко целуя. – Разве можно было кидать на одни весы приключение и жизнь ребёнка. Я б с места не сдвинулся.
Время идёт. Короткая летняя ночь была на исходе. С первыми проблесками рассвета свернулись и отправились в путь. Иван облегчённо расправил плечи. Пока никто золотой лихорадкой не заболел. Все целы и здоровы. По прохладе ехать любезное дело. Я поглядывала на розовеющее небо: солнце ещё не поднялось на пики елей, не набрало мощь и от этого пока не грело. Но было до чёртиков красиво. С малыми остановками, ехали до вечера. Еле успели пройти второй брод и встать лагерем на старом месте, как послышался странный звук. Сначала не обратили внимание. Но треск не прекращался. Он шёл из-за леса, сверху. Поняв, обомлели. Над нами завис вертолёт. Все, оставив дела, смотрели в небо. На фоне окровавленного, словно напитанного кровью солнца, висела железная птица. Теперь я уже не была уверена: спасёмся ли мы… Это не хотело укладываться в моей голове. Главное, не запаниковать и не совершить ошибки. Иван, подозвав Петьку, отправил его с картами и оружием к тому же дуплу, что и первый раз. Велел сидеть мышкой, чтоб не случилось не высовываться.
– Ты слышишь меня? – Напомнил он. Петька кивнул. – С гранатами поосторожнее.
Василий, стоя за Потаповной, наблюдал за всем этим критически. “Смешные люди, ей-богу! Везде люди одинаковы: звери и нет среди них ангелов. Встречаются дьяволы и дураки дубовые и очень редко умные головы. Эти вороны нутром почуяли добычу и не отступят. А Иван хочет без беды. Не получится”. Юлька не разделяя наши опасения, процедила:
– Сдохнуть можно от всех ваших бредней.
Ей никто не возразил. Не до её брюзжания. Вертолёт сел на ту же поляну. Только солдат, как прошлый раз не было. Майор шёл к нам, натянуто улыбаясь с двумя мужиками, хотя и в камуфляже, но явно не военной наружности. Под куртками короткие автоматы с торчащими продолговатыми магазинами. Все напряжённо молчали. Ноги были точно резиновые. Внутри меня вообще всё сжалось как пружина. “Что нам приготовила судьба? Чего нам от этого визита ожидать?” Поздоровавшись, на правах старого знакомого, майор поинтересовался, как прошла экспедиция. Петрович заверил, что по – всякому. В свою очередь закинул удочку в их огород, спросив, чем обязаны опять такому визиту? Мужики, сопровождающие майора, вяло ухмыльнулись. Тот заверил, что ищут третьего “беглеца” и вынуждены проверять всех. Петрович нарисовал на своей физиономии обиду. Мол, нам можно поверить, сдали же вам двоих. Но майор развёл руками: “Ничего не знаю, служба”. Мы ж понимали, что службой в этот раз не пахло. Мне стало душно. Я вглядывалась в каждого пришедшего чужака, чтобы угадать, кто он, как настроен, с какими замыслами пришёл к нам. Только угадать это не так уж трудно. На их лицах просто написан ответ. И от этого я нервничаю. Василий, приблизившись к Ивану, шепнул, что те двое опасны и точно не менты и не краснопогонники тоже. Иван кивнул, мол, понятное кино. Нам велели всем сесть у костра выложить документы, оружие и не мельтешить. Ружьё у Валеры, естественно, сразу отобрали. Майор рылся в деньгах и бумагах, а двое в вещах и палатках. Перевернули всё, но улова не было. О чём фиксатые мужики и доложили ему. Я заметила их татуированные пальцы, подумала: другие тоже обратили на это внимание. Взгляды мужиков сошлись на Василии. Они многозначительно переглянулись с майором и один из них, мерзко усмехаясь, неожиданно ударил его по носу. Кое– как остановив хлынувшую из носа кровь, Василий вопросительно посмотрел на Ивана. Иван подал свой голос:– “Прекратите безобразничать майор и прикажите своим людям держать себя в руках”. Майор хмыкнул и отправил своих людей порыться ещё и, кинув бумаги на землю, воззрился на Ивана. Они ни о чём поговорили. Потом он перевёл взгляд на нас. Улыбка с лица слиняла и то, что появилось вместо неё, не предвещало ничего хорошего.
– Наконец-то мы вас нашли! Просто умирали от желания встретиться с вами… Не так ли мужики? – обратился он к подельникам.
Те, сложив руки на животах, ухмыльнулись.
– Значит, чаю со встречей попьём, – обронил Иван, чуть заметно поклонясь и старательно делая вид, что ничего пока не понимает.
– Весельчаки. – Похлопал он наигранно в ладоши. – Экспедиция к староверам значит, а записей никаких нет. Что ж вы там изучали?
Его насмешливо ехидный тон не предвещал ничего хорошего. Это был камень явно в наш огород. Я тревожно посмотрела на Ивана, пробел на лицо.
– У нас всё отобрали, – с честными глазами заверил Петрович. Он сиял самой что ни наесть дружеской улыбкой, какую только можно было сочинить.
– Кто? – повернулся к нему майор.
– Староверы. Погоня была, еле ушли. На берегу Белой остались.
– А вы как прошли? Я удивлён, – улыбаясь одними губами, повернулся он к Петровичу.
Я, натянув улыбку, скрывая то, что реально творилось во мне, поглядывала на мужиков с беспокойством. Петрович вылупился на Ивана, потом на Валеру. Тот, покашляв в кулак, сказал:
– Я провёл. Брод знал. Охотники когда-то показали.
– А что за карта у вас была? – вкрадчиво поинтересовался майор.
– Скита. Куда мы шли.
– И как без карты дошли?
– А кто его знает. Какое поселение первое на пути попалось, туда и двинули обогащаться знаниями.
– Книгу пишете не иначе… – Его глаза излучали холод.
– Кто на что учился… А вообще-то чего ты добиваешься? – Не выдержал Иван.
– Неужели до сих пор не поняли? Учёные, а какие глупые на поверку… Я добиваюсь правды. И, как правило, я получаю то, чего добиваюсь. Отвечайте на вопросы!
Не возможно было понять, что он этим хотел сказать, но навряд ли что-то хорошее. Так и есть. Он деланно засмеялся. Потом выдернул из нас Юльку и принялся лупасить по щекам. Её голова каталась как шар. Кровь полилась по губам. Мы вскочили. У меня мурашки пробежали по спине. Я поняла: мышеловка захлопнулась. Андрей рванул вперёд. Валера отбросил его к себе за спину, и крепко ухватив за руку, с непроницаемым видом держал. Все были напряжены до предела.
– Майор, вы забываетесь! – гаркнул Иван.
Двое, пришедших с майором мужиков принялись ломать наши вещи и ржать.
– В чём наша вина, докажите и ведите себя подобающе. – Вложил руки в карманы Иван.
– Офицер, мы будем жаловаться. – Насупился выступив вперёд и Петрович.
– Поживём – увидим, – высморкался зажав ноздрю майор.
– А с чего нам умирать, – пожал плечами Андрей, – естественно поживём. И отпустите мою жену.
Он не мог развернуться и помочь ей. Петрович загораживал ему проход. Валера словно в тисках держал руку, а Галина на все силёнки сзади.
Но вот резиновая дубинка, что была зажата в руках одного достала Андрея. Он еле успел отвернуть лицо, а то бы зубы пришлось выплюнуть в траву, и удар прошёлся по уху.
– Вы лжёте мне, вынуждаете быть не корректным, – тряханул майор для наглядности визжащую Юльку. – Не могу понять с какой стати?
– Неужели? – выставил упрямо подбородок вперёд Иван. – В чём же?
– Вот те на… Не советую строить из себя дурачков. Как вы понимаете нам надо поговорить. Откровенно. Причём сделать мы должны это как можно скорее, чтоб избежать беды. А вообще-то к чему уговоры и церемонии. Ультиматум. Либо вы говорите правду, либо я обливаю весь ваш скарб бензином и сжигаю? Напрасно, ей-богу, напрасно, вы испытываете моё терпение. Это не слишком умно с вашей стороны. – Толкнув Юльку к нам, он выжидательно уставился на Ивана. Иван слушал его, чтоб выиграть время. Юлька упала в траву, ловя воздух открытым ртом, заливалась кровью. У неё перехватывало дыхание. Мы молчали. Самое главное, что мы теперь осознавали то, что надо молчать. Хотя страсти внутри кипели: “Что этот кретин от нас хочет услышать и как можно этой сволочи объяснить то, что ещё не понятно самим? Опять же, с чего это нам себя подводить под расстрел. Ведь, если указать на золото – это конец”. Но оказалось замолчала она не надолго. Опомнившись, растерев кровь, Юлька завопила во всё горло, уткнувшись Потаповне в плечо. Оно и понятно, пока ей досталось больше всех. Андрей было опять дёрнулся к ней, но Петрович, чтоб не было видно окружающим, ловко перехватил его руку и, крепко держа поставил рядом с собой. Мы стояли, не зная, что нам делать. Я украдкой посмотрела на Настю, слёзы застилали ей глаза.
– А не проще нам разойтись по-хорошему? Вы уберётесь и всё кино. Мы не видели вас, вы нас. – Продолжил дипломатию Иван.
– Неа. Правду и все по очереди. Впрочем, решайте, дело ваше. – Он смотрел на нас с каменным лицом.
– Майор, сгинь, а? – Озлился Иван.
– Не советую пыжиться, недоноски, у вас нет выхода. – Сплюнув, посоветовал тот.
– Ты бы не усугублял ситуацию. Не делал её ужасной. – Попробовал говорить с ним ровно Иван. – И прекратил советовать ерунду.
– Вы меня не так поняли. Никакой ситуации, голубки не будет.
– Нам разрешите уйти отсюда живыми? – в лоб спросил Иван.
– На вашем месте я б не очень на это рассчитывал, – сморщился он, – вы ж сами понимаете.
Порисовавшись, майор подошёл к костру прикурить. На боку оттопырилась кобура. Понятно, что он застрелит, не моргнув глазом, нас тут по одному, хотя бы для тренировки и без сожаления скормят собакам. А перед смертью устроят допрос с пытками и истязанием. “Люди дуреют, даже от мысли о тайне клада. Почему мираж денег способен убить в человеке сердце, душу и голову”.
Пока всё шло не очень складно. Нам было ясно, что вещами эта трагикомедия не кончится, и нас убьют и сожгут тоже. Найдя в поклаже коньяк, они лакали его из горлышка и ржали. Чёрт бы их побрал… Сейчас они нажрутся кинут нас, баб на траву и будут насиловать как хотят на глазах мужиков… Опустив глаза, делаю вид, что рассматриваю собственные носки. И тут я расслышала шорох и, скосив глаза увидела, как Петька, подползя по высокой траве к нам вплотную, вложил в руку Ивана автомат и гранаты, а затем метнулся к Андрею с Валерой. Я обалдело смотрела на всё это. Опомнившись, показала знаком, что учил нас охотник, женщинам падать и сама, толкнув Настю, распласталась на земле. Оказалось вовремя. Застрочил автомат… тут же бандиты не задержались с ответом… Я ничего не успела сообразить, мои мысли поразительным образом были заняты другим: “Как бы вся эта маетня не повредила ребёнку”. Приподнявшись, когда стихла стрельба на локти, я не могла отделаться от ощущения жуткого страха. Над нами взлетал вертолёт. Иван с Валерой переглянувшись открыли стрельбу по нему. Он чихнул, задымился и, падая, врезавшись в скалу, взорвался. Я как заворожённая смотрела в ту сторону, где только что висела железная птица. С ума сойти, во что мы влезли, но с другой стороны вопрос стоял: кто кого. Выбора-то у нас, собственно, не было. А я, как ни странно, была одержима желанием выжить, другие думаю не меньше. Опять же когда человеку представляется выбор между смертью и возможностью выжить, любой предпочтёт дневной, а не могильный свет. Иван, взяв меня под мышки, встряхнул.
– Лапуля, жива?
Сжав меня в кольце своих сильных рук, он крепко поцеловал в губы. Я даже не пискнула. Но интуитивно, повинуясь привычке, сцепив руки у него на шее, со всей дури наклонила его лицо к своим губам. Я ответила на поцелуй.
– Всё путём, – выдавила я, тараща глаза. Хотя внизу живота противно булькало и холодило, а ещё страшно тянуло в туалет. Пошатываясь, я подошла к сосне и обняла её.
– Наши все целы? – гудел он, оставив меня и осматривая народ.
– У Потаповны рука, – всхлипнула Настя, бросая Юльке полотенце.
– Андрей давай, посмотри что там, – подтолкнул Иван разгорячённого боем парня.
– Андрюша, ты супер, – обняв его, потащилась следом за мужем зарёванная и перемазанная кровью Юлька, пытаясь полотенцем оттереться. По ходу пнув по берцу развороченного майора она завизжала:
– Паскуда! Так вам и надо бандюги… Андрей потянул её за собой. Нет времени на глупости.
Мужики сгрудились возле Ивана. Ясно, что мы были обречены и выхода у нас не был, как защищаться и шайка заплатила по своим счетам. Но всё равно всех колотило, мы ж не бандиты…
– Что делать? – первым, сглотнув комок, решился на вопрос Петрович. – Что делать с этой шайкой?
– Если б знать…,– трахнул ладонями по бокам Иван.
– Да… дела… Как убрать… замести следы… Чёрт бы их побрал. – Чесал за ухом и Василий, поднимаясь. – Может зарыть?
– А вертолёт, его же найдут? С собаками унюхают и остальное. Значит, нечего мудрить, надо подстраиваться под картинку. То есть, как в кино. – Оживился Петька.
– Какое ещё кино? Серьёзный момент, а ты пургу гонишь… – осерчал Петрович.
– Петрович ты пень. – Отмахнулся Петька. – Боевик. Закидаем их гранатами и бросим возле обломков самолёта. Мол, взрывом раскидало.
– Вась, сгоняй, посмотри, куда он рухнул? – Попросил Иван. – Молодёжь нынче прыткая растёт. Может так статься, что Петька со своей ерундой прав. Если всё правильно и грамотно обделать, есть шанс их на какое-то время запутать. Спецов сейчас мало, все на частных лиц работают, да и кто копаться будет. Запросто могут на эту удочку попасться. Нам хватит, чтоб уйти. Петька, стервец, я тебе велел не высовываться, – ухватил его за ухо Иван. – А ты послушал меня?
– Ага, где б вы были, если б не я. Корабликами бы по небу плыли. Спасибо бы надо сказать, ан нет, воспитывают все кому не лень…
Подошла Галина, сказала, что с Потаповной всё нормально. Спросила, что будем делать дальше?
– Собираться. Грузимся и уходим отсюда. Валера проверь, чтоб без следов. Чёрт, я искренне сожалею, но по– другому было нельзя.
– В башку не помещается происшедшее, эти сволочи хотели нас убить. – Погрозила она в сторону трупов.
– Не маши руками, а займись делом, – осадил Иван Галину.
Я тоже глупо моргала и не двигалась с места.
– Всё будет хорошо. Вот увидишь, – легонько прижал меня к себе он, подтолкнув к раскиданным вещам. – Прошу тебя, собирайся.
Настя, прижимаясь к Петьке, крестилась по – старообрядчески на всю грудь ладонью, касаясь лба, живота и плеч двумя перстами.
Петрович, не одобрив заминки, поторопил:
– Не отвлекаться. У нас через края своих проблем. Мы должны были обезопасить себя и обезвредить сволочь эту.
Мог бы и не говорить мы и сами понимали, что живые представляли для тех с вертолёта угрозу. Стараясь не смотреть на развороченные труппы, мы складывались. Конечно жаль, что кончилось стрельбой. Но не наша в том вина. Нет, мы не жалели о том, что они мертвы. Эти люди пришли нас убить и только слегка напоминали человеческое существо. Кто знает, может с годами я и буду об этом сожалеть, но сейчас точно нет. Когда вещи были собраны и мы стояли у машин, вернулся Василий. Винтокрылая машина упала, ударившись о скалу, в реку. Это облегчило задачу. Побросав туда же и искорёженные труппы, мужики вернулись к машинам. Страх потихоньку спадал. Наступило расслабление и благодушие. Моё самообладание благополучно испарилось. Я вдруг поняла, что идти от всей этой жути не могу. Приткнувшись к сосне, сидела сиротой. Очнулась, когда Иван, подхватив меня на руки и не обращая внимания ни на посмеивающегося Василия, понёс к машине. Объясняться я не могла, знай себе оцепенело молчала. Пучила глаза, как рыба в аквариуме и шлёпала беззвучными губами. Он что-то говорил. Я плохо понимала. Когда мы спешно снялись и отправились в путь, Василий с Валерой убрали следы. Окровавленные места облили бензином и подожгли. На поиски и разбор полётов уйдёт время, мы будем далеко. К тому же военным будет над чем подумать и поломать голову. Например, как два уголовных элемента оказались не за решёткой, а в компании сторожившего их майора. Проявляя крайнюю осторожность, делая привалы не больше чем на час, дошли до последнего брода. Оружие смазали и, упаковав в резиновый мешок, опустили на дно у берега и придавив огромным камнем оставили заметку. Успокоившись занялись золотом. Перелили в пустые канистры бензин. Достали герметично упакованные монеты. Резиновые мешки, пахнущие бензином, зарыли. Золото переложили в современные рюкзаки и, перекрестившись, отправились дальше. В посёлок с баней и гостиницей заезжать не стали. Мужики, по очереди отдыхая на ходу, вели машины день и ночь. На последней стоянке в заброшенной сторожке. Оставили все ненужные вещи.
– Валера, а что с машинами будем делать? – не удержался от всплёска любопытства Петька.
– Оставим у вокзала, за ночь их упрут. Вполне разумное решение.
– Прямо так и за ночь?
– А ты думал. В Сибири люди проворные, раз стоит без надобности враз, к рукам приберут, чтоб добро не пропадало.
– Жалко.
– Зато надёжно. Все концы в воду. Их днём с огнём не найдут.
На автобусе добрались до Иркутска. Там взяли билеты на поезд. Надо бы самолётом, но у Анастасии не было документов. Приобрели три чемодана. Всё уложили в них. Сами нормально оделись. Общими силами уговорили переодеться Настю. Зашли в храм поставили свечки и помолились за “беглеца” и Тоню. Мы все немножечко в этой поездке изменились. Стали чище, сплочённее что ли. Потом занялись хозяйственной частью. Купили кучу припасов на дорогу и вечером сели в поезд. Опять было три купе и в каждом стояло по чемодану. Расплатившись за постель и вручив проводнице билеты, заперлись и улеглись спать. Я измученная дорогой и последними событиями, была вообще на грани обморока. Мне было в те минуты точно на всё наплевать. Золото, опасность, а пошли они к лешему… Голова коснулась подушки и я провалилась в сон. Разбудила всех Галина на ужин, грохая в двери купе кулаком:
– Народ, подъём! Проспите день завтрашний.
– Уж как-нибудь не проспим! – огрызалась компания позёвывая.
Есть хотелось, но где набраться сил, если раздеться и то Иван расстарался. Своих уже было не наскрести, так и повалилась на постель в чём была, сбросив туфли.
Народ потянулся в купе Петровича.
– Пошли, пошли, шевелитесь, а то остынет всё, – торопила Галя.
Я умоляюще посмотрела на Ивана.
– Ладно, лежи, тебе простительно, я принесу сюда, что ты хочешь? – смилостивился он.
Я, устроившись в подушки так чтоб видеть окно, сложив руки на коленях, посматривала на Галину. Та стояла рядом со столиком и подавала мне какие-то тревожные знаки. Я кивком дала ей понять, что уловила её старания и пора бросить бы ей сигналить. Проводив Ивана недоумённым взглядом, она повернулась ко мне:
– Что он этим хотел сказать?
– Только то, что я беременна. Будь добра, подай мне сока.
– Неужели?
– Ты чего светофорила?
– Ой, Ксюха, я с тобой пошептаться хотела, ты как не возражаешь? – восторженно шевеля губами, она налила мне в чашку апельсинового сока.
– Валяй, шепчись, что там у тебя?
– То, что и у тебя… ты меня понимаешь?
– То есть? – оторопела я. Её слова с трудом доходили до моего сознания.
– Беременная я, а что делать не знаю… Не убереглась, кто ж знал про такой футбол. Голова пухнет от дум. Вот.
– Петрович знает?
– Упаси бог. – Замахала она руками.
– Так скажи, сковорода без крышки.
– Да-а, а вдруг он заругается и бросит меня… Опять же Петька жених, стыдно.
– Петровичу сказать и немедленно.
– Прям счас что – ли?
– Вечером. Петька перебьётся. У него другим голова занята.
– А если Петрович осерчает? Он ведь такой учёный… одержим желанием выяснить в чём заключается смысл жизни…
– Обрадуется. А смысл все ищут… Это у него хобби. К плутаниям в экономике. К тому же, одно другому не мешает. Родишь ребёнка, найдётся и смысл. Такой тебе мой сказ.
– Ты думаешь?
– Уверена.
В дверях с тарелками появился Иван. Галина вскочила и, не оглядываясь, унеслась.
– Чего это с ней?
– Сначала поем, потом скажу.
– Ксюха, не шали…
– Ладно. Уговорил.
– Уговорил? Выдавил…
Мне безумно нравится, когда он на меня так смотрит, и я тяну время. Пусть смотрит. Каждый раз словно голодный удав. Невзначай, больше, жарче. Огненный омут. Я испаряюсь, вернее я безвольно перетекаю к нему в руки, губы, глаза… Раз поморгал, улыбнулся и меня нет. Я глупо улыбаюсь. А он, выхватив эту мою глупую улыбку, каждый раз безошибочно раскалывая меня начинает сопеть и брать мою душу в оборот. Но на этот раз я мотая усердно головой сбрасываю оцепенение и пытаюсь срочно уткнувшись в тарелку что-то сжевать.
– Жуй уж, – хрипит он, уткнувшись мне в плечо. – А то травит себе…
– Галя родит Петровичу ребёнка, – не к месту выдаю я информацию.
Так и есть, он ухватывает не сразу.
– Что?
– Похоже, Петрович будет отцом, – повторяю я и провожу пальчиком по его небритой щеке.
– Вот это номер. Петрович – то в курсе?
– Пока нет. Полагаю, вечером обрадуется.
– Как бы с рельсов не сошёл…
– Подстраховать хочешь? – прыснула я.
– А ты думала, вдруг ему не слабо за поездом пробежаться…
Почти неделя дороги. В другое время нас вымотало бы это, а сейчас само то. Мы должны были остыть и успокоиться. Чтоб вернуться домой нормальными людьми и не распыляясь взяться за дело. Все знали, сколько получит каждый, как потратит и на что пойдёт оставшаяся львиная доля. Полностью доверяли Ивану и Петровичу. Не переживали – прогорят, так всё равно же ничего подобного никто не имел, не с чего и в транс впадать. Так бывает, когда люди не зацикливаются на звоне монет, а окрылённые одной идеей хотят слышать хруст купюр. Все знают, что большая часть заработанных банком денег пойдёт в учреждённый ими благотворительный фонд… Решили, что Настя будет жить, чтоб не наломал Петька дров, пока у нас с Иваном. Ей наймём репетиторов и введём аккуратно в жизнь…
Она замолчала. Я поняла, что рассказ подошёл к концу. А мне ужасно хотелось продолжения… Мы посидели молча.
Солнце садилось. Осень осыпала дорожки листвой. А незнакомка говорила и говорила. Она слушала с удовольствием, то и дело поправляя свою отваливающуюся челюсть. Они проговорили до приезда статного, респектабельного мужчины. Он шёл по тропинке, держа мальчика за руку. Её собеседница, как-то вмиг засветилась вся и поднялась.
– Это мои Иваны. – Представила собеседница.
Она кивнула, что поняла. Иван, а это был он, прижал жену к себе, нежно коснулся уголков губ, что-то шепнув на ушко заставил загореться кумачом щёчки. И так искрящиеся счастьем глаза вмиг вспыхнув, засветились фонариками. Заглянул в коляску и, взяв малышку в розовых кружевах на руки, доверил коляску вести сыну.
Они ушли, а она осталась на скамейке. Ей не хотелось выходить так просто из этой истории. В ней намешано всего: жуткого, невероятного, смешного. Но настоящей божьей и земной человечности, а ещё бабьего счастье больше и оно, завораживая, не отпускало. И что там говорить, она очень надеялась, что когда-нибудь услышу её продолжение. Хоть и знала, что эта необычная женщина больше никогда не придёт в этот парк, но очень надеялась: возможно, судьба ей подарит иную встречу.
В жизни приходилось видеть свадьбы на тридцать машин с многочисленными гостями, а потом делёж подаренных тарелок с оскорблениями и судом. Ненавистью полыхающие глаза и несчастные дети. Страшно при этом слышать, что все говорят о любви. А ничего общего с ней тот грохот не имеет. Любовь любит и предпочитает тишину. Она не о влюблённости сейчас говорит и не о инсценировке или иллюзии любви – это совсем другое, а именно о любви. Любовь не часта, но в этом виноваты люди сами. Любить отпущено всем, просто все почему-то спешат, гоняясь за призраками впопыхах проскальзывая мимо цели, а потом кусают локти. Или хватают любое, лишь бы ухватить. Наверное, в самом начале пути нужно каждому решить, что он хочешь от жизни: счастья или денег. А жизнь не длинная, человеку отведён небольшой отрезок времени и не надо торопиться всё успеть, не успеет никто ни за что. И её отрезок тоже подходит к концу. Ей трудно смириться и жаль себя. Как и у многих передо ней разбитое корыто. Поэтому ей хочется попросить всех кто в самом начале пути – выберите счастье. Не ошибётесь.
15 октября 2007 г.
