Текст книги "Ксюха (СИ)"
Автор книги: Людмила Сурская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Судьба, судьбинушка… Ах, как она удружила! Словно предчувствуя моё состояние и отчаяние, она чудным образом подкинула вновь его в мою жизнь.
От того, как кидало меня то в жар, то в холод поняла – костёр любви не прогорел. Дунул ветер со стороны Италии, осыпал искрами счастья Иван и он вспыхнул ещё сильнее.
Сомнения не было, она светилась от счастья. “Значит, помнит и дорожит той памятью”. – Это приятно согрело его.
– Пойдём, – сказал он тихо.
– Куда? – ничего не соображала я.
– Жизнь большая шутница и часто меняет наши пути и планы. Помоги добраться до кровати, а то у меня нет совсем сил. – Попросил он виновато. – Я поскользнулся и уронил у тебя полочку. Извини. Приду в норму, надёжно повешу её на место.
Я, плача и смеясь одновременно, завернула его в большую махровую простыню и повела к кровати. С меня ручьями бежала вода. Именно с этим мужчиной, я научилась летать на облаках и впервые поняла, что это такое – головокружительно падающее сердце и парящая над говёным бытиём душа. Как это всё-таки плохо жить одной. Некому доброе слово сказать. Выходит, без него притворялась. Всё это время притворялась. А на самом деле надеялась и ждала каждый день, ведь должна же сказка когда-то начать сбываться. И сбывается. Мои губы прильнули к его губам. Опомнившись, принялась подтыкать подушку. “Когда-то он стал для меня самым дорогим человеком, а я лопоухая умудрилась потерять его. Правда, он и понятия не имеет об этом”.
– Устраивайся потихоньку, сейчас я буду тебя кормить. – Приказала я ему, укрывая одеялом и старательно растирая заливающее моё лицо слёзы.
– Давай, только без азарта. Иди, переоденься для начала.
Я, опомнившись, закрутилась. Надо же напрочь вышибло, где что лежит… Когда подсела к нему вновь пристыжённая молчала, а он улыбаясь сказал:
– Ну корми, а то я проголодался…
– Знай себе открывай рот и помалкивай, – глотая слёзы, погрозила я ему.
– Ксюха, неужели ты меня ещё помнишь?
– Я и не забывала тебя маска. Открывай рот и жуй.
– Жую… Тогда объясни лопоухому, почему в тот день ушла так…, насовсем? Я готов был бросить к твоим ногам вагон роз. Что там розы…, целый мир. А возвращался назад, из Парижа, обманутым и несчастным.
– Ах, Париж, Париж… “Самый романтичный город на свете. Мало мы там были, но мне никогда не забыть его тихих улочек и гулких мостовых, где каждый камень дышит многовековой историей и так пахнет стариной. Я часто думала, ведь всё это есть и в других городах, но почему-то путешественники и влюблённые мчат за кайфом туда?” – я отошла к окну.
– Ксюха, ты не ответила… Это важно.
– Важно? Для кого, Ваня? – Моё сердце прыгало от волнения.
– Для меня, Ксюха. Но, возможно, и я надеюсь безумец, что для тебя тоже…
– Если честно, то, скорее всего, на волне эйфории. Не иначе как, установка в голове сработала. “Получила свободу и дуй домой”. Правда потом очень сильно об этом жалела. Времени, как видишь, до сегодняшнего дня для этого было предостаточно. Будет неправдой, если скажу, что не ждала… Ждала. Ах! Так уж устроены бабы терпеть и ждать… Хотя, может, так, что и не верила. Иногда просто казалось, что ты давно забыл о моём существовании. Укоряла себя: “мужик терпимо отнёсся ко мне и только-то, а я сказки хочу”. Разве возможно, чтоб серьёзное чувство так начиналось… Исключено. Стриптиз бар. Купленная женщина. Убийство и побег.
– Бывает и так. Как говорится, я встретил вас – и всё. И потом, не убила ты его. Жив. Правда, лучше бы скопытиться тогда тому козлу. – Перебил он её. – Ну что стоишь, корми, остынет же. К тому же вкусно.
– Как это? – удивилась я, ожидающая что угодно, только не этого.
– Котелок его не работает совсем. Операций переделали ни счесть. Полголовы в пластинах. Только толку ноль. Давай отправляй мне в рот мясо, чего рука зависла…
– Ой! извини. И что с той гнидой теперь?
– Парализация – это одно. Не видит, не слышит, не говорит. Хорошо видно будда постарался. Язык вываленный и слюна течёт. Красавец!
– Бяка какая! Но я угрызения совести не чувствую. Ты прав – это ему хуже смерти. Правду говорят: Бог долго терпит, но бьёт метко. Только мы отвлеклись. Пей, а то чай остывает. Держи печенье.
Через некоторое время он попросил:
– Принеси клюквенного морсика. Я твоим чаем не напился. Извини, свалился на твою шею бог весть откуда…
Я кивнула, что означало, что поняла и мигом выполню. Тут же чмокнула его в губы, а это был протест против того, что “свалился” выскочила на кухню. Мне самой вдруг прямо сейчас стало невтерпёж заглянуть в тот грязный пакет, в котором Лариска принесла его документы. Не то чтоб я сомневалась, что это Ваня, просто хотелось быть уверенной на все сто и к тому же после работы в Европе, появилась привычка проверяться во всём. Собрав остатки самообладания я торопясь, с трудом справляясь с дрожью рук и жгущим стыдом, достала паспорт и улыбнулась. Да. Это Ваня. Иван Токарь. Вот, теперь, кажется, всё складывается самым лучшим образом. Пусть кто-то попробует сказать, что в жизни правит всем не случай. Правда, у каждого он свой. Но всё же главное – не упустить его раскрыв рот. Обалдевшая от радости, запустила руку и пошарила ещё. Оказалось не напрасно, выудила миниатюрную бархатную коробочку. Я раскрыла. На красном атласе сверкнул бриллиант. Кольцо! Откуда? Наверное, Лариска ошиблась и вложила мне чей-то чужой трофей. Или он купил его для жены и мне не сказал об этом. Вы когда – нибудь обливались огненной водой? Вот это тоже, что творилось тогда со мной. Я, вспыхнув, горела ягодой-малиной не меньше. Взлетела до небес и шлёпнулась о землю. Размечталась, сказочница. Вокруг него сплошь красотки – молодые, симпатичные. Свободный, богатый мужик, из того самого мира, куда тысячи из нас стремятся попасть, а я расфантазировалась. Стоп! Только не раскисать. Я сложила всё обратно, и налив морса поспешила к нему. Вкладывая в его руку стакан с морсом, невесело и от того наигранно, сама ужаснувшись своей фальши, засмеялась:
– Знаешь, у нас у обоих удивительная способность находить на свою голову приключения. Я там, ты тут.
– Согласен. И может быть даже, Ксюха, не в самых подходящих местах. Скажи-ка, ты зачем мне целое состояние оставила?
– Нашёл?! Ты ж помогал мне. Опять же покупая меня потратился… Разве не понятно.
– Ты спятила, такими бабками разбрасываться.
– Во-первых, деньги – это не жизнь.
– А во – вторых?
– Я ж тебе это дала, никому-то другому.
– Так вот. Я положил их в банк на твоё имя. Сейчас на твоём счету, думаю, неплохие суммы.
Я опустила голову и, гася улыбку, покачала головой. “Ванечка! Ошибки нет и он бесподобный мужик!”
– Приляг ко мне…
– Полежи пока один. Я покормлю и прогуляю Риччи, найду кота Лаврика и, заперев дверь, приму душ. – Обнадёжила я, глупо улыбаясь и отходя задом к двери.
Ну и пусть его там кто-то ждёт, пусть. Сегодня он мой. Мой, только мой. Каждый его жест, взгляд: всё моё.
Я, впервые гуляя, разглядывала небо. Раньше глаз от земли не поднимала. Всё бегом, да, бегом. Удивилась, сегодня оно играло звёздным фейерверком. “Жить – это пить кофе по утрам, радоваться всему без разницы, любому дню подаренному за окном природой. Конечно же, любить самой и быть любимой или на худой конец саму себя. – Шла мурлыкая любимую мелодию, ловя себя на том, что голову запруживает всякая ерунда и я лыбюсь, как майская роза. – Хорошо, что темно и меня, кроме звёзд и собак никто не видит”. Так быстро, как хотелось всё обделать, не получилось. Риччи вздумалось побегать, а в доску распаскуженный Лаврентий не откликался. Скорее всего, где-то нашёл себе подружку. Я, побегав и порядком замёрзнув, осерчала на своего любимца. “Раз он так и ему кошачья любовь дороже, то пусть мёрзнет”. Закрывшись на все запоры, поспешила в свою спальню, находящуюся рядом с комнатой для гостей, в которой я разместила Ивана, в душ. Услышав мои торопливые шаги, он окликнул. – Оксана?
– Да, Ваня я сейчас. – Поспешила отозваться я.
Вылив на себя море лосьонов и шампуней, выскоблив с себя все лишние волосы, волнуясь влезла в лучшее бельё и новую рубашечку. Покрутившись перед зеркалом, раньше мне было не зачем и некогда. Накинула новый шёлковый маленький халатик, купленный на случай. Разве это не он. Впервые пожалела о пронёсшихся мимо годах. Хотя, если откинуть всю дурь, то самый прекрасный женский возраст. Когда уже есть опыт, но ещё остаётся шанс на безумства. “Всё-таки зря я грела его больное тело голой, ложась к нему в постель. Скажет ещё, что спала всё это время, с кем попало. А у меня никого кроме него не было. Хотя, кто он собственно мне и почему я должна перед ним отчитываться. Просто спасала человеку жизнь”. Я шла и не шла. Кто я? Прошлое, тень. А они не могут ни ходить, ни летать – таскаются следом. Вот и я дотащившись и присев осторожно на краешек, бодренько заявила:
– Вот и я, ты скучал?
Он внимательно из-под прищура окинул меня взглядом. Я покраснела. Конечно же, мою парадную экипировку он не разглядеть не мог. Так и есть улыбнулся. Чему он улыбается? Хотя я тоже улыбаюсь. Обалдела совсем от счастья. Займись делом. Намекнула я себе. Уколы вколоть самое время.
– Есть такое дело. – Заметив мои попытки отломать ампулу и набрать шприц, поморщился, пряча улыбку он. – Опять уколы? Сколько ещё?
– Много. Поэтому советую набраться терпения. – Я старательно отвожу взгляд, пытаясь не смотреть на его широкую грудь, ещё несколько часов назад не представляющую для меня никакого интереса. “Это же чудо! Я его обожаю!”
Напоив парня настойками и вколов ему всё приписанное Юлькой, а ещё, прилепив на грудь перцовый пластырь, я, откинув краешек одеяла, на сей раз чудовищно волнуясь, прилегла рядом. Он улыбнулся, как будто боялся, что я этого не сделаю, и удовлетворённо хмыкнув, откинулся на подушки.
– Ты устал? Я мешаю? – напугалась я скатываясь на ноги.
– Ты о чём? О, нет! Мне не верится, что судьба, сжалившись надо мной, вынесла меня, наконец-то, под нужный забор. К тому же ты одна и кажется мне рада. – Повозившись, он с трудом сел.
– Ты не представляешь насколько. – Я опустилась на корточки и обняла его колени, уложив голову на них. – Ванечка, ты мой единственный.
– А ты – моя. Я сердце с трудом удерживаю в груди обеими руками. Оно рвётся точно голодная птица.
Он закрывает глаза и стонет. Быстро укладываю его в постель и ложусь рядом.
– Прости, я так разволновался, что начал болтать всякую несусветную чушь.
– Всё нормально. Иван, как ты попал в тот разнесчастный клуб? – шепчу я, обнимая его и целуя в плечо.
– Проще не бывает. Мальчишник был. Женился знакомый. Устроил там вечеринку. Я был в числе приглашённых.
– Ваня, почему ты выбрал тогда меня?
– Трудно сказать… Я приметил тебя сразу. Ещё у шеста. Ты мне понравилась. Совсем другая.
– Чем? – была потрясена я. Хотя, что в этом такого. Я тоже прилипла к нему сразу.
– В тебе чувствовалась чистота, непорочность и уверенность. “Разумная девочка. Безрассудство – не её судьба”, – решил я. Даже не смотря на то, чем занималась, ты светилась уютом и семьёй. Приходил посмотреть на тебя. А потом, узнал про продажу твоей невинности и был сражён. Значит, так и обстояли дела, и мне ничего не показалось. – Обрадовавшись, как ребёнок игрушке, я и заплатил, выкупив твою первую ночь. Тогда я ещё ни в чём не был уверен и не знал, как действовать буду дальше.
– А потом?
– Была следующая ночь и ещё одна…
– Но так не могло продолжаться бесконечно?
– Естественно и я пришёл с предложением продать тебя мне на совсем. Видимо это и вызвало такой интерес у твоего хозяина. Потому что мне сразу отказали. Я дождался твоего выступления, сделал ещё одну попытку заполучить тебя и, получив отказ, расстроенный ушёл. Отдать тебя кому-то я не мог, лучше лишиться жизни. Вот шёл и думал, на что решиться. Устроить налёт на это болото или что ещё похуже организовать. Садился в машину и вдруг, подвергся атаке со стороны молодого субъекта в шляпе. Когда разглядел, то проглотил язык. И не мудрено, выяснилось, что это ты. Обалдел, не без того. Потом, страшно обрадовался. Удивление такому везению пришло позже… С тем же сообразил, что ты бежала и тебя надо спасать.
– Ты не представляешь, как обрадовалась я, узнав тебя в машине. На такую удачу, я просто не могла рассчитывать.
– Я тебя искал. – Сказал он, сглотнув комок.
– Неужели? – Попробовала изобразить недоверие я.
– Не веришь? – Обиделся он.
– Зачем я тебе? – Боялась поверить в счастье я.
– Разве не понятно? – почти прохрипел он.
– Я хочу, чтоб ты сказал, – прошептала я, задыхаясь от сжимающих грудь тисков.
– Ксюха, ты мне очень дорога…
– Ты мне тоже, – прошептала я.
– Я хочу жить и состариться с тобой рядом.
– И я тоже…
– Я носил постоянно с собой кольцо, чтоб сделать, когда найду, тебе предложение, но его вытянули вместе с документами…
– Сейчас, – выпалила я, соскользнув с кровати, – сейчас…
Кот, подвернувшись под ноги и получив нечаянный пинок встревоженный вскочил, выгнув спину потянулся, окинув меня безразличным взглядом в темпе перебрался с пола на кресло от ног и пинков подальше.
Я неслась в свою спальню, как на крыльях, именно там я оставила пакет, принесённый Лариской и это, конечно же, именно то самое кольцо. Выхватив его из ящика, понеслась назад кенгуриными прыжками.
– Вот! – вывалила я содержимое пакета перед ним, – твоё?
– Откуда? – захлопал глазами он.
– Ага, удивлён! – вопила восторженно я.
– А то…
– Нашла у Лариски. Я ж тебе рассказывала. Денег, извини, нет. Много хоть было?
– Да нет. Бог с ним… это ей награда за нашу встречу с тобой. Не усыпи она меня, я б не свалился и не уснул под твоим забором. – Его рука выхватила коробочку. Он, тут же волнуясь, раскрыл её. – Цело?! Так я могу просить твоей руки?
– Всё чудным образом взаимосвязано, – рассеянно пробормотала я.
– Ксения, так как, выйдешь за меня замуж?! – виновато повторил он.
– Я! Да я… – осеклась я. – Ты не женат?
– Конечно, нет. С чего же мне носить всегда с собой кольцо. Ты ведь тоже свободна, правда же?
Я была свободна, ещё как свободна.
– Угу. Правда. И ещё, правда, что у меня никогда никого не было, только ты. – Тихо прошептала я и разрыдалась, уткнувшись в заляпанную пластырем грудь. “Наляпала не подумавши, а как с волос срывать буду загадка. – Вдруг пронеслось в голове. – С кого-то сойдёт, а Ивана жалко”. – Вань, а ты хорошо подумал?
– В смысле, – удивился он.
– Мужчине надо, чтобы женщина была красива, вышагивала на каблуках и желательно дурная…
– Ну вот, ты как раз про себя всё и рассказала. Красивая факт. На каблуках ради форсу шкандыбаешь, я не слепой. А затащить к себе домой валяющегося под забором мужика, могла только барышня без царя в голове.
Он притянул меня, что было силёнок к себе, и попробовал целовать, но быстро устал и упал в подушки.
– Прости, сил нет совсем. Всё думал, глядя на тебя, как я буду тебя завоёвывать, мне совершенно было непонятно. И такое везение… Ты, малышка, помнишь меня. О таком счастье я, конечно, мечтал, но мало надеялся. Но и это не главное…
– А что, Ванечка, главное?
– Главное – я нашёл женщину, которую не жалко было запустить в сердце и подарить половину его.
Я смахнула слезу. Я всегда чувствовала к нем уважение, а сейчас по двойной норме. Он не только не стал меня обвинять во всех неприятностях, несмотря на то что я сделала ему очень больно, но и любил меня. Любил такую, какой я была со всеми потрохами.
– Лежи, отдыхай, я сама тебя понежу. – Пообещала я, думая о том, чтоб влюбиться в мужчину, нужно время, а ему непременно много ухаживать, а у нас вышло всё вопреки… А обладание чувством юмора этого мужика, вообще для меня находка.
Я была неуклюжа, неумела, но нежна и старательна. Это был первый и пока единственный мой мужчина. У меня оставались о нём только радостные и светлые воспоминания. Я скучала о предмете моего приключения. И сейчас чувствовала, Иван не лжёт и счастлив нашей встрече. Неужели судьба подарила случай равноценного обмена сердцами. Неужели я снова буду мечтать: закрываю глаза и представляю, каким оно будет моё счастье.
Глаза его лучились. Он думал о том, что его ждут впереди годы счастливой жизни с той единственной женщиной, разлука с которой была нестерпимо болезненной. Оксана оказалась именно той не только чувственной и нежной, но и сладкой женщиной, о которой он мечтал. Иван тоже боялся поверить в счастье.
– Знаешь, кто-то сказал, что время разрушает всё. Всё, что не имеет истинной ценности. Наша встреча осталась во времени, оно её пощадило. Значит, это имеет ценность.
– Похоже так…
– Малышка, как ты жила? – положил он руку на мою грудь.
– Работала.
– Много?
– Много.
– Зачем, у тебя же были деньги?
– Хотела работать – это раз и потом. Денег никогда не бывает много.
– Понятно.
Мне хотелось рассказать ему всё-всё.
– Я начала с малого, дальше потихоньку, полегоньку вышло расшириться.
– Ладно, вот встану, посмотрю и помогу тебе.
Я не могла поверить: он остаётся?! Осторожно спросила:
– А как же твоё дело?
– Там, пока меня нет, отец у руля.
– Ваня, в Италии меня искали?
– Да, кажется, не очень. Шум большой они поднять не могли. Всё же полулегально и криминально. Представили несчастным случаем. Долго вообще не могли понять, что там произошло. Кабинет был заперт. Потом тебя хватились, ещё кто-то ушёл. Конкретно, чьих это рук дело, они так и не определили, мне кажется.
– Я ж документы девчат в комнате оставила…
– Ну вот.
– Тебя не трогали?
– Приезжали…, но говорю же, поздно они хватились. Я уже даже вернуться успел.
– Это хорошо. Что тебя беда обошла. Я сначала, как пьяная от счастья была, а потом, беспокоилась за тебя очень.
– Неужели?
– Клянусь, без брехни!
– Ты делаешь меня безумно счастливым. Где тебя я только не искал, красавица, и в какие службы не обращался. А на вот тебе, свалился под твой забор…
– Надо же, а я чуть не отдала тебя соседке…
– Это как?
– Одна живу, боялась, а у неё сын не маленький. Не так страшно. Вот и просила, чтоб взяла тебя, а она ни в какую. Пришлось тащить к себе. Пожарных наняла. Доставили.
– Потрясающе.
Ночью хоть и кашлял изредка, но не просыпался. “Это уже хорошо”, – радовалась я укрывая его и подтыкая под бока одеяло. Сама уснуть не смогла. Да разве уснёшь после такого. Улыбалась, уткнувшись в его плечо. Вспоминала прошлое и мечтала о будущем конечно. Рядом с этим мужчиной, оно представлялось прекрасным и не скучным. Теперь мне есть куда и к кому спешить, а также ждать, прислушиваясь к счастливому лаю собаки и повороту ключа в двери или стуку шагов на веранде. Так в счастливо-нежном бреду понеслись дни. Мы много говорили. Спали в одной постели. Правда, без секса, на который у него просто не было сил. Но безумно счастливые, точно, как голуби на свадебной открытке.
Заскочившая по пути и своей инициативе Юлька проведать меня и попить чайку, была в шоке, найдя на моей жилплощади ещё и “подзаборника”.
– Мать моя, ты точно сдурела! – вытаращила она глаза, мечась по комнате как разъярённая пантера. – Подняла на ноги, пинок под зад, пусть катится.
Её меньше всего волновали чьи-то душевные переживания. Она орала во всё горло, не стесняясь. В общем, открыла рот и не закрывала его до тех пор пока не перехватило горло. По– путно вспомнила все ругательства какие только знала. Естественно, исключительно с благородной целью, чтоб обживший комнату для гостей мужик был в курсе. К её неудовольствию, мужик, теребя небритый подбородок, посматривая на неё насмешливым взглядом, не только не собирался двигаться с места, но и попросил:
– Ксюша, напои её чаем, чтоб не напрягала мне уши. Я на роль слушателя сейчас не гожусь.
О! это он не знал мою подругу.
– Что? Что этот, говнюк, сказал? – подпрыгнула Юлька. Никто ещё не приводил её в такое замешательство. – И я этого недоноска лечила. – Выпалила она пылая в гневе.
– А и правда, не нервничай и перестань так орать, – цепко ухватила её за локоть я, – пойдём у меня есть обалденные конфеты, да и печенье тоже не плохое. Посидим, попьём чайку, ты успокоишься.
Она вырвалась.
– Не успокоюсь я – это выше моих сил. Ты с ума сошла. Тебя спасать, дурищу, и лечить надо.
Я нахмурилась, потому что, Юлькин язык не остановить.
Иван поморщился, как от укола и отвернулся.
– Вот здоровых вы лечить мастера. Лучше вспомни, что ты врач и скажи, как у него дела, может ли он вставать? – миролюбиво пыталась я вырулить ситуацию.
– Да он бегать уже может, а не только вставать. Я могу даже вставить ему ускоритель, пусть чешет. – Прошипела она ядовито.
Оказывается, больной внимательно вслушивался в разговор.
– Надо же хоть одна новость утешительная, – пробурчал он
– Оно ещё и вякает… – Зашлась она задетая за живое. – И как таких паразитов земля носит.
– Чего опять орёшь? С цепи сорвалась? Давай, пошли, пошли. – Тянула я её изо всех сил. – Не мешай ему отдыхать.
– Как ты сказала? Отдыхать? я тебя не понимаю.
– Сейчас и не обязательно, не охота объясняться, потом разберёшься.
– Нет, постой, он меня ещё не знает. Это он на тебя сел и ножки свесил, а я другая. Он сейчас мне в раз соберётся и утопает отсюда.
– Уже бегу, – хмыкнул Иван, решив сравнять счёт. – Иди чай пей, пока печенье не засохло.
– Ха! Да, я, знаешь, что сделаю… Милицию вызову вот. – Победно подбоченилась она. – А ты, кикимора, протри глаза. Тоже мне! Святой нашёлся! Держите меня!
– Никого ты не вызовешь, – поднатужившись, вытолкала я её из комнаты и прикрыла ногой дверь. Получилось шумно, но точно. – Чья бы корова мычала.
Юлька обиженно вырвала руку и побежала курить. “Ничего, попрыгает и успокоится”. – Не очень переживала я. Но она аж издалека продолжала, читая нотации, вопить.
– Только такая квашня, как ты, не может жить без приключений. Нет кочек, так ямы на ровном месте находишь. Расскажи кому, так засмеют. Под забором нашла. Сколько предлагала кандидатур, не мальчики, а конфетки, нет не надо ей. Не достойны, не нравятся, не из тех слоёв… Где там им тебя очаровать. А этот потёрся о твоей забор и все тесты враз прошёл. Живи уж лучше и дальше, как жила одна, без причуд. Обходилась же без мужика, ну вот. Зачем тебе это чмо? Опомнись, возле тебя мужики толпами всегда крутились.
– Не толпами, но крутились, – кокетливо повела, посмеиваясь, плечом я.
– Не прибедняйся. Ты всегда была сумасшедшей.
– Так я и не спорю.
Было спокойно, легко и радостно. Я разливала чай и улыбалась, не собираясь подруге открывать глаза и объяснять ситуацию.
– Хватит горло драть табаком и криком, иди за стол всё готово.
Она устало плюхнулась на кожаный стул с гнутой спинкой и, вздохнув, пробурчала:
– Улыбаешься? Ох! После улыбки, говорят, жизнь продолжается. Вообще-то, если б у меня был такой достаток, как у тебя. За каким сапогом мне бы был нужен мой верблюд муженёк.
– Вот те раз!? – От изумления чуть не рассыпала я печенье. – Твой муж точно дурак. Ему давно надлежит прикрутить тебе хвост.
– Для этого надо отлепиться от телевизора и приподняться с дивана. А тебе немного даже завидую. Получается здорово, что ты смогла найти себя. Так держать, подруга! Только выбрось, этот подарочек судьбы, ради всего святого.
– Не могу, – засмеялась опять я.
– Вы посмотрите на неё, ей смешно. Как бы плакать не пришлось. Зачем он к тебе свалился под забор, ты знаешь? Обтяпает дела, обберёт, как липку и слиняет. Чего тебе сытно и вольготно не живётся. Объясни мне непонятливой, зачем ты себе прибавила забот?
– Опять двадцать пять, ты успокоиться можешь? Пойми, ты нажилась, а у меня только всё начинается.
– Как начинается? С кем это начинается? С этим подзаборником?
– А хоть бы и так.
– Ты что свихнулась? Оглянись, кулёма, вокруг тебя – тысяча возможностей. Неужели ты хочешь упустить их ради этого бомжа? Я точно, набью ему морду. – Погрозила кулаком в сторону предполагаемого противника она.
– Даже так!? Встала и ушла отсюда.
– Что? – не поняла такого поворота она.
– Что слышала. Поднялась и с вещами на выход.
– Вот прибацаная. Тебя точно лечить надо.
– Чай спрашиваю попила? Отлично. Вперёд. Тебя больные на вызовах с большим нетерпением ждут, а мне ты уже надоела хуже пареной репы.
– Вот это да! Больше не приеду на вызов, если ты ещё чего-нибудь полудохлое найдёшь.
– Я уже всё, чего мне не хватало в этой жизни, нашла.
– Не зарекайся.
– Тогда я послушаюсь твоего совета и вызову милицию. Понятно?
– Ну, ну.
Обиженная до кончиков волос Юлька, хлопнула дверью со всей мочи и звонко застучали по бетонной лестнице её тонкие каблучки. – “Ушла! Молодец бегает целый день на таких шпильках и не устаёт. Я пас”.
Я вернулась в комнату Ивана, он сидел на кровати, пытаясь натянуть на себя футболку и бесцельно пялился в телевизор.
– Не торопись. Потихоньку. Я помогу, – метнулась я к нему.
– Ушла твоя сорока?
– Уехала. Идём за стол, я покормлю и пойду по делам.
– Как ты её выдерживаешь? Её чириканье застряло в моих ушах. Я с трудом дотянул до счастливого момента…
– А ты оказывается ворчливый…
– Я больной. – Он доковылял до окна и, прилипнув к стеклу, присвистнул. – Сегодня красивый солнечный день. Весна. Это я хорошо повалялся.
– Не спеши. Тебе пока рано по лужам бегать. Всему свой час. Домой звонил?
– Да. С отцом разговаривал. Ксюха, давай не допоздна.
Такого я обещать не могла.
– Как получится. Я, правда, занята по самую макушку.
Кажется, он понял и тут же предложил:
– Тогда я приготовлю ужин.
– Если из итальянской кухни, то не очень острый.
– Забито. Купи бутылочку сухого вина.
Я поморщилась:
– Не рано, после таких антибиотиков-то?
– В самый раз.
Я крутилась около него, стараясь якобы нечаянно дотронуться или погладить. Мысль о том, что этот не такой, как все мужик мой, взрывала меня, делая ненормальной. Естественно, дела делами, но я спешила вернуться, только у меня не получилось не только рано, но и вовремя. Я приехала поздно. Покончив с делами таскалась по магазинам. Что тут удивительного делала первые шаги на пути новой жизни. Прикрутив в себе жлобину, я решительно убивала время и деньги на дорогие покупки. Сидевшая в глубине меня жабой жадность траты на себя начала ворчать и бойко бушевать. Но когда я взялась сорить деньгами на дорогие шмотки, жадность перейдя на истерику долго не продержавшись, сдохла. Мне срочно нужно было всё от белья до сумочек, шорт и туфель. О чём говорить, если дома я ходила в бабкином байковом халате на пять размеров больше моего, который обматывался вокруг меня простынёй и завязывался поясом. Хороша, нечего сказать! Накупив гору, как оказалось нужного, барахла. Я отправилась домой. Загнала машину и подобрала вымученного кошачьим гуляньем кота. “Вымою и запру. Хватит таскания по бабам”, – пригрозила я ему, кинув в старую халупу. Потом насыпала корма Риччи и пододвинула ему под самую морду миску с варёной свиной головой. Над забором запрыгала иная голова. “Соседка”, – отвернулась я в надежде прикинуться невидящей, но.
– Оксана, ты чего так поздно? – донеслось до моих ушей из-за забора.
– Как получилось, – нехотя буркнула я.
– У тебя опять “неотложка” стояла…
– Истинная правда. Подруга приезжала. “Оно ей надо?”
– Ксан?
– Ау? Давай, по – скорому формулируй свою мысль, я до смерти устала.
– Ты его себе оставила?
– Кого?
– Мужика этого…
– А ты хочешь, чтоб я его, разморозив, тебе отдала. Поздно. Ишь, губу раскатала. Завлечь хочешь, когда он готовенький. Надо было тогда, не брезгуя мороженой продукцией, подбирать. А ты на свежатинку нацелилась. Вот теперь локти-то и кусай.
– Да ладно тебе трепаться. Тебя ж днём нет, я б могла за ним приглядеть. А что в моём доме бы пожил. Сама знаешь, у меня и убрано и постирано…
– Вот тебе раз. Ты ж на смене, вроде, как бы, проводницей катаешься?
– Так посменно же. У меня время навалом. Я б могла.
– А что это идея. К тебе навряд ли, а вот к себе…Я нанимаю тебя. Ты баба – огонь. Домработницей пойдёшь?
– Домработницей? Запросто. Мне это подходит. Можно я его пельменями завтра накормлю?
– Не можно, а нужно. Завтра и заступай на свой пост. О зарплате договоримся.
– Ксан?
– Что ещё.
– А, если я ему больше понравлюсь чем ты?
Руки кренделем упёрлись в бока.
– Это как под настроение моё попадёшь. Могу ноги переломать, а могу и утопить. Что кривишься, решила, что я свечку в постельке подержу…
– Да-а?
– Ага.
Разговор прервался. Ребёнок пошевелился в коляске, она метнулась к нему. Но поняв, что ложная тревога, покачав, продолжила:
Я видела, Иван стоял в окне, поджидая меня, и держался за живот от смеха. Перешагнув порог, угодила сразу в его руки. Мои горячие и его немного сухие губы сошлись в жадном поцелуе. “Наверняка сегодня что-то будет”, – начала заводиться я, поглядывая на его горящие угольками глаза и рвущееся на волю нетерпение.
– Заждался. Чего так поздно? – шептал он, покусывая моё горевшее ушко.
Скрывая своё безумие отводила глаза и ворчала:
– Вы с соседкой вопросы под копирку писали? Она “чего поздно”, ты туда же. Пакеты возьми.
– Отлично! – сунув нос в пакет, хмыкнул он. – Она весь забор, должно быть, отшлифовала за день, прыгая вдоль него.
Неприятные нотки очень похожие на ревность пискнули в моих словах.
– А ты в курсе?
Улыбаясь он объяснялся:
– Так тебя ждал… – сообразив заметил:– Не замужем бабёнка что ли?
– Угадал, в творческом поиске. – Поймав запах, сморщила носик:– Вкусно пахнет, милый…
– Я старался. Давай, ягодка, мой руки и бегом за стол.
Пощёлкивали свечи, бросая причудливые тени. Мы медленно жевали наслаждаясь едой и запивая вином. Держась постоянно за руки. Блаженство! Я купила бутылку “Кьянти”, а ещё к десерту сладкое Vin Santo в котором мы обмакивали печенье кантуччи. Я всё это с большим трудом нашла. А ещё я привезла желейный торт, но до него у нас так и не дошла очередь. В бокал вместе с печеньем умудрились попасть и пальцы. Я облизала, у него вспыхнули огоньками глаза. Залпом осушив бокал, он сел рядом.
– Ксюха!
– Я хочу целоваться. Я тысячу лет не целовалась. Оказывается, мне так нравится это делать.
– Одну минуту, малышка, ты или допей вино или поставь бокал, он мне мешает.
– Ты хочешь устроить сегодня праздник!?
– Ты догадлива, съешь клубничку, – мурлыкал он, жарко обнимая.
Какая женщина откажется от такого счастья? Вот и я не отказалась… Но чувствуя, что теряю под ногами опору, я взбунтовалась. Ни бегом, ни сейчас:
– Ваня, расправляемся с посудой, купаемся сами и идём в спальню – я твоя, да.
– Хорошо, – недовольно процедил Иван сквозь зубы, соглашаясь. Хотя ему страх как не хотелось прерываться на какие-то там глупые, бытовые процедуры. – Скажи на милость, с чего это твоя сорока подружка, на меня так взъелась?
– А, пустое. Вот она осмотрится, прикинет, покусает локти и ещё примется тебя кадрить.
Он в хитром прищуре скосил глаза.
– Неужели и ты позволишь?
