Текст книги "Ксюха (СИ)"
Автор книги: Людмила Сурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
– Тебя послушаешь, плакать хочется. Вот когда “Золушку” читала, так всё радостно и романтично было. А помнишь, “Три мушкетёра”? Вот была жизнь, а мужчины…
– Ты малость забылась. Дюма тех четырёх мужиков в нескольких сотнях лет наскрёб. И заметь, если б он их там нашёл больше, то мушкетёров было бы не три.
– Вот всё тебе надо испортить.
– Чего тут портить – то. Ты вспомни того принца из “Золушки”, это как раз персонаж к нашему разговору.
– Ну уж нет…
– Ещё как да. Он свою любимую не удосужился в лицо запомнить. Бегали туфельку примеряли. Кому подойдёт, та и невеста. Как видишь у принца ерундовский подход. Главное, что понравилась. На морду даже не до дела было посмотреть. Перро с детства нам про принцев всё рассказал, а мы тугодумы всё не сообразим никак, что-то необыкновенное от них хотим. Жизнь портим себе и им. Вот твой Андрей молоток куда определяет после того, как что-то там прикрутил?
– Почему молоток-то, прикручивают отвёрткой?
– Естественно, но считай, что он её не нашёл и постучал по шурупику молотком.
– А чёрт его знает, он ничего не прикручивает, я зову мужиков. А что?
– Мой Иван, например, забирая молоток в шкафчике для инструмента, каждый раз, после того как попользовался, оставляет его на холодильнике. Но вновь при надобности ныряет в шкафчик и находит его там. Или носки ищет в тумбочке, а кидает под кровать. Вот это что? Бежать мне из-за этого к психологу или разобраться самой. Кинуть его на полку и переключиться.
– Ну, я не знаю, я б взбесилась. Меня подбрасывает от его:– “Дорогая, ты не видела мою рубашку в полосочку?” “Видела”, – говорю. “Где?” – тут же как вкопанный встаёт он. “По дороге побежала…” А молотком я б его точно по башке саданула.
– Вот ещё. Другие вообще ничего не крутят и не знают, где те отвёртки и молотки лежат, а так же рубашки с носками обитают. Всё надо принести и подать. Могла вместо того, чтоб лаяться, чмокнуть его в щёчку. К тому же у моей продавщицы муж тапочки каждый день оставляет у кровати, а ищет в прихожей. Так что мне с молотком ещё повезло. Иван его раз в месяц достаёт.
– Это ты к чему сейчас рассказала?
– К тому, что есть ли смысл шило на мыло менять.
– И что теперь терпеть предлагаешь их, канальев.
– Канальев нет. А вот если достаёт по мелочам, то советую не суетиться, чтоб не сделать себе харакири. Цени и береги всё что у тебя есть, и продолжай идти вперёд, живи в общем. Это тебе я советую, а я одна и для себя пожила ой сколько.
– Это хорошо тебе рассуждать при таком породистом самце.
– Старая история. Тебе про Фому, а ты про Ерёму. Твой тоже не последняя особь в их стае, только присмотрись повнимательнее.
Юлька ничего не успела ответить, наш содержательный разговор прервал приход Ивана. Наличие Юльки его не очень обрадовало, но он, сдержавшись с ходу от колкостей, натянул улыбку.
– Привет девчонки, – чмокнув меня в губы, а Юльку в щёчку, он присел к столу. – Покорми меня, малышка, голоден как лев.
– Сию минуту, – поднялась я, пододвигая ему свой салат и отправляясь к плите.
– Ванюшка где?
– У себя играет.
– Чего скучные такие? Юлька, ты опять ревела, что на сей раз? – тараторил он, уплетая салат.
– Всё тоже, – отмахнулась та. – Кастрировать вас надо, после наличия ребёнка.
“О как! Это уже перебор”. Его лицо вытянулось в банан.
– Потрясающе. Это что-то новенькое в медицине. Запатентовать пробуешь и как? Ксюха согласная или возражает?
Я, не удержавшись, хмыкнула в кулак. Юльки это не понравилось, и она поднялась.
– Ладно, пересмешники. Спасибо за приют и поддержку. Пошла я, вызовов завались. Дохлый народ стал. Вырождается.
– Всегда пожалуйста, – улыбнулся Иван, – ты бы привезла как-то с собой Андрея.
– Зачем? – голос выдавал растерянность.
– Любопытно посмотреть, какой мужик с тобой живёт.
– Всё относительно… Курву нашёл, – захлюпала она носом, не смотря на знаки которые я ей подавала.
– Да неужели сорвался с ошейника. Ай-я– яй! Тогда непременно привези. Мне страсть как охота на него глянуть.
Я, ставя перед ним тарелку, прищемила пяткой ему палец на ноге. Мол, угомонись с шуточками, видишь баба до белочки дошла. Он посмотрел на меня, потом на хлюпающую Юльку и рассмеялся.
– Девчонки какие вы смешные. Сначала любым путём жените парня на себе. Потом рассказываете ему, что он вас обманул подлюга, не таким оказался. Съедаете его поедом, а когда мужик уходит, ловите его и тащите обратно. А нельзя не торопиться с самого начала, изучить объект со всех сторон, потом уж и под венец волочь. Но уж раз урвала, чего бы и не беречь. А раз не хочешь, помаши ручкой и забудь.
– Ты со своими советами закройся, – враз перестала хлюпать Юлька, – я их уже у психотерапевта наслушалась…
– И за хорошую плату, – добавила я, ставя перед ней чашку с чаем из мяты, – успокаивайся вот.
– Даже так, – захохотал Иван. – Доктор, доктору обдираловку устроил, это интересно.
– Чем хихикать, лучше б посоветовал чего? Как говорят: мужик мужика видит издалека.
– Мне казалось это по другому поводу.
– Какая разница, – устало отмахнулась она. – Вы все одним миром мазаны.
– Ты интересная дама. С тобой вечно что-то случается. Вот скажи на милость, как за глаза можно что-то сказать. Привези, посмотрим.
– Ну вас. Ни хотите не пожалеть вы меня, ни помочь. Пошла я. Проводи меня подруга, а то твой барбос, если не сожрёт меня, то обслюнявит мои не копеечные шмотки.
Оксане было уже невтерпёж сохранять философскую рассеянность. Там делается такое, а она… Выпроводив Юльку, занялись наблюдательными делами. Вася вспомнил не маловажный факт: в день “разделки” хозяин поил до беспямятства бомжей. Вроде получается, как поминки справлял. Прикинули, что на водку ему тратиться ни к чему, значит – самогонка. Вот её и караулили. Сегодня был как раз такой день и “мясник” набрал опять у Вальки через три дома до фига самогонки. Мужики насторожились. Иван, не отходя весь вечер от трубы, засёк момент, когда тот повёл бабу в летнюю кухню. “А, была, не была”. Хлопнули по рукам мужики и отправились к дому. Действовали по плану. Начали с психологической подготовки. Шли по очереди. Проходили с небольшим интервалом, колотя по воротам палкой. Хозяин выбегал, на лай собак выглядывая за ворота, но не найдя никого возвращался. В конце концов, ему это занятие надоело и он на очерёдный маневр не появился. Всё, руки развязаны. Можно действовать. Их сила в быстроте и натиске. У Валеры глаз охотника, зверьё в глаз в Сибири бил, чтоб шкурку не испортить. Собак уложил – минутное дело. На каждую ушло по времени выстрела. Открыл дверь. Просунув в неё, и стараясь обозреть весь двор голову, проходили по одному так и, оставив дверь приоткрытой, на всякий случай. Мало ли какой непредвиденный случай, шанс на отступление всегда должен быть.
– Слушайте мужики, а что если мы ошиблись и он там её трахает, а не на мясо делит, – засомневался Петрович.
– Вот мы и посмотрим. Он выбегал в розовых резиновых перчатках, а не в презервативе если я ничего не перепутал. – Пресёк панику Иван, – в том случае, про который ты говоришь, резину одевают совершенно на другое место.
Когда сын Галины перескочив во двор, открыл запор и мужики всей кучей ворвались в летнюю кухню… Как не ожидали эту жуть увидеть, а остолбенели. Работа шла полным ходом. Ивана замутило. Петрович занервничал. Петьку не пустили. Охотник с Василием попробовали вырубить живодёра. Но тот вооружённый разделочными ножами пошёл на них. Терять нечего, хоть так, хоть эдак вышка… Он весь побелел, в горле его клокотала ненависть. Кадык ходил как защёлка туда– сюда. Петрович, легонько постукивающий Ивана по щекам увидев такое дело, шваркнул без нежностей, как следует, чтоб тот очухался. Иван мотнул головой и пришёл в себя. Бой закипел. Вчетвером и после сочной драки, они одолели мужика, связав и отдышавшись, вызвали милицию. Тот всё-таки умудрился достать ножом Василия и поранить Петровича. Петьке не велели подходить близко, да он и не смог бы валяясь у стены без сознания. Потом были долгие объяснения и протоколы. Милиция бегала в туалет порвать. Пересекало дыхание от ненависти к мяснику. Они тоже то мяско на шашлычки употребляли. И рычали, мол, его суку на том свете обыскались с фонарями и пристрелить его следовало на месте. Иван пришёл домой за полночь, но Оксана не спала. Завидев его поднимающегося по ступеням в дом, понеслась на встречу.
– Ксюха, ты чего, я думал ты десятый сон видишь?
– Господи, спасибо, жив и здоров, – принялась она его целовать.
– Вот даёт, что со мной случиться-то. Нас четверо не хилых мужиков, а он один. Петька и тот лапками махал. Пойдём, я пожую чего-нибудь, да спать пойдём. Устал.
– Это нервы, солнышко моё, – чмокнула она его в плечо.
Женщина испуганно посмотрела на примолкшую девушку: неужели всё?
Часть 2. КАРТА
Кошмар закончился и, слава Богу, в нашу пользу. Ох уж права народная истина: “Хорошо то, что хорошо кончается” Знают же все, но всем непременно надо это проверить на собственной шкуре. На следующий вечер Петрович намочил ведро шашлыков и все участники операции по-соседски отметили это дело. Пили пиво, ели мясо и пели песни. Со всем усердием Ксюха с Иваном пытались свести Галину с Петровичем. Только последний плохо это понимал. Оксана тулясь к Ивану посматривала на этих ещё недавно чужих людей и думала: “Правда, говорят, что качество взаимоотношений между людьми – основа духовности. Наверно, чопорно, но точно”. Неожиданно заявилась Юлька, на этот раз с Андреем. Риччи облаяв для порядка отвернул морду от нелюбимого объекта и ушёл в вырытую своим трудом яму.
– Что я ему сделала плохого, вечно он от меня морду воротит. – Недовольно проворчала она. – Не нравлюсь я ему, тоже мне ценитель, на себя бы посмотрел…
– Кто к нам пожаловал! – громко протянул Иван, не поднимаясь с места, но протягивая ладонь Андрею. – Вы в самый раз.
– Что у вас тут за сборище, – презрительно оттянула губу она.
– Конец успешной операции отмечаем, – объявил Петрович, – а ты красавица что подумала?
Красавица, оттопыренным мизинцем сбросила пепел с сигареты и с умным видом протянула:
– Трудно на что-то кинуть при виде такой разномастной группы. Так чего провернули?
– Однако настырная ты барышня. Хошь скажу, я не жадный. Мясника поймали, что мясом человечьим торговал. Так понятно, – воззрился на неё охотник.
Андрей не поверил, удивляясь такому вранью, а Юлька, кинув шашлык, понеслась за куст. Её выворачивало. Учитывая истории с другими соседями, она вполне допускала, что это правда. Оксана, погрозив уминающим мясо мужикам, отнесла ей стакан с минералкой.
– На, выпей.
– Я почти не живая, все внутренности болят. На что он намекал? – стонала, опешив, она. – Он не сочиняет?
– Всё точно. – Заверила Оксана.
– Что же вы с ним сделали?
– Ментам сдали. То ещё было зрелище!…
– Я балдею. Да у вас тут болото криминальное какое-то. Куда ни ткни в уголовку попадёшь. С ума сойти.
– Дыши глубже медик квалифицированный. Ты думаешь в городе другая картина? Ошибаешься тот же кисель. Только тут все на виду, а там гиблое дело. Не разглядишь. Вот ты, в своём подъезде, точно знаешь, кто, чем промышляет?
– Ну… да…,– не уверенно тянула она.
– Вот то-то.
– Где ж он его сволочь продавал? – негодовала Юлька.
– Вывозил в город. На стихийные рынки. Представляешь?
Она не представляла, но любопытно и поинтересовалась:
– И кто служил претендентом на котлеты?
– Слабо догадаться, бомжи.
– Вы то, как дотямили? – вытаращив глаза икнула она.
– Случайно. Мясо мне в ресторан поставил… Вася, попробовав, сообразил.
Юлька аж вытянула шею. Но спрашивала осторожно, растягивая слова, почти заикаясь.
– А-а о-он с каких пирогов грамотный такой?
– Пробовал…
– Страсти какие. Вы с ума тут все посходили, разве можно было лезть в пасть такому зверю. Да и тот, что с опытом… вас по очереди кхек… не съест?
Соседка Галина, не выдержав Юлькиных бестолковых допросов, захихикала:
– Не съест, у него зубы цинга покрошила. К тому же, мы только следили, мужики всё организовали и сцапали.
Я тоже улыбнулась. А Юлька, подняв руки, как на зарядке вверх, изобразила там ими что-то невероятное: ветер не ветер, туман не туман…
– Сдуреть можно. А мужики-то что, супермены разве. Иван один, да узкоглазый вон в теле, а эти два: что профессор, что второй, хиляки, а Галкин сын вообще пацан. Я вам поражаюсь, куда вас несёт. Тоже мне спецотряд по-соседски организовали.
– Кто тут так на всю округу поражается? – подошли неслышно Иван с Андреем.
Юлька от неожиданности взвизгнула и заорала благим матом. Придя в себя, заругалась:
– Черти полосатые. Напугали. И это муж называется, почти инфаркт обеспечил и ржёт как конь.
– Чего ты на людей бочку катишь, – отхлебнул пиво Андрей, – Люди с приключениями живут, а мы ходим каждый день на работу и с работы. Тоска зелёная!
– Ах, тебе нужны приключения? – вдруг на игривый тон перешла Юлька и поволокла его в сторону.
Иван, подёргав меня за локоть и почесав себе за ухом, сипло протянул:
– Мать родная! Чего это с ней?
– Слышал же, жаба по романтике и приключениям заела, соскучились так сказать… А тебе приключений не хочется?
– Провались они пропадом. Я стриптиз хочу посмотреть, – сбавив бас до шёпота, усмехаясь заявил он. – Ты как?
– Без проблем, я организую, – игриво укусила я его за мочку уха. – Когда гости отвалят.
Он счастливо улыбался и с неконтролируемым жаром прижимал меня к себе. Я посматривала на него из-под прикрытых ресниц и думала: Ведь много лет не надеялась ни на что, вспоминала, как прочитанную книгу или понравившийся фильм. И вот встретились и словно не расставались. Это не поддаётся анализу, объяснению или контролю. Просто враз всё всплыло в памяти, закружило. Оказывается, он всё время был частью моей жизни и никогда не пропадал. Что это у нас любовь? Непременно, но наверняка что-то ещё безумное, сумасшедшее…, это похоже страсть. Причём безумная, это немного страшит. Потому что любовь всегда во благо, а вот страсть… особое напряжение. Это чувство, словно извержение вулкана: может, стерев с лица земли уничтожить города, засыпав их пеплом и огнём. А может, создать райские острова и купать в живительных водопадах. Провал, потеря сознания наяву, вот что со мной происходит рядом с ним. Очень похоже: с Иваном тоже самое. Нам просто снесло обоим крышу. Сейчас я всё чаще ловлю себя на том, что боюсь его потерять. Не просто боюсь, я напрочь откидываю такую возможность. Вместе, рядом, навсегда и ничего другого… Наши отношения превратились в воздух, без которого не возможна жизнь. Он был единственным человеком на свете, перед которым я чувствовала вину. Это по моей дури я на долгие годы сделала нас троих несчастными.
Иван, посматривая в мою сторону, возился с мужиками, нанизывая мясо. Они о чём-то своём мужском перебрасывались и зычно хохотали. Я смотрела не отрываясь. По-моему с каждой минутой я влюблялась в него всё больше и больше. Перехватив мой взгляд, он передал Андрею шампура, Василию велел следить за углями и, сполоснув руки, подошёл ко мне. Встав за спиной и поймав за пунцовое ушко, спросил:
– Мать моя, ты чего?
Я, стараясь отвести взгляд от его источающего тысячу звёздочек счастья глаз и блуждающей улыбки, промямлила:
– Ничего, тебе показалось.
– Ну да, я а то слепой, – осыпав теми звёздочками с ног до головы меня, заявил он.
Глупо улыбаясь, я покачала головой. Он, забрав из моих рук нож и колбасу, кинул всё это на стол и, взяв за руку, потащил за сауну. Прижав к бревёнчатой стене, свистящим шёпотом настаивал:
– Ну?
– Я целоваться хочу, – выбухнула я.
Его глаза округлились, и, сдерживая ироничную улыбку, он прошептал:
– Это опасное и вредное воздержание. Поцелуи препятствуют образованию стрессовых гормонов. Придётся немедленно целоваться.
И мы целовались, пока не появилась Юлька.
– Лижетесь?! А я то думала, куда вы так резво исчезли. Не смотри на меня так испепеляюще подруга. Как медик я только – за. Поцелуи – хорошее средство омоложения. Я тебе как врач заявляю, что у целующихся пульс увеличивается до 150 ударов, что благоприятно воздействует на клетки организма.
Я готова была её убить. Иван, поймав мой несчастный взгляд, велел топать ей, откуда пришла. И забыть на время о нас. Юлька надулась, но с места не двинулась. Её, по-видимому, распирала зависть. Потому как она проныла:
– Вам что ночи мало, с чего вы по углам зажимаетесь? Вас же никто не ловит. Хотя как не крути, а страстные и долгие поцелуи расходуют наших 12 килокалорий. Может, вы худеете так?
– Ты угадала, именно худеем а теперь сгинь, – рявкнул Иван.
Не отвлекаясь на мужское ворчание, Юлька буркнув: – “Облезешь” Подхватив меня под локоть, потащила за собой.
После шашлыков мужики затаранились в баню, а мы потягивали шампанское и вели разговоры ни о чём. Когда у калитки зашёлся в лае Риччи, я не сразу обратила внимание. Но Потаповна не выдержав такого надрыву и захватив кусочек мясца для обольщения псине, пошла проверить. Вернувшись, отозвала меня в сторонку и просила посмотреть самой. Не расспрашивая, я отправилась за ней. За забором стоял молодой парень. Его руки оттягивала накрытая полотенцем старинная громоздкая книга.
– Что за беда? – не поняла я, переводя взгляд с Потаповны на незнакомца.
– Ксан, это Валентине Ильиничны, через пять домов от тебя по моей стороне, внук. Она умерла позавчера.
– Сочувствую. Только что вы с меня хотите, библию читать я не умею. Это вы не по адресу обратились, – съязвила я.
– Вы не поняли, – заволновался парень. – Я продать её хочу. Купите. Антиквариат. Староверов наследие.
– Ну не знаю, я не увлекаюсь стариной…, -опешила от такого напора я.
А парень не отставал. Топтался на месте и ныл:
– Мне деньги нужны. Я не дорого прошу. Она хороших бабок стоит, а я за ерунду продаю, купите.
– Ладно, сколько ты хочешь? – сдалась я, понимая, что от него не отвязаться, а из бани вывалили мужики, с хорошим настроением рассаживающиеся к столу, и портить им его сейчас совершенно не резон.
Потаповна по-соседски пообщалась с ним, а я побежала за деньгами. Забрав массивную книгу, даже не любопытствуя, что приобрела, подталкивая Потаповну, поспешила к столу. Кинув книгу в конец скамейки, забыла о ней. После баньки мужики опять пили пиво и кромсали раков. Куда в них та горькая вода лезет? – недовольно морщилась я. Ванюшка с дочкой Юльки затеяли возню и столкнули нечаянно книгу на плиты. Пытаясь поднять толстенную огромных размеров книгу, они столкнулись лбами и, отшатнувшись, заплакали. Галин сын Петька кинулся им помогать.
– Тётя Ксана, дядя Ваня, тут кожа на корочках треснула. – Прокричал он, пытаясь перекричать говор и музыку.
На этот его вопль, на них самих и их возню обратил внимание только сын Потаповны Валера. Вытерев тщательно руки о полотенце, он подошёл к детям и забрал книгу из рук паренька. Тут же его брови удивлённо выскочили вверх.
– Откуда?
Потаповна кивнула на меня: “Ксюха купила”.
– Вы хоть знаете что это?
– Тык сказал, что староверов добро. – Ввела в курс притихший народ Потаповна.
– Так и есть, староверов. Смотри кожа, лопнула и там выглядывает листок.
– Ты прав там что-то кроется, хотя может прокладка? – покрутила в руках книгу с умным видом она.
– Не знаю, сейчас посмотрим… Эй, мужики, кончайте ракам казнь устраивать. Я, кажется, чего-то интересное нашёл. Андрей дай нож.
– И что же?…
– Нечто странное, мужики.
– Я в этом не сомневаюсь, – заволновался Петька. – Смотрите тут в уголке на развороте обложки буквы. Вообще-то, похоже слово. Красный карандаш. Сейчас, сейчас… Кап… Что за кап? Нет там ещё дальше что-то… Ура! Я прочитал: “Каппель”. Хм! Странно. Что бы это могло означать?
– Может зря шебушишься, что там может быть кроме охраняющей молитвы. Испортишь только вещь, – недовольно заворчала я. Но мужиков было уже не остановить, они враз сунули свои носы туда. Зашикав на меня хором.
– Не шуми.
– Мы осторожно.
– С обратной стороны поработаем.
Я, поняв, что с азартом мне не справиться, в них проснулся охотник, махнула рукой. “Валяйте”. Мешая друг другу советами, освободили корочки от кожи. С двух сторон лежало по пожухлому листу. Осторожно, чтоб упаси бог не порвать или поломать, отлепили и развернули.
– Карта! – выдохнул Валера. – Две половинки.
Все уставились на эти тронутые временем листы с измочаленными краями.
– А вдруг сокровища, – захлебнулся догадкой Петька. – Иначе, зачем прятать.
Я отмахнулась, от них, как от назойливых мух, не придавая всей этой дребедени большого значения. Всё это попахивало детской забавой. Нашли на что тратить время.
– Счас разберёмся. – Солидно заявил Валера, забирая листы у Андрея. – И давайте отправьте подалее детей. Ни к чему им это.
Потаповна, выполняя наказ и забрав ребятишек, потащила в дом.
– Мультики посмотрите. – Убеждала она шипящую от неудовольствия детвору.
– Вот ещё, – возмущалась Юлина красавица, – мы в такое детство не впадаем.
– Ты из него ещё не выпадала. – Отрезала удивлённая таким переменам с детьми Потаповна.
– Я б Кама Сутру посмотрела. – Заявила та, сверля чужую тётку взглядом.
– Кама что? – не поняла Потаповна, вспоминая где слышала то слово. “Кама, река такая. Может то про детство Горького она ведёт речь, а я напрягаюсь”
– Про Горького что ли?
– Какой Горький, Потаповна, ты чё с печки упала?
“Раньше за уши не оторвать от мультиков, а сейчас вместо Бременских музыкантов Кин Конга им подавай или Кама Сутру. Бог весть что это такое. По мне так то Кама с утра. А что оно по ихнему, бог весть”.
А в беседке шёл разбор полётов.
– Отрезок карты… Карта и самая настоящая. Военная. Похоже царского периода. Причём одно и тоже место. Дорога к нему и само место. Всё абсолютно чётко обозначено и точно ограничено. – Рассуждал вслух Иван. – Расписано, как в аптеке ничего не упущено.
– А вон от Иркутска ещё красный пунктир пошёл по железке к Байкалу, – ткнул в карту Андрей. – Смотрите, оборвался как раз у того места, где железка подходит к озеру. Что это?
Мужики, сгрудившись над столом, с усердием сопели разглядывая старые листы. От них веяло духом того непростого времени. Предчувствие тайны словно обрывает что-то внутри. Участие в их азарте не принимал только Василий. Он попивал пиво и иронично наблюдал за ними издалека. По мужику прошлась жизнь. Душу его давно порвали и растоптали без милосердия. С малолетства барахтался в грязи, время от времени зубами и ногтями, выцарапываясь, чтоб вынырнуть в нормальную жизнь, но она пхала его снова в то же болото. Да, он из шальных натур тех, что заведясь моментом трезвеют. Его не понять так запросто и не развязать, как мешок с мукой. Он боялся себя. Потому как не знал, во что влезет и натворит завтра. Силком его не одолеть, как не вертись. А тут, среди этих людей, его никто ни жал, ни давил, ни выворачивал. Опять же, в строй не загонял и под себя не равнял. Вообще-то, он не пряник. Нет, он не ставил целью обвести их вокруг пальца. Хотел отогреться, притиснуться бочком и жить по-людски. И вот прибитый непонятно какой волной к этим чужим людям он наблюдал за всем издалека. Живут сами себе и интересно не зло живут. Иван сильный мужик. А Василий считает, что во главе любого дела, маленького ли большого ли должен стоять крепкий мужик, чтоб его слушались и понимали. Этот точно на своём месте. К нему тянет.
Охотнику потребовалось каких-то полчаса, чтоб расщёлкать всю эту заморочку на двух листах. Но надо ещё как следует разобраться. А вдруг ерунда. Эта таинственность так задурит голову, что и с умом не сразу разберёшься. И Валера с новым усердием вертел листы.
– Дьявольщина. Я, кажется, знаю, где это, – почесал переносицу Валера. – Вот здесь, – ткнул он в тут же принесённую заведённым тайной и азартом Петькой современную карту, – забытые богом старообрядческие поселения. Непроходимая дикая тайга. Именно сюда ведёт первый пунктир.
– Неужели такое в наши дни бывает? – удивился Андрей. Юлька, искоса бросая взгляды на их мельтешения, вообще смотрела на всё это, как на бзык от пива, детскую потеху или причуду.
– Стоят те поселения, без разорения. Кто в дебрях найдёт к ним тропинки. Живут и ещё долго будут жить староверы в незнакомых миру дебрях, вдали от людских глаз. Не так просто вычислить и изведать те потаённые места. Набравшись вольной волюшки бежавшие туда люди от православной церкви, царя, потом и большевиков, варятся в своём соку. Живут по своим законам. Суров и жесток старообрядческий хоть завет, хоть закон: “Чужому в вере нет и части с нами”. То есть, к себе в душу не пустят. Отщепенцев отсекут. Они застряли в дореволюционном времени. Ни войны у них не было, ни в космос никто не летал. – Вздохнул Валера. – Я попадал пару раз к ним. Шашки у многих до сих пор висят на стенах острые. Случай меня выносил и беда приводила, но чужаков не подпускают. Травят собаками и прогоняют. Связь с внешним миром имеют только избранные. Они выходят и к посторонним людям, остальные члены общины дороги не знают, права общения не имеют. Естественно, под страхом греха и смерти. Надумает уйти кто или сунуться к чужаку с разговором – погибнет. Именно за счёт этого и живёт в тех местах тайна. Здесь, в нашем случае, поселение спрятано за тремя реками. Пробраться можно только с проводником хорошо знающим брод. Пунктир ясно проходит через три реки. С лодками канительно. Значит, шли на лошадях или, если был груз то на телегах.
– А ты не ошибаешься? – с сомнением спросил Андрей.
– Валера тайгу знает – будь здоров. – Отрезала Потаповна.
Ивану нравился охотник. Мужик занятный и не глупый, хотя голова и забита всякой ерундой. Но это объяснимо – живут на краю света.
– И что это, как ты думаешь? – спросил он его.
– А Бог его знает. Но что тайна – это факт.
– Смотрите, железная дорога. Красный пунктир начинается именно отсюда. – Провёл пальцем по преломляющейся линии Андрей. – А вдруг груз, привезённый в вагонах, перегрузили на телеги и погнали в тайгу к посёлкам староверов. Видите кружок. Пунктир добегает до кружка. И уже в кружке стоит крест.
– Пожалуй, Андрюха прав, – влез Петрович, – карту передвижения простого отряда нет резона прятать. Получается, что-то везли, и прятали наверняка ценное. Если опять же считать крест местом закладки клада или тайны, то для чего подбегающий к метке красный пунктир.
– Люди, а давайте так: каждый покопается в нашумевших тайнах тех времён и известного нам места и выудит свою версию. – Загорелся Петька идеей. А пунктиром, я считаю, помечена тайная дорога.
Мужики перемигнулись его малолетнему азарту: “Вот забирает!”
– А что малой дело говорит, – поддержал паренька Петрович. У него самого на лбу аж выступил пот. Лицо мужика удивительным образом расслабилось, и он с улыбкой посматривал на взволнованную компанию.
– Так и сделаем. Только язык за зубами про всякий случай держите. – Предупредил Иван. Устроим себе отпуск с приключением. Одно условие я между бардаком и казармой всегда склоняюсь к казарме, поэтому вам придётся выбирать…
– Понять можно…
– Вань, о чём базар, как скажешь… – Заверила за всех Потаповна.
Все дружно задвигались и, вложив листы с картой в книгу, передали её Оксане.
– На, храни, раз судьба такую болячку тебе отвалила. – Ухмыльнулся Петрович.
– Было бы странно, если б она расщедрилась на неё кому-то другому, – пробурчала Галя.
– Не скули, она знает кого выбирать. У тебя бы она пролежала ещё сто лет, а тут враз коробочка открылась. Вот что значит попасть в нужные руки. – Обрезал её Петрович.
– Но мы ещё не знаем, что это, вдруг так, ерунда на постном масле, – отмахнулась Юлька.
– Не важно, зато приключение у нас в кармане, – в противовес ей огорошил Андрей.
– На фиг мне то приключение. Комаров кормить. Тоже придумал во что отпуск вбухать. Я на море хочу.
– Вольному воля, – отвернулся от жены тот. – Кто тебя гонит. А я еду.
Петрович, разломив кружок ананаса, хитрым прищуром посмотрел на Андрея.
– Док, а ты не легко женой бросаешься?
– Тут как раз мне переживать нечего. Её характер никто другой более трёх суток не выдержит. Так что никто больше чем на три дня не уведёт.
Компания дружно заулыбалась поглядывая на Юльку.
– Вы вообще-то в здравом уме? – распетушилась та. – Ха-ханьки им.
– Что ты предлагаешь? – заморгал узкими глазами, посматривая на Андрея Валера, не беря в расчёт возмущающуюся Юльку и возвращая разговор в деловое русло.
– Пройти этот путь. Берём отпуск, снаряжение и вперёд. Удовольствия на всю жизнь получим.
– Нет, вы точно ненормальные. – Вспылила она, уязвлённая в самое сердце невниманием какого-то там косоглазого мужлана. – А я ещё больше чокнутая, раз слушаю ваши байки. Вставай, мы уходим. – Вцепилась она в локоть Андрея. Тот невежливо отмахнулся. Она, цапнув покруче и надёжнее, опять потянула за рукав мужа, но тот даже не двинулся с места и Юлька задохнувшись в бессилии, хлопнулась на лавку. Что за дела? Это уже не в какие ворота!
Валера скептически усмехнулся. “Тайга, это им не лес средней полосы. Скиснут за пару дней”.
– Я не против, – кивнул, подумав, Иван, – но при одном условии, если с нами пойдёт Валера. В противном случае, на задоре, двигаться в путь не имеет смысла.
– Этот бред приводит меня в бешенство, – грохнула кулаком по столу Юлька. – И все сидят с умным видом. Вы что сбрендили?
– Нет, белены объелись, – хмыкнул Иван, прижимая меня к себе.
– Оно и видно, – не унималась моя подруга, но на её пыл никто не обратил внимание.
– И настоятельно прошу, закройте варежку, это может быть опасным. – Грозно осмотрел присутствующих Петрович, остановив свой сверлящий взгляд на Галине.
– А что я? – заволновалась та. – Я молчу. Что я не понимаю.
– Если б твоя голова понимала всё то, что несёт твой язык…,– начал было проповедь Петрович, но, поймав насмешливый взгляд Ивана заткнулся.
– Петрович прав. Надо быть осторожными. Мы не знаем ещё что там, а схлопотать печаль запросто сможем. К тому же желательно навести обо всём этом справки. Надо покопаться и как можно больше выяснить. Хотя бы чтоб представлять куда и зачем нас несёт.
– По тому, как вы дружно замахали крылышками понятно, что вы забыли прописную истину, я хочу вам напомнить: “За своё бей по рукам, но и к чужому своих не протягивай”. – Встал в позу учителя охотник.
– О, так это к чужому, а тут ничейное, разницу улавливаешь? – моментом влезла Юлька, как будто ни она только что возмущалась и тянула Андрея домой.
– Пусть Галина с Потаповной узнают всё, что смогут про род, владеющий этой книгой. – Подойдя к Ивану, а именно его он считал за главного, подал голос Василий.
– Это может ничего не дать. – Задумчиво протянул Андрей. – Книга запросто могла попасть к ним десятой дорогой.
– Всё может быть, – согласился Иван, – но пусть попробуют им в удовольствие, они из своей стихии не выйдут. А для нас любая мелочь важна и не лишняя.
